Клон-3, или в лабиринтах любви. часть 12

Латифа Светлана Ракитина
12 часть
1. ЧАСТЬ 12. Глава 1. Дом Саида. Возвращение в Рио.

Когда машина въехала в открывшиеся при их появлении ворота и остановилась почти у самого особняка, Саид повернулся к Фатиме и переспросил:
- Дорогая, ты действительно не желаешь составить мне компанию на встрече с Жади? Она придет в ресторан с Латифой. А ты могла бы пойти со мной.
- Когда ты собираешься встретиться с Жади? Не удивлюсь, если вы договорились увидеться уже сегодня – она мать, и ее нетерпение мне понятно.
- Так ты согласна?
- Нет, Саид, я устала. Перелет был таким долгим и утомительным. Отправляйся один или возьми с собой Зулейку. Она засиделась дома, с детьми.
- Нет, Зулейка воспримет ситуацию неправильно. А объясняться с ней у меня нет желания. Ты же, как говорится, в теме.
- Саид, извини. Я очень устала. Перекушу что-нибудь и сразу отправлюсь к себе в комнату отдыхать. Даже вещи разбирать буду позже.
- Мириам тебе поможет, разумеется. Хорошо, отдыхай, Фатима. Но…
- Что? – помедлила жена Саида, уже собравшись выбраться из автомобиля, держась за ручку открытой дверцы.
- Фатима, я всё думаю над твоими словами… о любви. Ты напрасно ревнуешь меня к Жади. Уже давно между нами ничего нет.  Но есть ещё и Зулейка, с ней тебе в ближайшее время предстоит делить мои ночи.
- Я помню, Саид, что должна Зулейке несколько ночей, проведенных с тобой по нечетным числам. И обязательно рассчитаюсь с ней, чтобы всё было по справедливости, - с сарказмом ответила Фатима.
- Фатима, - устало начал Саид. – Я очень хочу, чтобы у нас в семье было взаимопонимание, между НАМИ было взаимопонимание!
- Саид, мне не хочется спорить с тобой. Но ты так и не понял, что я имела в виду. Не твоё отношение к Жади сейчас, нет. Я хочу, чтобы меня тоже любили так, как ты любил когда-то Жади. Но сможешь ли ты? Или большей любви уже не бывает? Может быть, огонь выжег тебя дотла, и  на меня у тебя просто не хватит чувств? А есть ещё и Зулейка! 
- О чем ты говоришь, Фатима! Какие слова… Ты, дорогая, начиталась глупых романов и статеек из женских журналов. Вот и мечтаешь о страстях, как в гареме султана Сулеймана, хочешь иметь украшения, как у его одалисок, и  думаешь о прочей ерунде.
- Но ты и Зулейку не любишь.  И Ранию никогда не любил, я в этом уверена. А меня, сможешь ли ты полюбить меня? Я хочу быть любимой, хочу чувствовать, что меня любит мужчина, который захотел стать моим мужем!
- Это не так. Конечно, я не могу разделить сердце на равные части и одинаково относиться к каждой жене.  Но я уважаю Зулейку. Она мать моих детей. Свои плюсы были и у Рании. Но к тебе отношение особенное. Неужели ты не чувствуешь?  Что ещё я могу дать тебе, чтобы не обидеть и не обделить Зулейку?
- Я просто хочу чувствовать себя живой и любимой! – ответила женщина и выскользнула из салона машины. Она поспешила в дом по дорожке, усыпанной лепестками цветов, сорванных ветром с ближайших кустов. Начался август –  это почти конец зимы в Бразилии.
Фатима заметила в глубине сада в беседке Зулейку с детьми и няню с Муниром.  Представив, какая вот-вот разыграется сцена, она не пожелала быть свидетельницей этого грустного зрелища. К тому же, не хотелось оказаться втянутой в очередной скандал: ведь старший сын Саида надеется, что отец вернется с Ранией, но, не увидев мать, он начнет обвинять ее, Фатиму, пригрозившую во время ссоры сделать так, что Рания никогда не вернется к сыну…
Ей хотелось одного: выспаться, наконец, как следует, обдумать, как жить дальше в семье мужа, как строить отношения с Зулейкой. В самолете мысли ускользали от нее, не давая оформиться в твердые выводы и решения.
«Просто повезло, что первая жена не встречает нас у ворот или на пороге дома, как когда-то делала Рания.  Иначе с первых мгновений моего возвращения мне пришлось бы оказывать ей положенные «знаки почтения». Я пока не готова к этому. Скорее в дом!» - думала она, торопливо шагая на высоких каблуках к дому. Взбежав по нескольким ступенькам декоративной лестницы, она оказалась, наконец, за спасительной дверью, сделав вид, что никого не заметила в саду.
Саид не спеша выбрался из машины, но ещё и постоял рядом, беседуя с начальником охраны. Рамиро деловито отчитался, рассказав о делах, произошедших в отсутствие хозяина. Собственно, ничего не случилось за это время.
Если Фатима заметила сидевших в беседке далеко в саду родственников, ставших таковыми по воле ее судьбы, но и заметила только потому,  что ожидала увидеть, но надеялась избежать раньше времени встречи с ними лицом к лицу, то Саид и не собирался осматриваться.
Только закончив беседовать с Рамиро, он пошел к дому и тогда уже увидел спешившего к нему навстречу сына. А точнее: Мунир едва ли не бежал впереди всех, а за ним торопилась Зулейка с Амиром, неся Бадру на руках. Няня старшего сына тоже быстро шла следом.
Саид был рад увидеть детей, по которым успел соскучиться, но ему было неприятно от того, что предстояло отвечать на вопросы Мунира. Ведь сын так надеялся на возвращение матери домой.
- Отец! Ты вернулся! – подбежал к нему мальчик и схватил за руку.
- Мунир! Мне надо с тобой серьезно поговорить. Это касается твоей мамы, - решил опередить события Саид из страха перед вероятной детской истерикой. – Войдем в дом, я приведу себя в порядок, отдохну, поем, потом тебя позовут ко мне в комнату, и мы поговорим.
- А мама? Где мама? Ты не привез мою маму домой? – в замешательстве расспрашивал ребенок, заглядывая за спину отца. Из машины больше никто так и не вышел.
- Вот об этом мы и поговорим. Твоя мама осталась в Фесе. Она поживет ещё некоторое время в доме дяди Али.  У неё остались дела в Марокко. Поэтому ей придется там задержаться.
- А когда же она вернется? Когда ты привезешь маму обратно?
- Не будь таким нетерпеливым, сын. Ты вынуждаешь меня обсуждать сейчас то, что я собирался сказать тебе позже.  Но чтобы ты не расстраивался, скажу: твоя мама может звонить тебе каждый день. Как и ты – ей.   Но приехать в Бразилию  она сможет после окончания Рамадана.  Как только закончится Рамадан, я отправлюсь в Марокко по делам и вернусь вместе с Ранией. Или дядя Мухамед полетит за своей второй женой и ребенком, который к тому времени родится, и привезет твою маму. Это всё, что я могу тебе сказать. Если хочешь узнать о жизни твоей матери в Марокко, я поговорю с тобой позже, как и обещал.
Мальчик слушал, опустив голову.  Когда отец закончил говорить, только тогда он поднял глаза на него и спросил:
- Это из-за Фатимы мою маму ты оставил у дяди Али?
- Нет, - удивился Саид. – При чем здесь твоя мать и Фатима? Или мне о чем-то неизвестно?
Саид Рашид вопросительно взглянул на няню Мунира, но она недоуменно развела руками.
- Понятно, - пробормотал Саид, решив, что Рания настроила сына против соперницы. «Надо поговорить с Ранией и предостеречь, чтобы она прекратила настраивать сына против моих жен. Мне эти интриги ни к чему. Фатиму я уже предупредил, чтобы она ничего не рассказывала Муниру о том, что пережила его мать в Эс-Сувейре. Мой сын не должен страдать или чувствовать себя униженным. И я хочу спокойно пожить хотя бы некоторое время».
…А в это время Фатима, оказавшись, наконец, в своей комнате, встала у окна и теперь наблюдала сверху за встречей Саида с членами семьи. Главное – ей хотелось увидеть, как станет вести себя Зулейка.
Она могла представить разговор между Саидом и сыном Рании. Но вот о чем будет говорить мужу Зулейка, о чем спрашивать, было не совсем понятно. Конечно, спросит, почему Фатима убежала в дом раньше, чем она подошла к Саиду с детьми.
Теперь Фатиме казалось, что она допустила ошибку. «Что, если Зулейка будет оскорблена подобным поступком? Ведь она ждет, что ее положение первой жены должно обязывать остальных членов семьи выказывать к ней уважение. А я сбежала, едва приехав. Ничего…,  я исправлю это, когда спущусь на кухню», - тяжело вздохнула Фатима.
Она ещё не пришла в себя от разговора с Саидом, который случился между ней и мужем в Марокко. Не слишком ли много она ему сказала? Как она могла так открыться?! И собственные слова, и ответ Саида не шли у неё из головы. Вероятно, что и на Саида произвел впечатление ее ответ. Иначе к чему этот разговор между ними в машине, случившийся несколько минут назад? Теперь могут измениться не только ее отношения с Зулейкой, но и с мужем. Кто только дергал ее за язык?! Узнала в одалиске, нарисованной на картине, Жади, и в ней проснулась ревность и чувство собственницы…
Фатима встала у окна так, чтобы снизу ее не заметили. Не хватало ещё, чтобы Зулейка подумала, что Фатима сбежала,  струсив, а теперь подглядывает за ней и Саидом. Впрочем, ведь так и было! А Зулейка разговаривала с Саидом сдержанно, почтительно, но с гордым видом. Видимо, тоже отчитывалась перед мужем, как шли дела в семье во время его отсутствия.
Потом Саид сделал жест в сторону дома, видимо, предложив продолжить разговор уже внутри. Зулейка передала Саиду на руки Бадру – по его просьбе, разумеется,  и пошла за ним к дому, держа за руку младшего сына. Мунир же брел рядом с отцом, иногда молча заглядывая ему в лицо.
Фатима отпрянула от окна вглубь комнаты, когда няня Мунира вдруг подняла глаза на окна ее комнаты. Это ещё что такое? Неужели Зулейка сблизилась с этой женщиной настолько, что теперь та станет следить за второй женой Саида, т.е. за ней, Фатимой? Кто знает, на что окажется способна тихоня Зулейка, ставшая теперь первой женой? Уже нашла преданную служанку, готовую на всё ради расположения главной женщины в доме?
Решив тщательно продумать стратегию поведения в семье, но сделать это несколько позже, Фатима захватила выбранную в шкафу чистую одежду, вошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь.
Почти двое суток пришлось обходиться  без ванны. Душ в отеле в счет не шел. Выйдя из самолета, они с Саидом оказались в липком и влажном воздухе Рио-де-Жанейро, и теперь Фатиме немедленно хотелось погрузиться в наполненную горячей водой с ароматной пеной ванну.
Быстро раздевшись, она так и сделала, осторожно переступив через край и погружаясь в воду…
…. А внизу по огромному залу с колоннами под арками шел Саид, невольно оглядываясь по сторонам и с неудовольствием замечая сделанные в его отсутствие перестановки. Зулейка явно перестаралась. Он, разумеется, понимал, что новый статус  вызовет в старшей жене желание утвердиться именно через изменения в интерьере дома, где теперь она стала полновластной хозяйкой. Зулейка захочет стереть следы деятельности  Рании везде, где только можно.
Саид почувствовал себя жертвой произведенных изменений. Почему он заранее не оговорил с Зулейкой запрет на перестановки и перекладывания вещей, куда ей вздумается?  А теперь, если не вернуть вещи на их привычные места, он долго будет ощущать собственное бессилие и зависимость от первой жены, которая одна лишь будет способна найти нужное.
Саид в который раз мысленно посетовал на то, что Рания вынудила его применить к ней меры, заставившие выдворить ее из семьи. Теперь он понимал, что именно заботами Рании он не испытывал никаких неудобств в собственном доме.  Когда в последний раз он что-нибудь искал?
А теперь он не знает ничего, где что лежит. Где четки, с которыми он ходит на пятничные молитвы в мечеть вместе с братом и Мустафой? Почему передвинут столик, за которым он столько лет занимается делами, когда возвращается с работы, но не желает подниматься в свой кабинет? И куда теперь станут класть свежие газеты и корреспонденцию для него? Саид не любил перемен в доме.
Нет, ему не забыть, как спорили Рания и Хадижа после того, как Жади перестала быть первой женой, даже громко ссорились, решая, где должна лежать почта. Ведь Рания тут же  воспользовалась своими новыми правами, установив другое место, куда служанки должны были теперь складывать  принесенные газеты и письма. Но Рания быстро усвоила, что ему нравится, а что – нет. И некоторые вещи тут же вернулись на привычные места.
А как быть с Зулейкой? Придется несколько дней заставлять ее бегать по дому в поисках разных вещей, которые ранее он сам мог найти без чьей-либо помощи. А потом дать понять, что после подобных поисков, вызвавших его неудовольствие, вещи должны вернуться на свои места, нравится ей это или нет. Даже если Зулейка обидится, что поделаешь – ему собственные удобства дороже. Саиду не хотелось думать, что Зулейка не просто не придает значения последствиям новшеств в доме, когда мужем будет потрачено много нервов во время поисков того или иного нужного предмета, но как бы это не оказалось хитростью, чтобы сделать Саида зависимым от неё, Зулейки.
«Какие глупости приходят мне в голову! Но всё потому, что я сам чувствую вину, что Зулейка не получает от меня столько внимания, сколько ей положено даже по законам брака, когда жена у мужа не одна. Может быть, Фатима права: в ресторан стоит захватить с собой первую жену? Ведь причина встречи с Жади  - сообщить новости о жизни в новой семье нашей дочери, а  также внушить Латифе необходимость сохранения брака с моим братом. Можно вовлечь в воспитательную беседу с Латифой и Зулейку. Пусть ощутит значимость своего положения».
- Отец, я знаю, куда Зулейка положила твои четки и всё остальное, - раздался рядом голос сына. – Когда тебе что-то понадобится, спрашивай у меня. Я видел, куда первая жена переложила твои вещи.
Саид невольно переглянулся с Зулейкой, которой ничего не оставалось, как ответить:
- Мунир, я сама принесу твоему отцу всё, что ему понадобится. Саид, только скажи…
- Нет, Мунир прав: сам я не смогу найти, куда ты что переложила. Пусть мои вещи вернутся на свои места. Зулейка, я не хочу тратить время на их поиски. И ты ведь тоже часто будешь занята. Теперь на тебе лежит груз ответственности за все домашние дела. Для чего тебе тратить время на такие мелочи?   И мои нервы - тоже.
По лицу Зулейки скользнула тень неудовольствия и задетого самолюбия. Но она не стала спорить. Наоборот, согласилась:
- Конечно, Саид. Тебе не придется ничего искать. Все твои вещи я снова положу туда, где ты сможешь найти.
- Вот и отлично. Зулейка, я голоден. Сейчас приму душ и спущусь поесть. Попроси накрыть на стол. И пусть Мириам выяснит,  будет ли обедать Фатима. Она нехорошо себя чувствовала в самолете.
Он ободряюще улыбнулся Зулейке, при этом непроизвольно окинув ее с ног до головы и отметив про себя, как хорошо выглядит жена. Как всегда - элегантная закрытая одежда, тщательно уложенные в прическу волосы, ухоженное лицо, умеренное количество украшений.
Без золота его жены не обходились даже дома. Все: и Зулейка, и Фатима, и Рания носили украшения,  просто бродя по дому и саду, даже если не предполагался выход в город. Впрочем, из дома, увешанные драгоценностями, его жены выезжали только в гости или на чей-то семейный праздник, соблюдая все меры безопасности и в сопровождении охраны.
А когда Саид позволял им бывать в Торговом Центре, они, наоборот, из предосторожности надевали далеко  не самые дорогие украшения, но всё равно не могли обойтись без своего золота. И лишь помня об ограблении, которому подверглись не так давно Халиса и Амин почти в самом центре города, и Зулейка, и Фатима прятали теперь украшения под платками, не выставляя золото напоказ.
- Зулейка, пока я переодеваюсь, узнай, готов ли обед, - повторился Саид. - И пусть мне приготовят джакузи…  Да, и я предпочел бы заранее знать, в какой спальне мне предстоит сегодня ночевать, - с намеком сказал Саид.
Увидев, что жена всё поняла, Саид поспешил к лестнице, а Зулейка, в замешательстве потеребив  ожерелье на груди, повернулась к няне, забирая у неё Бадру. Поцеловав дочку, она вновь вернула ребенка, приказав отнести в детскую.
Потом Зулейка направилась на кухню, но ее догнал Мунир и заявил:
- Лара Зулейка, я могу помочь найти все вещи и вернуть их на место, куда  клала их моя мама. Я помню, где что лежало, когда моя мама была первой женой.
Мальчик разговаривал вежливо, но что-то в выражении лица не понравилось женщине.
- Нет, Мунир. Шукран, но мы с твоим папой сами разберемся.
Она не стала ждать, что ей ответит мальчишка, чтобы не спровоцировать у сына Рании желания наябедничать отцу, возможно даже солгав.  Велела няне увезти Мунира, чтобы переодеть его для выхода к столу.
Зулейке предстояло успеть сделать множество дел. Но главное - она хотела встретиться с Фатимой ещё до того, как вторая жена Саида спустится к столу. Заглянув на кухню и убедившись, что все блюда готовы, а Мириам вот-вот начнет накрывать на стол, Зулейка поднялась на второй этаж и подошла к двери комнаты Фатимы.
Неуверенно помявшись, она постучала и тут же вошла внутрь. Сначала ей показалось, что в комнате никого нет. Но вдруг распахнулась дверь ванной, и вышла Фатима с накрученным на мокрые волосы полотенцем.  От неожиданности она замерла на несколько мгновений …
- Здравствуй, Фатима, - с достоинством поприветствовала ее первая жена. – Как ты себя чувствуешь? Саид сказал, что тебе нехорошо после перелета.
- О, да, со мной что-то не то, - солгала Фатима, решив не противоречить версии Саида.
- Ты спустишься к столу, или сказать Мириам, чтобы принесла еду в комнату?
- Я спущусь. Но не стану задерживаться за столом, быстро перекушу, а потом вернусь к себе. Хочу лечь в постель и хорошенько отдохнуть.
- Вот как? Саид пытался уточнить у меня, какую комнату я приготовлю ему вечером для сна,  и я не знаю, как быть… Сейчас он в бывшей комнате Рании.
- Зулейка, думаю, что ты хочешь, но не  решаешься поговорить о другом. Сегодня твоя ночь, Зулейка. Как и все ночи следующей недели.  Ведь Саид был со мной в Марокко почти неделю.  Чтобы всё было по справедливости, теперь все ночи до конца месяца – твои. Ведь за мной и раньше случались долги. Готовь мужу свою комнату, - спокойно рассуждала Фатима, перебирая в шкафу ночные сорочки, как будто пытаясь что-то найти.
И правда:   из вещей, но с другой полки, она вытащила что-то из одежды, но Зулейка не стала присматриваться, так как она смотрела на кучу из нескольких сумок и чемоданов, ранее занесенных слугами в комнату второй жены.
Но слова Фатимы не прошли мимо ее ушей. Зулейка удивилась тому, как спокойно разрешился деликатный вопрос. Фатима поняла сразу же, о чем шла речь.
- Хадижа передает тебе привет, - сообщила вторая жена, желая перевести разговор на другую тему. – А я привезла тебе несколько сувениров из Эс-Сувейры. Но вещами буду заниматься не сегодня. Устала очень. Столько времени в пути…
- Спасибо,  Фатима. С интересом услышу рассказ о жизни Хадижи и о том, где вы с Саидом побывали. Как там Рания? Почему-то я решила, что вместе с вами вернется и она. Мунир так  ждал мать, был уверен, что Саид поехал за ней, что и я невольно уверилась в этом.
- Нет, его надежды напрасны. Рании не будет с нами ещё три месяца. По крайней мере, если всё будет в соответствии с обычаями. Но ведь Саид может решить вернуть мать сына и раньше.
- Да, он уже пообещал Муниру, что ждать возвращения Рании стоит  после Рамадана. Или   после того, как родит жена Мухамеда. Тогда брат Саида поедет в Марокко за Лейлой и ребенком, привезет и Ранию.
- Вот как? Значит, Саид не поверил словам ее временного мужа, - задумчиво протянула Фатима. -  Ведь Рамадан начинается через месяц, потом ещё месяц Великого поста, который закончится в середине октября. … Но это два месяца, а не три.
- Что случилось с Ранией? Мои родственницы звонили и пытались рассказать мне историю, но это какие-то противоречащие друг другу и совершенно невероятные сплетни!
- Я тебе всё расскажу. Много всего произошло, но если коротко, то…. Слушай…
Убедившись, что Мунир не подслушивает под дверью комнаты, и никто из служанок не бродит по коридору второго этажа,  Фатима поведала Зулейке жуткую историю бывшей первой жены Саида Рашида.
Зулейка слушала ее, замирая от ужаса, не веря в услышанное.
- Саид предупредил меня, чтобы я ни слова не говорила Муниру. Он считает, что сын будет унижен, узнав о том, что пришлось пережить его матери. Или станет винить в ее несчастиях отца. Но это не так. Ведь Рания сама вынудила Саида сначала развестись с ней, а потом умоляла вернуть ее хотя бы третьей женой. Но для этого вынуждена была получить временного мужа.
- То, что ты рассказала – ужасно. Как Рания смогла вынести такое? Чистить рыбу в порту, подвергаться побоям грубого мужлана.... Проехать через пол Марокко почти без денег…  Я не смогла бы поверить, если бы об этом рассказывала не ты. В словах  моих родственниц не было и слова правды, только сплетни с медины.
- Но Рания пыталась дважды сбежать от Хасана. Это правда. И я никогда не забуду рубцы на ее спине, которые увидела, случайно зайдя в комнату, когда Карима ее лечила.
- Сплетни долетают даже до Бразилии. А  знаешь, до меня дошли слухи, что Саид решил взять ещё одну жену! Но ведь это неправда? – с неискренним  смехом спросила Зулейка.
 Но Фатима поняла, что женщина встревожена.  Понимая ее чувства,  она серьезно ответила:
- Я так не думаю. Это всё стараниями сида Абдула Саид вынужден был пойти в ресторан на смотрины, но, слава Аллаху, так никого и не выбрал. Я отправилась вместе с ним по его просьбе. Но Саид не собирался никого сватать. Боюсь, что теперь сид Абдул переключит внимание на Мухамеда, в надежде найти в другом племяннике большее понимание.
- Вот как?  - с облегчением сказала Зулейка. – Это к лучшему: если третьей вернется Рания, а потом появится ещё одна жена, то надежда на то, что Саид вспомнит о своем обещании, данном нам - купить каждой жене отдельный дом -  можно будет забыть. Новая женщина внесет сумбур в нашу привычную жизнь.
- Нет, Зулейка, Рания не станет женой Саида. Возможно, он и пообещал ей нечто, посулив надежду на брак  в отдаленном будущем, но только не теперь. Когда она вернется в наш дом в октябре, после Рамадана, или  ближе к декабрю, когда съездит в Марокко и вернется Мухамед,  она займет место няни Мунира. Она станет нянькой своего сына!
- Ты уверена? Не думаю, что он понизит настолько ее статус. Тем более, что был уговор насчет временного мужа. Для чего тогда Саид всё это затевал?
- Да, уверена: Саид не женится на ней. Пусть он и верит в ее невиновность, но разговоры на медине  вокруг интимных откровений Хасана не позволят Саиду вернуть в жены женщину, о близких отношениях которой с временным мужем спорит вся медина Феса. Нет, исключено. Скорее, он женится на одной из тех, кого пытался сосватать ему сид Абдул! Это была плохая идея – найти Рании временного мужа для хорошей проучки.
- И кого же сид Абдул смог найти Саиду в невесты? Фатима, я знаю многие семьи в Фесе. Кто те девушки, которым дядя Абдул устраивал в ресторане смотрины? – поинтересовалась Зулейка, вертя в пальцах  одну из многочисленных бусин от ожерелья. 
- Я не знаю, кто они, выбранные дядей Абдулом невесты. Только дочь некоей Муны видела, но не знаю ее фамилию.
- Мне что-то говорили о Муне, называли имена, говорили,  чья она дочь. Но я ничего не слышала о ее семье.
- Забудь! Саид не собирается жениться. Он был так сердит на дядю и до истории с картиной, а после того, как сид Абдул испортил очередное приобретение нашего мужа,  они и вовсе рассорились. Теперь Саид и слышать не хочет не то, что о новой жене, но даже о дяде Абдуле!
- Что за история? Какая ещё картина? Видимо, сплетни не успели разойтись по медине за время вашего с Саидом перелета. Или им не дали расползтись. Расскажешь? – спросила первая жена Саида, присаживаясь в кресло недалеко от Фатимы.
А хозяйка комнаты, усевшись перед туалетным столиком с расческой в руках, принялась за очередное повествование. И совсем не ожидала, что они с Зулейкой от души станут хохотать над историей замазанной краской одалиски.
Отсмеявшись, Фатима сказала:
- Представь, что случилось бы с дядей Абдулом, окажись он в комнате с коллекцией картин Саида?!
- Его бы удар хватил! – пришла к выводу Зулейка. – А что Хадижа? Вы ведь ездили в Мекнес? Я знаю, что она ждет ребенка.  Как рано для неё, она ведь сама ещё наивный, чистый ребенок!
- Не преувеличивай. Хадижа выросла в семье, в которой  росла как принцесса, я не спорю. Но жизненного опыта ей набраться удалось. Спасибо Рании и ее отношениям с Жади. Но что, тем не менее, меня удивило: дочь Саида несколько месяцев не могла понять, что беременна.
- Действительно, странно.  Я слышала – срок уже почти три месяца. Но если учесть, что резкая смена климата, новая пища в чужом доме, от которой может тошнить… Поэтому Хадижа могла не понять, что с ней происходит, если даже ее тошнило.
- Мне Хадижа так и объяснила: ее уже не раз подташнивало, но она списывало это на жирную пищу, новые специи, нервы, страхи… Знаешь, она мне столько всего рассказала по секрету, что хватило бы историй на целый семейно-авантюрный роман или даже триллер.
- О чем ты говоришь? Триллер….  Неужели в доме мужа происходит что-то ужасное?
- Именно!  Хадижа просила не болтать, но и не скрывать историю от тебя. Вот своей матери она не стала бы рассказывать о том, что творится в том доме. Ведь Жади может попытаться вмешаться.
- Что может сделать мать, когда дочь уже принадлежит семье мужа?
- Да, Зулейка. Но Хадиже так не повезло! Открылось столько неизвестных ранее фактов из жизни ее мужа! Даже Саид многого не знал о Фариде, доверившись сиду Абдулу, - рассказывала Фатима, копаясь в ящике с косметикой.
- Что ты имеешь в виду? – живо поинтересовалась  из кресла Зулейка, приготовившись услышать ещё один интересный рассказ.


2. Часть 12. Глава 2. После возвращения домой. Саид и семья.

Но вдруг она опомнилась и взглянула на часы на стене: прошло уже двадцать минут, пролетевшие незаметно. Давно пора спускаться к столу! Зашла на минутку, а разговор затянулся.
Неужели Саид с детьми ждет их внизу у стола и нервничает?
- Фатима, придется отложить рассказ о Хадиже  на потом. Пора обедать, Саид ждать не любит. И дети тоже давно не ели. Мунир и вовсе ждал вас со вчерашнего вечера.
- Хорошо, идем. Только натяну домашнее платье.
Она сняла с вешалки ярко-синее платье с вышивкой, оделась. А Зулейка, наблюдая за ее манипуляциями, подумала, что платье – новое, куплено второй женой во время поездки. Интересно, что привез Саид для нее?
«О, Аллах! Я превращаюсь в ревнивую и мелочную Ранию.  Ведь именно так она и вела себя! Мне даже не по себе от такого сходства. Нет, если платье покупал Саид, то и я тоже получу свою часть подарков. Но если Фатима решила выпросить что-то при посещении очередного ТЦ в Европе, то Саиду могло не прийти в голову искать и для меня равноценную покупку. Но стоит ли беспокоиться? Саид никогда не поступал со мной несправедливо».
И всё-таки Зулейке захотелось узнать, какие приобретения появились у Фатимы после поездки в Марокко.
«Я всё увижу – рано или поздно.  Не будет же она держать вещи под замком в одном из шкафов или сундуков. И нечего завидовать, высчитывать и прицениваться. Иначе мне не избежать участи Рании! Кроме того, это унизительно!», - сказала себе первая жена.
Внизу в столовой их обеих с нетерпением ждало всё семейство.
- Я был удивлен тем, что вы вдруг обе пропали. Но теперь понимаю:   двум женщинам даже после недолгой разлуки есть что обсудить, - с легкой улыбкой произнес Саид.
Он был рад, что его жены так вовремя появились.  Ведь иначе ему пришлось  вновь отвечать на бесконечные вопросы Мунира.
- Дорогой, я рассказывала Зулейке историю с картиной.  Ведь именно из-за неё мы прилетели с опозданием, задержавшись в Испании почти на половину суток, - скрыла часть правды Фатима, помня о наложенных Саидом запретах на некоторые темы разговоров.
- Не станем вспоминать историю с картиной при детях, - предложил Саид.
- Тогда поговорим о празднике, на котором мы оказались в Мекнесе. Мунир, Амир, там живет теперь Хадижа, ваша сестра.
- А мою маму ты видела в Марокко? Она ездила с вами в Мекнес? – упрямо продолжал расспрашивать старший мальчик.
- Ранию мы видели. Не тревожься, Мунир, всё в порядке с твоей мамой. И она тоже ездила в Мекнес. У неё даже новое золото появилось,  -  не смогла удержаться Фатима, чтобы не уколоть далекую Ранию, пусть  никто и не понял двусмысленности ее слов.
- Расскажи, какой теперь дом у Хадижи? Какая  семья у ее мужа: кто ещё живет в доме,  есть ли у Фарида братья и сестры, есть ли у них свои семьи. Нам всё интересно, - предложила Зулейка, впрочем, прекрасно зная ответы на вопросы.
- Дом не такой уж большой, но настоящий риад. Это бывший дворец, как у дяди Али. Везде видны следы недавнего ремонта. Фонтан, превращенный в клумбу, и свежая плитка вокруг него, но на стенах пустые места от осыпавшихся кусков  старинной мозаики. Нет, Фарид пытался восстановить красивые настенные узоры, но куски современной мозаики,  заменившие утраченные, выделяются издали и кажутся заплатками.  Комнат много, не меньше чем у нас в доме.  Хадижа насчитала десять комнат.
- Не так уж и много, - заметила Зулейка.
- Да, но и не мало, когда в доме совсем нет прислуги, и Хадиже с другими женщинами семьи приходится заниматься уборкой всего дома.
- Фатима, не стоит обсуждать некоторые стороны жизни той семьи, - настороженно сказал Саид.
- А я ничего не рассказываю такого, что хотела бы скрыть сама Хадижа. Дом чем-то похож на дом сида Али. Такие же двери, которые выходят на галерею, опоясывающую внутренний дворик на уровне второго этажа. А на первом  этаже снизу галерею подпирают колонны.  Внутри дома – лестница на второй этаж. Но и со двора можно подняться на галерею. Есть женская половина, есть комната Хадижи и Фарида, есть комната дедушки Фарида на мужской части дома.
- А сад? Есть ли сад с розами и другими цветами, как у нас? У сида Али пусто, всё в плитке, кроме нескольких клочков земли, занятых апельсиновым деревом и невысокими пальмочками. И я помню несколько кадок с кустарниками, на которых всегда висят гроздьями цветы, когда бы мы ни приехали в Марокко, - припомнила Зулейка.
- Сад? Нет, сад совсем небольшой. За домом растет олива, и есть грядка для зелени. А розы есть. Но они…эээ…
- Что? – насторожилась Зулейка, заметив, каким грозным взглядом  одарил жену Саид. – С розами что-то не так? Растения чем-то больны?
- Нет, как раз наоборот. Такой необычный сорт… Розы хорошо растут, такие живучие, как их не выкорчевывай. Так мне Хадижа сказала. Но других цветов мало.
- Так в чем же дело?
- Просто… Хадиже не нравится их цвет. Розы такого глубокого темного оттенка красного, что издали кажутся едва ли не черными, - почти не солгав, ответила Фатима.
- А семья мужа большая?
- Нет. И скоро станет ещё меньше. У Фарида, кроме матери и деда,  есть две сестры. Старшая просватана и скоро выходит замуж. Младшую сестру  Фарид  собирается сватать за нашего родственника – сына лары Дунии и дяди Али, за  Икрама. Но свадьба состоится нескоро. Семья Фарида не богатая. Столько свадеб сразу им просто не потянуть.
- А скоро ещё и ребенок родится. Нужны будут женские руки – помогать по дому, - заметила Зулейка, делая знак Мириам принести таджин и ещё один  поднос с чайником мятного чая.
Мунир встрепенулся, услышав ее слова.
- Моя мама переедет в Мекнес, чтобы помогать Хадиже? – предположил он.
- Нет, почему ты так решил? Тебе же отец сказал: Рания останется ещё на несколько месяцев в Фесе, в доме дяди Али, - доброжелательно напомнила Зулейка.
- Я узнаю правду. Моя мама не должна быть служанкой. Отец разрешил мне звонить маме. И она тоже будет мне звонить. Она мне всё расскажет, где она живет, чем занимается, - заявил сын Саида.
- Но почему ты решил, что тебя собираются обмануть? Ты и отцу не веришь? Дети, ешьте таджин. Какая ароматная курица с овощами получилась. Очень удачное блюдо. Специи подобраны, какие следует.
Только Саид смог заметить проскользнувшую по губам Фатимы усмешку при словах Мунира. Саид понял, о чем подумала жена: Рания не станет рассказывать сыну правду.
А вот Саид так не думал. Вдруг Рания, наоборот, решит играть на чувстве сострадания сына? Это совершенно ни к чему. Раньше положенного срока Рании в Бразилию не вернуться, но если она станет болтать и торопиться, тревожа сына, тогда ему придется принимать меры, и  может получиться так, что Рания ещё очень не скоро сможет вернуться в его  дом.  «Не стоит упускать из вида такую вероятность, и следует дать понять Рании, чтобы не говорила сыну лишнего, если хочет иметь с ним постоянную телефонную связь».
Фатима не рискнула продолжать рассказ о поездке из опасения сболтнуть лишнее и перевела разговор на то, чем же занимались дети в их отсутствие: где гуляли, какие мультики смотрели, бывали ли в гостях у дяди Мухамеда?..
Когда обед закончился, детей отправили гулять в саду с нянями, а Саид засобирался на встречу.
- Неужели ты совсем не устал, хабиби? – несколько иронично спросила Фатима. – Я вот собираюсь пойти спать уже сейчас, и уверена – просплю до утра!
- Я быстро вернусь, Фатима. Зулейка, я отправляюсь на встречу с матерью Хадижи, которая должна приехать вместе с Латифой. Предпочитаю поговорить с ней сразу же после возвращения из Марокко, чем каждую минуту ждать, когда она начнет атаковать меня телефонными звонками. Кроме того, дядя Абдул дал мне поручение в отношении Латифы.
- Понимаю, Саид.
- Вернусь быстро. Долго не задержусь. К моему брату мы  поедем в гости, как только я созвонюсь с Мухамедом.  Прошу вас обеих повлиять на Латифу: никто в семье не желает развода Мухамеда и Латифы. Против все: и дядя Абдул, и дядя Али, и Зорайдэ. Постарайтесь отговорить эту упрямую женщину от разрушения брака.
- Хорошо, Саид, мы постараемся убедить Латифу одуматься. Ведь семья – это святое! – серьезным тоном ответила Зулейка.
- Отлично, отдыхай, Фатима, а ты, Зулейка, дождись меня. Рамиро сообщил мне, что машина готова, мне пора, - сказал Саид и быстро вышел из дома.
Зулейка и Фатима видели, как за ажурными оконными решетками промелькнул силуэт мужа, спешившего к машине.
- Он так торопился… Что такого важного он собирается сообщить Жади? И что за поручение ему дал сид Абдул? Усовестить Латифу?
-  Мне кое-что известно, но не всё. Ты ведь сама знаешь, какой Саид скрытный. Просто в доме дяди Али живет очень любопытная служанка – Карима… Ты ведь помнишь такую?
- Да, помню, конечно, как можно забыть Кариму? – ответила Зулейка,  жестом предлагая Фатиме присесть на диван.
Они расположились среди многочисленных подушечек, а Мириам подала им чай с печеньем, которым они не смогли сполна насладиться за столом, постоянно отвлекаясь на разговоры с Саидом и детьми. Теперь они ели и болтали.
- Зулейка, я все новости узнавала только благодаря Кариме. Она знает всё: что происходит на медине, что нового у соседей сида Али, о чем говорят женщины на кухне за спиной Зорайдэ, кто на ком женится, кого сосватали, кто умер и у кого кто родился. Это очень удобно: иметь в доме такой источник информации.
- Но здесь, в Рио-де-Жанейро – бесполезно.
- Согласна, но в Марокко, где столько знакомых, родственников, соседей, где столько всего происходит и следует быть в курсе всего… Причем, информацию ей удается добывать в неискаженном виде. Если  ты что-то услышала от Каримы – значит, так и есть.
- Так что тебе стало известно? Почему Саид пригласил на встречу Латифу? У меня сложилось впечатление, что об этом даже Мухамед не знает.
- Знает, конечно! Во-первых, Саид не желает встречаться с Жади наедине. У неё ведь семья, муж. Пусть он и бразилец, но если Саиду необходимо поговорить с Жади, но не по телефону, то встретиться они могут только в ресторане, где их могут увидеть знакомые. Пойдут сплетни. Знаешь, как это бывает… Плохо придется как репутации Жади, так и Саида.
- Саид мог бы пойти не один.
- Он и собирался взять с собой одну из нас. Но я отказалась наотрез. Устала я страшно! А тебя он сначала хотел взять с собой, но потом передумал – ведь на тебе весь дом. К тому же  сегодня твоя ночь. 
- Да, Саид мне намекал на это, - смутилась Зулейка.
- Главное, чтобы Жади всё не испортила. Если она разозлит Саида, или это сделает Латифа, то Саид вернутся в плохом настроении. И отправится ночевать в комнату Рании. Но ты не расстраивайся. Саид мне напомнил, когда мы в машине подъезжали к дому, что он намерен быть справедливым к нам обеим.
- Хорошо, я поняла. Скажи, что хочет от Латифы сид Абдул?
- Как – что? Латифа требует развод! А это – махр, и значит,  Мухамед должен отдать ей купленный им недавно дом и крупную сумму денег на проживание. Дядя Абдул извелся от этой мысли. Вот он и хочет, чтобы Саид проявил свои дипломатические способности, чтобы уговорить Латифу отказаться от развода, а затем принять Лейлу и помочь ей с ребенком.
- Латифа такая мягкая, добрая. Когда несколько лет назад отец пытался сватать меня за Мухамеда, меня не пугало то, что я стану второй женой в его семье. Ведь всем известна была репутация Латифы – спокойной, порядочной, добрейшей женщины. Наоборот, Зорайдэ и Карима пытались убедить меня в том, что Мухамед – жестокий и жадный, что он бьет жену, не дает денег, что дети и Латифа голодают. И я так испугалась, поверила им. Меня едва смогли разубедить, объяснив, что всё это козни родственниц Латифы. Она уже тогда не хотела никакой второй жены!
- Да, я что-то такое слышала: Мухамед даже давал ей письменное заверение, что никогда не станет брать вторую жену!  Дядя Абдул много раз возмущался, припоминая сей факт…  Да, он тоже вспоминал, как Латифа разными способами отвадила Мухамеда от тебя и не дала ему взять тебя в жены. А теперь вот восстает против Лейлы. Но Лейла уже стала второй женой, а скоро родится и ребенок!... Зулейка, не пойму, с какой начинкой это печенье?! На фисташки похоже, но вроде бы не они…., - откусив кусочек и заглядывая в серединку печенья, поинтересовалась Фатима.
- Начинку делали из смеси орехов. Просто фисташки у нас закончились, а я не успела отправить Рамиро на рынок, - ответила Зулейка. - И что? Ты думаешь, что Латифа на этот раз позволит уговорить себя? Неужели она откажется от отдельного дома? Мы с тобой и с Ранией  - ровесницы. Во всяком случае, между нами нет огромной разницы в возрасте.  Мы вполне способны понять друг друга, стать подругами, если уж судьба свела нас в одной семье. А Лейла и Латифа…. Как они смогут найти общий язык? Ведь дочь Мухамеда старше его молодой жены! А из-за развода Латифа стала второй женой. Не думаю, что она захочет подчиняться девчонке, о которой даже нам известно, что она капризная и своенравная.
- А представь: дядя Абдул сетовал, что не женил Саида на Лейле, а ее родственницу, положительную во всех отношениях, не сосватал Мухамеду! Такую промашку совершил!
- Да, нам повезло! Аллах! Нам и одной Рании вполне хватало.
- Или повезло Лейле: Саид не стал бы потакать ее прихотям, как это делает Мухамед, если верить стенаниям и жалобам дяди Абдула!
- Но чем вызвано недовольство дяди нашего мужа? Что он ставит в вину Лейле?
- О! Эта девчонка очень любит смотреть телевизор! Представляешь? Ха-ха-ха! … А сида Абдула это ужасно бесит. И она ничего не умеет делать. Т.е. она такая же, как мы: за нас всё делают служанки, мы целыми днями сидим у телевизора – смотрим сериалы, занимаемся своими делами.  Вот у тебя дети, у Рании сын, а я  - одалиска, по словам дяди Абдула. И Лейла могла составить мне компанию, как сказал Саиду его дядя.
- Ничего, Фатима, скоро и ты станешь матерью. Ведь когда-то должно это случиться. Не расстраивайся, - успокоила Зулейка собеседницу, а Фатима ответила ей удивленным взглядом.
- Я совершенно не переживаю от того, что у меня нет детей. Нет и нет, значит, так суждено, - философски ответила она, припоминая, какое обещание она дала Саиду.
Похоже, ей не удастся его выполнить. Фатима и теперь была уверена в том, что Саид не просто так отправился поговорить с Жади. Была какая-то иная подоплека в этой истории, она чувствовала. Но с Зулейкой откровенничать не собиралась. Дружеский разговор – это одно, но не стоит забывать, что две жены у одного мужа – всё-таки соперницы, что там не говори о том, что они должны быть как сестры.
- А знаешь, я слышала, как сид Абдул по секрету сообщил Саиду одну потрясающую вещь. Это было ещё до истории с картиной. Но ты не выдавай меня, даже если захочешь узнать, в чем дело, - решила посплетничать Фатима, чтобы расположить к себе Зулейку.
 Фатиме хотелось сделать ставку на доверие  и открытость между ней и первой женой. Пусть Зулейка думает, что она, Фатима, для неё  – открытая книга. Никаких секретов, никаких интриг и разговоров за спиной друг друга.
- И что же это? Разумеется, я не стану обсуждать с кем-либо то, что ты доверишь мне по секрету, - пообещала женщина.
- Дядя Абдул разговаривал с дядей Али и отчего-то решил, что сид Али не прочь найти племяннице нового мужа.
- Какой племяннице? – не поняла Зулейка.
- Латифе, конечно!  После того, как Латифа получит развод и официально его оформит, дядя Али может найти ей мужа. Ведь, по мнению всех, с кем мне довелось разговаривать, разведенная женщина – это несчастье для семьи, а в первую очередь для неё самой.
- Я тоже так считаю. На месте Латифы я поставила бы условие: отдать  дом, чтобы жить отдельно от другой жены, и двух, и трех – сколько там Мухамеду не придет в голову привести в семью. Она останется и с мужем, но у него не будет времени часто докучать ей. Но обязанность заботиться о ней у него сохранится.
- Не каждая женщина потерпит соперницу, Зулейка. Ты верно заметила: мы ровесницы, а Латифа всю жизнь прожила с мужем, которого теперь ей придется делить, и с кем?!
- Минутку…. Мириам!  Скажи на кухне, чтобы принесли ещё чай, но с корицей и имбирем! И для Мунира пусть заварят чай от кашля, - распорядилась хозяйка, подозвав главную служанку. – Представь, Фатима: Мунир вчера полдня простоял у ворот на ветру, думая, что вы с Саидом вот-вот подъедете. Он так и не поверил мне, что вы поменяли билеты на другой рейс. А вчера был такой ветреный день. Мне кажется, Мунир мог простудиться: я слышала, как он кашлял утром, и няня меня об этом предупреждала.
- Ты такая заботливая, Зулейка. Я не обратила бы внимание, здоров ребенок или нет. Я просто не поняла бы!
- Когда у тебя будут свои дети, ты быстро научишься этому.
- Не будем об этом. Пусть Всевышний решает, когда послать нам с Саидом своё благословение.
- Конечно, в этом ты права. Фатима, так ты думаешь, это правда, что родня Латифы уже ищет Мухамеду замену?
- Нет, они не ищут, но им понятно, что Латифа не пойдет на уступки. А это значит, надо будет как-то устраивать ее судьбу.
- С Латифой всё понятно. А что Саид собирается сообщить Жади о дочери? Мне отчего-то показалось, что у Хадижи не всё в порядке. Я понимаю, Фатима, что Саид мог запретить тебе говорить об этом. Возможно, он сам мне потом расскажет о ней…
- Ты поняла это, потому что Саиду не понравилось, когда я начала говорить о черных розах, - кивнула Фатима. – Да, там столько всего происходит в доме Фарида, столько семейных тайн, что Саид и сам ещё не может принять открывшуюся ему правду.   
- Какую правду? Твои слова пугают меня. Что с Хадижей?
- С ней пока всё в порядке. Но… В общем, слушай, Зулейка. Но не говори Саиду, что я тебе рассказала. Сделай вид, что ни о чем не догадываешься. Я знаю, что ты умеешь держать такие вещи в себе.
И Фатима выложила Зулейке всё, о чем ей стало известно и от Каримы, и от самой Хадижи. Она не стала скрывать и то, чему лично стала свидетельницей   на празднике в доме Фарида и Хадижи.  Она доверяла собственным глазам, сделанным наблюдениям и ощущениям, возникшим после пребывания под крышей дома, где теперь обитала дочь их мужа. В конце концов, Хадижа сблизилась с ней и с Зулейкой незадолго до свадьбы, и теперь им ее судьба не была безразлична.
- О, ужас! Аллах, Аллах! В том доме живет сумасшедшая женщина?! Как страшно!
- Хадижа уверена, что она безвредная. Это всё Дайнаб, сестра Фарида, это она подстраивает разные пакости, а все думают на лару.. .эээ… забыла ее имя.
- А ты видела бывшую жену Фарида? Какая она?
- Нет, где же я могла бы ее увидеть? На праздник никто ее не приглашал. Но Хадижа уверяет, что Зухра – так зовут эту женщину – имела наглость пробраться в дом в первый же день после возвращения Фарида с молодой женой из Бразилии. А однажды Хадижа, ни о чем не подозревая,  ехала с ней в одной машине, когда их семья возвращалась из Феса в Мекнес  с праздника, который дядя Али устроил в своем доме. Так эта негодяйка проникла обманом в дом дяди Али!
- Фатима…. Ты назвала Зухру негодяйкой. То, что она бывшая жена, не делает ее негодяйкой. Значит, что-то есть еще.
- Зухра – настоящая злодейка! Хадижа мне о ней столько рассказала. Я даже не всё смогла запомнить. Но вот историю с черными розами я тебе расскажу…
Они опять заболтались, не заметив, как прошел и час, и второй…  Мириам осмелилась нарушить их беседу, чтобы узнать, к какому часу подавать ужин, а обе няни  хотели прояснить, можно ли детям остаться ждать отца в гостиной, ведь прогулка в саду затянулась, а оставаться в своей комнате Мунир не желал. Он упрямо стремился к столику с шахматами, за которым они с Саидом время от времени разыгрывали партии.
- Хорошо, Мириам. Скажи няне Мунира, пусть мальчик занимается шахматами. И пусть няни тоже поужинают. За Амиром я сама присмотрю. Бадру тоже мне принесите – я соскучилась, подержу ее на руках.
-  Как прикажете, лара Зулейка, - поклонилась Мириам и отправилась выполнять указания.
- Мунир стал таким упрямым и вредным. Делает всё по-своему, и порой мне кажется, что действует назло мне.
- Не обращай внимания на его выходки. Если станет заходить слишком далеко – жалуйся Саиду. Иначе он сам наябедничает на тебя, и тебе же придется оправдываться, - посоветовала Фатима,  бросив взгляд на сына Рании, склонившегося над черными фигурами на шахматной доске.
- А знаешь, ведь он на тебя жаловался Рании. Я сама слышала, как Мунир рассказывал ей по телефону, как ты ударила его за то, что он сломал новое украшение, которое Саид тебе подарил.
- Знаю, Зулейка. Мы с Ранией даже поругались из-за этого. Она была в ярости, но не посмела жаловаться Саиду. И очень удивлялась, почему сын ничего не рассказал отцу.
-  Мунир вынес из комнаты матери ее шкатулку с драгоценностями и держит у себя в комнате. Не знаю, где именно. Я не захожу в его комнату, так как он мне запретил.
- Как это? – удивилась Фатима. – Как он мог тебе что-то запретить? Шкатулку забрал к себе, потому что ему Рания подсказала так сделать – я уверена в этом!
- Собираюсь поговорить с Саидом. Мунир стал вести себя дерзко. Но я не препятствовала ему забрать в свою комнату украшения матери. Ты не представляешь, что здесь происходило: мальчишка каждый день приходил в комнату Рании и перебирал ее украшения. Каждый день! Он знает их наизусть!
- И я понимаю, почему он так делает: боится, что после того, как он сломал моё украшение, так же могут поступить и с украшениями его матери.
- Я поговорила с его няней, предупредила ее, чтобы присматривала за шкатулкой. Он ее прячет, но и достает каждый день! А когда позвонила из Феса Рания, то видимо по ее просьбе он искал в шкатулке какое-то конкретное украшение. Мне его няня рассказала.
- Так и есть: Рания попросила Мунира проверить, на месте ли какое-нибудь из ее любимых ожерелий или браслетов.
- Меня отчего-то беспокоит эта ситуация. Хочу поговорить с Саидом, чтобы он забрал у Мунира шкатулку и закрыл ее в сейфе.
- Это лучший выход, потому что он сын своей матери, и значит, может спрятать часть ее золота, а потом скажет, что украшения пропали, что это мы с тобой их украли.
- Нет, Саид ему не поверит.
- Не поверит, конечно, но какая неприятная ситуация будет, только представь!
- Лара Зулейка, вот Бадра. А к дому подъехал автомобиль, на котором сид Саид выезжал в город.  Что делать: накрывать стол к ужину?
- Подожди, Мириам, я потом зайду и скажу, что делать.  Иди.
Вскоре открылась дверь, и в дом вошел Саид.  Мунир тут же поднялся из-за шахматного стола. Зулейка тоже встала с дивана, держа спящую дочь на руках. Только Фатима повернулась к вошедшему мужу, не вставая с места. Она ожидала увидеть разочарование на его лице, но ошиблась. Саид был спокоен, держался уверенно, остановившись посреди зала, засунув руки в карманы.
- Отец, я ждал тебя. Мы можем доиграть отложенную перед отъездом в Марокко партию, - звонким голосом предложил Мунир.
- Завтра, сынок. Давай завтра мы сыграем в шахматы. Я устал. Пусть мне принесут в комнату только чай, а я сейчас же отправляюсь в джакузи. … Фатима, ты уже отдохнула? – заметил он, наконец, ту, которая отказалась сопровождать его в ресторан на важную для него личную встречу.
- Нет, я не поднималась в комнату. Нам с Зулейкой было что обсудить. Заболтались. Прости, ты думаешь, наверно, что я тебя обманула? Но я и правда, очень устала. Уже иду, и на этот раз точно ложусь спать. Даже не буду спрашивать, как прошла встреча.
- Я не собирался тебе ничего рассказывать, - усмехнулся Саид. – Ты упустила шанс узнать подробности, а теперь – увы. Они останутся при мне.
- Но что отвечать Жади, если она позвонит в твой дом и потребует позвать тебя?
- Просто скажите, что меня нет дома. Даже если это будет не так. И никаких разговоров с этой женщиной, никаких ответов на ее вопросы. Всё, что я счел нужным ей рассказать, она уже знает.
- А что ответила Латифа? – спросила и Зулейка.
- Латифа… Ее я поручаю вам. Я уже позвонил Мухамеду.  Он нанял   рабочих, чтобы они занялись ремонтом дома. Это ещё один повод  навестить моего брата. Пока мы будем обсуждать дела в бизнесе, вы по-женски поговорите с Латифой, и постарайтесь убедить ее, что развод не принесет ей счастья.  Даже если с ней рядом будет жить дочь. Я надеюсь на вас, - кивнул Саид и только после этого направился к лестнице.
Он пребывал в умиротворенном настроении, вовсе не был расстроен тем, что миссия в отношении бунтующей жены брата провалилась.
«Это означает то, что с Жади он поладил. По-своему поладил: или загнал ее в какую-то ловушку, или не дал ей шанса переиграть его, или обломал ее, поставив в зависимость от себя. Но таким довольным он явился не просто так».  И всё же Фатиму расстроило не  его хорошее настроение, а понимание того, что правды ей не узнать.
«Впрочем, вместе с ними была ведь и Латифа. Если умело расспросить ее, то жена Мухамеда может проговориться.  Просто попытаюсь выяснить,  что Саид рассказал им с Жади о жизни Хадижи. И добавлю от себя некоторые, но  не самые жуткие подробности. Она мне всё расскажет, надеюсь. А я пойму, отчего у Саида такое хорошее настроение», - утешила себя Фатима, идя в комнату.
Она ещё раз зашла в ванную и приняла душ. Потом залезла в постель, стала вспоминать поездку в Марокко, думать о Хадиже. И вдруг ей отчего-то подумалось о джакузи. Не забыла ли Зулейка набросать в джакузи лепестков роз? Впрочем, какие лепестки в джакузи?  Ванна просто сломается, когда лепестки окажутся в стоке.
Представив вид бурлящей вокруг Саида воды с розовыми лепестками, она едва не рассмеялась.  Какие глупые мысли приходят ей в голову! Впрочем,  Зулейка вполне может расстараться, приказав и лепестки добавить в воду, и зажженные свечи расставить в полумраке ванной комнаты, чтобы создать романтичную обстановку.  Ведь сегодня Саид будет ночевать в ее комнате.
Муж вернулся в отличном настроении, поэтому не станет критиковать или насмехаться над тем, что придумала для него первая жена. 
Фатиме захотелось поскорее уснуть. Как жаль, что у неё закончились таблетки снотворного. Теперь она поняла,  почему Зулейка так мечтает об отдельном доме для каждой жены. Быть замужем, но иметь собственный дом. И это правильно:  когда мужчину приходиться делить с другими женами, лучше не знать какие-то подробности, от которых никуда не спрятаться, живя бок о бок с соперницами. 
«Не стану я отговаривать Латифу от развода! – мстительно решила Фатима, поворачиваясь в постели. – Почему и она тоже должна страдать от прихоти Мухамеда, заполучившего на старости лет молоденькую принцессу? Нет, пусть Латифа уходит от него и начинает жить в полной гармонии с собой. А если правда, что сид Али ищет ей нового мужа, то кто знает, вдруг вместе с новым поворотом судьбы Латифу ждет большое счастье,  любовь?  Так почему я должна тащить эту милую женщину в ту же яму, где оказались и мы с Зулейкой – поневоле? А у неё есть возможность избежать многоженства».
Фатима уснула, хотя на улице было  светло. До быстрого тропического заката  оставалось ещё больше часа. Окно в сад было открыто, и прозрачная легкая  ткань колыхалась от ветра, впуская в комнату аромат цветущих в это время года цветов, как донося и запах пряных специй из кухни огромного особняка Саида Рашида.
Видимо, поэтому Фатиме приснился дворец Топ-Капы средневекового султана Сулеймана. Она шла по «золотому пути», ведущему в покои султана. На ней было платье, как у Хюррем, любимой наложницы повелителя, такое – зеленое, с потрясающей вышивкой и развевающимися фалдами. Волосы, как удивленно обнаружила во сне Фатима, у неё теперь тоже были ярко-рыжие, уложены в интересную прическу,  как на фотографиях в том турецком журнале. На голове – прекрасная корона с огромными драгоценными камнями, на шее -  ожерелье, а на пальце – то самое кольцо, поразившее воображение Фатимы в реальности: с  изумрудом в форме гигантской капли, окруженной бесчисленным количеством бриллиантов.
Она шагала по длинному сумрачному коридору в комнату султана с бьющимся сердцем, боясь, что он отвергнет ее. Ведь сегодня вовсе не ее очередь, а ночь Зулейки, тоже каким-то образом пробравшейся в ее сон. Но вёл ее за собой ни кто иной, как Сюмбюль-ага, главный евнух и управитель гарема, а за ними едва поспевали Нигяр-калфа и старушка Дайе, (вынырнувшие в ее сне явно из рекламной статьи о сериале!). Значит, всё в порядке. Сейчас их процессия подойдёт к двери спальни султана, слуги доложат о ней Сулейману,  а потом она войдет в просторную комнату и, не поднимая головы, приблизится к Повелителю…. Только бы Хюррем ее потом не убила, ведь говорят – опасная была женщина, коварная и ревнивая…
«Ах!»  – вздохнула во сне Фатима, продолжая смотреть удивительный сон, обнаружив на месте турецкого султана… Саида!



3. Часть 12. Глава 3. Жади и Латифа.

Две женщины неторопливо шли по тротуару  вдоль широкого пляжа в Леблоне.
 Одна из них была закутана в никаб: одеяние с длинными рукавами, юбку, почти скрывающую обувь, в платке, из-под которого не выбивался ни один волос. И никаких украшений, ни косметики на лице не было.
Другая, в светлых летних брючках, в кокетливой блузке с рюшами везде – даже на рукавах, в удобной обуви на низком каблуке, без платка, с заколотыми в вычурную прическу волосами и красиво, по-восточному подведенными глазами, с сумочкой через плечо – шла рядом, но тоже молчала, как и ее спутница.
Никто не оглядывался на них, никто не интересовался двумя женщинами среднего возраста, совершавшими, по всей видимости, дневной променад вдоль океана. А чем или кем можно удивить в центре Рио-де-Жанейро жителей этого чудесного солнечного города? Судя по всему, это были даже не туристки – сами жительницы Рио, пусть и не кариоки.
Они шли молча от самого ресторана, откуда вышли не так давно, находясь под впечатлением от разговора с Саидом. Первой заговорила Латифа, но только потому, что дорогу им перебежала стайка девушек в очень откровенных купальниках.  Весело смеясь, девчонки с кокосами в руках вскоре оказались на песке и поспешили к месту, где они, видимо, давно загорали. Латифа же проводила их полными негодования глазами.
- Жади, неужели моя дочь тоже приходит на пляж и сидит на песке в таком виде?
- Что в этом такого? – возразила ее сестра. – Мы с Самирой не раз бывали вместе на пляже. И на Леблоне, и на Копакабане. Здесь все так одеты, т.е. раздеты. А ты как будто пришла сюда впервые в жизни.  Латифа, ты прожила в Рио-де-Жанейро четверть века!
- Да, и мы с Мухамедом несколько раз бывали на пляже, но… никогда не раздевались до такого неприличного  вида.
- Теперь, Латифа, если бы вы появились на пляже в таком виде, как тогда, двадцать лет назад, на вас смотрели бы как на инопланетян. Здесь так принято – есть свой дресс-код на пляжах Бразилии. Как свои правила  – на пляжах  в Марокко.
- Меня приводят в ужас современные нравы. Но ты говоришь, что и ты, Жади, загорала здесь вместе с моей дочерью? Как ты могла?
- Латифа, вот как раз желание увидеть, как ведет себя Самира, чем она живет, заставило меня напроситься в ее общество, когда она собралась позагорать на берегу океана. Мне тоже было не по себе. Как выглядят другие люди – мне всё равно, но вот когда касается лично меня… Да, чувствовать себя голой  - ужасно. Я не ношу столь откровенные купальники.
- А как Лукас относится к твоим походам на пляж? Неужели ему всё равно?
- Как? – рассмеялась Жади. – Обычно он одет примерно так же, как все мужчины, которых ты можешь видеть сейчас вокруг. Подними глаза и осмотрись.  Никому нет ни до кого дела.
- Нет, Жади, я здесь чувствую себя неловко, не стану ни на кого больше смотреть. Столько лет не была на пляже, поэтому мне кажется всё таким диким и неправильным.
- Ты рассуждаешь, как дядя Абдул. Если бы он тебя услышал, то остался бы  доволен.
- Жади, я никогда и мысли не допускала, чтобы моего мужа кто-то из женщин мог увидеть в трусах! Чтобы Мухамед вот так бродил по пляжу в одних трусах?! А ты относишься к этому не просто спокойно, тебе весело! И моя Самира видит разных людей в таком вот виде?!
- Латифа, я сожалею, что предложила Саиду выбрать для встречи именно этот ресторан – на Копакабане. То, о чем мы с ним говорили, можно было выслушать в кафе доны Ноэмии, и тебе не пришлось бы  испытать шок от увиденного.
- Я никак не привыкну к этому странному городу. Здесь всё можно, всё  возможно – самые невообразимые вещи.
- Латифа, мы же с тобой совсем недавно удивлялись, почему дядя Абдул так отреагировал на картину с неприлично одетой одалиской. Теперь ты возмущаешься тем, что тысячи таких «одалисок» лежат под горячим солнцем Рио на пляже.
- Но, Жади, это же центр города! Видишь: рядом дорога в несколько полос. Ходит самый разный транспорт: от такси до автобусов, набитых пассажирами. И все, все видят лежащих на песке почти голых людей.
- Латифа, я больше не могу с тобой спорить. Если ты уже немного пришла в себя от новостей, давай обсудим, поговорим именно об этом. Боюсь, что потом мы не скоро сможем увидеться.
- Что-то случилось, Жади? Или ты вновь куда-то уезжаешь?
- Ничего не случилось, просто мы с Пьетро едем в Ангру.  Лукас отправляется вместе с Тавиньо в Белу-Оризонти. Какой-то новый проект их фирмы. Но, возможно, Тавиньо придется ещё раз побывать в России, и поэтому у Лукаса масса дел в офисе, он приезжает домой поздно, так устает, что сразу же отправляется спать. Если я поживу в Ангре, Лукас сможет оставаться в доме отца, им удобнее будет решать дела фирмы.
- Ты часто бываешь в Ангре, Жади.
- Иветти и тебя приглашала не раз, но ты всегда находишь причины для отказа. А как же хочет с тобой встретиться Лидиана, жена Тавиньо! Ты ее помнишь?
Латифа кивнула. Жади продолжала:
- Но скоро ты станешь свободной женщиной, и вы с Самирой сможете, наконец, поехать вместе со мной.
- Может быть, Жади. Мой мир рухнул, я постараюсь вылезти из-под его обломков, но не уверена, насколько меня хватит.
- Латифа, жизнь после развода не заканчивается. А в Ангре… там уютно, тебе понравится. Самира любит бывать там. Пусть дочь покажет тебе сделанные  фотографии.  Но у меня есть причина уехать из Рио на время отсутствия Лукаса. Мне страшно оставаться одной в доме. Особенно ночью. Недавно в соседней фавеле была перестрелка. Мало ли что. Лукас решил, что ему будет спокойней, если мы с сыном на время переберемся за город.
 Они остановились. Все скамейки вдоль тротуара были заняты. Жади огляделась. Свободных мест не наблюдалось. Пляж, как никогда – усеян телами загорающих. Яркий песок, слепящее, пусть и не такое жаркое, как летом, солнце и ярко-голубое небо… Шум прибоя от накатывающих на берег волн и свежий бриз с океана… 
Жади тут же купила два кокоса и, вставив трубочки, один передала сестре. Второй кокос она обхватила обеими руками и приникла к соломинке, не торопливо потягивая кокосовый сок.
Немного спустя разговор продолжился.
- Звони мне, Жади. После того, что я услышала от Саида, я так растеряна. Он всё выдумал, как мне кажется.
- Нет, Латифа…. Я разговаривала с Зорайдэ…. Она мне тоже намекнула – по секрету – что дядя Али после развода хочет найти тебе другого мужа. Конечно, если ты не решишь помириться с Мухамедом.
- Жади, и ты только сейчас говоришь мне об этом?!
- Мне было страшно начинать с тобой разговор на подобную тему. Но если заговорил Саид, то…
- Почему меня всё время загоняют в угол? Я не хочу оставаться с Мухамедом, потому что перестала не только любить, но даже ВОСПРИНИМАТЬ. Речь уже не идет о второй жене. Я это поняла благодаря разговору с Саидом. Наконец-то, я начинаю понимать себя. Но, оказывается,  мне не дадут даже вздохнуть свободно, тут же найдут другого мужчину и заставят выйти замуж. Нет, Жади, я не хочу. Что же мне делать?
- Латифа, никто тебя не сможет насильно выдать замуж, по крайней мере, здесь, в Бразилии. Речь не идет о поспешном замужестве. Это был лишь разговор о том, что ты не должна остаться в старости одна, вот и всё. Но ты ведь ещё не старая, даже ребенка можешь родить, и не спорь!... Ты можешь полюбить другого мужчину и вновь стать счастливой!
- Нет, нет, о чем ты говоришь?! – пришла в смятение  Латифа от ее слов. - Жади, я знаю, что у меня слабый характер. В моей жизни вы с Зорайдэ и дядей Али сыграли большую роль. Я сама не способна на решительные действия. Возможно, если бы не ваше вмешательство, моя жизнь давно бы потекла по другому руслу. 
- О чем ты?! – изумилась Жади.
- Я не упрекаю вас. Наоборот, без вас я пропала бы. Мухамед давно взял бы вторую жену. Если не Зулейку, как собирался когда-то, так другую девушку. Но теперь, едва расставшись с Мухамедом, я не смогу жить, как считаю нужным. Мне навяжут кого-нибудь, и я не смогу сказать «нет».
- Успокойся, никого тебе не навяжут. Он, этот человек, даже не подозревает  о твоем существовании.
Латифа даже ахнула, услышав ее слова.
- Жади, неужели ты что-то знаешь? Зорайдэ тебе всё рассказала, а ты молчишь?
Она непроизвольно приложила к губам ладонь и теперь выжидающе смотрела на сестру.
- Латифа, я стала такой болтливой. С меня взяли слово ни о чем тебе не рассказывать, а я проболталась. Да, я ничего больше не могу тебе сказать. Но ОН… такой красивый! И такой … хороший!
- О ком ты говоришь? Ты видела его, Жади?!
- Да! Не раз – по просьбе дяди Али.
- Жаааади! – протянула пораженная сестра, не в силах сказать что-то ещё.
-  Даже Самира, не зная, какую роль собираются отвести этому мужчине в твоей жизни наши родственники, отметила, что хозяин лавки восточных сладостей  – позитивный человек и порядочный – что видно с первого взгляда.
- Так вы и мою дочь втянули в это?! – уже с возмущением спросила Латифа. – Жади, что вы задумали? Как ты могла привлечь к этому Самиру? Что ей известно?
- Ей ничего неизвестно, успокойся. Мы ездили с Самирой в один музей по ее делам и зашли перекусить в ресторанчик восточной кухни, где работает мужчина, на которого пал выбор дяди Али. Он араб, марокканец, но только по происхождению. Его родители – иммигранты, родом из Марокко. Сам же он всю жизнь прожил в Бразилии. Много лет владеет небольшим бизнесом в кондитерской сфере…
- Нет, Жади, не продолжай. Ничего не желаю слышать. Я ничего не хочу. Только получить развод и переехать в свой дом. И чтобы моя дочь  снова была со мной. И всё. Не желаю и слышать о новом браке, - так твердо сказала Латифа, что Жади не посмела настаивать и продолжать рассказ. Она и без того уже начала жалеть о том, что распустила язык.
- Забудь о том, что я тебе рассказала, Латифа, - попросила она.- Правда, если вспомнить то, что тебе однажды нагадала Зорайдэ…
- Жади, не напоминай мне об этом!
- Как сказал бы дядя Али: некоторые люди, стараясь уйти от судьбы, идут ей навстречу!... Всё, молчу, больше ни слова не скажу! – заверила жена Лукаса, увидев, как сердито посмотрела на неё сестра.
- Жади, но откуда об этих планах известно Саиду? Знает ли Мухамед?
- Ты же слышала: дядя Абдул узнал об этом и рассказал Саиду, попросив принять меры, прежде всего -  поговорить с тобой. Саид не мог пойти против дяди. 
- Жади, только не это! Если знает сид Абдул, то и вся медина Феса уже обсуждает новость. А я-то втайне лелеяла надежду поехать на время Рамадана в Фес и пожить в доме дяди Али. Мне так хотелось прийти в себя после пережитого.
- Латифа, даже не думай! Нет, нет, иначе ты сильно пожалеешь. Карима подслушала…  Она мне кое-что рассказала… Я звонила сегодня в Марокко, чтобы узнать, когда прилетает Саид.
- Жади, я так устала. Мухамед вроде бы согласен заняться ремонтом дома, но в то же время тянет с этим, и я не могу переехать в дом, который вроде бы был мне обещан.
- Так будь настойчивей! Прояви твердость, Латифа! Скажи, что соберешь вещи и перейдешь в свой дом немедленно. А если он станет препятствовать, ты переедешь пожить ко мне, но позвонишь дяде Али, и пусть тогда Мухамед разбирается с нашим родственником!
- Жади, так можешь действовать ты, а у меня не получится. Мне пришла в голову мысль пережить время ремонта у дяди Али… А что опасного в Марокко? Что ты имела в виду, сказав, что…
- Я тебе объясню, - перебила ее Жади. – Латифа, здесь, в Рио, ты под защитой законов Бразилии, с одной стороны, и семьи  во главе с дядей Али – с другой. Но в Марокко ты останешься беззащитной перед происками дяди Абдула и Мухамеда, потому что, не получив развод, ты по-прежнему будешь принадлежать их семье.
- Но я получила развод.
- Нет, не получила. Ты его даже официально ещё  не оформила. Развод первый, и Мухамед может передумать - и всё. Так и Саид поступил когда-то.  Карима слышала, что сид Абдул советовал Саиду именно это: подсказать Мухамеду, чтобы он  отправил тебя в Марокко, а там  тебя запрут в доме Лейлы, а эту скандальную девчонку, наоборот, увезут в Бразилию. В купленный тебе в Рио дом переселят Амина и Халису. А ты будешь жить в Марокко под присмотром дяди Абдула до тех пор, пока не согласишься принять вторую жену. Но и тогда твоя жизнь не сильно изменится, потому что ты получишь тот дом, где сейчас живет другая жена. И больше не вернешься в Бразилию.
- Жади! Это же… Аллах! Как они могут?! И ведь это Саид подал мне мысль съездить в Марокко на Рамадан…. Хорошо, что есть Карима, которая любит подслушивать чужие разговоры. Мухамед может так поступить,  я в этом не сомневаюсь! – разволновалась Латифа. – А что будет без меня с моей Самирой? Нет, я никуда не поеду. И всё сделаю, чтобы развестись, иншалла!
- Латифа, не хочу тебя пугать, но вот насчет Самиры ….
- Что?! Жади, говори!- потребовала и без того уже перепуганная женщина.
- Они и о Самире тоже подумали – дядя Абдул и Мухамед. Опять же Карима – спасибо ей! – слышала, что вместе с тобой собираются заманить в Марокко и Самиру. Но ей дядя Абдул собрался искать жениха. Только ее и спрашивать никто не станет: просто отвезут в дом будущего мужа и выдадут насильно замуж, но сделают так, чтобы она  не смогла сбежать от мужа. Мухамед никак не успокоится из-за ее отказа от платка и непокорности Самиры.
- Аллах, какой ужас, Жади. Но что же делать?
- Не соваться в Марокко.  В Бразилии сид Абдул ничего не сможет сделать, а вот в Фесе… Поэтому даже не мечтай о Рамадане в доме дяди Али.  Мне Карима описала, как Ранию смогли увезти почти из дома сида Али, у него из-под носа. И дядя Али  ничего не мог сделать, потому что ее схватили не в его доме, а на улице, пусть и под его дверью. Рания в тот момент была женой другого мужчины и принадлежала семье рыбака. Встретишься с Фатимой – расспроси, пусть она тебе тоже расскажет, как и что там происходило.
- Жади, у меня сердце заболело от твоих слов, - держась рукой за грудь, произнесла больным голосом Латифа. - Самиру и здесь могут украсть и выдать замуж  за кого угодно в одну из диаспор, если они приняли решение найти моей дочери мужа.
- Могут, Латифа, но не станут этого делать. А вот в Марокко провернут дельце,  даже не задумываясь.
Видя, как расстроена и напугана мать Самиры, Жади попыталась ее успокоить:
- Не переживай так, Латифа. Ведь ничего не случилось. И не случится, если вы с Самирой будете осторожны. Не поддавайся уговорам Мухамеда и Саида. Не слушая тех речей, с которыми к тебе приедут жены Саида. Они все будут печься, прежде всего, о собственных интересах, но не о тебе. Они станут делать то, что им велит Саид.
Жади и Латифа, не торопясь,  двинулись дальше.  И снова заговорили о проблемах.
- Прости, Жади. Мы о Хадиже даже не вспомнили. Идем и говорим обо мне и о Самире.  Но ты права - с нами ещё ничего не случилось, а с Хадижей… Тебе не показалось, что Саид что-то не договаривает? Мне стало как-то не по себе после разговора с ним о Хадиже.
- Показалось. Но, возможно, он напускает туман, чтобы держать меня на коротком поводке. Он никак не может отпустить меня. Латифа, я думала, что всё давно закончилось между нами. Ведь я много лет жена Лукаса –  его личного врага.
- Я тоже начала верить в то, что Саид вычеркнул тебя из своей жизни! – подтвердила Латифа.
- Он однажды обвинил меня в том, что я дала погаснуть «лампаде его любви». «Если в лампаду не подливают масла, чтобы поддержать в ней огонь, она гаснет» - как-то так это прозвучало. Но теперь вижу: Саид получает удовольствия, видя мои мучения. Он хочет, чтобы я страдала. Это уже не любовь, а привычка мучить меня. Ведь Рании теперь нет рядом с ним, а я опять оказалась в зависимости от Саида.
- Жади,  мне, всегда казалось, что Саид злопамятный и мстительный. Теперь ты от него зависишь, потому что только через него можешь узнавать новости о Хадиже. Даже Зорайдэ и дяде Али многие вещи недоступны. Только он способен повлиять на  жизнь Хадижи, если придется за нее заступаться.
- Именно так. Даже поговорив с кем-то из его жен, я могла бы узнать больше подробностей из ее жизни, чем от Саида. Мне всё интересно, и он это понимает! Каждая мелочь, даже бытовая. Но он отделывался пустыми словами  в ответ на почти все мои вопросы.
- Жади, не расстраивайся. Саид обязательно приедет к Мухамеду в гости вместе с Фатимой и Зулейкой.  Я в хороших отношениях с Фатимой, а ведь ее он брал с собой в Фес. Она мне расскажет и о поездке, и о встрече с Хадижей. Я расспрошу в подробностях.
- Да, Латифа, расспроси! Как чувствует себя моя дочь? Почему она так поздно узнала о беременности? Или нам просто не сообщали о ее состоянии по какой-то неясной причине? Может ли она звонить хотя бы в Фес дяде Али? Я разговаривала с Хадижей по телефону, но кто знает, не стоял ли рядом с ней ее муж? Она могла не всё мне рассказать.
- Хорошо, Жади, я обязательно узнаю обо всем.
- Узнай, и не забудь расспросить Фатиму о той, другой женщине. Карима тоже что-то темнит.
- Наверно, Зорайдэ и дядя Али запретили ей делиться с тобой подробностями, - предположила Латифа. – Вдруг тебе придет в голову мысль поехать в Мекнес навестить дочь?
- Например, на Рамадан? Приеду вместо тебя, Латифа, и будет им такой подарок, - шутливо пригрозила Жади. – Встретилась бы с дочкой и нашла способ взглянуть на бывшую жену Фарида. Меня беспокоит, ушла ли Зухра… так ее Саид назвал?... ушла она из его жизни или нет? Ты заметила, что Саид напрягся, когда я его спросила об этом?
- Заметила. Жади, ты столько вопросов задала ему, но он ответил лишь на некоторые. Просто непонятно, для чего ему нужно было устраивать эту встречу.
- Я тоже не поняла, думала, что что-то случилось. Я даже не стала слушать возражения Лукаса, а он был против нашей встречи с Саидом.
- Ты поссорилась с мужем? Жади,  Саид этого и добивался!  Ты так не думаешь?
- Подозреваю. Но я теперь буду пытаться узнавать о Хадиже каким-то другим способом. Не знаю, как, но перед Саидом я не стану больше заискивать и унижаться, чтобы узнать о собственной дочери.
Они всё шли и шли по тротуару, выложенному узорами из плитки двух цветов. Останавливались, чтобы выбросить использованную скорлупу кокосового ореха, купить мороженое или выпить по стакану сока.
Жади поглядывала на сотовый, узнавая время.
- Лукас уже давно должен был за нами заехать. Неужели он обиделся на меня?
- Жади, твой муж оказался прав, предполагая, что ничего тебе Саид не расскажет. Так и оказалось.
- Ах, нет, я ошиблась: вон там его машина. Это автомобиль  Лукаса! Латифа,  идем, – Жади потянула за собой родственницу.
Вскоре автомобиль притормозил возле женщин, и они быстро скользнули в салон. Останавливаться здесь было нежелательно. Им повезло избежать крупного штрафа.
Лукас встретил их молчаливой саркастической усмешкой, в которой Латифе почудилась ревность.
- Да, дорогой, ты оказался прав! – начала первой Жади. – Я не узнала ничего нового или важного о моей дочери. Кстати, не ради меня Саид приехал в ресторан. Он должен был поговорить с Латифой. А по отношению ко мне Саид вел себя так, как ты и предположил: осыпал меня пустыми словами.
Лукас кивнул, и дальше ехали молча. Жади и Латифа тоже не разговаривали.  Сначала отвезли Латифу в Сан-Криштован, высадив напротив двери «Волшебной лампы», а потом помчались по стремительно темнеющим улицам в свой район, где в доме их ждал Пьетро, оставленный Жади с домоправительницей Кларой.
Лукас был очень недоволен этим.
- Жади, в подобных ситуациях отвози нашего сына в дом отца. Там Далва присмотрит за Пьетро. Представь, если бы повторилась перестрелка между местными бандами из фавел, а рядом с сыном не было никого из нас?
- Лукас, ты прав. Я так раскаиваюсь в том, что поддалась искушению, поверив, что могу узнать что-то новое о Хадиже от ее отца. Но это оказалось не так.
- Разве я не предупреждал тебя, Жади?
Подъехав к дому и обнаружив, что всё в порядке, они с облегчением вздохнули. Пьетро играл в гостиной с собакой. Дона Клара смотрела по телевизору сериал в этой же комнате.
Лукас и Жади  поужинали  тем, что успела приготовить Клара, немного поиграли с сыном, затем Жади уложила Пьетро спать.
Пора было и ей отправляться в спальню, где ждал ее Лукас.  Ждал, чтобы поговорить о встрече с Саидом.
И Жади вдруг стало отчего-то страшно и неприятно из-за предстоявшего  разговора. Лукас, такой милый, ее любимый Лукас  превращался в ревнивца, когда дело касалось Саида. Она опасалась, что ее ждет настоящий допрос, не с пристрастием, нет, как случилось бы, будь она ещё женой Саида, но Лукас тоже вытянет из неё все подробности, задавая мягко и нудно вопрос за вопросом. Они и поссориться успеют. Но было бы, из-за чего!
Жади вздохнула и решила немного задержаться. После встречи с Саидом и перед объяснением с мужем ей хотелось позитива. Она прошла в оранжерею, где находилась коллекция любимых орхидей. Совсем недавно ей подарили ещё один цветок с весьма необычными, пурпурными, в крапинку лепестками. Жади дала себе слово всего лишь взглянуть, как освоился цветок в новой обстановке, и тут же отправиться к Лукасу.
Открыв  дверь, она протянула руку и включила свет. В лицо пахнуло ароматом нескольких десятков редких для всего мира, но только не для Бразилии, цветов. Жади сделала несколько шагов внутрь оранжереи…


4. ЧАСТЬ 12. Глава 4.  Лукас и Жади. Волшебство нефрита.

… Лукас долго ждал, когда в комнате появится Жади. Она всё не шла, и он догадывался – почему.  Лежа у открытого окна, вдыхая прохладный ночной воздух, он думал о прошедшем дне, и его не отпускали мысли о том, что если кто-то задумает разрушить их с Жади мир, то какой бы крепкой не казалась им их семья,  но путем хитрых интриг и недоразумений этот Некто может добиться желаемого. Лукас знал, кто может желать их расставания: конечно, Саид Рашид.
Когда Жади получила свободу – долгожданный развод, после чего они смогли быть вместе, не оглядываясь ни на кого, первые год-два  Лукас был непоколебимо уверен в том, что Саид исчез из их с Жади жизни окончательно.
Но бывший муж Жади никуда не пропал. Он жил с ними в одном городе, бывал в ресторанах, которые посещала и семья Феррасов. Вроде бы семья Рашидов нигде публично не пересекалась с Лукасом и Жади, но дочь Саида бывала в их  доме, и Лукас и раньше подозревал, что Хадижа невольно могла быть (и была!) глазами Саида.  Впрочем, к чему лукавить? Он знал, что Саид отпускает к ним дочь не ради любви Жади к дочери.
Прошлое не отпустило ни Жади, ни Лукаса, ни Саида. Первый раз чувство тревоги явственно появилось в душе Лукаса, когда он узнал о встрече Маизы и Саида, живо напомнив ему о событиях многолетней давности. А теперь Саид сам предложил встретиться с Жади. Нет ли здесь какой-то связи, злого умысла, плана, придуманного Маизой, способности которой Лукасу были хорошо известны. Да, у Маизы своя жизнь, и всё же….
Он подергал мочку уха и откинулся на подушку, подложив ее повыше под голову, чтобы не уснуть до возвращения Жади.  Лукас почувствовал, как устал за день.  В офисе он с утра до вечера был погружен в ворохи документов, готовясь к поездке в Белу-Оризонти. Очередная командировка не займет более недели времени, но…
 Обычно, отправляясь в поездку, он не задумывался,  как без него будут проводить время  Жади и Пьетро. Но встреча жены с Саидом  вызвала в нем беспокойство, и чем больше он об этом думал, тем неспокойней ему становилось.  Идея встретиться с бывшим мужем ему не понравилась, едва Жади заговорила об этом.  Лукас и раньше каждый раз отговаривал ее, когда Жади намеревалась позвонить Саиду – знал, чем закончится ее телефонный разговор. Как обычно: ссорой с Саидом, его резкой отповедью и яростью со  злыми слезами у Жади.
Но жена его не слушала. Жади игнорировала его запреты, так как звонки касались ее дочери. Она считала, что имеет право знать о Хадиже всё, участвовать в ее жизни, как раньше, так и теперь, когда Хадижа вышла замуж. Но сейчас особенно – ведь Хадижа готовилась стать матерью!
И Лукас понимал страхи и переживания Жади за свою дочь. Ведь и они  с Маизой не бросали Мэл, не отказались от неё, принимали участие в судьбе и дочери, и внука. Поэтому Лукас не собирался запрещать Жади звонить в дом Саида, хотя  каждый раз предрекал, чем закончится «беседа».
 И как бы он мог что-то запретить? Он мог отговорить, убедить что-то не делать или поступить как-то иначе, потому что само слово «запрет» было запретным.  Жади столько лет жила в сети самых разных запретов, поэтому,  даже если бы Лукас осмелился высказать что-то подобное, это было бы воспринято Жади как покушение на ее свободу.
Но теперь между ней и бывшим мужем дело дошло до встреч в ресторане. Пусть Жади отправилась туда не одна, а вместе с Латифой – Лукасу не понравилось, он был против.  Конечно, он полностью доверял Жади, не допуская и мысли, что между ней и Саидом вновь могут возникнуть какие-то отношения. Нет, разумеется.
Но вот Саид доверия не вызывал. Ведь чувство мести в нем так и осталось не утоленным.  Так почему бы бывшему сопернику не воспользоваться случаем и не отомстить им с Жади сейчас? Говорят же бразильцы, что месть – это блюдо, которое подают холодным! Прошло пять лет с тех пор, как Лукас и Жади живут своей семьей, родился сын. Но ведь с Саидом Жади прожила двадцать лет! Желание мести могло не остыть, а «блюдо уже приготовилось».
На что может решиться Жади, когда Лукас уедет? В какую историю окажется втянутой? Она так одержима желанием на равных с Саидом общаться с дочерью, что может потерять бдительность и довериться человеку, в котором не разглядит врага, решив, что прошлое осталось в прошлом. Разве сам он не допустил когда-то подобной ошибки?
Однажды он решил, что Саид – современный человек, а значит, с ним вопросы о разводе и относительно детей  можно решать цивилизованно.  Память тут же подсказала его собственные слова: «Саид – современный человек…».  И как же он тогда ошибся! Понял это,  когда бежал по крышам Феса, спасаясь от людей Саида,  преследовавших его по ночному лабиринту улиц.
С тех пор он знал, что Саида ему не понять, т.е. не проникнуть в его замыслы, в его тайные мысли. Человек с другим менталитетом, к тому же хитрый, умный, коварный. Что, если Саид и через столько лет не смог смириться с потерей Жади? Выпустив ее из рук случайно или под давлением обстоятельств, теперь он решил сплести сети, куда должна попасть Жади? При этом Лукасу будет отведена роль бессильного, пассивного зрителя, который должен оставаться в стороне, не мешать процессу, а Жади собственными ногами придет в ловушку.
И прошлое вернется.  То прошлое, которое вроде бы ушло.
Нет, Лукас знал, что это не так. Прошлое с ними. Никуда оно не уходит, стоит за плечами. Стоит только оглянуться – и тут же возвращаются многие чувства и память о пережитых событиях. Так было с ним, когда совсем недавно он виделся с Маизой и с Лео.  И то же мог почувствовать Саид Рашид, оказавшись за столиком ресторана рядом с женой Лукаса. Пусть Жади не обманывается тем, что с ними была Латифа. Нет, это лишь уловка Саида.
Но что двигает бывшим соперником? Месть или… желание вернуть Жади? Увы, Лукас допускал и второе. До него доходили слухи о том,  что Саид не может найти женщину, с которой он мог бы, наконец, спокойно жить. То он брал очередную жену, то разводился с одной из жен. Такие метания наводили на подозрения. Возможно, ему не хватает той, которая столько лет была в его руках?
А что если Жади начнет что-то скрывать, поначалу не придавая значения  ничего не значащим на первый взгляд событиям? А потом она увязнет так, что спасти ее под силу будет только Саиду…
 Лукас  и представить не мог, что бы это могло быть, но понятно одно: есть  место, где Лукас совершенно бессилен, но там могущественен Саид. Если события будут связаны с Марокко, то Жади сможет получить помощь только от Саида. Вот там  и будет ждать ее ловушка. Надо поговорить с Жади,  объяснить ей, предупредить… Лукас так и не дождался появления жены, быстро уснув после трудного дня.
Когда Жади зашла в комнату, стараясь не шуметь,  обнаружила спящего крепким сном мужа.  Она вздохнула с облегчением: сегодня обсуждения ее промахов не будет.  Нет, это значило лишь то, что неприятная беседа отложится на некоторое время, так как надо знать Лукаса. Но главное – это случится не сейчас.
И всё равно Жади долго не могла уснуть, не подозревая, что ее одолевают те же мысли, что и Лукаса.
Она тоже была обеспокоена тем, что Саид явно желал поставить ее в зависимость от себя. И как бы Жади не старалась казаться перед Латифой уверенной в себе, сейчас она готова была признаться в полной беспомощности. Пока ни одна мысль о том, как без помощи Саида быть в курсе событий в жизни дочери, ей не приходила в голову. Надежда на Зорайдэ и Кариму растаяла. Жади успела понять, что они не могут знать о происходящем в доме, который находится в другом городе. Но у Саида везде свои люди, которые знают, как добыть информацию.
А ещё она хотела помочь Латифе. Если не поддержать сестру, она может сломаться под натиском дяди Абдула и Мухамеда. А если и Саид с женами поднажмут, Латифа согласится принять вторую жену, а потом всю оставшуюся жизнь станет страдать… 
«Скорее всего, мы сами пока не понимаем, какие события начинают разворачиваться вокруг Латифы и Хадижи.  Как сказала бы в этом случае Зорайдэ: песок поднимается в воздух перед скорой бурей. Латифа не откажется от развода, но и Мухамед может не смириться. Тогда дядя Али поддержит его и дядю Абдула. Тот красавец-кондитер будет забыт. Но как же хочется увидеть Латифу счастливой!» - осторожно ворочаясь, думала Жади.
 И как же страшно за Самиру! Она же, как назло, мечтает о поездке в Марокко – и может оказаться у волка в пасти! «Надо поговорить с ней так, чтобы до упрямой девчонки дошло: есть ситуации, перед которыми мы бессильны! Кто сможет спасти Самиру из рук навязанного ей мужа, если ее закроют в доме, сделают пленницей? Сможем ли мы узнать, где находится тот дом?» - переживала Жади, продумывая аргументы, которые приведет в разговоре с племянницей.
«А что происходит с моей Хадижей? Что-то от меня скрывают, явно скрывают. У кого мне узнать о Зухре? Надежда только на Латифу или дону Ноэмию. Или сестра расспросит Фатиму, или Мустафа выболтает доне Ноэмии. Зорайдэ призналась, что бывшая женщина Фарида – красавица. Любовь была между Фаридом и Зухрой  – и это очень плохо для моей дочери. Если муж Хадижи любит другую, то у Хадижи нет шансов», - с грустью подумала она.
Жади засунула руку под подушку и достала нефритовый кулон. Сегодня перед выходом в ресторан она почему-то сняла его. Сейчас Жади не находила объяснения своему поступку. Оставить амулет, который всегда был при ней, словно охраняя ее? Так ей хотелось думать – нефрит ее охранял. Но перед встречей мелькнула мысль, что кулон может потеряться, как обычно бывало перед крутыми переменами в ее судьбе. Может быть, она что-то почувствовала и решила на этот раз противостоять судьбе, устав от испытаний? Вот и оставила неброское украшение дома.
Кулон никуда не исчез. Жади держала его в руке, пытаясь в темноте вглядеться в нефрит, казавшийся ей совершенно черным, в камень, изрядно похудевший после того, как часть его была отдана Хадиже, чтобы тоже стать «кулоном судьбы», но уже для ее дочери.
«Когда-то Лукас, а затем и Лео уверяли, что видели в нем меня, моё лицо. Это игра фантазии, но как было бы чудесно, окажись это правдой. Видеть Хадижу пусть в таком крошечном «экранчике», знать, что с моей принцессой всё в порядке. Скоро она тоже станет матерью. Но смогу ли я подержать на руках своего внука? Почему Фарид меня так возненавидел?! Просто необъяснимо, но как раз это дал понять мне Саид: зять против моего общения с Хадижей!»
Желание Жади увидеть лицо дочери внутри кулона было настолько велико, что, пристально всмотревшись в камень, она вдруг поняла: внутри нефрита видны очертания девушки с пышными волосами. Чей это силуэт? «Нет, это не Хадижа!» – испуганно поняла  она, и в то же мгновение силуэт немного изменился. И теперь вырисовывались очертания… розы, черной розы внутри мерцающего зеленым светом нефрита…  А затем внутри камня как будто дуновением ветра с цветка сорвало лепестки,  которые закружились в вихре, как песок во время бури…. «Черная роза!» - вскрикнула Жади, начиная что-то понимать, и… проснулась.
«Это всего лишь сон!» -  с облегчением сказала она себе, удивляясь, как незаметно смогла уснуть. И вдруг она с ужасом поняла: кулона в ее руке нет! «Как? Куда он мог деться?» - запаниковала Жади, сев в постели.
 Нет, его пропажа может означать одно: скоро вновь начнутся дни-недели-месяцы напастей. Где кулон?!  Почему-то она была уверена: если кулон будет лежать в надежном месте, ничего не случится. Так же, как закрытый на все замки ящик Пандоры, как запечатанный проклятием джин в медной лампе, как… язык, который держат за зубами, храня важную тайну.
Жади не выдержала, повернулась на бок, приникла к краю постели и, протянув руку, поводила пальцами по ковру. Кулона не было и там, хотя где ему ещё быть, если он просто выпал из ее ладони, когда она уснула?!
Она включила светильник. За ее спиной заворочался во сне Лукас. Но она осмотрела ковер, заглянула под кровать – кулона не было!!! Его не было нигде!
С ощущением нарастающего ужаса Жади забралась назад в постель, выключила свет и тихо заплакала. Завтра она перевернет всю комнату, но найдет нефрит. Это она сделает завтра, а пока по ее лицу текли слезы. Она чувствовала, что бессильна перед надвигающимися неприятностями. Ведь если даже кулон найдется (а куда он может пропасть из комнаты?), всё равно – его исчезновение как предзнаменование, как плохая примета.
А этот сон? Она увидела внутри кулона, пусть и во сне, другую девушку, но не Хадижу, и черную розу, наверно, из тех самых роз, о лепестках которых рассказала Хадижа. «Нет, это просто бред какой-то! Наступит утро, я найду кулон, позвоню в Фес и ещё раз расспрошу Зорайдэ обо всем, что меня так тревожит. А дядя Али должен узнать о встрече с Саидом, о его разговоре с Латифой. Так я и поступлю», - решила Жади, стараясь успокоиться.
Потом она всё-таки уснула, даже не стерев с лица слёзы.

… Рано утром, вставая на работу, Лукас вспомнил, как, проснувшись ночью и обнаружив рядом вернувшуюся, наконец, Жади, что-то бормочущую во сне,  осторожно вынул из ее разжатой ладони любимый нефритовый кулон жены.
«Жади опять чем-то встревожена, поэтому не может не «разговаривать» со своим талисманом», - подумал он тогда и положил нефрит под свою подушку. Вспомнив теперь об этом, он достал кулон и положил его рядом с любимой женщиной, слегка прикрыв его  одеялом.
«Жади так боится потерять кулон, верит в мистику, так пусть увидит свой нефрит, как только откроет глаза. Ночью кулон мог бы упасть на пол, а утром, вставая, она наступила бы на него. Или Пьетро, удрав от няни,  ворвется в спальню и, подняв вещицу с пола, унесет куда-нибудь поиграть и потеряет, или даже собака может подобрать валяющиеся на ковре шнурки с кулоном и утащить в сад. Сколько потом было бы поисков по всему дому, переживаний и слёз.  Нет, пусть Жади  позаботится о любимом украшении, когда проснется», - рассудил Лукас, глядя на милое лицо жены.
Пожалуй, он уже немного опаздывает. Душ и одевание позади. Скорее вниз, чашку кофе  – это всё, что он может себе позволить, если не хочет опоздать в офис, где наверняка уже ждет рассерженный его непунктуальностью отец.
Надев пиджак и завязывая на ходу галстук, Лукас поспешил из комнаты.

…Едва проснувшись, Жади вспомнила о ночной потере. Она тут же вскочила с постели и присела, чтобы посмотреть, не закатился ли кулон под кровать. Нагнулась, заглядывая под кровать. Нет, ничего она там не обнаружила. В досаде стянув одеяло и встряхнув его над постелью, жена Лукаса вскрикнула от радости: потеря блеснула золотым ободком в лучах утреннего солнца. Кулон лежал на постели, никуда не исчезнув.
«Но как я могла не найти его ночью, ведь всё внимательно осмотрела!» - удивилась она, вновь надевая шнурки с нефритовым камнем на шею. Застежка на шнурках оказалась в порядке, кулон занял привычное место на груди.
Какой бы ни была ночь, но утро началось с приятной находки. Поэтому у Жади было прекрасное настроение.
- Приму душ, выпью кофе, загляну ещё раз в оранжерею к моим орхидеям, отвезу Пьетро к Иветти и позвоню Самире, назначу встречу. А потом попытаюсь дозвониться в Фес, - спланировала она свой день. – И сегодня вечером уезжает Лукас!
Да, после приснившегося странного сна и непонятной истории с кулоном, то пропавшим, то вновь ниоткуда появившимся, Жади нужно было прийти в себя и всё обдумать. Совсем недавно таким занятием для психологической разгрузки было создание «украшений», во время которого она могла осмыслить проблемы, которых, как сейчас она поняла, у неё тогда почти не было.
Но после свадьбы Хадижи Жади почувствовала, как уходит интерес к увлечению. Ведь ранее всё делалось ради дочери, а для чего – теперь? Помогать Самире с оплатой пансиона она и так сможет – ведь у нее есть счет в банке. В какой-то степени она независима от мужа, хотя именно Лукас и открыл для нее счет. Последние украшения –  несколько пар сережек и пару браслетов – Жади продала через кафе-магазин доны Ноэмии в начале июля. Но это были вещицы, созданные в недели ожидания перед свадьбой дочери, когда Жади не находила себе места от неизвестности и беспокойства за её судьбу. И не сразу отвезла поделки своей компаньонке для реализации.
Потом желание что-то мастерить из бусинок, монеток, стружек вдруг пропало – как отрезало. Возможно, на это повлиял рассказ Латифы о том, что Саид купил ЕЁ ожерелье с нефритами, а оно сыграло зловещую роль в судьбе Рании. Ведь именно его она разбила о зеркало во время ссоры с Саидом в присутствии всей семьи! Жади поразилась, что всё ещё помнит до мелочей зеркало, попавшее под горячую руку бывшей врагини.
 Вспомнилось, как не хотела вставлять в то украшение зеленые бусины, как не желала отдавать его в руки жены Мустафы. Лучше бы Жади оставила ожерелье для себя. Не носила бы, конечно, но пусть оно просто лежало бы в ее шкатулке, где хранилась бижутерия.
Но с некоторых пор у неё появилось ещё одно занятие: орхидеи, которые она коллекционировала. Нет, Жади не занималась их разведением, это было сложно, как, впрочем, и уход за капризными цветами. Но Жади освоила и правила полива, и подкормки, и пересадки. Лукас был рад ее очередному хобби, построив для ее коллекции из двух десятков горшков целую оранжерею. А потом стал привозить из каждой поездки по Бразилии всё новые и новые экземпляры цветов.
Теперь ее коллекция насчитывала около полусотни орхидей, пусть и не самых редких видов. Но Жади и не стремилось собрать редкости. Она была только любителем-растениеводом, если можно о ней так сказать, при чем - занимаясь делом без фанатизма.
Ей нравились грациозные цветы, поражавшие воображение разнообразием лепестков – от гладкого холодного мрамора и полупрозрачного воска до нежнейшего шелка и искрящегося велюра. Даже на одном растении не бывает двух одинаковых цветков, поражающих обилием полосочек, точек, крапинок, цветовых переливов... И аромат – тонкий, изысканный,  в то же время наполненный целой гаммой оттенков, напоминающих тропические фрукты и даже восточные пряности.
В оранжерее Жади росли фаленопсисы, онцидиумы, ванды, каттлеи, лелии, дендробиумы и разные гибриды орхидей. Стояли горшки с мильтониями и целогинами.
Особенно нравились Жади мильтонии – орхидеи с цветками со снежно-белыми лепестками, с пурпурными пятнами и ярким оранжево-желтым пятном в основании губы. Она обожала их сильный аромат садовых роз. Кроме того, замечательным свойством этих растений было и буйное цветение на протяжении почти всего года. Был только один недостаток – их цветки почти не стоят в срезке, в вазе они быстро увядают. Поэтому Жади приходилось любоваться ими только в оранжерее – на цветущие растения в горшочках.
Вот и теперь она стояла перед одним из стеллажей, протянувшихся вдоль стен довольно большого помещения оранжереи.
- Пьетро, осторожнее! – предупредила она сынишку, попытавшегося пробраться к цветам, свешивающимся с кусков дерева, приделанным к стенам оранжереи. Эпифиты тоже были частью коллекции.
Она тоже сделала несколько шагов в сторону деревянной скамьи, на которой стояли ящички с крошечной орхидеей, известной под названием «ночная фиалка», цветы которой издают очень приятный аромат, усиливающийся в пасмурную погоду и к ночи.
Затем внимание Жади привлекли  фаленопсисы.  Как хорошо, что расцвело очередное растение. Уходя, она обязательно срежет для вазы в гостиной цветонос с крупными молочно-белыми цветами.
- Мама, ты говорила, что этот цветок называется «бабочкой»? – спросил Пьетро.
- Да, сынок. В переводе с латинского фаленопсис - «подобный бабочке». Если смотреть издалека, как, впрочем,  и вблизи, соцветия фаленопсиса похожи на стайку летающих бабочек с яркими шелковыми крылышками.
- Эй, осторожнее! – снова прикрикнула Жади, увидев, что ребенок подошел к каттлее и гладит пальчиком нижний лепесток-губу на одном из крупных цветков, распустившихся на одной из любимых орхидей Жади.
Пьетро тут же отдернул руку, спрятав ее за спину.
- Зачем цветам губы?- снова поинтересовался сын у Жади.
- О, эта часть цветков - своеобразная «посадочная площадка» для насекомых-опылителей в дикой природе. Поэтому она такая крупная и ярко окрашенная. И сами цветы поражают воображение, кажутся фантастическими. Видишь, они размером с тарелку, нежно-окрашенные, с сильным приятным ароматом…, - объяснила жена Лукаса, окидывая взглядом угол с каттлеями. В ее коллекции они были  самых разных тонов – от зеленовато-белых и лилово-розовых до ярко-желтых и красно-коричневых.
- Давай возьмем увеличительное стекло и посмотрим, нет ли новых цветков вон в том горшочке, - предложила Жади Пьетро, устремляясь к столику, на котором стояли ящики и горшочки с миниатюрными орхидеями.  Она достала с полочки лупу и протянула Пьетро, который тут же начал рассматривать изумительные по окраске листья.
 Жади тоже с интересом осматривала орхидеи размером с наперсток. У некоторых листики однотонные, без рисунка и красивы благодаря бархатистой кожице.  У других листья покрыты яркой серебристой или золотистой сеточкой жилок, густой или редкой, равномерно распределенной по поверхности или более плотной к центру. Окраска их варьировалась от светло- до темно-зеленой, от серебристо-серой до темно-вишневой. А вот мелкие кремово-белые цветки, собранные в скромные соцветия, не поражали красотой, хотя у некоторых видов они были довольно изящными и обладали приятным ароматом.
- А эта как называется? – спросил сын Лукаса.
- «Макодес петола», - прочитала Жади на небольшой этикетке, приклеенной к горшочку. Она не помнила все названия, собирая коллекцию орхидей только ради удовольствия из-за их красоты.
  – Тебе нравится цветок?
Жади улыбнулась.
- Цветки у этой орхидеи невзрачные, но красота листьев завораживает.   Такое впечатление, что листья расшиты золотыми нитями, которые переливаются в лучах солнца. Именно из-за листьев эту орхидею называют драгоценностью.
Она взяла опрыскиватель и несколько раз нажала на «курок».
- Видишь, как я осторожно это делаю – чтобы вода не попала на цветки. Иначе орхидея загниет.
- Дай мне! Я тоже хочу поливать! – потребовал мальчик.
- Подожди, проверю, как прижился новый цветок, который я пересаживала несколько дней назад. Его нельзя поливать ещё два дня, чтобы подсушились и зажили ранки, нанесенные при пересадке, - ответила женщина, не отрывая глаз от новой обитательницы оранжереи.
- Мой песик! Мама, собачка тоже хочет к нам! – глядя на стеклянную дверь, сказал Пьетро.
 Жади оглянулась на шум. Пес царапал дверь когтями.
- Нет, Пьетро, нет! Мы его не станем впускать,- ужаснулась хозяйка оранжереи. – Он же здесь все горшки и ящики перевернет, перебьет всё! 
- Стой, Пьетро! Я вас обоих накажу, - пригрозила она, увидев, что сын бросился к двери.
- Где же Клара? – с досадой воскликнула Жади, понимая, что собаку ей не поймать сразу же, как только откроется дверь, а значит, потеря части коллекция неминуема.
Но ребенок, слава Аллаху, всего лишь приник лицом к стеклу, смеясь над тем, как собака смешно водит лапой по стеклу, затем мечется под дверью, не зная, как попасть туда, где находится маленький хозяин.
- Клара, убери собаку, - сказала в мобильник Жади. - Нам с Пьетро надо выйти из оранжереи, но Гектор может ворваться внутрь…. Хорошо, подождем.
- Нельзя, Пьетро. Гектору к нам нельзя! – уговаривала она сына, ожидая, когда к ним доберется домоправительница и уведет собаку в сад.
Вскоре угроза для орхидей миновала: Клара принесла тяжелый поводок и почти насильно отволокла  пса от входа в оранжерею. Но едва Жади выпустила впереди себя Пьетро, как пес перестал рваться к комнате и дал спокойно увести себя прочь: ведь мальчик снова был рядом с ним.
- Пьетро, мой принц! Собираемся в гости к тёте Иветти! – громко сказала она вслед сынишке.
- Дона Жади, пирог с финиками, как Вы просили, готов, мокека тоже, баранина дотушена, салат…
- Хорошо, Клара. Мы с Пьетро пообедаем и отправимся к Иветти в гости. Там я оставлю сына на недолго, вечером заберу.
- Синьор Лукас предупредил, что вылетает в Белу-Оризонти сегодня вечером. Вы успеете вернуться до того, как синьор заедет за вещами?
- Успею, Клара. Вещи уложены?
- Конечно, синьор Лукас подробно рассказал мне, какие вещи собирается взять в дорогу. Но проверьте, вдруг он что-то упустил. Я сложила в чемодан только то, что он перечислил и то, что берет каждый раз.
- Да, Клара, я вернусь вечером и проверю. Пьетро, мой руки и садись за стол! Иначе мы не успеем добраться до Барра-да-Тижуки. Клара, вызывай такси – как обычно.
Домоправительница отправилась к телефону, а Жади взяла сына за руку и повела в столовую. Пора брать ситуацию под контроль, иначе они прособираются до вечера.
 
 
5. Часть 12. Глава 5. Жади и Иветти. Встреча с Самирой.

На такси Жади с сыном довольно быстро добрались в престижный район Тижуки, где располагались особняки людей круга Леонидаса Ферраса.
Оказалось, что Иветти ждала их с самого утра.
- Прости, Иветти. Я сама не своя в последнее время. Столько мыслей в голове, подозрения, нервы…
- Что такое, Жади? Что случилось? Ты из-за поездки Лукаса так переживаешь? Думаешь, Львеночек снова отправит сына в Россию? Разочарую: в Россию едут юристы из отдела по инвестициям. Я даже по именам их не знаю. Но Тавиньо и Лукас пригодятся на фирме – так считает мой Львеночек.
- Нет, Иветти. За Лукаса я не боюсь. Он взрослый и опытный человек. Слава Богу, в нашей жизни всё хорошо. Дело в другом.
- Рассказывай! – немедленно отреагировала жена Леонидаса Ферраса, ведя Жади в гостиную. Пьетро уже отправился с Далвой наверх к Габриэлу и Эдуардо, которые разбирали коробки с новыми игрушками.
 – Мы с тобой давние подруги, Жади. Расскажи, и будем вместе искать решение твоих проблем, - предложила Иветти, присаживаясь на диван. По пути она дала указание Изадоре принести напитки.
- Иветти, я не сомневаюсь, что ты, как верная подруга и мудрая женщина, подскажешь выход из положения, но…
- Что, Жади? Расскажи обо всем, пока наши разбойники заняты новыми игрушками! Няня сегодня попросила выходной. Я с ужасом думаю о том, что однажды дона  Жуана подойдет ко мне и скажет: «Дона Иветти, я увольняюсь. У меня больше нет сил воевать с вашими сыновьями!» А где я найду вторую такую няню, как Жуана? Только у неё хватает выдержки и мудрости управляться с близнецами. Если я останусь одна – просто сойду с ума! – поделилась собственными тревогами и мачеха Лукаса.
- У меня проблемы не с сыном. Мои родственники…
- Кто на этот раз? – перебила Иветти. - Жади, или ты всё ещё переживаешь из-за Хадижи? Что-то стало известно? Она же беременна? Какие-то осложнения? Что-то со здоровьем?
- Нет, нет! – испуганно, но быстро ответила Жади. – Но открылись новые обстоятельства. И есть кое-что, о чем знают в Фесе, но скрывают от меня – я чувствую! Может быть, от Хадижи тоже скрывают, чтобы не беспокоить ее в ее деликатном положении…
- Почему ты так решила? Кто и что тебе мог рассказать? Зорайдэ или та болтунья... Карима, кажется?
- Да, служанку в доме дяди Али зовут Каримой.  Очень хорошо, что у неё так и не получилось выйти замуж, - эгоистично сказала Жади. – Если бы не она, не знаю, что могло бы случиться  с нами: со мной, Латифой, с Самирой.
- Самирой? А что с ней может случиться? – нахмурилась Иветти. Племянница Жади была ей очень симпатична своей самостоятельностью, живым умом и веселым независимым нравом.
- Ох, Иветти! Самиру могут выдать замуж против воли, Латифа может не получить развод, а моя Хадижа… У моей дочери есть соперница, оказывается, - сообщила Жади все неприятные новости.
Женщины принялись обсуждать все подробности, пытаясь придумать, что можно предпринять, чтобы и Латифа не осталась с нелюбимым мужем, и Самира могла строить жизнь, как считает нужным.
Прошло часа два до того, как Жади вдруг спохватилась, взглянув на часы, висевшие в гостиной.  Иветти поняла, что Жади скажет: ей пора.
- Главное, не терять присутствия духа и быть благоразумной. Выход есть всегда, Жади.
- Да, как говорит Зорайдэ: «Когда закрывается одна дверь, Аллах тут же открывает несколько других!».
- Вот видишь. Это народная мудрость, значит, так и есть. Что касается Хадижи…  На твоем месте я сама слетала бы в Марокко и постаралась собственными глазами увидеть эту… как ее… Зухру! Чтобы представить глубину проблемы.
- Именно это мне и хочется сделать. Но Лукас категорически против. И Саид тоже. Даже дядя Али намекнул, что мне не стоит приезжать в ближайшие месяцы в Фес.
- Ну и что? Ведь не выгонят же тебя из дома твоего дяди? И потом: ты могла бы приехать не в Фес, а в Мекнес, при чем тайно, никого не предупреждая о приезде. Если хочешь узнать правду, докопаться до истины, то надо действовать решительно, но так, чтобы никто не мог предположить твоих  планов. Если ты прилетишь в Марокко и доберешься до Мекнеса,  устроишься в отеле, никто ахнуть не успеет!
- Но я дала слово дяде Али…
- Жади, иногда стоит рискнуть. Но если дала слово… Тогда ты сама виновата. Никогда ничего не обещай, если хотя бы в малейшей степени сомневаешься или предполагаешь, что ситуация может измениться, и твоё слово станет препятствием...
- Я всё понимаю, Иветти. И не знаю, что мне делать!
- Жади, если бы мои дети не были так малы, я могла бы вместе с тобой отправиться в Марокко. Вместе  мы смогли бы решить любую проблему, узнать всё об этой женщине, даже поставить ее на место, если окажется необходимым, но…
- Иветти! – на глазах у жены Лукаса блеснули слезы благодарности. – Спасибо за желание помочь. Но ты не можешь бросить детей.
- Я могла бы даже одна побывать в Марокко. Знаешь, Жади, я так давно никуда не выезжала…, - мечтательно произнесла жена Леонидаса Ферраса. -  С тех пор, как родились мои сыновья… А ведь в отличие от тебя я не давала слова твоему дяде Али…
- Нет, Иветти, не надо! – вдруг испугалась Жади. – Нет, я немного подожду, посмотрю, как станут развиваться события. У меня есть мечта: поехать в Марокко, чтобы присутствовать при рождении моего внука или внучки. Правда, не знаю, как я смогу проникнуть в дом зятя. Но в любом случае, когда Лукас отправится в Европу с Маизой и Мэл на операцию, необходимую их внуку, я хочу полететь в Марокко – в гости к Зорайдэ. Но не стану никого предупреждать. Ведь могу же я сделать ей сюрприз?
- Правильно, Жади! А там - кто сможет запретить тебе увидеть собственную дочь? И лететь до Парижа или до Мадрида ты можешь вместе с Лукасом и Маизой. А потом они – в Швейцарию, в клинику, а ты – в Марокко. И обратно – тоже договориться лететь вместе.
- Ни в коем случае! Маиза дружит с Саидом, они и сейчас встречаются -  я точно знаю. Она тут же расскажет Саиду о моих планах. Я даже до аэропорта в Фесе не успею добраться, как Саид не только обо всем узнает, но и предпримет меры, чтобы я не смогла увидеться с дочкой.
- Да, Маиза такая. Она решительная и предприимчивая. Жесткая. Боюсь – ты права, Жади. Тогда соблюдай полное инкогнито! Тебе нужен хороший план!
- Придется лететь в Марокко в парандже, - пошутила племянница дяди Али. – Мне пора, Иветти. Я позвонила Самире из такси, когда мы добирались к вам. Она ждет меня через час в кафе у фонтана на улице***.
- Жади, обязательно не только предупреди, но и убеди Самиру, чтобы она была осторожна! В Рио вообще  бдительность  - превыше всего. Но когда вокруг настоящий заговор… Девочка не должна пострадать!
- Конечно, я всё сделаю, - уверила Жади. – Самира с детства мечтала стать журналисткой. Так пусть никто не посмеет лишить ее мечты, которая уже так близка к осуществлению!
- Жади… А что с тем красивым арабом… из кафе восточных сладостей? Неужели Латифа отказалась знакомиться с ним? Но он такая душка! Какие глаза, какая аура,  настоящий мачо, пусть и не кариоки. Меня он пленил, когда мы с тобой побывали в его заведении, - вспомнила Иветти.
- Ах, Иветти! Латифа не имеет права даже думать о другом мужчине, пока не получит развод. А она всё ещё замужем, пока дядя Али и дядя Абдул не договорятся на семейном совете, что Латифа может официально оформить развод, а Мухамед обязан отдать ей махр и обеспечить жильем. Это как бы уже всё сказано, но не подтверждено окончательно.
- Нет, Жади, не будь так строга к сестре. Ведь сама ты была женой Саида, но продолжала любить Лукаса, - напомнила Иветти лукавым голосом.
- Латифа – не я. Она не станет думать о другом мужчине даже тогда, когда получит развод. Она так и сказала мне, когда узнала о планах дяди Али найти ей другого мужа после развода с Мухамедом. Пришла в ужас!
- Это она так просто говорит! – отмахнулась Иветти. – Женщина должна кого-то любить.  А в такого мужчину, как тот синьор из кондитерской, невозможно не влюбиться. Подожди, вот увидишь: как только будет можно, Латифа увидит его и влюбится!
- Было бы замечательно! Но пока она даже не видела его, не желает и  слышать ни о каком другом муже. Уверяет, что ещё раз замуж она не собирается. Но мне так хочется, чтобы Латифа узнала это чудесное чувство: любовь.
- Любовь… Это когда словно бабочки внутри тебя... Прекрасное чувство! – закрыла глаза жена Леонидаса. – Сколько раз в жизни я влюблялась. Но любовь к Леонидасу преследовала меня все годы.
 - Как и для меня мой Лукас был любовью всей жизни! И сейчас - как двадцать пять лет назад!
- Жади, мы с тобой так понимаем друг друга!
- Да, Иветти!
Выпив по бокалу сока, женщины вышли из дома, где Жади ожидала машина с водителем. Иветти приказала ему отвезти жену Лукаса в центр, к месту встречи с Самирой, а затем с ней же вернуться за Пьетро. Так захотела Жади, ведь им с сыном предстояло ещё успеть  домой, чтобы проводить Лукаса в поездку.
- Главное, чтобы не было пробок. Они возникают так непредсказуемо! Но я надеюсь, что ты успеешь. А если мы поймем, что ты опаздываешь, то пусть наш водитель  Аденор отвезет тебя в аэропорт, а я возьму такси и отвезу детей туда же. Созвонимся с Лукасом – и станет понятно, как поступить.
- Хорошо, Иветти. Спасибо тебе за всё!
Жади забралась в салон автомобиля, машина тронулась с места и выехала за ворота, которые тут же закрылись. Женщина выглянула в окно с опущенным стеклом и помахала рукой сынишке, который вместе с братьями стоял возле Иветти, обхватившей троих мальчишек, собравшихся возле нее – каждый с игрушкой в руках. Пьетро весело помахал в ответ, и его примеру последовали Габриэл и Эд. 
 Жади махала им до тех пор, пока машина не скрылась за поворотом, и дом Леонидаса Ферраса больше невозможно было увидеть.

***… Самира стояла возле киоска с газетами и журналами, рассматривая свежую прессу, выставленную в витрине. Тётя Жади опаздывала. Но Самира не переживала: времени сегодня у неё было достаточно, и появилась возможность отыскать среди десятков журналов тот, в котором была опубликована небольшая заметка под ее авторством об экспозиции в музее. Самира собирала вырезки для портфолио – мало ли что может пригодиться в будущем.
Нужный журнал всё-таки нашелся, и когда Самира расплатилась за него и повернулась к столикам кафе, выставленным на тротуар, то увидела и Жади, которая как раз выходила из машины на другой стороне улицы, а, заметив племянницу, поспешила к ней.
Встретившись, Жади и дочь Латифы обменялись комплементами:
- Тётя Жади, какой симпатичный костюм! Мне так нравится, как Вы выглядите. Боюсь,  мне никогда не научиться одеваться со вкусом и носить вещи с таким изяществом.
- Самира! Научишься, если захочешь. Но я смотрю, ты тоже в новой кофточке? Миленькая. И брючки вместо короткой юбки, от длины которой мне становится не по себе. Я никак не привыкну, что моя племянница – больше бразильянка, чем восточная девушка.
- Но так и есть, - подтвердила Самира.
  Обе направились к кафе и заняли свободный столик.
- Чашку латте  и десерт из маракуйи! А тебе? – просматривая листок с меню, спросила Жади у племянницы, когда они уселись за столик, и рядом мгновенно появился официант.
- Мне то же самое и ещё мороженое с шоколадным сиропом.
Заказ принесли быстро: посетителей, как ни странно было для этого часа, в кафе наблюдалось мало.
- Что случилось, тётя Жади? – поинтересовалась Самира, обратив внимание на ее бледное лицо и выражение глаз.
- Самира, даже не знаю, как с тобой об этом поговорить… Мне стало известно так много  всего. К тому же я не смогла сдержаться и по дороге из Тижуки позвонила в Фес. Поговорила с Зорайдэ, с Каримой. Самые худшие опасения подтверждаются.
Им принесли заказанные напитки и десерт. Самира, уже взяв ложечку, так и не успела воспользоваться ею. Она слегка повернула голову на бок и настороженно смотрела на Жади, ожидая пояснений. Неужели негодница Карима не сдержалась и выболтала то, о чем рассказала и ей? Тёте Жади пока не нужно знать, что говорят на мединах Феса и Мекнеса о второй жене Фарида, которую он будет вынужден признать…
- Самира, с чего начать? Мне надо сказать тебе кое-что важное. Это касается твоей безопасности. И есть новость о твоей маме.
- Обо мне?.. О маме? Тётя Жади, я думала, что у Хадижи какие-то неприятности, - предположила девушка, опуская глаза, чтобы не выдать собственную осведомленность.
- У Хадижи  в ближайшем будущем тоже ничего хорошего не ожидается! –  обреченно заявила женщина. – Как будто закончилась белая полоса в нашей жизни. Всех нас ждут неприятности, и даже не знаешь, у кого они окажутся страшнее.
 У Самиры  после таких слов пропал аппетит. Она отложила в сторону так и оставшуюся чистой ложечку, подперла голову руками со сплетенными  пальцами и попросила:
- Рассказывайте, тётя Жади. Начните с меня. Лично я не знаю ни о каких проблемах в своей жизни. Никаких скандалов, никаких неприятностей у меня нет… Не было, по крайней мере за последние две недели! Я даже предположить не берусь, о чем может идти речь.
- Самира…  Дядя Абдул и твой отец решили найти тебе мужа и насильно выдать тебя замуж!
- Что?!
Жади увидела, как от удивления у дочери Латифы «сделались квадратными» глаза.
- Тётя Жади, что это значит? Насильно замуж? Меня?! Как это? А я не хочу замуж! За кого они собрались выдавать меня замуж? – разволновалась девушка. – Нет, я не согласна. Я вовсе не собираюсь выходить замуж! В ближайшие годы – точно! Не нужен мне муж!
- Всё это понятно, но твой отец так не считает. Он…
- Мой отец от меня отказался! Как и дядя Абдул. И дядя Саид! С чего вдруг им пришла такая мысль?
- Потому что твоя мать желает получить развод, и одна из причин этого – её желание, чтобы ты жила с ней вместе, - не подумав, сказала Жади и сразу же пожалела об этом. Самира побледнела и ответила не сразу. Но потом расстроенно сказала:
- Хорошо, я не стану переезжать из пансиона в Сан-Криштован! Только пусть меня оставят в покое! Но мама всё равно должна сделать тот выбор, который устроит именно её.
- Дело теперь уже не в этом. Дядя Абдул загорелся желанием найти тебе мужа. А если ему приходит в голову какая-то мысль, он ни за что от неё не откажется. Мне Карима рассказала, как он едва не женил Саида на женщине из его прошлого, а также предлагал взять в жены дочь этой женщины, если ему не нравится мать. Похоже, Саид смог отказаться от невест там, в Марокко, но он ещё не знает, что дядя Абдул уже принял решение женить на матери-невесте твоего отца, а её юную дочку отдать в жены Саиду – третьей женой. На медине предполагают, что сид Абдул боится, как бы Саид не решил вернуть Ранию, вот и старается заполнить все вакантные места.
- Дядя Саид может снова жениться? Мой отец может взять ещё одну жену? – пыталась переварить новости племянница Жади. – Но при чем здесь я?
- Сид Абдул вспомнил о тебе, потому что не желает, чтобы на его семейном огороде росла такая сорная колючка, как ты. Это не мои слова, а услышанные Каримой сплетни на медине. Там много чего болтают. Такое впечатление, что город только нами и интересуется. Дядя Абдул собирается выдать замуж Ясмин, женить Икрама, вот и о тебе вспомнил. К тому же, тебе давно пора выйти замуж, ведь тебе уже за двадцать.
- Но почему он сам не женится? Ему достаточно лары Дунии? Почему бы ему самому не взять в жены ещё трех женщин и не заняться своими проблемами?
- Дядя Абдул решил зачистить сорняки в собственной семье, чтобы не позорили его род.  Но я говорю тебе не из-за этого.  Мало ли что дяде Абдулу придет в голову. Самира, хочу тебя предупредить  - отнесись к моим словам очень серьезно!
- Я всегда серьезно прислушиваюсь к Вашему мнению, тётя Жади.
- Ты в опасности! – Жади решила сгустить краски для пользы дела. - Тебя собираются похитить, отвезти в Марокко и выдать замуж за человека, который сделает тебя пленницей в своем доме. Тебя запрут в риаде, из которого ты не сможешь выйти долгие годы даже в сад, чтобы прогуляться вокруг фонтана. Мы с твоей матерью можем не узнать не только, что это за дом, но и кто – жених. Если свадьбу не станут афишировать, то это вполне реально. А свадьбы не будет, потому что побоятся, что ты устроишь скандал.
- Нет, не верю, тётя Жади! Этого не может быть!
- Я думаю, что тебе, Самира, лучше переехать пожить ко мне. Пансион тебя не спасет. Мы с твоей матерью каждый день теперь будем сходить с ума от страха за тебя.
- Ну… я подумаю…  А скандал я устрою – пусть даже не сомневаются! Даже заранее могу что-нибудь сделать. Надо сегодня же позвонить отцу или Амину,  пусть  брат передаст, что я НЕ ХОЧУ ЗАМУЖ!
- Нет, Самира, пока не стоит скандалить. Но насчет переезда ко мне и раздумывать нечего! Лукас сегодня уезжает на неделю в Белу-Оризонте, но и, вернувшись,  он не будет против того, чтобы ты у нас жила, сколько понадобится для того, чтобы дядя Абдул отступился от затеи найти тебе мужа. Наймем шофера-охранника, чтобы возил тебя в университет и везде, куда тебе понадобится съездить.
- Неудобно, тётя Жади. И мои сокурсники станут насмехаться надо мной!
- Самира, это всё неважно. Но если с тобой что-то случится, мы с твоей матерью не простим себе, что не спасли тебя.
- А я знаю, что делать: я напишу письмо дяде Абдулу! Попрошу оставить меня в покое!
- Нет, Самира, это будет большой скандал!
- А если меня насильно выдадут замуж – это будет трагедия, но для меня.
- О чем ты можешь написать дяде Абдулу?!
- Я найду такие слова, что у дяди Абдула навсегда пропадет желание совать нос в мою жизнь! – не очень вежливо сказала обозленная донельзя Самира.
- Успокойся,   мы подумаем об этом и решим, как поступить. Напишем письмо вместе. Думаю, что если даже просто намекнуть твоему отцу на возможность такого письма, он всё сделает, чтобы дядя Абдул забыл о поисках мужа для тебя.
- Я замуж выходить не хочу! У меня другие планы! – сердито и решительно отрезала Самира.
Жади едва не рассмеялась.
- Самира! Сейчас ты так была похожа на маму! Она точно так же ответила мне, когда узнала, что дядя Али собрался найти для нее мужа, когда она получит развод с твоим отцом, - сказала она, отпивая кофе из небольшой чашечки.
Самира тоже успела выпить полчашки кофе, но поперхнулась, стоило ей услышать эту новость. Она долго пыталась прокашляться, потом сидела молча, стараясь успокоиться.
- Да, представь себе: и наш дядя Али желает твоей матери счастья! Но оба: и дядя Абдул, и дядя Али видят счастье женщины только в браке.
- Тётя Жади… Почему судьбы многих женщин – в руках мужчин? Кого же могут найти моей матери, чтобы заставить ее выйти замуж?
- Самира, ешь мороженое, оно уже тает. Не бойся, никто не желает делать Латифу несчастной. Дядя Али – уж точно! Если жених, которого имеет в виду дядя Али,  согласится взять жену, то его познакомят с твоей мамой. Если Латифа даст согласие, только тогда их поженят.
- И кто бы это мог быть? Или моей маме придется ехать в Марокко? А вдруг новый муж окажется таким же, как тот, с которым жила Рания во временном браке? Нет, я против!
- А если… это будет тот мужчина из магазина восточных сладостей? Он современный, интеллигентный, милый, обходительный. Бизнесмен. Красивый, наконец. Ровесник твоей матери. Мне кажется, у него мягкий характер.
- Да! Мягкий – настолько, что его дочь совсем не признает никаких граней приличия. Тётя Жади, надо было слышать, как эта наглая девица разговаривала со своим отцом! Никакого почтения! А если он женится, то достанется его жене. Вот если бы лара Дуния стала ее мачехой – тогда…
- Но лара Дуния намного его старше, а твоя мать – почти ровесница, ведь сид Керим старше ее года на три.
- Не может быть, тётя Жади! – дошло, наконец, до Самиры. – Так дядя Али выбрал моей маме именно ЕГО в будущие женихи?!
- Тише, Самира! У тебя такой вид, что на нас уже начинает коситься официант.
- Но тётя Жади!... Так мы не случайно оказались в том кафе? Теперь я понимаю…
- Так велел мне сделать дядя Али. Не сердись на меня, Самира! Наверно, мне стоило сохранить всё это в тайне. Просто я в шоке от услышанных от Каримы новостей, вот и не слежу за собственным языком.
- А мама знает о женихе?
- Только то, что ей не дадут остаться одной в старости. Но о кондитере ей ничего не известно.
- Я хотела бы знать, что ответит моя мама, - уже более-менее спокойно сказала девушка.
- Латифа даже слушать не пожелала ни о каком втором муже. А ведь я едва не проболталась и ей.
- Мне трудно представить маму рядом с кем-то ещё, кроме отца, - ошеломленно высказалась дочь Латифы.
- Но прожить остаток дней в доме окнами на магазин Мухамеда, возле дверей которого будет прогуливаться с коляской другая женщина, которая станет рожать твоему отцу каждый год по ребенку – тоже незавидная перспектива. Твоя мать будет стариться по соседству с женами твоего отца, а я не сомневаюсь в том, что дядя Абдул женит его ещё на двух или даже трех женщинах.
Увидев, с каким удивлением взглянула на неё Самира, Жади с жаром продолжала:
- И все они, представь, Самира, все эти женщины будут презрительно посмеиваться над твоей матерью – бывшей женой Мухамеда, за ее спиной! Неважно, какая обстановка будет в семье твоего отца после развода с Латифой, какие отношения сложатся между новыми женами – возможно, это будет клубок змей, но твоя мать станет для них парией.
- Нет, так не будет. Я не позволю обижать мою маму. Амин тоже ее любит. Он ее защитит!
- Нет, Самира, твой отец и твой брат ничего не смогут сделать против нескольких законных жен Мухамеда. А жители Сан-Криштована получат лишь новое развлечение, наблюдая, как гарем Мухамеда потешается над Латифой. В этом квартале, как и по всей Бразилии, очень любят сериалы – как сентиментальные, так и со скандалами и интригами.
- Что же делать? – была обескуражена девушка. – Тогда маме лучше переехать в другой район, где ее никто не знает!
- Лучший выход – выйти замуж, если жених ей понравится. Но как поведала мне Карима, дядя Абдул рассказывает по всему Фесу о том, что будто бы твой отец уже передумал разводиться. Мухамед собирается забрать назад согласие на развод. Развода не будет - в этом уверяет всех знакомых дядя Абдул.
Самира молчала, опустив глаза, помешивая ложечкой растаявшее мороженой. Она раздумывала о чем-то, но не решалась говорить. Поняв ее настроение, Жади решила представить другой вариант развития событий – выгодный Латифе.
- Вот если твоя мать всё-таки разведется, но не останется одна – другое дело. Тогда твой отец может начать локти кусать. Это такая порода: и Саид, и Мухамед, и дядя Абдул – собственники. Все мужчины в их роду такие. Они никогда не отпустят женщину, которая однажды им принадлежала. Как-нибудь расскажу тебе историю женитьбы дяди Абдула, которую услышала в доме Зорайдэ  много лет назад. Но он и теперь не даст развод Дунии – я уверена в этом, пусть между ними нет тех отношений, которые…эээ, - не стала продолжать Жади, решив, что Самире вовсе не стоит знать о некоторых сторонах жизни двух пожилых родственников.
- Пусть мама сама решает, как жить после развода, - ответила, наконец, Самира. - Но если она выйдет замуж, я снова останусь одна. Не смогу жить  в ее доме по соседству с отцом и братом. А если Амин с женой переедут в дом мамы, то и вовсе окажусь на улице. Наверно, мне не стоит спешить отказываться от комнаты в пансионе.
- Самира, мы же договорились: ты переезжаешь ко мне. Потом и твоя мама присоединится, потому что она не согласится жить в гареме. Ведь дядя Абдул собирается сосватать Мухамеду ещё одну жену! Ею должна стать та самая Муна, о которой я совсем забыла…
Жади рассказала племяннице историю из своей молодости, когда ей было столько же лет, как теперь – Самире.
- … А теперь судьба решила пошутить над нашей семьей: Саид не женился на Муне тогда, так теперь может жениться на ее дочери. Твоему отцу придется взять в жены Муну. И он не сможет отказаться.
- Так будет лучше: пусть женится. Ведь кто-то должен ухаживать за отцом. Маму он не хочет отпустить ещё и потому, что она все прожитые годы заботилась о нем. А если верить рассказам о Лейле, то отцу плохо придется, если она станет единственной женой.
- Самира, я вот о чем подумала: давай я сама позвоню Мухамеду и скажу ему всё, что я думаю о том произволе, который они задумали в отношении тебя. Намекну, что ты против замужества и даже собираешься…
- Нет, тётя Жади, - с жаром перебила ее племянница. – Я не просто против, а категорически не собираюсь им подчиниться! Так и скажите! И про письмо дяде Абдулу тоже…
- Успокойся, Самира! Тише, - понизила голос Жади.
 – Ещё по чашке кофе! – бросила она подошедшему поближе к ним официанту. – Девочка, я тебе обещаю: и твоему отцу, и дяде Али я всё скажу и намекну на письмо.  Но ты всё же пока ничего не пиши сиду Абдулу.
- Тётя Жади, я обязательно напишу: если не письмо, то  статью в журнал о возможном насилии, но не называя своего имени. Или мне самому королю Марокко пожаловаться на готовящийся произвол? Между прочим, я не его подданная, а гражданка Бразилии!
- Успокойся, Самира! Забудь про журнал и уж тем более про короля! Иначе это будет неслыханный скандал!
- Но Мухамед VI, как я слышала, цивилизованный монарх, человек современных взглядов!
- Нет, Самира, не действуй сгоряча! Как сказал бы дядя Али: не открывай дверь, которую потом не сможешь закрыть. Забудь о короле, о журналах и прочих скандалах. Наш дядя Али  достаточно влиятелен, чтобы не позволить дяде Абдулу так с тобой поступить, - начала уговаривать девушку перепуганная Жади. Она не ожидала такой силы противодействия, которое выплеснула Самира в разговоре. Ей в голову не могло прийти то, о чем только что сказала юная родственница.
- Но что-то же надо делать! Я не стану ждать, когда меня украдут.
- Позволь, я сама всё улажу. В Бразилии тебя трудно украсть, а вот в Марокко в ближайшее время ехать не стоит.
- И не собираюсь. Но в планах на следующий год мы с Амалией намечали поездку в Марокко, чтобы собрать материал этнографического характера для написания книги. Что ж, придется передвигаться по стране в парандже. В ней меня не только никто не узнает, но даже предположить не смогут, что я могу ее надеть, если даже от платка отказалась.
- Самира, какие мечты у тебя…
- Да, тётя, я не собираюсь менять планы из-за самодурства дяди Абдула. В Марокко я поеду, как бы там ни было! Но приму меры для собственной безопасности.
- Не будем больше спорить! Самира, могу предложить тебе тему для твоей новой статьи: орхидеи. Ты ведь пишешь в основном для студентов-туристов? Неужели им неинтересно будет узнать, какие прелестные цветы растут у нас в Бразилии? Орхидеи стали национальным цветком  Венесуэлы и Колумбии. Но Бразилия богата редкими сортами орхидей, которых нет больше нигде в мире. Ты можешь написать репортаж о моей скромной коллекции или о коллекции орхидей из Ботанического сада в Рио-де-Жанейро. Вспомнить легенды и мифы об этих удивительных цветах, историю, сделать красивейшие фотографии.
- Тётя Жади, Вы меня просто пытаетесь успокоить таким нехитрым способом. Я, конечно, напишу статью об орхидеях Бразилии, но я не забуду о коварных планах моих родственников. И как такое забудешь? Я теперь спать спокойно не смогу!
- Но я должна была тебя предупредить, Самира. Промолчать, зная о замыслах…. Ты сама первая обвинила бы меня, если бы я не рассказала тебе правду.
- Нет, разве я виню Вас в чем-то? Тётя Жади, я напугана и возмущена. Сегодня же перееду к вам.
- И правильно! А через месяц наступит Рамадан. К тому времени Латифа или получит собственный дом, или тоже переедет ко мне, к нам с тобой!
- Хорошо. Тётя Жади, а что об этом думает моя мама?
- Латифа ничего не знает. Пока не знает, и я боюсь её добивать такими новостями. Но думаю, дядя Абдул расскажет ей о планах на твой счет.
- Не говорите маме ничего. Пусть узнает от дяди Абдула.
- Самира, я тоже так считаю. Но знаешь, если как следует напугать Мухамеда – а это сделать могу только я, то дядя Абдул может отказаться от своих намерений, и твоя мама ничего не узнает.
- Так и надо сделать! – согласилась девушка, и им как раз принесли ещё по одной чашке кофе.
После этого они ещё недолго поговорили, пока  Жади спохватилась, что уже пора возвращаться в дом Иветти за Пьетро. Ведь сегодня уезжает Лукас, надо проверить, как собраны его вещи, и проводить в аэропорт.
- А потом, Самира, я заеду за тобой. Или даже мы с Иветти вместе приедем к тебе вечером. Ты же за это время постарайся упаковать хотя бы самые необходимые вещи. За остальными мы приедем завтра и всё заберем.

Договорившись о дальнейших действиях, Жади и Самира разошлись, кто куда: Жади села в автомобиль, который помчал ее назад в Тижуку, а Самира, отказавшись, чтобы ее подвезли, поехала на метро в пансион готовиться к переезду.


6. Часть 12. Глава 6. Лукас и Жади. Мухамед и Саид.

Через несколько часов Жади и Лукас разговаривали в зале аэропорта, стоя недалеко от табло с расписанием рейсов. Лукас держал на руках Пьетро, а Жади -  портфель с деловыми бумагами мужа. Она с умилением наблюдала сцену прощания отца и сына.
- Пьетро, я на тебя полагаюсь. Ты мужчина в доме, веди себя хорошо. Ведь я уезжаю, а мама и тетя Самира – слабые женщины.
- Я буду их защищать, - пообещал мальчик, и Жади с Лукасом рассмеялись.
- Лукас, я так рада, что ты понял мои опасения за Самиру. Ей нужна помощь.
- Думаю, для вас обеих так будет так лучше:  Самира переедет к нам, а потом ты увезешь ее пожить на время моего отсутствия в дом отца.
- Иветти собралась на неделю в Ангру. Она и нас  Самирой хотела бы взять с собой. Но сможет ли Самира ездить в университет так далеко? Несколько часов в пути – это не шутки.
- «Это вам не шутки!» - процитировал Лукас свекровь дочери, вспомнив любимое изречение доны Журы. – Главное, Жади, это ваша безопасность.  Но если у твоей племянницы будут проблемы с университетом, то пусть поживет в доме отца: Далва за ней присмотрит. А Иветти  даст ей водителя, который станет возить девушку на учебу.
- Не переживай за нас, Лукас. Всё будет нормально.
- Я надеюсь на это. Где Тавиньо? Отец и Иветти решили не приезжать в аэропорт, мы всё обговорили с отцом в офисе. Но Тавиньо уже пора быть здесь: иначе он  опоздает на самолет.
Да, Тавиньо опаздывал: видимо, причина была в его жене Лидиане, которая успела и Жади несколько раз позвонить, задавая разные вопросы, и Иветти «достать», и с синьором Леонидасом поговорить, уточняя детали поездки мужа.
- Надо было твоему приятелю взять в поездку жену. Иначе Лидиана и там до вас доберется со своей ревностью к мужу.
- Нет, Тавиньо не согласился бы с тобой. Ему нужна передышка, возможность получить психологическую разрядку. Кроме того, когда он вернется из поездки, ему предстоит встреча с ненасытной доной Одетти. Сколько бы денег не давал Тавиньо на младшего сына, доне Одетти сумма всегда кажется недостаточной. При том, что ее дочь Карла, мать мальчика,  вышла замуж, ждет второго ребенка. Они всем обеспечены.
- Я не знакома с доной Одетти. Только слышала о ней от доны Ноэмии.
- Лидиане и Тавиньо следовало забрать у них ребенка, посадив этих мошенниц в тюрьму.
- Лукас, мать и ребенка нельзя разлучать ни при каких условиях.
- Жади, я не раз видел эту женщину. Какой она была пять лет назад – наглой и вульгарной авантюристкой, она и теперь нисколько не изменилась.
- Надо было наказать мать Карлы, но не стоит разлучать ее с сыном.
- Им нужен был ребенок только для того, чтобы получать алименты от мужа Лидианы. Если бы Тавиньо не был женат или согласился бы развестись, то сейчас эти женщины были бы его семьей. Уверен: дона Одетти смогла бы женить Тавиньо на Карле.
Жади не хотелось спорить с Лукасом и думать, что он способен оправдать мужчину, который может забрать ребенка у матери. Ей и теперь было страшно вспоминать, как в свое время Саид поступил с ней и Хадижей. Она сделала вид, что вглядывается в толпу, но вдруг увидела семейство Тавиньо.
-  Лукас, это ведь Лидиана и Тавиньо появились там, в дверях зала и оглядываются по сторонам, потому что всё ещё не заметили нас.
- Это они. Пожалуй, нам больше не удастся поговорить: как только Лидиана окажется здесь,  она обрушит на нас столько причитаний и стенаний, что нам будет невозможно вставить ни слова.
- Жена Тавиньо такая.
- Жади, я люблю и Тавиньо, и Лидиану. Но иногда я ему очень сочувствую. Жить под таким прессингом – да ещё с двух сторон!
- Что поделаешь, Лукас. Лидиана его любит.
- Жади, вспоминай скорее, что ты хотела мне сказать или попросить. Потом будет поздно, - шутливо произнес Лукас, опуская сына с рук на пол.
- Ах, да! Вот, возьми этот список. Я переписала название сортов орхидей, которые есть в моей оранжерее. Если у тебя будет возможность купить новый экземпляр для пополнения коллекции, то ориентируйся на список: бери те цветы, которых нет в списке.
Жади передала мужу его портфель с документами, а сама порылась в сумочке  и достала сложенный вдвое листок с записями. Лукас забрал его и спрятал в кармане пиджака.
- Боюсь ошибиться. Меня могут обмануть, поняв, что я не разбираюсь в цветах.
- Ничего страшного. Как бы ни было, все орхидеи прекрасны, и они все разные. Я буду рада любому цветку, который ты привезешь.
- Жади, ты сама как прекрасный цветок. Ты моя редкая орхидея. Береги себя, пусть никто не пытается в мое отсутствие забрать тебя у меня, - ревниво-ироничным тоном произнес он.
- О чем ты, Лукас? – спросила Жади, догадываясь, впрочем, кого имеет в виду муж. Зачем она только отправилась на встречу с Саидом, оказавшуюся совершенно бесполезной?
Вскоре к ним присоединились Лидиана и адвокат Тавиньо, и тут же, успев только обменяться приветствиями, мужчины поспешили к стойке регистрации.
Из аэропорта женщины возвращались не вместе: Лидиана уехала на собственной машине, а Жади и Пьетро ждал автомобиль, отправленный  Иветти, чтобы заехать за Самирой в пансион и забрать девушку с необходимыми вещами.
Жена Лукаса была рада, что не придется выслушивать непрерывную болтовню Лидианы. К ней она относилась с симпатией, но в данный момент,    Жади хотела спокойно обдумать планы на ближайшие дни.
Добравшись до пансиона в Сан-Криштоване,  сестра Латифы помогла Самире собрать вещи для переезда в свой дом, а затем, побывав и там, отобрав самое нужное, они втроем отправились к Иветти. Пьетро уснул у Жади на руках,  она же со страхом посматривала в окно на ночной город. Преступность в Рио-де-Жанейро высокая, а добираться в район, где жили родственники Лукаса, предстояло через фавелу Росинья.
Правда, в какой-то момент водитель предложил проехать в Барра-ди-Тижуку через тоннель, и Жади согласилась. Это был более длинный, но менее рискованный путь, чем нестись почти ночью через знаменитую фавелу. Аденор тоже, кажется, был очень рад тому, что дона Жади не стала возражать, и быстро развернулся на авеню Атлантика, выбирая направление к тоннелю.
Сначала Самира казалась какой-то рассеянно-задумчивой. В начале пути она молчала. Но потом сказала:
- Тётя Жади, не верится, что очередная страница моей жизни перевернута. Пусть дона Элоиза и обещала найти для меня комнату в любое время, если я решу вернуться жить в пансион, но я чувствую, что этого не случится. Я буду жить с мамой, а в следующем году после окончания университета начну взрослую жизнь. Найду место в каком-нибудь журнале или газете, буду строить карьеру в журналистике…
- Самира, всё так и произойдет. А я тоже приняла решение: завтра утром я позвоню твоему отцу. Латифе я звонила при тебе, теперь твоя мама знает, что ты со мной, с нами всё в порядке. Но с Мухамедом я поговорю утром и, если понадобится, позвоню и дяде Абдулу.
- И мне хотелось бы позвонить в Фес: поговорить с Каримой, узнать, что ей известно о замыслах сида Абдула.
Они проболтали  в дороге, добираясь до особняка Феррасов. Самиру радовала поездка по ночному городу, по улицам, залитым электрическим светом рекламных огней, в потоке автомашин с такими же, как они, припозднившимися пассажирами, спешившими домой. В отличие от Жади, ей не стало  жутко, когда проезжали сквозь длинный тоннель. Но он закончился, и машина понеслась, наконец-то, к району роскошных особняков.
Но вздохнуть с облегчением Жади смогла только, когда машина въехала во двор огромного дома Леонидаса Ферраса, и за ними со скрежетом закрылись массивные железные ворота, возле которых дежурили охранники.
Иветти приняла их радушно. Оказавшись втроем в одной комнате, Жади с сыном и Самира после быстрого ужина  вскоре уже спали, пережив такой утомительный,  полный впечатлений день.
*** В Фесе в это время уже наступило утро следующего дня. Сказать точнее – было  позднее утро, и сид Али уже успел побывать в красильне. Он недавно вернулся и отдыхал, покуривая кальян в ожидании, когда приготовят мятный чай.
День был ещё впереди, а на улице в эти часы уже стояла неимоверная жара, как всегда бывает в Фесе в августе. Даже прохлада дома и короткие рукава легкой рубашки не спасали от дурного самочувствия после пребывания в течение нескольких часов на солнце.
Ведь сид Али обошел почти всю красильню, а до этого долго стоял на крыше соседнего дома – своеобразной смотровой площадке над огромным двором, где располагалась красильня с чанами, наполненными разноцветными красками. Он осматривал своё предприятие, что-то прикидывая в уме, потом спустился вниз, прямо к чанам, в которых происходило окрашивание шерсти для будущих ковров. Обошел и осмотрел всё, что можно, поговорив с работниками. И почувствовал, что устал. Постарался скорее вернуться домой.
  Красильня располагалась недалеко от риада,  но сид Али, возвратившись, почувствовал неимоверную усталость. Это не помешало ему, расположившись на диване, раскурить кальян и позвать Зорайдэ. Теперь она стояла рядом с мужем, озабоченно поглядывая на дверь. Карима вот-вот должна принести им чай, но отчего-то задерживалась.
А пока в ожидании освежающего напитка они вели между собой привычную утреннюю беседу о делах семьи и дома. Но в этот раз хозяева риада были озабочены свалившимися на голову их родственниц проблемами.
- Сид Али, что же теперь будет? Что случилось с сидом Абдулом? Кажется, он готов переженить всех холостяков Феса и сосватать всех невест, чьи родственники «беспокоятся».
- Да, Зорайдэ… Этот неуемный старик не успокоится, пока не устроит хотя бы несколько судеб. Ему мало неудачи с Мухамедом. Теперь ему захотелось непременно женить Саида. И повод имеется – неосторожное поведение Фатимы, давшей надежду одной из невест. Джамиля, дочь Муны - прекрасная девушка, но для чего Саиду столько жен? Уверен, что он захочет вернуть в семью Ранию. Или я не знаю Саида.
- Вы правы, как всегда, сид Али: эту кашу мы не первый раз едим – ее вкус знаем! Саид снова станет мужем Рании, - согласилась женщина, вспомнив неприятную историю с недавним гаданием.
- Вот. А Мухамеду, если Абдулу удастся сосватать Муну, трудно будет  содержать трех жен.
- Каких трех жен? – удивилась Зорайдэ. - Лейла и Муна… Всё!
- Зора-а-айдэ! – с упреком, но добродушно протянул сида Али. – К чему лукавить? Мы оба знаем, что Мухамед не хочет разводиться с Латифой. И если Абдул так уверенно говорит на медине всем подряд, что его племянник передумал и не станет разводиться, так тому и быть.
- Бедная Латифа! Она больше не любит мужа, не хочет принимать Лейлу, но если Вы станете настаивать, она не пойдет против Вашей воли! Аллах! Её жизнь превратится в одно большое страдание длиною в оставшуюся жизнь. Случится то, чего она всегда так боялась: ее принесут в жертву, как барашка.
- О чем ты говоришь, Зорайдэ? Почему ты так уверена, что Латифе будет плохо, если она останется в семье? Ну и пусть рядом появится вторая жена. Это свежие силы в доме!
- Первая, сид Али! Лейла стала первой женой! А Латифа теперь вторая! Но если не разведется и продолжит противиться, то станет третьей, если сиду Абдулу удастся женить Мухамеда ещё раз! – возразила Зорайдэ, горестно покачав головой. – Какая женщина станет радоваться, если ей придется делить мужа с другой женщиной и даже не с одной?
- Не стоит смотреть на ситуацию так мрачно. Нам надо убедить Латифу в обратном. Как чудесно, что в семье появится маленький ребенок, который принесет радостные хлопоты, участие в которых сможет принять и Латифа.
- Не думаю, сид Али, что Латифе ситуация сулит хоть какую-то радость. Как бы эта Лейла не свалила на бедную Латифу все домашние обязанности. Ведь служанку Мухамед нанимать не желает. Кроме того, документы на дом для Латифы уже полностью оформлены. Вы же сами говорили об этом. Не стоит упускать такой случай. Для Латифы будет лучше перебраться в собственный дом, разведутся они, или ваша племянница останется женой Мухамеда.
- Документы на дом оформлены, да, Зорайдэ. Я всё понимаю и от души сочувствую Латифе. Но, видно, такова ее судьба. Теперь и ей, как однажды Жади, придется пройти путь второй жены.
- Для чего, сид Али? Развод – это очень плохо для женщины. Но и жить в семье, в которой она никогда не будет счастлива, в этом тоже ничего хорошего нет. Аллах! Что же делать? Я не знаю, сид Али.
- Я тоже в растерянности, Зорайдэ. А главное  - от нас с тобой решительно ничего не зависит. Но Аллах милостив, он поможет Латифе.
- Но слово Латифы что-то значит, тем более в Бразилии. Если Жади уговорит Латифу действовать по бразильским законам, Ваша племянница получит развод, что бы там Мухамед не замышлял, иншалла!
- Зорайдэ, мы не можем вмешиваться в дела Мухамеда и Абдула. Но заставить Жади не встревать в семейные дела сестры я могу. Жади не должна помогать Латифе становиться разведенной женщиной. Это харам.
- Сид Али,  Жади может оказаться и вовсе не управляемой, если ей станет известно о том, что ждет Хадижу.
- Не дай Аллах свершиться такому. Тогда Жади сядет на самолет и прилетит в Марокко. У неё нет мужа-марокканца, который мог бы удержать ее. Даже Саид не сможет помешать, - проговорил хозяин риада, сидя полубоком на диване с трубкой кальяна в руке.
- Сид Али, уже вся медина сплетничает о том, что зять Саида Рашида скоро вновь вернет второй женой ту, с которой он когда-то развелся. Что же будет с нашей Хадижей? Она любит мужа, такой удар может оказаться для неё слишком сильным.
- Но и ей мы пока ничем не можем помочь, потому что не вправе вмешиваться в ее жизнь, - с сожалением ответил сид Али, затягиваясь  кальяном. – Только Саид может что-то сделать, но тоже - не сейчас.
- Но Самиру защитить мы можем? Не позволяйте дочери Латифы приезжать в Марокко. Иначе ее схватят, украдут и отдадут в жены такому же человеку, как  Хасан.  А Самира – это не Рания.
- Это верно. Рания по-своему хитра, она чувствует опасность. Самира же на это не способна. Она прямолинейна, и если не захочет выходить замуж, будет действовать в лоб. Но ей пора выйти замуж, завести семью. Возраст давно подошел. Ещё немного, и она останется старой девой. Но кто должен искать ей жениха? Такое право есть только у Мухамеда и Абдула, ведь она их кровь.
Зорайдэ тяжело вздохнула и подошла к столику. Она заметила под букетом осыпавшиеся с одной из роз лепестки и теперь собирала их в ладонь,  затем отправив в карман, чтобы при случае выбросить в мусор.
- Я поговорю с Латифой, поговорю с Самирой.  Но я тоже не смогу ее удержать, - пыхнув трубкой, продолжал сид Али. -  Придется действовать  через Жади.  Моя племянница не думает головой, когда дело касается лично ее, но за Самиру она беспокоится, даже боится. Я понял это после разговора с Жади.
- На всё воля Аллаха! Мы будем молиться, чтобы наши девочки были счастливы:   Латифа и Самира, Жади и Хадижа. Иншалла! – воздела руки  к небу женщина.
- Зорайдэ, нам остается только молиться. Аллах знает, что для них лучше. Случится, как Он решит. Но я тоже хочу, чтобы счастье пришло к ним как можно раньше.
- Да, сид Али! Пусть Аллах каждой даст счастливую судьбу!
- Зорайдэ, где Рания? – вдруг вспомнил о гостье сид Али. - Чем она занимается? Главное – чтобы и с ней ничего не случилось. Я надеюсь, что Хасан оставил мысль вернуть ее, а его слова были только пустыми угрозами.
- Не беспокойтесь, сид Али, с Ранией  все в порядке. Она живет как гостья. На медину выходит только вместе в Каримой или с кем-то из женщин дома. Хасана не стоит опасаться. Ей уготована иная судьба, я уверена в этом. И она добьется своего.
Сид Али с подозрением посмотрел на жену.
- Зорайдэ, неужели ты вновь вернулась к занятию, которым я запретил тебе промышлять? Ты ей гадала? Это харам! Что за суеверие!
- Сид Али, эта девчонка меня обманула! Она так ловко вовлекла меня в процесс гадания: выпила кофе и сделала вид, что увидела в пустой чашке нечто, связанное с Жади, что я и сама не заметила, как наговорила  всего, что я успела разглядеть в её чашке.
- Что ты могла рассмотреть? Не гадай больше, Зорайдэ. Прошу тебя.
- Не буду, сид Али, - раскаиваясь, сказала Зорайдэ.
- Так где же Рания? Ещё спит? – переспросил у Зорайдэ муж. – Найди ей занятие, что-нибудь из домашних дел. Саид дал понять, что у Рании должны быть какие-то дела. Иначе она совсем обленится, а ей предстоит много работать в его доме до тех пор, пока он не решит, что с ней делать дальше.
- Хорошо, сид Али. Я найду ей занятие. Но куда пропала Карима?  Давно пора принести свежий чай. Сейчас узнаю, почему ее нет.
- Карима принесет не только чай, но и сплетни со всей медины. Ты выпускаешь Кариму каждый день на рынок. Потом и мы узнаём от нее новости.
- Это не так уж и плохо, сид Али. Как иначе мы узнали бы, что люди говорят о Зухре? А ведь семья Фарида и эта женщина живут в другом городе.
- Но почти у каждого есть там родственники, которым до всего есть дело… Зорайдэ, что там за шум?
- Я слышу голос Каримы. Сейчас выясню.
Но ничего выяснять не пришлось: в комнату вошла Карима с огромным подносом. Едва оказавшись рядом с диваном, составив на столик с подноса чайник, стаканчики и тарелочки с выпечкой и финиками, она тут же начала болтать, выкладывая то, что успела услышать на медине.
Остановить женщину не смог даже сид Али, несколько раз порывавшийся прервать поток ее слов.
- … так все и говорят: некому в этот раз сида Саида спасать от новой женитьбы. Помните,  когда-то Жади встретилась с возможной соперницей и подстроила так, что сид Саид не захотел брать в жены …ээээ…. как же звали ту девушку? Так давно это было… Неважно! Но она не стала женой Саида, потому что во время сватовства допустила ошибку, поверив Жади.
- Карима, что-то я не припомню подобное. Кто-то насочинял, а люди повторяют, - недоверчиво покачала головой Зорайдэ.
- Да как же это, как же – не было? – затараторила Карима. - Даже я помню:  сид Саид дал развод Жади, а она оказалась беременной, и тогда решили, что Жади родит и уйдет из дома Саида, а её ребенка будет воспитывать  лара Назира. Хадижа родилась,  но сид Абдул уговорил Саида сосватать одну девушку. Зорайдэ, ты же сама посылала меня в ее дом, узнать, кто она такая.
- Да… Что-то начинаю припоминать, - протянула Зорайдэ.
- Было, Зорайдэ, было, - подтвердил и сид Али. -  Я тоже вспомнил: Жади позвала невесту к себе домой и коварно посоветовала уронить платок с плеч, когда Саид станет дарить ей золото в знак сделанного предложения о браке. Жади сама мне потом рассказала о проделке.
- Зорайдэ, теперь вспомнила?! – не могла успокоиться Карима. - Та девушка поверила Жади и сбросила платок, а Саид, как оказалось, увидел в этом плохой знак и передумал на ней жениться.
- Всё! Карима, я вспомнила. Поражаюсь тому, какая длинная у людей память на события в чужих семьях.
- Люди многое помнят, - согласился сид Али. – Но нас теперь не касается жизнь Саида. Пусть берет четырех жен, заводит гарем. А вот как дела в семьях  Латифы и Хадижи – это важно.
Поняв, что Кариме вновь не терпится высказать собственное мнение, а значит, она задержится надолго, Зорайдэ прогнала Кариму на кухню.
- Иди, Карима. Проверь, как дела с приготовлением обеда? Поставлены ли таджины? Не забыла ли Эсма купить специи, которые понадобятся нам для выпечки?
- Зорайдэ, я всё проверила. Карима знала, что Зорайдэ спросит об этом! Всё купили, таджины стоят на огне. Печка хорошо протопилась и…
- Иди, Карима. Найди Ранию и дай ей какую-нибудь работу.
- Но я только что…
- Ты уйдешь, наконец, или нет? – рассердилась женщина. – Сколько раз тебе повторять?
Поняв, что Зорайдэ не шутит, Карима быстро убралась из комнаты, оставив хозяев пить принесенный мятный чай.
Она ещё раз удостоверилась, что Рания не прячется за портьерой, а отправилась к себе в комнату, куда отослала ее Карима, когда застигла подслушивающей под дверью гостиной, где отдыхал сид Али.
 Надеясь на то, что Рания ждет ее, чтобы поговорить,  Карима пошла не на кухню, а прямо в ее комнату.
 Женщина вспоминала неприятный момент, когда обнаружила, что бывшая жена самого Саида Рашида откровенно подслушивала и, на удивленный возглас не сумевшей сдержаться Каримы,  молча приложила палец к губам, умоляя не выдавать. Карима всё равно отчитала ее тогда и велела отправляться к себе в комнату, пообещав вскоре зайти к ней, чтобы поболтать и обменяться новостями.
Теперь женщина решила выяснить, почему Рания оказалась под дверью? Что она хотела услышать? И что Зорайдэ нагадала Рании? Ведь Карима так была занята, что до сих пор не смогла расспросить у невольной гостьи подробности.
Кариме не повезло и в этот раз: из кухни за ней пришли две служанки с жалобами на Эсму. Девушка снова куда-то исчезла, бросив часть своей работы. Но приготовление блюд ждать не может. Работа вновь оказалась на них, в который раз. Где гуляет эта глупая девчонка?
Карима отвечала так же громко, как ругались и жалобщицы, с возмущением  размахивая руками.
- Скорее идемте, - подгоняла их Карима, стараясь поскорее увести женщин, чтобы не получить от Зорайдэ очередное замечание.
… Когда в глубине дома затихли крики служанок и Каримы, сид Али, попросивший Зорайдэ не вмешиваться, сказал:
- Кариме пора найти мужа. Она опытная служанка, без неё дом был бы другим, но она стала нам родным человеком. Хочется устроить ее судьбу.
- Сид Али, мне будет трудно расстаться с Каримой. Но и я желаю ей счастья. Может быть, у сида Абдула есть на примете подходящий жених?
- Зорайдэ, я сам нашел ей жениха. Это Ахмет, наш Ахмет, который много лет работает в моем доме.
- Ахмет? – удивилась Зорайдэ. – А ведь правда: жених хоть куда: одинокий, да и служит в нашем доме. Но захочет ли он жениться? И согласится ли Карима? Она столько раз смеялась над его заношенной синей шапкой, которую он носит с незапамятных времен!
- Думаю, он согласится. Ведь у Каримы вновь нет претендента в мужья. Очередной жених передумал на ней жениться. Никак не пойму – почему.  Карима – такая хорошая женщина. А, став женой Ахмета, пусть сама свяжет ему новую шапку, если ей не нравится его старая вещь.
- Не знаю, сид Али, получится ли. Кариму кто-то сглазил! Стоит кому-то из мужчин присмотреться к ней, как что-нибудь непременно случается. Так произошло и в этот раз. Я рассказывала, как…
- Знаю, Зорайдэ, не рассказывай мне эту историю. Но мне передали, что Ахмет жаловался на судьбу, которая оставила его без семьи, без детей и даже без жены. И я подумал: если соединить их жизни, то Ахмет и Карима могут заботиться друг о друге до самой смерти, пусть Аллах и не пошлет им детей, ведь Карима не так уж и молода. Но я помогу купить им дом на медине, а работать они будут по-прежнему у нас. И нам хорошо, и два одиноких человека обретут семью.
- Сделайте так, сид Али, пусть Кариме улыбнется счастье! Только бы сид Абдул не влез, как всегда, в сватовство! Он так высоко ценит Кариму, что ему все женихи для неё кажутся не подходящими. Он-то всё и портит.
-  Не волнуйся, Зорайдэ, я возьму это дело в свои руки, - пообещал муж. -  Сегодня же поговорю с Ахметом! Абдулу не стану даже намекать, иначе он и в этот раз сорвет намечающийся брак.
- Но если ему станет известно, что Кариму сватают за его спиной, он обидится.
- Обидится? Если вновь Кариме не повезет, я посватаю ее Абдулу!
- Нет, сид Али, только не это! Бедная Карима! Там и от Нурии ей будет доставаться, и от Дунии. И сиду Абдулу угождать придется. Мне жалко Кариму.
- Значит, женихом будет Ахмет, - подытожил сид Али.

***…  Рания в это время находилась в своей комнате, переживая чувство стыда из-за того, что оказалась застигнутой под дверью.
 Ну почему она не ушла прежде, чем появилась любопытная женщина?  Ведь слышала, что Зорайдэ ждала, когда им с сидом Али принесут чай! Но, видимо, ее настолько расстроила услышанная новость, что она перестала соображать.
После слов Каримы ей пришлось сделать вид, что уходит, но потом Рания вновь вернулась, зная, что Карима непременно поделится с хозяевами свежими новостями. И вновь услышала подтверждение! После этого она уже не стала медлить и убралась к себе, чтобы ее вновь не обнаружили за подслушиванием.
Неужели это правда:  Саиду придется взять в жены дочь Муны? Всё-таки шутка Фатимы не осталась без последствий. Кобра, доигралась, дошутилась!  Хотела бы Рания взглянуть на лица жен Саида, когда он сообщит, что скоро в доме появится третья жена!
 С одной стороны Рании это даже выгодно: между Зулейкой и Фатимой ещё до свадьбы  мужа и Джамили испортятся отношения. И если он не женится – они всё равно поссорятся. Неужели Зулейка вот так простит сопернице то, что им обеим придется потесниться? Рания знала, о чем мечтала первая жена: Зулейка хотела жить с детьми в собственном доме, и  чтобы Саид приезжал к ней в ее очередь. И мечта уже была так близко!
А после развода с Ранией стала ещё явственней. Ведь им с Фатимой нечего делить: если Зулейка получит отдельный дом, тогда Фатима останется в доме Саида. А что будет после того, когда возвратится из Марокко Рания, это было бы уже не так важно для Зулейки. Для нее всё останется по-прежнему,  даже если Саид решит вернуть Ранию третьей женой. Фатима и Рания будут жить вместе в особняке, когда Зулейка с детьми – в собственном доме.
Но появление новой жены может разрушить все надежды. Рания могла бы позлорадствовать тому, что Фатима может перестать быть фавориткой. Сначала она и Зулейка должны будут отдать свои ночи за целый месяц молодой жене. Потом Саид будет вынужден в первые месяцы строго соблюдать обычаи и относиться ко всем женам одинаково. А затем  – кто знает – не станет ли девушка новой пассией Саида?
«Джамиля… Какое красивое имя у дочери Муны. Интересна, красива ли и девушка? Саид может увлечься ею, как случилось у него с Фатимой. Нет, только не это! Фатиму и Зулейку я хорошо знаю, а что собой представляет дочь Муны – неизвестно. Она может  относиться ко мне как к прислуге.  А к моему сыну – не как к старшему сыну Саида, а как к ребенку прислуги. Саид вряд ли сможет убедить ее, что я буду вовсе не служанкой в доме, а вернусь воспитывать нашего сына, пока Саид не решит снова взять меня в жены. О!!!! И захочет ли Саид вернуть меня четвертой женой, если у него уже будет три жены?» - пришло в голову Рании, не смотря на ее уже непоколебимую веру в гадание Зорайдэ.
- Надо что-то делать! Если Жади в свое время смогла избавиться от возможной соперницы, то и мне надо что-то придумать, пока не поздно. Я должна встретиться с Джамилей и поговорить. Саид не должен стать ее мужем.  Но как мне уговорить девчонку отказаться от замужества? –  обхватив себя за плечи, говорила она сама с собой, нервно вышагивая по комнате от двери до кровати.
- Я никогда не видела ни Муну, ни ее дочку! Как узнать, где мне ее найти? Кариму попросить о помощи? Она может разузнать, где живет Муна, и рассказать мне. И не только мне, но и всему дому! Аллах, что же мне делать?
Она остановилась перед небольшой шкатулкой, и до половины не заполненной нищенским золотом, которое только и имелось у неё теперь. В каком виде она предстанет перед «невестой»? Дешевое золото, старая одежда… Не посмеется ли над ней девчонка? Нет, Рании не пережить такого унижения! Но надо что-то делать. Всё-таки  посоветоваться с Каримой? Или не стоит?
- Зорайдэ нагадала мне, что я стану женой Саида. И пусть недолго, но буду  единственной женой, пусть и не получу его. Что это значит – не получу? Куда исчезнут Фатима и Зулейка? Впрочем, неважно. Потом всё станет ясно, а пока надо искать способ не дать Саиду взять ещё одну жену. Зорайдэ ничего не сказала, что будет ещё одна жена!
Она долго металась по комнате, её остановил только зазвонивший сотовый телефон.
Рания тут же бросилась к мобильнику: на дисплее высветилось имя ее сына.
- Мунирчик! Сыночек мой!  Как ты? – от неожиданности она даже не сразу сообразила, что в Бразилии  в это время суток, если учесть разницу во времени, глубокая ночь. Почему ее сын не спит? Может быть, что-то случилось?
- Что?... Отец приехал?… Фатима тебя больше не обижает? Она рассказала тебе что-нибудь о поездке в Марокко?... Не расспрашивай у неё ни о чем, Мунир. Я вернусь и расскажу тебе всё о Марокко, о городах, в которых я побывала…. Ведь я путешествовала… Не знаю, когда точно, Мунир. Но я обязательно вернусь в Бразилию. Твой отец обещал мне, что приедет за мной после Рамадана.
В общем, разговор с сыном Ранию успокоил: мальчик  ничего не знал о превратностях ее жизни здесь, в Марокко. Значит, Саид приказал Фатиме не болтать об этом. Рания с облегчением вздохнула и начала обдумывать план действий против новой соперницы.

7. Часть 12. Глава 7. В доме дяди Абдула.

Дуния, одетая в новое, легкое, шелковое платье-халат, зеленое, с вышивкой, очень ей нравящееся,  сидела на кухне и пила свежезаваренный чай, то и дело протягивая руку за новым печеньем, которое в огромном количестве напекла Нурия вместе с молодой служанкой.
 Дуния с Нурией только что поссорились. И теперь «верная раба» сида Абдула стояла у плиты, насупившись, с обиженным видом поджимая губы.
А всё началось со сплетни, которую принесли Дунии ее шпионки, побывавшие в доме сида Али, а точнее - у него на кухне, поговорив там с женщинами-служанками, которым, как никому другому, было известно всё, что происходило в семье сида Али.
Ларе Дунии сообщили, что Ахмет ищет жену, а сид Али вдруг начал «беспокоиться» за Кариму.
- На этот раз Абдулу не удастся помешать ей выйти замуж, иншалла, - с удовольствием констатировала Дуния, пережевывая очередное печенье.
- Лара Дуния, как Вы можете подозревать сида Абдула в неблаговидном поступке? О, Аллах! Он всем только добра желает! – рассердилась тут же лара Нурия.
- Ну, конечно! Отчего же тогда он твою жизнь не устроил, Нурия?
- А что не так с моей жизнью? Алхамдуллилах! Мне хорошо в доме сида Абдула! Лучшего я и не желаю.
- Почему Абдул тебе мужа не нашел? Разве тебе никогда не хотелось иметь семью, детей? Теперь о детях поздно говорить, но Абдул мог бы на тебе жениться, раз не захотел тебя отпускать от себя, - ядовитым тоном заметила Дуния. – Посмотри на себя: одета как нищая. Ходишь в старой одежде – почти в лохмотьях. Да сид Абдул должен тебя в шелка одеть и золотом увешать за твою верную службу. И где же это всё?
- Да что ты такое говоришь, Дуния? Харам! – рассердилась ещё сильнее Нурия, бросив на стол полотенце и застучав по стенкам металлической кастрюльки огромной ложкой, помешивая готовящийся соус.
- Ты при Абдуле – служанка, хотя заслуживаешь лучшей судьбы.
- Я довольна судьбой. У каждого в жизни свой путь. Мой – быть рядом с сидом Абдулом и заботиться о нем.
- Только ему и в голову не приходит отблагодарить тебя за преданность и заботу. Ну, ничего. Всё может однажды измениться…
- Что такое? Что ты задумала, Дуния? – слова жены сида Абдула вызвали у Нурии беспокойство. Эта женщина на всё способна, Нурия давно поняла дурную натуру женщины, на которой сиду Абдулу довелось жениться. 
- Ничего не задумала. Но тебе пора и о себе подумать. Так и умрешь, будучи для него преданной собакой.
- Харам, Дуния! Чтобы я больше ни слова не слышала ни о сиде Абдуле, ни о себе!
- Хм, Нурия… Как ты можешь быть такой…,  жертвующей своим счастьем ради других? Точнее – ради сида Абдула?  Дело твоё, хотя мне тебя жаль.  Так вот: Кариму и Ахмета сид Али собирается поженить! И случится это втайне от твоего хозяина!
Женщины не заметили, как Абдул, только что вернувшийся с медины, вошел в дом и теперь уже был у двери кухни. Услышав слова Дунии, он тут же оказался рядом с женщинами.
- Как – поженить? Почему – тайком от меня?! Что это за интриги? Дуния, это твои происки! - прищурил глаза сид.
- Что ты, Абдул! Карима согласилась выйти замуж за Ахмета! Сид Али уже и сумму денег назвал, которую даст в качестве приданного за Каримой, чтобы молодые могли купить небольшое жилье на медине в районе Шуара, недалеко от риада сида Али. И Ахмету заплатил за верную службу, чтобы он мог купить Кариме золото и обеспечить ей махр в евро или долларах.
- Не может быть! Я бы знал, будь это правдой!
-  А ты не сомневайся! Карима уже предвкушает, как пойдет с женихом на рынок золота украшения  выбирать, - уверенно кивнула лара Дуния.
- Что же произошло в доме моего приятеля? – недоверчиво вопрошал старик. - Что там  случилось, о чем я не знаю?
- Много всего! – уверила его Дуния под молчаливо-осуждающие взгляды  Нурии.
- Я же вчера видел Кариму, но никто мне и слова не сказал, что ее замуж собираются выдавать, - расстроился сид Абдул.
- Собираются, сид Абдул! Сид Али поговорил с Ахметом ещё вчера, тот и согласился. Дело к свадьбе. Завтра в доме Али праздник. На кухне только и разговоров об этом. Отметят помолвку Ахмета и Каримы.
- Почему же мне ничего не известно? Меня на праздник никто не звал, - расстроенно повторял Абдул, нервно перебирая пальцами агатовые четки.
- Это, сид Абдул, чтобы ты там ничего не испортил. А то ведь у тебя к Кариме какое-то особенное отношение, - насмешливо напомнила Дуния.
- Хватит, Дуния!- решила вмешаться Нурия, глядя с жалостью на растерянного хозяина. - Сид Абдул, новость до Вас не дошла, потому что ещё не вышла за порог дома Вашего приятеля. Ведь сосватал сид Али Кариму только что. Вашей жене рассказала обо всем Эсма, девчонка, которую послали сегодня на рынок, а она прибежала к Дунии и всё разболтала.
– Такая спешка не спроста! – заявил старик, пропустив мимо ушей и слова жены, и слова служанки. – Неужели они согрешили? Кто-то поймал их на месте преступления? Были свидетели? И Али, вместо того, чтобы наказать одалиску и ее совратителя, решил их поженить?!
Пока старик терялся в догадках, женщины реагировали на его слова по-разному. Дуния откровенно веселилась, смеясь и хлопая себя по коленке, а Нурия с сочувствием и пониманием поддакивала хозяину.
- Ох, сид Абдул, если они виноваты – наказать нужно непременно. Конечно, сид Абдул,  Вы правы, как всегда!
- Да вы что? Кого там наказывать? Кариме под пятьдесят, а Ахмет старше неё лет на пять, не меньше! Просто Али не захотел терять Кариму. Ведь рано или поздно, а жених для неё найдется, хотя Вы, сид Абдул, всё делаете, чтобы у Каримы ничего не вышло. И сами на ней не женитесь, и другим не даете взять такую умелую и заботливую хозяйку в жены! Вот Али и пришло в голову, как сделать так, чтобы и Кариме семью дать, и при своем доме оставить.
- Дуния, ты думаешь, ЧТО говоришь? Конечно, языком косить – язык не болит. Почему я должен на Кариме жениться? Ты в чем меня подозреваешь, женщина?
Нурия тоже не выдержала:
- Ваша жена, сид Абдул, думает, что Вы умышленно Кариму женихов лишаете, потому что она Вам самому нравится.
«Настучав» на ненавистную хозяйку, Нурия, ни на кого не глядя, переставила с плиты на подставку на столе кастрюлю с соусом.
Видя, что сид Абдул проводил блюдо голодными глазами, она тут же предложила:
- Сид Абдул, давайте я вам кюфту положу, готова и кюфта, и соус. Успела всё сварить к Вашему возвращению.
- Положи, Нурия. Положи, - обрадовался старик. – А ты, Дуния, не рассиживай. Видишь: муж вернулся домой, неси тазик, чайник с водой, полотенце. И руки вымою перед едой, и ноги мне помоешь. Устал сегодня,  столько ходил – в несколько кафе зашел, с нужными людьми встретился.
- А что так, сид Абдул? Вы всё в заботах о благах семьи. Всё о других думаете, о себе некогда позаботиться, - сочувственно произнесла Нурия, в то время как Дуния злобно запыхтела, не желая куда-то идти, нести столько всего, да ещё и ноги мыть вредному старику.
- Только ты, Нурия, обо мне тревожишься! Только ты за меня переживаешь!
- Такой второй, как Нурия, тебе не найти, сид Абдул!  Так и взял бы ее в жены! Да и Кариму тоже нечего упускать. Она тоже была бы тебе преданной и заботливой женой, если насмерть не заболтает тебя. Нет же, ты меня при себе держишь! Вот схожу к шейху…
- Дуния, неси воду ноги мыть! – сурово велел Абдул, а Нурия поджала губы при упоминании имени Каримы.
«Неужели старуха ревнует? - хмыкнула Дуния, поднимаясь с мягкого пуфа. – Ну я вам обоим устрою! Быть вам вместе, куропаточки! Или я не Дуния!»
Когда сид Абдул, усевшись в любимое кресло, протянул вперед ноги, поставив ступни в тазик, а Дуния, недовольно бурча себе под нос, поливала в таз воду из чайника, он спросил у неё в очередной раз:
- Дуния, так ты требуешь развод, как я понял?
- Правильно ты всё понял, Абдул! – подняла на него злые глаза женщина. – Сколько можно повторять? Дай мне развод и верни меня сиду Али! Как договаривались полгода назад, так и сделай.
Старик усмехнулся.
- Но что ты можешь сказать шейху? На что пожаловаться? – вознес руки к потолку старик. - Разве я не кормлю тебя? Не даю крыши над головой? Не воспитываю тебя?
- Уж я найду, что сказать, Абдул! Золота мне за полгода не дарил, одежду не покупал. Кормишь, говоришь? А в ресторан меня ни разу не водил! Даже когда здесь Саид с Фатимой были, так Саид в ресторан с женой пошел, а ты меня взять не подумал!
- Что ты несешь, женщина? Для чего тебе столько золота? Одежды у тебя только в тех чемоданах, что ты с собой в мой дом принесла, на небольшую  лавку хватит, если продать захочешь. А сколько ещё твоего барахла осталось в доме сына?!  Сходи и принеси, если тебе мало!
- Но ту одежду мне сид Али покупал, или на  махр было куплено! А что ТЫ мне купил? Во что оденешь, если я останусь без старых вещей? И золота ни грамма не купил! Вот жмот! Жадность – это харам. А ты скуп, Абдул!
- Не скуп, но и не расточителен! Я лучше закят заплачу в пользу бедных, чем стану тратить деньги на твоё золото! – твердо ответил на ее претензии Абдул, презрительно сузив глаза и  топнув ногой в тазу. Полетели брызги, и платье Дунии спереди оказалось в мокрых пятнах.
- Что ты творишь? Ему ноги моешь, а он мне платье единственное запачкал! Всё! Иди сюда, Нурия, вытри ноги любимому господину, а с меня хватит! –  зло запричитала Дуния, поднимаясь с колен. Она отряхнула платье и двинулась прочь из комнаты.
- Постой, Дуния! Я тебя никуда не отпускал! Не разрешаю тебе из дома выходить!
Но женщина вышла вон, даже не оглянувшись на его окрик.
- Нурия, запри ее в комнате, пусть поразмыслит над своим поведением! – погрозил пальцем сид Абдул.
- Хорошо, хозяин, так и сделаю.
- А я поем и пойду к Али. Узнаю, какие  у него новости и что там от меня скрывают. Праздник у него в доме, и без меня? Вот как…, - с осуждением произнес сид Абдул, приподнимая ноги над тазиком, который собралась убрать Нурия. - То Латифе мужа за спиной Мухамеда надумал нового искать, теперь Кариму замуж выдает.
- Сид Абдул, неужели сид Али Латифу поддерживает? Как может родственник желать развода женщине своей крови?
- Не может и не имеет права! – кивнул Абдул. – Но это пустое всё: Мухамед не даст развод Латифе. Лучше бы думал, как мятежницу Самиру,  дочь родной племянницы  в чувство привести! Мужа ей найти хотя бы какого-нибудь, чтобы всё было, как у людей!
 - А что, сид Абдул, увиделись Вы с  родней Муны? Разговаривали с ними? – поливая воду теперь на руки Абдулу, поинтересовалась Нурия.
- Ты почему спрашиваешь?  - насторожился старик.
 - Так они встречи с Вами искали вчера! И звонили, и спрашивали, когда домой вернетесь, во сколько, да где Вас найти можно.
- Вот по этим делам я и пробегал полдня по медине! Нееет, как хочет Саид, но ему не отвертеться от женитьбы! Что бы он не говорил в оправдание, но его жена ясно дала понять, что Джамиля, дочь Муны, может рассчитывать на брак с моим племянником! Теперь дело за малым: Саид должен сделать ей официальное предложение и подтвердить его дорогим подарком, чтобы можно было объявить всему Фесу, что сватовство состоялось. Сегодня же ему позвоню и дам несколько советов, как себя вести с этой семьей.
Нурия слушала хозяина как зачарованная, то и дело кивая головой. Потом подала полотенце, и Абдул вытер руки.
- Неси мне еду! Проголодался уже, ведь на медине только чай да кофе выпить удалось. Из-за жары есть вовсе не хотелось. Неси, Нурия, не стой! Неси всё, что приготовила.
Нурия позвала служанку, приказала унести таз, грязные полотенца и прочее.
…Когда на стол перед Абдулом были поставлены горячий таджин из курицы с солеными лимонами и овощами и несколько тарелок с соусом и кюфтой, теплыми лепешками с кунжутом и миска с тмином, сид Абдул не удержался и с умилением сказал:
- Нурия, без тебя я пропал бы! Но Аллах послал мне тебя, Нурия!
Потом он вознес слова благодарности Аллаху за дарованную сегодня, как и всегда, пищу и принялся за обед…
… К тому времени, как отдохнув, сид Абдул решил отправиться в дом сида Али, Нурия успела приготовить свежую рубашку, а также другую, более легкую и чистую джеллабу, отправив прежнюю в стирку.
Надев полосатое одеяние поверх рубашки, Абдул пристроил на голове красную феску с кисточкой, сунул ноги в любимые уличные бабуши и пошаркал к двери на улицу через небольшой дворик перед риадом.
Шел не один, а с Юнусом, попутно выговаривая ему:
- Почему ворота снаружи покрасил, а внутри, со двора – нет? Или ты забыл?
- Так ведь, сид Абдул, краска кончилась!
- Как это – закончилась?!  Почти пол банки оставалось, я сам лично в неё заглядывал: была краска!
- Была, но потом сами же приказали картину сида Саида замазать. Я и принес ту банку с краской.
Абдул нехорошо хмыкнул. Юнус же продолжал:
- А потом проверил: в ней совсем мало краски оказалось, хватило покрасить всего лишь горшок, в котором апельсиновое деревце посажено.
- Видите – горшок синеет в том углу, - кивнул он куда-то в сторону.
- Агаааа…, - покосился на покрашенный горшок сид Абдул, припомнив неприятную историю.
Юнус открыл дверь, выпуская хозяина на улицу, а затем по его строгому приказанию тут же закрыл ее на ключ и задвижку, зная, что сид Абдул не отошел от порога дома, желая удостовериться, что слуга в точности исполнил его требование.
…А в комнате, где улеглась на кровать отдохнуть в жаркое время дня лара Дуния и куда пришла Нурия, шел спор.
- Не доставай меня, Нурия! Почему Аллах не сделал тебя женой сида Абдула вместо меня? Уходи, никуда я выходить не собираюсь, даже если меня гнать будут из дома! Жара на медине такая, что никуда не захочешь идти, даже если Абдул меня в лавку золота вести бы собрался! Это только он может шастать по медине в такую погоду, а я – нет! Для него главное - узнать новости.
- Не говори так, Дуния! Харам это. Сид Абдул пошел к сиду Али  обсудить сватовство Икрама и о Ясмин поговорить, я знаю! А то ведь девушку сосватали, жених настаивает, чтобы  день свадьбы был назначен, а твоя внучка ещё согласия на брак не дала. Упрямится, от своего счастья отказывается!
- Ах, вот оно что? За моей спиной решают такие вопросы, а меня и спросить не желают?! Вот расскажу Ясмин, за кого ее замуж отдать собрались, так посмотрим, что у них получится!
- Ээээ…..! Зачем я тебе только сказала?! Наделаешь дел теперь! Но ничего: как сид Абдул приказал тебе: из риада ни шагу, запереть тебя в комнате и не выпускать, я так и сделаю!
- Давай, Нурия. Закрой и комнатную дверь, и дом закрой, и ворота на улицу… Язык мне всё равно не отрежешь. Захочу – всё расскажу, что знаю, испорчу Абдулу праздник! А если мои сыновья поймут, что вы с Абдулом меня под замком держите, да я ещё у них на плече порыдаю и на жестокое отношение пожалуюсь, так и старший сын, и Икрам сами к шейху побегут, чтобы тот мне развод с Абдулом дал. И ведь получу!
- Дуния, кто тебя держит? Не хочешь быть женой сида Абдула – уходи, иди к шейху. А то ведь только грозишься!
- Нет, Нурия, не могу! Мне надо, чтобы Абдул совершил то, о чем мы с ним и сидом Али договаривались, когда он временный брак устраивал: Абдул меня должен вернуть в дом сида Али, чтобы он снова на мне женился.  А если просто разведется, так Али может отказаться. Скажет: нет, не возьму, сид Абдул мне тебя не передавал. И останусь ни с чем! – рассудила Дуния, обмахиваясь шелковым пестрым платком.
- Что за дом: ни кондиционера, ни вентилятора простенького – ничего нет, - ворчала Дуния, тяжело ворочаясь на постели. В окно через железную ажурную решетку затекал в комнату густой жаркий воздух.
 На лбу Дунии выступили капли пота, лицо покраснело. Лежала на кровати, положив полную ногу на ногу. Красивая прическа помялась, но какой смысл был теперь о ней сожалеть? Дуния, услышав новости из дома сида Али, надеялась, что Абдул и ее возьмет с собой, если не на праздник завтра, то хотя бы пойдет в Шуара новости узнать, и возьмет ее с собой.
Вот и сделала себе прическу, уложив пышные черные волосы, надев золото и заранее выбрав и повесив отдельно почти новое темно-красное платье с вышивкой и черную паранджу, без которой она теперь на улице не появлялась.  И хотя в такую жару тяжело было под ней дышать, но Дуния  была не против такой жертвы, если в результате окажется гостьей в вожделенном месте.
А ей очень хотелось взглянуть на Зорайдэ, узнать, что нового  у неё, т.е. на ней появилось… Какое золото Али ей подарил, какое платье новое купил, каких тюрбанов соперница накрутила из новеньких шёлковых платков…
Эх, и ничего не вышло – сид Абдул ушлепал один. Чтоб ему чужой осёл по дороге на джеллабу нагадил! Да нет, Абдул так далеко сам не сможет дойти – наймет у кого-нибудь осла по дороге. Так и доедет до риада Али. А она тут в духоте задыхаться будет, лежа в запертой комнате.
Нурия же вышла,  и Дуния не сильно расстроилась, услышав скрежет поворачивающегося в замке ключа.
Подосадовав на неудачу, оставившую её без новостей из первых уст, она сняла с себя золото, сложила украшения в шкатулку необъятных размеров, которую тут же надежно спрятала,  улеглась поудобней и начала обдумывать план, как подстроить ловушку сиду Абдулу, да такую, чтобы выбраться из неё не смогли ни он, ни Нурия. И будет им счастье!

8. Часть 12. Глава 8. Сид Абдул и Нурия.

….Вернулся сид Абдул поздно вечером – Ахмет привез его на ослике, которого одолжил для поездки сид Али. Нурия сразу поняла, что хозяин не в духе. Если его не трогать, не лезть к нему с расспросами, то сид сам ей обо всём и расскажет.
Поэтому Нурия терпеливо усадила хозяина на диван, помыла ему ноги, для рук принесла кувшин с водой и полотенце. Потом и чай с мятой перед ним поставила, и печенье ореховое, фисташковое, самое его любимое, только что испеченное, принесла на блюде. Абдул всё время молчал. Даже о скандальной жене Дунии не вспомнил ни разу. 
И только выпив несколько стаканчиков чая с вкуснейшим печеньем, заговорил:
- Дуния, каких мне племянников Аллах послал! За что я так наказан? Растил их, воспитывал. Сначала Назира откололась от семьи. Теперь не знаю, что будет, если Мухамед или Саид откажутся подчиниться и не согласятся сватать Муну с дочкой.
- Сид Абдул, а так можно,  чтобы родные братья женились на матери и  дочери? – с сомнением спросила Нурия.
- Так… получилось. Теперь ничего не поделаешь! Муну я сосватал Мухамеду сегодня утром, ведь  Лейла вывела меня из себя своими капризами. Я этой одалиске слово дал, что не быть ей единственной женой. Тут же пошел к брату Муны и поговорил с ним. Мне его даже уговаривать пришлось, чтобы сестру отдал в жены Мухамеду.  И как же я теперь могу пойти на попятную?! Это же невообразимый скандал! Припомнят тут же, как Саид много лет назад отказался жениться на Муне. 
- Так Саид и на ее дочери может не жениться, - испуганно предположила Нурия.
- Пусть только попробует! Тогда Я ОТ НЕГО откажусь, слово  даю, Аллах свидетель! – поклялся Абдул.
- Но ведь он не собирался жениться, - робко напомнила ему женщина.
- Ну и что? А его жена Фатима дала такое согласие! Или она думала, что это всё шутки? Нееет! Теперь Саид вынужден будет взять Джамилю в жены. И это не моя прихоть: брат Муны и их дядя, сид Касим, «беспокоятся» за Джамилю. Ведь уже всему Фесу известно, что Фатима намекнула девушке, что именно о ней она поговорит с Саидом. Теперь нельзя отступать. Я  сегодня же позвоню обоим племянникам! Сколько в Бразилии времени, Нурия? А у нас? Взгляни на часы!
- Поздно уже, сид Абдул. А в Бразилии так ещё и рано.
- Ничего не рано! Саид в это время уже сидит в своем офисе, а Мухамед   открыл магазин и вовсю торгует. Немного погодя и позвоню, только с мыслями соберусь.
- А что в доме сида Али нового? Женится Ахмет на Кариме? – осмелилась поинтересоваться преданная служанка, желая понять, отчего любимый хозяин в таком состоянии вернулся из гостей.
- Женится! – отмахнулся старик. – Там всё в порядке. Карима растеряна, конечно, но согласна стать женой Ахмета. И он тоже готов жениться, даже рад, что невеста – знакомая женщина.
- Так что же вас так расстроило? – прямо спросила Нурия. – Ведь вижу, что случилось что-то. Кариме, конечно, Вы и получше жениха могли найти. Но сид Али решил иначе.
- Ээээ.., Нурия, не в Кариме дело. Какие люди завистливые, так и норовят разрушить чужое счастье! Пока шел по медине, наслушался разных сплетен, которые и повторять не хочется. Но и верить в них не буду, раз свидетелей нет. Как проверишь? А всё равно разные мысли душу тревожат…
- О ком говорили-то? О Джамиле? – предположила женщина.
- О Саиде, о Мухамеде, о Лейле, о Хадиже! Только о них и разговоры! Всё из прошлого, что было – всё припомнили! А уж про Жади сколько вспоминали – так и говорить не приходится! – расстроенно проговорил сид Абдул и вдруг с удивлением посмотрел на служанку:
- Нурия, а почему ты про дочку Муны спросила? Ты о ней тоже что-то слышала?
- Тоже? – переспросила она. – Да, сид Абдул, слышала, но не знала, как сказать Вам об этом. Но и промолчать не могу! И Вам успели наговорить?
- Налей мне ещё чай и рассказывай. Не молчи, Нурия, ведь от этого зависит репутация моих и без того непутевых племянников! «Перед свадьбой шире раскрывай глаза, а после – прищуривайся». Правильно народ подметил!
Женщина тут же взяла новый чайник с горячим сладким чаем, принесенный только что молоденькой  служанкой, и, отослав ее, налила бодрящий напиток хозяину.
Прежде чем сообщить о слухах, Нурия проверила, не стоит ли кто под дверью. Убедившись, что девушка ушла, а в коридоре  никого нет, она повернулась к старику и с сожалением сказала:
- На медине говорят, что Джамиля… одалиска!
- Кто говорит? Что о ней рассказывают? – не удивившись, спросил сид Абдул. -  Чтобы обвинять девушку, нужны доказательства. Даже Жади удалось выпутаться, хотя я был уверен в том, что она изменила Саиду ещё до свадьбы. Но  не было четырех свидетелей, чтобы можно было ее уличить и наказать плетьми на площади!
- Я слышала, сид Абдул, что девушка была знакома с одним французом, когда ее семья жила в Рабате. Он даже свататься к ней пытался. Но ему, разумеется, отказали. Он не мусульманин, не нашей веры, не араб. Но, видимо, девчонка продолжала тайно  встречаться с ним вопреки воле семьи, поэтому поле смерти мужа Муны его семья  отправила Муну с дочерью прочь из Рабата. Женщина вернулась в дом родителей, который после их смерти достался ее брату.
- Вот как? – почесал подбородок сид Абдул. – Мне рассказали что-то подобное. Надо бы с братом Муны поговорить и прямо расспросить. К чему моему племяннику ещё одна одалиска? Хотя я не сомневаюсь, что Саиду она понравится. Если он картины с одалисками в дом из разных стран везет…
- Сид Абдул, может, правду сказала Дуния, что на картине дочь Муны нарисована? Саид мог заказать ее портрет …
- Нет, Нурия. Не говори так. Семья Муны не позволила бы подобной вольности. Но и картина старинная, как мне Али рассказал. Кто нарисован – никому неизвестно. Возможно, это одалиска Хюррем, которая жила в гареме турецкого султана Сулеймана. Была у него такая женщина. Мне однажды пришлось читать книгу по истории Турции. Эх…
В коридоре послышались тяжелые шаги, вскоре в комнату вошла Дуния.
- Что, Абдул, договорился с моим сыном, когда Ясмин замуж выдавать будете? Если девушка не желает, так насильно выдавать нечего! И Икраму нравится другая, а не та девчонка из Мекнеса. Устраивать браки надо ко всеобщему удовольствию, а не по твоей прихоти!
- Что ты такое говоришь, женщина?
- Знаю я тебя: в твоих правилах бросить дохлую кошку, и потом другие пусть ее подбирают.
- Дуния, устал я. Иди в комнату, не зли меня! Дохлую кошку бросить, говоришь… Надо же!
- Абдул, завтра с тобой пойду в дом Али! Там будет праздник, значит, придут и мои сыновья с семьями. Давно всех их не видела – соскучилась.
- Как вести себя будешь, одалиска языкастая! Как же ты свою внучку воспитывала, что она смеет противиться воли отца и деда?
- Не желаю я внучке той доли, которую вы с моим сыном ей выбрали. Правильно, что Ясмин отказывается от жениха, чувствует, наверно, что дело-то нечисто!
- Молчи, Дуния! – отмахнулся старик.- Жених выгодный. Твоей внучке ни о чем жалеть не придется.
- Но почему моя внучка должна стать второй женой? Почему? Она красавица, порядочная девушка. Пусть Али ищет ей богатого мужа, у которого никогда не было семьи!
- Не вмешивайся в дела своего сына, одалиска!
 Дуния фыркнула, а он пожаловался верной соратнице:
- Нурия, что за времена пришли? Ясмин отказывается слышать о женихе, потому что с ним не знакома, а Самира, имя которой запрещено произносить в нашем роду, от которой отказался родной отец, пока она не одумается и не раскается, так та совсем не желает слышать о замужестве. А верно говорится: волк уносит ту овцу, что отстала от стада.
- Да, сид Абдул! Аллах, помоги девчонкам образумиться! – вторила ему лара Нурия.
- Как выбрать им мужей? Как выдать замуж? А все беды начались с Жади! Не женись на ней тогда Саид, вся судьба семьи была бы иной. Из-за одного плохого дерева, в дупло которого попал огонь, гибнет весь лес.
Абдул сетовал на жизнь, а сам с беспокойством оглядывался, как будто в поисках чего-то.
- Сид Абдул…, - насторожилась противница Дунии.
- Нурия, - перебил ее старик, - где мои четки? Вышел на медину и не сразу обнаружил, что у меня с собой нет моих любимых четок. Неужели потерял? Дырок в кармане нет. Где же они? В кармане грязной джеллабы оставил?
- Так… сид Абдул, я Вашу джеллабу уже постирала и сушиться повесила. Карманы проверила – там не было ничего. Не знаю, где четки. Не попадались они мне.
- А ты, Дуния? – подозрительно спросил старик. – Не находила агатовые четки?
- Где бы я их нашла? Меня Нурия заперла по Вашему приказанию в комнате, так я там весь вечер и просидела! Потеряли на медине, точно потеряли, - с удовольствием подначила лара Дуния в то время, как служанка уже везде успела заглянуть.
 И ведь нашла! А Дуния думала, что спрятала  в надежное,  неприметное место…
- Вот они, сид Абдул, завалились за  бахурницу.
- Как они могли там оказаться? Я и близко к тому месту не подходил! – неприятно удивился сид Абдул, принимая из рук женщины любимую вещь. Он с подозрением посмотрел на жену из-под насупленных бровей, как будто собираясь в чем-то ее уличить. Но Дуния опередила его:
- Сид Абдул, а… племянник Вам ничего не говорил? Не звонил Мухамед?
- Отчего ты спрашиваешь? Почему мне должен звонить Мухамед? И Али меня о том же спросил. Что происходит? Сам сейчас позвоню обоим племянникам, - грозно сказал Абдул.
- Так ведь Жади звонила сюда, Вас спрашивала! – наконец, сообщила Дуния. – Не верите? У Нурии поинтересуйтесь.
- Жа…а..ди?! Как – Жади? Как она посмела звонить в мой дом? – поразился дядя Абдул.
Но Дуния только плечом пожала, а Нурия вовсе замерла, опустив глаза.
- И что же хотела эта одалиска? Чего молчите? Рассказывайте! – сердито потребовал старик.
- С Нурии не спрашивай – она ничего не знает. К телефону подошла я. Как только Нурия выпустила меня из комнаты, так я прошла в гостиную,  и телефон тут же зазвонил.
- Чего хотела эта женщина?
- Не сказала. Просила Вас позвать, поговорить хотела о чем-то важном. Сказала, что раз ей не удалось поговорить с Вами, то просила передать, чтобы Вы Мухамеду позвонили и всё у него узнали.
- Жади собралась указывать мне, что делать? Будь она женой Саида, я сейчас же потребовал бы наказать ее плетьми. Какое неуважение! Одалиска звонит в мой дом и командует, что делать!
- Видно, что-то у них в Бразилии случилось, если Жади посмела позвонить в ваш дом. Голос у неё был очень нервный.
- Дуния, оставь меня в покое. Уходи! Сходи к Ясмин, поговори с внучкой. Направь ее мысли в нужное русло. Жениху не терпится назначить день свадьбы, но он боится скандала, если Ясмин вдруг откажется выходить замуж. Что-то же надо делать!
- И что я могу, сид Абдул?!
- Пусть Юнус проводит тебя в дом твоего сына, останешься там переночевать и поговоришь с Ясмин.
- Вы меня днем на медину не пускаете, а ночью решили отправить к сыну? Я ещё в своем уме, ночью из дома не выйду! Час-два назад ещё полно людей гуляло, но теперь одни наркоманы по улицам шатаются. Или грабители! И никто им руки не отрубит, даже если поймают на месте преступления, когда с меня золото срывать начнут.
- А ты не носи на медине золото! Что ж, Дуния, пойдешь завтра. Встанешь пораньше и отправишься прямо в дом сына. Юнус проводит.
- Утром я и сама дорогу найду! – огрызнулась Дуния. Она почувствовала, как проголодалась, а Нурия поесть не предлагала, всецело занятая своим драгоценным хозяином. Жена сида Абдула была вынуждена пойти на кухню сама, чтобы поискать съестное.
- Козе ее рога не в тягость, - прокомментировал старик нрав жены-невольницы.
Когда её тяжелые шаги затихли внутри дома, Абдул протянул руку к телефонной трубке.
- Надо звонить. Что-то произошло, не иначе.
- Сид Абдул, только не нервничайте. Поберегите себя. Ваши племянники всё равно поступят по-своему. Так не забивайте гвоздь с камень.
…На том конце телефонной линии, соединившей берега двух континентов, омываемых Атлантикой, долго никто не реагировал на звонок.
Но сид Абдул не сдавался, набирая номер телефона Мухамеда ещё и ещё.
- Где же они все? Нет Мухамеда и Амина, они ушли в магазины, так женщины должны быть в доме! - с недоумением констатировал старик. 
 Наконец, перезвонив через полчаса, дождался ответа.
- Мухамед? Почему до тебя так трудно дозвониться?...


9. Часть 12. Глава 9. Рио-де-Жанейро. В доме Мухамеда.

А в  Рио-де-Жанейро, в доме Мухамеда, уже некоторое время – после звонка Жади - царил хаос. Мухамед сидел в кресле в своей комнате с мокрым полотенцем на голове. Здесь же находились его сын и невестка.
Амин подал ему стакан с холодной водой, принесенный Халисой из кухни. Глава семьи стонал и стенал между небольшими глотками, отпивая холодную воду из стакана. Амин ждал, стоя рядом и не понимая, что ему делать. Халиса скромно пристроилась у порога комнаты, ведь дверь была распахнута.
Она тоже пребывала в растерянности: металась между отцом Амина, которому нужна была помощь, и ларой Латифой, рыдавшей у себя в комнате.
- Как Самира посмела угрожать сиду Абдулу? Амин, сынок, как твоя сестра посмела? Неужели это моя дочь?
- Отец, Самира ещё ничего не сделала! Поэтому тётя Жади нам и позвонила, чтобы предупредить.
- Нам звонит Жади! Саид должен знать, что творит его бывшая жена, мать его дочери! О, Аллах! Как я смогу рассказать об этом дяде Абдулу? Его же удар хватит!
- Отец, не надо звонить дяде Абдулу. Надо сообщить дяде Саиду. Пусть он сам позвонит в Фес и поговорит с дядей Абдулом.
- Но что нам делать с Самирой? Её пора выдавать замуж. Дядя Абдул мог бы найти для неё мужа, отличного мужа!
- Отец, лучше не надо этого делать! Самира может не только написать дяде Абдулу письмо, но и забросать своими статьями все марокканские газеты! Я и не представлял, какой острый у нее язык! И в Рио-де-Жанейро нас может опозорить. Тогда вся марокканская община в Бразилии будет над нами потешаться. Наш бизнес может рухнуть.
- Она разорит нас! Аллах, Аллах! Кого я вырастил? Амин, ты знаешь, что мне сказала жена бразильца? Самира, оказывается, пообещала пожаловаться на нас с дядей Абдулом самому королю Марокко!
- Она может это сделать, отец! Не надо принуждать ее к замужеству, пусть живет, как хочет, если не желает найти своё счастье в семье и детях!
- Вся медина будет говорить о нас! Я не смогу приехать в Марокко! Ведь в Фесе нас многие знают. Алхамдуллилах!
- Отец, Самира получила образование, она знает и умеет то, о чем мы можем не догадываться. В Марокко, как и в Бразилии, есть Интернет. Моя сестра может просто описать историю, как семья пытается насильно выдать ее замуж, и всё: вечером напишет на каком-нибудь сайте, и через минуту об этом будут знать все, кто прочитает ее сообщение.
- Да?! Так вот что мне пыталась объяснить Жади! Что делать? Что, Амин?!
- Звонить дяде Саиду!
- У меня нет сил спускаться в гостиную к телефону. Принеси мой мобильник, сынок, позвоню с сотового, - жалобно простонал обескураженный Мухамед.
Амин подошел к столику у кровати, выдвинул верхний ящик и достал телефон отца. Едва сотовый оказался в руках Мухамеда, он тут же позвонил брату. Амину показалось, что внизу, в гостиной, звонит телефон. Халисы рядом не было, и Амин решил, что жена вышла, чтобы поднять трубку. Он стоял и прислушивался к разговору отца с дядей Саидом.
А Халиса, не расслышав звонок,  отправилась вовсе не к телефону, а в соседнюю комнату, утешить лару Латифу.
Войдя, увидела стоявшую у окна мать Амина, закрывавшую лицо руками, но не сумевшую прекратить рыдания. У свекрови была истерика.
- Лара Латифа, не плачьте!  Успокойтесь! Никто ничего с вашей дочерью не сделает!
- Халиса, о чем говорил Мухамед? Что тебе удалось услышать?  Самира опять что-то натворила? Где моя дочь? Она же собиралась с Жади уехать в загородный дом отца Лукаса!
- Мне неизвестно, где Самира, но я поняла, что сиду Мухамеду позвонила ваша сестра…
- Мою дочь украли! Самиру украли и теперь насильно отдадут замуж! О, Аллах, что мне делать? Что теперь с ней будет? – едва не рвала на себе волосы свекровь.
- Нет, лара Латифа! Никто ее не украл. Наоборот, Ваша родственница предупредила, что сестра Амина узнала о планах дяди Абдула и собирается написать письма – и дяде Абдулу, и королю Марокко, и в Интернет, и в разные журналы. Об этом отец Амину и рассказывает.
Обливаясь слезами, Латифа слушала невестку. Потом еле смогла произнести:
- Пожаловаться королю?! Мне Жади не звонила, ничего не говорила. Почему Жади ничего мне не рассказала? Что случилось? Что Мухамед собирается делать?
- Амин предложил позвонить сиду Саиду. Наверно, именно это отец Амина и делает.
- Но почему Жади мне не звонит? Не верю! Что-то случилось!
- Лара Латифа, может быть, дело в том, что ваш мобильник разрядился? Поэтому ваша сестра и не смогла дозвониться. А к домашнему телефону подошел отец моего мужа. Возможно, эээ… лара Жади  просила позвать Вас к телефону, но сид Мухамед не согласился, - смиренно, тихим голосом произнесла Халиса.
- Ты… откуда знаешь о моём сотовом? – с удивлением спросила Латифа, даже перестав рыдать.
- Я давно догадалась, что в доме есть телефон, о котором не знают ни Амин, ни сид Мухамед. Обещаю и дальше никому не рассказывать об этом.
- Спасибо тебе, Халиса. Рада, что у меня такая понимающая невестка. Я очень боюсь за дочку. Ведь когда вмешивается дядя Абдул, добром его замыслы не кончаются.
Халиса промолчала. Во время невольной паузы она услышала, как на первом этаже звонит телефон. Видимо, давно звонит. Значит, Амин не стал спускаться, чтобы ответить.
- Простите, лара Латифа, но я слышу телефонный звонок. Позвольте, я спущусь и узнаю, кто это и кого позвать для разговора.
- И я с тобой пойду, Халиса. Вдруг это снова Жади? – вытирая слёзы, сказала Латифа.
Женщины вышли в коридор и заспешили к лестнице.
Трубку подняла Халиса – на всякий случай, потому что если бы это звонили Мухамеду, то у Латифы  не было желания говорить с его знакомыми.
- … Алейкум салам, сид Абдул! – ответила Халиса в трубку позвонившему, тут же взглянув на свекровь. – Сейчас позову сида Мухамеда. Одну минуту…
Латифа, едва услышав имя дяди Абдула, сделала «огромные глаза», быстро покачав головой, показывая невестке, чтобы не говорила о ее присутствии рядом. Халиса положила трубку на столик и направилась к лестнице, но по ступеням уже спешили Амин и его отец.
- Халиса, это дядя Абдул? Я не ослышался? – уточнил Амин.
- Да, сид попросил позвать к телефону Вас, сид Мухамед.
Мужчина подошел, по пути срывая с головы мокрое полотенце. Он даже не взглянул на заплаканную Латифу и трагическим голосом спросил в трубку:
- Дядя Абдул?... Да, я только что говорил с Саидом. Неужели он успел уже Вам перезвонить?... Нет?... Да, я слушаю…
Халиса стояла рядом с мужем и так же, как и все –  как Амин и свекровь – внимательно вслушивалась в чужой телефонный разговор. Порой доносились до слуха целые фразы, сказанные сидом Абдулом. Видимо, старик на том конце громко кричал.
 А Мухамед не мог вставить ни слова. Он стоял, зажимая побелевшими пальцами трубку, и то раскрывал рот, как будто собираясь перебить собеседника, то широко открывал глаза, как будто безмерно удивляясь чему-то…
Наконец, и он смог вставить своё:
- НЕТ, сид Абдул! Как вы могли так поступить со мной?! Я не могу и не хочу брать третью жену! Нет…, нет, дядя Абдул…, нет…., - стонал в ответ на слова властного родственника, отец Амина. Наконец, и Мухамеду позволили высказаться, видимо, решив узнать его мнение.
- Я говорил с Саидом. Он дал мудрый совет: оставить в покое Самиру. Иначе нам не избежать скандала. Не стоит искать ей жениха сейчас…. Понимаю, дядя Абдул. Но Самиру не стоит трогать, потому что Вам не всё известно. В мой дом  звонила Жади… Что – и Вам тоже? Значит, Вам уже известно, что Самира собралась жаловаться королю, в прессу, в Интернет… Как на кого? На Вас, на меня, на того, кто решит насильно взять ее в жены!...Что? Так вы ничего не знали?!... Дядя Абдул! Дядя Абдул!.. Что? Лара Дуния, что с моим дядей? О, Аллах! Что с моим дядей? Принесите ему воды, побрызгайте в лицо, - давал советы взбудораженный страшными новостями Мухамед. – Где лара Нурия? Ох, пусть Аллах даст дядя Абдулу крепкого здоровья и долгих лет жизни! Иншалла!
Он положил трубку и обессиленно опустился на диван, закрыв глаза. Латифа стояла недалеко от дивана, но молчала. Она не могла заставить себя заговорить с бывшим мужем, из-за которого над любимой дочерью нависла опасность. Латифа лихорадочно обдумывала услышанное.
Так значит, угрозы Самиры  подействовали? Даже Саид испугался возможных последствий и просил отказаться от планов на замужество. И всё-таки дочь перегнула палку. Грозить самому сиду Абдулу?! Неужели Самира могла бы написать письмо королю?! О, Аллах, разве такое возможно? Видимо, дочь настолько напугана, что готова на любое безумство, чтобы только защитить себя. «Бедная моя девочка! – мысленно пожалела Самиру мать. – Но пора мне узнать подробности лично у Жади. Если не смогу ей позвонить, то отправлюсь к ларе Ноэмии и сделаю звонок от неё».
Когда Латифа, молча, с прямой спиной поднялась на второй этаж, Мухамед переглянулся с сыном и сказал:
- Амин, я последую совету, который дал мне мой старший брат. Саид прав: Самира опасна как та мышь, которая в минуту опасности может покусать кота. Я не перестану надеяться, что однажды моя дочь вернется на истинный путь. Наденет платок, облачится в хиджаб, станет правильной мусульманкой, выйдет замуж. Но надо действовать постепенно.
- Я не верю в то, что Самира сможет измениться. Она выросла такой же, как все девчонки в Бразилии. Она не марокканка, а бразильянка. Вот неприятная правда, которую вы с дядей Абдулом  не можете принять!
- Нет, сынок, не стоит терять надежду. Когда твоя мать перейдет жить в свой дом – а я с этим решил смириться, к ней переедет Самира. Дона Ноэмия   сказала об этом Мустафе. И вот когда она будет жить рядом с нами здесь, в Сан-Криштоване, тогда именно ты и твоя жена, вы с Халисой сможете изменить ее.
- Как так? – неприятно удивился планам отца Амин.
- Как же ты сам не поймешь? Халиса своим примером будет воздействовать на Самиру: ведь твоя жена не носит коротких юбок и маек без рукавов, не ходит без платка. Пусть Самира видит твою жену каждый день.
Мухамед повернулся к невестке.
- Халиса, вы можете приходить в дом матери и Самиры  перед намазом, и когда наступит время – молиться при них, - предложил Мухамед, а затем обратился к сыну:
- Твоя мать, Амин, тоже вместе с вами будет совершать намаз. И Самира вспомнит, что это и ее вера, религия ее семьи. Я куплю, а ты подаришь сестре Коран, предложишь ей читать Коран вместе. Наша задача – вернуть Самиру в семью. Так хочет Аллах, я уверен: иначе Самира не стала бы переезжать в наш район. Здесь она вспомнит о наших традициях, обычаях, нашей вере, от которой она отошла за эти годы.
- Отец, когда мы всё успеем сделать? Я весь день в магазине, а у Халисы много дел дома.
- Ничего, Амин,  всё наладится. Скоро в наш дом переедет из Марокко Лейла с ребенком. Она женщина и тоже будет заниматься домашними делами.
- Но дядя Абдул постоянно ругает твою жену. Говорит, что она совсем ничего не умеет делать! … Халиса, принеси нам с отцом чай! … Отец,  придется нанять служанку, когда мама уйдет жить в свой дом. Но и мы с Халисой хотели перейти в дом матери. Как ты останешься один вместе с неумелой женой и маленьким ребенком?
- Я уже думал об этом. Придется взять с собой родственницу Лейлы. Она не будет служанкой, и нам не придется ей платить. Услуги служанки стоят дорого. А Ариба будет бесплатно помогать родственнице. И я приветствую ваш переезд к матери: ты, Амин, сможешь держать меня в курсе всех событий в том доме.
- Отец, ты хочешь, чтобы я шпионил за матерью и Самирой?
- Зачем ты так говоришь, сынок? Это наша задача – вернуть Самиру в семью. И ещё: я решил не давать твоей матери развод. Вот так. Смотри: вот ключ, который и мне дал бывший хозяин дома, в котором будет жить твоя мать. Один ключ у неё, другой – у меня. Я стану приходить к твоей матери в дни, когда наступит ее очередь.
- Разве мама не станет менять замки на двери? Это против всех правил безопасности, отец. Надо обязательно поменять замки в доме матери. Это Бразилия, а не Марокко.
- Мы с тобой всё обдумаем, Амин. Нам надо сохранить нашу семью и сделать все, чтобы принять новых членов: Лейлу с моим ребенком и ту женщину, на которой меня собирается женить дядя Абдул.
Амин взглянул на отца с удивлением.
- Да, Амин, да! Дядя Абдул  сказал, что родственники Муны отомстят нашей семье за оскорбление, если я не соглашусь взять ее в жены. Думаю, взрослая уравновешенная женщина в доме нам не помешает. Лейла же – неопытная и с дурным характером. Но мне хочется порядка в семье. Хорошо, что дядя Абдул сосватал дочь Муны Саиду, а не мне или тебе. Ведь дядя Абдул мог вспомнить о тебе, Амин. Но тогда нам пришлось бы искать деньги на покупку дома и для тебя и твоих жен. Или Латифа была бы вынуждена отказаться от переезда в свой дом и уступить его тебе.
Халиса, расставляя на столике принесенные тарелочки с печеньем и стаканчики для чая, едва не уронила один из них на ковер. Она не осмелилась поднять глаза на свекра, но если бы он только мог заглянуть ей в душу, пылавшую от ревности!
- Я не собираюсь больше жениться, – сердито ответил Амин. – Я не так богат, чтобы заводить гарем. Меня моя семейная жизнь вполне устраивает. Я могу заранее сказать об этом дяде Абдулу, чтобы он не вздумал и мне преподнести какой-нибудь сюрприз!
Разговаривая между собой, мужчины не заметили, с каким облегчением восприняла эти слова Халиса. Она вышла из гостиной и вернулась с чайником со счастливым выражением на лице, не сумев сдержать в себе чувства. Амин, кажется, что-то понял, когда увидел жену, разливавшую имбирный чай в их с отцом стаканы.

…. Пока Амин с Мухамедом вели спор, Латифа у себя в комнате добралась до телефона, спрятанного среди вещей в сундуке возле кровати. В последнее время она предпочитала носить мобильник с собой, отключив звук. Но так получилось, что накануне она стирала одежду и переложила телефон в надежное место.
Взглянув на дисплей, она убедилась, что Халиса права – батарея разрядилась.  Достав зарядное устройство, Латифа подключила сотовый и закрыла дверь на ключ. Надо немного подождать и тогда попытаться связаться с Жади. Почему она сначала не позвонила ей, а предпочла разговаривать о племяннице с Мухамедом? Могла бы ничего ему не говорить, если он отказался позвать  к телефону Латифу. Что это значит?
- Только бы с Самирой всё было в порядке!
Так и оказалось. Латифа набрала номер Жади, и она ответила тут же, как будто ждала звонка.
- Жади, я жду объяснений! – потребовала она. Но сестра перебила ее и тут же вывалила все неприятные новости. Действовать, по ее мнению, надо было немедленно. Описав реакцию Самиры  на сообщение о планах отца и дяди Абдула на ее замужество, девушка отреагировала очень бурно. Если не остановить Самиру, она может совершить многое. Разве  написанное сиду Абдулу письмо не вызовет скандала? А  жаловаться на родственников главе государства – самому королю Марокко – разве это нормально? Возможно, Самира пообещала это сгоряча, но мало ли что.
- Жади, ты ничего не скрываешь от меня? – всё ещё не верила мать Самиры .
- Успокойся, Латифа. У твоей дочери всё в порядке. Она успокоилась. Здесь в Ангре нам очень хорошо. Мы с Пьетро отдыхаем, загораем на пляже. А Самира рядом с нами готовится к занятиям. Но мы помним об опасности. Дона Иветти дала Самире собственного водителя, который отвозит Самиру каждый день в университет и забирает после занятий, возвращаясь вечером в Ангру. Путь не близкий, но безопасность того стоит.
- Жади, - сказала в трубку Латифа, - я слышала, как  Мухамед говорил с дядей Абдулом по телефону. Он сказал, что Саид в курсе всех дел и против того, чтобы Самиру выдавать замуж при таком ее сопротивлении.
- Вот видишь. Возможно, не последуй от Самиры  такой реакции, они не отступились бы. Саид очень бережет свою репутацию, собственную и семьи. Ему не нужен ещё один дикий скандал.
- Надеюсь на это. Но как я поняла из того, что мне удалось услышать, Мухамеду сосватали ещё одну жену. Ему придется жениться. Пусть не сейчас, а через год, но он женится на той самой Муне.
- На Муне? – послышался возглас Жади. – Однако, как востребована эта женщина! Сид Абдул сначала сватал ее Саиду, теперь – Мухамеду.
- Тебе не всё известно. Я подозреваю, что Саиду придется взять в жены дочь Муны – Джамилю. Мне дона Ноэмия ещё вчера очень сумбурно поведала новости из Марокко со слов Мустафы. Родственники Муны требуют, чтобы Саид взял в жены эту девушку. Похоже,  у Саида вскоре снова будет три жены.
- Значит, на этот раз не смог отвертеться. Пусть женится.
- Жади, мне казалось, что Саид любит Фатиму. Не так, как тебя, но он относится к ней по-особенному. И вдруг дядя Абдул принуждает его брать ещё одну жену.
- Мне всё равно, Латифа. Пусть Саид будет счастлив хотя бы с одной из жен. Главное для меня  – наше с Лукасом счастье. И я хочу, чтобы Аллах и тебя тоже сделал счастливой, Латифа. И мою дочь, и Самиру.
- Я тоже хочу. Жади, расскажи, как там – в Ангре?
- Здесь чудесно: прекрасная погода, чистый песчаный пляж, свежий воздух. На пляже зонтики от солнца, пальмы и берега, покрытые бурной растительностью. А какой у Иветти дом и сад! Столько разных цветов! Ах! Оооо!!! ...
- Что? – испугалась Латифа. – Что, Жади?
- Представляешь, я забыла оставить инструкцию Кларе, нашей домоправительнице, чтобы она в мое отсутствие ухаживала за орхидеями!
- Жади, кто  занимался ими, когда вы с Лукасом ездили на неделю в Гуаружу?
- Клара всё делала. Я тогда в деталях расписала ей, когда и что делать в оранжерее. Надеюсь, что она не потеряла листок и всё сделает так же и в этот раз. Потом позвоню и узнаю новости из дома.
- Жади, чем занята Самира? Я хочу с ней поговорить, услышать голос моей дочери.
- Самира в Университете, когда вернется, я скажу, чтобы она тебе позвонила. Латифа, а может быть, сделать так: ты соберешь вещи, Самира заедет за тобой на машине и привезет тебя к нам в Ангру хотя бы на пару дней? А?
- Я… не знаю, Жади. Мне этого хотелось бы. Но я боюсь.
- Кого? Или чего? Бери купальник, тоже будешь ходить с нами на пляж, отдохнешь от домашней обстановки. Тебе нужна психологическая разрядка!
- Купальник? Жади, я много лет не была на пляже! Забыла, что такое океан!
- В чем проблема? Купим тебе купальник здесь. Или возьмешь любой из моих!
- Жади, ты смеешься надо мной? У тебя нет закрытого купальника, какой могла бы надеть я. А из того, что носят в твоем окружении, я не осмелюсь надеть никогда в жизни!  Не смогу лежать на пляже совершенно голой! Даже в хамаме наши женщины моются, обернувшись в тонкую простыню.
- Латифа, кто принуждает тебя загорать в бикини? Наденешь купальник, а сверху прикроешься парео, завязав его над грудью. Купим парео самого большого размера, и Самира тебе поможет закрепить его на теле. Приезжай! Можешь просто сидеть на песке в пляжном кресле в длинной юбке и блузке с рукавами! Никому там и дела нет до других, поверь!
- Не знаю, как решиться…
- Собирайся и ни о чем не думай! Пусть в доме за тебя похозяйничает невестка, а Мухамед проникнется мыслью, что он потеряет вместе с тобой.
- Ладно, Жади, ты меня уговорила! Позвони Самире – пусть она заедет за мной. А Иветти не будет против?
- Нет, конечно! Иветти уже не знает, как уговорить тебя приехать в гости! А недалеко от нас купили небольшой домик Тавиньо и Лидиана. Помнишь Лидиану? Она мечтает с тобой увидеться.
- Помню. Как можно забыть эксцентричную любительницу Востока? Я лично учила ее восточному танцу. Жади, я соберу вещи и приеду. Позвони Самире. Пора мне начинать новую жизнь. Когда я услышала, что Мухамеду сосватали ещё одну жену, я окончательно поняла: место в семье мною окончательно потеряно. Прежняя жизнь уже никогда не вернется. Надо начинать с чистого листа.
- Ты права, сестра. Собирайся, Латифа, мы все тебя с нетерпением ждем!

10. Часть 12. Глава 10. Рио-де-Жанейро. Дом Саида Рашида. Новости и обиды.

У Саида после бессонной ночи разболелась голова, и он решил не ехать в офис, представив, какие пробки предстоит выстоять в центре города в жару. Не смотря на зимнее время, день в Рио-де-Жанейро обещал быть жарким, а к вечеру  ожидалась гроза.
Саид мог поработать и дома у себя в кабинете. Предстояло разобрать почту, накопившуюся за время его отсутствия, а документы из офиса только что ему привез посыльный. Ко всему прочему хотелось побывать в хранилище, где Саид содержал несколько десятков картин, и подготовить место для нового экспоната коллекции: «Танцующая одалиска» рано или поздно прибудет в его дом.
Саид вздохнул: как-то всё в последнее время складывалось в его жизни не так, как хотелось бы. Сначала неудачное замужество Хадижи, но в этом он винил не только себя, но и дядю Абдула, которому доверился. Затем появилась Зухра, которая станет второй женой Фарида, уже стала! Саиду было противно думать, что его дочь будет вынуждена бороться за место в семье с недостойной одалиской! То, что женщина вполне заслуживала так называться, Саид не сомневался.
Потом не продумал до конца историю с Ранией. Он оказался в ситуации, когда не может законно вернуть ее в семью, потому что она побывала женой другого мужчина, и не формально, как предполагалось, а на самом деле. Но даже если это не так, ведь Рания уверяет, что ничего не было, всё равно всему Фесу и Эс-Сувейре известны клятвенные утверждения Хасана, что Рания может родить ему ребенка.
А тем временем в собственном доме ему стало неуютно с первого дня после возвращения из Марокко. Рания  уже больше трех месяцев не жена Саида. Первой женой стала Зулейка, и если за делами и суетой Саид как-то не замечал, какие изменения происходили в гостиных и комнатах его особняка, но теперь, когда Зулейка по своему усмотрению переставила и переложила все мелочи, он только сегодня утром не смог найти ничего из нужного, то и дело обращаясь с вопросом к первой жене, где теперь найти то одно, то другое.  Это нервировало Саида.
Когда он в очередной раз вызвал Мириам, велев выяснить у Зулейки, где лежат его четки и любимая ручка, в кабинете появилась жена, лично принеся ему спрашиваемое.
- Зулейка, прошу тебя все мои вещи вернуть на их прежние места, -  с раздражением посоветовал он женщине. - Я желаю находить их там, куда я привык класть уже двадцать лет подряд. Прими это к сведению. 
- Хорошо, Саид. Сейчас же верну всё на место, - казалось, бесстрастно согласилась Зулейка, но Саид всегда тонко чувствовал чужое настроение и понял, что она обиделась.
- Я редко бываю дома, поэтому не хочу тратить время на поиски личных вещей. Несколько дней после возвращения из Марокко стали для меня кошмаром. Чего не хвачусь – ничего не могу найти!
- Я поняла, Саид. Всё будет сделано, как ты пожелаешь.
- Зулейка, как чувствует себя мой сын?
- Он тоскует по матери. Мунир разочарован тем, что ты, Саид, не привез с собой Ранию.
- Она ещё вернется. Но пока только няней. Не знаю, станет ли она когда-нибудь вновь моей женой. Пока она будет жить в моем доме и воспитывать нашего сына. Вам с Фатимой предстоит относиться к ней не как к служанке, а как к родственнице, которая живет здесь рядом с сыном.
- Где ее поселить? Займет Рания прежнюю комнату или разместится во флигеле, где находятся комнаты прислуги?
-  Рано обсуждать этот вопрос. Надо подумать. Но я не желаю, чтобы мой сын переживал и чувствовал себя униженным, - в которой раз повторил Саид.
Женщина с достоинством кивнула.
-  Зулейка, ничего не скрывай от меня. Как складываются отношения между Фатимой и моим сыном? Они ссорятся? Фатима обижает Мунира?
Увидев, что жена не решается ответить, как будто подбирая верный ответ, он подсказал:
- Я знаю, что Мунир сломал подаренное мною дорогое ожерелье. Я понимаю, что Фатима не могла не поссориться с мальчиком. Но как они встретились вчера? Фатима что-нибудь рассказывала моему сыну о поездке в Марокко? О жизни там его матери? Мунир сам ее о чем-нибудь расспрашивал?
- Нет, Саид. Фатима говорила только со мной, - твердо ответила женщина.- Но мне стало известно, что Мунир ночью тайно звонил Рании в Фес в дом дяди Али. Он рассказал матери о вашем возвращении. Похоже, твоя бывшая жена решила использовать сына в качестве шпиона. Мунир не в первый раз докладывает ей о том, что происходит в нашей семье.
- Видимо, Рания попросила Мунира держать ее в курсе всего, - усмехнулся неприятно задетый новостью Саид. – Что ещё?
Зулейка описала, как мальчик пересчитывает золото Рании в ее шкатулке, которая теперь находится в его комнате.
Саид даже рассмеялся.
- Узнаю Ранию. Было бы странным, не попроси она сына об этом!
- Саид, это не смешно. Мунир становится дерзким и хитрым, когда дела касаются интересов его матери.
- Зулейка, он любит мать.
- Понимаю, Саид, но твой сын должен понять, что Рания живет не с нами не по нашей вине. А он винит во всем Фатиму. Когда он смотрит на неё, в его глазах я не раз замечаю ненависть.
- Это Рания настраивает сына против других жен. Я с ней поговорю. Мне придется созваниваться с этой женщиной, потому что я должен знать новости о дочери.
- Что-то случилось, Саид? – вежливо поинтересовалась Зулейка.
- Пока ничего не случилось, но я боюсь за Хадижу. Не всё так просто в той семье, в которой она оказалась.
…Уходя, Зулейка с обидой подумала о том, что муж не только предпочитает брать в поездки Фатиму, а не её, но и не доверяет ей, первой жене, всегда бывшей подругой Хадиже. Почему? «Интересно, а Фатиме он расскажет  о проблемах, на которые мне он только намекнул? Ей он доверяет или нет?»
Саид, оставшись один, снова уселся в кресло за огромным дубовым письменным столом, открыл ноутбук с материалами, над которыми следовало сегодня поработать, и вновь задумался, ожидая конца загрузки операционной системы…
Жади… Конечно, кто же ещё мог занимать его мысли? Саид был в ярости, вернувшись после встречи в ресторане. Он старался не показывать настроения при женах,  не знал, что они могут подумать о нем, увидев, как блестят его глаза после возвращения домой. Но они не подозревали, что ему усилием воли пришлось надеть на себя «маску», которую едва смог удержать на лице, когда вошел в дом.
А у себя в кабинете он дал волю эмоциям.  Жади! Как она вела себя в ресторане?! Независимо, дерзко, разговаривая с ним на равных! Влияние бразильца Лукаса на бывшую жену Саида сказывалось со всей очевидностью. Она не стала покорно, смиренно ждать его рассказа о поездке к Хадиже, а засыпала его вопросами буквально обо всем. Это разозлило его, и он намеренно отделался от Жади пустыми словами, отказавшись от мысли откровенничать с ней.
После возвращения домой в голову Саида полезли, как когда-то, разные планы мести. Вновь захотелось разрушить их любовь, отомстить Лукасу за поруганную до свадьбы честь Жади. Бразилец отнял у него то, что должно было принадлежать Саиду по праву мужа.
После разговора в ресторане он ещё раз убедился:  Жади по-прежнему счастлива с Лукасом, любит и любима. Всё у них хорошо, они растят сына, совершенно забыв о том, что Судьбе было угодно подарить Жади  вовсе не Лукасу, а ему, Саиду Рашиду. И если ей непостижимым образом удалось разорвать путы Судьбы, это… недоразумение. Он сам выпустил эту птичку из клетки! Это его личная огромная ошибка! «Почему я позволил Жади уйти от меня?» - в который раз Саид с горечью задавал себе вопрос. Но как теперь можно вернуть эту женщину, он не знал.
Вот поэтому он советовал брату не разводиться. Пусть Мухамед не отпускает Латифу, иначе потом не сможет простить себе такой промашки.
- А Латифу я перестал узнавать. Неужели женщина, мягкая и любящая, жена моего брата, способна так измениться только потому, что в доме появится ещё одна жена? – заговорил Саид сам с собой, вспоминая, с какой непокорностью во взгляде разговаривала с ним жена брата в ресторане. Ещё и Жади постоянно перебивала сестру или пыталась подсказать нужные слова.
 - Но брат не должен обращать внимания на желания и чувства Латифы. Надо думать о себе. Женщина смирится, рано или поздно. Но надо всего лишь поставить ее в условия, когда она будет рада остаться в его доме. Латифа должна зависеть от Мухамеда. Тогда желание бунтовать быстро исчезнут из ее головы.
Саид увидел, что на экране компьютера давно появился «рабочий стол» с разными значками. Он открыл несколько нужных файлов, просмотрел их. Потом подключил интернет, чтобы ознакомиться с некоторыми биржевыми сводками…  И снова задумался. Сегодня он постоянно отвлекался на каждую мысль.
«Пока Жади знала, что не получит Хадижу, она пыталась задобрить меня, поняв, что у нее нет другого способа быть рядом с дочерью. Не так ли теперь ведет себя Рания, которая готова стать моей шпионкой, делать всё, что я прикажу ей, только бы вернуться в мой дом, чтобы быть рядом с сыном и со мной?»
Но на какой крючок можно поддеть Латифу? Ее дети выросли. У Амина собственная семья. Непокорная дочь  живет отдельно, и после развода Латифа, наоборот, получит преимущества: сможет видеться с Самирой, не оглядываясь на Мухамеда.
- В ее глазах я увидел также боль и сомнение. Но пока рядом с Латифой Жади, которая своими советами настраивает сестру против моего брата, поддерживает в ней решимость развестись, у Мухамеда ничего не выйдет. И мне в голову не приходит ни одной мысли, как изменить ситуацию. Надо признать, пока я не знаю, как помочь Мухамеду, - расстроился Саид.
Он повертел в пальцах ручку и подумал:
- Мухамед мог бы предложить Латифе вернуть домой дочь и пока не цепляться к ней с претензиями. Это не Марокко, фокусы моей племянницы здесь никого не заденут за живое.
Он погрузился в работу, прервавшись лишь для того, чтобы приказать Мириам принести ему чашку кофе. Спустя некоторое время от работы его оторвал звонок Мухамеда.
Вот тогда-то Саид страшно разозлился! Столько  неприятных новостей он узнал, и часть из них касалась лично его! Поговорив с братом, он решил всё спокойно обдумать, потом позвонить в Фес – сначала дяде Али, чтобы понять ситуацию, потом Рании – ведь она тоже может рассказать ему какие-то подробности, а затем – побеспокоить и сида Абдула, разговор с которым будет весьма трудным.
Саид уже понял, что вечер ему предстоит провести вовсе не так, как он задумывал:   придется ехать к брату. Там, наедине, а не по телефону, они всё и обсудят.
 Саид не поверил ушам, услышав, что Жади посмела позвонить Мухамеду, потому что Самира … Самира, его племянница, эта девчонка, которую брат не доглядел, когда ее ещё можно было удержать в повиновении или отправить, в конце концов, на перевоспитание в Марокко, теперь вообразившая себя журналисткой, грозит обратиться к самому королю!
А это уже опасно для всей семьи. Скандала и позора не миновать никому – ни роду дяди Али, ни их роду Рашидов. Надо что-то предпринимать. Но прежде всего Саид посчитал нужным предложить Мухамеду оставить в покое юную скандалистку. Выдать Самиру замуж? Это проблематично. В Марокко девушка уже в негласном черном списке среди семей, дорожащих своей репутацией. Никто не рискнет породниться с такой, как Самира.
Искать мужа в Бразилии? Это возможно, но не теперь. Пусть пройдет время, Самира успокоится, и тогда есть два пути: или найти ей мужа, который будет держать ее пленницей, но это сопряжено с возможным скандалом. Или подыскать кого-то из марокканской общины, парня, который девчонке понравится. Мало ли в Бразилии выходцев из Марокко, семей, в которых сыновья выросли под влиянием бразильских реалий? Сами стали бразильцами, почти утратив обычаи и нравы исторической родины. Жених из такой семьи, возможно, не станет придираться к внешнему виду дочери Мухамеда и ее европейским взглядам.
Но решать проблему лучше потом. А сейчас брат пусть оставит дочь в покое. Саид осознал и то, что причиной неожиданно свалившихся на них неприятностей были старания сида Абдула. И теперь это нужно как-то исправлять.
- Старик всё-таки не угомонился! Не внял моему отказу и сосватал за моей спиной ту девчонку. Почему, чем старше я становлюсь, тем моложе появляются у меня жены? Дочь Муны воспитана в традициях Марокко. Она не получила образования, как Фатима.  Мне с ней даже разговаривать не о чем! А я теперь ценю в женщине ее интеллект и обаяние, а не только красивое лицо и умения, проявляемые в домашнем хозяйстве, – сердито рассуждал Саид.
Саид мог представить, какая жизнь ждет его, женись он на дочери Муны:   Зулейка будет занята домашними заботами, и Саид ценил в ней домовитость.  Фатима – себе на уме, ни от кого не зависима, сможет найти хобби и разные увлечения по вкусу. Ему  с ней интересно. Она умна и всегда найдет тему для разговора. А Джамиля может оказаться второй Ранией. Зачем ему повторение истории? Не лучше ли вернуть саму Ранию в дом?
Но, кажется, сид Абдул не успокоится, пока у них с братом у каждого не будет по четыре жены. Но и  тогда он не оставит их в покое: будет перебирать жен-одалисок, решая, кто из них менее достойна, будет принуждать братьев к разводу, чтобы вновь искать им очередных невест.
- Но как заставить дядю Абдула не лезть в наши жизни? – злился племянник сида Абдула.
Снова жениться? Саид застонал как от зубной боли, которую не испытывал с самого детства. Он и без того опасно запустил дела в бизнесе, решая проблемы то Хадижи, то Рании. Ещё одну свадьбу ему не выдержать ни морально, ни как иначе! Что касается брата… Если Мухамед сделает глупость, дав развод жене, или не сможет удержать Латифу, что ж… Пусть берет в жены Муну.
Вспоминать уже имеющуюся у брата жену Лейлу не хотелось. Это не жена, а какое-то недоразумение. Теперь Саид понял, что мужчина может поддаться воле родственников и позволить им выбирать будущую жену  только в молодом возрасте, когда самому не хватает жизненного опыта. Да, тогда к мнению семьи стоит прислушаться.
 Но, достигнув возраста мудрости, когда понимаешь, что тебе нужно от женщины, кроме постели, ты сам должен искать себе пару. И одну, и вторую, и третью, четвертую. Не стоит отдавать это важное дело в руки дяди Абдула. Саид принял всей душой Жади, полюбил ее, но брак по многим причинам оказался обречен.
С Ранией судьба свела его благодаря усилиям дяди Абдула. Но и Ранию он принял, потому что она была нужна ему, чтобы заставить Жади что-то понять. Фатиму он нашел сам и женился, не спрашивая мнения дяди Абдула. И пока он не разочаровался в ней! Но ещё одна жена в его жизнь совершенно не вписывалась! Саид вспомнил девушку с рыжими волосами, сидевшую в ресторане недалеко от них с Фатимой, и понял, что в его душе не шевельнулось ни одно чувство.
 «Мне она не нужна, - решил Саид. - Она даже не красавица, которая могла бы на время увлечь меня. Так для чего мне нужна Джамиля? Пусть на ней женится Амин, если у ее родственников возникли претензии к нашей семье!»
Но Саид догадывался, что родню девушки удовлетворит  только брак с ним,  Саидом Рашидом. Дядя Абдул сделал свое дело: сосватал без его ведома невесту, устроил на глазах всего Феса смотрины. Фатима тоже угодила в расставленную ловушку, приняв участие в брачной игре и подмигнув возможной сопернице.
 «А теперь наступила расплата. И ничего не поделаешь: всё-таки придется жениться, - обреченно подумал Саид. - Что я могу сделать? Как можно дольше оттягивать свадьбу? Но отправить подарок невесте мне предстоит уже сейчас. Спасибо Фатиме!»
Он ещё долго мог корить себя, ища выход из положения, но сотовый снова зазвонил, и на этот раз поговорить с ним желал сид Абдул.
Саид долго препирался с дядей, спорил и обвинял в самоуправстве, но в конце разговора стало понятно: Саид был прав в том, что от судьбы, уготованной ему Всевышним руками дяди Абдула,  ему не уйти – жениться на Джамиле придется именно ему!
Когда телефон был выключен после бурного разговора, Саид встал из-за стола, нервно прошелся по комнате, обдумал кое-что и вышел, закрыв дверь на ключ. Это была вынужденная мера.
Мунир с некоторых пор пользовался каждой возможностью побывать в отсутствие отца в его кабинете. Саиду это не нравилось. Но няни ничего не могли поделать с ребенком. А наказывать сына Саиду не хотелось. Он вынул ключ из замка и положил в карман. Потом зашагал по коридору к комнате Фатимы, приказав Мириам отыскать Зулейку и попросить зайти к нему в комнату второй жены.

11. Часть 12. Глава 11. Саид, Фатима и Зулейка.

Саид нашел обеих женщин в комнате второй жены, где они разбирали сумки с сувенирами, до которых у Фатимы после возвращения так и не дошли руки.   Фатима достала последний предмет, завернутый в несколько слоев ткани.
- Взгляни, Зулейка, как тебе этот камень? – поинтересовалась хозяйка комнаты, развернув сверток и протягивая первой жене аметист размером с ладонь. Полудрагоценный камень отливал фиолетовым оттенком.
- Хм, можно придумать красивую вещицу, если подойти творчески. А ты что собираешься с ним делать?
- Не знаю, если честно. Купила, потому что не смогла пройти мимо. Кулон из него получится громоздким. Но как его ещё можно использовать? Разделить на несколько частей и сделать гарнитур?
- Пусть полежит, не трогай пока. Однажды придет какая-нибудь интересная мысль.
- Но я надеялась на твой творческий ум. Подумай ты, и если сама захочешь  поработать над украшением из аметиста, я подарю тебе камень. Могу побродить по интернету в поисках каталогов украшений, чтобы найти интересные вещицы из аметистов.
- Я предпочитаю придумывать модели сама. Так интереснее работать.
- Вот и всё, - сказала Фатима, заглядывая внутрь чемодана. -  Да! Вот досада: забыла привезти картину, которую купила в Эс-Сувейре на улочке-галерее на рынке. Симпатичная работа местного художника-модерниста: выписанный в особой манере океан, плещущийся под стенами старинной крепости, чайки, рыбацкие лодки. Люди в национальной одежде. Рыба на нарисованных прилавках и солнце, заливающее всю картину. Создается настроение света, ветра, простора и бесконечного позитива.
- Как ты могла забыть картину? Это же не мелкая вещь. Со мной такого никогда не случается.
- Зулейка, в Марокко столько всего произошло, что у меня перед отъездом голова не работала, как следует.
- Точно подмечено, Фатима! – сказал, входя в комнату, Саид. – Твой язык сослужил всем нам плохую службу. Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты не позволяла себе в ресторане опасных шуточек? Но ты не послушалась, а теперь дядя Абдул сосватал мне ещё одну невесту, отказаться от которой я не имею права, так как в противном случае наши семьи ждет вражда.
- Что?! – удивилась Зулейка. – Саид,  ты вновь женишься?
- Дядя Абдул всё-таки сосватал тебе Муну?
- Нет, Фатима, не Муну, а ее дочь, которой ты подмигнула и улыбнулась. Её зовут Джамиля. Скоро у вас появится ещё одна подруга. А потом вернется и Рания.
- Вот как? Рания станет твоей четвертой женой? – с иронией, скрывая истинные чувства, задала вопрос Фатима.
- Тебе весело, дорогая? – саркастически покивал головой Саид. – Думаю, что однажды тебе станет не до смеха. Зулейка, подумай, как в будущем разместить в доме всех женщин,  чтобы вам было удобно. Я не имею в виду, что надо готовить комнату прямо сейчас, но предлагаю заранее это обдумать. Такой, Фатима, оказалась цена твоей улыбки. А я тебя предупреждал! Но ты поступила, не подумав, и теперь наша семья станет больше.
Зулейка и Фатима не могли понять, говорит ли Саид серьезно, ведь он не сказал прямо, а выразился как-то сумбурно, с упреками, которые оказались понятны только Фатиме, но не Зулейке.
- Прости, Саид. Я не ожидала, что всё окажется настолько серьезно.
- Дядя Абдул на это и рассчитывал, я думаю. И ты попалась. Теперь мне придется жениться, так как семья Муны настаивает на браке. Мне придется в ближайшие дни послать девушке подарок. Предлагаю подумать всем вместе, какое это должно быть украшение, - усмехнулся Саид.
- Мы втроем поедем в Торговый Центр за золотом для третьей жены? - Фатима не упустила возможности подколоть Саида.
- Саид… Так ты в самом деле решил взять третью жену? – уточнила Зулейка, потому что только теперь до неё дошел смысл сказанного.
- Да, Зулейка. Дядя Абдул только что позвонил мне и сообщил, что я обязан сделать невесте подарок, чтобы сватовство вступило в силу.  Неужели мне вновь придется лететь в Марокко?
- Но ведь тебе всё равно предстоит поездка в Испанию за отреставрированной картиной. Побываешь и в Марокко, там и купишь Джамиле красивое ожерелье, - с невинной улыбкой посоветовала Фатима, но в душе ее назревала буря.
Зулейка смотрела на них широко открытыми глазами. О таком серьезном шаге, как ещё один брак в семье, эти двое говорят шутя. Но в доме появится одна молодая красивая девушка, которая может  изменить судьбы Зулейки и Фатимы! Кто знает, насколько опасной окажется эта особа!
А Фатима меж тем продолжала:
- А ты, Саид, подари ей ту картину с одалиской. Даже лара Дуния заметила, что нарисованная красотка очень похожа на Джамилю. Или ты заказал портрет художнику, который тайно срисовал красавицу с оригинала?
- Фатима, зря веселишься. И лара Дуния никогда не видела ни Муну, ни ее дочь. Она ошиблась в предположениях.
- Зато их видела я: и Джамилю, и рыжеволосую красавицу на картине. Они очень даже похожи. Женщины на одно лицо.
- Всё, Фатима. Я сообщил вам новость, но развивать тему не хочу. Не вижу выхода из ситуации, чтобы отказаться от женитьбы. Но я искал вас не только за этим. Сегодня вечером мы отправляемся в гости к Мухамеду и Латифе. И я хотел попросить вас вот о чем: поговорите с Латифой. Постарайтесь уговорить ее отказаться от развода. Если она не опомнится сейчас, то потом ее положение в семье окажется ещё хуже.
- Как это? – удивилась Фатима.
- Сейчас Латифа уже не первая жена. Но дядя Абдул осчастливил не только меня, но и моего брата. Мухамеду сосватана мать Джамили – лара Муна. И  Латифа рискует оказаться третьей женой, потому что мой брат твердо решил отказаться от развода. Объясните ей это. Для женщины упрямство – плохая черта характера.
- Как?! И Мухамед тоже женится?! Он ведь только что взял в жены Лейлу? – снова поразилась Зулейка.
- Зачем ему это? Чтобы насолить Латифе? – предположила Фатима.
- Нет,  сид Абдул подсуетился. И отказаться невозможно.
- Почему дядя Абдул распоряжается вашими жизнями? – возмутилась Фатима. – Неужели вы так его боитесь, что не смеете просто ответить «нет»!
- Есть моменты, связанные с обычаями наших предков, которые не позволительно нарушать. Мы с Мухамедом оказались в такой ситуации, - вздохнул Саид.
- И ты ничего не станешь делать? – спросила с вызовом Фатима. – Неужели для тебя что-то значит слово, данное дядей Абдулом?
- Да, потому что это как бы и моё слово. Ведь и ты невольно ответила за меня, когда по-особому посмотрела на Джамилю в ресторане! Чем ты теперь недовольна? Разве не этого ты хотела? – с прищуром посмотрел на нее Саид.
- Нет, я вовсе не предполагала подобного результата и действовала не всерьез. Думаю, стоит поискать выход, чтобы тебе не пришлось жениться против воли. Как говорят в Марокко? «Спасая голову, придется лишиться ушей»? Возможно, стоит рискнуть?
- Выхода нет, - бросил Саид и вышел из комнаты.
Зулейка и Фатима некоторое время молчали. Но первой не выдержала Зулейка:
- Неужели тебе всё равно? Нам есть, что терять, если Саид снова женится. Ты видела невесту? Какая она? Чем она может быть опасна для нас? Правда, нам всё равно придется принять ее в семью и строить с ней отношения.
- Разумеется, я видела невесту. Не красавица, но миловидная. Девушка невысокого роста с пышными рыжими волосами. Обыкновенная. Нет ни ума в глазах, ни шарма. Нам не стоит бояться девчонку, если она не решит  бороться с нами за место рядом с мужем и если не станет вредить нам.
- Да, опасна только та женщина, которая сможет пробраться в самое его сердце. Как когда-то Жади. Знаешь, как говорят: любовь – как война, легко начать, но трудно закончить и невозможно забыть. Если Джамиля похожа чем-то на Жади, то она станет для нас соперницей.
- Не станет, - уверенно сказала Фатима.- У меня была возможность рассмотреть ее: глупенькая, слишком молодая, неопытная. В ресторане она была какой-то испуганной. И я не заметила в ней желания привлечь к себе внимание Саида. Она краснела, стеснялась, и только. Стоило взглянуть на ее соседок в ресторане, у которых на лбу было написано: «выбери меня». Она оказалась не из них.
- Нет, не стоит доверять первым впечатлениям. Есть такие тихие омуты, где даже шайтаны тонут.  Джамиля может оказаться именно такой.
- А давай узнаем о ней у Рании! – предложила Фатима. – Попроси Мунира позвонить матери и забери у него телефон, чтобы самой поговорить с ней. Расспроси ее, что ещё за невесту сосватал дядя Абдул Саиду. Со мной она беседовать не станет. И знаешь, тебе стоит только спросить у неё об этом, и всё: остальное Рания сделает сама. Вот посмотришь: Рания устроит так, что Джамиля не захочет выйти замуж за Саида.
- Ты так думаешь? – озабоченно заметила Зулейка.- И что она может?
- Уверена! А ещё лучше, если нам самим поговорить с невестой, будущей третьей женой. Ведь по обычаю нас с тобой должны спросить, не возражаем ли мы против этого брака, т.е. Саид должен получить у нас письменное разрешение на третий брак. Разве не так?
- Я поняла тебя. Но Саид не послушает нас. Он проигнорирует  отказ или  заставит дать письменное разрешение. Так было, когда он женился на тебе.
- Нет, думаю, он расценит наш шаг как желание помочь, потому что он не хочет брать ещё одну жену, ведь он сам только что сказал об этом. Это может стать для него поводом для отказа от брака.
- Фатима, но ведь это харам! Если следовать Корану, то мы должны принять новую жену мужа как сестру.
- Принимай её, Зулейка! Но тогда я «умываю руки»! Я хотела предложить тебе не просто поговорить с девушкой, но так запугать ее, чтобы она сама догадалась отказаться от брака.
- Нет, нет, Фатима. Я на это не пойду. Пусть муж  решает, брать третью жену или нет.
- А вот Рании не всё равно. Одна надежда на неё, - притворно вздохнула Фатима. – Уверена, она не упустит такую возможность: запугает и отговорит Джамилю. Кто знает, возможно, уже сейчас Саиду не о чем беспокоиться, если Рания начала действовать. Но и мы могли бы поговорить с невестой, задать каверзные вопросы, застращать девчонку разными намеками, а потом отказать Саиду в разрешении на этот брак.
- Нет, я не стану в этом участвовать. Конечно, отдельный дом теперь мне Саид не купит, но участвовать в интригах не по мне.
Фатима пожала плечами, но промолчала. Говорить было больше не о чем. Это поняла и Зулейка. Она вышла из комнаты, найдя благовидный предлог.
… И всё-таки мысль позвонить в Марокко и поговорить с опальной женой Саида засела в голове первой жены.
Когда ближе к вечеру, незадолго до поездки в гости к Мухамеду, все оказались в гостиной, первая жена не выдержала и остановила сына Рании.
- Мунир, как давно ты не звонил маме? – строго спросила она.
- Давно не звонил, - солгал мальчик, не собираясь признаваться в ночном звонке.
- Тебе известно, что отец разрешил звонить в дом дяди Али, где теперь ждет своей участи твоя мама? Если захочешь поговорить с ней, никто не будет против.
- Можно, лара Зулейка? – обрадовался ребенок. – Я сейчас же позвоню маме.
Оказавшись у столика с телефоном, он быстро набрал по памяти номер и некоторое время стоял, ждал, крепко сжимая трубку. С Ранией он разговаривал недолго, но тихо. Фатима удивилась, как Мунир усвоил правила интриг. Потом он повернулся к Зулейке и позвал ее к телефону.
- Лара, мама просит Вас подойти. Ей нужно поговорить о моем воспитании. Мама очень обеспокоена тем, что новая жена отца войдет в нашу семью и станет плохо относиться ко мне, - проговорил мальчик, исподлобья наблюдая за реакцией женщин на слова.
- Надо же, как ты научился красиво и вежливо говорить, - усмехнулась Фатима, заподозрив хитрый замысел за сложностью фразы.
- Да, тётя, я многому научился без мамы, - опять двусмысленно выразился сын Саида.
- О какой новой жене ты говоришь? Разве твой отец сообщил тебе, что снова решил жениться? Думаю, ты всё придумал. Или твоя мама.
-  Нет, не лгу, - с достоинством ответил ей Мунир. – А моя мама слышала, как на медине и в доме дяди Али обсуждают  женитьбу моего отца на невесте, которую выбрал ему дядя Абдул.
- Неужели? – подзадорила его Фатима. -  Не верю я в это, Мунир.
Глаза мальчика мстительно блеснули. Он в свою очередь усмехнулся одними уголками губ, как обычно делал Саид, и ответил:
- Все в Фесе ждут, какой ответ даст мой отец. А мама уверена, что отец женится. И маме не всё равно, кто будет заботиться обо мне до ее возвращения.
- Вот как? Значит, в нашем доме скоро снова будет праздник: твой отец женится, Мунир. Только вот я чего боюсь: как бы дядя Абдул не нашел твоему отцу и четвертую жену. Тогда твоя мама не сможет вернуться в семью как жена твоего папы. Рания так и будет просто жить рядом с тобой, заботиться о тебе. Но ведь она мечтала, чтобы твой отец снова на ней женился.
- Фатима, прекрати! – попыталась вмешаться Зулейка, услышав часть разговора.
- Что? Зулейка, но ведь это правда: Рания может потерять место в доме, если Саид в очередной раз подчинится прихоти дяди Абдула. Сосватают Саиду четвертую жену, и Рания окажется с носом.
- Молчи, Фатима, не расстраивай ребенка. Иди, Мунир, не думай ни о чем плохом. Твоя мама вернется в наш дом. Всё будет хорошо!
Мальчик ничего не ответил. Он посмотрел немигающим взглядом на Фатиму и пошел прочь, направившись к лестнице. Женщины проводили глазами сына мужа, пока он поднимался, зная, куда он собрался: мальчик сообщил Зулейке, что поговорит с отцом, попросит не брать четвертую жену.
- Что ты наделала, Фатима! Саида может разозлить твой разговор с Муниром.
- А что такого я ему сказала?
- Ты дала понять, что отец может не жениться на его матери.
- Так и будет, если Саид возьмет двух жен. Но лучше  расскажи, что тебе сказала Рания.
- Наверно, ты догадываешься, Фатима, что она попыталась настроить меня против тебя.
- Вот кобра! Представляю, какие планы мести она строит, мечтая о возвращении.
- Думаю, она станет вести себя очень тихо. Ведь у неё не будет никаких прав.
- Но Рания подтвердила, что всё это правда?
- Да, медина бурлит от сплетен, из-за того, что дяде Абдулу удалось сосватать невест обоим племянникам. Теперь в Фесе ждут сразу две свадьбы с невестами из одной семьи. Рания сказала, что лара Муна уже завтра вместе с братом придет в дом дяди Али, куда сид Абдул приведет и Лейлу.
- Не торопится ли наш старичок? Мухамед ещё не женился, а сид Абдул уже знакомит женщин?
- Дело не в этом! Лейла должна дать письменное согласие на брак мужа с ларой Муной. Дядя Абдул хочет подстраховаться.
- Верно! Ведь брат Саида собирается увезти Лейлу с новорожденным ребенком почти сразу после его рождения. А свадьба с Муной состоится не раньше, чем через год. Проблема в деньгах. Мухамед ещё не пришел в себя после свадьбы Амина и собственной – с Лейлой. А если состоится развод, то ему придется отдать Латифе махр.
- Но ведь развода не будет? Саид велел нам уговорить жену брата отказаться от греховной мысли. Развод – харам!
- Но ведь Латифа не желает жить с Мухамедом и сама настаивает на разводе? – возразила Фатима.
- Как бы там ни было, нам стоит выполнить просьбу нашего мужа. Саид поддерживает брата, который не хочет развода.
- Бедная Латифа! Она ещё так красива, что могла бы найти другого мужчину!
- Не говори так, Фатима! Это харам – желать мусульманской женщине развод. Ведь Мухамед хорошо к ней относится, ни в чем ее не притесняет. То, что он взял вторую жену и собирается жениться на третьей, наша религия не запрещает. Это Латифа совершает харам, выступая против новых браков мужа.
- Я удивляюсь тебе, Зулейка! Ты готова принять трех других женщин в свою семью? И не посмеешь возразить?
- Да, если женщины не станут вредить мне и моим детям.
Фатима хмыкнула, отправляясь наверх  вслед за Зулейкой одеваться, ведь скоро предстояло ехать в дом Мухамеда.
Вскоре Саид усадил жен и сыновей в машину, няня с маленькой Бадрой на руках заняла место на сидении с детьми, а Саид сел рядом с водителем.
 Ажурные, но тяжелые чугунные ворота медленно открылись, и машина тронулась, выезжая с территории поместья.
Весь путь до Сан-Криштована Саид был сосредоточен, видимо, обдумывая предстоящий разговор с братом. Дети болтали с няней и между собой. А женщины думали каждая о своем, но и их мысли сходились к будущим изменениям в жизни, появлению новой женщины, которую придется принять в семью, делить с ней мужа, его внимание, любовь и подарки. А потом родятся ее дети…
Но если так размышляла об этом готовая смириться Зулейка, то Фатима пыталась продумать варианты, как в далеком Марокко подтолкнуть Ранию к тому, чтобы ее руками расстроить помолвку, сорвать свадьбу Саида и Джамили. Фатима отчетливо поняла, что не желает появления в семье нового члена. Джамиля станет соперницей! Если Рания всё сделает для разрыва помолвки, Фатима готова была принять ее назад!
«Нет, если я собираюсь строить настоящие отношения, любовь с Саидом, то Джамиле не место между нами! Или мне придется вновь задуматься о побеге», - пришла она к выводу, разглаживая на коленях платье. Она выбрала привезенную из Парижа обновку: миленькое  темно-голубое платье с черной отделкой, с длинными рукавами и вырезом вокруг горла. Всё закрыто, ни к чему не придраться.
Из украшений – нитка крупного белоснежного жемчуга, серьги в виде вытянутых книзу капель, кольцо с крупной жемчужиной и тонкий золотой браслет с вкраплениями мелких жемчужинок. Правда, Фатима сознавала, что к платью украшения не подходят, но в ней отчего-то заговорил дух противоречия, и она решилась на вкусовой шок.
Зулейка же следовала обычаям, надев симпатичное, пусть и не праздничное  ткшейто, украсив себя золотом в скромном количестве. Всё было надежно спрятано под однотонным платком, покрывшим голову. А вот Фатима и в этом не смогла упустить возможность соригинальничать, соорудив из нескольких разноцветных платков нечто вроде тюрбана в стиле Зорайдэ. Это было замечено Зулейкой.
- Нравится тебе? –  спросила Фатима. – Я и тебя научу, это несложно. Зорайдэ мне несколько раз показала, и я всё поняла, что и в какую сторону  наматывать и куда закладывать конец каждого платка! Главное – правильно закрепить кончик платка булавкой или брошью.
- Но так идет не каждой женщине. Я не смогу привыкнуть к головному убору сказочного вида.
- Я похожа на Шахерезаду? – рассмеялась Фатима, у которой, на самом деле, на душе было неспокойно. «Неужели Рания позволит событиям идти своим чередом?» - спрашивала она себя.

12. Часть 12. Глава 12. Рания у дома соперницы.

Но  это было не так. Рания была полна решимости воспрепятствовать браку Саида и Джамили. И в ее голове созрел план, невольно подсказанный болтовней Каримы.
Встретиться с Джамилей и заставить ее отказаться от свадьбы с Саидом! А что ещё она может сделать? Только это. От Рании ничего не зависело, но она смогла выяснить адрес, где вместе с матерью обитала невеста, выбранная сидом Абдулом для Саида.
Получилось весьма удачно: Зорайдэ отправила ее и Кариму на медину за специями. Рания, бредя по улице от лавки к лавке, поинтересовалась, не знает ли Карима, где живут невесты братьев Рашидов.
- Конечно, знаю, но тебе зачем? Неужели не терпится увидеть, какая она – будущая жена Саида? Карима видела невесту. Молоденькая, красииии-ва-я!
- Где же она живет? - сдерживая нетерпение, переспросила Рания. – Разумеется, мне любопытно взглянуть на неё. Она раньше меня окажется под одной крышей с моим сыном. Я должна понять, как она отнесется к Муниру.
- Рания, хочешь пройти мимо ее дома? – заговорщицки предложила Карима. -  Правда, увидеть ты сможешь немного: на длинной пустынной стене - только дверь, обитую медными, с узорами, пластинами.
- Да, Карима, давай пройдем по той улице!
- Но, Рания, ты же сможешь увидеть саму невесту уже завтра: она с матерью придет к дяде Али, чтобы решить некоторые вопросы.
- Карима, я всё хочу о ней знать! И посмотреть на эту Джамилю со стороны.
- Хорошо, тогда нам придется свернуть вон туда и пойти по той улице, - показала пальцем крикливая женщина. - Но никому не рассказывай о том, что я тебя приводила на ее улицу. Карима ничего не знает, если что.
- Конечно, Карима. Не бойся, я ничего не скажу. Если честно, я считаю, что Саиду не стоит брать ещё одну жену. Ведь он обещал жениться НА МНЕ после моего возвращения в Бразилию.
- Рания, только не вздумай что-то предпринимать против девушки!
- Карима! Как бы я посмела идти против решения Саида? Он тогда может отказаться от меня, – округлив глаза, возмущенно произнесла ложь  мать Мунира.
И тогда служанка провела ее по нужной улице мимо приметной двери, которую Рания постаралась хорошенько запомнить.
- О, Аллах! Помоги мне увидеться с Джамилей до того, как Саид даст слово жениться. Я не хочу быть четвертой женой!- шептала она про себя.
Видимо, и Кариме было интересно поглазеть на место обитания новой избранницы Саида Рашида. Женщины даже шаги замедлили, проходя мимо двери. Никто не вышел из дома. И улица была пустынной, довольно узкой, кривой и не очень чистой.
Вернувшись в дом, чем бы Рания не занималась – в основном делами на кухне, она обдумывала варианты встречи с Джамилей. Рания пришла к выводу, что самое главное – выбраться из приютившего ее дома.
Наконец, всё само собой разрешилось: оказалось,  что утром им с Каримой вновь придется отправиться на рынок за свежей зеленью. Рания приняла решение незаметно сбежать от Каримы и добраться до дома невесты, выждать ее появления или попросить любого, кто выйдет из дома, чтобы позвали Джамилю к двери, сказав, что одна женщина собирается сообщить ей нечто важное.
Рания понимала, что задуманное рискованно.  Но ждать развития событий не стоило, потому что чем дальше зайдут дела сватовства, чем больше будет потрачено средств и оговорено планов, связанных с будущей свадьбой, тем труднее станет действовать. А вдруг девушке понравится Саид? Медлить нельзя!
На следующий день в доме дяди Али с утра готовились к приему гостей: сид Абдул просил принять невесту Мухамеда лару Муну и его вторую жену Лейлу. Карима сказала правду: в присутствии шейха сида Али Лейла должна дать письменное согласие на третий брак Мухамеда. Сид Абдул вот-вот должен был появиться с беременной женщиной и ее родственницей… как её?...  Арибой?
В доме царила суета: на кухне спешно готовили разные блюда, таджины, мясо, кускус, выпечку… Варили напитки, закупали фрукты, ставили столы в гостиной…
А Рания, как и ожидалось, отправилась на медину, получив задание купить для салатов недостающую  зелень. Она вышла из риада, не дожидаясь Кариму из опасения, что не в меру любопытная служанка может помешать задуманному, даже если ни о чем не догадается.
 Купив для вида несколько пучков разных из нужных трав, она достаточно быстро отыскала улицу, в которой за деревянной дверью с украшениями из медной ковки и «с рукой Фатимы» жила возможная соперница.
Нерешительно остановившись недалеко от двери, Рания только теперь поняла, что ее затея глупа. Проще было бы выждать момент и поговорить с невестой в доме дяди Али, если Муна придет туда с дочкой. Правда, в доме, даже не имея в виду Кариму, было много ушей и глаз, от которых не скроется их беседа. Но это лучше, чем оказаться на пустынной улице, где можно было только пройти вперед или назад с конца в конец, но негде ни остановиться и посидеть, выжидая жертву, ни спрятаться – ведь не было ни одного дерева. Кроме того, одинокая женщина в никабе, снующая туда-обратно, непременно привлечет чье-либо внимание.
- Что же делать? – расстроилась Рания. –  Зорайдэ ответила Кариме сегодня утром, что Муна придет одна, т.е. с братом, но без дочери. Для чего Джамиле появляться в доме сида Али? Ведь Саида там не будет, чтобы решить вопрос и с ним.
Сначала Рания встала в небольшую нишу под аркой. Но по улице горячий ветер гнал песок и пыль, которые били в лицо, слепя глаза, забивались под никаб, доставляя неприятные ощущения. Когда песок заскрипел на зубах,  а вонь от подсохших стоков начала сводить Ранию с ума, она решила больше не стоять, а двигаться по улице, стараясь не выпускать из поля зрения дверь нужного ей дома.
Правда, из-за небольшого поворота в какой-то момент дверь терялась из вида, но это не страшно: ведь мимо Рании никто не смог бы пройти в ту сторону, в которую двигалась и она. А если вышедший из дома человек отправится в противоположную сторону – что ж, Рания успеет это заметить и догнать, если это будет женщина.
Она смогла пройти несколько раз из одного конца довольно длинной улицы в другой и уже начала задумываться, не стоит ли вернуться домой, как вдруг ещё издали она заметила открывшуюся дверь – именно ту, за которой она наблюдала. На улицу выскользнула фигурка в черном. Это была девушка или женщина невысокого роста, худенькая, если судить по тому, как болталось на ней просторное одеяние.
- Аллах, пусть мне повезет! Пусть это окажется девчонка-невеста! – молила Рания, торопясь вслед за путницей по совершенно пустой улице. Не было ни души, и  женщину это обнадеживало:  можно было догнать обитательницу дома и поговорить без помех.
Когда до закутанной фигуры осталось несколько шагов, Рания не выдержала и воскликнула:
- Джамиля! Постой!
Она произнесла имя наугад, всего лишь надеясь на то, что повезет, или девушка, кто бы она ни была, оглянется.
Так и случилось, оглянулась. Но девушка была напугана и тут же ринулась в атаку:
- Кто Вы? Что Вам от меня нужно? Вы следите за мной? Почему преследуете меня?
- Ты Джамиля? А я - жена Саида Рашида, - солгала Рания. - Хочу с тобой поговорить.
- Жена Саида? – с ужасом переспросила та.
- Ты - Джамиля! – теперь уже с утверждением произнесла Рания, заметив выбившуюся из-под черного покрывала прядь рыжих волос. А ведь по рассказам Фатимы, дочь Муны была рыжеволосой.
- Что вам всем от меня нужно? Я всё равно не выйду замуж за Саида. Он старик! Меня никто не заставит стать его женой, я…
Девушка вдруг запнулась, посмотрев куда-то за спину Рании.
Бывшая жена Саида так и не поняла, кого могла увидеть девушка, кто появился за ее спиной, как и не успела не только успокоить девчонку, но и порадоваться тому, что перед ней вовсе не соперница… И всё потому, что вдруг почувствовала, как что-то обрушилось на ее голову, и всё вокруг на какое-то время погрузилось в темноту.
Рания очнулась на грязных булыжниках мостовой, лежа на спине. Она лежала, не открывая глаз, а, услышав над собой голоса, и не решилась это сделать.
- Что ты наделал! Ты убил ее! – запричитал юный женский голосок.
- Нет, я только оглушил, потому что она назвала тебя по имени! – ответил мужской голос.
- Но у нее по лицу бежит кровь!
- Она скоро очнется. Джамиля, хабиби, у нас мало времени. Не жалей эту женщину. Уверен: это шпионка Саида Рашида.
- Она упоминала его имя, - согласилась говорившая.
- Вот видишь! Джамиля, бежим скорее! Всё готово! Мы доедем до Мекнеса, а там шейх совершит положенный обряд никяха. Никто не сможет тебя у меня отнять. Пусть богатый старик женится на ком-нибудь другом.
- Да, надо спешить. Мама ушла с дядей и тем стариком, сидом Абдулом, который сосватал ее торговцу из Бразилии. Я смогла собрать украшения и немного одежды, взяла   деньги, которые нашла в комнате матери, и свои документы.
- Твой паспорт у тебя?
- Да, дядя спрятал мои документы, но я всё равно нашла и забрала.
- Тогда бежим! Если появятся люди, к нам начнут приставать с вопросами. Если что – говори, что мы издалека увидели, как кто-то ударил эту тетку по голове и попытался выхватить сумку из рук. Какой-то наркоман. Но наше появление его спугнуло! Он сбежал, а мы догонять не стали.
- Но если нас начнут расспрашивать, то тогда мне придется вернуться в дом.
- Нет, этого нельзя допустить: машина ждет нас. Скорее, бежим. Но там, где будет много народа, иди спокойно, как будто идешь рядом с братом, чтобы никто ничего не заподозрил…
Советы похитителя затихали по мере удаления парочки от поверженной Рании.
Она открыла и снова закрыла глаза перед тем, как попытаться встать. Кажется, ситуация разрешилась сама по себе. Джамиля решила сбежать! Она не хочет выходить замуж за Саида! «Вот только парня я так и не увидела. Каков он – соперник Саида? – с сожалением подумала женщина. – Саму невесту я тоже не видела, впрочем. Разве по одним глазам можно понять, как она выглядит? Но это не главное. Саиду не придется жениться! Скоро все узнают о побеге Джамили, и дядя Абдул первый станет призывать порвать соглашение о помолвке».
Радовалась Рания недолго. Она попыталась встать, но у неё не получилось: от острой боли в лодыжке она замерла на мгновение и вновь едва не рухнула на камни. Пришлось прислониться к грязной стене. Рания не помнила, как упала. Вероятно, при падении она подвернула ногу (или даже сломала, о Аллах!).  Как же теперь она доберется до дома дяди Али?
Но ей повезло: в конце улицы, противоположной той, где скрылась парочка беглецов, показалось несколько человек. Две женщины, трое мужчин. Увидев Ранию, сидевшую на мостовой, женщины заохали, поняв, что ей нужна помощь. Один из мужчин стал задавать вопросы: кто она, как оказалась на их улице, что с ней случилось?
 Рании почти не пришлось врать, ответив: она гостит в доме сида Али, отправилась на рынок за зеленью, но невзначай заблудилась, несколько раз повернув не туда, и забрела к ним, а на совершенно безлюдной улице на неё напали. Кто? Она не знает, потому что слышала только шаги, но не видела, кто подбежал к ней сзади и ударил. Чем ударили - она тоже не знает. Упала, потеряла сознание, а когда очнулась – поняла, что не может идти. Боль в ноге не дает ей ступить и шагу.
Поохав, женщины помогли Рании подняться, отряхнули ее одежду от грязи, осмотрели огромную шишку, вскочившую на голове, и повязали платок таким образом, чтобы он не сполз по дороге. Мужчины вызвались проводить Ранию до дома известного многим шейха сида Али…
Рании не пришлось идти, потому что сначала один из мужчин нес ее на руках, а потом, выдохнувшись, нанял для нее осла и поручил его хозяину доставить родственницу шейха к нему в дом.
Рания, тем не менее, в пути чувствовала себя плохо, а, когда подъехали к распахнутым воротам риада, ее стало мутить, и она вновь едва не потеряла сознание, когда подбежавшие Ахмет и Карима помогли ей спуститься с осла.
- Рания, что случилось? У тебя кровь на лице! На тебя напали? Ограбили? Что с тобой сделали? Где зелень? Ты сопротивлялась, поэтому тебя ударили?
Слова и вскрикивания Каримы доносились до сознания Рании как сквозь вату. Она потом не могла вспомнить, как, с помощью кого ей удалось добраться до своей комнаты, умудрившись в таком состоянии подняться на второй этаж.
Ей стало хорошо только тогда, когда она оказалась на кровати. Карима сняла с ее головы платок, помогла стянуть остальные части никаба.
Осматривала ее Зорайдэ.
- Вижу шишку на голове. Видимо, тебя ударили чем-то крепким и тяжелым, покачав головой, заметила женщина.
- Не знаю, я ничего не успела увидеть. Ко мне подошли сзади.
- А сколько их было? – тут же встряла Карима.
- Не знаю, - со стоном ответила Рания, потому что Зорайдэ начала ощупывать распухшую лодыжку.
- Перелома нет. Просто сильный ушиб, или ты подвернула ногу при падении.
- Я ничего не помню, - жалобно сказала в ответ Рания. – Зорайдэ, я купила зелень и решила пройтись по рынку. Сама не знаю, как заблудилась…
- Тот мужчина, что привез тебя на осле к нашему дому, сказал, что тебя нашли недалеко от общественного фонтана у дома сида ***.
- Я не знаю, кто такой сид ***. Фонтан помню, - солгала Рания наобум.
Зорайдэ молча кивнула, а Карима попыталась нагнуться, чтобы рассмотреть шишку на голове.
 –  Мало что помню, а перед глазами всё расплывается. Голова кружится и подташнивает, - начала жаловаться Рания, закрывая глаза.
- У тебя сотрясение мозга. Точно – сотрясение мозга! – заявила Карима. – теперь тебе придется лежать несколько недель.
- Нет, нет! Я не хочу лежать! – встрепенулась молодая женщина.
- Но если сотрясение мозга, тебе придется долго лежать, Рания!  Почему ты меня не подождала? Мы же вместе должны были идти на рынок? Тогда бы ты не заблудилась!
- Молчи, Карима! Сид Али велел вызвать врача. Вот когда врач осмотрит Ранию, тогда и станет ясно, лежать ей или можно вставать. Кто же мог на тебя напасть? – прищурив глаз, задумчиво протянула Зорайдэ.
- Рания, что у тебя пропало? Тебя ограбили? Твоё золото на месте? Ты проверила? Нет? Проверь! – тут же влезла Карима. – Проверь, проверь!
- Карима, не вмешивайся, - поморщилась, как от головной боли, Зорайдэ.
- Мне кажется, хотели ограбить, но не успели… Те люди, которые помогли мне подняться, спугнули грабителя, - продолжала лгать Рания, вовсе не собираясь рассказывать про сбежавшую невесту Саида. Ещё чего! Обстоятельства складывались более чем удачно. Не хватало, чтобы после ее рассказа Джамилю схватили и выдали замуж за Саида.
Она твердо решила, что если беглянку вернут, вот тогда Рания и расскажет правду. Даже найдет соседей лары Муны, которые оказали ей помощь. И  Саид не посмеет жениться на той, которая так опозорила его, даже ещё не став женой. Ведь невеста задумала побег с другим мужчиной! Но пока стоило молчать.
И Рания охала, жаловалась на боль в ноге, на шишку на голове, к которой приложили холодное полотенце. И всячески увиливала от рассказывания подробностей о случившемся с ней происшествии.
Вдруг Карима громко ахнула, в ужасе прикрыв ладонью рот.
- Рания!!! Знаю, кто на тебя напал!
- Кто? – побледнела разведенная женщина, решив, что правда открылась.
- Это же Хасан на тебя напал! Ты боялась не напрасно! Он хотел похитить тебя: приехал в Фес из Эс-Сувейры, как только узнал, что Саид уже в Бразилии. О, Карима в этом уверена! И вот он снова охотится за тобой. Но у него ничего не вышло! Рания, тебе надо быть осторожной. Это Карима тебе говорит! Как же ты могла забыть о такой опасности?
Рания с облегчением откинулась на подушки и закрыла глаза.
- Карима, прошу: не упоминай имя рыбака. Не знаю, кем был нападавший, но буду молить Аллаха, чтобы защитил меня от негодяя.
Зорайдэ, чутко вслушиваясь в голос Рании, кажется, уловила некую фальшь. Она сузила глаза и слегка покивала головой, но так ничего не сказав.
- Ты голодна, Рания? Или тебе принести попить? Чего ты хочешь? Я всё сделаю. Ведь сид Саид поручил нам за тобой присматривать. И вдруг такое случилось, - сокрушалась верная служанка сида Али и Зорайдэ.
- Карима, прошу: не рассказывай Саиду о нападении. Мало ли как потом истолкуют его жены этот случай!
- Но что тебе принести из еды?- не унималась Карима.
- Ничего. Я хочу просто полежать, прийти в себя. Мне совсем не хочется есть. А потом я встану и начну приводить в порядок платье. Ведь мне тоже хочется взглянуть на невесту Мухамеда.
- Как же я забыла! – опомнилась женщина. – Сид Абдул вот-вот приведет к нам Лейлу и Арибу. И Муну с ее братом тоже приведет. Вот только кого раньше?
- Карима, вот и хорошо, что ты вспомнила о наших гостях. Иди, Карима, встречай гостей, проследи, чтобы женщины с кухни вовремя подали угощение гостям. А я приду немного позже. Иди! – приказала Зорайдэ.
 Но Кариму больше не пришлось упрашивать. Она тут же исчезла из комнаты, и топот ее ног уже раздавался в коридоре, заглушаемый лежавшими почти везде коврами.
Зорайдэ по привычке оглянулась на дверь комнаты, проем которой был завешен прозрачными тканями в несколько рядов. Это делалось летом для того, чтобы не так сильно в комнату проникали песок и пыль, но когда дул ветер, он колыхал легкие ткани, создавая иллюзию движения воздуха в помещении. По крайней мере, так привыкла считать Рания.
Она подняла глаза на жену сида Али. Хозяйка дома явно желала о чем-то поговорить с ней. Долго ждать не пришлось.
-  Рания, ответь честно: что с тобой произошло? Не лги мне. Я понимаю, почему ты не рассказала правды при Кариме. Ведь то, что становится известно ей, скоро узнает вся медина. Но мне ты должна довериться.
- Да, лара Зорайдэ, - испуганно пролепетала Рания. Она поняла, что обмануть опытную старую женщину не удастся. Лучше не утрачивать ее доверия и признаться во всем.
Рания так и поступила. Она поведала Зорайдэ и о том, как не хотелось ей, чтобы Саид брал ещё одну жену. Как позвонил ее сын и рассказал, что Фатима дразнила его тем, что отец возьмет двух жен, оставив Ранию приживалкой в доме. Поэтому она отправилась в район, где по ее сведениям жила Джамиля, чтобы поговорить с девушкой, надеясь разубедить ее выходить замуж за Саида Рашида.
- Но мне не пришлось этого делать. Едва я заговорила с ней, кто-то ударил меня по голове, и Джамиля видела, кто это сделал. Потом я очнулась и услышала часть разговора. Джамиля разговаривала с нападавшим, и это был парень, с которым она собралась бежать. Да, Зорайдэ, бежать!!! Для этого она и вышла на улицу, когда ее мать лара Муна с дядей ушли к сиду Абдулу.
- Так почему же ты не позвала на помощь, Рания? – испытующе посмотрела и спросила Зорайдэ.
- Как я могла? Очнувшись, я испугалась, что меня могут убить, и никто, никто не сможет прийти мне на помощь! Это удивительно безлюдное место!
Рания рассказала историю во всех подробностях: пересказала и разговор беглецов, поведала, как ей оказали помощь люди – жители улицы, и как на ослике ее доставили к риаду сида Али…
Единственное, о чем она решила умолчать – место, где собрались скрыться беглецы. Ведь они, кажется, направились в Мекнес к шейху? Нет, Рания не желала, чтобы за Джамилей отправили погоню. Иначе шейх в Мекнесе не успеет провести никях между ней и тем парнем, с которым она бежала из дома от ненавистного замужества.
А Мекнес совсем рядом. Около часа на автомобиле и даже меньше! Что стоит дяде Абдулу добраться до Мекнеса и отыскать  ту мечеть, шейх которой собирается совершить свадебный обряд? Да Абдул на верблюда сядет или на осла и доскачет в два счета в Мекнес, если узнает, что у него из-под носа увели сосватанную Саиду невесту! Но ведь Зорайдэ не станет никому рассказывать? Рания понадеялась, что так и будет, но просить не посмела. Но сочла, что лично она повела себя правильно, не рассказав всего до конца.
 «Нет уж, нет! Пусть Джамиля станет женой того, кто ей нравится. А Саида она обозвала стариком. Эта девчонка не достойна такого мужчины как Саид!» - с чистым сердцем приняла решение Рания.
Зорайдэ встала, поняв, что рассказ закончен.
- Что ж, значит, так захотел Аллах. Если бы девушке было суждено стать третьей женой Саида, она не смогла бы сбежать из дома.
- Что теперь будет, Зорайдэ?
- Не знаю, Рания. Я ни во что не стану вмешиваться. Это не моё дело, - ответила Зорайдэ. – Отлежись, а позже спускайся вниз, если хочешь. Кариме некогда носить еду тебе в комнату. Захочешь покушать – сама приходи на кухню или вместе с нами принимай гостей, поешь за столом вместе с ними.
Зорайдэ вышла, торопясь по коридору к лестнице, чтобы проверить, всё ли в порядке. Шутка ли: сид Абдул собирается знакомить вторую жену Мухамеда с невестой племянника, которая вскоре может стать его третьей женой. Впрочем, она с горечью вспомнила, что Латифа больше не первая жена, а значит, к Лейле перешел почетный статус.
 И Зорайдэ очень хотелось посмотреть, что представляет собой лара Муна. Ведь Латифе и с ней придется налаживать отношения, если развод все-таки сорвется. Как бы бедняжке Латифе не пришлось стать третьей женой, ведь Мухамед может наказать ее за упрямство, а сид Абдул так и вовсе не упустит случая поставить Латифу на место, наказав снижением статуса в семье.
Муна… Муна… Она помнила девушку, которую когда-то Жади самовольно сосватала Саиду в жены. Тогда Муна была стройной, как кипарис, тонкой девушкой, молодой, красивой, с широкой улыбкой, доверчивой и доброй, если попалась на уловку Жади. Какой она стала годы спустя? Что Латифе от неё ждать? Про Лейлу они с сидом Али даже думать боялись: Латифа вряд ли сможет принять капризную, истеричную девчонку, которая получила определенные права и власть над другими женами Мухамеда.
Всё чаще Зорайдэ приходила к мысли, что развод для Латифы лучше, чем стать третьей женой. «Да простит меня Аллах!» - сказала себе Зорайдэ.

13. Часть 12. Глава 13. Муна и Лейла. Жена и невеста Мухамеда.

Стол был накрыт, когда сид Абдул привел в дом приятеля лару Муну и ее брата сида Касима. К неудовольствию Каримы, с ними не оказалось невесты Саида.
- Как же так, Зорайдэ? Джамиля не пришла! Почему не пришла? Почему девушку не взяли с собой? Кариме интересно увидеть Джамилю! –  возмущалась  служанка,  разочарованию ее не было предела.
- Карима, ты не о том думаешь! Только что позвонили из пекарни, спрашивают: почему никто не пришел забрать заказ? Мы у них столько лепешек заказали, которые уже остывают. Карима, не просто отправь в пекарню женщин с кухни, но и  сама с ними иди, чтобы никаких недоразумений больше не случилось.
- Хорошо, Зорайдэ! Карима проследит! Карима с радостью сходит за лепешками.
- Не задерживайся на медине, а то ведь знаю я твои разговоры с соседями,  - предупредила хозяйка дома, будто что-то предчувствуя.
 Карима вскоре исчезла. Лепешки были доставлены, а вот самой Каримы не было видно ни на кухне, ни во дворе риада.
- Всё-таки она стоит в какой-нибудь лавке на медине и сплетничает. И ведь гости ещё не пришли, обсуждать-то нечего. Но ведь это же Карима, - недовольно ворчала Зорайдэ, оглядывая зал.
Всё в полном порядке. Гостей сид Али провел прямо сюда, в большой зал, где был поставлен праздничный стол с обильной едой и питьем, украшенный многочисленными вазами со свежесрезанными цветами.
Муна скромно села на диван, сложив руки на коленях. Брат расположился рядом, уперся рукой в бок и ждал начала важного для семьи разговора. Абдул же то и дело поглядывал на дверь, не прерывая беседу с сидом Али, но не забывая и о гостях.
Беспокойство дяди Абдула объяснялось просто: Дунии была доверена важная миссия – привести с собой Лейлу и Арибу в дом сида Али. Где же они? Где застряли эти одалиски?! Сколько их ещё ждать?
- Абдул! – вытаскивая трубку кальяна изо рта, сказал предостерегающе дядя Али. Он боялся того, что в ярости приятель наговорит лишнего. – Если не доверяешь жене, надо было самому решить дело.
- Не могу же я разорваться на части! К тому же, я предпочел лично заняться почетными гостями. А Лейла – это тьфу! - не жена, а недоразумение. Аллах свидетель, что я старался выбрать племяннику жену, которая станет для него «лампадой Аллаха», но получилось иначе. Как будто шайтан застлал мне глаза, - с чувством потряс перед собой руками старик.
- Абдул, не говори так о жене Мухамеда при наших гостях! – устыдился поведения друга сид Али. Но старик не унимался, опасаясь, что Дуния или Лейла не пожелают прийти на смотрины и заочное сватовство без мужа.
- Зорайдэ, отправь Ахмета на улицу, пусть пройдется около риада, скажет, не видно ли где спешащих сюда гостей, - с намеком распорядился он.
- Сид Абдул, Лейла беременна. Для неё опасно торопиться, идти по жаре через пол медины! – с упреком заметила жена сида Али.
- Эээээ, Зорайдэ! Не выгораживай одалиску! Капризы, и ничего больше! Только это и могло задержать жену племянника в пути.
Лара Муна молча слушала, наблюдая за происходящим в доме шейха. Возможно, она даже вспомнила своё первое посещение этого риада, случившееся так давно. Она тогда так хотела выйти замуж за красавца Саида Рашида! И ведь жена его не была против, сама же ей и предложила стать второй женой, обратив внимание на собственного мужа и очень его расхваливая.
Но что-то пошло не так, и вместо желанного замужества родители отправили Муну в Рабат, куда вскоре и сами переселились, купив небольшой дом. Брат остался в Фесе, так как не пожелал бросать небольшой, но доходный бизнес. Муна с родителями уехала, так и не увидев больше Саида. Но его образ долго оставался в ее памяти, даже когда ее выдали замуж за достойного человека, а через год родилась их дочь.
Но пути Судьбы неисповедимы. Муна стерла из памяти человека, с которым судьба не захотела ее соединить. А случай вновь свел ее семью с родственником Рашидов. И вот теперь по иронии судьбы уже ее дочь должна занять место жены рядом с тем самым Саидом… Только вот у него уже есть две жены, а ещё с двумя Саид Рашид развелся: нет больше ни Жади, ни ещё одной жены, которую Муне увидеть не довелось, но о которой она была наслышана в последнее время. Впрочем, как раз на нее посмотреть  удастся: ведь опальная бывшая жена гостит в этом самом доме! Наверняка она появится на небольшом семейном торжестве.
Куда больше Муну беспокоила собственная участь. Не женой Саида должна была она стать, сосватали ее в жены его брату Мухамеду! Если Саида она видела в ресторане, как и одну из его жен, которую он привез с собой в Марокко, то она даже не могла представить, каков сид Мухамед.
Зато о девушке, ставшей не так давно его второй женой, Муна была наслышана. Брат припомнил множество рассказов со слов сида Абдула о непослушной и капризной женщине, совсем ещё молодой. Муна вынуждена была согласиться, чтобы брат устроил ее жизнь, пусть и придется уехать в далекую Бразилию. Но как сложатся ее отношения с женами мужа, если помолвка и свадьба состоятся?
Говорят, первая жена отказалась признать право мужа на многоженство и потребовала развод. Эту историю  их семье поведал сам сид Абдул. Латифа – так звали несчастную женщину, первую жену Мухамеда, никакого развода, по уверению сида Абдула, не получит, а в результате семейных судов и первого развода оказалась теперь второй женой. Но женщина продолжает противиться воле семьи и, скорее всего, станет уже третьей, когда Мухамед возьмет в жены Муну.
«Не обозлит ли Латифу такая ситуация? Что, если женщина станет мне мстить? А первая жена начнет показывать надо мною власть?» - с тревогой думала Муна. Ей вовсе не хотелось семейных бурь. Просто положение Муны как вдовы не устраивало ее брата.
Но брат относился к Муне с заботой, и он тоже был обеспокоен тем, как сестра сможет ужиться в доме, если о первой жене Мухамеда ходят такие пересуды. Касим прямо сказал об этом сиду Абдулу. Но тот успокоил:
- Лейла не долго будет оставаться первой женой. Как только Мухамед женится ещё раз, он даст развод истеричной одалиске. Она станет второй, а твоя сестра, Касим, первой. Латифа же станет третьей женой, - не без яда пояснил старик.
- Абдул, не вноси путаницу, - сердито возразил сид Али. -  Латифа не получила развода. Кто знает, возможно, моя племянница одумается, тогда она займет место второй жены, а Муна станет третьей.
- Не важно, какова будет их очередность. Главное – чтобы в доме Мухамеда всегда горела «лампада Аллаха», царил мир и порядок, чтобы мой племянник, стал, наконец, счастливым семьянином и отцом многочисленного семейства, - нудно затянул привычную фразу старик.
Муна  зачарованно следила за ниткой черных агатовых четок в его руках. Бусины, подобные маслинам, перемещались в пальцах сида Абдула, когда он перебирал их одну за другой.
- Где Карима? – спохватился сид Абдул.
- Сейчас вам подадут чай и кофе с выпечкой, - сообщила Зорайдэ.
- Пусть принесут скорее, - потребовал дядя Абдул.
 Сид Али кивнул Зорайдэ, та сделала знак женщине с кухни, стоявшей в поле зрения хозяйки дома, и тут же открылись двери, вошли девушки с подносами, на которых сияли начищенные до сияния серебряные чайники с заваркой и стаканчики с мятными листьями внутри. На одном подносе стояли кофейные чашки. Когда каждый разобрал чашки для кофе, одна из девушек разлила в них ароматный напиток.
Абдул не вытерпел и поднялся с дивана, чтобы позвонить Нурии и выяснить: вышли его родственницы из дома или всё ещё собираются?
Едва он коротко переговорил с верной служанкой, как вскоре появилась и Дуния в сопровождении закутанных в джеллабы и платки родственниц Мухамеда. Муна сразу поняла, кто из вошедших – Лейла.  Просторная джеллаба не смогла скрыть округлившийся живот первой жены Мухамеда Рашида.
Женщины расселись на соседнем диване, и им тут же были поданы напитки.
Пока Лейла и Дуния пили чай, Муна, не сдержавшись, исподволь рассматривала тех, с кем ей придется уживаться. Она тут же поняла, что и за ней наблюдают. Не Лейла, но другая девушка смотрела на неё изучающе.
«Кажется, это некая Ариба, которую сид Абдул мечтает выдать замуж за Икрама, сына шейха», - догадалась Муна.
Выпив чай и перекусив печеньем, сид Абдул и сид Али с братом Муны Касымом приступили к обсуждению дела. Перед этим к ним присоединился кадий, который должен был удостоверить подпись Лейлы на бумаге с согласием на повторный брак мужа.
 Мужчины  сидели немного в стороне, а женщины наслаждались вкусной выпечкой и фруктами в другой части комнаты.  Потом  Лейлу попросили подойти.
Видя, с каким трудом молодая женщина пытается подняться со своего места, сид Али с кадием сами подошли к жене Мухамеда, чтобы при свидетелях узнать,  согласна ли она дать разрешение мужу на брак с Муной, сестрой сида Касима?
Лейла согласилась на это с такой радостью и облегчением, написанными на лице, что вызвала удивление у Муны.
 «Что-то не так с ее мужем? Как может женщина хотеть делить мужа с другой или даже с другими?» - недоумевала она. Но Лейла подтвердила согласие, а женщины, сидевшие рядом, засвидетельствовали. Правда, в какой-то момент вышла небольшая заминка: Лейла не смогла поставить свою подпись под документом, потому что она … не умела писать!
- Ничего страшного! – тут же заявил сид Абдул. – Пусть Лейла обмакнет палец в краску,  припасенную сидом кадием для подобных случаев, и поставит отпечаток пальца вместо подписи! И тогда Мухамед может сватать Муну, когда приедет  сразу после рождения ребенка.
- А как же подпись Латифы? Разве ее согласие не нужно? – вдруг поинтересовалась Дуния. – А если Латифа будет против?
- Дуния, молчи! Кто станет спрашивать эту женщину, ведь она как бы уже не жена, хотя она и не разведена окончательно с моим племянником.  Но в данном положении ее слова не требуется, - удовлетворенно, с чувствующейся мстительной интонацией ответил Абдул.
- Это неправильно! – назло старику заявила Дуния. – Я уверена, что Латифа теперь уж точно не согласится на примирение с Мухамедом.
- Не лезь не в свое дело, Дуния! Молчи! – предостерег Абдул. А потом поздравил Муну с тем, что сегодня она выйдет из этого дома невестой его племянника. Он надеется, что свадьба состоится как можно скорее, и  Мухамед и Муна сделают друг друга счастливыми.
Сид Али позвал приятеля за стол переговоров, так как поздравления были несколько преждевременны: ведь сид Абдул до конца не обсудил все подробности предстоящего брака с сидом Касимом.
Время шло,  и пока мужчины обговаривали разные стороны соглашения, между женщинами разговор не клеился. Была бы сейчас с ними  Карима, забросала бы вопросами и Муну, и Лейлу, заодно высказав множество предположений о предстоящей для них совместной жизни с Мухамедом.
Но Карима всё не возвращалась. И Зорайдэ начала переживать из-за ее отсутствия. Куда она могла запропаститься?  Что-то случилось?
А говорить Муне и Лейле было не о чем. Правда, женщина заподозрила, что Лейла намного моложе ее собственной дочери.
- Сколько тебе лет, Лейла? – не выдержала она.
- Скоро девятнадцать, - вызывающе ответила девчонка.
- Ты выглядишь моложе, - спокойно заметила Муна в ответ.
- Да, никто не верит, что мне уже не пятнадцать.
- Расскажи о Мухамеде. Он добрый, щедрый? Какой он внешне? Где ты живешь? Почему муж не увез тебя в Бразилию?
- Лара Муна, думаю, Вам не о чем беспокоиться: Мухамед каждый раз говорит мне, что, прежде всего, он должен быть справедлив. И когда я прошу его о чем-то, он всегда повторяет, что тогда ему придется купить такую же вещь и другой жене, а у него нет таких средств.
- Хочешь сказать, что мой жених – твой муж – скуп?
- Не совсем, но он не богат. И уж совсем не так богат, как его брат – Саид Рашид.
Дуния, слушая их разговор, не удержалась, чтобы не сказать:
- Ты что же, Лейла, даешь понять, что Мухамед скряга? Охотно в это поверю. Видимо, он весь в своего дядю. Как Абдул мне золото не покупает, ни колечка не подарил, так и Мухамед все годы обделял Латифу. Бедняжка и теперь может ничего не получить, потому что Мухамед не хочет давать ей положенный махр и дом. Вот и причина того, отчего он решил передумать, не давать ей развод.
Зорайдэ тоже слышала, о чем шел разговор между женщинами, но вмешиваться не стала. Не хватало ещё ссоры с Дунией! А ведь  жена Абдула неспроста говорит неправду о племяннике мужа! Как будто дразнит  Зорайдэ. Мухамед не скуп, но все деньги тратит на магазин, вкладывая в торговлю. И Латифа никогда не жаловалась на то, что ей не хватает от  мужа подарков и золота.
Но Зорайдэ промолчала. А Лейла начала жаловаться женщине, жене сида Абдула.
- Лара Дуния, Мухамед и мне покупает не всё, о чем я его прошу. А золото он купил мне на свадьбу, потому что так было оговорено. Он и Вам, лара Муна, купит столько, сколько положено.
- Тебе он и дом вот купил, а теперь передумал –  родишь, так сразу же отправят тебя в Бразилию. А там дом не велик. Сколько раз мы с сидом Али, а потом и с Абдулом останавливались  в доме Мухамеда – так я знаю, о чем говорю. Хорошо, что Латифа возмутилась против второго брака, и теперь жить она будет отдельно, в собственном доме, разведется она с Мухамедом или нет.
Дуния бросила взгляд на Зорайдэ, молчаливо застывшую рядом, а потом по очереди ткнула пальцем в Муну и в Лейлу.
- А вот вам обеим придется учиться ладить между собой, потому что дом тесный, а кроме вас и Мухамеда, там будет жить (живет и сейчас) ещё и сын Мухамеда от Латифы. Амин недавно женился, но у них с Халисой пока нет детей. Аллах пока не благословил.
Муна смотрела на отекшее лицо юной женщины, тонкие запястья в браслетах, на руки, обхватившие большой живот. Платок Лейле так и не позволено было снять, и липкие от пота волосы выбились из-под шелка на голове. Но Муну поразило, сколько украшений надела на себя жена Мухамеда Рашида.  Судя по всему, под уличной джеллабой на Лейле было надето легкое желтое платье, а под платком  угадывались серьги в ушах и ожерелье на шее, а по десятку тонких золотых браслетов на кисти каждой руки и вовсе не таились под длинными рукавами. Даже на правой ноге блестел золотой браслет из тонкой цепочки с небольшим кулончиком в виде сердца. И вообще – все вещи на жене Мухамеда были новые, яркие, с бусинками, прошитые блестящими нитями, какие-то безвкусные…
«Какой она, в сущности, ещё ребенок. Но тем сложнее мне будет найти с ней общий язык. Ведь общаться с подростками всегда трудно, а тем более с теми, кто получил свободу от родительской опеки. Вот моя дочь ограничена условностями в семье, но всё равно порой своевольничает. Лейла же вышла замуж и стала сама себе хозяйкой, живя в доме на окраине медины Феса, как рассказывал сид Абдул. Нет, было бы лучше, чтобы Мухамед оставил эту жену в Марокко», - с опаской наблюдая за будущей родственницей, думала Муна.
Как ни странно, она не видела в Лейле соперницу. Правда, и с будущим мужем она не была знакома. Свадьба не скоро, как бы ни хотелось сиду Абдулу ускорить процесс. И будет смешно, если она, как в стародавние времена впервые увидит мужа только на свадьбе.
- Лейла, у тебя есть фотография Мухамеда? Я видела в ресторане сида Саида Рашида. Скажи, Мухамед похож на брата?
- Нисколько, - поморщилась Лейла. – Если бы они были похожи! Какая же все-таки несправедливость:  Саид – высокий, стройный, красивый, богатый. Как он одевает и украшает своих жен! Повезло им…
Видимо, родственница Лейлы, до этого времени не проронившая ни слова, еле заметно толкнула подругу, потому что Лейла вдруг прервалась на мгновение, покосившись на Арибу. А потом продолжила:
- А Мухамед – невысокий, очень толстый, очень некрасивый! От него вечно несет потом и какими-то специями, от которых меня тошнит. И он старый! Они оба старые: и Саид, и Мухамед. Но у Саида молодые жены, которые живут в его дворце как принцессы. А Мухамед смог купить мне только полуразрушенный дом среди трущоб, -  вновь перешла на жалобы Лейла. Лицо ее стало капризным, губы изогнулись так, как будто она вот-вот заплачет.
Дуния сидела и хмыкала в унисон жалобам Лейлы.
- Очень жаль, что Вы, лара Муна, не видели жениха. Вы бы отказались от такого мужа. Зачем он Вам? Только быть замужней женщиной, и ничего больше, - с умным видом заключила она.
Муна даже не нашлась, что ответить, и только подняла одну бровь, глядя на свои руки, сложенные на коленях.
- Лара Зорайдэ, а где Карима? – спросила вдруг Лейла у хозяйки дома. – Я хотела попросить ее принести фотографию моего мужа и так же ту, где он с молодости женится на Латифе. Он и тогда не был красавцем! Такой же толстый. А его бывшая жена очень красивая. И почему только она захотела получить развод? Я вовсе не собираюсь отбирать у нее мужа, а вам, лара Муна, и вовсе отдам все ночи на полгода вперед.
Находившиеся вокруг женщины были шокированы ее словами.
- Не говори так, Лейла! – строго сказала Зорайдэ. – Латифа и Мухамед  полюбили друг друга, когда поженились!
- Но тогда он ещё не был стариком! – капризно ответила Лейла.
- Ну и тебе не на что жаловаться! – добавила с усмешкой и Дуния.- А ребенок родится, так ты себе до конца жизни обеспечишь безбедную жизнь. Халиса  рассказывала, помнится, на свадьбе Хадижи, что жила ты с родителями очень бедно, и если бы не случай, так быть бы тебе женой пастуха. Следил бы он за овцами, а ты бы их стригла, ковры ткала да нехитрым, но тяжелым  домашним трудом занималась бы.
Лейла покраснела от стыда и хотела ответить что-то резкое. Ариба – ее молчаливая родственница, ожила и что-то горячо зашептала, а Зорайдэ тяжко вздохнула, приготовившись к тому, что разгорится скандал. Но…
Дальше случилось невообразимое: с медины вернулась Карима и  поведала новость, которую обсуждала вся медина вот уже пару последних часов.
- Где ты пропадала, Карима? – строго спросила Зорайдэ. – Или ты забыла, что у нас гости? Такое важное событие!
- Так, я, Зорайдэ, как раз и пришла рассказать, что сид Саид остался без невесты! - громко сообщила взбудораженная новостью женщина.
- Что?! – тут же повернулись к ней сидевшие в своем кругу мужчины.
- Что ты сказала? – сурово воскликнул сид Абдул.
- Карима, что ты несешь? – сердито произнес привычный к подобной манере сообщения новостей сид Али.
- Так об этом говорит вся медина! Невеста Саида сбежала из дома! Оставила записку и сбежала… куда-то.
- Что за записка? Ты сама ее видела? – тут же прицепилась к ней Дуния и тут же оскалилась.- Ну, сид Абдул, выбрал невесту племяннику! Думала, как говорится, что у него парша на голове, а он ещё и слеп на оба глаза, если не разглядел одалиску в очередной невесте.
- Нет, не видела, Карима ничего не видела! Но зато всё слышала – собственными ушами! 
- Что ты слышала, Карима? – потребовал ответа дядя Али, поглядывая на Абдула и сида Касима. Абдул не верил ушам, а брату Муны и вовсе было не по себе.
- К их служанке пришла соседка и увидела, как та сидит и держит в руках письмо. А читать-то не умеет. Карима умеет читать, а служанка из дома Джамили не умеет. А их соседка грамотная. Вот она и прочла записку. Джамиля написала, что не желает выходить замуж за Саида Рашида, потому что он старый, ей совсем не понравился, а ее заставляют выйти замуж.
- И что?
- И ничего – записку нашли, а Джамилю – нет! Нигде в доме ее нет! На улице нет. Карима уж сколько разговоров услышала и  даже ходила на ту улицу – не нашли Джамилю!  Бедный сид Саид! Его жены всё время от него бегут. То Жади бегала, то вот Рании пришлось побегать, то  теперь Джамиля, хоть и невеста, но уже в бега пустилась.
- Ка-ри-ма!! Карима, замолчи! Не говори того, в чем не уверена. Если не увидела собственными глазами – молчи, иначе это клевета. Посмотри, что ты наделала! – отругала служанку хозяйка дома, кивнув в сторону несчастной матери.
- Зорайдэ, дядя Али, но ведь нет нигде Джамили. Пропала невеста Саида. Бедный сид Саид! – начала причитать женщина и только теперь заметила сидевшую на диване с побелевшим лицом Муну. Это же мать Джамили!
Карима ахнула, но было поздно.  Как она могла забыть, что в гости придут с деловым визитом мать и дядя Джамили? А ведь она влетела в комнату, никого не замечая вокруг себя, думая лишь о том, что узнала на медине.
- Карима, твой длинный язык….,  мне порой хочется что-то с ним сделать! – сказал сид Али.
Если ларе Муне было откровенно плохо, то ее брат не «потерял лицо». Он вскочил с дивана, сказал:
- Не верю! Это не может быть правдой. Я сбегаю домой и всё узнаю. Кто-то мог из зависти пустить слух. Ведь многие хотели бы видеть своих дочерей женой Саида Рашида. А выбор пал на мою племянницу. Я всё разузнаю и вернусь.
- И я пойду с Вами, сид Касим! – заявил сид Абдул.- Не может быть! От Саида до свадьбы сбежать? Он так богат, что любая женщина согласиться стать его наложницей, как в старые времена, не то что сбежать! Но я тоже пойду на медину, чтобы узнать подробности.
- Я дам тебе осла, Абдул, и Ахмета, который поможет в поисках девушки, если она все-таки сбежала.
- А ты? Оставайся дома, Али. Стереги ее мать! Чтобы тоже не сбежала! Пусть хотя бы у Мухамеда останется невеста! А с ее дочерью разберемся. Если она отвергла моего племянника, то…
- Иди, Абдул. И говори тише. Неужели не видишь, что ее мать в полуобморочном состоянии? – кивнул в сторону дивана сид Али.
Дом быстро опустел. Праздничный стол остался стоять нетронутым.
- Ничего не убирать, - предупредила Зорайдэ. – Вернутся мужчины, продолжим праздник. Неважно, что там с Джамилей, но Муну сосватали Мухамеду. Сид Али, ведь такое событие надо отпраздновать?
- Конечно, ты права, Зорайдэ. Будем ждать их возвращения с новостями. Но нам не нужны дурные слухи, даже если что-то окажется правдой. А праздник в доме заставит замолчать все языки. Ведь если у нас звучит музыка и входят-выходят из дома-в дом гости, значит, всё в порядке.
Зорайдэ не могла не согласиться:
- Это всё Абдул виноват:  вдруг решил найти Саиду жену, как будто он сам бы этого не сделал, реши Саид жениться. Но получился такой позор. Как говорят: думали, у него только плешь на голове, а оказалось – он и слеп на оба глаза! Не надо убирать со столов: люди пойдут к нам в гости, чтобы выяснить, правы ли сплетники. Будет праздник – сплетни умрут.
- Да, сид Али. Всё сделаю, как скажете, - кивнула ему жена.
Сид Али медленно вышел из комнаты, не спеша побрел к выходу во дворик.
«Так и будет теперь сид Али стоять у фонтана, ждать, когда вернется Абдул с известиями. Так подставить нашу семью, своих племянников!» - сокрушалась Зорайдэ, со злостью думая о неугомонном сиде Абдуле.

14. Часть 12. Глава 14. Поиски пропавшей  Джамили.

 …Когда Абдул и сид Касим ушли на медину выяснять, что же случилось на самом деле, вокруг Муны захлопотали женщины.
- Лара Муна, очнитесь! Придите в себя! – зачастила Карима, видя, что женщина закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.
Зорайдэ распорядилась, чтобы принесли воды и лекарства. Карима, суетясь возле матери беглянки, болтала и болтала, при этом охая и ахая, выражая таким способом сочувствие.
А за ними наблюдала со стороны Рания. Ей так хотелось подойти и рассказать правду! Но она решила не давать шанса найти девушку. Но Саиду она расскажет обо всем! Когда сид Абдул сообщит племяннику о случившемся, Саид обязательно позвонит ей, чтобы выяснить подробности. Надо ждать звонка!
А пока Рания по просьбе Зорайдэ подала ватку, смоченную средством от обморока. Карима поднесла ее к носу Муны, и та мгновенно очнулась от резкого запаха.
Карима начала бурно радоваться.
- Лара Муна, наконец-то, Вы пришли в себя! Не расстраивайтесь заранее! Ведь ещё ничего точно неизвестно! А вдруг Вашу дочь похитили и всё остальное – пустые сплетни? Карима ничего не видела! Карима рассказала только то, о чем говорят все вокруг.
Зорайдэ с досадой тут же обратилась к болтунье, чей длинный язык стал причиной переполоха:
- Карима, молчи! Сколько раз тебе говорить: если не знаешь, не видела – молчи! Не болтай лишнего о том, чего тебя совсем не касается!
- Но как же, Зорайдэ! Как не касается?! Ведь вся медина говорит, что невеста самого Саида Рашида посмела сбежать до официального сватовства! Что делается! О, Аллах! Что творится!
- Карима, уходи! Иди на кухню, иди, уйди ради Аллаха! – в сердцах повысила голос Зорайдэ, увидев, как Муна залилась горькими слезами.
- Но Зорайдэ! Там все дела переделаны! А здесь я нужнее! Муна рыдает, не зная, а может ее дочь не сбежала, а ее похитили? На Ранию же напал сегодня Хасан! Это случилось недалеко от улицы, где живет Муна с семьей брата и дочкой!  Хасан мог перепутать женщин в парандже: ведь Рания и Джамиля одного роста, фигуры в парандже похожи! Сначала он напал на Ранию, но его кто-то спугнул. Ранию какие-то люди принесли в дом сида Али. А Хасан мог вернуться, бродить по району в поисках Рании, закутанной в паранджу, столкнуться с Джамилей и украсть ее, приняв за Ранию. А потом увезти ее в …
- Карима, у тебя язык без костей! Ты насмотрелась сериалов и теперь выдумываешь всякое разное. Какой Хасан?  Ты же сама выдумала про Хасана и поверила в это! Как Хасан мог узнать Ранию под паранджой?
- Так… ээээ.. Хасан мог выследить ее у дома сида Али, долго идти за ней, выжидая удобный момент для похищения, а потом…
- Карима!!!  Иди, не нервируй лару Муну. Ей и так плохо.
- …Украли?... Какой ещё Хасан?! Мою дочь украли?! Нет, не может быть!... Такого не должно было случиться! – рыдая, говорила сидевшая на диване Муна, качаясь из стороны в сторону, закрывая лицо ладонями.
- Хасан – это временный муж Рании. Был таким, пока сид Саид не проучил его за его выходки… Аааах!!! – вдруг округлила глаза Карима, обеими руками закрывая рот.
- Так это точно он ее и украл! Решил Саиду отомстить! Понял, что ему не добраться до Рании, потому что она начеку, так решил украсть Джамилю, потому что услышал, что она – невеста Саида Рашида. Отомстить решил! Он это, точно – он!
- Какой Хасан? Кто он такой? Откуда?! – вопрошала Муна, подняв на Зорайдэ заплаканные, полные ужаса, глаза.
Но жена сида Али на этот раз, кажется, поверила словам Каримы. Логика в них была: разве Хасан из Эс-сувейры не клялся отомстить Рании и Саиду? Вполне может оказаться правдой то, о чем говорит Карима, а люди на медине напридумывали разные подробности, не зная правды…
- Кто такой Хасан? – настойчиво спрашивала Муна.
- Это тот самый Хасан, рыбак из Эс-сувейры, который забрал деньги и лодки у Саида, а Ранию решил не возвращать, хотел обмануть Саида Рашида, но поплатился за это..
- Замолчи, Карима! – на этот раз зло бросила ей Рания, разъяренная такой откровенностью. - Не смей вспоминать этого мерзавца!
Она поняла, что если ещё на минуту останется в комнате, то выложит окружающим правду: как ходила к дому Джамили поговорить, как кто-то ударил ее по голове, подкравшись сзади, а когда она очнулась, то услышала разговор между Джамилей и парнем, с которым дочь Муны решила бежать! Но… Рания развернулась и быстро убралась из гостиной. Она почти бегом добралась до своей комнаты и прислонилась к стене, стуча по ней кулаками.
- Дрянь болтливая! Кто просил ее рассказывать о том, что со мной случилось? Муна расскажет Джамиле, и она станет надо мной издеваться, если ей удастся выкрутиться и оправдаться, когда ее поймают! Ничего, это я посмеюсь, когда Саид откажется жениться на ней! Я ему всё расскажу, и Саид не возьмет одалиску в жены!
Она задыхалась от ярости, но мысленно уговаривала себя больше не спускаться вниз, чтобы не сболтнуть лишнего! Иначе она не только ничего не выиграет, но ещё и окажется виноватой, что не сообщила дяде Абдулу и дяде Али правду о том, что с ней случилось утром на медине.
- Рания, жди звонка Саида! Возьми себя в руки! – говорила она себе вслух. - Если Джамиля сбежит, то я могу стать третьей женой, а это лучше, чем быть четвертой!
Чтобы отвлечься, она уселась в кресло и стала вспоминать своё золото, перебирая в памяти украшения. Вниз она спустится потом, когда вернутся с медины мужчины, а пока ей лучше побыть у себя…
…А внизу женщины сидели на диванах и тоже ждали новостей. Они понемногу лакомились сладостями и выпечкой со стола. Лейла даже прилегла на части дивана. Ариба сняла платок, потому что мужчин в доме пока не было. Она попросила принести чай для Лейлы и для себя, набрала в тарелочки печенья и теперь, сидя у ног подруги, лакомилась, размышляя о произошедшем.
Взглянув на другой конец длинного дивана, где сидела застывшая от горя Муна,  Ариба шепотом спросила  у родственницы, лежавшей с закрытыми глазами:
- Как ты думаешь, Лейла, если всё окажется правдой, женится Мухамед на Муне или нет?
- Что? Как это – не женится? Пусть женится! Я не хочу быть единственной женой Мухамеда! Я этого не переживу!
- Да, мне понятно, почему ты так этого хочешь. Но ты не боишься, что Муна поладит с мужем, даже полюбит его? Вдруг Мухамед станет относиться к ней лучше, чем к тебе?
- И пусть! Я буду рада этому. А если он даст мне развод, махр и купит дом, как Латифе, так я совсем буду счастлива! – отозвалась беременная женщина.
- Не говори так, Лейла! О, Аллах! Пусть у тебя на долгие годы будет надежная защита в жизни! А это зависит от твоего мужа! Только он может дать тебе хорошую жизнь, надежность, крышу над головой, еду и одежду. Живи с ним долго, полюби мужа и научись быть с ним счастливой, Лейла! Иншалла! – горячо зашептала в ответ Ариба.
- С ума ты сошла? Чтобы я полюбила Мухамеда?! Никогда! Пусть его Муна любит, а я – нет! Я хочу свой дом и деньги. Пусть Мухамед разведется со мной, и мы с тобой будем спокойно жить дальше без него!
- Лейла, но я тоже хочу иметь семью, детей, мужа, свой дом, а не быть приживалкой у тебя, иншалла! Как же ты этого не понимаешь?
- Ты эгоистка! Думаешь только о себе! – заявила Лейла. И Ариба даже не нашлась, что ответить. Лейла – это Лейла. Но разве она была такой там, в деревне, когда они вместе росли?
- Как мы с ребенком сможем жить одни, без тебя, если ты выйдешь замуж? – продолжала возмущаться Лейла.  Ариба же только вздохнула с несчастным видом.
Муна сидела на другом конце дивана с безучастным видом, вытирая время от времени покрасневшие глаза. Карима больше не пыталась успокаивать бедняжку, но отправилась во двор, к воротам, чтобы первой увидеть возвращение хозяина.
Она была горда тем, что догадка о замыслах Хасана  пришла в голову именно ей. Ведь Зорайдэ потом даже позвонила сиду Али и пересказала ему слова Каримы. А вдруг всё так и есть? Хасан отважился на месть? Что ответил сид Али, Карима, к сожалению, не узнала, потому что Зорайдэ ей ничего не рассказала.
- Аллах! Наконец-то! – с облегчением выдохнула Карима, увидев в конце улицы через открытые ворота небольшую толпу мужчин, среди  которых издали узнала и дядю Али, и дядю Абдула.
- Зорайдэ, Зорайдэ, они возвращаются! Сид Али скоро войдет в дом, а с ним все остальные! – сорвалась с места Карима, голося на весь двор.
- Что ты так кричишь? Хочешь всех соседей оповестить о возвращении сида Али? Так после твоих воплей вся улица у нас перед воротами соберется! Карима, сколько можно тебе говорить, как не надо себя вести! – упрекала Зорайдэ, спеша к фонтану во дворе риада.
Когда мужчины вошли в дом, лица у них были спокойные, даже  удовлетворенные. Только сид Абдул хмурился и ворчал под нос:
- Не верю я в это, не верю. Что-то не так!
- Абдуууул! Какие ещё тебе нужны доказательства? Джамиля никуда не сбегала. Ее действительно украли, и этого мужчину – похитителя -  семья давно знает.
- Не верю! Как девчонка могла отказаться от моего племянника? Он так богат, такой престижный жених! Да в Фесе готовы отдать за него замуж любую из дочерей в любой семье!
- Но Джамиля предпочла юношу из знакомой семьи. Но при этом она не сама сбежала, решила подчиниться воле родственников. А парень ее украл!
- Почему мы узнали так поздно о случившемся? Если бы нам стало известно об этом немного раньше, наши люди могли бы догнать похитителя и вернуть невесту Саида! Аллах! Какая неудача! Мне что же – начинать всё сначала? Я едва смог уговорить его согласиться на брак с Джамилей, а теперь Саид точно начнет упрямиться!
- Абдул, оставь в покое Саида. Пусть твой племянник сам ищет себе жену – и третью, и четвертую! Это другой твой племянник Мухамед - нерешительный человек и сам не знает, чего хочет. А о Саиде такого не скажешь! – ответил сид Али.
- Нет, у Саида проблемы. И я должен ему помочь!
- Какие ещё проблемы? Абдул, ты сам их ему придумываешь! Твой племянник вполне способен решить любую проблему, - возразил Али.
- Нет, это не так, далеко не так! – кипятился старик.- Саид собирает картины с обнаженными одалисками! Харам! Это разве не проблема?!
- Абдул, твой племянник коллекционирует предметы живописи, и только. Так делают многие богатые люди. Ты напрасно нагнетаешь ситуацию.
- И всё равно я женю Саида. История с нарисованной одалиской меня настораживает, - сурово погрозил пальцем Абдул.
- Твоё дело, Абдул, но семья Муны вряд ли захочет теперь иметь дело с твоим семейством. Неужели Муна согласится стать женой Мухамеда? И даст ли Мухамед согласие на брак с ней?
- Что? Где Муна? Она тоже сбежала? Только не говорите мне, что и она уже отказалась от своего слова и ушла! Кто ее отпустил до моего возвращения? Я ей ещё не все высказал по поводу воспитания дочери.
- Абдул, оставь в покое бедную женщину, ей и так сегодня досталось. Пусть они с братом спокойно во всем разберутся. Я немного неверно высказал мысль: не Муна откажется, а твой племянник теперь может не захотеть жениться на женщине, чья дочь не захотела выходить замуж за его брата.
- Это мы ещё посмотрим, как он откажется! Согласие Лейлы у меня есть, Латифа не будет против – я уверен, Муна согласна выйти замуж за Мухамеда. И брату Муны, сиду Касиму, тоже выгодней не раздувать скандал ещё и отказом от брака сестры с Мухамедом. Я думаю, что свадьба Муны и Мухамеда отвлечет внимание сплетников от похищения Джамили, - сделал вывод сид Абдул, удовлетворенно кивнув.
- Сид Али, сид Абдул,  в дом идите! - сказала появившаяся во дворе Зорайдэ.
- Идем, уже идем, Зорайдэ! – обрадовался сид Абдул. – Я так проголодался, пока искал одалиску, пока разбирался в подозрительной истории.
- Стол стоит нетронутый. На кухне я распорядилась разогреть таджины и хариру. Идите в дом,  вам вымоют ноги и руки. И потом ждем за столом!
- Идем, уже идем! Брат Муны где? – поинтересовался на ходу сид Абдул.
- Так он уже сидит в гостиной, рассказывает сестре о поисках.
- Угу, - кивнул старик, заторопился, споткнулся о выступившую возле фонтана одну из плиток и едва не упал. Подоспевшая Карима, таившаяся до поры до времени за одной из колонн, помогла ему не упасть, поддержав его под руку.
- Надо сказать Ахмету, чтобы проверил плитки во всем дворе и отремонтировал испортившиеся, - озабоченно пробормотал сид Али.
Все вошли в дом, не заметив стоявшую на галерее Ранию. А она появилась здесь в тот момент, когда во дворе началась суета и послышались голоса возвратившихся с поисков мужчин. Рания мгновенно выскочила из комнаты на галерею и замерла у перил, надеясь остаться незамеченной. Она прислушивалась к каждому слову дяди Абдула и сида Али. Вот так новости! Девчонку похитили? Правда, похититель ей знаком… Но ведь было всё не так! Она сбежала! Что же будет дальше?
- Пора вниз, чтобы услышать рассказ из первых уст. А что не расскажут старики, о том спросит Карима. Я всё узнаю, - уходя, думала она.
- Но главное –  дочь Муны больше не невеста Саида, - радовалась Рания, направляясь к комнате, откуда слышался гул голосов.
«У меня больше нет соперницы!», - подумала она, и у нее на сердце стало легко и спокойно.
 Входя туда, где собрались и гости, и обитатели риада дяди Али, она услышала:
- …они уже побывали у кадия, а муфтий совершил обряд бракосочетания - никях. Джамиля замужем. Ничего не поделаешь!
- Но как вы узнали об этом? – услышала Рания голос Муны.
- Твоя дочь позвонила мне на сотовый, - сердито ответил ей брат, сид Касим.
- Но кто стал мужем Джамили? Кто? Назови его имя! Из какой он семьи? Ведь к ней многие сватались.
- Поговорим об этом дома. Муна, нам пора. Сида Абдул,  как…
- Э, нет! Нет, вы никуда не уйдете, пока Муна не подтвердит, что наш договор по-прежнему в силе: что она согласна стать женой Мухамеда, и когда он приедет в Фес, мы объявим о помолвке и устроим праздник в честь этого события. Так ведь, Али? Что скажешь, сид Касим?
Сид Абдул ждал ответ, прищурив глаза, держа в руках перед собой  четки.
Рания увидела, как брат с сестрой переглянулись. «Наверняка, они решили, что помолвка отменяется. Интересно, что она ответит?» - подумала Рания, наблюдая за событиями.
Сид Абдул не выдержал и начал так возмущаться, что Муне и Касиму удалось лишь дать понять, что сватовство вовсе не отменяется. Муна согласна стать женой Мухамеда Рашида!
Когда  брат и сестра отправились домой, сид Али и все родственники всё ещё оставались в гостиной, перебравшись к столу. Сидели, ели, обсуждая события дня.
Но вскоре пришел сын дяди Али – Икрам. Он поздоровался со всеми и присел рядом с отцом.
Сид Абдул тут же набросился на молодого мужчину:
- Икрам, тебе нужно выбирать такую невесту, чтобы не опозорила тебя в день сватовства, как это случилось с Саидом!  Дайнаб я не очень доверяю, она та ещё ветреница!
- Дядя Абдул, я столько версий услышал на медине о случившемся, что не знаю, где правда. А что дядя Саид говорит? Он очень расстроен?
- Саид? – озадаченно произнес Абдул. – Так я ему ещё не звонил. И Мухамеду тоже. Надо пойти позвонить. Одного племянника обрадую:  ведь Муна согласилась стать женой Мухамеда, а Саида огорчу: не видать ему молодой жены. Сбежала или ее украли – я не уверен, где там правда, но такой одалиски нам в семью не надо. К лучшему, что нам ее поймать не удалось.
- Зачем насильно заставлять девушку выходить замуж? Дядя Абдул, столько вокруг девушек, которые согласны выйти замуж, так  к чему принуждать? – беспечно сказал Икрам.
- Обычаи ещё никто не отменял, Икрам! – поднял старик указательный палец и погрозил. - Сначала полагается сосватать невесту, потом жениться. Договариваться должны семьи.
- Тогда почему невеста позволила себя украсть? – не унимался Икрам, заметив Арибу и поглядывая веселыми глазами на девушку.
- Потому что Муна воспитала одалиску! Это же надо: когда-то Саид не захотел на ней жениться, так теперь ее дочь от него сбежала! Аллах, какие превратности у судьбы!
Пока мужчины вели свои нескончаемые разговоры, а сид Абдул, наконец-то,  выбрался из-за стола и отправился звонить племянникам в Рио, женская часть стола плела интриги.
Дуния незаметно следила за Арибой и сыном. Она сразу заметила, какими глазами смотрит Икрам на девушку. Ладно, пусть у неё будет две невестки. Это даже к лучшему: так легче ими манипулировать. Они станут бороться не только за любовь и внимание мужа, но и за ее благосклонность, а она станет влиять на сына, если одна из жен Икрама выйдет из подчинения.
Ариба была приятно смущена вниманием мужчины, тоже исподволь бросая взгляды на сына лары Дунии, который мог стать ее судьбой. Но это не понравилось Лейле.
- Ариба, прекрати! Веди себя скромнее! Скоро все заметят, как вы с ним смотрите друг на друга! И даже не думай об этом парне! Он не для тебя, потому что ты не останешься в Марокко. Ты едешь со мной в Бразилию, и не забывай об этом!
- Лейла, я могу и не ехать в Бразилию. Аллах, если бы Икрам сосватал меня! – вздохнув, тихо ответила ей девушка.
- Ты что?! Он ведь собирается сватать Дайнаб! Помни об этом! Или ты хочешь стать второй женой? Не советую, ничего хорошего, - уверенно сказала, но тоже вполголоса, Лейла.
- Ты откуда знаешь? Ты ведь ещё не жила в семье с другими женами. Но я за тебя спокойна: не знаю, какая Латифа, но лара Муна – чудесная женщина. Она по возрасту годится тебе в матери, станет заботиться о тебе и твоем ребенке. Ведь она вряд ли сможет родить Мухамеду, поэтому будет заниматься тобой как дочерью и твоим сыном как внуком.
- Вот ещё! Я сделаю всё, чтобы эта женщина не забывала, что я – первая жена, а она – вторая или даже третья, если лара Латифа передумает разводиться.
- Ты собираешься командовать ларой Муной? Не думаю, что у тебя получится. Она сумеет поставить тебя на место.
- Ариба, да что с тобой? Ты разве не на моей стороне? Ещё не хватало! Если моим мужем стал старик Мухамед, то я хотя бы постараюсь насладиться своим положением, пока он…
-… не даст тебе развод, когда у него лопнет терпение! – закончила за подругу Ариба.
- Но почему судьба так несправедлива? Джамилю сватали за Саида Рашида, но она отказалась. Лучше бы дядя Абдул меня выбрал ему в жены!
- Но там ты была бы третьей или четвертой, а его жены тебя просто заклевали!
- Но он богат, дарит женам много золота, и все они живут в прекрасном дворце. Он их одевает, как принцесс…
- Откуда ты знаешь? Лара Дуния тебе рассказала? – с иронией спросила Ариба.
- Да! Она говорит, что сид Саид очень щедрый, не сравнить со скупцами дядей Абдулом и Мухамедом.
- Это Мухамеда ты считаешь жадным? Лейла, да у тебя столько золота, сколько нет во всей нашей деревни, если собрать золото у всех девушек в одну кучу!
- Не преувеличивай! Ариба, дядя Абдул должен был выбрать тебя в жены Мухамеду, тебя, а не меня!
- Снова начинаешь пустой разговор, - устало ответила Ариба. – Что теперь можно изменить, Лейла? Ничего! Твоя жизнь навсегда связана с Мухамедом и его семьей. И другого  тебе ждать не стоит. Не обманывай себя глупыми надеждами и фантазиями. Не терзайся напрасно. Тебе так суждено.
- А у тебя, конечно, всё впереди? – с горьким ехидством поинтересовалась Лейла, приложив одну руку к животу, а другой, правой, собирая с тарелки кусочком хлеба овощи из таджина.
- Толкается? – Ариба кивнула на ее живот. – Даже твой ребенок чувствует, что ты плохо говоришь о его отце, и возмущается.
- Замолчи, Ариба. Не хочу тебя слушать. Не отвлекай меня, а то я новое платье запачкаю. Уже несколько мелких пятен посадила, - сердито сказала Лейла, а затем добавила, понизив голос до шепота:
- Но запомни, что я всё сделаю, чтобы Икрам на тебе не женился. Твоя судьба – быть со мной, с моим ребенком. Я не отпущу тебя. Икрам на тебе не женится.
- Вот как? – обиделась Ариба. – А что ты сделаешь, чтобы он отказался от меня? Ведь я чувствую, что нравлюсь ему. И лара Дуния говорила мне, что не будет против, чтобы я стала ее невесткой.
- Я скажу, что у тебя уже был мужчина, - не глядя на подругу, сказала жена Мухамеда. – Думаешь, сможешь убедить его в обратном? Он тебя даже слушать не станет.
- Алхамдуллилах, Лейла, как ты можешь так говорить?! Аллах свидетель, у меня никого не было! – покраснела от негодования девушка. – Только посмей так сделать, я уйду от тебя. Останешься одна вместе с ребенком и мужем с его женами.
- Ладно, я пошутила, не злись. Просто я не хочу с тобой расставаться. Не переживай, найдет тебе мужа Мухамед – в Бразилии, но такого, чтобы мы с тобой могли видеться каждый день, - спокойно ответила Лейла, облизывая пальцы.
За их беседой следила Рания. Она стала прислушиваться, услышав  имя Саида. «Вот как? Ещё одна положила глаз на моего мужа. Хорошо, что Лейла замужем. А то кто знает, что могло бы прийти в голову сиду Абдулу. Надеюсь, он не решит женить его на Арибе. Пусть уж за Икрама замуж выходит», - с усмешкой думала при этом Рания, то и дело таская с огромного блюда рахат-лукум и засахаренные орешки, как и все, и только  Лейла не могла оторваться от таджина.
Оживление за столом привнесла Карима, когда протянула Лейле фотографию Мухамеда.
- Надо же: лара Муна хотела увидеть фотографию будущего мужа, но  она уже ушла, пока я бегала искать в альбомах. Зорайдэ мне разрешила просмотреть и принести для нее снимки. Но я нашла свадебную фотографию Латифы и Мухамеда. Они стоят рядом – он жених, Латифа - невеста, и здесь же и сид Али с женами, и дядя Абдул, даже Жади есть.
- Дай мне, я тоже хочу посмотреть, - Лейла протянула руку за снимком. -  Может быть, Мухамед в молодости был красавцем?
Карима отдала ей фотографию, хотя все женщины тут же заинтересовались старым свадебным снимком.
- Фу! Мухамед здесь такой же… неуклюжий, как и сейчас, хотя и не такой толстый.
- Да, живота нет. А лицо симпатичное, - прокомментировала увиденное Ариба.
- Он и тогда был некрасивым! Аллах, почему меня постигла такая судьба? За что? – стонала Лейла, поглаживая живот.
- А чем ты недовольна? – сухо спросила Зорайдэ. – Латифа была счастлива с мужем много лет. Если бы он не женился на тебе, то их счастье не разрушилось бы и сейчас.
- Лейла всем довольна, лара Зорайдэ, - отчего-то испугалась Ариба. – Она просто болтает, сама не зная, что.
- Я не разрушала счастье вашей племянницы, – вспыхнула вдруг Лейла. – Я тоже мечтала о красивой любви, как в сериалах. Но сид Абдул сосватал меня своему пожилому племяннику, а отец выдал меня за него замуж.
- Лейла! Хватит, прекрати! – пыталась урезонить родственницу Ариба. – Ты  тогда ещё ни одного сериала не видела и о любви понятия не имела.
- Нет, не хватит! Когда Мухамед приедет в Фес, я тоже потребую развод. И дом в счет махра! И денег …
- … побольше! Да, Лейла, проси у Мухамеда больше денег даже просто так! Столько, сколько он даст Латифе, когда оформит с ней развод, - вклинилась в их разговор лара Дуния, со смехом наблюдая за страданиями капризной девчонки.
- Лара Дуния, но я хочу развестись с Мухамедом. Пусть женится на Муне. Он не останется один. А мне – дом, махр и…
- Девочка, думаешь, сид Абдул позволит развестись племяннику ещё и с тобой? Даже не думай.  А ну-ка покажи мне фотографию. Неужели я там тоже есть? О, Аллах! Я здесь такая молодая, красивая. Третьей женой тогда была, - с удовольствием рассматривала фотографию Дуния.
Она подняла глаза на Кариму и подозвала к себе.
- Карима, а когда твоя свадьба с Ахметом? Я не была на твоей помолвке, когда тебя сватали. Сид Абдул меня не взял с собой. Но на свадьбу пришла бы.
- Ах, лара Дуния, дядя Али предложил поженить нас с Ахметом до Рамадана. В начале следующего месяца – в сентябре.
- Чудесно! Машалла! Обязательно приду на твою свадьбу, только и ты намекни сиду Али, что зовешь меня в гости. А я тебе подарок сделаю! Хочу посмотреть, какой ты невестой будешь! – заулыбалась Дуния.
Она говорила совершенно искренне. Как ей не хватает суеты этого дома, болтовни Каримы, насупленного и серьезного Ахмета, песен, так часто доносившихся с кухни сида Али!
Да, Дуния очень скучала по прошлому, по жизни в доме сида Али. Вот и сегодня она с огромной радостью отправилась в район Шуара. В дом бывшего мужа. Оглядевшись в нем, поняла: здесь ничего не изменилось за многие годы! Уж она-то рассмотрела всё до мелочей.
Неужели Зорайдэ такая лентяйка? Или совсем нет желания что-то переделать? Внести своей рукой изменения, чтобы почувствовать, что здесь она хозяйка? Зорайдэ не стоило выходить замуж за сида Али. Вот была она много лет – с детства – его служанкой,  так и оставалась бы ею. Что толку, что она стала женой шейха? Совсем не пользуется своим положением!
А одета как! Дуния с удивлением обнаружила на Зорайдэ то же платье, в котором та ходила на несколько праздников, пусть и не подряд, но всё же. И золота на ней мало. И в глаза оно не бросается. «Отличной женой была бы Зорайдэ для Абдула! А моё место – рядом с Али. Но я теперь как Лейла рассуждаю. И всё-таки, почему так несправедливо устроена жизнь? Пусть Аллах снова вернет мне сида Али! Пусть Али вновь возьмет меня в жены!» - злилась она, поглядывая то на соперницу, то на возвращенную фотографию в руках Лейлы.
- Дуния, а Латифа совсем не изменилась – такая же красавица, - сказала Карима, нависая над головами склонившихся к фото женщин. - Они с Жади совсем не состарились. Карима видела. Им не дашь по сорок лет.
- Это же Латифа! Смотри, Лейла, какая красавица!
- Красавица. А тоже досталась такому уроду, как Мухамед, - презрительно ответила упрямая девчонка.
- Карима, отдай мне снимок, - сухо приказала Зорайдэ.
Она недоброжелательно посмотрела на Лейлу, но ничего не стала говорить. Но подумала, наверно, что Латифе повезет, если получит развод, потому что ей не придется делить мужа с такой противной девчонкой, какая досталась в жены Мухамеду по прихоти сида Абдула.
В гостиную вернулся сид Абдул, был он каким-то нервным, и за столом вновь вспыхнули споры между Али и Абдулом о Мухамеде и Саиде.
Рания, поняв, что вот-вот на ее телефон может позвонить Саид, немедленно нашла повод и удалилась в свою комнату. И вовремя: едва она достала телефон, как раздался звонок, а на дисплее высветилось имя: Саид. Она поднесла мобильник к уху,   решив, что всё-таки не станет рассказывать правду о нападении на нее приятеля Джамили.
Как она объяснит собственное появление на улице у дома Муны? Нет, Саид ее же и обвинит в том, что Джамиля сбежала. Решит, что Рания спровоцировала девушку на побег. Нет, она просто перескажет то, что услышала в доме сида Али. А потом ещё позвонит Муниру и поговорит с сыном. Расспросит его, что происходит в доме, о чем говорят жены отца и прочее. А пока поговорит с Саидом.
- Да, салам алейкум, Саид, хабиби, я слушаю…

15. Часть 12. Глава 15. Рио-де-Жанейро . В доме Саида.

Сид Абдул был в плохом настроении: отправился звонить в Бразилию, чтобы «обрадовать» Мухамеда и «огорчить» Саида, а вышло всё наоборот. Мухамед страшно расстроился и даже сначала пытался спорить, отказываясь  жениться.
- Дядя Абдул! Зачем мне такая жена, у которой дочь сбежала в день сватовства? Девушка опозорила моего брата! Если дочь такая, то мать ее так воспитала! И… я не стану брать ещё одну жену.
- Мухамед, нет, всё не так! Я же говорю тебе: это люди сплетничали, что девушка  сбежала, но ее похитили! Не противься, Мухамед! Когда приедешь за Лейлой – тогда и познакомишься в Муной. Это достойная женщина. В этот раз ты не прогадаешь. Она станет тебе хорошей женой.
- Если не сбежит следом за дочкой, - кисло пошутил племянник.
- Не сбежит, иншалла,  я за ней присмотрю, - всерьез пообещал сид Абдул.- Мухамед, можно не откладывать свадьбу на год, а жениться сразу же после Рамадана, как приедешь в Марокко осенью.
- Дядя Абдул, денег нет,  я не…, - простонал Мухамед, но старик в ответ успел отключить телефон.
А Саид нисколько не был огорчен новостью о случившемся с его «невестой».  Наоборот – обрадовался, даже не сумев скрыть этого от родственника. Но он был и рассержен: опять его имя оказалось втянуто в скандал размером с медину Феса.
- Дядя Абдул, впредь я Вам запрещаю принимать за меня такие решения! Я больше не собираюсь жениться! Вы меня поняли? Дядя Абдул? Вы меня слышите? … Я не кричу, но ничего не слышу в ответ. Думал – Вы не меня не услышали… Отлично! Я рад за брата, позже позвоню Мухамеду и поздравлю с тем, что он скоро ещё раз женится.
Наконец, Саид положил трубку и упал в кресло. Он был потрясен и обрадован услышанными новостями, что не догадался сесть раньше, разговаривал стоя в шаге от мягкого и удобного кресла. Но теперь он откинулся на спинку и задумался. После разговора с дядей у него словно гора с плеч упала.
Он не поверил в странную историю, рассказанную дядей Абдулом.  Что значит – на дочь Муны напали посреди улицы, причем - возле ее дома? Люди  с закрытыми лицами схватили Джамилю, набросили мешок на голову, закинули на осла и увезли? И куда? В Мекнес? Что за сказки? История из «1000 и 1 ночи»! Саид решил позвонить Рании, надеясь услышать от нее вразумительное повествование о произошедшем. Но как удается дяде Абдулу то и дело втягивать его в разные, всё более и более скандальные истории!
Саид вспомнил, как отреагировал дядя Абдул на настойчивое требование более не вмешиваться в его личную жизнь:
- Что ж, сиди тогда перед картиной с одалиской и любуйся на неё, если тебя больше не интересуют живые женщины. Аллах! Саид, ты мог бы выбрать любую красавицу Феса. Только скажи, и я найду тебе ещё одну девушку. Но раз ты не хочешь жениться…
И старик даже не стал слушать, что у него, Саида, уже есть две жены: Зулейка и Фатима. Возможно, и Ранию придется когда-нибудь вернуть в семью. Так для чего ему жениться ещё раз?
Саид был счастлив, что всё разрешилось само собой. Ему не придется лететь в Марокко, чтобы сделать невесте подарок и заключить с ее родственниками договор, обсудив махр и количество золота на свадьбу. А думать о новой свадьбе и вовсе не хотелось. Но теперь это уже всё позади. Вот только…
 Саид протянул руку к небольшой коробочке, стоявшей на столе. Это был тот самый подарок, который получила бы Джамиля, став его невестой. Он всё-таки отвез Фатиму сегодня утром в Торговый Центр, к открытию магазина,  заставив ее заранее обсудить с Зулейкой, что именно Саиду стоит купить его будущей жене и от их имени тоже, а потом он и Фатима вместе выбрали это кольцо. (Саиду хотелось в глубине души проучить гордячку Фатиму и вызвать в ней ревность).
Возвратившись из ТЦ, Саид показал кольцо и Зулейке:  на квадратной золотой основе три крупных рубина в окружении из бриллиантов. Как теперь с ним поступить? Отдать брату, чтобы он подарил украшение своей невесте? Ведь у Мухамеда почти не осталось денег после двух свадеб и покупки дома для Латифы, на который часть денег одолжил он, Саид. Так пусть это будет свадебным подарком от него брату. А Мухамед отдаст его Муне, когда состоится помолвка. Да, конечно, получается не очень хорошо: кольцо куплено для дочери, а достанется матери его несостоявшейся невесты.
- Но так будет лучше, - довольно произнес Саид вслух.
Прежде, чем спуститься в столовую обедать, а заодно сообщить, что свадьбы не будет, так как невеста передумала выходить замуж, Саид набрал на мобильном номер Рании и стал ждать, когда она ответит. Хотелось узнать достоверные подробности.
… Несколько минут спустя после разговора он положил сотовый обратно на стол и задумался. Нет, разбираться в непонятной истории с побегом он не собирается. Всё позади, и это хорошо.  Но сид Абдул, оказывается, взял у Лейлы расписку, что она не против женитьбы Мухамеда. Теперь такое разрешение предстоит получить от Латифы. Нет, пусть брат сам занимается этим делом. Латифа очень изменилась. Саид готов был признать: жена брата превратилась в незнакомку, отчасти чем-то напоминающую Жади.
Ему вспомнилось, как вела себя Латифа, когда Саид с семьей приехал вчера вечером в Сан-Криштован! Сложилось впечатление, что роль хозяйки дома выполняла Халиса, жена Амина. Пухленькая, с красивым лицом молодая женщина была симпатична и Фатиме, и Зулейке, и сам Саид находил, что она очень подходит племяннику. Хорошая хозяйка. Удачная пара.
А вот Латифа вела себя сдержанно и даже холодно, если даже не враждебно, едва разговор заходил о предстоящем разводе. Т.е. как раз наоборот – о том, что в разводе нет никакой необходимости. Но Латифа проигнорировала их намеки и не ответила на прямо высказанные слова о ненужности развода.
 Фатима не очень-то и старалась уговорить жену брата Саида простить мужа и вернуться к прежней жизни, пусть и в пополнившейся семье. А Зулейка была занята детьми, наблюдая за уговорами со стороны, лишь изредка вставляя реплики. Уезжая, Саид пожал плечами, глядя на то, как Мухамед бессильно развел руками, признавая поражение.
- Что делать, брат? Что с моей козочкой?
- Не знаю, что тебе посоветовать.  Ничего не приходит в голову, как тебе вернуть твою «козочку» обратно в семейное стадо. Но наш дядя обещал сосватать тебе ещё одну жену. Завтра дядя Абдул познакомит Лейлу с ларой Муной.
- И тебе тоже наш дядя нашел жену: молоденькую, как всегда, - подхватил Мухамед. – Но почему Латифа не хочет вернуться ко мне и начать все сначала?...
Мухамед откровенно горевал, а Саид успел понять тщетность попыток уговорить Латифу.  Что можно посоветовать в подобном случае?
- Не хочешь разводиться – не давай окончательный развод. И всё. оставь Латифу при себе силой, - с нажимом произнес Саид. - Потом привезешь Лейлу с ребенком, затем появится ещё одна женщина в твоем доме. А Латифа пусть остается рядом, и тебе не стоит обращать внимание на ее настроение и чувства.
Видя, что после его слов в глазах Мухамеда появилась надежда, он продолжил:
- Так и я поступал с Жади. Вспомни: мы с Жади прожили долгих двадцать лет. Нередко мне приходилось манипулировать ею. И когда я находил ее слабые места, то она сама стремилась вернуться ко мне. Как сейчас этого желает Рания. Но у тебя нет никакого крючка, на который ты мог бы поддеть Латифу. Не знаю, что тебе ещё посоветовать, Мухамед.
 Так они и уехали ни с чем. Одна только Фатима была довольна, пообщавшись с Халисой. Жена Амина поделилась с ней рецептом вкусного печенья, в котором Фатиме почудился знакомый вкус одной сладости, отведанной некогда в Париже времен ее детства.
 В машине, сидя рядом с Зулейкой, Фатима мечтательно заявила:
- Приедем, и я сразу же скажу Мириам, чтобы заказала нужные ингредиенты для выпечки водителю, когда отправит его на рынок. Сама попробую испечь печенье.
- Скажи мне, что ты хочешь, и тебе испекут любое печенье. Передай рецепт Мириам.
- Нет, я сама хочу повозиться с выпечкой.  Когда-то мы с мамой вместе пекли кексики. Получалось вкусно. Так приятно съесть то, что приготовлено собственными руками.
Саид наблюдал за женщинами в зеркало заднего вида. Он понял, что между женами накаляются отношения. Зулейке явно не понравилась идея Фатимы. А та, наоборот, решила не заметить ее недовольство, не придавая значения тому, что вторгается на территорию первой жены. Но почему, собственно, Фатима не может испечь у себя дома на кухне печенье – для себя? Саид вспомнил, как много лет назад, живя с Жади, он бывал недоволен ее нежеланием учиться ведению хозяйства. Жади ничего не умела готовить и не собиралась учиться кулинарить. Бывали дни, когда забежав с ковровой фабрики перед заходом в лавку, Саид не мог найти в доме никакой еды. Совсем ничего! Тогда он вел Жади в ресторан. В очередной раз… А Фатима его приятно удивила.  Впрочем, Зулейку он тоже понимал.
 «Стоит со временем купить Зулейке дом. Желательно в этом же районе. Я отвык от склок и ссор с тех пор, как Рания покинула мой дом. Ссориться с Зулейкой – надолго обрести врага. Фатима понимает это? Склоки с Ранией были несерьезными и недолгими. Но Фатима и Зулейка могут так поссориться, что в семье будет два враждебных  лагеря. Мне этого не хочется», - озабоченно говорил себе Саид.
Наверно, именно эти соображения толкнули его на то, чтобы заставить обеих женщин думать над подарком для третьей, которая вскоре должна появиться в их семье, пусть против их общей воли, под давлением обстоятельств.
 Обсуждение  подарка женами состоялось при нем и показалось Саиду соревнованием в щедрости. Рубины или изумруды? Какие у Джамили глаза? Не зеленые? Точно - карие? Фатима хорошо разглядела девушку в ресторане в Марокко? Камни подбирать под цвет глаз или под цвет волос, кстати – рыжих? Сколько бриллиантов может быть в украшении? И что это должно быть вообще: кольцо, браслет, ожерелье? 
Но сегодня в Торговом центре было выбрано кольцо – красивое, дорогое. При этом Фатима прежде проконсультировалась с Зулейкой по телефону, обсудив несколько украшений с витрины ювелирного салона. Купленное кольцо первой женой было одобрено.
И вот теперь Саид отдаст его Мухамеду.
Саид едва не забыл позвонить Рании, задумавшись о проблемах брата.  Мобильник вновь оказался в его руке, Саид набрал номер и поговорил с бывшей женой. Как хорошо, что теперь он может разговаривать с этой женщиной без опасения услышать претензии, требования или жалобы. Рания с готовностью сообщила всё, что знала о странной истории с Джамилей. Значит, дядя Абдул узнал не всё: девушку украл мужчина, который был знаком с семьей Муны. Саид порадовался, что вел себя в Фесе в том ресторане осмотрительно и дал понять при всех, что не собирается никого сватать. А то, что активность развил дядя Абдул, так кто в Фесе не знает сида Абдула?! Самолюбие Саида на этот раз не было задето. Мстить не за что.
Едва он поднялся с кресла, как в дверь кабинета легонько постучали, и вошел Мунир.
- Отец, пойдем в столовую, Зулейка попросила меня сходить за тобой. А … это для кого украшение? – заинтересовался мальчик, увидев раскрытую коробочку с кольцом внутри.
- Сынок, скоро в нашей семье праздник: твой дядя Мухамед  снова женится. Я решил сделать ему приятное – купил украшение, которое вручу ему как подарок к будущей свадьбе.
- Понятно. Теперь идем,  - сказал мальчик и потянул отца за руку к двери.
По пути вниз сын уже в который раз задал Саиду вопрос:
- Отец, когда приедет моя мама? Почему ей нельзя вернуться раньше срока?
- Мунир, сынок, у твоей мамы есть дела в Марокко. Она должна прожить там хотя бы до конца октября.
- Но ты говорил, что привезешь маму сразу после Рамадана.
- Нет, Мунир. Конец октября – это как раз «после Рамадана». Но не раньше. Обещаю тебе, что обязательно привезу тебе твою маму.
- Ты женись на ней снова, чтобы тебе больше никого не сватали, - предложил ребенок.
- Я подумаю над этим.
А внизу женщины встретили мужа настороженно, как будто что-то уже почувствовали. Но Саид решил не рассказывать им новости до конца обеда. И только когда Мириам с несколькими служанками принесла чай и выпечку, только тогда Саид поведал им историю похищения невесты.
- Бедная девушка, - посочувствовала Фатима. – Если ее похитил незнакомец, то ничего хорошего ее не ждет.  Вот если она заранее спланировала побег, тогда…  Саид, ты намерен с ней разобраться? Я хочу сказать: не с ней, а  с ее женихом, т.е. мужем? Станешь мстить за похищенную у тебя из-под носа красавицу? Сначала Хасан и Рания, теперь Джамиля и ее незнакомец, что о тебе станут говорить на медине в этот раз? – как будто подначивала Фатима.
- Отомстить? Нет, мне это ни к чему. Иначе мне придется жениться на похищенной, - ответил Саид, заметив, что слова Фатимы, видимо, страшно раздражают Зулейку.  Почему у его первой жены такое выражение лица?
После обеда женщины разбрелись по своим делам. Если Зулейка занялась домашними  делами, то Фатима отправилась в сад, прогуляться по дорожкам и взглянуть на любимые розы. А главное - отдохнуть от присутствия Зулейки. Да, Фатима поняла, что готова уже дни считать до возвращения Рании, чтобы бывшая и нынешняя первые жены занялись выяснением отношений между собой. И оставили бы в покое ее, Фатиму.
Хватило, как оказалось, всего несколько дней, чтобы Зулейка, к которой Фатима всегда относилась нейтрально, если пока и не превратилась в ее врага, но начала вызывать в ней сильнейшее раздражение (оно было взаимным, как заподозрила Фатима).
Саид отправился наверх, чтобы немного поспать перед тем, как заняться делами у себя в кабинете.
 А вот Мунир, поняв, что остался один, поднялся незамеченным в комнату матери и достал сотовый телефон. Потом нажал на несколько кнопок и услышал в трубке далекий голос матери…
Она расспрашивала – Мунир ей отвечал. Мама просила его проверить, на месте ли ее ожерелье с рубинами – и он подходил к шкатулке, которую заранее достал и заботливо приготовил на столике, зная, что мама непременно поинтересуется своим золотом. Он рассказал о кольце, которое отец купил для дяди Мухамеда – с рубинами! Очень красивое кольцо… он услышал, как мать вздохнула.
 А потом Рания и вовсе дала ему интересное задание.
- Сыночек мой, Мунирчик. Как я по тебе скучаю! Как мне не хватает тебя, твоего папы, нашего дома, моей комнаты! Как я соскучилась по запахам и звукам дома. Мунир, не мог бы ты записать на диктофон в телефоне что-нибудь? Например, когда будешь сидеть за столом – включи телефон и всё, потом пришли мне запись шума родного дома. Я закрою глаза и прослушаю шум и шорохи на записи, и мне будет казаться, что я побывала рядом с тобой. Ведь это так и будет: ведь сотовый будет лежать рядом с тобой! Так хочу побывать дома, сыночек мой.
- Ты скучаешь, я знаю. Сделаю, как ты просишь, мама. Отец сказал, что вернет тебя в конце октября.
- Как? Он обещал сразу после Рамадана!
Они долго высчитывали, когда точно  смогут увидеться, пока на телефоне у Мунира не закончились деньги.
Связь внезапно прервалась. Как Рания в Фесе, так и Мунир в доме отца одинаково расстроились, что не успели ещё о многом сказать.
Но у Рании было одно дело, решив которое, она надеялась получить разрешение Саида вернуться в Бразилию раньше назначенного им срока.
- Карима, где ее носит? – заметалась она по коридору, а затем выйдя на галерею. -  Она может мне помочь. Пусть поговорит с Зорайдэ, пусть жена дяди Али позвонит Саиду и кое о чем ему сообщит…
В общем, Рания отправилась на поиски Каримы, обнаружив ее на повороте галереи. Женщина стояла, облокотившись о перила, и сверху давала указания служанкам, находившимся внизу во дворике, как выбивать ковры и чистить территорию вокруг фонтана.
- Эсма! Ты, ты! Принеси из кладовки лепестки для фонтана… Постой-ка: не все лепестки выловили из воды, опять что-то кружится у самой стенки чаши… Всё, иди!.. А вы… цветы в вазонах полили? … В фонтане воды много! Там зачерпните! … Скатывайте ковер, втроем несите, он тяжелый!...
- Карима! – позвала ее Рания, а когда та оглянулась, то она ещё и поманила пальцем. Разумеется, это не могло не заинтриговать сплетницу.
- Рания, что случилось? Аллах знает, как Карима занята! Сегодня день уборки, Кариме некогда присесть даже на минутку. Столько ковров надо почистить! Двор подмести.  Ахмету сид Али велел проверить все плитки во дворе, дверь покрасить с улицы. Не ворота на улицу, а ту небольшую дверь, через которую можно выйти из риада в сторону красильни…
- Карима, у меня тоже есть к тебе дело! Послушай…, - и Рания зашептала ей на ухо о чем-то. У Каримы округлились глаза.
- Нет, Рания, не получится, - сочувственно, но с сожалением ответила служанка дяди Али.
- Но почему? Теперь понятно, что я не беременна ни от Хасана, ни от кого бы то ни было! Я это и так знала, но если Саиду надо было соблюсти формальность…
- Именно, Рания – нужно соблюсти обычай. Нет, пусть ты в эти дни нечиста, но Зорайдэ не посмеет сказать об этом сиду Али. Карима знает, что Зорайдэ ничего не скажет.
- Но почему? – разочарованно переспросила Рания. – Разве теперь есть необходимость ждать три месяца? Саид мог бы позволить мне вернуться в Бразилию уже сейчас, иншалла.
- Не знаю, Рания. Карима ничего не знает! Но думаю, что тебя никто не отпустит отсюда до окончания трех месяцев, как велел сид Саид.
- Но ты всё-таки расскажи об этом Зорайдэ. Прошу тебя, Карима!
- Я скажу, но тебе не на что надеяться, Карима тебе точно говорит. Три месяца пройдут – тогда Саид тебя увезет из Марокко, иншалла.
Рания вернулась в комнату, не скрывая злости. Ну что такое? К чему соблюдать глупые  формальности, если и так всё ясно? Ничего, совершать намаз ей в эти дни тоже нельзя! Зорайдэ увидит это и сама всё поймет.
Рании не терпелось вернуться в Рио-де-Жанейро. Она каждую ночь, лежа без сна в постели, обдумывала появление в доме Саида. Мысленно представляла, как войдет в дом, что и кому скажет, как будет вести себя с каждой из жен, но самое главное – она уже придумала кое-какие каверзы, чтобы рассорить Зулейку и Фатиму, настроив друг против друга. Рания считала более серьезным врагом Зулейку, но поможет ей вернуть статус в семье как раз Фатима. «Я знаю, как это сделать, знаю!» - радовалась она. Скорее оказаться в Бразилии! Но неужели придется ждать ещё два или более месяца?

16. Часть 12. Глава 16. Жизнь в Сан-Криштоване.

Тем временем в доме Мухамеда Рашида разыгралась настоящая драма. После звонка дяди Абдула, сообщившего о том, что в отличие от брата, «лишившегося невесты при трагических обстоятельствах», ему, Мухамеду, всё-таки повезло: лара Муна дала согласие на брак с ним, любимым племянником сида Абдула!
Мухамед отнюдь не обрадовался подобной удаче. Он долго спорил с дядей, но всё оказалось бесполезным. Как теперь сообщить Латифе о том, что скоро появится ещё одна жена? Он понял, что дядя Абдул не отступится ни при каких условиях, и Мухамеду придется снова жениться! Он и так находился в смятении, не представляя, как сможет оставаться в доме без Латифы, с одной Лейлой, не умеющей ничего делать, с новорожденным ребенком…
 Если честно, Мухамеду при этом совсем не хотелось, чтобы, кроме молодой жены, в доме появилась бы и ее подруга Ариба. Он и сам не мог объяснить себе причины этого. Но, активно отказываясь от брака с Муной и обреченно понимая бесполезность возражений, он сообразил, что было бы неплохо, если бы женщины вдвоем занялись домашними делами, а так же и  друг другом, оставив его в покое. Если Ариба – подруга Лейл и всегда будет на ее стороне, то Муна станет женой, которая, прежде всего, будет думать о своих интересах и добрых отношениях с ним, мужем.
Но как воспримет новость Латифа? Не трудно догадаться… К тому же сид Абдул заявил, что только что получил для него разрешение от Лейлы на вступление в брак с другой женой. Сид Абдул напрасно тревожился, что капризная жена Мухамеда не пожелает поставить нужную подпись под документом, но молодая женщина «проявила сознательность», ее не пришлось уговаривать.
Тут же дядя Абдул заявил - к полному замешательству племянника, что теперь дело за Латифой – она должна подписать такую же бумагу! Мухамед с ужасом представил, как придет в комнату Латифы и попросит дать ему разрешение ещё на один брак… Нет, теперь он потеряет свою «козочку» бесповоротно!
Мухамед после разговора с Фесом зашел на кухню, где был готов обед. Он без аппетита поел, хотя жена Амина постаралась и приготовила столько вкусных блюд! Суп хариру, кюфту, таджин с цыпленком, домашний хлеб, салат табуле, печенье... Амину досталась прекрасная жена! И Мухамед попробовал всего понемногу, готовясь к серьезному разговору с Латифой.
 Потом кто-то позвонил его «козочке»,  Латифа поднялась в свою комнату и начала собирать вещи!
Мухамед, уже выходивший из дома, услышал, как сын приказал Халисе оставить работу на кухне и помочь матери. Конечно же, мужчина немедленно вернулся и потребовал у сына объяснений.
- Амин, что тебе известно? Я решил, что она решила перебрать одежду. Но твоя жена отнесла на балкон чемодан Латифы. Для чего?
- Проветриться…
- Куда собралась твоя мать? В свой новый дом? Он не готов, я только сегодня договорился с рабочими, которые начнут ремонт. Твоя мать не может перейти туда жить.
- Отец, мама не собирается перебираться в другое жилище, - как-то виновато ответил сын. – Позвонила тетя Жади и пригласила маму пожить у неё. Так мне сказала Халиса.
- Жади звонила в мой дом? – схватился за живот Мухамед.  – Как она посмела? Амин, что надо от нас этой женщине? Что она сказала?
- Ничего, - пожал плечами Амин. – Я не слышал разговор.  Если я верно понял, то она пригласила маму приехать к ней пожить, и всё. Самира уже с тетей Жади.
- Амин, - предостерегающе произнес Мухамед. – Ты, кажется, забыл, что имя бывшей жены моего брата в нашей семье не произносится! Как и имя твоей сестры!
- Отец, как бы я смог ответить на твой вопрос о том, кто звонил, и куда собралась мать? Если бы я не назвал их по имени, ты бы не понял.
Мухамед не стал дальше спорить, он кивнул и нервно спросил:
- И что, Амин, твоя мать согласилась? Она решила уехать к одалиске, чтобы пожить у неё?
- Да, отец, мама хочет несколько дней переждать у сестры, пока не закончится ремонт в том доме.
Мухамед расстроенно покачал головой и направился к лестнице быстрым шагом, насколько ему позволял тяжелый живот. Он довольно ловко преодолел с десяток ступенек и оказался под дверью комнаты, где теперь обитала его жена – бывшая или ещё нет?
- Латифа, козочка моя, открой дверь! Мне надо с тобой поговорить! - сначала подергав ручку, а потом постучав, сдержанно, но решительно потребовал Мухамед, когда обнаружил, что дверь заперта.
Ответом ему было молчание.
- Латифа, открывай! Я говорю серьезно: мне нужно кое-что тебе сообщить! – продолжал он, не смея произнести вслух слова о разрешении на брак, хотя надеялся, что именно эта новость могла бы остановить женщину.  – Куда ты едешь, Латифа? Зачем? Неужели тебе так плохо в моем доме? Не хочешь жить с семьей – я купил тебе другой дом! Ремонт начнут сегодня, и уже после Рамадана ты сможешь жить там!
Латифа не сочла нужным ответить. И Мухамед с ужасом заподозрил, что ненавистная Жади могла узнать о состоявшемся сватовстве к Муне, о будущей женитьбе, позвонить Латифе и рассказать ей новости. Поэтому она и уезжает.
Как надолго? А вдруг козочка так и не вернется к нему? Бросит всё и останется жить у Жади, пока не приедут на очередной семейный суд их родственники. А потом дядя Али потребует развод для племянницы от ее имени – и всё. Латифе найдут другого мужа, и Мухамед потеряет любимую Латифу навсегда…
- Моя козочка! Ответь мне! – накрутив себя, он в панике заколотил кулаками в дверь.
Но из комнаты не слышалось ни звука.
- Есть там кто-нибудь?
За дверью что-то звякнуло, и раздались осторожные шаги.
- Открывай! Для меня важно получить от  тебя подпись под документом: дядя Абдул сосватал мне ещё одну жену, хотя я его не просил об этом. Но теперь невозможно отказаться. Ты не можешь уехать! Ты должна подписать документ с разрешением на третий брак. Лейла уже сделала это, - выговаривал он, приблизив лицо к щели между дверью и дверной рамой, теперь уже с остервенением тряся ручку.
Он почувствовал у себя за спиной присутствие Амина, понял, как унизительно ведет себя, как глупо выглядит со стороны в глазах взрослого сына, и сразу же отпрянул назад.
- Амин, поговори с матерью. Она не должна никуда уезжать. Пусть подпишет разрешение, иначе в Бразилию прилетит дядя Абдул. Поговори или поручи это деликатное дело Халисе.
От горя Мухамед, казалось, не соображал, что говорил. Он сейчас чувствовал, как путаются в голове мысли, как трудно ему подбирать нужные слова, потому что он готов был и рыдать, и одновременно рвать и метать, ощущая полное бессилие перед женщиной, с которой не желал расставаться. Мужчина шумно втянул в себя воздух, сделав глубокий вдох. На короткое время закрыл ладонями лицо, помолчал…
Потом как будто встряхнулся, стараясь овладеть собой.
- Отец, тебе лучше уйти в магазин, - посоветовал сын. – Я поговорю с мамой. Но мне кажется, что в твоем присутствии она сделает всё наоборот.
- Конечно, сынок, конечно. Я пойду в магазин. Там Мустафа один, и ему тоже пора сходить домой пообедать. Дона Ноэмия будет недовольна его опозданием, и они снова поссорятся. Но ты постарайся удержать мать от поездки, - уже взяв себя в руки, строгим голосом закончил Мухамед.
- Хорошо, отец, я постараюсь.
Мухамед постарался хотя бы удалиться с достоинством, медленно ступая по коридору. Когда тяжелые шаги хозяина дома затихли на лестнице, Халиса приоткрыла дверь и сказала мужу:
- Ты тоже уходи, Амин.  Лара Латифа нехорошо себя чувствует. Ей нездоровится, поэтому она хочет уехать на несколько дней к сестре, чтобы пройти обследование. Твоя мама просит тебя не волноваться за нее и не препятствовать уехать. Ведь это займет всего несколько дней.
- Что с матерью? Мама, что у тебя болит? – попытался заглянуть в комнату Амин. Но Халиса прикрыла перед ним дверь, а он не стал прорываться внутрь. Ведь мать не ответила. Он ее даже не увидел за спиной Халисы!
 - Ладно, Халиса. Мне некогда, я тоже спешу в магазин. Помоги матери собрать необходимые вещи и проводи до машины. Родственница матери приедет на такси, я думаю.
- Конечно, Амин. Я всё сделаю. Не беспокойся, - мило улыбнулась ему жена.
Амин  быстро ушел, хотя  у него на душе остался неприятный осадок. Всё-таки он не исполнил просьбу отца. Но как раз в это время должна подойти машина с товаром к его магазину, и это значит,  он обязательно должен быть на месте.
 К тому же сын Латифы не мог представить, как бы он мог не отпустить мать, воспрепятствовать ее отъезду. Нет, пусть родители сами разбираются в отношениях между собой.
Несколько минут спустя к дому подъехало такси, и женщина, сидевшая внутри машины позвонила по сотовому. Распахнулась  дверь, и из дома вышла Латифа с большим чемоданом. Она его еле несла. Тут же открылась дверца такси, и оттуда выпорхнула Жади.
- Латифа! Наконец-то! Скорее садись в машину! Твой  чемодан водитель уложит в багажник.
- Жади, я так боюсь. Мне кажется,  я сошла с ума, согласившись на авантюру – поездку с тобой в Ангру!
- Побереги нервы, спокойнее, Латифа! Твоя дочь так ждет тебя. Если ты передумаешь, Самира очень расстроится.
- Жади, я еду с тобой, с вами! – выдохнула Латифа, закрыв глаза от собственной смелости.
Шофер  вышел из машины, забрал чемодан из рук вцепившейся в  пластиковую ручку Латифы  и теперь пристраивал его в багажный отсек. А Жади уговаривала медлившую сестру скорее садиться в салон. И оказалась права: из магазина выбежали двое мужчин и бросились к автомобилю.
- Латифа, ты никуда не уедешь! – закричал Мухамед, хватая Латифу за руку.
- Мухамед! Отпусти мою сестру!
- Одалиска!!! Почему Саид не запорол тебя плетью на площади Феса?! Моя жена никуда не поедет! Нет, Латифа, нет, я запрещаю тебе уезжать с этой женщиной! Вернись в дом.
- Мухамед, не смей меня оскорблять и вспомни: моя сестра тебе больше не жена, смирись с этим фактом! Латифа с тобой развелась!
- Жади! Не выводи меня из себя! А ты, Латифа, отправляйся в дом. Я приказываю! – потребовал, покраснев, Мухамед и потянул Латифу за собой к дому.
- Что?! Мухамед, ты ещё и приказываешь? – возмутилась Жади. – Отпусти Латифу! Я сегодня же позвоню дяде Али и всё ему расскажу.
- Рассказывай, Жади, рассказывай. Одалиска! – прошипел мужчина сквозь зубы.
Жади не стала  препираться, но тоже схватила Латифу за руку и потянула к себе. При этом и сама Латифа не осталась безучастной: она тоже рванулась к Жади, вывернулась из цепкой хватки Мухамеда и вскоре оказалась за спиной прикрывшей ее родственницы.
- Только попробуй приблизиться ко мне или моей сестре! Я позову полицию и заявлю о грубом обращении с женщинами, - пригрозила племянница дяди Али в то время, как Латифа забралась внутрь такси.
- Жади, не вмешивайся! Латифа, выйди из машины, моя козочка! Вернись ко мне! Не бросай меня, Латифа! Не уезжай! – продолжал теперь уже жалобно взывать брат Саида.
Но женщины уже сидели внутри машины, водитель тоже занял свое место, и автомобиль резко тронулся, едва не задев вставшего на пути Мустафу, который  следил за разыгравшейся сценой, выкатив от удивления глаза. Он от души сочувствовал родственнику, но от переполнявших его чувств не мог сказать ни слова: только размахивал руками, как будто пытаясь  что-то сказать с помощью жестов.
- Мустафа, я потерял Латифу, - страдальческим голосом сказал ему Мухамед. -  Одалиска Жади способна познакомить мою козочку с бразильцем, который увлечет её и женится.
- Она не может так с тобой поступить, - сочувственно забубнил пришедший в себя муж доны Ноэмии.
- Латифа не примет ещё одну жену, нет. Что же мне делать?
- Мухамед, звони Саиду! Позвони брату, пусть он приедет и скажет, как быть, – широко раскрыв и без того выпуклые глаза, повторял Мустафа.
- Ты прав, брат. Позвоню Саиду. Пусть приезжает и поможет мне. Я не знаю, просто не знаю, как мне быть!
- Иди в дом, звони Саиду, а я позвоню Ноэмии, чтобы принесла мне поесть, и побуду в магазине, - согласился выручить родственника Мустафа.
 Так они разошлись, Мухамед поспешил вернуться в дом, а Мустафа, внимательно  оглядев площадь перед баром доны Журы, заметил у пальмы Базилио, с горящими от любопытства глазами следившего, как оказывается, за происходящим. Мужчина махнул на него руками - вроде как  «убирайся прочь», и сам скрылся за пологом из вороха разноцветных арабских платков, висевших на входе в магазин.
… У окна гостиной стояла испуганная и раздосадованная Халиса, наблюдая за творившимся безобразием на улице перед домом. Что теперь будет? Во-первых, ей раньше сида Мухамеда стало известно о том, что дядя Абдул сосватал ещё одну жену отцу Амина. Ей позвонили родственницы из Феса. Во-вторых, что Лейла с радостью приняла эту женщину, Муну, которая старше нее вдвое и годится в матери. В-третьих, Халиса ничего не рассказывала свекрови, но лара Латифа позвала ее в комнату и попросила помочь  уложить вещи в чемодан, потому что у неё самой дрожали пальцы, и всё падало из рук. Халиса поняла из отрывочных фраз матери Амина, что свекровь пригласили погостить даже не в Рио-де-Жанейро, а где-то в загородном доме родственников лары Жади.
Из всего перечисленного Халиса сделала вывод: вскоре ее собственное положение в семье изменится в худшую сторону. Она и так беспокоилась о том, что будет вынуждена прислуживать и угождать Лейле, когда мать Амина переселится в свой дом. Но теперь, когда сид Мухамед решил взять ещё одну жену, Халиса навечно останется в этой семье самой бесправной. Если только Амин не найдет выхода из положения.
Проще всего – купить им дом. Но на это нет денег. Или, к примеру, перейти жить в дом лары Латифы. Жить под одной крышей с сестрой Амина все-таки лучше, чем прислуживать двум женам отца мужа.  И нянчить ребенка одной из них. А потом будут и другие дети! Кстати, и у них с Амином тоже могут родиться собственные малыши.
- Нет, пусть Амин делает что угодно, но я не стану жить в такой семье. Если даже лара Латифа не получит развод,  сид Мухамед может взять ещё одну жену – четвертую. Вот она пусть и работает на правах младшей жены!
В окно Халиса видела, как отец мужа едва не подрался с женщинами: бедную лару Латифу тянули в разные стороны, пока она сама не сделала свой выбор. Халиса быстро сообразила, что мужчина вернется в дом к телефону – она уже достаточно хорошо изучила натуры родственников мужа. Поэтому она быстрее газели взлетела по лестнице и закрылась в комнате. Шлепнулась в кресло, которое под ней тяжело просело и скрипнуло, стала прислушиваться к звукам в доме.
«Моя козочка», - вспомнились Халисе слова сида Мухамеда. Она даже прыснула от смеха. Как пожилой мужчина может называть сорокалетнюю жену «козочкой»? Козочка…
Халиса замерла и прислушалась.
Да, она права: сид Мухамед, войдя и хлопнув дверью, наверх подниматься не стал, но раздался его громкий, расстроенный голос. Значит,  он кому-то звонил.
Чтобы быть в курсе того, что ещё ее ждет, она решила вернуться на кухню, где остались не законченные дела. Оттуда можно было услышать часть разговора.
Уже там ее и отыскал свекор, сообщил, что ближе к вечеру приедет его брат Саид, один, без жен. Но надо подготовить стол, чтобы было чем накормить гостя.
Дав указания невестке, Мухамед ретировался из дома в магазин. Ему неприятно было вспоминать, как он только что истерично кричал в трубку, разговаривая с Саидом, чтобы брат немедленно приехал.
- Успокойся, Мухамед, возьми себя в руки! – в ответ уговаривал его Саид. – Я приеду, конечно, брат, я приеду! Ещё ничего не случилось, Латифа никуда ещё не ушла. Она ведь не будет жить у Жади. Отдохнет несколько дней, пока Лукас в деловой поездке, и вернется.
- Так Лукаса не будет рядом? Значит, у Жади развязаны руки. Саид, кто мог сказать Латифе о делах дяди Абдула? Уверен, что Латифа узнала о Муне и поэтому сбежала от меня.
- Мухамед, чему ты удивляешься? Та же Карима или Зорайдэ могли позвонить Жади, а она – твоей Латифе. Сделай, как я тебе однажды советовал: не давай ей развод! Если хочешь, то прямо после ее возвращения от Жади твердо заяви, что развода не будет. Она получит дом, деньги на проживание, но не развод. И будет лучше, если сначала она переедет в свой новый дом, немного там освоится, привыкнет к новому жилью.
- Но она требует, настаивает на разводе! - как-то не по-мужски взвыл Мухамед, вознося руки кверху и едва не выронив телефонную трубку.
- Успокойся, брат! Я приеду к тебе после полудня, и мы всё обсудим. К тому же, мне предстоит тебя поздравить с предстоящим браком. Я приготовил для тебя подарок.
- Саид, ты шутишь?! Мне не до смеха. Ты только приезжай, брат.
- Мухамед, я и не шучу. Жди, приеду, - сказал Саид и отключился.
Мужчина постарался отогнать от себя неприятные мысли и воспоминания, занялся делами торговли. Работа всегда успокаивала его, приводила мысли в порядок. Поэтому, когда он решил, наконец, вновь оставить магазин на Мустафу и отправиться домой,  ведь уже пора было приехать Саиду, Мухамед внешне был вполне спокоен и даже стыдился той несдержанности, которую проявил, когда уезжала Латифа. При Жади! При обитателях Сан-Криштована! При посетителях бара доны Журы! При самой доне Журе, наблюдавшей за ним вместе с некрасивой официанткой и придурковатым Базилио.
Мухамед с каменным лицом, не глядя вокруг,  прошел несколько метров от двери магазина до порога дома. Вскоре он уже был внутри, и вкусные ароматы еды с кухни защекотали в носу. Халиса выполнила его просьбу. Он заглянул проверить, как идут дела у плиты. Очередной, но совсем другой таджин, соус и мясо, несколько  салатов… И выпечка, судя по аромату корицы, тоже будет на столе…
Вскоре появился Амин. Они сели ужинать, но Мухамед ел немного, ведь впереди вечер с Саидом. Тогда и поест.
Сын Мухамеда отправился отдыхать, а Халиса вынуждена была ждать приезда гостя. Но это вовсе не напрягало ее: пусть она задержится на кухне дольше обычного, но ее же в очередной раз оценят в семье мужа, как и сам Амин, и она сможет услышать хотя бы часть разговора мужчин, чтобы потом  сделать выводы, что ждет их с Амином. Надо быть в курсе событий.
Пока свекор отсиживался на диване, нервно перебирая четки в ожидании Саида, Халиса мыла посуду и занималась разными мелочами, которые никогда не кончаются на кухне в любом доме у любой хозяйки.


17. Часть 12. Глава 17. Дона Жура и синьора Одетти. История художника.

… В это самое время в баре доны Журы творилось невообразимое. Только что закончилась трансляция футбольного матча по телевизору, и все завсегдатаи из числа спортивных фанатов Сан-Криштована,  приходившие  каждый раз в бар посмотреть футбол и пропустить стаканчик кашасы или банку пива, ринулись к стойке, чтобы перед уходом промочить горло ещё раз.
- Синьоры! Эй! Я вам не осьминог, всем сразу напитки отпускать не могу! Мы с Аниньей не успеваем управляться, - громко предупредила  дона Жура из-за стойки.
Но посетители не обратили внимания на ее просьбу и продолжали напирать. И хозяйке оставалось лишь тихо ругаться под нос, кляня пропавшего куда-то бездельника Базилио.
- Где его носит? Вернется -  я научу его работать! Почему я должна гонять своих работников, чтобы они усердно исполняли свои обязанности?
- Дона Жура, но я-то с Вами! – поправила ее Анинья, у которой уже ноги подкашивались от усталости.
- Да, Анинья, ты молодец! Пожалуй, я сделаю тебе небольшую прибавку к зарплате. А вот Базилио ничего не получит, пусть имеет это в виду!
Женщины всё-таки справились с ситуацией и смогли присесть отдохнуть возле стойки в опустевшем, наконец, помещении.
Вот тогда и появился Базилио.
- Подойди-ка ко мне! – грозно позвала хозяйка.
- Дона Жура! Не представляете, сколько всего случилось сегодня в Сан-Криштоване!
- Мне нет дела до сплетен, когда в баре такое столпотворение. Мне нужны рабочие руки, а ты где-то бродишь!
- Ну дона Жура! Я только…
- Бездельник! Базилио, если бы это был не ты, а какой-то другой парень у меня в работниках, я давно бы выгнала его за такие фокусы.
- Дона Жура, я такое расскажу – упадете! – заявил сплетник, «танцуя» на месте от нетерпения.
Хозяйка не дала ему сказать ни слова, зная, что это самое болезненное наказание для того, у кого чешется язык. Она встала, уперла руки в бока и теперь уже грозно выговорила:
- … Тебя я терплю, потому что привыкла к тебе как к сыну.  Но смотри, Базилио, не злоупотребляй моей добротой!
- Дона Жура! – вдохновенно начал Базилио, приготовившись к сладкому рассказу об увиденном и услышанном.
Увы, как раз в этот момент в баре появилась дона Одетти. Конечно же, приятельницы, не обращая внимания на разочарованно умолкнувшего официанта, вышли на воздух и сели перед баром за столик, а вскоре Анинья отнесла им на подносе высокие стаканы с соком.
- Анинья, свари нам по чашке кофе, - приказала дона Жура, и когда девушка скрылась в баре, женщины начали весело болтать.
- Где Ноэмия? Давно не виделась с ней, хочется поговорить.
- Я тоже редко с ней вижусь, хотя и живем в соседних домах. Она так занята бизнесом, работает в своем кафе до позднего вечера.
- Надо и отдыхать, Жура. Без этого нельзя… Уууу…
- Что? – встрепенулась владелица бара, решив, что подруге подали сок, с которым что-то не так.
- На меня уставился какой-то турист. Видишь? – не поворачивая головы, презрительно сузив глаза, ответила мать Карлы.
Жура с удивлением подняла бровь, поднося стакан с соком к губам. Она не поняла, с чего это вдруг доне Одетти перестало нравиться внимание мужчин.
- Ненавижу, когда кто-нибудь смотрит, как я ем: сразу стараюсь кушать грациозно и красиво,  но обязательно или подавлюсь, или чай из носа польется, - сердито объяснила женщина.
Жура усмехнулась. Разумеется: теперь дона Одетти жила вместе с дочкой в престижном районе Рио-де-Жанейро, стала тещей человека, богатого и влиятельного в определенных кругах,  и воображала себя благородной синьорой. Но не всегда роль ей удавалась, и это не удивительно! Правда, ссориться с заносчивой приятельницей Журе не хотелось, и поэтому комментировать  слова бывшей соседки она не стала. Промолчала.
А в это время в сторону дома, недавно проданного синьору Мухамеду, прошла группа рабочих в спецовках.
- Куда это они? – тут же заинтересовалась дона Одетти, которая, приехав в гости в Сан-Криштован, желала знать все местные новости. Дона Жура тоже посмотрела им вслед, нахмурившись и о чем-то раздумывая.
- Наверно, синьор Мухамед решил заняться ремонтом дома, который он купил для Латифы.
- Вот как? Так они развелись или нет?
- Ноэмия утверждает, что нет, а Мухамед задумал отказаться от развода.
- А что дона Латифа? Она хочет с ним помириться? – заинтересовалась любительница посплетничать о других.
- Судя по той ссоре, которая произошла сегодня в нескольких метрах от моего бара, как бы Латифа вообще не собралась от него уйти. Кстати, она уехала сегодня вместе с сестрой, при ней был огромный чемодан.
- Так Мухамед теперь брошенный муж? Холостяк? – хищно улыбнулась дона Одетти.
 Жура в ответ хмыкнула, иронически взглянув на подругу.
- Ноэмия днем забегала ко мне и рассказала новость: там, в Марокко… это  такая страна в Африке – поясняю это для тебя…  родственники синьора  Мухамеда нашли ему еще одну жену.
- Какую по счету? Третью или четвертую? И где же они все? Или он им гарем построил в Марокко и держит там всех бедняжек?
- Ну что ты, Одетти! Ещё про евнуха спроси… В общем, его вторая жена скоро родит, тогда и переедет к нам в Сан-Криштован. А на третьей он женится нескоро. Её только сосватали. Вот ведь фрукт!
- Да уж…
-  Одетти, ты знаешь о том, что в нашей церкви новый падре?
- А что случилось со старым падре?
- Он заболел, и ему пришлось уехать на родину. Он ведь стар и уже не мог, если сказать по совести, исполнять, как следует,  обязанности в церкви. Теперь нам прислали нового падре. Но я его ещё не видела. Вот думаю испечь банановый пирог и отправиться к нему на исповедь. За советом.
- Так и я с тобой схожу: тоже давно не причащалась. Грешна…, - кокетливо произнесла Одетти, поправляя пеструю юбку и одергивая недостаточно длинную безрукавную кофточку в яркую полоску.
- Ты слишком … броско одета. Люди говорят, что новый падре … Илиас... Да, вспомнила, его так зовут: падре Илиас, так вот - он не любит, чтобы на мессу или исповедь приходили в нескромной одежде. Имей это в виду, Одетти!
- Вот ещё! Я всегда хожу в такой одежде! Мне же не семьдесят лет, я не чопорная старушенция, никогда такой не стану! Пойдем в церковь вместе, но ты – на исповедь, а я просто сяду на скамейку в зале и помолюсь святой Лурдес, чтобы у моей Карлы благополучно родился ребенок. Это ее гарантия в жизни от всех невзгод. Ребенок подстрахует ее и меня заодно от бедности и лишений. Ведь алиментов на Тавиньо-младшего нам не хватает.
- Ну что же, идем. Надеюсь, падре Илиас не выгонит тебя из помещения церкви, - с долей сомнения сказала Жура, попытавшись встать из-за столика.
- А вот ответь мне: наша подруга Ноэмия ходит в церковь или она стала мусульманкой, выйдя замуж за Мустафу?
- Я точно не знаю, не расспрашиваю, где и как она молится. Ведь это ее частное дело. Но она одевает мусульманскую одежду, когда идет в гости к родне мужа. Мне в голову не приходило, ходит ли она в церковь или приняла веру Мустафы.
- Когда увижу, я у неё об этом спрошу! Если она стала мусульманкой, можно ли ей заходить в нашу церковь? Или она ходит в мечеть? Вместе с Мустафой?
- Понятия не имею, - проворчала Журинья.
- А… это как понимать?! – остановила ее дона Одетти, глядя куда-то поверх головы старой подруги.
- Что? Ты о чем?
- Взгляни на синьора Олаву! Жура, кажется, художника кто-то побил!
Дона Жура тоже оглянулась и уже с любопытством разглядывала мужчину, подходившего к дому с завернутой в полотно картиной в руках. Но не это привлекло внимание женщин. Голова синьора Олаву была забинтована!
- Это тюрбан такой? Ну вроде чалмы, как у арабов в том фильме, помнишь, Жура, который мы втроем смотрели его у тебя в баре – с нами тогда была Ноэмия?
- Нет, какая чалма? Вместо ткани – бинты? От кого же ему досталось?
- А ты позови своего Базилио, он тебе всё расскажет.
Видимо, парень опять подслушивал. Едва было произнесено его имя, как он тут же возник возле столика.
- Дона Жура, Анинья сейчас принесет кофе, - глупо ухмыляясь, сообщил Базилио. - Не могла найти зёрна вашего любимого сорта кофе, вот и задержалась.
- Нашла?
- Да, - неуверенно ответил парнишка.
- Вот как? Откуда бы им взяться, если я собственноручно перемолола последнюю горстку? – уличила его хозяйка. - Что вы за жулики! От Аниньи я такого не ожидала, - начала сердиться дона Жура.
- Остынь, подруга. Бог с ним, с кофе. Но отчего художник с пробитой головой ходит?
- Так это…, - тут же оживился Базилио, - его побили заказчики картины. Так побили! Ууууу…
- Какие заказчики? Ну-ка выкладывай по порядку всю историю. Мне интересно всё, что тут у вас происходит, - пояснила своё требование обитательница дома на Леблоне.
История оказалась необычной: оказывается, синьор художник всерьез поиздержался, и, чтобы пополнить финансы, он согласился написать морской пейзаж для туристов из Параны – с видом абриса домов у пляжа Копакабана. Картина должна была называться «Утро над Рио». Увы, когда произведение живописи было практически готово, всё испортил кот… Пробрался в комнату хозяина… «Бывшего, дона Жура, бывшего хозяина!» - уточнил Базилио.
Так вот, кот опрокинул какую-то банку, стоявшую на полу, и синьор Олаву проснулся от этого звука. Сонный, он вошел в мастерскую, увидел  разлитую на полу желтую краску, которой накануне было нарисовано раскаленное солнце, обнаружил кота-предателя, который нагло точил когти о треножник мольберта, глядя в лицо бывшему хозяину. Тогда-то синьор Олаву рассердился не на шутку и пошлепал босыми ногами к наглецу, чтобы прогнать котяру.
Увы – мужчина поскользнулся, упал, задел угол картины, которая тоже оказалась на полу рядом со своим создателем. А когда художник с трудом поднялся, потирая ушибленные места, то ему не повезло и второй раз. Ноги опять разъехались в разные стороны на скользком полу, но теперь, падая, он угодил на картину…  Синьор отполз от места катастрофы, привел себя в порядок и решил оценить нанесенный ущерб. И…
- Так за что его избили? Не тяни, Базилио, - потребовала ответить дона Жура, зная способности болтуна к длительным повествованиям, к тому же таким языком, что слушать было затруднительно.
- Аааа… Так он картину написать не успел, а деньги взял, - догадалась дона Одетти.
- Нет! Совсем не так было! Мне сам синьор художник рассказал о своих несчастьях.
- Продолжай, парень, только вкратце, - махнув рукой, разрешила хозяйка.
И Базилио повествовал дальше. Оказалось, картина пострадала, но не очень: просто вместо одного солнца теперь было их… два. Ведь упал он так, что сел пятой точкой как раз на то место, где было нарисовано небо и океан. Вот оба полушария и отпечатались. А картину надо было срочно отнести покупателю. Что делать? Синьор Олаву не рискнул стереть второй желтый круг, но подровнял его и переименовал картину в «Двойной восход солнца». Покупателю он объяснил такой пассаж модернистским приемом написания картины. И заказчик поверил, сполна выплатив гонорар.
- Базилио, так что же случилось?! Не тяни, его ограбили, что ли? Деньги отобрали? – пыталась понять дона Жура.
- Нет! Сейчас расскажу! – возмутился парнишка такому забеганию вперед в этой истории.
Как выяснилось, синьор художник радовался недолго: владелец картины предложил приятелям полюбоваться на приобретение современного представителя бразильской живописи, а переусердствовавшие с кашасой гости заподозрили неладное и высказали хозяину предположения о том, на что похожи две рядом расположенные окружности, которые должны восприниматься зрителем как «двойное солнце».
- Дона Жура, говорят, что один из гостей сделал соскоб с картины и отвез его на анализ. И в лаборатории подтвердили, что художник нарисовал солнце не руками, а …
- Всё, Базилио, замолчи! Мне не интересно, что там было дальше.
- Его побили, когда возвращали картину! Ударили рамой по голове! Едва не пробили висок! – торопился закончить рассказ сплетник.
- Мне всё понятно и без подробностей. Так ему и надо! Испортил картину – покайся и заново нарисуй или верни чужие деньги, - сурово припечатала справедливая владелица бара.
- Дона Жура, синьор отдал обидчикам все свои накопления, остался ни с чем. Можно дать ему тарелку пирожков в долг?
- Нет, - отрезала Жура. – Сам говоришь: он остался без денег.
- Жура, что так сурово? Если голодает одинокий мужчина…, - заступилась дона Одетти.
- Угу! Так голодает, что вынес из дома свой треножник и устанавливает напротив моего бара… Это что значит? – насупилась вдруг синьора Жура.- Кого это он решил нарисовать?
Под одним из незанятых столиков сидел рыжий кот, вылизывая лапку. Художник, устроившись за мольбертом, нацелился именно на него.
- Синьор Олаву кота решил запечатлеть? – обрадовался очередному развлечению неугомонный Базилио.
- Иди - работай! – приказала ему тут же дона Жура. Но Базилио только сделал вид, что отправился в бар за тряпкой, сам же затаился у двери, наблюдая за событиями на улице.
Тем временем женщин охватило беспокойство.
- Осторожнее, Жура! Ведь современное искусство - такое непредсказуемое. Недавно на Леблоне вот так же художник взялся написать портрет одной богатой соседки. Приходил, смотрел на неё – обещал нарисовать ее под пальмой в шезлонге, а когда она увидела картину, то оказалось, что…
И дона Одетти зашептала на ухо приятельнице.
- Вот как, - кивала Жура, пока Одетти ей тихо, со смехом, что-то рассказывала.
- Базилио, выйди! – позвала хозяйка, решив принять меры, незамедлительно разобравшись.
- Что, дона Жура? – выскочил из бара с мокрой тряпкой в руках официант.
- Сходи к художнику, подойди и посмотри, что он там намалевал! Мне расскажешь. А то мало ли что он задумал.
Парня не пришлось уговаривать – он тут же сделал несколько шагов  к соседу. Едва он взглянул на полотно, как брови взметнулись вверх. Увиденное явно удивило его.
- Какой красавец! Огненно-рыжий! Как это у Вас так получается, синьор Олаву? – заискивающе спросил он у художника, заглядывая в лицо. Но мужчина был так занят, так увлечен работой, что не обратил внимания на болтовню подошедшего работника доны Журы. Или сделал вид.
Но тот вернулся и с радостным видом доложил:
- Дона Жура, там нарисован наш кот!
- Да что ты? – недоверчиво спросила дона Жура, сузив глаза. – Анинья, иди сюда! А ты, Базилио, временно замени ее за прилавком! Отправляйся в бар!
Когда работник с обиженным видом удалился, а вместо него появилась Анинья, Одетти сказала:
- Давай, девушка, посмотри внимательно, что там на картине! Может быть, там ты, Жура.
Анинья, как и ранее Базилио, подошла к расположившемуся недалеко от бара художнику, встав у него за спиной. Тут же лицо ее приняло умильное выражение, но потом улыбка сползла, и в глазах появилось удивление.
- Да что там такое? Отвечай же! – нетерпеливо потребовала дона Жура, когда Анинья так же не спеша вернулась к ее столику.
- Там ваш кот, Базилио правду сказал.
- И что? Только кот? Один?
- Нет, синьор Олаву нарисовал ещё огромную задушенную крысу и много перьев вокруг.
- Что тебе сказал этот тип? Не отпирайся, Анинья, я видела, как он тебе что-то пробурчал!
- Синьор сказал: «Такой вот кот-охотник, и птиц ловит, и крыс». Это всё, дона Жура.
- Ах вот как? Это намеки, синьор Олаву? Хотите сказать, что кот у меня голодает? Что я его не кормлю? Крыс душить приходится бедняге? Птиц ловить? Вы на это намекаете? – уперев руки в бока, с грозным видом надвинулась на художника владелица самого популярного бара в Сан-Криштоване.
Но мужчина как будто не замечал приближения суровой женщины, продолжая работать над портретом бывшего любимца. То, что Олаву рисовал именно кота, а не ее, к примеру, дона Жура смогла убедиться, добравшись до мольберта, когда, обойдя живописца, уперлась взглядом в полотно.
- Тьфу! Гадость какая! Базилио! Иди-ка сюда!
- Дона Жура, правда, крыса как живая получилась? Т.е. натурально дохлая? И кот – как на фотографии.
Пока дона Жура сердито потирала пальцем демонстративно приподнятую бровь, к ним подошла и дона Одетти, сдававшая жилье синьору Олаву.
- Жура, чем тебя так рассердил мой постоялец? …Ого! Здоровенная крыса! Где Вы такую увидели? Как у вас это получается, синьор художник?
- Одетти, неужели ты восхищаешься? Меня сейчас стошнит от вида крысы!
- Жура, я столько лет проработала в цирке глотательницей огня, где каждая секунда – вспышка! Меня ничем шокировать невозможно. А картина получается такая натуральная.
- Вот что: картина не только слишком натуралистичная, но и компрометирует меня. Я ведь, синьор Олаву, могу и в суд подать за дискредитацию моего бизнеса! Всем известно, что кот живет в моем баре. Значит, и такие вот громадные крысы здесь тоже водятся!
- Да что ты пристала к нему, Жура? Чем тебе картина не угодила? Ты не была в галерее современного искусства. А вот меня дочь с зятем брали с собой на открытие выставки современного арт-искусства, так я там столько удивительного увидела!
- Нет, ты не понимаешь, Одетти: синьор не просто нарисовал кота и дохлую крысу! Смотри: на заднем плане – мой бар! Что подумает любой клиент, увидев подобную мазню? Что в моем баре водятся крысы, которых вынужден ловить мой кот? А историю про съеденного попугая знает весь Сан-Криштован.
- Действительно, так и будут думать люди, - согласилась дона Одетти, сняв солнцезащитные очки и наклонив голову к плечу, продолжая рассматривать картину.
- Вот тот-то и оно! Синьор Олаву, не знаю, чего Вы добиваетесь, но картина должна быть уничтожена! Или я тоже разобью ее о Вашу голову, как, я слышала, с вами сделали недавно недовольные заказчики!
Только после этих слов  художник невольно покосился на маячившего рядом Базилио, который тут же ретировался за спину доны Журы. И всё равно дон Олаву продолжал делать вид, что в упор не видит рассерженную даму.
- Что же это такое? Вот что, Базилио: гони кота прочь! Гони, кому сказала! Не будет мой кот позировать этому проходимцу от искусства!
Базилио рьяно принялся за выполнение задания, захлопал в ладоши, зашикал на рыжего питомца хозяйки, резко присел и полез за котом под стол. И добился того, что  котище прижал уши, присел, как перед прыжком, а когда Базилио попытался его схватить, кот выскочил у него из-под рук. Базилио рванулся за ним, кот … запрыгнул на пальму у бара, поднялся метра на четыре и … повис. Раздалось жалобное мяуканье.
- Ты что наделал, Базилио? – возмутилась Анинья. Она оглянулась: дона Жура успела вернуться в бар, простившись с подругой. Теперь хозяйка стояла за стойкой бара спиной к входной двери, поправляя бутылки кашасы, рома и виски на полках, и не подозревала о случившемся на улице.
- Базилио! Как ты теперь кота достанешь? Он не сможет слезть сам. Вот увидит дона Жура, тебя заставит лезть кота снимать!
Вокруг пальмы начали собираться зеваки. Вой несчастного животного достигли, наконец, и ушей его новой, любящей хозяйки.
Дона Жура сделала именно то, о чем предупреждала Анинья.
- Ты что, Базилио? Тебе совсем ничего нельзя поручить? Зачем так кота шуганул, что  теперь его с пальмы придется доставать?
- Так… это… может быть, его камнем сбить?
- Он тебе что? Кокос на пальме? Так и за ними сборщикам приходится лезть!
-Дона Жура, кот устанет, когти расцепит и сам свалится, - виновато предположил парень.
- Свалится? Как это – свалится? Нет уж, Базилио, лезь-ка ты сам за котом! Животное ни в чем не виновато, а вот ты…
- Так я же поранюсь, ноги обдеру, упаду на камни под пальмой!
- Ничего! Не упадешь! Лестницу подставь, а потом немного подтянись и достанешь кота. Не может Огонек на такой жаре сидеть на дереве. И голодный он. Вон какая несчастная мордочка!
- Дона Жура, я высоты боюсь!
- Базилио, может быть, МНЕ залезть на пальму?!
Базилио мялся, но на дерево лезть не решался, виновато поглядывая на дону Журу.
- А ты как хочешь, Базилио? На пальму залезть и ног не ободрать? Так не бывает. Пальма – не кактус, так что придется тебе достать кота, и прямо сейчас, а то скоро потемнеет, кот совсем ума лишится. Он и сейчас пол Сан-Криштована собрал мяуканьем. Неси лестницу, Базилио!
Парень обреченно поплелся за металлической стремянкой в подсобное помещение.
- Дона Жура, зачем парню рисковать? – раздался чей-то голос из собравшейся толпы.
- И что предлагаете? Оставить несчастного кота на дереве? – повернулась Жура в сторону, откуда послышалась эта реплика. Вид ее не обещал ничего хорошего. Но шутник из зрителей продолжал:
- Не беспокойтесь так за животное! Вы когда-нибудь видели на дереве кошачий скелет? Я – нет!
В ответ раздался смех толпы. Журе подобная реакция не понравилась.
- Слезет сам, не стоит парнем рисковать, - вновь послышались голоса.
- Хм, Базилио ловкий малый. Ничего с ним не случится! – упрямо заявила в ответ хозяйка бара.
- Будет сидеть, пока от жары и голода не подохнет, - миролюбиво произнес синьор Олаву. – Но как его оттуда снять?
- Вы-то как можете так говорить? Не ожидала от Вас, синьор Олаву! Кот Вам вроде бы не чужой, - расстроенно сказала Жура, подойдя к пальме ближе. Но как она ни звала кота, тот висел на когтях, впившись в ствол дерева. Теперь Огонек не мяукал, а завывал на все лады.
- Это от страха, - уверила Жура окружающих. - Надо что-то делать!
- Может, позвать сборщика кокосов? – предложил один из завсегдатаев бара.- Живет такой на соседней улице. У родственников синьора Умберто есть маленькая кокосовая плантация, и  Умберто каждый сезон уезжает на сбор урожая. Только у него хватает смелости взбираться на 30-метровую пальму. Надо его попросить о помощи.
- Нет, - возразили из толпы. - Его орудия для сбора кокосов здесь не годятся! Он ведь забрасывает на пальму разные крючки и петли, чтобы добраться до нужной ветки и сорвать поспевшие кокосы. А кота так не получится снять!
Но большая часть зевак смотрела на стоявшую молча рядом с ними дону Журу и ждала от ее решения.  Дона Жура, не придумав, как добраться до животного, нашла способ найти смельчаков, кто мог бы попробовать рискнуть.
- Ставлю три бутылки кашасы тому, кто снимет кота с пальмы! Думайте, решайтесь! – предложила она. И снова занялась Базилио.
- Где лестница, парень? Поднимайся по ней, а ты, Анинья, принеси бамбуковую палку из подсобки, которой паутину из углов смахиваешь, насади на острый конец кусок мяса, пусть Базилио протянет коту, может ему удастся хотя бы немного поесть.
- Дона Жура, не выдумывайте!... Снимут – тогда накормите!.. – раздались возгласы из толпы зевак. Синьор художник растерянно стоял в толпе и не предпринимал никаких действий.
 Базилио же поднялся на самую верхнюю ступеньку, а Анинья подала ему палку с крупной вареной креветкой, закрепленной на остром, как пика, конце.
Жура наблюдала за всеми передвижениями с надеждой. Кот только выл, отказываясь от еды. Базилио не мог дотянуться до него, чтобы грубо стащить с дерева. Только однажды удалось схватить за хвост, но тут же и выпустил.
- Тогда постарайся накормить! – потребовала расстроенная женщина. Базилио пожалел дону Журу и вновь взял палку, протянул прямо к мордочке кота.
Возможно, ему удалось бы  выполнить требование хозяйки, если бы его не отвлекло одно важное событие. Как он мог не обратить внимания на подъехавший к дому синьора Мухамеда автомобиль?
Сначала Базилио ждал, что из машины выйдет дона Латифа. Но нет, из нее выбрался брат синьора Мухамеда и скрылся в доме. Кто ему открыл дверь, Базилио рассмотреть не удалось. Но уж точно не Латифа: она так и не вернулась в Сан-Криштован. Он не видел!
А вот сам Мухамед Рашид выскочил из магазина и вошел в дом. В окне показалось лицо жены Амина. Значит, ей тоже стало любопытно, что происходит на улице? А вон и Амин подходит к дому, возвращаясь из своего магазина. Столько нового, а он на лестнице сидит, кота с пальмы снимает! Нет, делай это кто другой, Базилио был бы первым, кто подошел посмотреть и дать несколько умных советов. Но на пальму отправили его…
Парень почувствовал, как под ним зашаталась лестница,  он попытался удержаться, схватился за металлическую ступеньку, но когда лестница завалилась набок, Базилио упал вместе со стремянкой, едва сумев избежать сильных ушибов. Он был парень ловкий, от страха сконцентрировался, поэтому,  упав, не расшибся так, как мог бы.
 Но толпа зевак ахнула, Базилио тут же подхватили, подняли, усадили на пластиковый стул у бара. Даже дона Жура попросила доктора, пришедшего к бару за пирожками с треской, осмотреть ногу работника. От боли Базилио выл не хуже кота. Нога была ушиблена очень ощутимо. Доктор наложил тугую повязку, а дона Жура велела Анинье вынести для него пакет с порцией свежих пирожков.
- Всё! Базилио, сиди здесь, а я пойду к дону Умберто, пусть что-нибудь посоветует.
Но история закончилась благополучно: узнав про обещанные  хозяйкой бара бутылки кашасы, заполучить тростниковую водку решили свои же мужчины: Рапазао и Лижейро согласились достать кота гуманным способом, но при этом выговорили себе условие: кредит на пирожки в течение месяца.
- Так и быть! – махнула рукой дона Жура.
Лижейро поднял лестницу, забрался на верхнюю ступеньку, а потом ему на плечи ловко взобрался Рапазао. Он протянул руку и грубо содрал кота с пальмы. Жура заранее отвернулась, стараясь не видеть подобную сцену, зная, что можно ожидать от двух приятелей из автомастерской с соседней улицы.
Когда перепуганного кота Анинья отнесла в бар, чтобы закрыть в подсобке,  Жура привела Рапазао с приятелем в бар, зашла за стойку и без сожаления отдала обещанное вознаграждение, добавив к нему тарелку с пирожками. Приятели уселись за столик и принялись за еду. В бар повалили посетители, обсуждая происшествие и похлопывая героев по плечам по пути к столикам. Базилио по знаку хозяйки включил телевизор, ведь начинался криминальный сериал, ради которого приходили некоторые клиенты заведения.
- Анинья, сходи, проверь, как кот, - некоторое время спустя, попросила хозяйка.
Девушка отложила в сторону пакет с трубочками для капириньо, вытерла руки о полотенце и отправилась в подсобку.
 - Накорми, водички подлей, - бросила ей в спину женщина, переживая,  но выйти из-за стойки и удостовериться, в каком состоянии животное, она не могла. К тому же Базилио опять куда-то исчез.  Одетти тоже ушла, решив наведаться в кафе Ноэмии.
- Базилио! Где ты? – на всякий случай позвала дона Жура, впрочем, без надежды в голосе. Отправился к художнику сплетничать про кота, конечно же. Ну ничего, пусть только вернется! Она ему покажет, как покидать рабочее место!

18. Часть 12. Глава 18. Саид в доме Мухамеда Рашида.

Саид и его брат с Амином сидели за столом. Руки были вымыты, Халиса успела выставить на стол вкусно приготовленные блюда. Все были заняты едой, поэтому разговор велся о повседневных делах и мелких проблемах.  Когда  обед закончился, Амин по знаку отца встал из-за стола и увел с собой Халису.
- Теперь мы можем поговорить, Мухамед. Я тебя готов выслушать и дать совет. Впрочем, что делать, я тебе уже не раз предлагал.
- Да, брат! Я так благодарен тебе за сочувствие и участие, - прижав руку к груди, ответил Мухамед.
И рассказал ещё раз, как Латифа после звонка Жади собрала чемодан вещей и уехала с одалиской на такси, и он даже не знает – куда.
- Саид, вдруг они что-то задумали? Я теперь в Латифе не уверен, тем более, когда она не одна, с Жади и Самирой.
- Чего ты опасаешься? Вернется твоя жена, делай скорее ремонт, переселяй Латифу в тот дом.
- Брат, я сначала решил, что моя козочка решила сама перейти туда, но ведь ключа у нее больше нет – я вытащил его из кармана джеллабы, когда Латифа оставила ее на балконе проветриться… Думаю, может, она обнаружила пропажу и обиделась?
- Мухамед, что за ребячьи выходки? – поморщился Саид.
- Не могла же она в Марокко улететь? Теперь женщина может свободно передвигаться по миру. Латифа – гражданка Бразилии. Ей не нужно разрешение мужа или дяди Абдула, как когда-то Жади. К сожалению.
Саид усмехнулся, вспомнив, как был возмущен дядя Абдул, когда выяснилась история с обманом Жади: она с его же помощью смогла сбежать, улетев из Марокко в Бразилию, узнав о болезни дочери. Но на подобные поступки была способна Жади, а отважится ли Латифа? Впрочем, если Жади решит помочь сестре, то можно ожидать чего угодно!
- Нет, Мухамед, если бы Латифа отправилась в Фес к дяде Али, я бы уже узнал. Но таких сведений у меня нет. Я позвонил в аэропорт, уточнил в кассах, и мне ответили, что Латифа Рашид не заказывала и не приобретала билет до Марокко.
- Тогда где же она? Куда уехала с твоей бывшей женой? Куда увезла ее Жади? – держась руками за голову, вопрошал мужчина. - У неё нет своих денег. Золота мало. Но Жади могла дать ей и деньги, и купить билет куда угодно.
- Мухамед, насколько мне стало известно, Жади с Латифой и Самирой отправились в загородный дом Леонидаса Ферраса, отца Лукаса. После твоего звонка мои люди проследили за домом синьора Леонидаса и сообщили: жена Леонидаса с детьми, Жади с сыном и твоя Латифа с дочерью сели в две машины и отправились в Ангру. Сколько времени могут провести там женщины? Думаю – до возвращения Лукаса.
- А ты не знаешь, когда он вернется? – робко спросил Мухамед.
- Думаю, скоро. Деловые поездки от фирмы Леонидаса Ферраса не длятся долго.
- Что делать? Что мне теперь делать? – не переставал восклицать оставленный муж.
Саиду надоело слушать одно и то же. Он решил перевести разговор на другую тему.
- Мухамед, жена твоего сына прекрасно готовит. Я столько раз похвалил твою невестку за время, пока мы кушали, что даже Мириам в моем доме не удостоилась подобного за год.
- Амину повезло с женой, очень повезло, - согласился свекор Халисы.
- Ты уже думал, как будешь жить, когда в Бразилию переедет  Лейла? Она не умеет готовить, потому что, как сказал бы наш дядя Абдул: «Я ел!» Боюсь, что тебе придется голодать, если Латифа получит развод. Ты же не будешь ходить к ней обедать, пусть даже Латифа будет жить по соседству.
- Саид!... Саид, я не могу представить девчонку здесь, в Рио, - с жаром  ответил брат. -  Даже там, в Марокко мой второй брак кажется мне сном. Я прихожу к ней в дом, делаю какие-то дела, занимаюсь хозяйством. А здесь… это станет страшным сном наяву!
- Мухамед, но ведь не всё так плохо. Дядя Абдул предусмотрел подобное. Ведь он сосватал для тебя третью жену. Скоро лара Муна выйдет за тебя замуж, она взрослая женщина, умеющая вести хозяйство. С ней ты не умрешь с голоду. Думаю, ты должен быть рад такому повороту судьбы и благодарен дяде Абдулу.
- Саид! Я уже не знаю, что со мной будет через месяц, через полгода, год! Вторая жена, третья, а потом дядя Абдул найдет четвертую, а если Латифа откажется мириться, то после развода дядя Абдул найдет мне и пятую жену, которая станет четвертой. Но я так не могу!
Саид тихо рассмеялся.
- Не думаю, что так будет. Мухамед,  от Лейлы и Муны тебе уже не отказаться, но дядю Абдула можно и нужно остановить, а Латифе просто не давать развод. Но я уже повторяюсь, и не раз.  Делай, как я тебе говорю.
- Саид, но как же тогда быть… Ведь дядя Али собирается искать Латифе нового мужа?
- Не собирается. Я говорил с ним. Сид Али ответил, что он против вашего с Латифой развода. Но если ты не проявишь твердость, то он не позволит племяннице оставаться одной до конца жизни.
- Неужели Латифа сможет принять другого мужчину? Неужели сможет? Но когда рядом с ней Жади, то я ничему не удивлюсь.
- Прекрати, Мухамед. Твоя беда в нерешительности. Когда вернется Латифа, думаю, она будет в хорошем настроении. Если она решит действовать по плану, придуманному Жади, не подавай вида и действуй. Сначала поставь условие: Латифа дает разрешение на твой брак с Муной, тогда ты отдаешь ей ключ от дома. Объясни: если она требует развод, то пусть даст возможность тебе ещё раз жениться. Тебе нужна в доме хорошая хозяйка, ты не можешь остаться без твердой женской руки! Пусть Латифа спокойно переедет в новое жилище. Помоги ей перебраться. Потом придешь к ней с Мустафой и твердо скажешь, что РАЗВОДА НЕ БУДЕТ. Ты ПЕРЕДУМАЛ! И всё.  Позвонишь дяде Абдулу и дяде Али и сообщишь о своем решении. Всё. Что сможет сделать Латифа, ответь?
- Сопротивляться. Она будет требовать развод.
- Возможно. Особенно, когда в Бразилию приедет Лейла. Но ты должен сделать так, чтобы Латифа отправилась к дяде Али.  В Марокко она не посмеет возмущаться, вести себя так,  как здесь… А потом в нашей семье начнутся события, которые заставят и Латифу, и Жади, и дядю Али забыть о вашем разводе. Твоя жена смирится, - с каким-то сожалением закончил Саид.
- Что ты имеешь в виду? – насторожился Мухамед. – О чем ты, брат?
- Моей дочери очень не повезло. Аллах дал ей горькую судьбу, которой я не желал ей. Но, видимо, Хадижа расплачивается за грехи матери.
- Что случилось? Саид, поделись, не молчи.
-  Правды не утаишь. Я тебе расскажу, конечно. Скоро и у меня начнутся    неприятности, когда Жади узнает о случившемся… Муж Хадижи взял вторую жену.
- Дядя Абдул сосватал? Нет! Это какая-то эпидемия! Ведь и тебя едва не женили на дочери Муны. Саид, как ты перенес известие, что девчонка сбежала?
- Я был очень рад этому! – поднял глаза и благодарно воздел руки Саид. - Аллах сделал так, что девушку украли, и она стала женой парня из знакомой семьи.
- Ты не был так рад, когда от тебя сбегала Жади. Ведь Джамиля тоже опозорила тебя.
- Она не была моей женой. Я даже не успел стать ее женихом, - поморщился Саид, вспомнив, вероятно, истории из прошлого. – Но ты не удивился тому, что Хадижа стала не единственной женой Фарида. Тебе уже что-то известно? Откуда?
- Прости, Саид. Мне ничего неизвестно. Просто я начал привыкать к многоженству. У тебя три жены, нет, две… У меня две, а скоро будет три… Хадижа замужем, но ее муж взял ещё одну жену. Дядя Абдул остановится когда-нибудь? – устало развел руками Мухамед.
- Брат, при чем здесь наш дядя?  Фарид вынужден был вернуть бывшую жену. Она устроила ему ловушку. Эта женщина уверяет, что может стать матерью его ребенка, ходила к шейху. Теперь Фарид вынужден снова взять ее в жены.
- Аллах, Саид, как же могло случиться, что…
- Теперь ничего не изменишь. Но мне страшно от мысли, как отреагирует Жади, когда узнает об этом? Хадижа стала первой женой, хотя бы это уже хорошо! Фарид был разведен официально. Но не выплатил махр, поэтому развод аннулирован.
- Как? Значит, Хадижа… всё-таки не первая жена? – искренно  расстроился Мухамед.
- Нет, моя дочь первая жена. Если Фарид решит изменить ее статус, мне придется вмешаться. Как только Хадижа скажет, что хочет развестись, я помогу ей.
- Ты позволишь Хадиже развестись?
- Ты думаешь, будет лучше, если вмешается Жади?!
- Аллах не допустит этого! Аллах не пожалел перца, когда создавал эту одалиску!
Братья ещё некоторое время обсуждали дела. Потом Саид взглянул на часы и засобирался домой.
- Всё, Мухамед, мне пора. Я и так задержался у тебя. Мне пора. Хочу ещё раз обдумать ситуацию. Надо кое-что предпринять, пока мой зять думает, что мне неизвестно о втором браке.
- Прости, брат! Я нагружаю тебя своими проблемами, а ты сам живешь как на бомбе…
- …которая может взорваться в любую минуту. Всё, Мухамед. Надеюсь, ты понял, что тебе следует делать, чтобы Латифа осталась с тобой, - поднимаясь, сказал Саид.
Мухамед проводил брата до машины. Водитель ждал хозяина в автомобиле у двери «Волшебной лампы». Саид сел в машину и уехал, а Мухамед тяжело вздохнул и невольно задержал взгляд на баре доны Журы, откуда лилась веселая бразильская музыка, а вокруг столиков танцевали, бурно веселясь, местные жители. 
Владельцу «Волшебной лампы» хотелось узнать, что случилось в районе; отчего перед баром под пальмой незадолго до этого собралось столько народа, когда он вышел встречать брата? Теперь же под пальмой было пусто. Люди переместились ближе к бару и увлеченно двигались в ритме бесстыдных бразильских танцев! Стемнело, на окнах бара зазывно мигали разноцветные лампочки, завлекая посетителей внутрь. За одним из столиков Мухамед заметил и саму дону Журу.
Он подумал что-то злое в адрес враждебного заведения и его хозяйки и вернулся в дом.

… Танцы возле самого популярного в Сан-Криштоване бара случались периодически под хорошее настроение его владелицы. Вот и сегодня, едва закончился детективный сериал,  дона Жура  переключила телевизор на музыкальный канал. Когда раздалась мелодия ее любимой песни Маркуса Виана, сделала звук громче. Прослушав несколько песен, она пришла в чудесное расположение духа, и от усталости не осталось и следа.
- Эй, не устроить ли нам сегодня вечером праздник? Станцуем пагоды! Или какой танец сейчас в моде? Я не запоминаю названия, но почему бы нам не потанцевать на площадке у бара?
 Посетители, которые уже  начали расходиться, задержались, услышав заманчивое предложение от обычно суровой хозяйки заведения. 
- Анинья, помоги мне перенести музыкальный центр ближе к окну! Базилио!... Где Базилио?! Да где же ходит этот парень? Синьор Филиппе,  придвиньте к окну столик и помогите поставить на него музыкальный центр. Анинья, доставай диски с музыкой. Первым танцующим от меня бесплатные фруктовые коктейли!
 Давно не было такого веселого праздника в Сан-Криштоване у бара доны Журы! Казалось, со всех соседних улиц начали подтягиваться жители, привлеченные зажигательной музыкой. Среди танцующих была и дона Жура.
Она недавно проведала кота. Огонек хорошо поел и теперь спал на мягком матрасике в подсобке. На душе у доны Журы было спокойно и хорошо. Не только кот порадовал её. Некоторое время назад, пока Анинья обслуживала посетителей, Жура поговорила по телефону с сыном. Шанди поделился с матерью хорошей новостью о внуке, который идет на поправку, анализы хорошие. А когда Шандиньо будет сделана операция, то о болезни можно будет забыть совсем.
- О, Господи, какое счастье, - радовалась женщина. – Завтра же отправлюсь в церковь и поблагодарю Всевышнего за избавление моего внука от болезни! Зажгу несколько свечей перед Святой Кларой,  Святой Ритой, Святой Лурдес и Святым Эшпидито. И поговорю с новым священником. Пусть падре исповедует меня и даст совет.
В разгар праздника появился Базилио. Дона Жура начала уже беспокоиться за него.
- Анинья, тебе не кажется, что с парнем что-то случилось? Чтобы он пропустил праздник?! Что-то мне не нравится всё это…, - сидя за столиком и тяжело дыша после танца, говорила заботливая дона.
Анинья принесла ей поднос с несколькими стаканами разного сока. Дона Жура выбрала тот, что пила обычно.
- А вот и Базилио! – кивнула Анинья куда-то в сторону, когда Жура поставила на стол опустевший стакан.
- Где? Где этот бездельник? – повернулась хозяйка праздника в сторону, где официантка в толпе увидела пропавшего приятеля.
Но Базилио  сам уже подскочил к сидевший за столиком доне Журе.
- Не ругайтесь, дона Жура! У синьора Олаву захлопнулась дверь, и я никак не мог выбраться из его дома.
- Вот как? И почему же дверь захлопнулась? Сама закрылась или кто-то поспособствовал? – с иронией полюбопытствовала она.
- Всегда, Базилио, с тобой что-то случается! – в сердцах сказала Анинья.
- Мне было не до шуток! Я сидел в доме с синьором художником и не знал, как вам сообщить, где я. Даже на балкон вышел, но на меня никто внимания не обратил. Вы все танцевали!
- Базилио, не буду спрашивать, как захлопнулась дверь, как ты выбрался из западни, но поинтересуюсь: для чего ты отправился к синьору Олаву? –  возмущенно спросила дона Жура. Она вспотела во время танца, и теперь пот струился по ее лицу, а она промакивала капли шелковым платочком.
- Дона Жура! Соседка синьора Олаву – скрипачка. Но заказала рояль, и ей сегодня его привезли.  Мне хотелось послушать, как она играет на рояле. Скрипку слышно каждое утро, когда я подметаю территорию вокруг бара. А настоящий рояль я никогда не слышал, только по радио и телевизору.
- И что – услышал?
- Нет, но синьор Олаво сказал, что рояль будут настраивать. Дона Жура, а вы что больше любите: рояль или скрипку?
 - Скрипку, Базилио.
- Вы тоже слышите по утрам, как играет та синьора? И Вам нравится? Красиво, правда?
- Нет, Базилио, не поэтому. Просто скрипку легче в окно выбросить.
Анинья хмыкнула, увидев, как у Базилио вытянулось лицо. Шутки у доны Журы были грубоватые, и он не всегда понимал, когда она шутит, а когда  –нет.
- Как поживает синьор Олаву? Не интересовался, что стало с котом? Базилио, он не говорил, что собирается делать с картиной? Той, где нарисована крыса? – посерьезнела хозяйка.
- Не говорил. Но он так сердит на Вас! – с чувством сообщил парнишка.
Жура хмыкнула, но не стала продолжать разговор с парнем. С картиной она потом разберется, а пока… Она поднялась со стула и вновь влилась в толпу танцующих. Громко звучала быстрая жизнерадостная мелодия, танцевали все.
Один Базилио присел отдохнуть. Они с Аниньей взяли по стакану ананасового сока и перебрасывались колкостями в адрес друг друга.
-… имела жаба зуб на крокодила, но крокодилу это не вредило! – сказала Анинья Базилио.
Но ответить ему не удалось: к девушке подошел Лижейро и пригласил на танец, и она, конечно, не стала отказываться. Тогда и Базилио не остался сидеть за столиком и, кривляясь, тоже вклинился в ряды танцующих…

 … Мухамед поднялся наверх – отдыхать, а ошеломленный Амин сидел за столом на кухне, где Халиса занималась одновременно несколькими делами: убрав со стола и вымыв посуду, она присматривала за поставленным на плиту таджином, готовящимся на завтра, а сама замешивала тесто для лепешек.
Амину хотелось заговорить с женой, расспросить, но у него не поворачивался язык обсудить случайно услышанный разговор отца с дядей Саидом. Как такое возможно?!  Если родители разведутся, дядя Али тут же найдет матери нового мужа? Невероятно! Почему отец не стал отказываться от третьей жены, даже не разобравшись в отношениях с матерью? Кто она – лара Муна?
Теперь понятно, почему мать почти сбежала сегодня из дома: вчера дядя Абдул сосватал отцу невесту, и это всё объясняет. А Хадижа? Почему ее муж решил взять вторую жену? Или он тоже оказался в ситуации, как и он, Амин? Любил одну, а жениться был вынужден на Хадиже? Сознание отказывалось принимать столько невероятных новостей.
«Что известно обо всем этом Халисе?» - размышлял Амин, и ему хотелось с ней поговорить, но не знал, как начать. И стоит ли?
А молодая хозяйка устало вымешивала большой кусок теста, потом разделила его на две части, и каждую тонко раскатала. Взяв стакан, вырезала множество кружочков, разложила их на смазанном противне, прикрыла полотенцем.
Пока будущие лепешки «поднимались», Халиса, незаметно поглядывая на мужа, удивляясь, что Амин не уходит спать, порезала овощи для таджина, добавив их вместе с зеленью к мясу. Принюхавшись, определила, какие специи стоит ещё добавить… Кажется, всё в порядке.
Жена Амина закрыла таджин конусообразной крышкой  и вернулась к лепешкам. Она успела смазать их яйцом и посыпать кунжутом, когда Амин повернулся к ней и сказал:
- Халиса, мне надо с тобой поговорить.
- Хорошо, Амин. Поговорим. Только противень в духовку поставлю.
Лепешкам предстояло печься минут десять – до зарумянивания, это быстро, поэтому куда-то уходить, оставив без присмотра выпечку, она не собиралась, когда лепешки окажутся в духовке, тогда и можно будет поговорить.
Когда Халиса закрыла крышку духового шкафа и выпрямилась, положив полотенце на стол, Амин снова задал вопрос, но другой, и Халиса, услышав,  побледнела. Она отвернулась, как будто срочно надо было проверить таджин,  приподняла крышку, стараясь успокоиться. Как Амин узнал?!
- Халиса, ты меня слышишь? Твои родственницы звонили тебе? Я знаю: ты с ними переписываешься и часто перезваниваешься.
- Да, Амин, это так, - опустив глаза, пролепетала молодая женщина, поворачиваясь к мужу.
- Тогда тебе известны все новости о событиях в Фесе? – Амин внимательно посмотрел на жену.
- В Фесе? В общем, да, - ответила она, чувствуя, как камень упал с ее души. Это не то, о чем она подумала! Да, у Халисы появился секрет: она не смогла сдержаться и попросила сестер выяснить, как поживает некая Эмми, у которой были родственники, проживающие в Фесе. Но никто ничего о ней не знал. Халиса была разочарована ответом и начала сожалеть, что выдала себя вопросом. Ведь было очевидно, что так всё и закончится.
- Халиса, давай поговорим откровенно. Но так, чтобы это осталось между нами: о том, что я скажу или о чем спрошу, ты никому не расскажешь. Согласна?
- Да, Амин, разумеется! Верь мне!
- Тогда ответь: ты знаешь, что отцу сосватали ещё одну жену?
- Да, мне сестры рассказали. Позвонили сегодня и рассказали, но я не решилась передать это тебе.
- Напрасно! Разве я не должен знать о таких серьезных вещах? В следующий раз говори мне обо всем, что касается нашей семьи. Ты тоже часть моей семьи – помни об этом.
- Я помню, Амин. Эту женщину зовут Муна…
- Мне теперь известно, кто она и как ее имя. Но о чем ещё тебе рассказали?
- Сиду Саиду не смогли сосватать невесту, потому что девушка – дочь Муны, между прочим, она…
-…сбежала! И об этом мне известно! А что говорят о разводе моих родителей? Дядя Али собирается искать моей матери мужа, если она разведется с отцом, так?
- Нет, Амин, я ничего об этом не знаю, - удивилась Халиса и даже расстроилась.  Лара Латифа ей нравилась, они поладили друг с другом, но, если лара Латифа уйдет из дома, а здесь поселятся две жены сида Мухамеда, ещё неизвестно, как сложатся отношения между ней и Лейлой или с ларой Муной.
- Это хорошо, возможно, отец что-то не так понял. Но ты знаешь, что муж Хадижи взял вторую жену?
- Ннет, - запнулась Халиса. – Как – вторую жену?! Когда?! Почему?! Ведь у них всё было хорошо,  Хадижа ждет ребенка! Неделю назад был праздник в честь такого события!
- Я сам ничего не знаю, но случайно только что услышал, как говорили об этом дядя Саид и отец. Хотел зайти в гостиную, передать отцу, что мне звонили поставщики товаров, которым надо было срочно сообщить об одной проблеме, но я вынужден был остановиться, услышав, о чем идет разговор. Поставщики подождут, а вот отец, оказывается, скрывает от нас такие новости …
- Не расстраивайся, Амин. Позвони ларе Латифе, узнай, где она, с кем, когда вернется. А я потом осторожно расспрошу у твоей мамы о ее планах. Думаю, у нее мысли только о твоей сестре Самире. Она беспокоится о ней. А вот Хадижа…
- Тебе известно, на ком женился Фарид? Ты знаешь эту женщину? Я слышал, как дядя Саид сказал, что женой Фарида вновь стала его бывшая жена. Кто она – тебе известно?
- Зухра?! Аллах, Аллах! Как это возможно?! Амин, конечно, я знаю его бывшую жену, т.е. видела, слышала и о ней, и о разводе. Но чтобы семья позволила ему вновь взять ее в жены, вернуть в дом?! Должно было случиться что-то невероятное, если всё так, как ты говоришь!
- Расскажи о ней, Халиса.
Жена всё-всё поведала Амину, в подробностях передала все слухи о Зухре, собственные впечатления и новые сплетни.
- Она красивая? Сможет стать соперницей моей сестре? Он любил эту… как её…Зухру?
- Да, Фарид ее очень любил, а потом так же сильно возненавидел! Родственники боялись, что он ее убьет! Но потом дядя Омар сосватал ему  с помощью сида Абдула Хадижу, Фарид женился. Моя семья была уверена, что Зухра осталась в прошлом навсегда.
- Халиса, и тебе никто ничего ещё не рассказал об этом? – подозрительно посмотрел на нее Амин.
- Нет, никто! Наверно, это случилось недавно, поэтому пока мало кто знает, и даже до родственников не дошли новости.
- Халиса, не смей ничего рассказывать сестрам! Я тебе запрещаю обсуждать с ними то, о чем мы только что с тобой говорили! Иначе ты потеряешь навсегда моё доверие! – нервничая,  предупредил Амин, понимая, что совершил промах.
- Амин, ты же мой муж. Как скажешь, так и поступлю. Если говоришь, что об этом нельзя рассказывать – не буду. Как ты можешь во мне сомневаться?
- Надеюсь, что это так, потому что Хадижа ничего не знает о второй жене Фарида, а моя сестра беременна. Дядя Саид не хочет, чтобы она волновалась. Он и так готов  поддержать развод, если Хадижа захочет его получить.
- Что ты такое говоришь? Хадижа должна родить ребенка. Фарид отберет у нее своего сына, если Хадижа не захочет смириться. Он откажется от Хадижи, но ребенка оставит себе.
- Халиса, скажи, а если бы я взял вторую жену, как бы ты поступила? Смирилась или решила развестись? – решил испытать жену Амин.
Но вскоре пожалел об этом: Халиса замерла, пошатнулась и едва не упала, услышав вопрос. У неё на глазах выступили слезы. Жена Амина присела на пуфик, держась за край стола. Видимо, одно предположение мужа о появлении другой женщины в семье стало для нее ударом…
 Амину вдруг стало ее жалко. Халиса – хорошая. Даже красивая, он уже успел прийти и к такому выводу. Только как-то похудела в последнее время… С чего бы это? Впрочем, его жене приходится работать по дому столько, что мало кто из знакомых ему девушек смог бы, окажись они на ее месте. Эмми не стала бы заморачиваться на кухне часами, как Халиса. Эмми наняла бы служанку, которая занималась бы домашними делами, наняла бы ещё одну, которая готовила бы им еду…
Эмми. Он никак не может забыть ее. Почему? Прошло столько месяцев. Он даже не знает, в какой стране живет сейчас его любимая. Нет никакой надежды, что однажды она к нему вернется. Почему он думает о ней? Зачем задевает, обижая, жену, которая доказала, как  любит его, смогла заставить его поверить, что она для него – самая подходящая партия, раз с Эмми ничего не вышло.
- Амин, ты спрашиваешь об этом, потому что принял решение взять вторую жену? Дядя Абдул тебе нашел невесту? – тихо спросила Халиса.
- Успокойся, Халиса. Я просто так спросил. Интересно стало. Ты бы развелась или приняла бы другую жену?
- Нет, я ни за что не дала бы тебе развод! Даже если бы сид Абдул сосватал тебе ещё трех жен. Ни за что! – твердо сказала Халиса.
- Я не собираюсь жениться ещё раз. Наоборот, думаю, как мы все поместимся в этом доме, когда здесь будут жить ещё две жены, ребенок Лейлы и, наверно, ещё та родственница, о которой рассказывал дядя Саид. Комнату Самиры  сейчас занимает мама. Есть две пустые комнаты в пристройке, но нужно три или даже четыре – вместе с детской. А если у нас тоже будут дети?
- Будут, Амин, даже не сомневайся! – вытирая слёзы ладонью, подтвердила Халиса. – Тебе надо поддержать лару Латифу: путь твоя мама переходит жить в свой дом. Тогда мы с тобой тоже можем переехать к ней.
- Ты же знаешь, что там будет жить Самира.
- Но тесниться вместе с чужими женщинами, которые станут бороться за твоего отца, тоже как-то не то…
- Халиса, я уже думал об этом. Узнал, что скоро выставят на продажу ещё один дом – соседний с материным. Но не сейчас, а через полгода. Я буду копить деньги на его покупку, чтобы заплатить задаток, а остальную сумму одолжу у дяди Саида.
- Амин! – радостно взвизгнула молодая женщина. – Да, сделай так, пусть у нас будет свой дом! Вот увидишь: я буду хорошей хозяйкой! Хабиби! – она так забылась, что от радости даже схватила мужа за руку и прильнула к нему.
Но сын Мухамеда не любил подобные нежности. Он почти тут же отстранился от Халисы и заметил:
- Нам придется жестко экономить на всем, когда придет время возвращать долг дяде Саиду.
- И пусть! Зато у нас будет собственный дом! И ты сможешь перенести магазин на первый этаж нашего дома – ведь здесь в каждом доме то магазин, то кафе, бары и мастерские…
- Будет видно, когда дом станет нашим. Если станет. Но пока никому о наших планах не рассказывай. Даже мама не должна ничего знать. Я не хочу, чтобы дядя Али нашел ей другого мужа. Пока мы и Самира будем жить с ней, думаю, этого не случится. Мать не захочет выходить замуж. Поэтому она не должна оставаться одна.
- Амин, мы можем перейти в новый дом вместе с ларой Латифой!
- Нет, пока отец не привезет в Бразилию Лейлу, мы не можем бросить его одного. Как он будет жить? Кто о нем позаботится? А на Муне он женится не скоро.
- Хорошо, Амин, как скажешь, - согласилась вне себя от радости Халиса. У них будет свой дом, Амин тоже хочет иметь детей, ей не придется жить вместе с женами его отца, значит – она не станет их обслуживать! Как всё замечательно складывается.
- Амин, скажи, что приготовить для тебя завтра? Что ты больше всего любишь? Бриуты? Печенье с орехами? Пахлаву?
- Испеки пахлаву, если будет время. Ты и так каждый день столько всего готовишь, что скоро у меня тоже вырастит живот не меньше, чем у отца.
Он встал из-за стола и сказал, что отправляется спать. Только примет душ и позвонит матери.
 - Я  приду через час, когда будет готов таджин. Хочешь лепешку? Какие удачные получились в этот раз.
- Только одну, - протянул руку Амин.
- Возьми, а чай тебе принести в комнату?
- Нет, лучше сразу налей мне сока.
Забрав стакан с напитком и блюдце с лепешкой, Амин ушел.
 - Алхамдуллилах! Как я испугалась! Думала, Амин нашел письмо от моей сестры, которое принесли сегодня утром. Я его даже не прочитала – не успела. Спрятать письмо в собственном белье – хорошая идея, потому что Амин никогда не станет ТАМ рыться. Но когда он начал задавать вопросы, я едва не проговорилась. Аллах! С одной стороны, у нас всё налаживается. Но в другой – почему Амин задал мне вопрос о второй жене? Или он продолжает думать об Эмми? Всё ещё мечтает о ней? – едва ли не вслух говорила сама с собой жена Амина.
Она протерла стол, достала из духовки очередную порцию готовых лепешек, сложила их горкой на большом медном блюде. Выключила плиту под таджином. Потом выпила стакан такого же сока, какой захватил с собой Амин, и, наконец-то, вышла из кухни, погасив электрический светильник.
Теперь у Халисы было, о чем мечтать: свой дом надо обставлять мебелью, создавать интерьер, наполнять разными приятными и уютными мелочами, бытовой техникой… Когда утром она будет стоять у плиты, именно этими мыслями займет голову.
 И она обязательно посадит розы на балконе своего дома! Вьющиеся розы, которые украсят фасад и двери, обовьют балкон и стены… Бутоны будут нежно-розового цвета, как у тех роз, что растут во дворе риада в Фесе, в доме, где и сейчас живет ее большая семья…


19. Часть 12. Глава 19. Латифа едет в Ангру.

В Ангре Латифа находилась второй день. Она старалась не думать о том, что происходит в доме Мухамеда, как восприняли ее внезапный отъезд  сын с невесткой. Впрочем, Амин позвонил поздно вечером на ее сотовый, номер которого она дала сыну, когда решила больше не скрывать подарок сестры.
Амин переживал за нее, расспрашивая, где она, с кем, как долго продлится ее отсутствие.
- Амин, сынок, я устала от ожидания, от обстановке в нашем доме. Ведь я даже не знаю, замужем я или уже разведена. У меня больше нет сил ждать, когда определится моё положение. Твой отец затягивает ремонт, не дает мне уйти, не хочет разводиться. Но он знал, что так будет, когда женился на Лейле, - невольно откровенничала она, сидя на постели в комнате, в которую их с Самирой поселила Иветти.
Точнее – здесь уже проживала Самира, когда жена Леонидаса Ферраса привезла на несколько дней своих сыновей, Пьетро и Жади с Латифой, а Самиру они захватили после занятий в университете по дороге в Ангру. Латифа и Самира захотели занять одну комнату, чтобы побыть вместе.
- Амин, не волнуйся за меня. Мне здесь хорошо. Рядом твоя сестра. Я отдохну здесь несколько дней. … В Ангре, - ответила она на вопрос, где находится это место. – Амин, ничего со мной не случится, надеюсь, с вами – тоже…
Потом Латифа выслушала новости, которыми с ней поделился сын. Кое-что ей уже было известно от доны Ноэмии: ведь она не могла уехать, не поручив осколки семьи хотя бы вниманию приятельницы.
Не прошло и пары часов с того мгновения, как Жади посадила сестру в машину, чтобы отвезти ее в загородный дом семьи Феррасов, как зазвонил сотовый Латифы, и лара Ноэмия пересказала ей новости, которые ей стали известны от мужа.
Поэтому теперь Латифа не удивилась, услышав от сына, что дядя Абдул сосватал Мухамеду третью жену, а возможная невеста Саида сбежала, даже не став таковой. Перезвонив вечером, Ноэмия предупредила Латифу о том, что к Мухамеду приезжал Саид и предложил брату не давать Латифе развод, и Мустафа горячо поддержал родственников. Всё это расстроило племянницу дяди Али.
Амин спросил также, но очень нерешительно, о том, собирается ли дядя Али искать матери другого мужа. Об этом разговаривали отец и дядя. Она ответила, что после развода посвятит жизнь Самире, потому что больше не хочет, чтобы ее дочь жила одна в городе. 
Разговор с сыном показался неприятным, даже расстроил Латифу. Выяснив, что Халиса справилась со всеми делами в доме, она, переступив через себя, первая отключила связь, пожелав сыну и невестке всего доброго.
После этого Самира, сидевшая за компьютером в этой же комнате, забросала мать вопросами, поняв, что новости оказались не из приятных. Латифа поделилось услышанным.
Самира тяжело вздохнула. Как бы ни было, но и ей было не по себе от мысли, что их семья окончательно разрушилась. Но виноват в этом отец. Пусть мама и против того, чтобы она, Самира, давала оценку поступкам отца, ведь так не положено, всё же девушка критически оценивала события в родной семье.
- Мама, ты теперь сама понимаешь, что тебе с отцом придется развестись. Как отец мог согласиться на третий брак? Если на Лейле он женился от злости на тебя из-за моей статьи, то почему не отказался от невесты сейчас? Ты же говорила, что он против развода? А сам в то же время сватает очередную жену. Дядя Саид смог сказать «нет», а отец принял предложение дяди Абдула. Как это так?
- Самира, не всё так просто. Но я не останусь в доме, где скоро появятся женщины, которым он тоже будет принадлежать, и где они начнут хозяйничать. Ничего не хочу делить, ни с кем. У меня сердце разрывается, когда начинаю представлять себе на моей кухне посторонних женщин.
- Правильно! Будем жить вместе. И чем скорее мы обживем новый дом, тем легче тебе будет вырвать из сердца прежнее жилище.
- Не знаю, Самира, - с сомнением ответила ей мать, вынимая из сумочки расческу, чтобы привести в порядок волосы. – Дочка, а ты смогла забыть наш дом?
- Нет, но я реально оцениваю свои шансы на возвращение в дом отца. Я стараюсь прошлое оставить в прошлом. Жила пять лет в пансионе доны Элоизы, но когда-нибудь у меня будет собственный дом. Для этого надо учиться, получить диплом, найти хорошую работу, сделать карьеру и много-много работать.
- Самира, ты говоришь так, как если бы ты стала полностью бразильянкой. Но как же твои корни? Ты марокканка, и у твоего народа есть обычаи, традиции. Неужели ты решила отказаться от всего этого?
- Нет, мама, но я современный человек, я против многоженства. Если я родилась и выросла в Бразилии, то, разумеется, у меня сформировался менталитет бразильянки, и меня это устраивает. Я чту традиции предков, но не все из них принимаю. То, что мне кажется диким, я ни за что не приму.
- Не говори так, Самира! Ты уже отказалась носить платок, не молишься пять раз в день. Осталось только услышать от тебя, что ты перестала быть мусульманкой. Это станет для меня ударом! – Латифа даже застыла с расческой в руке, выжидающе глядя на философствующую дочь.
- Нет, мама, я верю в высшие силы. Я мусульманка, но не считаю, что стоит фанатично следовать постулатам веры.
- Самира, что ты говоришь!
- Мама, но ведь и дядя Саид не молится пять раз в день! Он совершает намаз, только когда ходит в мечеть на пятничные молитвы. Или когда приезжает в Марокко.
- Откуда тебе это известно?
- Так всегда было! Я помню это с детства. И тётя Жади тоже рассказывала мне об этом.
- Но ты ни разу при мне не молилась.
- Я молюсь мысленно, в душе, - немного помолчав, нашлась Самира.
Латифа не стала продолжать разговор, решив, что займется религиозным воспитанием дочери, когда они станут жить вместе. Тогда легче будет уговорить Самиру совершить намаз вместе. Она купит дочери красивый коврик для молитв, чётки и Коран, который положит на подставку на видном месте, и дочь будет видеть Священную книгу каждый день, а значит, помнить о выбранной семьей вере.
Латифа успела переодеться в ночную сорочку с длинным рукавом, умылась, теперь занималась собой перед зеркалом, надеясь, что сможет поговорить с дочкой ещё о разном. Потом уснет – Латифа чувствовала, насколько устала за день, а Самира пусть сидит и занимается в полумраке комнаты у компьютера при свете настольной лампы.
- Мама, тебе не кажется, что Амин с женой тоже не останутся в новой семье отца? Они попросятся к тебе в дом, - продолжила девушка разговор, на вращающемся кресле повернувшись боком к матери.
- Самира, а ты будешь против, если Амин и Халиса захотят жить в нашем с тобой доме? – осторожно спросила женщина.
Дочка пожала плечами.
- Нет, не буду. Но пусть ни Амин, ни Халиса не лезут в мою жизнь. Я не позволю им вмешиваться в мои дела и покушаться на мою свободу. Я могу предположить, как Амин начнет воспитывать меня: не одевай то, не делай это…  Я не смирюсь с подобным, и мы начнем ссориться. И мне снова придется вернуться в пансион.
- Не станем спорить заранее, дочка. Но я тебя никуда больше не отпущу. Если так сложится, то пусть уходит Амин. Пусть отец поможет ему купить дом. Но, думаю, нам всем придется идти в мелочах на уступки друг другу, когда будем жить вместе.
Они еще немного поболтали, вспомнив некоторых  соседей из Сан-Криштована, а затем девушка продолжила занятия.
Самира быстро выполнила учебные задания и тоже приготовилась ко сну.  Она быстро уснула, а Латифа, не смотря на усталость,  лежала с открытыми глазами, вспоминая прошедший день: свой отъезд из Сан-Криштована, двухчасовую поездку за город, первые часы в незнакомом месте, в чужом доме.
Чем закончится для нее поездка с Жади? Как она могла решиться отправиться в Ангру? В семье могут воспринять это как бунт. Ведь это дом семьи Феррасов, к которой в семьях Мухамеда и Саида многие годы относились враждебно. «Наверно, я уже не считаю себя членом семьи Рашидов», - догадалась Латифа.
Она давно познакомилась  с доной Иветти, но всё равно чувствовала себя немного скованно, Когда уже ехали по Рио, в салоне автомобиля работал кондиционер, и уже это было хорошо, иначе в платке, закрывавшем шею и грудь, было бы очень жарко, как и из-за длинных рукавов кофты, длинной юбки.
 Латифу давно не удивляла манера сестры одеваться в европейскую одежду, но ей всё равно казалось странным видеть Жади в легкой полупрозрачной безрукавной блузке и шортах до колен.
Об Иветти и говорить нечего: длинный шелковый сарафан, поддерживаемый лишь узкими бретельками,  оставлял сверху слишком много обнаженного тела – голые руки, плечи, шею, и даже ожерелье с огромными голубыми бусинами из непонятного материала и несколько широких браслетов в тон основному украшению не спасли бы женщину от возможных нескромных взглядов посторонних мужчин.
Впрочем, Латифа через некоторое время с удивлением поняла, что никому нет дела до внешнего вида жены Леонидаса Ферраса, как и до жены Лукаса, и до сестры Жади, т.е. до неё. Прислуга в доме, водитель, охранники никак не проявили удивления при появлении хозяйки и ее гостей, когда они все вышли из дома, и Иветти предложила занять места в машине. (Кстати, Латифа не была в доме Леонидаса Ферраса с того вечера, случившегося много лет назад, когда отец Лукаса решил устроить праздничный прием  в честь Саида Рашида. Именно тогда произошла первая встреча Жади и Лукаса после десятилетней разлуки, и былая страсть в их сердцах вспыхнула с новой силой).
Латифа никогда раньше не была в Ангре. От Рио-де-Жанейро это место находится, как оказалось, в 150 км. Его облюбовали жители Рио, уставшие от шума и суеты города и собственных пляжей в черте  крупного мегаполиса, те, кому захотелось спокойного, комфортного, роскошного отдыха.
По пути Жади то и дело рассказывала ей о месте, куда они направлялись. Оказывается, Ангра привлекательна не только своими пляжами, но и великим множеством островов, находящихся вдоль побережья. Их что-то около 350. И Жади вместе с Самирой однажды посетили несколько из них, когда Иветти с Лукасом зафрахтовали яхту, чтобы  отправиться на ней в небольшой круиз по островам.
- Мама, там такая чистая прозрачная вода, что видно до самого дна, и можно наблюдать за пестрыми рыбками и разными морскими обитателями как в огромном аквариуме. Я сделала несколько удачных снимков морских звезд, фотографии взял один журнал, и я получила гонорар, довольно приличный! – похвасталась Самира, тоже слушая рассказ тети и участвуя в обсуждении. - Я же тебе рассказывала!
Иветти, сидя рядом с водителем, слегка повернулась к Жади и ее родственнице, прислушиваясь.
- О, да! Ангра всегда обладала божественной красотой и притягивала к себе. Трудно поверить, что в 16 веке Ангра была пристанищем пиратов. Среди бесчисленных заливов и бухточек у островов Ангры было легко укрыться от врагов. Здесь морские авантюристы отдыхали, наслаждаясь красотой природы, и снабжали свои корабли необходимыми продуктами и водой, - втянулась в разговор и Иветти, нашлепав при этом по рукам одному из сыновей, похожих как две капли друг на друга.
- Эд, ведешь себя безобразно! Приедем – тут же накажу!
Но мальчик нисколько не расстроился и не испугался. Наоборот, услышав о пиратах, тут же предложил построить крепость из песка, как только окажутся на пляже.
- Посмотрим, как вы с братом будете себя вести. Взгляните на Пьетро! Он не доставляет матери столько хлопот, как вы – мне. Кто не будет меня слушаться, тот на пляж не пойдет, - пригрозила жена Львеночка.
-   Латифа, Самира, посмотрите! Здесь столько красивых мест! – с чувством произнесла Жади.
- Я восхищаюсь здешним запахом деревьев и цветов, вкусом фруктов и корений и порой думаю, что здесь и находится Рай на земле. А ведь когда-то в Ангре выращивали в больших количествах сахарный тростник. Но теперь здесь можно действительно прекрасно отдохнуть - атмосфера здесь всегда спокойная. Столько позитива!
Жади кивала в тон ее повествованию, а Латифа, стараясь не думать об оставленных в Рио проблемах, старательно рассматривала проносившиеся за окном автомобиля пейзажи.
- А ночи над океаном? – вдохновленно вопрошала Иветти. – Воды здесь очень спокойные, и когда светит луна, она отражается на глади воды.
-…Кстати, можем, если захотите, сегодня сходить в ресторан, есть здесь одно место, где каждый может отведать блюда из рыбы под звуки флейты. Поверь, Латифа, тебя ждут только положительные эмоции.
- Да, сестра, здесь ты отдохнешь душой. Именно это тебе сейчас необходимо.
Латифа смущенно и застенчиво улыбалась, но не участвовала в общей беседе. Никто ее и не заставлял.
Наконец, они приехали в район закрытых вилл. Место оказалось спокойным, с собственным небольшим белоснежным песчаным пляжем, который позже Латифа увидела из окна особняка. Как и гладь океана, которая могла бы простираться до самого горизонта, если бы не те самые острова, о которых в пути рассказывала Жади. А кроме океана были цепью протянувшиеся вокруг городка горы, покрытые густым тропическим лесом. После привычного городского пейзажа – невысоких двухэтажных домов Сан-Криштована и каменных «джунглей» в окрестностях, Латифа с удивлением смотрела на бушующую вокруг зелень леса, синеву океана и белую полоску песка на берегу.
 Здание, к которому они подъехали, оказалось двухэтажным, построенным с использованием  местных материалов – дерева, камня и бамбука, и утопало в буйной зелени.
Когда Иветти провела гостей в дом, оказалось, что внутри их ждали элегантные интерьеры, украшенные живыми цветами. Атмосферу гармонии и покоя создавали теплые тона, преобладавшие во всем – в интерьере, в мебели.
Иветти сразу после приезда предложила быстро перекусить и отправиться на прогулку на пляж. Но Латифа отказалась, сославшись на усталость. Тогда Самира отвела мать в комнату, которую уже несколько дней занимала сама, помогла устроиться, а после ужина осталась вместе с ней под предлогом великого множества срочных заданий по учебе.
Жади остаться с Латифой не смогла из-за Пьетро, поэтому она отправилась вместе с Иветти и детьми на пляж, на который дети так стремились.
Но перед этим был чудесный ужин. Как ни устала физически и морально Латифа, но смогла оценить вкусно приготовленные блюда. Изадора – служанка доны Иветти – приготовила для них морскую кухню, как велела хозяйка.
Так, Латифа отведала омара с кокосовым молоком, свежие креветки, тушеные с травами - кориандром, луком, перцем, а также лимоном, кокосовым молоком и пальмовым маслом (рецепт дона Иветти сообщила за столом); а для привередливых сыновей принесли блюдо из цыпленка, приготовленного в арахисовом соусе, с кешью, сушенными креветками и  имбирем. Латифе вкус показался необычным после марокканской кухни, которую только и признавали в ее семье, но цыпленок понравился, и Латифе захотелось узнать секрет приготовления.
- Это же фригидейра! – рассмеялась Иветти, - одно из самых известных бразильских блюд. А завтра утром отправлю Изадору  на рыбный рынок за свежей рыбой. Пусть приготовит несколько тушек с кокосовым молоком с травами. У нее очень вкусно получается. А послезавтра сварит мокеку.
- Что это? Название знакомое, я слышала не раз от доны Ноэмии.
- Это бульон из морепродуктов.
- Наверно, кокосовое молоко в бразильской кухне добавляется в каждое блюдо? – поинтересовалась Латифа.
- Во многие. Между прочим, сколько сладостей можно приготовить с кокосовым молоком. Изадора, - позвала Иветти женщину. – Принеси нам сок и сладости. Дети уже поели, съев, сколько смогли. Ждут вкусненькое: бригадейро и то блюдо, с орехами кешью и грецкими.
После шумных сборов женщины и дети отправились на вечерний пляж на прогулку, надеясь вернуться до заката солнца.
А Латифа и Самира поднялись в комнату. Латифе не пришло в голову бродить по дому, а Самира чувствовала себя здесь как у себя дома, быстро освоившись в гостях у подруги тети Жади. Впрочем, дона  Иветти не была ей чужим человеком. Девушка давно подружилась с ней благодаря тёте.
Для Самиры  день тоже выдался не из легких, впрочем, как и все прочие дни с тех пор, как она поселилась в Ангре по просьбе Жади. Как бы ни было здесь чудесно, но приходилось рано вставать, чтобы добраться на автомобиле до Рио, успеть на занятия в университете, постаравшись не опоздать. Обратно Самира иной раз добиралась на автобусе, правда, садилась на зеленые туристические, которые считаются более безопасными, но и проезд стоил в них дороже. Но она дала слово тете Жади не рисковать, не садиться на рейсовые автобусы до Ангры, которые отходят из Рио каждый день через каждый час. Тетя Жади настояла, чтобы Самира взяла  у нее деньги на проезд до Рио и обратно, иначе она не смогла бы спокойно ждать ее после занятий.
 А Иветти каждый раз сердилась, когда Самира возвращалась сама, ругала водителя, который не забрал студентку от порога вуза. Ведь ездить одной в автобусах очень опасно, а от Рио до Ангры путь не назовешь близким.
Но в любом случае дорога туда-обратно и несколько часов занятий были утомительны для девушки. Оставалось немного времени на выполнение домашних заданий, а после Самира старалась выспаться, ложась спать по возможности раньше. Вот и в этот вечер она не пошла на пляж, оставшись вдвоем с мамой, но вскоре уснула. Хорошо, что завтра не надо ехать на занятия!
Вернувшиеся с прогулки Жади и Иветти  обнаружили Латифу с дочерью спящими. Жади заглянула в комнату и не стали  их тревожить. Вместе с Иветти она выпила чашку вечернего кофе, обсуждая планы на завтра. Детей увела няня, а Жади уложила сына в своей комнате, той, которую всегда занимают они с Лукасом, приезжая в Ангру отдохнуть,
- Жаль, что Лукас в отъезде. Самира, помнится, мечтала покататься верхом на лошади, а Лукас обещал ей поездку в джунгли на джипе вместе с соседями. Тавиньо с Лидианой тоже собирались прокатиться. Всем вдруг захотелось экстрима.
- О, нет, не теперь. Самира – смелая, отчаянная, но не стоит ей рисковать при матери. Моя сестра столько всего пережила. Я боюсь за ее здоровье.
- Согласна с тобой. Пусть Латифа поживет в спокойной обстановке и придет в себя. Утром идем на пляж. А после обеда я бы отвела сыновей завтра на поле для гольфа. Пусть осваивают игру. Кроме того, здесь недалеко есть отличные теннисные корты. Жади, во что играет твоя сестра? Скажи ей, чтобы не стеснялась ни меня, ни обстановки.
- Ты не поверишь, Иветти, но было время, когда Латифа играла в футбол. Правда, очень давно, когда она ещё училась в школе. Но за годы, прожитые в Бразилии, кроме стен своего дома, она ничего не видела. Думаю, прогулки по пляжу пойдут ей на пользу. Совсем недавно мы с ней прошлись по набережной вдоль пляжа Копакабана. Но валяться на песке, загорать и купаться в море она не станет даже на таком пустынном пляже, как местный, возле дома. У нее даже купальника с собой нет.
- Купим.
- Не в этом дело. Латифа не сможет пересилить себя и загорать, раздевшись до купальника.
- Ничего, пусть отдыхает, как ей хочется. Не будем трогать ее. Представляю, каково это: прожить с мужем большую часть жизни, и вдруг он уходит к другой! Нет, всё ещё хуже: твой мужчина приводит в твой дом другую женщину. Я  убила бы их обоих на месте! – возмущенно рассуждала Иветти.
- Мухамед как бы даже не виноват: таковы обычаи. Он может привести в семью четырех жен, и всем придется терпеть и само положение, и друг друга. Не всегда у мусульманских мужей есть возможность соблюдать требование отдельного жилья для каждой жены. Даже Саид не счел нужным купить нам с Ранией по дому.
- Но твой бывший муж тебе мстил, а муж Латифы решил создать дружный семейный коллектив, - возразила Иветти.
- Саид до недавнего времени имел трех жен, теперь их две, но и они живут под одной крышей, как змеи в одной норе. Отношения между ними соответствующие. То же ждет и мою сестру, если Латифа не осмелится сделать решительный шаг.
- Жади, будем надеяться на лучшее. А потом мы ей поможем, если Латифа станет колебаться. Только бы она не сочла, что может принять сначала одну, потом другую жену Мухамеда.
- Нет, Иветти, нет. Латифа всегда была против многоженства. А, разлюбив Мухамеда, ей вовсе не имеет смысла терпеть подобные семейные пережитки.
Женщины, болтая о разном, и о проблемах, и о чем-то несерьезном, перешли в столовую, куда перенесли из холодильника заботливо приготовленные Изадорой любимые закуски Иветти. В доме прекрасно усвоили привычки жены Леонидаса Ферраса. На блюде были разложены различные канапе, фаршированные маслины, жареные рыбные фрикадельки из трески. Незаметно съев всё, что там было, Жади и Иветти отправились по комнатам.
Вот только Жади не смогла лечь сразу. Она укрыла сына одеялом, чтобы уберечь от ночной прохлады, распахнула окно и выглянула на улицу. Ночной сад был полон шорохов и звуков. Стрекотали цикады. Шелестели на ветру листья пальм, и дурманящий аромат ночных цветов щекотал нос и заставлял Жади глубоко вдыхать прохладный воздух.
Мысли Жади были о дочери. Как там Хадижа? Почему дочь опять не звонит? Молчат и дядя Али с Зорайдэ. Впрочем, это не так: она столько раз звонила в Фес, и ей всегда кто-нибудь отвечал. Но что может сказать Зорайдэ, если и она ничего не знает?
«Завтра поговорю с Латифой и снова позвоню в Марокко. Неужели в Мекнесе совсем ничего не происходит?» - задумалась Жади. Нет, она обязательно должна позвонить и выяснить, а вдруг что-то случилось, но ей не говорят?
Потом Жади проверила свой сотовый: обнаружила, что было несколько звонков от Лукаса. Как она могла их не услышать? Или Пьетро  опять понажимал кнопки на ее мобильнике? А Лукас расстроится или даже может обидеться на ее упорное молчание.  Она тут же набрала его номер, но и ей никто не ответил. «Вне зоны доступа», - наконец, ответил ей голос автомата. Да, сотовая связь с Белу-Оризонти оставляет желать лучшего.
«Перезвоню завтра, если Лукас не позвонит сам», - решила она. Порывшись в настройках телефона при свете ночника, Жади установила самый высокий уровень громкости для звонка и положила телефон на столик возле кровати. Вскоре она тоже уснула…

20. Часть 12. Глава 20. Латифа в Ангре.

….В Ангре наступило замечательное утро. Латифа, проснувшись, вспомнила, что находится в чужом доме, осмотрелась. В распахнутое окно лился яркий солнечный свет, а густые заросли высокого кустарника почти заглядывали в комнату. Вдали  виднелись горы, покрытые густой тропической растительностью, залитые солнцем и резко выделяющиеся на фоне ярко-голубого безоблачного неба. И, судя по шуму прибоя, где-то рядом плескался океан.
Самиры в комнате уже не было, и она решила, что дочь отправилась на занятия. Впрочем, нет, дочка говорила, что у нее сегодня выходной. Латифа решила привести себя в порядок, в надежде, что Жади или Самира  зайдут к ней. Не могла же она бродить по незнакомому дому! 
Вскоре в комнату заглянула Жади.
- Спускайся завтракать! Мы с Самирой хотим поехать в местный Торговый Центр, купим для нее новый купальник и пляжные шлепки – ей и тебе. Собирайся, поедешь с нами.
- Шлепки? Босоножки для пляжа… Пожалуй, они мне нужны. Я привезла целый чемодан вещей, но теперь понимаю, что большая их часть мне не пригодится. Складывала вещи в спешке, не соображая, что еду не в Марокко, а в гости здесь же, в Бразилии.
- Тем более – купим тебе обувь и подходящую легкую одежду – юбку из тонкой ткани, кофточку … да-да!...с длинными рукавами,  шелковые шарфики на голову, парео, если решишь позагорать. И купальник – закрытый.
- Нет, Жади, я не стану загорать. Если захочу зайти в воду – зайду прямо в одежде, как когда-то мы с Мухамедом делали на пляже в Рио много лет назад.   
- Латифа! Кто тебя здесь может увидеть? – возразила Жади.
- Я не могу носить купальник, в котором буду чувствовать совсем голой. Нет. Здесь почти никого нет, поэтому удивляться будет некому, если я войду в воду в одежде. Или просто посижу на пляже. Не настаивайте.
- Хорошо, сестра, так и сделай. Но в магазин с нами поедешь? Это рядом. Или хочешь погулять в саду?
- Лучше в саду подожду вас. Жади…. Не покупай моей дочери слишком вызывающие наряды… Кстати, где Самира?
- Она помогает Изадоре собирать ягоды с дерева. Сама напросилась.  Латифа, я не вмешиваюсь в покупки Самиры, чтобы не обидеть ее, не оттолкнуть от себя. Но поверь, у Самиры  есть вкус, она никогда не перегибает палку.
- Но я в ужасе от рваных джинсов и «топиков», как она их называет, когда совершенно открытые руки и ужасные рисунки с непонятными надписями.
- Зато при тебе она носит футболки с закрытым животом. Это уже достижение!
- При мне? Я хотела бы, чтобы моя дочь одевалась скромно не только при мне. Хорошо, Жади. Не стану давить на Самиру, чтобы она не передумала жить со мной в одном доме. Но потом я постепенно, шаг за шагом, буду стараться убеждать дочку, как предпочтительнее одеваться девушке из нашей семьи.
Жади с ней согласилась, отвела сестру в гостиную, куда вскоре вошли Самира и Изадора. В руках служанки была большая корзина, доверху наполненная  ягодами гуаябы, только что собранными с нескольких деревьев вдоль ограды в саду, а Самира принесла  несколько довольно колючих плодов  гравиолы.
- Так, гравиолу сразу оставляем для напитков. Кто захочет просто поесть – сорвете в саду. А из этих, Изадора, выдави сок – захватим с собой на пляж. Подкрась каким-нибудь красным соком, а то Эд пить не станет.
Пока Иветти усаживала детей за стол, Самира успела вымыть руки и вернуться. Села между матерью и тётей Жади.  Во время завтрака пили кофе со сливками, ели свежий сыр, хлеб, масло и фрукты – папайю, апельсины и какие-то другие плоды, название которых Латифа никак не могла запомнить, хотя не раз видела на рынках города.
- Поешьте, как следует, - велела Иветти сыновьям. -  Обед будет, как всегда, довольно поздно, а на пляж я не собираюсь брать ничего, кроме небольшой корзинки с едой, чтобы слегка перекусить.
После завтрака Иветти отправила водителя в торговый центр вместе с Жади и Самирой, после чего лично занялась сборами продовольствия в корзинку, уложив множество испеченных Изадорой миниатюрных пирожков с креветками, также и с куриным мясом, с маслинами, с сыром. Поставила большую бутыль с бледно-розовым соком.
Уловив запах пирожков, Латифа вспомнила выпечку доны Журы, а потом, конечно,  о Мухамеде, много лет враждебно относившемся к соседке. Настроение сразу испортилось.
«Нет, не стану о нем думать», - решила Латифа и, перебросившись с Иветти несколькими фразами, вышла из дома в сад. В глубине увидела плетеную мебель: кресла, расставленные вокруг стола. Туда она и направилась, обнаружив в одном из кресел Пьетро.
 Мальчик что-то рисовал. Латифа подошла, взглянула на рисунок и улыбнулась. В альбоме фломастерами было начеркано что-то непонятное. Несколько линий тянулись вверх листа, а внизу - какие-то завитушки и овалы.
- Что это? Что ты рисуешь?
- Это пальма. Я рисую вон того дядю на пальме, - мальчик ткнул пальцем в сторону.
Действительно, на соседнем участке из-за дома выглядывала пальма высотой метров двадцать, раскачивающаяся от ветра, на стволе которой крепко сидел сборщик кокосов. Вокруг голого торса были намотаны веревки с петлями. Мужчина снимал спелые кокосовые орехи, затем сбрасывая их вниз. Так вот что привлекло внимание ребенка. Вот что означают  на рисунке племянника кругляшки внизу листа – упавшие кокосовые плоды.
Латифа села в соседнее кресло и огляделась. Да, красиво. С этого места открывались великолепные виды на  белоснежный песчаный пляж и живописнейшую бухту с бирюзовой водой, окруженную горами и усеянную множеством зеленых островков.
Изадора принесла поднос с соками, поставила один стакан перед Пьетро и предложила сок Латифе, которая взяла первый попавшийся стакан и выпила сок медленно, маленькими глотками. Как здесь хорошо, спокойно! Умиротворение наполнило ее душу…
А потом приехали  Жади и Самира с десятком разных пакетов, занесли покупки в комнату девушки. Латифе тоже пришлось вернуться  в дом, чтобы примерить купленные для нее сестрой вещи и пляжную обувь.
Самира переоделась в новый сарафан, очень похожий на тот, что в дороге был на Иветти. Для пляжа девушка быстро собрала полотняную сумку с купальником и ещё чем-то нужным.
Потом все отправились на пляж.  Иветти с детьми и Самира сразу же занялись сооружением из песка пиратской крепости, а Жади и Латифа побрели по берегу вдоль океана. Им хотелось поговорить.
- Латифа, Самира мне сказала, что тебе звонил Амин, и есть новости. Саид приезжал?
- Да. Жади, дядя Абдул превзошел самого себя: ему удалось сосватать Мухамеду ещё одну невесту. И Саиду тоже.
- Но Саиду удалось избежать этой участи, мне Самира рассказала.
- Это так. Знаешь, меня в этот раз совершенно не тронула новость об очередной скорой женитьбе Мухамеда. Аллах, даже если дядя Абдул  сосватает ему ещё одну или двух невест, учитывая, что я скоро уйду из семьи, мне всё равно, честно.
- Ещё бы, Латифа! Мухамед получил сполна за свои давние угрозы взять вторую жену. Возможно, Аллах пошлет ему, и правда,  целый гарем. Пусть после тебя у него будут четыре жены, иншалла! Представляю, с каким интересом будет наблюдать  весь Сан-Криштован  за Мухамедом, когда он решит вывести  жен в Торговый центр. Он впереди, а за ним четыре женщины в парандже. Я видела такое только в Арабских Эмиратах, когда ездила в эту страну с Саидом. 
Жади рассмеялась. Но Латифа только усмехнулась.
- Мне отчего-то не смешно. Жади, дона Ноэмия уверяет, что Мухамед решительно против развода, а Саид советует ему отказаться от данного слова и сказать об этом дяде Али. Имеет право. Как бы я не стала частью гарема из четырех жен.
- Нет, Латифа. Мы не в Марокко. К тому же действовать надо его же методами. Мухамеду необходимо получить от тебя разрешение на брак с Муной? Я звонила утром в Фес, но смогла поговорить только с Каримой. Так вот, она мне сказала, что Мухамеду теперь невозможно отказаться от брака с Муной. Но нужно твое разрешение на брак. Такую бумагу дядя Абдул уже получил от Лейлы. Теперь очередь за тобой.
- Мне всё равно, пусть женится. Я всё подпишу.
- Нет, Латифа, нет! Ты ничего не должна подписывать, пока не получишь документ о разводе. Развод в обмен на разрешение на брак - только так.
- Жади, но тогда всё теряет смысл: зачем нужно разрешение от бывшей жены?
- Латифа, мы придумаем, как прижать Мухамеда к стенке, но ты должна пока упирать именно на это: нет дома – нет разрешения. Нужен документ? Подпиши, дорогой,  согласие на развод, указав дату более позднюю, чем ты, Латифа, поставишь на документе, который нужен Мухамеду.
- Жади, я так не смогу. У меня не получится.
- Всё получится, - сердито сказала Жади. – Или будешь жить с Самирой у нас с Лукасом, пока Мухамед не выдержит первым и не сдастся.
- Жади, что меня беспокоит, так то, что Амин задал мне вопрос о намерениях дяди Али найти мне другого мужа. Уже и мой сын узнал об этом! Мне не хочется никакого второго брака! Я мечтаю только о том, чтобы семейный кошмар быстрее закончился, и я могла бы как-то устроить свою жизнь рядом с Самирой. Определиться, чем буду заниматься, чтобы прокормить себя и дочь.
- Ты получишь махр. Помни об этом. Дядя Али обязательно проследит за соблюдением договора. Тебе не стоит волноваться об этом.
- Жади, к тому времени, когда Мухамед согласится на развод, или я добьюсь его через суд, у него будет три жены, которых он не должен будет обделить из-за выплаты мне махра. Как бы беднягам не пришлось жить впроголодь.
- Какое тебе дело до других жен? Договор есть договор: Мухамед в случае развода обещал заплатить определенную сумму махра, и точка. Теперь его дело, где он возьмет назначенную сумму.
-  Не забывай, Жади, что в отличие от Саида, Мухамед не был богат, когда брал меня в жены, и сумма махра весьма невелика.
- Твой бывший муж до нового брака обязан будет тебя содержать, выплачивая алименты. Поэтому меня удивляет, отчего он  так расстроился, узнав о поисках дядей Али для тебя другого мужа. Ему же будет лучше, если ты снова выйдешь замуж. Выплаты алиментов тогда прекратятся.
- Всё, Жади. Не желаю больше ни думать, ни говорить о Мухамеде и его женах.
- Хорошо, прости. Действительно, у нас есть, о чем ещё поговорить, - легко согласилась Жади.
Женщины брели по горячему белому песку, и ноги в легких босоножках утопали в нем. Свежий ветер с океана раздувал длинную пышную юбку Латифы, выбранную в магазине Самирой для матери. Пестрая, яркая, с крупными цветами на оранжевом фоне – очень по-бразильски. Тонкая, но свободная блузка с длинными рукавами, тоже ярко-оранжевая, с узором из вышивки блестящей нитью.
Латифа не купила бы такую кофточку, но выбор Самиры  приняла, надеясь, что будет носить подаренную одежду только здесь, в Ангре, гуляя на уединенном пляже, или в новом доме в Сан-Криштоване. Всё равно, в Сан-Криштоване, выходя на улицу, Латифа надевала закрытую одежду скромных расцветок.
Ветер пытался развязать на ее голове платок, закрывавший волосы. Но заколка, привезенная из Марокко, крепко держала ткань.
А пышные волосы Жади ветер вздымал в разные стороны, играя с каштановыми прядями. Сестра и сегодня была одета в легкую белую (но уже другую) блузку, в те же светлые льняные шорты, вызывавшие у Латифы ужас. Одежда оттеняла загорелые руки и ноги Жади, которые выглядели ещё более смуглыми.
Латифа посмотрела на Самиру,  присевшую на корточки у песочного замка. На дочери были совсем короткие шорты и только верхняя часть купальника. Латифа незаметно вздохнула. Что она могла сделать с не слушающей ее советов взрослой дочкой?
Солнце пригревало так, что Жади всё-таки водрузила на голову соломенную шляпку и шла, придерживая ее рукой, чтобы не унесло ветром.
Некоторое время не спеша брели  молча, ступая на неровный песок и оставляя глубокие ямки от следов.  Потом Жади спросила:
- Дона Ноэмия ничего не говорила, как  Хадижа? Для чего к вам приезжал Саид? Он не собирается лететь в Марокко?
- Нет, Жади. О Хадиже, как я поняла, речь не шла вообще. Мухамед устроил истерику из-за моего отъезда и призвал на помощь брата. А в Марокко Саиду лететь ни к чему, ведь он совсем недавно вернулся оттуда.
- Тебя что-то тревожит? – спросила Латифа, внимательно взглянув на сестру.
- Признаюсь честно – да. Я не могу объяснить, почему, но мне неспокойно. Звонить Саиду не имеет смысла. Он не скажет, даже если будет знать.
- Потому что ты не предсказуема, Жади, - заметила Латифа. – Саид боится твоей реакции. Но я понимаю твою обеспокоенность.
- Латифа, я решила позвонить сегодня в Фес и прямо спросить у Зорайдэ, что происходит. Может быть, я даже притворюсь, что мне кое-что известно. Правда, мне совсем не хочется обманывать Зорайдэ.
- Могу и я позвонить и поговорить с Зорайдэ и с дядей Али. Но боюсь, что они и мне ничего не расскажут, если что-то им известно. Наверняка Мухамед уже позвонил дяде Абдулу и нажаловался на меня. И сказал, что мы вместе уехали за город.
- Что ж, придется устроить ловушку Кариме. Она рано или поздно проговориться.
В кармане у Жади зазвонил телефон, и она еле достала его из кармана плотно облегающих тело шорт.
- Луукаас?! – радостно воскликнула она. – Мы в Ангре! Гуляем по пляжу. Пьетро с Иветти и твоими братьями строит замок из песка. Хочешь, чтобы я его позвала?... Хорошо, ты поговоришь с ним вечером. Представь, этот проказник сбил все настройки в телефоне, поэтому я не слышала, когда ты звонил мне вчера…Да, любимый. Хорошо, Лукас… С нами приехали Самира и Латифа… Что? Как называется? Не помню я точные названия… Как выглядят лепестки у орхидеи?... Нет, такой в моей коллекции, кажется, нет. Купи, купи мне этот цветок, пожалуйста…. Целую тебя, любимый…
После разговора Жади прошла десяток метров с совершенно счастливым лицом, и, видя это, Латифа не заговаривала с ней, чтобы не спугнуть минуты счастья, в котором пребывала  Жади.
Потом они остановились у крупного камня возле склонившейся к воде пальмы. Улыбаясь, Жади повернулась к сестре и сказала:
- Латифа, я люблю Лукаса, как и прежде, как много лет назад. Страшно представить, что тогда могло случиться иначе: Саид не захотел проверить на прочность наш брак и не привез нас с Хадижей в Бразилию… Я не встретила бы Лукаса, и наше счастье прошло бы мимо нас. Но обстоятельства сложились в нашу пользу, и я не стала больше сопротивляться своему безрассудному сердцу. Поэтому мы с Лукасом теперь вместе.
- Жади, я так рада за тебя с Лукасом, - от чистого сердца произнесла Латифа. – А у нас с Мухамедом всё наоборот: столько лет семейного счастья, а потом вдруг всё рухнуло. Меня впереди ничего хорошего не ждет.
- Не говори так! Никто не может знать своей судьбы. Думаю, Аллах знает, что ты заслуживаешь счастья, как никто другой. И Он благословит тебя, вот увидишь! Только ты не пропусти знаки, которые будут тебе посланы. Не прозевай счастье.
- Жади… Для меня подобные разговоры болезненны. Давай больше не будем говорить о моем будущем, - попросила Латифа, отворачиваясь к океану.
- Смотри, Латифа, смотри, - вдруг затормошила ее за руку Жади. – Самира кормит огромного попугая!
Действительно: подойдя к густым зарослям непонятных деревьев, склонивших ветви почти до самого песка, Самира протянула руку к пестрой птице, на ее разжатой ладони лежал пирожок из тех, виденных ранее Латифой в корзинке. Видимо, Иветти устроила для детей небольшой пикник.
 Попугай наклонялся к еде и осторожно брал кусочки, поглядывая на благодетельницу круглым глазом. Хохолок  на голове птицы то поднимался ирокезом, то опускался, прижимаясь к спине. Птица нетерпеливо переминалась с лапки на лапку, проглотив корм, потом попугай  вновь тянулся клювом к ладони Самиры. 
- Совсем не боится людей, - удивилась Латифа. – А в Сан-Криштоване даже с кошкой рядом не остановишься. Сразу же убежит.
Латифа оглянулась в сторону, где оставалась Иветти с детьми. Точно! Пикник был в самом разгаре. Все ели пирожки и весело болтали. Раздался  радостный смех детей и грубый голос смеющейся вместе с ними Иветти.
- Ты видишь, как  счастлива Иветти? Она изменила свою судьбу, когда ей было за сорок. Теперь ей под пятьдесят, но она успела родить синьору Леонидасу двух сыновей-близнецов. Стала  хозяйкой его дома. Она долго шла к своему счастью и всего добилась, и любви, и счастья.  Почему ты думаешь, что твоя жизнь кончилась? Латифа, это же не так, - вновь начала Жади горячо убеждать сестру.
- Жади, нет, больше ни слова, умоляю тебя!
- Что ж, от  судьбы не убежишь. Если тебе суждено встретить любовь и стать счастливой с другим человеком, это случится, даже если ты попытаешься сбежать, потому что все равно окажешься там, где она станет тебя поджидать. За толстыми стенами тебя достанет…
- Жади!!!
- Идем к детям! Я страшно хочу пить, - предложила Жади.
…В корзинке оставалось  несколько пирожков, но сока на всех не хватило, и Самира с Иветти отправились за кокосовыми орехами, которые продавались в небольшом аккуратном ларьке на другом конце пляже.

21. Часть 12. Глава 21.  Латифа на пляже. Латифа и Самира.

- Вот, берите, здесь хватит всем, - раздавала чуть позже Самира кокосы с воткнутыми внутрь трубочками. Она смогла унести четыре ореха, столько же было в руках у Иветти.
- Ты выпил столько сока, что вряд ли в тебе осталось место для кокосового молока! – заметила Самира мальчику.
- Нет, дай, всё равно хочу, - потребовал сын Лукаса.
Жади поделилась кокосом с Пьетро, помешав трубочкой внутри ореха.
Латифа потягивала через пластиковую соломинку прохладную, сладкую, с приятной кислинкой, жидкость, чувствуя, как хорошо кокос утоляет жажду. Но внутри плода оказалось слишком много прозрачного молока  – наверно, пол-литра. Латифа отдала кокос Жади – допить.
 - Отличные среднеспелые кокосы, - сделала вывод Самира. – Это самый лучший вариант. Зрелый кокос  почти не содержит молока, да и молоко уже «перегорело» – вся полезность ушла в мякоть. А если плод неспелый, то в нем больше воды и тоньше прослойка мякоти. Но молоком кокосовая вода становится по мере созревания плода – в ней появляются капельки жира, она приобретает белый цвет. При этом напиток теряет часть своей полезности, но вкус самого молока становится более приятным и выраженным. Со временем жидкость густеет и затвердевает по краям ореха – кокос созрел.  Лучше брать  среднеспелый кокос, потому что в нем – необходимый баланс между содержанием в молоке масла и прочей вкуснятины и количеством самой жидкости. Самое то для утоления жажды.
- Дочка, откуда тебе известны такие подробности? –  удивилась Латифа.
- Я однажды писала статью для туристического журнала о кокосовых пальмах в Бразилии. Узнала много интересного!
- Иногда я поражаюсь широте твоих познаний, Самира, - с уважением произнесла Иветти. – Какая же ты умница!
- Широкий кругозор – обязательное качество для журналиста. Я должна знать очень много и буквально обо всем. При этом иметь собственное мнение, - ответила девушка серьезным тоном.
Жади, увидев, что грудь Пьетро залита жидкостью  из кокоса, вытирая, посетовала на то, что дырку в кокосе просверлили сбоку. Чтобы его содержимое не пролилось, надо кокос держать горизонтально. А малыш Пьетро ещё не сообразил этого, и вот результат…
- На Копакабане режут кокосы иначе:  с помощью мачете высекают треугольное отверстие с торца кокоса, - заметили Самира.
- Дона Жура тоже, кстати, так делает. Не раз видела с балкона, как она ловко управляется с кокосами для клиентов бара, - вспомнила Латифа.
Жади помогла сынишке правильно держать кокос в руках и сказала:
- Ребенку я покупаю кокосовое молоко в бутылочках, которые можно купить в специальных передвижных пунктах «Коко-экспресс». Там наливают молоко в бутылочку или стакан прямо из выпотрошенного для вас ореха. Платишь не за количество использованных кокосов, а за количество полученного молока – полтора-два реала за пол-литра.
- Точно! – подтвердила Иветти. – Я тоже, когда  покупаю близнецам кокосы, стараюсь найти «Коко-экспресс» и прошу перелить кокосовое молоко в бутылочку с соломинкой. Представьте: продавец ловко выхватывает кокос из кучи, бросает его на специальную толстую иглу, которая пробивает орех, а сбоку установки вытекает «свежевыжатый» кокосовый сок. Целое представление для моих сыновей. Остается только закрыть бутылочку или сразу вставить в нее соломинку – напиток полностью готов к употреблению. Это гарантия, что не придется снова переодевать мальчишек.
- А я помню, как к бару доны Журы каждый вечер подъезжал специальный грузовик, забирая из бара использованные кокосы, - сказала Самира, принимаясь за свой орех.
- Правильно, ведь ими завалены все урны города! Кокосы пользуются особой популярностью у туристов, причем большинство из них даже не ест мякоть: выпили молоко – и плод в помойку. Такие машины прочесывают урны по всему Рио-де-Жанейро, собирая эти объедки, - добавила Иветти.
- Между прочим, из мякоти кокосов делают сироп, а если его выпарить, то получится сахар. А ещё мне одна девочка в универе рассказывала, что у нее на фазенде родственники делают кокосовое вино.
 - Самира, вино пить не стоит…, - нерешительно начала Латифа, испугавшись   рассказа Самиры.
- Мама! Я и не пыталась. НИКОГДА!
- Да, кокосовые пальмы – это просто волшебные деревья. У нас, в Бразилии, нет такого урожая, как в некоторых других странах, но и нам пальмы дают многое.
- Тётя Иветти, осталось только срубить пальму, высотой метров тридцать и полтора метра в обхвате, и построить себе домик где-нибудь на берегу голубой лагуны. Крышу сделать из пятиметровых листьев. И даже в магазин не надо ходить: сорвал кокос – и сыт, и жажда не мучает. Не жизнь, а райское наслаждение.
- Уууу… Вот о чем ты мечтаешь? – погрозив ей пальцем, весело сказала Иветти таким знакомым, с хрипотцой, голосом. 
Жади и Латифа переглянулись, но занятые кокосами собеседницы этого даже не заметили.
- Я о многом мечтаю, - тут же отозвалась девушка. – Например, попасть в Бузиос и написать о нем статью. Вы знаете о том, что «Бузиос» переводится с португальского как "морская раковина"? Название связано с тем, что с высоты птичьего полета своими очертаниями полуостров, где расположен город,  действительно напоминает раковину. Прохладное течение Атлантики изрезало остров на десятки маленьких бухточек, благодаря чему появилось второе название Бузиоса - Мыс Тысячи Лиц. Сейчас это место отдыха богатой элиты, известных актеров, знаменитых художников. Главная пешеходная улица городка называется  Улица камней. Именно здесь кипит вечерняя и ночная жизнь. Множество баров, ресторанов с живой музыкой, магазинов и сувенирных лавочек…
- … и тебе хотелось бы встретить там кого-нибудь из знаменитостей и взять интервью? – высказала догадку Иветти.
- Конечно! Это было бы круто!
- Самира, почему я не узнала об этом раньше? – с досадой сказала Жади. – Мы с Лукасом там однажды отдыхали.  Могли бы и тебя с собой взять! Мы   останавливались в отеле, расположенном высоко над морем, на мысу, выдающемся далеко в воды океана. По обе стороны от мыса тянулись великолепные пляжи,   Из нашего окна открывались захватывающей красоты панорамные виды на океан. Здание тоже, помнится, было красивым - в стиле романтической итальянской виллы, утопало в цветах и зелени.
- Однажды и я остановлюсь в том отеле, - самоуверенно ответила начинающая журналистка.
- Так о чем ты решила написать очередную статью? – полюбопытствовала Иветти, успокоившись, когда увидела, что дети, побросав пустые кокосы, принялись вновь за строительство уже другого сооружения из песка. Значит, есть время на недолгий отдых, пока кто-нибудь из ее сыновей не начнет ссору  или даже драку с собственным братом. И ей опять придется вмешиваться, чтобы дети не покалечили друг друга!
- Тема очередной зачетной статьи – современная кухня Бразилии в зависимости от места проживания ее потребителей. Как-то так, в общем.
- Можешь взять интервью у меня, у Изадоры, у доны Далвы. Материала тебе хватит на цикл статей.
- Мне нужно написать обзорную статью. Интервью можно вставить, конечно, но в другом варианте статьи – для журнала. Я напишу то и другое.
- Я столько лет живу в Бразилии, но так и не научилась готовить даже самые распространенные бразильские блюда. Мухамед предпочитает исключительно марокканскую кухню. Поэтому и вся семья вслед за ним ест только арабские блюда, - поделилась Латифа.
- А я к бразильской еде привыкла. Но порой скучаю по маминым блюдам, - грустно улыбнулась Самира. – Готовить что-то сложное из бразильской кухни я не научилась, как и не освоила марокканскую. Ем в основном фаст-фуд. Питаюсь, чем придется, - пояснила девушка, увидев недоумение на лице матери.
- Самира, как только ты будешь жить вместе со мной, я всему тебя научу! – пообещала ей Латифа. Мы с Халисой поможем тебе научиться готовить вкусно, если Амин с женой будут тоже жить с нами.
- Хорошо, мама, это поможет мне найти общий язык с женой Амина.
- А я могу взяться за обучение приготовлению бразильских блюд, - вдохновилась Иветти.
- Пока я не была женой Леонидаса Ферраса, то не ленилась сама готовить разные вкусные вещи, - несколько подзабыв собственное прошлое, приукрасила дона Иветти. – А Изадора вообще покажет тебе мастер-класс в приготовлении любого блюда!
Жади тоже оживилась.
- Мы с Лукасом часто едим в бразильских ресторанах, но и наша домоправительница Клара неплохо готовит.  Мне нравится ее  ватапа. Морепродукты режут или перемалывают с кусками рыбы, а затем готовят в особом масле с добавлением кокосового молока и кусочков хлеба. Едят ватапу с белым рисом.
- Так это же почти как мокека, только мокека –суп. А ватапа – гарнир, - сообразила Самира. – Дона Элоиза нередко готовила всё это в пансионе.
- Латифа, Самира, помните, как лара Назира пыталась научиться готовить одно бразильское блюдо… как же его название?... Каруру!  Это когда соленые креветки подаются вместе с острым соусом, приготовленным из красного перца и какого-то бразильского растения, - начала рассказ Жади.
- Кстати, Жади, его до сих пор готовят в баре доны Журы, - усмехнулась Латифа.   
- Да? А бедная Назира за очередной золотой браслет  выведала секрет  его приготовления у официантки из бара доны Журы, решив поразить синьора Эдвалду, когда  мечтала о нем, как о будущем муже! 
- Что теперь с ней стало? Как живется нашей сказочнице Назире с ее «принцем Миро»? – призадумалась, отсмеявшись, Жади.
- Как тесен мир! Эдвалду – муж Деузы, ее любимый мужчина, которого она любила всю жизнь и даже долго ждала, когда он подумал о ней плохо, и они расстались. Но оказывается, что им интересовалась и ваша родственница! Я не знакома с доной Назирой. Но судя по вашему тону, она хорошая женщина. К тому же стала женой Миро…,  того самого Миро, которого я знала лично и даже очень близко, пока была в разлуке со своим Львеночком.
- Хм, кхе, кхе,кхе, - едва не поперхнулась последним глотком кокосового молока Жади, только теперь сообразив, кто кому и кем приходился до того, как Назира вышла замуж за бразильца Миро.
- А где они сейчас живут? Я давно ничего не слышала о Миро. Моя подруга Лауринда, ставшая женой Питоко, приятеля Миро,  тоже ничего о нем не рассказывает. Они в Марокко?
- Нам известно только о том, что Назира с мужем живут в Марракеше. Там ее муж проводит тренировки, обучая приемам борьбы … не помню, как называется этот вид спорта…
- Абу-даби! – подсказала Иветти.
- Да, наверно, так. Но они арендуют небольшой риад, собирая деньги для возвращения в Бразилию, в Сан-Криштован, где Миро мечтает открыть спортивный центр. Его контракт заканчивается в следующем году. Уже скоро Назира с мужем вернутся в Рио-де-Жанейро, - сообщила Жади всё, что ей было известно об опальной родственнице.
- В Сан-Криштован? – переспросила Латифа. Так, значит, они станут соседками, даже когда Латифа покинет дом Мухамеда!  Смогут ли они восстановить отношения? Или Назира вычеркнула Латифу и Жади из памяти? Но каков неожиданный подарок ждет ее брата Мухамеда!
- Теперь уж скорее Миро привык к марокканской кухне, чем Назира научилась бразильским блюдам, - сделала вывод Латифа, тоже развеселившись при воспоминании о давней истории. -  Ведь то блюдо у нее так и не получилось. Мы все едва не отравились ее варевом. Хотя следует признать, что ларе Назире не было равных на кухне, когда она готовила суп хариру, таджин или кускус. Она знала десятки салатов и ни разу не испортила баранину. Если согласиться с дядей Абдулом, это показатель кулинарного мастерства женщины.
- Лукас рассказывал мне, что в районе  Амазонки есть блюдо, которое состоит из кусочков утки, сваренной в густом соусе с добавлением травы, которая жжет желудок спустя несколько часов после еды. Как ни странно, но это полезно:  не только способствует быстрому усвоению пищи, но и дезинфицирует внутренние органы.
- Но что ни говорите, самое распространенное блюдо в Бразилии – это фейджоада, - заявила Иветти.
- Название знакомое, я часто слышу о фейджоаде, - сказала Жади.
- Она готовится из черной фасоли, сушеного мяса, копченой колбасы, свинины, чеснока, перца и лаврового листа. Обычно это блюдо подается в глубокой тарелке с мукой маниоки и, по желанию, с белым рисом. К нему подаются также порезанные ломтиками апельсины, капуста и соус из перца. Я завтра же велю Изадоре его приготовить. Знаю: вы не любите свинину, но мы обойдемся и без неё, - предложила, успокоив приятельниц, Иветти.
- Если мне будет позволено, я сделаю пошаговые фотографии  приготовления фейджоады, Когда есть фотоаппарат, часть успеха в работе журналиста обеспечена.
- Никаких проблем, Самира. Снимай, записывай, расспрашивай Изадору обо всем, что тебе понадобится. Даже если тебе захочется узнать, как готовят жаркое из черепах.
- Дона Иветти, вы ели мясо черепахи?
- Нет, только суп.
- Не представляю, как я смогла бы есть черепашье мясо, - тихо произнесла Латифа, незаметно передернувшись.
Иветти задорно уверила:
- У меня есть даже рецепт жаркого из черепахи. Всё просто: сначала черепаху маринуют в лимонном соке, луке и оливковом масле, а потом жарят со специями. Точный рецепт блюда можно прочитать в книге известного бразильского писателя Жоржи Амаду «Донна Флор и два ее мужа».
- Точно! Теперь я вспомнила, где я встречала описание этого экзотического блюда! –  тут же подхватила, кивнув, Самира.
- Два мужа? Звучит странно, - посмотрела на дочь Латифа.
- Мама,  эта книга лежит на полке в нашей комнате. Если хочешь, я дам тебе полистать.
- Нет. Самира, мне это ни к чему.
- Пойдемте купаться! – предложила Иветти. – Дети, как я погляжу, устали возиться в песке, уже подошли к воде, но и мы, наверно, перегрелись на солнце. Пора окунуться!
Она поднялась с песка, на котором расположились они все во время разговора, и побежала к воде, где и нырнула в волны. Самира бросилась за ней. Жади, поняв, что Пьетро задумал зайти в воду вместе со старшими приятелями и уже наступил на мокрый песок на линии прибоя, тоже рванула к океану.
На берегу осталась только Латифа. Но и ей захотелось зайти в соленую воду пусть даже в одежде. На Жади, как и на Иветти, и на Самире, были купальники из минимума ткани. Латифа даже в хамаме не вошла бы в зал для мытья в таком виде.
Но вокруг никого не было. Пляж на удивление был пустынным. Тогда Латифа сняла блузку и юбку, оставшись в длинной полупрозрачной рубашке, которую обычно носила под одеждой, и тоже зашла в воду, которая сначала показалась ей холодной. Но потом женщина  привыкла, немного постояла, но, не умея плавать, вынуждена была выйти на сушу. Вытираясь полотенцем, захваченным для нее предусмотрительной  Самирой,  Латифа сначала нигде  не увидела дочь.
 Где же Самира?  На берег она не выходила! Латифу накрыла такая волна паники, что она едва не потеряла сознание. Голос, готовый сорваться в крик, вдруг перестал слушаться. Латифа застыла, онемев от ужаса, оглядывая пространство у берега. И вдруг увидела, как над небольшой волной показалась голова дочери.  Но вскоре Самира вновь скрылась под водой, нырнув.  И снова вынырнула, уже направляясь к берегу.
 Латифа поняла, что никогда в жизни она не боялась так, как с ней только что случилось здесь, на пляже в Ангре. Невольно потекли слезы, с которыми она никак не могла справиться.
«Моя Самира слишком неосторожная, безрассудная. Она не ценит собственную жизнь. У нее мало опыта. Она многого не знает, не смотря на учебу в университете, и многое не умеет. Я займусь этим. Как только Самира переедет ко мне, предстоит многому научить мою Самиру», - решила Латифа, с облегчением следя, как  дочка вышла  из воды и встала лицом к океану, запрокинув голову с мокрыми волосами и раскинув руки, как будто обнимая то ли океан, то ли небо.  Солнце  освещало ее стройную фигурку и ветер обдувал мокрое тело, заставляя капли соленой воды струйками скатываться с волос  по коже вниз по всему телу, к ступням.
К Латифе пришло чувство, что именно сегодня, вот только что, закончился длинный отрезок ее жизни, связанный с Мухамедом.  Как будто порвалась незримая нить, единственная, что удерживала ее в семье, заставляя порой испытывать жалость к предавшему ее мужу, трусливо задумываться, не принять ли Лейлу, вторую жену Мухамеда, примирившись со случившимся.
Теперь же стало совершенно ясно:  если она и не станет больше никогда счастливой, получив развод, но, оставшись с Мухамедом и его женами, она уж точно будет очень несчастной, до конца дней своих.
«Хорошо, что Жади привезла меня в эти места. Здесь я получила ответ, как мне жить дальше. Развестись с больше нелюбимым, презираемым мужем, положиться на волю Аллаха  и  ждать, стараясь понять, что Он уготовит мне в будущем, но и самой попытаться стать счастливой уже сегодня. Мне надо научиться жить без Мухамеда», - Латифа дала себе слово действовать именно так.
…Вернувшись с пляжа, приняв кто душ, кто ванну, и пообедав обещанной мокекой и салатами, оставив пирог и фрукты на ужин, женщины разбрелись по комнатам – отдохнуть. Самира вышла в сад, чтобы почитать в гамаке. Жади зашла к Латифе узнать, что изменилось. Отчего у Латифы стало иным выражение глаз? Жади с надеждой обнаружила, что у сестры куда-то исчезла затравленность  последних месяцев.
Латифа перебирала вещи в чемодане, что-то разыскивая среди них. Наконец, достала узкий пенал с четками – недавний подарок сестры и дочери. Четки из кроваво-красной яшмы были выложены на столик.
- Жади, я взяла с собой чётки. Но забыла захватить коврик для намаза и Коран – но он, впрочем, у нас с Мухамедом был общим.  Но я хочу помолиться, как раз подходит время намаза.
- Можно я к тебе присоединюсь? Если не помешаю. Ковриков нет, но есть циновки, которыми застелены холодные плитки пола в этом доме. Я сейчас принесу вторую циновку. А Коран есть у Самиры. Посмотри в ящике стола. Я ей когда-то дарила книгу небольшого формата. Но это самый настоящий Коран на португальском языке, на котором говорят в Бразилии. Самира везде возит с собой Коран. Она с ним не расстается.
- Это обнадеживает, - обрадовалась Латифа. – Но намазы моя дочь не совершает. При мне – нет. Я не видела.
- Это современная молодежь. Они все такие. Отношение к религии у них другое.
- Нет, Жади. В Марокко твоя дочь  молится пять раз в день. 
- Но в Бразилии Хадижа, насколько я знаю, не придерживалась расписания намазов, как и ее отец, как и его жены. Знаю, жила среди них.
- Но это неправильно, Жади!
- Латифа, только не дави на Самиру. Она давно уже стала личностью. Настаивая, ты только оттолкнешь дочь.  Но я много говорю, а мне тоже есть, о чем помолиться Аллаху. Я давно не совершала намаз. Да, Латифа, это так. Но теперь ты рядом, и я тоже хочу попросить Всевышнего благословить мою дочь, потому что у меня неспокойно на душе.
- Где здесь направление на восток? Куда надо обращать лицо во время молитвы, в какую сторону? Как определить, где находится Мекка?
- У меня есть компас, сейчас  принесу. Мы проверим стороны света и узнаем, в какой стороне находится священный камень Кааба.
Когда они выяснили такой важный момент, то преклонили колени на неудобных колючих циновках и приступили к намазу, моля Бога как о своем, но и о помощи друг другу.

22. Часть 12. Глава 22.  Звонок в Фес.

На следующий день  Жади не выдержала и стала искать повод для звонка в Марокко.
- Латифа, я вновь потеряла рецепт того печенья, которому тебя научила Зорайдэ. Так редко пеку. Или я отдала листок Кларе? Но всё равно лучше позвонить в дом дяди Али и выяснить точные ингредиенты и состав специй у Каримы или Зорайдэ. Я обещала рецепт Изадоре.
- Рецепт я могу тебе продиктовать, но, Жади, если тебе хочется поговорить с Каримой, не ищи предлог. Просто позвони.
Жади неуверенно набрала номер в телефоне. Она звонила и в начале недели, и три дня назад, и сегодня позвонит. Вдруг дяде Али не понравится такая навязчивость? Но, тем не менее, вздохнув, мать Хадижи всё-таки нажала на «вызов» и стала ждать ответ.
***Марокко. Фес. Дом дяди Али и Зорайдэ.
В комнате, где обычно восседал на диване сид Али, ничего не изменилось. Вот только кальян стоял на полу у дивана, а трубка лежала на маленькой подушечке, оставленная хозяином, когда раздался телефонный звонок, и сид Али понял по выражению лица Зорайдэ, что звонит Жади. Едва перебросившись несколькими фразами с родственницей из Бразилии, Зорайдэ по знаку сида Али передала ему трубку, а сама отправилась проверить, нет ли вокруг посторонних ушей.
Но вскоре она возвратилась со спокойной душой: Карима стоит во дворе, любезничает с Ахметом, который вскоре станет ее мужем. Им есть что обсудить. Рания, за которой было замечено желание подслушать и вызнать чужие тайны, находится на кухне и помогает женщинам лепить печенье.
Зорайдэ кивнула мужу, тот знак понял: разговаривать можно свободно.
- Жади, тебе кажется… Не понимаю, откуда взялись такие мысли! Совсем недавно в Мекнесе в доме Фарида был праздник в честь Хадижи. Со здоровьем у твоей дочери тоже всё в порядке… Мы бы знали, если что-то не так… Тогда почему же ты беспокоишься?
Пожилой мужчина в европейской рубашке цвета хаки и светлых льняных брюках одной рукой держал телефонную трубку, а другой нервно сжимал-разжимал пальцы. Но старался, чтобы голос не выдал его состояние. Если Жади заподозрит, что дядя Али знает о приближающейся буре в семье ее дочери, всё – жди беды и большого скандала!
- Жади, разве ты не виделась с Саидом? Неужели он не рассказал тебе о празднике, о подарках, которые получила Хадижа не только от гостей, но и от мужа? … Что – мой голос?  Жади, хорошо, есть один вопрос, который нас тревожит, - как будто сдался дядя Али. - Скоро свадьба у старшей сестры Фарида. Жених из Феса, но так как он получил наследство в Египте, там и свадьба состоится, потому что он срочно уже выехал туда, и там же в основном все его родственники. Фариду придется везти сестру-невесту в Египет. Мы не знаем, что решила семья: останется ли Хадижа в Марокко или тоже поедет с ними на свадьбу. Путь далекий. Не хочется, чтобы Хадижа рисковала в ее положении.
Вероятно, Жади бурно отреагировала на новость, но дядя Али молча выслушал всё, что хотелось выплеснуть племяннице в его уши.
- Жади, всё будет хорошо, иншалла! Да убережет Аллах твою дочь от беды!
Видя, что жена стоит рядом, внимательно следя за разговором и прислушиваясь, сид Али передал трубку ей:
- Зорайдэ, поговори с Жади. У меня не хватает терпения убеждать ее. Пусть Аллах пошлет мне терпение!
Женщина забрала трубку и заговорила:
- Мы сообщим тебе, Жади, что они решат. Мы с сидом Али хотели бы, чтобы на время отъезда семьи Хадижа пожила бы у нас в доме. Мы смогли бы уберечь ее от любой неожиданности…. А что Рания? Тебе не стоит беспокоиться из-за Рании. Она так желает вернуться к Саиду, заслужить его прощение, что не посмеет даже косо посмотреть в сторону его дочери. Думаю, она станет добиваться, чтобы вызвать у Хадижи симпатию и сделать своей сторонницей.
Али не спешил возвращаться к кальяну, слишком серьезна была ситуация. Только бы Зорайдэ не проговорилась!
 - ...Да убережет Аллах нас всех от беды! Жади, если что, ты сразу узнаешь, ведь верблюда в мешке не спрячешь … Хватит жаловаться, лучше благодари Аллаха, что… Нет, Жади, не стоит прилетать, а то как бы Фарид назло не взял Хадижу с собой в поездку. Когда семья покинет Марокко почти на полмесяца, ты сможешь разговаривать с Хадижей из нашего дома каждый день… Хорошо, Жади. И тебе здоровья… Пусть Аллах позаботится о тебе!
Когда разговор завершился, старики с облегчением вздохнули.
- Да простит меня Аллах! – с чувством произнес сид Али. – Я вынужден лгать, скрывать от Жади то, что она так хочет знать. Рано или поздно ей всё равно станет обо всем известно. Но только не сейчас.
- Да, сид Али, ещё не разрешился вопрос с Латифой. Впереди ещё много плохого. Опять же – Мухамед поневоле берет третью жену. Латифа в лучшем случае переселится в купленный для нее дом. Но не смирится.
- Зорайдэ, Жади тебе успела и про Латифу рассказать?! Когда Аллах создавал мою племянницу, не пожалел перца! Нет,  где Жади, там, как на пожаре. Беги, спасайся, пока крыша не рухнула тебе на голову!
- Что теперь будет, сид Али? – с тревогой спросила Зорайдэ, заранее зная, что может ответить муж.
- Зорайдэ, одно утешает, что Жади пока ничего неизвестно. Саид не стал ничего рассказывать, я уверен.
- Это так, сид Али. Жади вела бы себя иначе, узнай она правду. Но материнское сердце не обманешь. И мне что-то не спокойно. Как там наша Хадижа?
Сид Али снова сел на любимое место и вставил в рот трубку кальяна.
- Если до нас всё ещё не дошли слухи о событиях в Мекнесе, значит, всё спокойно.
- Хадижа пока ещё ни о чем не догадывается, - понимающе кивнула Зорайдэ. – А что сид Абдул рассказывает о приятеле - сиде Рахиме? Давно ли они виделись?
- Эээ, Зораааайдэ! – с упреком протянул Али. – Абдул пока сам не свой после неудачи с невестой для Саида. Он не может смириться, что от Саида снова кто-то сбежал! Но, как я понял, он решил поставить точку на поисках очередной жены для старшего племянника. Уверился, говорит, что Саиду суждено, чтобы все женщины бегали от него.
- Это верно, сид Али: и Жади сколько раз сбегала, Рании пришлось побегать, пусть и не от него, даже Фатима – и ту ему пришлось искать в развалинах. А если вспомнить, как мы искали Зулейку три года назад по всему Фесу?
- Нет, Зорайдэ, Зулейка не собиралась никуда бежать. Она была не в себе, заблудилась в городе, как какая-нибудь туристка, а не девушка, выросшая в Фесе. Она же потеряла тогда ребенка, и с ее головой что-то произошло, помутнение сознания. Саид нам рассказывал.
- Не станем вспоминать ту страшную историю, - понимающе сказала женщина. - Тем более, что Рания здесь. Это ведь ее тогда подозревали в трагедии. И Зулейка обвинила именно Ранию. Алхамдуллилах!  Только бы с Хадижей ничего не случилось! Но рядом с ней окажется та женщина…
- Зухра? Меня тоже очень беспокоит ситуация. Говорят, Зухра злая, мстительная, для нее не существует запретов. Если она решит извести жену Фарида, чтобы вновь стать его единственной женой…
- О, Аллах! Не дай этой женщине причинить зло дочери Жади! Пусть Хадижа окажется неуязвимой перед коварством соперницы! Сид Али, я даже представить не могу, что там будет происходить, когда Хадиже станет известно о Зухре.
- Знать бы, Зорайдэ, что об этом думает Саид! Уверен, у него уже есть план, как действовать, если кто-то посмеет обидеть его дочь.
- Как бы Жади не спутала его планы. И зачем ему ждать, когда беда уже случится? Не проще ли предотвратить?
- Да, реакции Жади стоит бояться. Но я думаю предложить Саиду отправить к Хадиже Ранию.  Мне кажется, Фарид не будет рад предложению оставить Хадижу в Фесе. Если он поручит Хадижу какой-нибудь родственнице в Мекнесе, то я бы подсказал Саиду, чтобы рядом с его дочерью была Рания. Она сумеет дать отпор Зухре, которая или станет искать встречи с первой женой Фарида, пользуясь его отъездом, или уже поселится в доме с позволения мужа.
- Боюсь, что случится второе. Если Зухра окажется в одном доме с Хадижей, тогда, сид Али, с нашей девочкой может случиться, что угодно!  - говорила Зорайдэ, в ужасе прикрывая рот ладонью. - Вы правы, Рания могла бы  пожить с дочерью Саида, чтобы защитить ее от злодейки.
- А ты не думаешь, что Зухра и Рания могут объединиться? Ведь когда-то Хадижа и Рания ненавидели друг друга! Рания не выносила Жади и потом плохо относилась к ее дочери.  Мы утешаем Жади, говорим, что Рания не опасна, но кто знает…
- Что Вы, сид Али. Теперь ситуация изменилась. Рания теперь в таком положении, что ей нужно постараться, чтобы Саид вернул ее в семью. Она не станет рисковать.
Они долго разговаривали, кружа вокруг одной темы, будучи настолько увлечены темой беседы, что забыли об осторожности. Если Карима всё ещё оставалась во дворе у фонтана, кокетничая с женихом, то Рания давно покинула кухню, закончив лепить печенье и решив немного отдохнуть у себя в комнате. Но, пройдя из кухни к лестнице за спинами Али и Зорайдэ, она поднялась по ступенькам не до самого верха, а затаилась, присев на  лестнице.
«Вот как? Я уже слышала, что муж Хадижи вынужден был вернуть бывшую жену. Значит, Хадижа теперь первая (если первая!) жена, но не единственная. Меня собираются отправить к дочери Жади в Мекнес? Что ж, я с радостью соглашусь. Это прекрасный способ оказать Саиду услугу, иншалла!  Буду держать его в курсе всего, что будет происходить в доме, где теперь живет дочь Жади. Как бы мне хотелось, чтобы Жади с ума сходила от переживаний за свою дочь! Но я ничего не могу ей рассказать. Нет-нет! Иначе не я, а Жади будет рядом с дочкой, когда беременную Хадижу оставят в пустом доме наедине с той, кого они все так боятся!».
 Когда Рании показалось, что она услышала всё важное, что ей следовало знать, она, чтобы не быть застигнутой за подслушиванием,  осторожно поднялась по оставшимся ступенькам на второй этаж и зашла к себе в комнату.
- У меня второй день прекрасное настроение. Саид не смог сосватать невесту. У него не будет ещё одной жены, после которой он мог бы не вспомнить обо мне. Я не ожидала, что Саид сам будет против женитьбы. Это меня обнадеживает, - разговаривала она сама с собой, перебирая букет из алых роз в стеклянной вазе.
Убрав со столешницы осыпавшиеся лепестки, выбросив их в урну в ванной комнате, Рания потом подошла к зеркалу и всмотрелась в своё отражение.
Она давно не рассматривала себя, боясь увидеть, в каком она ужасном состоянии. Но сегодня она отважилась взглянуть на отражение. Чувствовала она себя прекрасно. Раны из-за рубцов на спине быстро заживали. Синяки на лице почти прошли, стали совсем незаметными. Вот только руки казались неухоженными, кожа была покрыта глубокими царапинами после работы на рыбном рынке. Ногти… О них и говорить нечего – не отросли ещё, но Рания была рада возможности хотя бы придать им красивую форму.
Она поднесла пальцы ближе к глазам. Кончики пальцев болели от бесчисленного множества вылепленного крохотного печенья необычной формы. Внутрь каждой печенинки к тому вкладывали миндальный орех.
- О, Аллах! Корицей и ванилью пахнет даже здесь, на втором этаже! Пожалуй, сегодня всю ночь мне будет сниться это печенье. И всё потому, что Зорайдэ решила сделать подарок сыну  дяди Али, а значит –  и Дунии, помочь приготовить сладости к дню официальной помолвки Ясмин и жениха из Сан-Паулу.
Но, не смотря на ворчание, Рания всё-таки была рада, что в доме стоит аромат приятных специй, а не пахнет занесенной ветром вонью с красильни и соседней с ней дубильни, где круглый год выделывают кожи.
Рания даже вышла на галерею и постояла, вдыхая сладкий запах выпечки. При этом она старалась не спугнуть занятых  друг другом Кариму и Ахмета. Было забавно наблюдать за парочкой.
«Вот и Карима счастлива! Скоро выйдет замуж. А я могу только верить словам Зорайдэ, нагадавшей мне возвращение домой, к Саиду, но когда это будет?!»
 Не в силах наблюдать за чужой радостью, она вошла снова в комнату и решила пересмотреть имеющуюся одежду. Если предстоит через пару недель ехать в Мекнес, то следует заранее продумать, что с собой взять. Ей не хотелось выглядеть по-нищенски.
Платья, купленные на рынке на деньги, выделенные недавно Саидом, прошлогоднее ткшейто, кафтаны, которые однажды стали ей маловаты, но теперь вновь оказались кстати. Только бы снова не поправиться! Тогда она лишиться трех вполне симпатичных и главное – недешевых кафтанов. С другой стороны – это праздничная одежда. 
Ей же для пребывания в доме Хадижи нужна обычная повседневная одежда, во что принято одеваться сегодня обычной марокканке: длинные юбки, кофточки, платья-джеллабы, туники с местного покроя штанами… А вовсе не так, как одеваются в восточных сказках  - одалиски в шальварах с широким поясом и в коротком лифе, обшитых звенящими золотыми цехинами и разноцветными бусинами.
Так…. Юбки есть, даже три, кофточки – с длинными рукавами как тонкие, так и теплые. Брючки… Сойдут под тунику. Но вот туника… потрепанная какая-то…  И главное – косметика! Тхоль в качестве подводки для глаз, гасуль для хамама, мыло бельди…. Но от французской косметики почти ничего не осталось.
И всё же Кариму стоит поблагодарить за то, что она сохранила столько старых, но, оказывается, замечательных вещей. Они Ранию очень выручат. Кстати, куда Карима поставила косметику, которая осталась после отъезда Фатимы? Эта кобра не стала забирать ни шампунь, ни гели, ни туалетную воду, привезенные из Парижа. А косметика вполне ничего: престижная и дорогая.
Объяснить можно только тем, что Саид уезжал из Марокко в почти шоковом состоянии из-за истории с картиной, а Фатима тоже собиралась в суете. Она вообще какая-то взбалмошная и рассеянная особа. Но это на руку Рании. «Надеюсь, змея никогда не узнает, что я вынуждена воспользоваться остатками ее роскоши», - подумала она, стараясь не вникать в другие причины, по которым Фатима могла решить не забирать с собой сделанные в Париже покупки. Например – чтобы унизить Ранию, заставив подбирать крохи с ее стола.
«Я должна появиться перед Хадижей в безупречном виде, такой, какой она привыкла меня видеть в доме отца. Мне не нужна ее жалость, испытала бы которую, если бы увидела меня в дешевых платьях. Это такое унижение!» - приложив к себе летнюю джеллабу и разглядывая себя в зеркало, размышляла женщина.
Потом она добралась до платков. И этого добра у нее тоже много. Есть и палантины. Да, Саид никогда не был скуп к женам. Всегда делал подарки, дарил ткани, духи, украшения… Сколько у нее в Рио осталось золота! О, Аллах, только бы шкатулка с украшениями дождалась ее возвращения! Если бы Мунир смог сохранить ее золото!
Рания отобрала несколько самых красивых платков и отложила всё выбранное в сторону, решив, что сначала сложит всё остальное на дно сундука, а необходимое для поездки  завернет в пакет и положит сверху, чтобы потом не искать.
Сев за туалетный столик перед зеркалом, взяв специальную тонкую палочку и подводя тхолью с ее помощью глаза, она вдруг представила Хадижу, которая, наверно, выглядит сейчас бледной тенью из-за отсутствия на лице косметики. А ей очень даже идет макияж. Рания не подозревала, что Хадижа - далеко не красавица – может так привлекательно выглядеть.  На свадьбе девушку было не узнать. Лицо стало взрослым, выразительным и даже красивым.
«… А вот интересно: Зухра – красивая? Каково же Хадиже будет сравнивать себя с красавицей, от которой не смог отделаться ее муж. А если Фарид ещё и любил, и любит ту, другую жену, то Хадиже останется только посочувствовать. Я сделаю это с удовольствием, посочувствую.  Девчонка получила то, что заслужила, после того, как она так плохо ко мне относилась все эти годы, начиная с того времени, когда мы с ее матерью превратились во врагов!» - с удовлетворением думала Рания.
Но она решила, что мстить больше не за что. Теперь, наоборот, Хадижа может стать той тонкой веревочкой, с помощью которой ей удастся выбраться из ямы бедствий и вернуться к любимому Саиду.
Рания достала из сумочки фотографию, на которой они ещё вместе: Саид, Мунир и она. Нет, ничего из того, что было привезено из Бразилии в Марокко перед историей с временным мужем, не сохранилось. Но недавно она получила письмо с фотографией, которое отправила ей Амина, сердобольная сестра. Если честно, Рания очень обрадовалась такому подарку.
Поставив фотоснимок на столик, прислонив к зеркалу, она долго не сводила глаз с любимого сыночка и мужа (да, мужа!), который скоро к ней вернется. Да, вернется! Зорайдэ не могла ее обмануть! Всё должно случиться так, как предвидела жена сида Али в той чашке кофе!

23. Часть 12. Глава 23. Мекнес. В доме Фарида за десять дней до этого.

После праздника, который был устроен в семье в честь вести о скором рождении ребенка, Хадижа чувствовала себя счастливой.
В первое же утро из вороха подарков, которые не успела разобрать накануне вечером, она достала золотое украшение в виде цветка, очень похожее на то, что было знакомо ей с детства. Такой кулон часто носила ее мама и даже  иногда одалживала и ей. Хадижа помнила, что в ее личном альбоме была фотография, где она танцует, улыбаясь в объектив, а на ее детской груди виден цветок из золота.
И вот теперь она тоже стала обладательницей украшения, так нравившегося ей в детстве. Пусть не в точности, не до мельчайших деталей такого же, но как будто его мастерила одна и та рука.
Хадижу грела мысль, что это подарок Фарида. Есть кольцо, которое было им подарено просто так, есть серьги, а вот теперь – очень симпатичный кулон. Муж сделал ей подарок, при том, что денег едва хватало на необходимые нужды, а впереди были огромные расходы на свадьбу Замили, на поездку в Египет!
Вероятно, из-за чудесного настроения Хадижа даже почувствовала себя лучше, чем обычно:  ее уже не так сильно тошнило утром.
Поэтому она привела себя в порядок  быстрее обычного, оставив на шее золотой цветок. Причесала волосы, надела ярко-синюю с вышивкой блузку с широкими длинными рукавами и кремового цвета юбку, украшенную слоями широких оборок. Вместо туфелек оставила на ногах удобные бабуши. И спустилась вниз.
На кухне готовили обед. Замиля стояла у плиты, Дайнаб резала овощи, а рядом на столе высилась гора из пучков зелени. Лары Джабиры не было видно – ушла на медину, наверно.
- Явилась, наконец! – воскликнула Дайнаб. – Аллах! Мы с сестрой рук не чувствуем после вчерашнего праздника, а она спит себе, как принцесса, до самого обеда. Ты видела, сколько сейчас времени?
- Ах, я…
- Дайнаб! Пусть отдыхает! Хадижа ведь тоже устала вчера! И неважно, когда Хадижа приступит к работе: мы вот с утра занимались домашними делами, а Хадижа пусть после дневного намаза чем-нибудь займется. Дел в доме всегда много.
- Конечно, много дел. Фарид вот встал рано утром и отправился в магазины. Он целыми днями чем-то занят, а его жена…
- Хватит, замолчи, Дайнаб! Фарид ясно сказал, что Хадижа должна себя беречь – не переутомляться. Это опасно в ее положении.
- Представляю, что будет, когда мы вернемся после твоей свадьбы. Тогда все дела свалятся на меня и мать. А у Хадижи вырастит огромный живот, и она будет только сидеть у себя в комнате, есть фрукты-сладости, а мы будем работать!
- Не преувеличивай, сестра.
- А как же иначе? Кто будет делать всё то, чем сейчас заняты мы с тобой?
Хадижа не знала, как вставить хоть слово в речь рассерженной сестры мужа.
 Она взяла нож, пододвинула к себе пучки зелени, взяла доску и начала рубить зелень. Рука двигалась неумело, так как опыта она так и не приобрела. Но не могла же она просто стоять и слушать упреки Дайнаб.
- Оставь, Хадижа! Порежешь палец, увидит Фарид и начнет нас ругать. Дайнаб отговорится, а вот нам с мамой попадет.
- Я буду осторожна.
- Нет, иди лучше в гостиную и поправь подушки на диванах. Возьми тряпочку и протри пыль на столиках и полках. Займись уборкой, а то мы с сестрой не успеваем вдвоем. Маме нужно было уйти на рынок, сделать запасы продуктов, сходить в аптеку за лекарствами для лары Асии, вместе с ней отправился и дедушка. Но скоро они вернутся, и после намаза нам надо будет уже их накормить.
- Фарид вернется вместе с ними или опять придет поздно вечером? – поинтересовалась Хадижа.
- Он нам не говорил об этом. Соскучилась? – с ехидством спросила Дайнаб. – И золото, подаренное им, на тебе. Теперь ты не расстанешься с его подарком. 
- Да, мне очень нравится подарок Фарида, - миролюбиво согласилась девушка.
- Дайнаб, отстань от нее, или я пожалуюсь брату.
Дайнаб фыркнула и занялась овощами, теперь уже не обращая внимания на Хадижу.
А ей ничего не оставалось, как, дорезав зелень, взять протянутую Замилей тряпку и отправиться в гостиную.
…Потянулись дни.  Но радоваться больше было нечему.
 Хадижа чувствовала себя неловко: сестры мужа и свекровь с утра до вечера работали по дому, но ей не позволяли заниматься ничем, давая только несколько несложных дел.
 Поэтому она действительно большую часть дня или сидела-лежала в комнате, дышала воздухом на плоской крыше дома, прохаживалась по галерее и небольшому двору вокруг фонтана перед риадом. Иногда сидела в саду, заходила за дом проведать осликов, когда Фарид не уводил их с собой в город…
Но, может быть, из-за отсутствия занятий ей в голову начали приходить разные мысли о прошлом Фарида. Хадижа всё чаще думала о его бывшей жене. Эта женщина когда-то была частью  дома, вот этого самого дома, ходила по тем же коридорам  и лестницам, бродила по галерее…  Сидела за столом в гостиной, готовила еду на кухне, и, возможно, ела из той же посуды, к которой теперь притрагивалась и Хадижа!
Дочери Жади было всё любопытней ещё раз заглянуть в комнату Зухры. Хадиже даже мысленно  было жутко произносить имя бывшей соперницы. Вслух - язык бы не повернулся! Но в комнате побывать хотелось.
 Однажды она не выдержала и подошла к двери соседней комнаты, отважилась и толкнула ее. Дверь открылась! И Хадижа вошла, надеясь, что никто ее не видит, не узнает о проникновении на чужую территорию. Впрочем, почему это ей нельзя зайти в комнату бывшей жены?! Да если она захочет, то переставит здесь всё по-своему! Как делала Рания в доме отца, став первой женой после ее матери! И Хадижа так же поступит!
Она прошлась по комнате, испытывая какое-то неприятное чувство, как будто каждая вещь враждебно смотрела на неё в ответ на то, что Хадижа с любопытством рассматривала каждую мелочь.
Хотелось понять, что собой представляет та женщина. Дайнаб болтала однажды, что Фарид очень любил Зухру. Но за что? За красоту? Хадижа от переживаний забыла, как выглядела та, что, как выясняется, то и дело возникала на ее пути. Виделись в хамаме, а ещё Зухра даже сидела с ней бок о бок в такси, когда недавно они все возвращались из Феса после праздника. Эта женщина проникла в дом дяди Али – уму непостижимо! 
Зухра кружит возле них с Фаридом не просто так – это Хадиже было понятно. Но что ей надо?  Фарид женат, в его семье скоро родится сын. Так что же надо этой женщине?
Но поговорить об этом Хадиже было не с кем. А с мужем она не решалась обсуждать ситуацию. Наверно, будет лучше забыть о Зухре, ведь у них с Фаридом началась новая жизнь, когда стало известно о скором рождении ребенка. Так уверяла себя Хадижа.
Но с каждым днем, нет, точнее – с каждым вечером, Фарид вел себя всё более непонятно. Однажды он вернулся вне себя от злости. Не разговаривал ни с кем, и дед Рахим попросил всех оставить внука в покое. В ту ночь  Фарид ночевал в другой комнате. Хадижа не могла понять причин его настроения. Что случилось? Неудачи в бизнесе? Потеря денег? Что?
Муж так  и не счел нужным рассказать женщинам, что же произошло. Но сид Рахим знал. Он всё знал, и, наверно, рассказал ларе Джабире. Хадижа видела, как вдруг расстроилась свекровь, стала совсем не своя. И у Дайнаб тоже испортилось настроение. Значит, всем всё известно, только ей никто ничего не рассказывает?
«Боятся меня расстроить», - решила она.
 Прошло несколько дней, и каждый вечер Фарид уходил из дома, возвращаясь так поздно, что Хадижа только иногда слышала сквозь сон, как он пробирается по комнате к своей половине постели или вовсе идет ночевать в соседнюю комнату, чтобы не разбудить её!
Так думала она, но то, что Фарид ночует в комнате бывшей жены, ее нервировало. Но не могла же Хадижа закрыть дверь той комнаты? За несколько дней она побывала там не раз. Хадиже было стыдно думать, чем ей пришлось заниматься: она проверила каждый ящик шкафа, заглянула в каждый угол комнаты, в сундук, в вазы, под матрацы и одеяла. Везде скопилось столько пыли, что Хадижа  вчера  расчихалась, и в комнату с безумными глазами влетела Дайнаб.
- Ты?! Это ты здесь бродишь? Уходи, Хадижа. Фариду не понравится, когда он узнает.
«Она сказала «когда», не «если узнает», а «когда». Значит, решила рассказать брату, где она меня застукала. Ну и что? Фарид сам здесь ночевал и сегодня, и вчера. А вообще как-то неправильно это, - задумалась Хадижа.- Он мой муж, а ходит спать в комнату бывшей жены. Что с того, если я проснусь, когда Фарид будет ложиться спать?»
И только когда Дайнаб всё-таки удалось выставить её из комнаты, Хадиже пришло в голову, что надо бы поинтересоваться, где так поздно задерживается Фарид! Почему раньше такого не было?
Но у Дайнаб спрашивать не стоило: Хадижа видела, как девушка сердито задернула темно-красные тяжелые шторы на окне комнаты Зухры, как плотно прикрыла за собой дверь и решительно пошла прочь, увлекая за собой Хадижу.
- Тебе не стоит туда заходить. Лучше займись чем-нибудь полезным. Спроси у мамы, может быть, тебе перебрать фасоль? Или нут? В кладовке стоит горшок, который я не успела до конца перебрать, когда ты только появилась в нашем доме, прилетев из Бразилии.
- Дайнаб, почему ты против того, чтобы я бывала в комнате, которая скоро может стать детской? Ведь Фарид теперь часто там ночует, когда поздно возвращается из города.
- Да? Он там ночует? Не с тобой? Ххы-хы…, - противно хихикнула сестра Фарида. – Ты напрасно думаешь, что Фарид позволит устроить там детскую.
- Почему же?
- Потому! Живи себе спокойно и не суй нос, куда не просят, - небрежно ответила Дайнаб.
Её слова обидели Хадижу, она молча зашла в свою комнату и прилегла на постель. Что происходит? Где и почему Фарид пропадает вечерами? Наверно, стоит за ним понаблюдать, а потом поговорить – и ни за его спиной, а просто спросить у него.  Разве он не ответит ей, чтобы успокоить? Она же его ребенка ждет, о котором он так мечтает! А она волнуется, почему муж стал так поздно возвращаться домой…
Вот потому Хадижа вышла на галерею, когда Фарид, едва вернувшись с медины и поужинав после вечернего намаза, вдруг снова засобирался куда-то. Он вывел ослика и успел приторочить к бокам животного две пустые корзины, как будто собрался  за кормом.
«Так поздно?!» – удивилась Хадижа. Она смотрела на него, и ей не нравилась улыбка, которая блуждала по его губам и таилась в глазах.
«О чем Фарид думает? Или... о ком?!» - задала себе вопрос молодая женщина и решила окрикнуть мужа.
- Фарид!... Фарид! Хабиби, ты скоро вернешься?  - с галереи позвала она Фарида, держа руку на слегка округлившемся животе, возможно, так решив напомнить ему о своем состоянии.
Мужчина недоуменно поднял голову на голос. Улыбка тут же сползла с лица.
- Иди в комнату, - нахмурившись, сердито приказал он.
- Но Фарид… Мне надо с тобой поговорить…. Я хочу узнать…
- Иди в комнату! Живо! – снова грубо бросил он Хадиже, подхватил осла под уздцы и потянул животное к выходу на улицу.
Пока он двигался по двору к ещё закрытым воротам, Хадижа заметалась по узкой длинной галерее. Спуститься по довольно крутой лестнице со второго этажа во двор риада она почему-то побоялась. Бежать через весь дом – не успеет догнать мужа, потому что он уже не только откроет створки ворот, но и выведет на улицу осла и ворота закроет!
Но в этот момент на галерее появились лара Джабира с Замилей и увели расстроенную Хадижу в комнату, как и хотел Фарид.
- Дочка, ты почему так себя ведешь? – тут же упрекнула ее свекровь. – У моего сына много дел. Видишь, уже стемнело, а он за кормом для ослов отправился. Скоро мы уезжаем на свадьбу, ему все дела надо сделать на полмесяца вперед, иншалла!
Она с осуждением смотрела на скрючившуюся на кровати невестку, обхватившую живот руками. Хадижа лежала молча,  едва не плакала.
- Что ты себе придумала? О, Аллах! Неужели ты решила, что Фарид будет сидеть возле тебя целыми днями?
- Почему он каждый вечер куда-то уходит? – дрожащим от обиды голосом спросила жена Фарида. – Почему возвращается поздно и уходит ночевать в комнату бывшей жены?! Мне это не нравится!
- Не нравится?! – возмущенно воскликнула Дайнаб, откуда-то взявшись  в комнате невестки и брата. – Как ты смеешь так говорить? Моему брату никто не может указывать, где ему проводить время, с кем и где потом ночевать! Может быть, он сегодня вовсе не придет домой! Найдет, где заночевать, чтобы тебя проучить, как следует!
- Замолчи, Дайнаб! Выйди отсюда вон! – рассердилась лара Джабира, как будто испугавшись, что дочь наговорит лишнего. – У тебя дела закончились? Я тебе быстро работу найду.
Девушка зло посмотрела на «принцессу из Бразилии» и выскочила на галерею.
- Хадижа, к чему тебе так переживать? Скажи, чего ты опасаешься? Что происходит между тобой и моим сыном?
- Ничего, лара Джабира. Просто я уже неделю почти не вижу Фарида! Он возвращается, когда я уже сплю, а уходит, когда я ещё сплю. Мне даже словом обменяться с ним не удается.
- А о чем ты хочешь с ним поговорить? Скажи мне, я ему передам утром. Ведь я встаю рано, кормлю дедушку и сына.
- Ничего важного, - шмыгнула носом несчастная Хадижа. – Я просто давно не видела Фарида с близкого расстояния. Вашего сына как будто подменили после праздника.
- А что тебе не нравится? – настороженно спросила свекровь.
- Почему уже не раз Фарид ночует в комнате Зухры? – выпалила Хадижа мучавший ее вопрос и вдруг увидела, как вздрогнула мать Фарида и невольно переглянулась со старшей дочкой. Замиля не смотрела на Хадижу, отводила глаза. И это тоже показалось ей странным.
- Что вы скрываете от меня? – осмелилась  спросить она у двух родственниц.
- Ничего, в нашей семье нет секретов друг от друга, - теперь уже сухо ответила женщина, придя в себя. Она взяла за плечо Замилю и повела к двери. Но на пороге обернулась.
- Отдыхай, Хадижа. Тебе нужно быть спокойной. Ни к чему думать о разных глупостях. Фарид и раньше любил ту комнату, не раз ночевал там даже после развода с той…женщиной.
- Потому что он тоскует по ней? – бросила им вслед Хадижа.
Замиля вернулась к ней и ответила:
- Вовсе нет. О, Аллах, как можно ее любить? Зухра была ведьмой! Она и сейчас ведьма! Но комната всегда принадлежала Фариду, с детства! Потом он переделал ее, когда женился в первый раз. Вернее – Зухра переделала под свой вкус, а когда он решил жениться на тебе, то не захотел, чтобы ты жила в комнате той, которая принесла нам столько неприятностей. Там после Зухры осталось что-то плохое, будто витающее в воздухе! Вот он и превратил пустующую комнату в твою спальню. В вашу спальню! Но теперь он вспомнил, что у него есть и своя. Наверно, решил, что дух Зухры покинул помещение, ведь теперь ты – жена Фарида.
Девушка говорила так  уверенно, что Хадижа не могла усомниться в ее словах. Действительно, что это она себе вообразила? Но «дух Зухры» всё-таки никуда не делся! Поэтому ей так плохо, поэтому приходят в голову разные нехорошие подозрения! Не стоит туда больше заходить.
- Где ключ от соседней комнаты? Ее надо закрыть! – заявила она.
 Но мать так и вышла, не оглядываясь. А Замиля только покачала головой.
- Ключ у Фарида. Он хочет там сделать ремонт, наверно. Ведь где-то придется делать комнату для ребенка. Хадижа, не лезь к мужу с разными глупостями. Он и так  сейчас весь на нервах. Из-за  далекой поездки, из-за разных дел, которые останутся незаконченными.
Женщины ушли, оставив Хадижу одну. Она больше не плакала, и вообще – слова Замили ее успокоили.  Она даже вышла на галерею, чтобы немного постоять перед сном.
«Интересно, кто будет ходить за кормом для ослов, когда мы уедем в Египет? Или Фарид куда-то их пристроит?» - пришло ей в голову.
Кто-то подошел к ней и остановился за спиной. Но она не стала оглядываться. И вдруг чья-то рука легла ей на плечо. Хадижа едва не взвизгнула от неожиданности. Это не свекровь и не девушки! Но кто тогда? Она уже хорошо изучила тех, с кем прожила под одной крышей последние полгода.
- Лара Асия? … Как вы меня напугали! –  быстро  повернувшись, она оказалась лицом к лицу с сумасшедшей старухой.
- Эх-хе-хе!.., - хрипловато рассмеялась лара Асия. – Ждешь, когда Фарид вернется? Это случится нескоро!
Хадижа успела пожалеть о том, что вышла из комнаты. Она молча стояла, боясь продолжать разговор с больной женщиной. Кто знает, что может прийти ей в голову. Хотя  уже несколько недель лара Асия вела себя вполне разумно, видимо, действовали лекарства, которые ей давала лара Джабира.
- Смотри, Хадижа, и запоминай. Вон там, - показала она костлявым пальцем куда-то вдаль, - находится улица, на которой в Мекнесе расположена  лавка Фарида. Там торгуют его мандаринами.
Хадижа даже не пыталась всматриваться в темноту, прорезанную светом электрических фонарей, расставленных в таком порядке, что издали освещенные улицы сливались в  изломанные линии.   
- А вот там, Хадижа, хамам, куда мы все завтра пойдем мыться, потому что завтра – четверг… В той стороне – кафе, где просиживает днями и вечерами сид Рахим.
- Откуда Вы знаете? Ведь из дома не выходите!
- Сейчас меня не отпускают одну из дома, - вздохнула ужасная старуха, - но я так давно живу здесь, было время, когда знала многие улицы, которые прошла вдоль и поперек.
И продолжила:
- Там, Хадижа, лавка, где Фарид и Рахим покупают корм для ослов. Вот как пойдет туда Фарид, так ты насторожись. Или ты всё сама узнала? Звала его, отпускать не хотела? Я слышала.
- Фарид как раз сегодня поехал за кормом. Днем не успел.
- Вот как?! – неприятно усмехнулась старуха. – Пошел, значит, сегодня. Уж и до утра дождаться не мог.
- А что такое? Опасный район? – забеспокоилась Хадижа.
- Хе-хе… Опасный… для тебя! Там ведь живет Зухра. На той же улице, где стоит лавка, куда Фарид ходит покупать корм.
- Зухра?! А Фарид знает об этом?
Но лара Асия не ответила. Она как-то очень ловко успела отойти от Хадижи и вскоре была у двери своей комнаты, оставив опешившую от услышанной новости молодую жену на попечение подоспевшей так вовремя Замили.
- Что ты тут делаешь? И лара Асия на прогулку вышла… О чем вы разговаривали? Она тебя чем-то напугала? Расстроила?  – с сомнением спросила девушка.
- Нет, - ответила ей жена брата, подумав про себя: «Расстроила?! Она меня просто убила!»
- Отправляйся спать, Хадижа. Не жди Фарида.  Привезти корм по ночным улицам Мекнеса ничуть не проще, чем днем пробираться с груженым ослом по заполненным людьми улицам. Животное устало, Фарид тоже. Пока они доплетутся, будет уже поздно. Пока брат разгрузит поклажу, выложит корм в сарай, поставит осла в стойло и даст ему поесть… Иди, Хадижа, отдыхай.
Дочь Жади не стала сопротивляться. Вернулась в комнату и легла под одеяло. Но уснуть она так и не смогла. Лежала, прислушиваясь к каждому шороху на галерее и во дворе. Ей казалось, что она сможет услышать даже цокот ослиных копыт по мостовой на улице перед риадом. Ведь слышен же шелест листвы той оливы, что растет посреди улицы недалеко от ворот.
«Неужели лара Асия сказала правду? Там где-то рядом живет Зухра?» - поворачиваясь на бок, задумалась Хадижа.
«Но ведь должна же она где-то жить! Специально выбрала такое место, чтобы видеть моего мужа. А корм для ослов семья покупает много лет в одной и той же лавке! Ходили туда, может быть,  ещё до появления Зухры в жизни Фарида! а она знает об этом, вот и выбрала там себе дом».
«Но почему Фарид отправился покупать корм ночью? Или корм кончился так внезапно, что завтра ослы уже останутся без пищи?»
«Нет, мне всё-таки не нравится, что Фарид туда пошел. А куда он пропадает каждый вечер? Не наведывается ли он к бывшей жене? Тогда мне понятно, почему Фарид изменился и избегает меня. Но как они могли сойтись? Почему он изменился так резко? Или нахалка опять проникла на наш праздник, и они договорились?».
Хадижа вспомнила, как у Дайнаб уже несколько дней стоит в глазах затаенная насмешка, когда они встречаются глазами во время разговора. «Неужели Дайнаб что-то знает? И лара Асия знает. Ведь не просто так она мне рассказала, где живет Зухра! Вот только ей что-то может быть известно? Ночью поджидает Фарида где-нибудь во дворе?»
Она долго ворочалась, страдая от ревности.
«Завтра я попрошу Фарида, если он куда-то соберется пойти вечером, чтобы взял  меня с собой. Если откажется, значит, что-то скрывает. Он обманывает меня!»
Хадиже показалось, что еще немного – и она сойдет с ума от неизвестности и разрывавшей ее сердце ревности.
Она залилась слезами, выплакалась и только после этого испугалась, что  может потерять ребенка.
«Если это случится, тогда я и Фарида потеряю!»
 Она так и не решила, что будет делать, если вдруг окажется правдой то, что Фарид бывает у другой женщины. «А может быть, это стечение обстоятельств? И я просто накручиваю себя, как Рания? А на самом деле нет ничего, и мой муж даже не помышляет о Зухре, развелся с которой два года назад. Он перед поездкой так замотался в делах, что ему в голову не придет подобное!» - успокоила себя Хадижа. Только после этого она уснула и так и не поняла, что Фарид в эту ночь не вернулся ночевать.
Рано утром он завел осла во двор, развьючил бедное животное, простоявшее всю ночь на улице в тупике перед дверью обиталища Зухры, получив от хозяина хорошую порцию корма.  Только оказавшись в собственном стойле, ослик издал радостный крик: «И-а, и-а!», получив тумака от хозяина.
Но Хадижа так и не проснулась, не услышала сквозь сон рев возвратившегося с загулявшим хозяином осла.
А Фарид, поднявшись в комнату, соседнюю с той, где крепко спала его беременная жена, захватил свежую одежду, заботливо приготовленную для него Дайнаб, посвященной в тайну. Потом спустился на первый этаж, где помылся в душе, основательно позавтракал вместе с дедом, поговорил с матерью, обсудив с ней и сидом Рахимом обеих женщин – Хадижу и Зухру,  обеих жен, так по-разному появившихся в его жизни.
Потом, снарядив в дорогу другого осла, отправился по делам, захватив с собой и сида Рахима.
Хадижа проснулась намного позже и была, конечно, вновь обманута семьей.
Едва открыв глаза, она вспомнила слова больной родственницы. Поэтому, едва позавтракав, Хадижа отправилась во двор, чтобы проверить, на месте ли ослик, пополнился ли запас кормов. Всё оказалось на месте. Ослик был один, но именно тот, с которым она вчера видела Фарида. Так всё-таки он ходил за кормом? Ведь вот они, два тюка стоят, места нет свободного..
У Хадижи отлегло от сердца. Значит, Фарид занимался делами, а ей всё только кажется из-за таких вот глупых слов про Зухру, насмешек Дайнаб, неверно истолкованных взглядов Замили и поведения его матери. Она становится такой же мнительной, как Рания! Потом она обнаружила, что комната Зухры закрыта на замок, и очень обрадовалась, истолковав это в свою пользу.

24. Часть 12. Глава 24. Зухра и Фарид после посещения шейха.

Фарид шел по улицам Мекнеса, залитым утренним солнцем, и перебирал в памяти события последней недели.
На следующий день после праздника он отправился к Зухре, чтобы договориться, стоит ли идти к шейху или можно договориться. Но она встретила его предложение яростным возмущением.
- Как это? Аллах, да неужели ты, Фарид, обманул меня? Что я отвечу шейху? Я не стану делать так, как ты хочешь! Шейх велел прийти к нему на беседу! Там ты и объяснишь, почему вовремя не отдал мне махр, не купил квартиру. Поклянешься Кораном, отвечая, были недавно у нас с тобой отношения или нет...
- Замолчи, Зухра! Не стоит так орать! Вся улица слышит наш разговор. Не зли меня лучше.
Всё равно пришлось идти в мечеть вместе с Зухрой. А уважаемый шейх после долгого разговора предложил или считать развод недействительным, или вновь совершить никях – обряд бракосочетания.
Разумеется, Фарид по совету деда ухватился за возможность совершить никях. Но  к его удивлению, Зухра тоже захотела именно так разрешить проблему, и позже Фарид понял, почему. Он боялся отмены развода по одной причине: тогда брак с Хадижей окажется недействительным, а это повлечет за собой проблемы с Саидом Рашидом и дядей Омаром Обенсуром. Проблемы в бизнесе,  проблемы с деньгами…
К тому же Хадижа ждала его сына, и ему вовсе не хотелось, чтобы она переживала из-за ситуации, и, не дай Аллах, потеряла бы ребенка! Он также не желал, чтобы Зухра снова вернулась в его дом первой женой. Он вообще был против восстановления с ней отношений. Фарид чувствовал, что с ним случилось,  как в пословице: хвост виляет собакой.
Нет, ни одна женщина не станет им управлять! Зухра и вовсе недолго будет называться его женой. Пусть не думает, что можно так просто заманить его в ловушку, чтобы получить всё, что захочет. Так не будет. В ловушке скоро окажется змея Зухра…
Из мечети Фарид вышел с тяжелым сердцем. Его гордость была уязвлена тем, что  ему была навязана Зухра, когда вынужден был признать мимолетные отношения, чтобы Зухра не вздумала при шейхе требовать от него клятвы на Коране.
Оказавшись на улице после совершения обряда, пройдя несколько десятков метров, Фарид, не веря в случившееся, оглянулся назад, бросив растерянный взгляд на арку ворот, в которой виднелся минарет мечети.
«Клянусь Аллахом, я очень скоро проучу негодяйку!» - дал он себе слово.
А Зухра не желала ничего замечать и чувствовала себя хозяйкой положения.
- Фарид, теперь ты отведешь меня на рынок золота и купишь мне украшения, которые я себе присмотрела. Хадиже ты дарил золото на свадьбу, теперь моя очередь для подарков. Ведь ты вновь женился на мне, а не просто отменил развод.  Знаю, что денег у тебя пока нет, но ты всё-таки должен мне купить хоть что-то. Кольцо, браслет, серьги и ожерелье. Традиционный комплект невесты.
- Откуда я возьму столько денег? – возмутился мужчина, пораженный ее аппетитом. – Я не выбирал тебя в жены, вынужден был вернуть тебя из-за неуплаты полной суммы махра.
- Нет, хабиби, ты не просто меня вернул. Ты снова женился на мне. Ведь мы прошли через обряд никяха. Теперь ты обязан купить мне золото! Не забывай, что шейху ты выдал письменное согласие на размер махра, который выплатишь мне, если вдруг снова решишь развестись. Да убережет Аллах меня от такой горькой судьбы! – с издевкой произнесла женщина, поправляя никаб.
Зухра была сама скромность: темная джеллаба, на голове – черный платок, повязанный так, что в узкой прорези видны были только ее глаза. Но Фарид хорошо знал бывшую жену – вновь вернувшуюся к нему, помнил, на что она способна. Он видел, как в ее глазах таилась то злость, то желание заманить его в свои сети, то надежда заполучить что-то из того, что она уже наметила выпросить у него, когда вернет статус жены…
Фарид постоял посреди улицы, что-то обдумывая, а потом, видимо, принял решение.
- Значит так: я куплю тебе золото, но ты сегодня же уедешь в Марракеш в мой дом. Жить ты будешь там. Хадижа не должна узнать о том, что ты стала второй женой.
- Почему это? Ещё чего! Нет, так не пойдет! Я хочу, чтобы не только Хадижа, но и весь Мекнес узнал о том, что я вновь твоя жена! И ни в какой Марракеш  я не поеду! Я твоя законная жена! Почему Хадижа живет в Мекнесе, а меня собрался прятать в Марракеше? Ты вернешь меня в свой дом, поселишь вновь в моей прежней комнате.
- Нет, сделаешь, как я сказал! – ответил он, при этом дернувшись так, как если бы хотел ее ударить.
- Нет, Фарид, хабиби, нет! Сейчас мы пойдем к тебе домой, и я вновь поселюсь в своей комнате. Ты ведь приказал сохранить все мои вещи – знал ведь, что мы рано или поздно снова будем вместе! Хабиби! Знаю: ты всё ещё меня любишь!
Зухра была переполнена радостью, Фарид это видел. Он не был согласен с ней  и не собирался выполнять  ни одно ее желание, задумав хорошенько проучить нахалку. Но не стал спорить, а двинулся вперед, молча повел Зухру по медине в сторону, где находилось кафе, в  котором его поджидал дед Рахим с приятелями.
- Куда мы идем? Лавки ювелиров расположены в другой стороне. И до твоего дома идти следует не по этой улице! – с беспокойством спросила Зухра.
Фарид резко остановился и повернулся к ней со злым лицом:
- Разве ты не хотела, чтобы о нашем браке узнал весь Мекнес? Поэтому я веду тебя к своему деду. Неужели забыла про кафе, где сид Рахим проводит время с приятелями? Дойдем до места, я расскажу деду при свидетелях, что вновь на тебе женился.
Если Зухру и насторожила злоба Фарида, то она все равно решила не   придавать значения его настроению. Впереди ее ждет много неприятного, она прекрасно это понимала. Но она все-таки вырвалась со дна пропасти, в которую была низвергнута любимым мужчиной. Ей  удалось это сделать, вот и теперь - стоило надавить на мужа, как он послушно ведет ее к деду Рахиму, хотя и бесится про себя.
Когда они дошли до кафе, оно оказалось закрытым. Но старики сидели на лавке возле дверей. Кто-то читал газету, остальные разговаривали. Но все дружно повернулись к Фариду и Зухре, когда они подошли совсем близко. Как будто ждали их появления.
Впрочем, так и было. Фарид поздоровался с пожилыми приятелями деда, а Зухра скромно опустила глаза.
- Салам алейкум! Салам алейкум, - говорил он, почтительно здороваясь с каждым из присутствовавших.
- Алейкум салам! – отвечали внуку сида Рахима.
Фарид подвел Зухру поближе и встал у нее за спиной.
- Дедушка, это Зухра. Мы ходили в мечеть и совершили обряд никяха. Зухра снова стала моей женой.
- Воооот кааак, - с осуждением протянул дед.- Как же ты мог жениться на женщине, от которой отвернулась семья?
- Я был вынужден так сделать, но намерен исправить положение. При чем, прямо сейчас. Поэтому я при четырех свидетелях говорю тебе, Зухра: «Талак!»  Я с тобой развожусь! «Талак!»  Я с тобой развожусь! «Та…».
Но Зухра, быстро сообразив, что происходит, не дала договорить Фариду страшное слово. Она изо всей силы толкнула его в грудь прямо на пустой столик за его спиной, а сама бросилась бежать, чтобы никто из свидетелей не смог утверждать, что она услышала всю фразу. Через несколько мгновений от Зухры и след простыл.
 Пока мужчина барахтался под перевернувшимся столом, путаясь в длинной джеллабе, надетой на легкую желтую рубаху и светлые летние брюки, пачкая одежду уличной грязью и пылью, злясь от этого и ругаясь, беглянка была уже далеко.
- Ээээ, какая ловкая козочка досталась тебе, Фарид, - тут же начали острить старики.
- Как ты ее поймаешь? Хоть весь город обойди, но теперь она станет избегать тебя, чтобы не услышать третий «талак!»
- Ничего, у каждой змеи есть нора. Туда она и приползет рано или поздно!
Фарид, ошеломленный очередной неожиданной выходкой Зухры, задетый собственной неудачей и необходимостью в ближайшее время тратить попусту силы на поиски ненавистной женщины, быстро простился с окружением деда Рахима и отправился домой.
Но дед его окликнул, и Фариду пришлось вернуться.
- Вот что, внук, не ищи ее пока. Жалко, что наш план провалился. Но ты можешь трижды произнести «талак»   в любой момент, когда она вернется в ту развалюху, где живет. Вот только нужны свидетели… Но это можно устроить. Ведь ей надо где-то жить… Как ты теперь поступишь, Фарид? Позволишь ей вернуться в твой дом, стать угрозой для Хадижи?
- Нет, дед, конечно, нет! О, Аллах, как же я не предусмотрел, что она быстро сообразит и рванет прочь?
- Не упрекай себя. Лучше делай теперь иначе, чем мы с тобой задумывали: отправь ее жить в Марракеш. Увези сам, пообещав ей горы золота,  но ничего не делай, тяни время. Запри ее на несколько месяцев, пусть она пережидает рождение твоего сына взаперти, чтобы не нанести вред ни ему, ни Хадиже. А потом дашь Зухре развод, когда она не будет ожидать этого.
- Согласен, дедушка. Так я и собираюсь сделать. Но надо найти Зухру раньше, чем она доберется до моего дома и расскажет правду Хадиже.
- Ты прав, Фарид. Тогда поспеши, - закивал старик, нервно перебирая четки.
Мужчина ушел, злясь на то, что из-за неудачи стал предметом насмешек друзей деда, а уж какие сплетни прокатятся теперь по медине – и говорить нечего!
Добравшись до дома, он быстро переговорил с матерью и сестрами, объяснив ситуацию и предупредив, чтобы не впускали Зухру в дом, даже если она станет скандалить на всю улицу. Впрочем, вряд ли она решится  привлечь к себе внимание, чтобы скандальным поведением не дать повод для развода.
- Но всё-таки будьте настороже. Хадижа не должна ничего заподозрить! – велел он сестрам и матери, пораженным новостью. Впрочем, лара Джабира была не столько удивлена, сколько расстроена случившимся.
- Фарид, всё-таки это произошло! Тебе трудно будет от нее избавиться. Зухра  хитра, постарается избежать западни. Неужели снова всё повторится? Зухра будет командовать в доме, делать всё по-своему,  без тебя не признавая никаких правил нашей семьи, - горевала женщина.
- Так больше не будет! – твердо сказал Фарид. – Зухру в наш дом я больше не приведу. Если не захочет уехать в Марракеш, пусть живет в халупе возле развалин.
- Сомневаюсь, что она теперь там останется, - фыркнула Дайнаб, испытывающая смешенные чувства от известия о том, что подруга снова вернется в их семью.
- Тебе что-то известно, дочка? – с подозрением спросила у неё мать. – Ты видела Зухру? Или она тебе звонила?
- Мама, где я ее увижу? Из дома почти не выхожу! И позвонить она мне не может: знает, что телефон стоит в комнате деда.
- Но теперь я перенес телефон в гостиную. У меня нет больше причин держать его подальше от Хадижи. Но прошу вас не давать подходить Хадиже к телефону, если кто-то будет звонить. Что, если Зухра осмелится рассказать моей жене правду?
- Тише, Фарид! Кажется, по лестнице кто-то спускается! – предупредила Замиля. Она пребывала в ужасном смятении, услышав, что ее давняя неприятельница вновь возвращается. Они с Зухрой с самого начала невзлюбили друг друга, но старшая сестра всегда держалась сдержанно. И Зухра не смела задевать девушку.
Но Замиля беспокоилась не за себя. Скоро она выйдет замуж и будет жить далеко от родственников. Возможно, даже не сможет узнать, что произойдет в семье брата, когда в доме обоснуется вторая жена. Беспокоилась за мать и Хадижу, особенно за Хадижу, понимая, что жена Фарида станет главной мишенью для злых козней вернувшейся Зухры.
Дайнаб же, наоборот, злорадствовала, что Хадиже теперь придется несладко. Она и сама не могла объяснить, отчего с таким неприятием  относится к невестке, но уже предвкушала, какое соперничество развернется между Хадижей и Зухрой за брата. Она нисколько не сомневалась, что так и будет. Но кто из них победит? В любом случае ей, Дайнаб, тайно или явно придется вставать на сторону Зухры. Иначе и ей несдобровать!
Когда в комнату вошла Хадижа, все сразу замолчали. Фарид внимательно посмотрел на жену. Но Хадижа радостно улыбнулась и спросила:
- Фарид, ты уже пообедал? Тебе понравился мой салат? Я сама его делала, мне никто не помогал! Этот рецепт мне дала моя тётя Латифа.
- Нет, я ещё не ел, - отводя глаза, ответил ей муж.
- Тогда пора к столу, - подхватила мать. - Сынок, позвони деду. Узнай, где он, когда вернется? Ждать нам его или можно садиться обедать?
Пока Фарид звонил на сотовый сиду Рахиму, женщины быстро выставили на стол салаты и таджин, выложили горячие лепешки и поставили на плиту чайник - кипятить воду для свежего чая.
- Нет, дедушка сказал, что открылось кафе, и он с сидом Ахметом и сидом Хамедом там покушает. Он пробудет там до вечера, просил привести ему осла после вечернего намаза.
После обеда, похвалив салат, приготовленный Хадижей, Фарид снова ушел. По делам, как он ответил Хадиже, но мать и сестры знали, что для сына и брата сейчас самое важное дело – найти Зухру и уговорить ее держаться подальше от Хадижи и от их дома.
Уходя, он, оглянувшись, ещё раз бросил взгляд на жену. Хадижа ответила ему улыбкой. И ему стало нехорошо.
«Почему мне не нужна ее любовь? А ведь девчонка в меня влюбилась! Но это хорошо, впрочем. Значит, Хадижа не захочет меня потерять, даже если рядом появится Зухра. А зная эту гадюку, можно не сомневаться, что Зухра будет добиваться возвращения в дом. Пусть и второй женой», - думал Фарид, идя через двор к стойлу, где был привязан отдохнувший ослик.
Мужчина, как обычно, навьючил на животное пустые корзины для корма, решив, что поиски Зухры закончатся в любом случае у лавки, где он закупает еду для животных. Куда Зухре ещё податься?! Денег у нее нет, наверняка потратила всё, что он недавно ей дал на еду. Сейчас уже нет ни одного дирхама – был уверен Фарид.
Он подождет новоявленную жену в ее жилище и поговорит. Ей придется принять его условия. Или она вынудит  поступить с ней очень жестко. Неужели придется силой увозить Зухру в Марракеш? Но тогда он вынужден будет нанимать людей, чтобы сторожили эту ведьму! Не проще ли тогда привести Зухру в свой дом и закрыть в женской комнате, завязав рот, посадив на цепь, прикованную к крюку в стене? Но кто станет за ней ухаживать? Кормить, убирать нечистоты? Такое не скроешь в доме даже от невнимательных глаз. Молчать Зухра тоже не станет. Крики услышит весь дом. Хадижа тоже заинтересуется обитательницей женской комнаты.
Он вновь вспомнил жену. Хадижа казалась Фариду недалекой и доверчивой.
«Но как она похорошела», - не мог он не признать. Лицо стало таким милым, как будто светилось каким-то внутренним светом. «Это будущее материнство так ее преобразило», - решил Фарид, тут же вспомнив и о Зухре. Даже она смягчала свой необузданный нрав, когда несколько раз ей удавалось забеременеть. «Только бы Аллах не благословил нас с Зухрой после единственной близости, послав нам ребенка», - переживал он, забираясь на осла перед надежно закрытыми воротами своего дома.
Фарид ещё раз огляделся по сторонам – т.е. в оба конца улицы. Зухры нигде не было видно: она не шла к его дому, не выглядывала из-за углов, не пряталась за единственной на улице оливой.
- Значит, отсиживается где-то ещё. Но скорее всего – поджидает меня у себя дома. Понимает, что от разговора ей не уйти. К тому же она добивалась брака вовсе не для того, чтобы от меня бегать.
Успокоившись, уверяя себя, что Зухра не появится в его отсутствие у порога риада, когда он к ней же и направляется, Фарид поехал по медине, выбирая из улиц более короткий путь к району, где обитала Зухра.

25. Часть 12. Глава 25. Зухра и Фарид. Первый вечер молодоженов.

Фарид в тот день долго ехал по запруженным улицам Мекнеса, пробираясь на осле через толпы людей, стараясь не угодить на выложенный прямо на камни мостовой товар из местных лавок. Осел пугался мопедов, которые то и дело  проносились мимо. Несколько раз Фариду пришлось бить осла пятками  в бока, чтобы заставить тронуться дальше.
Наконец, добравшись до тупика, где находилась лавка, Фарид привязал осла к железной петле в стене, но не пошел за кормом, а решил сначала заглянуть к Зухре. 
Она оказалась у себя. Войдя, Фарид  увидел ее, сидевшую на диване с тарелкой фиников на коленях. Женщина встретила его настороженно. Тут же встала и, обойдя его стороной, выглянула за дверь.
- Что, решила убедиться, что я пришел один, а не привел четырех свидетелей? – усмехнулся Фарид.
- Конечно. Не ожидала, что ты способен на такое. Мы же только поженились, а ты тут же решил дать мне развод? Ничего у тебя не выйдет! Я беременна, и это правда. Взгляни – я сделала тест на беременность. Зашла в аптеку и выложила на него последний дирхам. Но теперь уверена – у нас с тобой тоже будет ребенок, - с довольным видом призналась она.
Фарид ничего не понимал в тестах, в каких-то полосках… Слышал, конечно, что есть такой способ, когда на полоске выступают две линии, если женщина беременна, или одна – если нет. Но когда дело касается Зухры, верить глазам не стоит – купила тест и подрисовала черту, а теперь делает из него глупца.
- Не верю. Зухра, давай обсудим, как быть дальше.
- Давай обсудим. Но я жду ребенка - это правда. Не веришь – сходим вместе к врачу. Потом ты отведешь меня в дом и скажешь правду Хадиже. Фарид, мы с ней подружимся и станем жить, как сестры. Вот увидишь, - обещала Зухра, но в глазах стояла злая усмешка.
- Нет, я против. Мои жены не будут жить в одном доме. По крайней мере – пока. Когда вас будет трое или четверо, тогда все будете жить вместе, дружно…  А сейчас, если и ты тоже ждешь ребенка – тем более, вам обеим нужна спокойная жизнь.
- Но...
- Нет! Я тебя знаю: окажись ты рядом с Хадижей, тут же начнешь травлю. Мне не нужны скандалы. И я хочу, чтобы мои дети родились, если ты не лжешь, конечно, что беременна.
- Нет, ты мне объясни, Фарид, чем ребенок Хадижи лучше моего? Она будет жить в семье, где о ней позаботятся, в уютном доме, а меня ты хочешь отправить в Марракеш, в старый полуразрушенный дом? И что я там буду делать одна? Для чего мне нужен муж, которого я буду видеть раз в месяц, если ты вообще обо мне вспомнишь?
- А ты на что надеялась? Впрочем, мне и так понятно. Да, ты уедешь в Марракеш...
- Нет! Никуда я не поеду! Ещё и Хадиже всё расскажу! Она теперь не единственная. Пусть знает!
  - Только посмей ей что-нибудь сказать, ты очень пожалеешь! Это я тебе говорю, а ты знаешь, ЧТО я могу сделать с тобой, если разозлишь меня.
- Фарид! – сменила тон Зухра. – Но почему я должна уехать? Даже шейх тебе сказал, что ты должен относиться одинаково к обеим женам!
- Может быть, ты опять побежишь жаловаться к шейху? Тогда я выволоку тебя за волосы на медину и при толпе свидетелей дам развод. Ты, Зухра, добьешься только этого, - сузив глаза, жестко произнес мужчина.
- Но тогда почему бы мне не остаться… здесь, в этом жалком домишке? Ты смог бы навещать меня время от времени. Через день  приходить – ведь теперь ты должен делить внимание между Хадижей и мной поровну! Фарид, я не смогу жить без тебя, хабиби! – жалобно закончила она.
- Я хотел предложить тебе такой вариант, и если бы ты умела слушать, нам не пришлось бы тратить время на пустые споры.
- Так ты не против? Ты согласен? –  умоляющим голосом спросила притворщица.
- Согласен. Так и сделаем: ты до моего возвращения из Египта поживешь здесь, а потом, если не передумаешь ехать в Марракеш, я подыщу для тебя жилье получше.
- Фарид, а что… Разве ты возьмешь Хадижу с собой? Но я тоже хотела бы поехать в другую страну на свадьбу твоей сестры!
- Ещё чего! Нет, ты останешься здесь и будешь вести себя тихо. А насчет Хадижи ещё ничего не решено. Возможно, я отправлю ее к родственникам ее отца в Фес вместе с ларой Асией. Ведь ее тоже надо куда-то устроить на время поездки.
- Так если ты не берешь Хадижу,  с тобой могу поехать и я. Она ни о чем не узнает. Могу ехать под паранджой в качестве вашей дальней родственницы. Фарид, соглашайся, ведь мы сможем побыть вместе. Зачем нам с тобой терять время?
- Зухра, ты ведь только что пыталась уверить, что ждешь ребенка? Тогда тебе нельзя никуда ехать, тем более – так далеко. Тебе нужно беречься, чтобы вновь не потерять ребенка.
- Да, я не солгала, но… забыла. Фарид, я теперь не смогу без тебя жить. Ты снова мой, и я хочу быть с тобой.
- Тогда почему бы нам не уехать в Марракеш? Там мы могли бы провести вместе несколько дней. Я приезжал бы туда, и мы жили бы только вдвоем. Никакой Хадижи рядом, никаких родственников, - насмешливо уговаривал Фарид.
- Нет, я не соглашусь, потому что ты отвезешь меня в свой риад, который наполовину – склад, оставишь меня там и забудешь. Нет, лучше я останусь здесь, и если тебя долго не будет, то я всегда буду знать, где мне тебя найти. Приду к твоему дому или позвоню по телефону, попрошу позвать тебя. И мы снова увидимся, - слегка шантажируя, отказалась Зухра.
Потом она вспомнила о золоте.
- Я беременна. Ты купил Хадиже золотой кулон, когда узнал, что она порадовала тебя долгожданной новостью. А что ты подаришь мне? Или ты не рад моему – нашему! - ребенку?
- Зухра, я тебе не верю. Не верю ни одному твоему слову. Ты много раз доказывала свое коварство и лживость. Много раз я бывал обманут тобой. Поэтому не говори мне о своей беременности. Я был с тобой один раз. Или это не мой ребенок? Но даже если мой, то дай мне время убедиться, что ты говоришь правду. Я не могу верить какой-то тонкой полоске, которую ты мне подсовываешь как доказательство.
- Верь мне, Фарид! Я жду ребенка.
- Не верю! Когда точно буду знать, что это правда, то куплю тебе золото. Родишь мне ребенка – получишь и золото, и вернешься в мой дом. Только так.
- Хорошо, Фарид, значит, я всё-таки увижу свою комнату. Мы с сыном будем жить в твоем доме, - успокоилась Зухра.
Фарид тем временем, засунув руку в прорезь джеллабы, вытащил из кармана брюк кошелек. Потом  расстегнул кнопку на тощем кожаном кошельке и достал деньги.
- Вот тебе тридцать дирхамов, - сказал он, выкладывая их на стол. -  Сразу много дать не могу, но тебе и ни к чему. Не хочу, чтобы ты потратила их не на еду, а на что-то другое.
- Фарид, мне нужна одежда и теплое одеяло. Взгляни, какое убожество вокруг, - она обвела рукой жилище.
- Принесу в следующий раз!
- Завтра?
- Нет, послезавтра. Сама говоришь, мне придется делить, пусть и неявно, дни между тобой и Хадижей, - язвительно напомнил он.
- Но с ней ты будешь видеться каждый день, ещё и ночевать в ее спальне, а со мной хочешь встречаться через день? Фарид, это нечестно!
- Ты знаешь, сколько у меня дел и разной работы по хозяйству перед поездкой? Мне ещё надо съездить в Фес, к горшечнику, который взял у меня заказ и часть денег за него, а теперь из Феса нет никаких известий.
- А…. так он, говорят, заболел. Чуть не умер…
- Так тем более надо съездить к нему в лавку и забрать или заказанные к свадьбе Замили таджины и тарелки, или деньги.  Я ему заказал ещё и несколько огромных горшков-вазонов. Хочу возле фонтана поставить, посадив  в них несколько апельсиновых деревцев.
- Хадиже, думаешь, понравится? Или это ее идея?
- Нет, и хватит напоминать мне о Хадиже!
- Кстати, о горшках… Фарид, расскажу тебе  одну историю...
И она, подобно  Шахерезаде, начала рассказ  о горшечнике из Феса.
Оказывается, у старика было несколько жен, с которыми он не ладил, держа их в повиновении и страхе. Так же он относился и к работникам, нанятым для работы в мастерской. Когда одна из жен умерла, старик в скором времени решил жениться на молодой девушке, полной сил, чтобы могла не только радовать глаз, но и много работать в его большом доме.  Две старшие жены были уже стары, бессильны и некрасивы.
Поэтому он сосватал в семье соседей их красавицу-дочь, но после свадьбы стал относиться к ней так же плохо, как и к другим женам. Невеста оказалась не такого нрава, чтобы терпеть побои и унижения. К тому же у нее имелось несколько братьев и отец, который, хотя и задолжал горшечнику большую для семьи сумму, потому и вынужден был согласиться отдать ему  в жены единственную дочь,  но они все жалели сестру и дочку и не желали, чтобы муж обижал ее.
Однажды Неджма – так звали ту девушку – не выдержала и сбежала от мужа. Пожаловалась на него, и братья решили его наказать. Они пробрались в дом ее мужа, куда отец, скрепя сердце, велел вернуться Неджме, жестоко избили старого негодяя. Но так как они скрыли лица под масками, то суеверные слуги, услышав страшные крики хозяина и увидев избивавших его странных существ в чалмах  с закрытыми тканью лицами, решили, что на дом напали джинны и теперь разбираются с хозяином,  не поделившим с ними что-то…
Никто из работников не пришел на помощь к хозяину-горшечнику, побоявшись высунуть нос из лачуг, где ютились те, которым некуда было идти. Когда наутро Неджма зашла в мастерскую, где братья бросили ее избитого мужа, она увидела его бездыханное тело и испугалась. Недолго думая, она подняла хлипкого карлика и отволокла в глубь мастерской. Открыла крышку огромного горшка, заказанного под посадку кустарника, и сбросила туда тело мужа. И снова закрыла крышку, придавив  кучей ветоши и поставив сверху ящик с банками краски.
Вероятно, когда злобный  старик пришел в себя, он начал кричать, звать на помощь. Но слуги, позже пришедшие на работу в мастерскую и занимавшиеся лепкой и обработкой посуды, услышав странные звуки, которые издавал огромный горшок в углу мастерской, страшно испугались, решив, что туда забрался джин. Или сам хозяин его туда посадил, когда ночью поссорился с непрошеными гостями.
Удивляясь, что хозяина всё нет и нет, они так и не решились открыть горшок и выпустить джина. Кто же посмеет связываться с нечистой силой? Тем более что джин был явно недобрым: так стучал и вопил внутри горшка, что было страшно слушать. И работники убрались из мастерской, разнося по медине слухи о джинне, заточенном в горшке.
Тем не менее, крики из вазона становились всё тише и тише. В стенках горшка были проделаны небольшие отверстия, сквозь которые джинн мог дышать. Но ведь и джины должны что-то есть. Ведь джинн – это такое существо, о котором даже упоминается в Коране, что они похожи на людей.
Но кто же посмеет накормить джинна? А вдруг голодный джинн съест смельчака,  осмелившегося открыть крышку горшка?
Возможно, заточенный горшечник так и умер бы в собственном глиняном изделии, но на его счастье явился заказчик за тем самым горшком… Не поверив на слово работникам насчет джинна, засевшего в оплаченном им горшке, сид*** решил выяснить, что же происходит с его собственностью, за которую сид заплатил нешуточную для него сумму. Он вошел в мастерскую и увидел стоявший в углу горшок, заваленный грязными тряпками, и стоявший на нем ящик.
Заказчик  приказал убрать с горшка всё, чтобы лично открыть крышку и узнать, что за джинн скрывается внутри горшка. Подняв крышку, мужчина едва не задохнулся от нечистот, в которых лежал свернувшийся в немыслимую позу сам горшечник, пребывавший  без сознания.
- Так вот кто был вашим джинном! – рассердился сид*** и вызвал полицию. Владельца мастерской достали из горшка, теперь уже безвозвратно испорченного, от которого, разумеется, отказался заказчик, потребовав вернуть ему деньги.
Две жены сида горшечника, недоумевавшие из-за внезапного исчезновения мужа, но не смевшие расспрашивать кого-либо, чтобы не расползся слух о его пропаже, тут же занялись так и не пришедшим в себя мужем. Позвали врача. Но прежде явилась и сестра горшечника, немедленно занявшаяся лечением родственника. И ни жены, ни работники, ни родственница больного сразу не обнаружили пропажу младшей жены хозяина. Только когда полицейские захотели поговорить с ней, заподозрив неладное, нигде не смогли найти Неджму.
Когда старик пришел в себя стараниями старших жен и сестры, он, будучи ещё совсем слабым, приказал найти и привести к нему Неджму. Не поверив, что она сбежала, приказал послать за отцом жены, но к нему явился не только отец жены, но и его сыновья вместе с полицией, потребовав у горшечника ответить, где их родственница.
Полицейские не знали, кому верить: хозяину горшечной лавки, утверждавшему, что он был избит братьями младшей жены, которую они же теперь и прячут от него, или отцу молодой женщины, высказавшему подозрение, да что там - обвинившему мужа дочери в ее убийстве!
Но девушка так и не нашлась, отец и братья были неутешны, старик-горшечник пребывал в ярости из-за того, что никто ему не верит, не ищет беглянку и не наказывает преступников. И ко всему – работа в мастерской стояла, так как работники наотрез отказывались возвращаться в помещение, где побывали джинны. Хозяин, сам того не желая, подтвердил гулявшую по медине Феса сплетню о джиннах.
- Если вы сейчас же не займетесь работой и сорвете мне заказы, я вас всех отдам на съедение джиннам! – пригрозил он, и этого оказалось достаточно, чтобы малообразованные мужчины поверили его словам. Так это джинны засунули хозяина в горшок и едва не уморили до смерти?
 Мастерская оставалась пуста, никто не решался войти в нее и заняться горшками и сосудами, таджинами и вазами. Ведь кто знает, вдруг джинны сами решат вернуться, хозяину даже не придется звать их на расправу? Горшечник злился, но ничего не мог сделать. Работу никто не выполнял, заказы проваливались один за другим, а клиенты переходили к конкурентам.
Когда старик немного выздоровел, то нанял новых работников, которые должны были закончить заказ, сделанный Фаридом. А сам сид-хозяин вспомнил о сестре Фарида, юной Дайнаб, которая могла бы теперь занять место третьей жены...
- Ха-ха-ха! Фарид, старик собрался сватать твою сестру!
- Дайнаб выдать за него замуж?! – возмутился потрясенный рассказом Зухры Фарид. – Нет, не будет этого! Моя сестра заслуживает лучшего!
- Успокойся, Фарид.  Ведь судьба Дайнаб в твоих руках!
- А ты откуда узнала эту историю? – с сомнением спросил мужчина.
- От самого горшечника. Мне передали, что он желает меня видеть. Ведь когда-то он был знаком с моей теткой из Марракеша. Даже на меня заглядывался, но в тот раз я вовремя стала твоей женой. Но тётка далеко, в Марракеше, и ее ещё надо найти, а то, что я рядом – в Мекнесе, всего в часе езды от Феса, ему было известно, вот он и послал за мной, чтобы я помогла ему выздороветь. Ведь я тоже владею знахарскими знаниями. Приехала к нему, дала ему снадобье, которое помогло встать на ноги…
- И что же: его жена так и не нашлась? – заинтересовался Фарид.
- О, хабиби, здесь я, как Шахерезада из сказки, могла бы сказать: а продолжение истории ты узнаешь завтра, потому что наступило утро, и мой рассказ окончен.
- Наступил поздний вечер! – удивился Фарид, взглянув на часы. – Мне пора возвращаться. Вот что, Зухра: хочешь жить со мной мирно, веди себя тихо. Вернешься в мой дом, но не сегодня и ни завтра. У меня и без тебя сейчас много проблем. Подожди, придет время.
- Хорошо, мой хабиби! – поднялась вслед за Фаридом Зухра и обняла его, обвив руками шею.
- Всё, мне пора. Приду на днях, как только смогу. Принесу одеяло и что там ещё – подумай, что тебе необходимо в первую очередь.
- Да, любимый, - поцеловав его в щеку, ответила молодая женщина.
- Зухра, ты так интересно рассказывала историю про горшечника…. Я даже поверил. Очень похоже на новую сказку из «Тысячи и одной ночи» - о злом горшечнике и трех его женах. Теперь увидеть бы, как ты танцуешь… Нет, не сегодня, - прервал он ее, уже приготовившуюся включить дешевенький допотопный магнитофон на батарейках.
Фарид вдруг пришел в отличное настроение.
- Когда приду в следующий раз, ты будешь танцевать для меня!
- С радостью, хабиби! Вот только… у меня нет костюма для танцев. Единственный старый костюм остался в риаде в Марракеше.
- Так сходи на медину и купи на ближайшем суке костюм для танцев! Самый красивый! – ответил Фарид, снова доставая кошелек. – Вот деньги. Сходи и купи. И не голодай. Получишь и золото, но позже. Сейчас у меня, и правда, на всё не хватает средств.
- Согласна, Фарид. Приходи скорее, а костюм я куплю завтра!
Фарид, с отвращением окинув взглядом жалкую комнату, вышел и только теперь опомнился, что корм, за которым он явился, покупать уже поздно. Что делать? Беспокоить хозяина лавки было неловко. Пока Фарид нерешительно топтался возле осла, раздумывая, как выйти из положения, ведь возвращаться с пустыми корзинами не хотелось, открылась дверь лавки, и высунулся торговец.
- Фарид, это ты? А то мой хозяин спрашивает, чей это осел привязанный стоит, а за кормами так никто не идет. Мой господин вернулся вчера из поездки. На днях будет помолвка его старшей дочери. Запасайся кормами заранее. Потом лавка будет закрыта несколько дней, как я думаю. Всем будет не до того.
- Шукран, сид Ибрагим! Конечно, куплю у вас корм. Привел осла, решил по делам заглянуть к приятелю да вот задержался, - солгал Фарид. – Стою, думаю, не поздно ли вас беспокоить?
- Нет, что ты, заходи – купи корм. Мы рады покупателям в любое время. Ночью придешь – встанем и продадим, сколько нужно. Всякое в жизни бывает.
Мужчины скрылись за дверью лавки, а Зухра, пронаблюдав сцену в щель приоткрытой двери, задвинула щеколду и села на диван.
«Фарид не посмел признаться даже соседу, что стал моим мужем! – разозлилась она. – Если бы я не боялась, что Фарид снова разведется со мной, то отправилась бы сегодня следом за ним и всё рассказала бы его жене! Первой жене! Потому что я тоже законная жена Фарида!»
- Ничего, я подожду. Не всё стразу. Сегодня я стала его женой, смогла добиться, чтобы меня оставили в Мекнесе. А потом Фарид вернется ко мне, он снова привыкнет быть со мной рядом и не сможет без меня жить. Я опять сведу его с ума и тогда получу всё: он будет умолять меня вернуться в дом, принять семью, простить всех, кто меня обидел. А пока я поживу и в этой развалюхе.
Она взяла со столика деньги, пересчитала, прикинула в уме, на что можно будет потратить их.
Так он вспомнил, как Зухра может красиво танцевать? Что ж, завтра она отправиться на рынок и купит себе костюм. Самый красивый из самых недорогих. Но обязательно купит и будет танцевать для Фарида.  А как ещё она может привлечь его внимание, вызвать интерес и удержать мужа возле себя? То, что шейх снова совершил обряд никяха, важно, конечно. Но ей ведь нужен не только брак и статус замужней женщины, главное - вновь стать нужной ему, любимой.
Она догадывалась, что Фарид всё ещё неравнодушен к ней, но отказывался от любви, боролся с не отпускавшей его любовью, и надо было вытащить из него это чувство. Пусть Фарид поймет, что любит ее. Или пусть он вновь со всей силой ее полюбит! А Хадижу забудет! И не верила Зухра, что Фарид что-то испытывает к жене. К ПЕРВОЙ жене, ведь теперь у него две жены. Пусть не забывает!
 - И я тоже должна помнить, что снова стала его женой и имею равные права с бразильянкой.
Как жаль, что рынок уже закрылся. Она готова была  отправиться на поиски костюма для танцев даже сейчас. Как жаль, что она не расспросила у Дайнаб, какого цвета костюм у Хадижи. Если послушать сестру Фарида, так он был очарован ее танцем.
- Я видела, как Хадижа танцевала на празднике в доме своего дяди Али в Фесе. Неужели Фариду понравилось? Надо стереть его воспоминания, станцевав так, чтобы он думал только обо мне, хотел видеть танцующей только  меня! А Хадижа скоро и вовсе не сможет танцевать – будет беречь живот с его сыном.
Зухра, вспомнив о тест-полоске, погладила живот и сказала себе:
- Что это со мной? Никак не привыкну к мысли о том, что у меня родится ребенок. Но пока мои мысли не о будущем сыне, а о том, как вернуть навсегда его отца!
«Фарид, ты будешь моим, клянусь! Ты будешь принадлежать только мне, мне одной!»  – Зухра зло стукнула кулаком по диванной подушке.
 Потом подобрала с пола тест-полоску, подарившую ей такую надежду… Когда она сделала экспресс-анализ и увидела результат, то не поверила глазам.  И ведь Фарид прав – она собиралась подрисовать вторую черточку, но не понадобилось  это делать. Она беременна!
Теперь она получит всё, без сомнения. Пусть Фарид  не верит в ее положение, но это пока. Потом, когда родится их сын, всё изменится. А если Хадижа ещё раньше родит не мальчика, а дочь, то кто знает, не станет ли она, Зухра, первой женой? Что стоит Фариду дать развод Хадиже, а потом вернуть ее, но уже второй женой? А Зухра ему немножко поможет, подтолкнув события в нужном направлении.
Она взяла тарелку с финиками, которые не успела доесть из-за прихода Фарида, и, прожевав один за другим несколько фиников, подумала, укладываясь спать, что ей теперь непременно надо лучше питаться, чтобы выносить ребенка Фарида. Ребенок в этой жизни – ключ в рай для неё.
Не только Хадижа должна себя беречь, о чем так печется Фарид, но и она тоже. Ей вспомнилось, как Фарид напомнил об этом, отказываясь брать в поездку в Египет, и стало так хорошо на душе. «Он беспокоится обо мне. Но он  вернется. Фарид не откажется от меня. Пусть пока и сопротивляется, но это пройдет, и он снова будет  меня любить – ещё сильнее!» - засыпая, убеждала она себя.

26. Часть 12. Глава 26.  Возвращение Фарида к Зухре. 

Фарид возвращался домой по ночной медине Мекнеса, не зная, как будет объясняться с дедом. Признаться в том, что злость на Зухру ушла, и ему захотелось помириться  с  ней, он не мог. Но ведь он вернулся к бывшей жене. Теперь уже не бывшей…
Он вспомнил, как попросил Зухру станцевать для него - в следующий раз. А ведь хотел отправить ее в Марракеш! Что с ним произошло? Снова штучки Зухры? Опять приворожила его? Но что она могла сделать? Он сам  предложил купить костюм для танцев, дал денег и собрался вернуться с одеялами и коврами. Теперь, когда он снова несет за нее ответственность перед Всевышним, вынужден будет и заботиться о ней.
А обитает она в ужасном месте. И если он не желает приводить Зухру в дом, где живет его первая жена Хадижа, а Зухра противится отъезду в Марракеш, где она бы могла жить в более достойном месте, то он теперь должен в Мекнесе хотя бы немного улучшить ее жилищные условия. Нет, после возвращения из поездки он решит вопрос иначе. Или отправит в Марракеш, или… Что поделаешь, но придется объясниться с Хадижей и вернуть Зухру в ее комнату.
Его удивляло то, что он так резко изменил отношение к Зухре. Как объяснить это деду и матери? Сестрам? Что он скажет Саиду Рашиду, когда отец Хадижи потребует объяснений? Если бы не тесть, Фариду было бы безразлично, как поведет себя Хадижа, узнав о появлении второй жены. Примет! Должна! Какие могут быть возражения?! Он так решил, значит, так и будет. Но скандала не хотелось. Не сам же он отыскал Зухру и снова на ней женился! Так сложились обстоятельства.
Фариду  приходила в голову мысль объясниться и посоветоваться с сидом Абдулом и даже с сидом Али. Пусть поговорят с его женой, подготовят к изменениям, которые ее ждут, потому что произошли события, поневоле заставившие Фарида взять вторую жену. Теперь Хадижа должна понять его и принять эту женщину.
Он мог и сам попытаться поговорить с женой, но понимал, что Хадижа не согласится быть одной из жен, может потребовать развод, а он не сдержится, и тогда ещё неизвестно, как поступит  Хадижа, что может привести к катастрофическим последствиям для всей семьи. 
Но это всё впереди, а вот перед дедушкой Фариду было действительно стыдно и страшно признаться, что Зухра вновь одержала верх. Как не пытался он истребить в себе любовь к ней, но ничего не получилось. Фариду оставалось только скрывать изо всех сил чувства, вновь вспыхнувшие в его сердце. Пусть пока никто не знает о том, что он вновь принял эту женщину.
 Если бы шейх не поверил Зухре и не стал ее слушать, если бы не было сегодня обряда никяха, то всё было бы проще. Фарид был уверен, что смог бы тогда заставить себя прогнать любовь из своего сердца, не думать о Зухре, ведь он прожил год, ненавидя и презирая женщину. Но теперь он снова стал МУЖЕМ Зухры,  обязан заботиться о ней, быть с ней один из каждых двух дней, деля жизнь на дни, отданные Хадиже, и дни, принадлежащие Зухре… Что он может сделать? Теперь вынужден подчиниться судьбе.
 Тем не менее, обдумывая проблему, Фарид смог, наконец,  честно себе признаться: он любит Зухру. Любит, и ничего не может с собой поделать. Признал, что победила  бесконечная, не отпускающая его любовь! «Что бы там ни говорили о Зухре, но если судьба мне ее вернула, значит, могу снова быть с ней», - решил Фарид. И сразу же ему стало так легко на душе!
Как Зухра красиво танцует! Зажигательно! Не сравнить ни с одной из женщин, на которых он насмотрелся на совместных праздниках. Правда, грация Хадижи, красота ее движений поразила его, когда он увидел жену на празднике. Пленительные движения рук и тела, смеющиеся глаза… Он не мог отвести глаз от Хадижи. А потом она танцевала для него дома. И всё очарование куда-то исчезло.
 Стоило ему попросить Хадижу станцевать для него, как начались неудачи: сначала пропал диск с музыкой, потом оказался сломан музыкальный центр, затем Хадижа никак не могла найти костюм для танцев, необъяснимо пропавший из шкафа. Как будто некая злая сила противилась тому, чтобы Фарид мог воспользоваться законным правом полюбоваться на танцующую жену… Возможно, к этим событиям приложила руку Дайнаб не без участия Зухры – только теперь пришло ему в голову объяснение произошедшего.
Но в тот раз все мелкие неудачи привели к тому, что у него пропал интерес к танцу Хадижи. И когда она всё-таки нашла другой диск, а Замиля помогла отрегулировать магнитофон, потом отыскался и неизвестно кем  порванный костюм, который Хадижа не захотела зашивать, решив купить новый…  Вместо него на следующий день был куплен другой, ещё лучше,  костюм, как и новый диск с мелодиями для танцев живота, но в тот вечер, испытав досаду, Фарид расхотел смотреть на танец влюбленной Хадижи. Как не хотелось уже и на следующий день, когда Хадижа объявила ему, что теперь всё готово, и она станцует для него.
 Но он не стал ее обижать и сел в кресло, приготовившись к зрелищу, которое могло бы стать приятным. Разочаровала ли его жена? Нет, она танцевала замечательно, вкладывая в танец душу. Но… у Зухры получалось намного лучше! Он и тогда подумал так же. В движениях любимой им и влюбленной в него «ведьмы» горел  огонь! Между спокойными нежными движениями Хадижи и быстрым завлекательным танцем соблазнительницы  Зухры он бы выбрал Зухру.
Что ж, и в тот раз, глядя на жену,  ему безумно захотелось, чтобы вместо медленно извивающейся перед ним Хадижи оказалась мечущаяся в быстром танце Зухра. Вот и теперь, пробираясь по медине,  он хотел вновь увидеть, как танцует вторая жена, с нетерпением ожидая, что завтра, уже завтра, когда он придет к ней вечером, получит то, о чем не смел мечтать столько месяцев.
 Он увидит, наконец,  Зухру,  кружащуюся в танце под звон крохотных  колокольчиков, спрятанных  между сжатыми пальцами порхающих рук, под мелодичный перезвон старинных цехинов, ожерелье из которых берегла Зухра специально для танцев. Сохранилось ли оно у нее? Или оставила ожерелье в Марракеше? Скоро он узнает об этом.  Завтра, уже завтра он придет к ней и увидит, как она танцует. Надо как-то пережить сутки до новой встречи…
Фарид мог думать только о Зухре, теперь не запрещая себе этого.
… Вернувшись в тот вечер домой, Фарид не стал откровенничать ни с дедом, ни с матерью, и тем более – с сестрами, хотя и видел, как не терпится узнать новости Дайнаб. Глупая сестра не понимает, что опять станет орудием в руках злокозненной Зухры, дай он ей волю.
Фарид прошел на кухню и поел. А потом   принял душ и отправился спать, постаравшись не разбудить Хадижу.
 Утром встал пораньше, чтобы успеть совершить первый намаз. Ушел на медину, держа в голове массу срочных дел, а заодно намереваясь купить в дальней от дома ковровой лавке одеяло и пару присмотренных ковров. Сегодня же отнесет вещи второй жене. Но потом испугался, что придется отвечать на вопросы родственников и знакомых, объясняться,  для кого приобретены ковры и одеяла, и  нанял в магазине работника,  дал адрес жены и велел тут же доставить ей всё.
Вернувшись вечером, ему не захотелось видеть Хадижу,  но не терпелось отправиться к Зухре. Деду Рахиму он сказал, что не обо всем смог договориться с  упрямой и наглой женщиной. Старик искренне поверил ему. А он, уходя, был взбешен навязчивой заботой Хадижи.
Она преследовала его, бродя за ним по пятам по всему дому. Требовала внимания, и Фарид понимал, что жена ни при чем, но им уже завладело желание скорее увидеться с Зухрой, а вот Хадижа мешала, задерживала его и вообще - напоминала о себе. Наверно, его злость как-то вылилась на окружающих, так что Хадижа была обеспокоена, доставая его вопросами: что случилось? 
Нет, Хадиже рано знать о том, что же с ним случилось! Пусть поживет в умиротворении, находя в собственной голове разные объяснения его поведению. 
Так он каждый вечер стал уходить после возвращения с медины после всех дел, находя разные объяснения для семьи вечерним вылазкам или совсем оставляя без комментариев своё поведение.
Он замечал, как недоумевает Хадижа, как разочарована, что почти не видит его. Но именно этого ему теперь и хотелось. Поэтому,  уходя к Зухре, возвращался или совсем поздно, так что проходил в будущую комнату второй жены и спал там, то вовсе появляясь дома под утро…
Наконец,  он стал видеть Хадижу только спящей. Утром – когда она, к счастью,  ещё спала крепким сном, или поздним вечером, когда она уже спала.
И чувствовал, что его это устраивает. Хадижу он начал понемногу ненавидеть. Опомнился только, когда эта мысль  толкнула его на злой поступок. Это произошло, когда Хадижа посмела окликнуть его с галереи.  Что себе позволяет эта девчонка? Дочь одалиски, которую ему навязали в жены! Он с ненавистью, грубо и резко ответил ей, приказав немедленно убраться в комнату!
Потом, злясь на себя всю дорогу, он понял, что перегнул палку. В чем виновата перед ним его жена? Хадижа хотела всего лишь получить то, что ей причитается по праву: его внимание. «Она даже не подозревает, что другая моя жена забрала у нее то, что я обязан делить между ними. Я не должен обижать Хадижу. Сам согласился жениться на ней. Причем здесь ее мать? Семья отказалась от Жади.  Мои отношения с женами не касаются бразильянки. Она и не вмешивается в дела моей семьи».
Решив помириться с Хадижей, он забыл о ней, едва добравшись к Зухре, комната которой уже успела преобразиться: на диване красовался теплый толстый плед поверх нового одеяла. На стене - ковер, на полу - тоже. Новая посуда, красивые стаканчики для чая, сверкающий медный чайник, баночки  с чайной заваркой…  Почти разваливающийся шкаф хозяина, сдававшего  Зухре свою развалюху, по недоразумению считавшуюся жилым домом, тоже заполнился несколькими новыми платьями и легкой симпатичной джеллабой. На одной из вешалок аккуратно были закреплены заколками яркие платки, чтобы не помялись…
В единственной комнате стоял аромат ванили. Зухре была известна хитрость – стоило только положить ванильный стручок в угол возле дивана, чтобы спустя немного времени воздух в комнате наполнился восхитительным запахом, а не сыростью и плесенью, как было до этого. 
Старый магнитофон уступил место новому. Фарид купил и его, и несколько новых дисков, которые они слушали, когда оказалось, что можно починить проводку и пользоваться электричеством.
Для Зухры это было удивительным открытием. Но Фариду приятней было сидеть рядом с ней и разговаривать при свете старинного масляного светильника или даже смотреть на то, как Зухра танцует, переодевшись в костюм, усыпанный блестками, таинственно блестевшими в темноте при всполохах горящего внутри лампы огня.  Зухра сумела купить красивый костюм для танцев!
Лампа казалась волшебной, появившейся из сказки про Аладдина… Осталось лишь загадывать желания, что Зухра и делала каждый вечер при появлении Фарида.  И если он мог, то выполнял их.
Он был уже настолько влюблен в нее, что возвращаться домой не хотелось, а когда всё-таки уходил от второй жены, то предпочитал спать у себя в риаде в комнате Зухры, уже зная, что она должна вернуться в его дом, и ждал только подходящего случая,  чтобы поставить семью перед фактом: Зухра вновь стала полноправным членом среди них. Займет положенное ей место. Им всем придется забыть о том, что Зухру отвергли, что прокляли, что… Это всё позади. Начинается новая жизнь, и он, Фарид, больше не собирается притворяться. Правда, как он сможет «снять» с нее семейное проклятие, не придумал.
Но пусть пройдет немного времени – свадьбу сестры он не хотел омрачать возможным скандалом. Кто знает, как Хадижа поведет себя, и как ее отец воспримет второй брак  мужа дочери?
Фарида бесило, что в его отсутствие Хадижа заходит в комнату женщины, которую вновь приняло его сердце и плененный ею разум. Но как он мог бы запретить ей ходить по дому, если она пока ещё единственная хозяйка? Боясь, что жена захочет что-то переставить или решит как-то изменить комнату, он договорился с младшей сестрой, чтобы она вывела Хадижу из комнаты Зухры, когда застигнет ее, и как-нибудь отвадила бывать там. А потом он и вовсе решил закрыть спальню второй жены на ключ.
Фарид продолжал спорить с Зухрой, желавшей как можно скорее перебраться в его дом. Он приводил все доводы, какие мог придумать, и, наконец, она нехотя согласилась. Зухра получит и золото, и вернет  комнату, и станет в глазах  родственников, соседей и знакомых его полноправной женой, если один месяц согласится вести себя тихо, всего один месяц. Но что такое  - месяц ожидания, когда впереди вся оставшаяся жизнь?
- Если ты не хочешь, чтобы я искал ещё двух жен, то, вернувшись в мою семью, постарайся найти общий язык с Хадижей и матерью и  участвуй в домашней работе. Матери и Дайнаб одним не справиться. Тем более, что Хадижа будет занята ребенком, а ты…
- Но и я тоже стану матерью! Я не отказываюсь от домашней работы, ты же знаешь, я всегда все делала и раньше, но мне тоже придется заботиться о своем сыне.
- Зухра, ты опять цепляешься за фантазии, - недовольно поморщился он, услышав в очередной раз о мифической беременности. Не верил, что Зухра на самом деле ждет ребенка. К тому же, вспомнилось, как она «любила» работать по дому.
А женщина больше не пыталась спорить с ним. Пусть вернется из Египта, и тогда она потребует отвести ее к врачу. А пока Зухра надеялась уговорить Фарида взять ее с собой. Ведь Хадижа остается – Фарид сам сказал, что это дело решенное!
Фарид и не подозревал, как в скором временем изменится его жизнь, как и Зухры, и Хадижи…  А многие проблемы решатся ещё до поездки в Египет…
Но пока его тревожило, как не выдать себя раньше времени! Он вспомнил, как испугала его Хадижа, когда спросила: куда он так часто ходит? Ночует дома через раз, как будто у него есть вторая жена!
И он весь напрягся. Ответил что-то про дела, много дел, но с облегчением понял, что жена ничего не знает. Сказала просто так. Фарид   ответил, что ее это никак не касается. Она должна выносить и родить ему здорового сына, а значит – должна думать только об этом.
- Мой сын тебе не принадлежит. Он мой, помни об этом. Если с ним что-то случится, плохо тебе придется, Хадижа! – так он постарался запугать жену, вслух сказав известную всем правду.
Он видел, что Хадижа с каждым днем становится всё печальней, что она уже не относится к нему с доверчивостью, как раньше. Но то, что она может позвонить в Фес и пожаловаться на него – он не мог и предположить…

27. Часть 12. Глава 27. Зухра о Фариде.

… Всё, что происходило в их с Фаридом отношениях, Зухре виделось в несколько ином свете.
Получив  деньги на покупку костюма для танцев,  она отправилась на следующий день на рынок, на дальний рынок, где она знала одну замечательную лавку, торгующую товарами для танцев и разными музыкальными приспособлениями вроде тех колокольчиков, какие у нее лежали в небольшой шкатулке, спрятанной под диваном… 
В той части медины Зухра едва не столкнулась с Хадижей и сестрами Фарида. К счастью, никто ее не заметил. Даже Дайнаб не обратила на неё внимания. Новая джеллаба и красивый яркий платок  не позволили  узнать в ней бывшую родственницу. Впрочем, Фарид сказал, что все в его семье, кроме Хадижи, знают о никяхе. И деду, и женщинам известно, что Зухра - жена Фарида.
Но подойти и поздороваться с дорогими родственниками она не посмела. Фарид запретил показываться им на глаза в присутствии Хадижи. Но вот как раз к ней Зухру тянуло неимоверно! Подойти и всё ей рассказать! Зухра с трудом смогла удержаться от искушения увидеть вытянувшееся личико Хадижи и слезы в ее глазах.
Но ссориться с Фаридом не хотелось. Снова потерять то, что ей так ловко удалось заполучить? Это везение, какое может не повториться больше никогда. Как она однажды услышала от сида Абдула – частого гостя деда Фарида: «Оседланный верблюд на пути встречается раз в жизни!». Это верно, вот так и ей повезло.  А до Хадижи она доберется, но не теперь.
Но она не могла заставить себя отвести глаз от первой жены Фарида. Ей казалось, что девчонка счастлива, очень счастлива. Как она смеется, о чем-то переговариваясь с Замилей! Как улыбается чему-то, рассматривая товары в лавке и выставленные на улицу! Берет в руки, показывает Замиле, живо обсуждает вещи со старшей сестрой Фарида… И не подозревает, что совсем недалеко стоит та, которая уже отобрала у неё мужа, а скоро заберет и счастье! Ни капельки ей не оставит! Пусть Хадижа зачахнет от горя из-за потери мужа, умрет от ревности!
- Так всё и будет, но не стоит торопиться, - шепотом уговаривала себя Зухра, боясь, что не сможет сдержаться. Она не раз видела Хадижу на медине с сестрами и свекровью, но отчего-то именно теперь испытала невероятную ненависть и желание сделать ей больно.
Но больно стало ЕЙ, когда заметила на шее Хадижи под сбившимся в сторону платком блеснувший на мгновение золотой цветок – украшение, подаренное Фаридом жене в благодарность за ее беременность.
«А я ничего не получила. Мне он даже не поверил, что стану матерью его ребенка. Ничего, просто срок ещё маленький. Но потом Фарид купит мне золото, много золота, за всё то, за что получила свои украшения Хадижа! И потребую купить точно такой же золотой кулон в виде цветка. Пусть у нас будут одинаковые украшения, это ничего. Но Хадижа, надеюсь, будет в ярости!»
Она стояла у лавки, которая и была целью ее выхода на медину, стояла до тех пор, пока Хадижа не убралась дальше по ряду, не скрылась в конце улицы. Злоба и зависть душила Зухру. Но она поняла, что победить девчонку она может даже сегодня вечером, когда станет танцевать для Фарида.
И тогда Зухра с ожесточением перебрала все до единого костюмы для арабских танцев, пересмотрела колокольчики, маленькие цветные платки для особого танца, бусы для волос, ненастоящие сабли для «танца с саблями». Даже подержала в руках подсвечники и специальные шапочки, на которых они должны устанавливаться. Если бы продавалась змея «для танца со змеей», она примерилась бы и к ней.
Но Зухра растерялась, не зная, какого цвета купить костюм. Черный с блёстками? Голубой с белыми «под жемчуг» бусинами?  Ярко-желтый с отделкой «золотой» нитью? Зеленый? Темно-синий? Но выбрала красный костюм, представив, как красиво будет смотреться алый костюм с «золотой» сеточкой вместе с ее угольно-черными волосами. Она не станет их прятать, наоборот – украшения утонут в ее густых волосах, которые всегда так нравились Фариду. 
Купив на оставшиеся деньги новые бабуши – темно-бордовые, с вышитыми бисером цветами, решила вернуться домой и продумать, как именно она будет танцевать, какими движениями станет пленять мужа…
Оказавшись в ненавистной развалюхе, быстро перекусив купленной по дороге в одной из лавок  едой, она прослушала несколько треков на дисках, но остановилась на мелодии Zahma Ya Dunia, которая ей всегда нравилась. Именно при этой любимой музыке в ее крови загорался огонь, когда она танцевала.
Она достала из шкатулки ожерелье с цехинами, сагаты из латуни, переоделась в новый костюм, который удивительно подошел ей, как будто и был сшит на неё, и встала перед зеркалом. На причесанные волосы она прикрепила цепочку с блестящими висюлинами, нашла среди платков тот, похожий из-за вышивки на густую сеточку, прикрепила его под волосы за ушами… Когда у женщины закрыта часть лица, у мужчины начинает работать фантазия. Ожерельем украсила грудь. 
Укрепила вокруг талии над бедрами широкий пояс,  на котором тоже были пришиты цехины, но не так часто, как в ожерелье, где они накладывались один на другой и звенели при малейшем движении.
Затем взяла в руки сагаты – крохотные тарелочки из латуни, которыми во время танца можно издавать мелодичные звуки.  В каждой тарелочке имелось отверстие для крепления петель, которые Зухра надела на указательный и большой палец каждой руки.  Она умела искусно поднимать ладони с сагатами кверху, заставляя латунь издавать разное звучание - от мелодичного звона до резких щелчков.
Зухра включила музыку, но не громко, чтобы не привлекать внимания ни  соседей, ни клиентов из соседней лавки, которые уже явились или ещё придут  за кормами для животных, и начала быстро двигаться под музыку. Она выложилась полностью!
- Вот так я должна станцевать и для Фарида, - удовлетворенно сказала себе она, стараясь отдышаться.
Раздевшись и повесив в шкаф костюм, она заглянула в кошелек, пересчитала имеющиеся дирхамы и прикинула, что имеет несколько монет, которые могла бы потратить на угощение к вечеру без ущерба для питания в последующие дни. Впрочем, к чему беспокоиться? Ещё немного, и Фарид будет сам приносить ей еду, пусть   не решаясь отвезти в ресторан, чтобы не увидели знакомые, от которых сплетни могут добраться до ушей Хадижи.
- Теперь я не умру от голода. Став женой Фарида, я получила гарантию сытой жизни. Но мне мало этого. У меня много целей, и я их все достигну, - улыбаясь себе в зеркале, самоуверенно заявила Зухра, произнеся слова вслух.
До вечера оставалось несколько часов, Что ещё сделать? Купить сладости в лавке сида Надира, фрукты –  Фарид любит, когда на столе перед ним фрукты! Потом сесть и ждать  его появления…
С того вечера Зухра часто танцевала для мужа. Год без него уже стерся из ее сознания. Как будто ничего не было – ни развода с диким скандалом и семейным проклятием,  нескольких месяцев жизни в разрушающемся риаде  в Марракеше, ни ссор с Фаридом, ни дикой ревности, когда он сосватал Хадижу, а потом отправился в Бразилию, чтобы жениться на ней и привезти в Мекнес.
 Дурным сном казались месяцы, когда Фарид и Хадижа жили без неё, а она довольствовалась слежкой и слухами с  медины и редкими разговорами при встрече с Дайнаб. Но всё в прошлом. Теперь Зухра снова стала женой Фарида, а Хадижа казалась ей досадной помехой. Она порой даже забывала о том, что есть ещё одна женщина, имеющая права на Фарида.
Но он сам иногда напоминал ей о Хадиже, то жалуясь на ее ревность, то досадуя на вопросы, которыми одолевала его первая жена при коротких встречах, сведенных им и без того до минимума.
- Боюсь, что Хадижа начала что-то подозревать. Вчера она пыталась удержать меня дома, не отпустить к тебе. А сегодня потребовала, чтобы я взял ее с собой.  Оказывается, ей захотелось прогуляться по вечернему городу. Ее не остановило то, что я собрался идти за кормом для ослов. Заявила, что хочет взглянуть на лавку торговца. Неужели кто-то мог ей рассказать о нас? О тебе?
- Фарид, когда ты сам ей расскажешь о нас?
- Не стоит спешить. Дело не только в ребенке, за которого я боюсь. Пусть она только родит мне сына, потом я не стану с ней так носиться.  Но сейчас у меня нет оружия против Хадижи. Ведь сын сейчас в ней, а не у меня.
- Ты не боишься ее отца?
- Я не хотел бы иметь проблемы с ним.
- Фарид, пусть она остается в Мекнесе или в Фесе, но меня возьми с собой в Египет, - снова и снова заводила разговор Зухра.
- Нет, это ни к чему. Это лишние траты. Знаешь, сколько стоит билет на самолет от Касабланки до Александрии? От 180 до 250 долларов в оба конца на одного человека! А нас едет пятеро – дед, мать и мои сестры.
- Ты говорил, что вы поедете на машинах, повезешь заказанные в Фесе таджины и горшки, вещи Замили.
- Посуду я ещё не забрал у горшечника. Если бы можно было позвонить и договориться, чтобы он сам мне всё привез!
- Да, Фарид, позвони – у меня есть его телефон, и закажи вазу, как та, которую разбила Хадижа.
- Уже заказал, - улыбнулся Фарид. – Не знал, что судьба снова нас  сведет, даже представить не мог, но заказал вазу.
- Скажи, твоя жена Хадижа, заходит в мою комнату? Она чувствует себя полной хозяйкой в твоем доме? Делает, что хочет, наверно, - ревниво произнесла Зухра.
- Да, Хадижа не раз забредала в твою комнату. Наверно, потому, что я теперь часто там ночую.
- Так закрой дверь! Мне неприятна даже мысль, что она прикасается к моим вещам!
- Закрою, не переживай, - ласково ответил Фарид, нежно целуя её волосы, в лоб, в губы.
 На следующий день Фарид выполнил обещание – закрыл дверь комнаты на ключ.
Несколько дней «молодожены» упивались обществом друг друга. Зухра не желала отпускать его домой, но он то оставался, то покидал ее. Тогда она пробираясь тайком по его следу почти до самой двери риада. Стояла за углом дома в конце улицы и ждала, когда Фарид откроет дверь и войдет внутрь. «В объятия Хадижи!» - ревниво представляла она себе картину.
Но вчера Фарид пришел к ней злой и расстроенный.
- Что случилось? Хадижа узнала обо мне? – с притворной тревогой спросила Зухра, надеясь в душе, что так оно и есть.
- Нет, не надейся. Но я ударил Хадижу. Дал ей пощечину. Не знаю, что теперь будет. Не пойму, как такое могло случиться! Она так плакала, что мать, утешая ее при мне, едва не проговорилась.
- Что же сделала твоя «принцесса»? – сухо полюбопытствовала Зухра, досадуя на то, что лара Джабира сдержалась.
- Довела меня вопросами, куда я ухожу так часто. Сколько раз она может меня спрашивать об этом? Спросила про тебя: не видел ли я ведьму, которая меня преследует?
- Ха-ха-ха! – залилась нервным, неискренним смехом Зухра. -  Помню-помню, ты мне рассказывал, какую историю обо мне сочинили твои сестры!
Но Фариду было не до смеха. Мужчина был обеспокоен случившимся и уязвлен испытываемым страхом. Он не знал, что ждать теперь от Хадижи. Но телефон от междугородней линии он отключил – на случай, если жена сгоряча решит нажаловаться отцу.
Зухру же бесило то, что так и не нашлось никого, кто рассказал бы Хадиже о никяхе, который состоялся неделю назад.
А пора бы уж рассказать девчонке правду! Но против Фарида не пойдешь. И с Дайнаб, язык которой часто подводит девушку, а значит, есть надежда достичь желаемого с ее помощью, так вот, с Дайнаб она давно не встречалась. Фарид запретил встречи и ей, и сестре.
 Но пора, наверно, увидеться с подругой, чтобы узнать, как в доме обстоят дела. Вообще, Зухру теперь интересовало всё до мелочей – всё, что происходило в доме Фарида, куда ей никак пока не удавалось попасть.
Особый интерес вызывала первая жена. То, что Хадижа первая, а она, Зухра, вторая, конечно, не могло не задевать ее самолюбие. Но что поделаешь? Пока пусть будет так. Всё равно придет время, когда Зухра займет место первой жены – она нисколько не сомневалась.
  Фарид днем был занят делами, и Зухре всю неделю не давали покоя мысли о сопернице. Как чувствует себя Хадижа? Что говорит? Чем занимается? Какие у нее платья? Какие украшения в ее шкатулке? И косметика, наверно, дорогая - та, которую она привезла ещё из Бразилии.
Зухра не могла забыть, как однажды ей в руки попало кольцо Хадижи. С огромным сапфиром! Синий камень стоял перед глазами.
«То, что нам будет поровну дарить Фарид,  ничто, по сравнению с тем, что она привезла из дома отца. Мне с ней никогда не сравняться. Хадижа будет кичиться передо мной положением первой жены, дорогой одеждой, украшениями, каких у меня никогда не будет. Надо уже сейчас придумать, как поставить ее на место!» - переживала Зухра.
Ещё Зухру  беспокоило то, что ее не тошнит по утрам. Фарид рассказывал, что Хадижу тошнота изводит каждое утро. Это одна из причин, почему он старается избегать Хадижу. Противно, когда у нее начинается рвота.  Он видел несколько раз – ему хватило, пожаловался однажды Фарид. Но тогда почему у неё нет ни  тошноты, ни рвоты? В прошлые беременности ее  тошнило, но не сильно, не до рвоты. А в этот раз – нет. Вдруг с ребенком что-то не так? Или срок ещё небольшой? Сколько недель у неё точно?
Зухра подсчитала и успокоилась: действительно, ещё рано. Всё впереди! Просто события так закрутились, что неделя кажется чуть ли не месяцем.
 «У Хадижи, наверно, уже вырос живот. Фарид каждый день видит ее живот, в котором растет сын, и помнит о будущем ребенке….», - завидовала она.
 «Но зато меня он теперь любит больше, чем Хадижу! Если Фарид вообще ее ещё любит или когда-нибудь любил… Фарид мой, только мой!» - радовалась Зухра.
Теперь каждый вечер она ждала Фарида с уверенностью, что он снова придет к ней. Неважно – под каким предлогом: за кормом для ослов, запасы которого он сделал на месяцы вперед, или переодевшись в темную джеллабу, скрывая голову под низко надвинутым капюшоном. А вчера и вовсе пришел с намотанной на голову черной чалмой и закрытым наполовину лицом, точно,  как делают туареги.
 Чего опасается Фарид? От кого пытается скрыться? Впрочем, никто, кроме продавца из лавки, не знает, что Фарид бывает у второй жены. Только вот и он думает, наверно, что Зухра всё ещё бывшая жена внука сида Рахима, которой он приносит деньги в счет махра.
А недавно вернулся из поездки сам хозяин лавки. Зухра слышала, как об этом говорили на медине. Вроде бы его старшую дочь сосватали. Скоро в доме владельца лавки будет  праздник в честь такого события. Много людей придет в грязный, воняющий ослиной мочой тупик, где обитает счастливая невеста. Вот бы пришел Фарид и попался бы на глаза сплетникам с медины!
И вот теперь, кажется, события начали развиваться! Вчера Фарид ударил Хадижу, так неужели она ничем ему не ответит? Пусть позвонит дяде Али в Фес! Пусть он появится здесь, в Мекнесе, а уж на медине ему тут же расскажут, что Фарид взял вторую жену!
«Пожалуй, ещё до отъезда в Египет я переселюсь в дом к Фариду», - с удовольствием подумала она, придя в прекрасное настроение.
Но вчера после его признания пришлось притворяться – ведь Фарид переживал из-за пощечины.
- Ничего не будет, вот увидишь. Даже не извиняйся перед ней. Пусть Хадижа привыкает к жесткой руке.
Фарид ее разочаровал: пробыл в этот раз недолго, вернулся домой.
И вот сегодня он не пришел! Зухра прождала Фарида до глубокой ночи, но муж так и не появился. Как теперь узнать, что случилось? Зухра решила, что завтра же прогуляется под паранджой по рынку, самому ближнему к его дому. Зайдет в лавку и в пекарню, где любят перемыть кости соседям, стоя в ожидании, когда испечется хлеб, будут готовы лепешки.
«Фарид не может бросить меня, потому что я не любовница, я законная жена. Если не пришел, значит, что-то стряслось», - успокоила она себя, нисколько не сочувствуя мужу, если, скорее всего, дело в его очередной ссоре с Хадижей или родственниками.

28. Часть 12. Глава 27. Фес. Дядя Али и Зорайдэ.

После звонка Жади не прошло и суток, как в семье дяди Али начались неприятности.
Утром позвонила Хадижа. Заливаясь слезами, она пожаловалась на то, что вчера вечером Фарид ударил ее по лицу. Хадижа была очень расстроена, обижена, потрясена, не знала, что ей делать. Всю ночь она прорыдала,  Фарид снова куда-то ушел, но вернулся раньше, чем обычно. Он угрожал ей, говорил, чтобы она не смела жаловаться ни отцу, ни другим родственникам. Она его жена, поэтому должна беспрекословно подчиняться ему, принимать любое его решение и не задавать лишних вопросов. Так он с ней разговаривал, даже не попытавшись извиниться, помириться.
Зорайдэ по ее голосу  чувствовала, как Хадижа обижена на мужа, заявила, что не желает ничего прощать, но хотела бы позвонить отцу, что бы там ни говорил Фарид. Вот только муж заблокировал междугороднюю связь. А сотового телефона у нее нет, как и прежде. Попросила - пусть Зорайдэ и дядя Али позвонят в Бразилию и обо всем расскажут ее родителям! Хадижа рыдала, а Зорайдэ успокаивала ее, как могла.
Девушка заявила, что не желает больше оставаться в семье мужа, потому что он не ночует дома, грубит ей, а в ответ на вопрос и предположение, где же проводит время, дал пощечину!
- Он ударил меня, Зорайдэ! Что я сделала? Он меня по щеке ударил! Зорайдэ,  у Фарида есть другая женщина, я в этом уверена! – жаловалась сквозь рыдания Хадижа. – Мне надо поговорить с мамой, но я не знаю, как это сделать.
Дочь Жади ещё много всего успела рассказать. О том, что она догадывается, кто такая – другая женщина. Она знает, что Зухра – бывшая жена Фарида – живет там же, куда он каждый вечер ходит покупать корм в лавке. Уверена – это с ней у Фарида продолжаются отношения!
 Услышав о Зухре, Зорайдэ едва устояла у телефона, чувствуя, что подкашиваются ноги. Неужели вот-вот правда станет известна их девочке? Но если Хадижа столько всего знает, почему ей не известно главное? То, что Фарид уже взял Зухру второй женой? Сид Али поделился с Зорайдэ горькой новостью несколько дней назад.
 Пока женщина раздумывала, что ответить, слушая рыдания дочери Жади,  телефонный звонок внезапно прервался, как будто кто-то отобрал у Хадижи трубку и оборвал связь …
И это было  хуже всего, так как  Зорайдэ не знала, что ей теперь делать. Она схватилась за сердце, представив, что в эти мгновения Хадижу избивает муж, выдрав из руки телефонную трубку, но ни она, ни  сид Али ничего не могут сделать! Что может сид Али? Позвонить в Мекнес в дом Фарида и потребовать не бить беременную жену? Но сделать такой звонок может только сид Али, не она.
Надо немедленно позвать его, всё рассказать! Сид Абдул также имеет право позвонить и защитить «свою кровь», ведь Хадижа принадлежит его роду! Но Абдула ещё надо отыскать,  дождаться появления.
Она заметалась по дому, не зная, как поступить: звонить ли ей сиду Али, который ненадолго отправился в красильню решать какой-то срочно возникший вопрос, или ждать его возвращения? Отправить служанок и за ним, и к сиду Абдулу в надежде, что он ещё не вышел из дома, чтобы отправиться с Дунией и Нурией на праздник в дом сына сида Али. Или лучше подождать, когда вернется муж, позвонит и призовет на совет сида Абдула, они встретятся и тогда примут решение, как быть с Хадижей?
Наконец, она приказала позвать Кариму, которая в последнее время чаще всего проводила время, стоя у фонтана, любезничая с Ахметом, который и так скоро станет ее мужем.
Карима отозвалась тут же, как будто чувствуя, что неспроста нужна Зорайдэ.
- Что случилось, Зорайдэ?  Что? На тебе лица нет, Зорайдэ! Что мне сделать? Чем помочь? – тут же принялась суетиться женщина. – Плохо стало? Вызвать врача?
- Карима, нужно срочно позвать сида Али или отыскать дядю Абдула.
- Сейчас же отправлюсь в красильню! Сид Али там, так Ахмет сказал!
- Скажи сиду, что Хадижа звонила. Мне нужно срочно поговорить с сидом Али.
- Скажу, Зорайдэ, скажу. Карима сейчас пойдет и всё скажет сиду Али, как просит Зорайдэ, - поддакивала Карима, наливая воду из кувшина в стакан, чтобы подать хозяйке дома. Ведь Карима опытным глазом успела определить, что Зорайдэ плохо. Иначе, отчего бы она стала держаться рукой за сердце?
- Иди, Карима. Нигде не задерживайся! – забирая у нее из рук стакан, сказала жена сида Али.
- Иду, уже иду. Но что ему сказать о Хадиже?
- Я сама сообщу, что случилось.
 Карима вдруг широко раскрыла глаза и, прикрыв ладонью рот, тихо спросила:
- Хадижа потеряла ребенка?
- Типун тебе на язык, Карима! Аллах да убережет Хадижу от такого горя! Пусть Аллах дарует ей крепкого малыша!
- Так с Хадижей всё в прядке? – обрадовалась Карима. – Да хранит ее Аллах! Но тогда отчего тебе нехорошо, Зорайдэ? Как мне сиду Али объяснить?
- Нечего тебе объяснять! Сама расскажу обо всем. Иди, Карима, иди скорее!
- Знаю, что случилось: Фарид привел домой вторую жену! Хадижа теперь переживает,  – догадалась Карима и тут же горестно начала качать головой.
- Нет, Хадижа НИЧЕГО не знает! Карима, ты идешь, или мне отправить кого-то другого за сидом Али?!
Но на пороге гостиной появился сам хозяин дома.
- Зорайдэ!  - только и смог сказать он, проведя руками по лицу, а потом, крепко зажмурив глаза, прикрыл их ладонью, тяжело вздохнув.  Обе женщины хорошо знали привычки сида Али. Так он вел себя, когда случалась какая-нибудь большая неприятность.
Карима сразу подумала об этом, но Зорайдэ, беспокоясь за Хадижу после телефонного разговора, не обратила внимания, отнеся его поведение на счет ситуации с Хадижей. Но как бы сид Али мог узнать о Хадиже? Никак. Значит, дело в другом. Стряслось ещё что-то. Карима это сразу поняла, решив, что пора сбегать на медину и, послушав сплетни, выяснить причину.
 Когда сид Али выходил из дома, он был в хорошем настроении.  Ведь сегодня – день официального сватовства Ясмин, его внучки! В доме ее родителей устраивается  большой праздник. Когда зайдет за Али и Зорайдэ  сид Абдул, то женщины - Карима с Зорайдэ - возьмут  огромные серебряные блюда с доверху уложенным печеньем - «рожками газели», и все вместе отправятся в дом старшего сына сида Али – Ясина, дочь которого сегодня придет официально сватать жених из Сан-Паулу. Амаль Мухиб Бенхашем  уже звонил, сказал, что  прибудет  после дневного намаза. Сид Али и Абдул решили вместе отправиться на праздник, но так, чтобы прийти раньше жениха. 
Так что же произошло? Значит, случилось нечто, о чем сид Али узнал уже в красильне или по пути туда. Или когда шел обратно? «Неважно, - решила Карима, - но вне дома сид Али узнал что-то такое, отчего ему не по себе. Поэтому он сел на диван и провел ладонями по лицу».
Но она тут же насторожилась, когда заговорил дядя Али:
- Зорайдэ! Почему такое случается именно в моей семье? За что Аллах прогневался на мой род?
- Сид Али, я за Вами хотела Кариму послать, но пока она болтала, вы и сами появились. Мне Хадижа звонила, вот что она мне сказала…, - горестно произнесла Зорайдэ, не понимая, что сид Али собрался поделиться с ней совсем другой новостью, вовсе не про Хадижу.
Пока Зорайдэ в полголоса пересказывала телефонный разговор с дочерью Жади, Карима не знала, что делать: бежать на медину или остаться и послушать, что случилось у Хадижи. Она стояла в нерешительности, не выходя из гостиной.
Но пока она медлила, Зорайдэ обнаружила ее присутствие и нашла для любопытной Каримы задание:
- Карима, принеси нам с сидом Али два стакана чая. С мятой! Не с кардамоном, его не добавляй! Только со свежей мятой, купленной сегодня на рынке!
- Сейчас же принесу, Зорайдэ, - ответила Карима и понеслась на кухню, чтобы дать задание другим женщинам. Пусть приготовят и принесут, а она подаст. Карима нужнее рядом с хозяевами.
 Едва раздав указания, женщина быстро вернулась в гостиную, где находились Зорайдэ и дядя Али.
- … Даже не знаю теперь, сид Али, что будет, -  услышала, вернувшись, Карима и поняла, что Зорайдэ закончила рассказ. Но Карима успела понять, что Хадижу обидел муж – поднял на нее руку. Дело обычное в молодой семье, так что Карима даже не удивилась. Идет притирка характеров.
Сид Али немного подумал и ответил обеспокоенной жене:
- Жади ничего не узнает, потому что Хадижа не сможет позвонить ей, а мы этого делать не будем. Саиду тоже не стоит звонить. Хадижа успокоится, придет в себя, они с Фаридом помирятся, а наша семья вновь будет втянута в неприятности! Нет, Зорайдэ. Нам на ближайшие несколько дней хватит и другого скандала.
- Что ещё случилось, сид Али?
- Расскажу, Зорайдэ. Или Абдула подождать? Он сейчас придет, тогда и обсудим, чтобы не повторять одно и то же. Но если коротко:  Ясмин не могут нигде найти. Пропала!
- Как?!
- Да, Зорайдэ. Как только услышала, что жених придет в их дом после обеда, отправилась к себе в комнату, чтобы  переодеться в праздничное ткшейто и надеть подаренное женихом ещё в Сан-Паулу украшение, но так и не вернулась. Исчезла, - пожал плечами сид Али. - Думали – она сидит в комнате, проявляя свой дурной нрав, но потом обнаружили, что комната пуста.
- Неужели и Ясмин сбежала? – ужаснулась Зорайдэ.
- Да, думаю, что произошло именно это. Почему так, Зорайдэ? Абдул опять решит, что в моем роду есть дурное семя, которое заставляет женщин бегать от женихов и мужей.
- Но сид Абдул такие же слова говорил о Саиде –  что ему суждено иметь дело только с беглянками.
- Это эпидемия какая-то! Что ещё надо моей внучке?! Жених – богат, красив, молод, умен. Он влюбился в Ясмин с первого взгляда! Мне его поведение так живо напомнило молодого Саида, что даже не по себе стало. А теперь и моя внучка повторяет поступки Жади. Или я схожу с ума? Как такое может быть?
- Но, сид Али, куда могла подеваться Ясмин? Ни одна из ее подруг не осмелится приютить беглянку, сбежавшую из дома в день сватовства. Куда же Ясмин исчезла? Ей некуда идти.
- Не знаю, но я не удивлюсь, если и Ясмин, помня о подвигах тетки, решила спрятаться в развалинах крепости.
Зорайдэ охнула.
- Алхамдуллилах!
Дядя Али молча кивал головой, а его верная трубка от кальяна   оказалась у него во рту. Зорайдэ переживала:
- Аллах! Там ее никто не сможет быстро найти! Даже у опытного Саида на поиски в касьбе уходило не меньше, чем полдня! Ваши люди, сид Али, не успеют найти Ясмин до прихода ее жениха. Он всё узнает. И на медине будет трудно скрыть,  что происходит в доме Вашего сына.
- Согласен, Зорайдэ. Касьба огромная. Не зная переходов, без карты там запросто можно заблудиться. Это может случиться даже со мной, хотя я всю жизнь прожил возле касьбы, было время – знал ее, как свои пальцы. Теперь осталось мало людей, кому известны все переходы между башнями, тысячи коридоров, многие из которых закачиваются тупиками. Туристов водят в те места только вместе с проводником, и то – не везде возможны экскурсии.
- Там же опасно! Помните, сид Али, что случилось с тем женихом Каримы, которого потом депортировали в Сирию… Или в Ливан? Не важно. Развалинам много столетий, стены сами по себе рушатся, сыпется песок. Крыша может упасть на голову, пол под ногами может провалиться… Аллах, Аллах!
- Всё может случиться, Зорайдэ, - ответил расстроенный сид Али, успев затянуться кальяном  и выпустить кольца дыма изо рта. 
- Но Ясмин никогда не была в крепости. Как же она сможет выбраться из развалин касьбы, если решила спрятаться там от жениха? Пусть Аллах поможет найти ей легкую дорогу домой! Иншалла!
- Самое главное, что ее это не спасет от брака. Всё между родственниками уже решено. Жених от Ясмин не откажется, что бы она ни выкинула. Свадьба назначена, но пока не объявлена. Но уже идут приготовления, потрачено много денег, назад не повернешь! Амаль купил для Ясмин не дом – настоящий дворец в Арабских Эмиратах, где он недавно начал развивать свой бизнес. Никто не решится остановить свадьбу, если только сам жених не откажется, но в его намерения входит любым путем заполучить Ясмин. Он просто с ума сходит по моей внучке! Я недавно разговаривал с ним.
- Так она, наверно, как раз и добивается этого! Ни один мужчина не потерпит такого оскорбления – чтобы невеста сбежала от него накануне свадьбы. Но мне жалко Вашу внучку, сид Али, - вздохнула Зорайдэ. -  Получается, что ее насильно выдают замуж.
- Нечего ее жалеть, Зорайдэ. Лучшего жениха ей не найти. А учитывая ее характер, в котором сказались худшие качества натуры  Дунии… В этом я согласен и с сыном, и даже с Дунией, которая рада выбору семьи. Моему сыну не нужна дочь,  которая однажды выйдет замуж за европейца или бразильца. Сын сказал мне об этом уже давно, когда Ясмин едва подросла. Ещё одну Жади в нашем роду никто не потерпит.
Вдруг сид Али заметил Кариму, стоявшую за их спинами с открытым от изумления ртом.
- Где чай, Карима, который тебя просила принести Зорайдэ?
Потрясенная женщина, застигнутая врасплох,  не могла ответить ни слова, настолько ее поразили услышанные новости.
- Карима, что с тобой? Ты сказала, чтобы приготовили чай? – строгим голосом переспросила и Зорайдэ.
- Сказала, Карима всё сделала. Должны вот-вот принести! Сейчас узнаю, что там, с чаем, - кивнув, ответила женщина и направилась на кухню. Но навстречу ей уже шла одна из служанок с подносом, на котором сиял серебряный чайник,  стояли два стакана с вложенными мятными листочками.
- Вот чай, сид Али. Зорайдэ, куда поставить? На столик? – пришла в себя Карима и рьяно принялась за дело.
- На столик, конечно, куда же еще? – удивилась Зорайдэ.
- Карима, никому не рассказывай о том, что здесь услышала. Никому! Нам не нужны сплетни ни о Хадиже, ни о Ясмин, – предупредила хозяйка любительницу посплетничать, дождавшись, когда выйдет из комнаты служанка, которая принесла чай.
- Никому, никому не скажу, - клятвенно пообещала Карима. – Карима никому не станет говорить! Сид Али, Ясмин уже ищут? Может быть, уже нашли?
- Карима, иди на кухню, проверь, уложены ли блюда с печеньем. Подготовлена ли выпечка так, чтобы мы могли благополучно донести ее, не уронив по дороге? Накрыли пленкой, чтобы не налетел песок? Ведь идти далеко!
- Зорайдэ, всё давно готово. Ещё сид Али не пришел из красильни, а  Карима собиралась сказать, что блюда с печеньем подготовлены.
- Тогда просто иди и отдохни, Карима. Или сходи на кухню и там распредели между  женщинами  работу на то время, пока мы будем с тобой отсутствовать дома.  Но дай немного работы. Пусть тоже отдохнут и повеселятся в честь такого события. Из внуков сида Али старшие были мальчиками, они все уже обзавелись семьями. Ясмин – первая внучка, которую пришло время  выдавать замуж. Раздай женщинам сладости, включи на кухне музыку, пусть танцуют, веселятся. Пусть радуются за Ясмин!
- Но… как же, Зорайдэ? Если Ясмин сбежала, то чему же радоваться?
- Карима, Карима! Откуда они узнают, что Ясмин сбежала? Об этом известно только в доме сына сида Али, и знает он сам. Смотри, Карима, не проболтайся!
- Иду, Зорайдэ, уже иду. Не проболтаюсь, с радостью музыку включу.
- И переодеться не забудь. Сид Али тебе в приданое купил столько одежды к свадьбе, так надевай один из кафтанов уже сейчас.
- И то верно.  Под старой и пыльной джеллабой должно быть красивое платье. На улице жарко, но ветер несет пыль прямо в лицо. Погода гадкая.
Карима ушла, сетуя на судьбу и погоду.  А Зорайдэ налила чай мужу, и они продолжили беседовать о проблемах Хадижи и Ясмин.
Но между тем, после слов Каримы о ветреной погоде, Зорайдэ представила   песчаную пыль, забивающуюся под одежду, в волосы, в глаза, стоит только выйти из дома. Она с беспокойством подумала, как они с Каримой смогут доставить выпечку в дальний район медины, даже если повезут блюда на тележке, в которую запрягут осла.  Разумеется, печенье они прикроют от пыли тканью или пленкой.
Но Зорайдэ обнаружила, что пол покрыт слоем рыжей пыли, занесенной ветром в окна, в которых никогда не было стекол, стояли только ажурные решетки. Занавеси же не смогли стать преградой для мелких песчинок.
«Не могу видеть грязь. Как только придет сид Абдул, отправлю их с сидом Али в другую комнату, а здесь пусть кто-то из женщин всё чисто уберет, подметет пол. Надо проверить, не такая ли «картина» и в других комнатах риада», - слушая сида Али, внимая его суждениям о женской половине его рода, думала Зорайдэ о домашних делах, которыми никто не станет заниматься, едва дом останется без присмотра, когда они с Каримой удалятся на праздник.
 «Этот пол когда-то даже Жади подметала,  приходя в гости из дома мужа. С тех пор прошло много лет. И вот уже новая беглянка пытается избежать брака с нелюбимым мужчиной. Ничего не изменилось за четверть века, ничего!»
Потом сид Али отправил Зорайдэ готовиться к празднику -  ведь ей надо было переодеться в красивую одежду, подобрать золото, которого и у нее накопилось достаточно. Правда, Зорайдэ никогда не просила у сида Али купить украшения, но ему доставляло удовольствие баловать Зорайдэ на старости лет. Вот и сегодня она получила в подарок новые серьги и роскошное ожерелье.
- Пусть Карима поможет тебе застегнуть золото. Там какая-то особенная застежка.
- Сид Али, не стоило тратить деньги на золото, - упрекнула мужа,  смутившись от его щедрости, Зорайдэ. Она была скромна, как всегда.
Оставшись один в гостиной на любимом диване, сид Али гадал, что ждет его в доме сына. Нашлась ли Ясмин? Он вновь достал сотовый и позвонил Ясину…
 Из короткого разговора стало понятно, что девушка не вернулась,  ее искали, но не нашли. Искали только близкие родственники из опасения огласки. Впрочем, когда появится жених, то придется объявлять настоящий поиск, нанимать людей.
…Зорайдэ не спеша брела к себе в комнату. Она чувствовала себя неуютно, поняв, что невольно скрывает от сида Али правду. Она вспомнила, что утром, выйдя с одной из служанок на медину за специями, видела Ясмин. Девушка ее не заметила, так как куда-то спешила. Зорайдэ даже подумала, не обозналась ли она. Куда может идти Ясмин в день, когда в семье ждут появления ее жениха? В лучшем случае Ясмин могла бы отправиться с одной из служанок в парикмахерскую, чтобы сделать красивую прическу и наложить макияж.
 Женщина увидела внучку сида Али, но потом забыла, когда отвлеклась на покупки. Не вспомнила и тогда, когда услышала от сида Али неприятное известие об исчезновении девушки. Но теперь – после разговора - ее как будто осенило: а ведь Ясмин быстро шла по медине примерно в то время, когда, по рассказу сида Али, ее не обнаружили в комнате! Шла как раз в направлении района касьбы. О, Аллах!
«Я не могу решиться рассказать об этом сиду Али. Как я могу расстраивать его? А Ясмин тем временем может вернуться домой, или ее найдут», - сетовала старушка.
 Но чем больше она обдумывала то, что увидела утром, всё более подозревала: Ясмин шла именно тем путем, как добиралась и Жади до касьбы. К развалинам пройти через медину можно только через этот район. Возможно, сид Али прав насчет развалин крепости? Ясмин не хочет выходить замуж, поэтому сбежала, решила спастись от жениха именно там.
«Наверно, сид Али прав: это в крови у женщин его рода – укрываться в коридорах касьбы. Отчего всех туда так тянет? Или в их глазах развалины касьбы – лабиринт любви? Лабиринт спасения?»
Зорайдэ присела на пуфик, добравшись до комнаты. Карима скоро должна подойти, чтобы помочь одеться. Отдыхая перед дорогой через медину, Зорайдэ никак не могла решить, как ей поступить. Наконец, выбор был сделан: когда они с сидом Али прибудут в дом сына, тогда она и расскажет мужу, что видела его внучку на медине и где именно. Но она так хотела верить, что девушка одумалась и вернулась домой сама!
Когда в комнате появилась Карима, Зорайдэ уже успела выбрать платье для праздничного торжества. Черное, с богатой вышивкой на груди. Удобные кожаные туфли в восточном стиле Карима помогла ей найти и достать с одной из полок огромного шкафа.
А когда Карима увидела новые украшения жены сида Али, ее восторгу не было предела!
- Зорайдэ, какое ожерелье! Зорайдэ, ты невесту затмишь! Дуния же упадет на месте от зависти! Сид Али ей не дарил таких роскошных украшений, не помню, чтобы он дарил!
- Как бы мне, и правда, не вышли боком такие подарки, - забеспокоилась пожилая женщина. – Не хватало ещё, чтобы Дуния устроила скандал на празднике собственной внучки из-за полученного от сида Али золота.
- Зорайдэ, я буду рядом с тобой на празднике! Дуния не посеет скандалить, не посмеет! А если начнет говорить разные гадости, то не обращай на ее слова внимания, - давала советы Карима.
Собирались долго, пока не заглянула в комнату Рания и не сообщила, что в дом вошел сид Абдул. Скоро пора отправляться в дом Ясина.
- Аллах! Наконец-то! Какие новости принес старик? … Рания, сид Абдул один пришел или с Дунией?
- Дядя Абдул пришел вместе в ларой Нурией. Я слышала, что лара Дуния ещё утром ушла в дом сына вместе с Икрамом.
- Хорошо, - успокоилась Зорайдэ, закалывая сбоку над ухом платок, так что шея оказалась надежно укрыта, и то, что на шее у нее новое золото, было невозможно догадаться. Так Зорайдэ и просьбу сида Али выполнила, надев подаренные украшения, но и Дунии не даст повода  для скандала.

29. Часть 12. Глава 29. В доме сына дяди Али.  Похождения Ясмин.

В гостиной спорили старики. Сид Али убедился, что до приятеля не дошли новости о Ясмин. Поэтому разговор шел только о Хадиже. Они сидели на диване, пили чай. Из кухни принесли чашу большую тарелку с печеньем из того, что напекли для праздника. Сид Абдул был в очень чистой и тщательно выглаженной светлой джеллабе в полоску – других он не признавал, на голове красовалась и новенькая феска с кисточкой.
- Вот, пришлось купить, потерялась старая феска. Так к ней привык, даже не чувствовал ее, не могу понять, куда делась.
 Сид Али понимающе кивнул, но не стал высказывать подозрение, что старую вещь могла выкинуть и Дуния. Она не раз проделывала подобное с его собственными вещами, когда была его женой. Дуния не признавала подобной экономии. «Зачем носить старье, если есть деньги на новые вещи? Не бедный ведь сид Али!» - так она рассуждала. Значит, принялась за старое.
- Абдул, но неужели твой друг Рахим не рассказал тебе, что Фарид собирается вернуть бывшую жену?
- Не верю! – яростно возражал сид Абдул.- Ведь Зухра ведьма! Как Фарид может упасть в ту же яму, где побывал однажды? 
- Но я виделся с шейхом из Мекнеса. Он мой знакомый и приехал ко мне посоветоваться. По его словам, к нему явилась Зухра и рассказала, что Фарид не заплатил махр, не дал ей и через год жилья, но восстановил близкие отношения. Теперь женщина уверена, что ждет его ребенка.
- Не верю, Али, и ты не верь словам этой женщины, - предостерег он друга. - Она может солгать что угодно, даже придя в мечеть. Она ведьма! Семья не просто отказалась от нее, Зухра была проклята! Слава Всевышнему – он каждому воздает по заслугам! Фарид не мог переступить через проклятие!
- Абдул, но женщина поклялась на Коране, что ее слова – правда.
- Что?! Тогда почему я ничего не знаю об этом? Рахим обязательно рассказал бы мне о таком. Нет, не может быть. Это вымыслы сплетников с медины. Но если бы оказалось правдой … Да поможет этой семье  Аллах!
- А я думаю, что Фарид вынужден был по требованию шейха снова взять Зухру в жены. На медине Мекнеса говорят о никяхе, - осторожно сказал сид Али, не раскрывая правды о том, что никях между Фаридом и Зухрой вновь состоялся ещё неделю назад. 
 Но что-то его останавливало, и он не стал откровенничать с приятелем, рассказывать подробности. Действительно, почему друг Абдула не рассказал ему о второй жене внука? Почему Хадижа ничего не знает о втором браке Фарида? Если был никях, отчего же Фарид скрывает это? Что стоит за его молчанием?
Но сид Абдул высказал предположение, которое вполне могло оказаться правдой. Возможно, что человек, рассказавший сиду Али о якобы состоявшемся свадебном обряде в мечети, что-то не так понял.  Были намерения, но никях не был проведен? А Фарид начал встречаться с женщиной, потому что она его шантажирует?
- Али, я уверен, что Фарид никогда не взглянет на ту, которая стала виновницей смерти его отца.
- Абдул, ты же сам говорил, что это могут быть сплетни! Женщина может быть невиновной с смерти свекра. Но Зухру никто не любил в семье, вокруг нее собралось столько невероятных слухов. Ты же знаешь, сколько малограмотных людей у нас в городе, которые готовы поверить во что угодно.
Но Абдул не желал соглашаться. Он погрозил пальцем, сказав:
- Я наслышан о ее тетке из Марракеша, которая занималась гаданием на площади Джемма-эль-Фна, но она и в Фесе на верблюжьем рынке промышляла лечением животных. Я знаю, о чем говорю тебе.
- Посмотрим, но Хадижа звонила и жаловалась на то, что Фарид грубо с ней обращается. Он ее ударил. Ее муж не ночует дома, и она уверена, что Фарид встречается с другой женщиной, - не спеша рассказывал сид Али другу о проблеме.
- Вот как? Неужели внук моего друга завел любовницу?! Аллах! Как  такое возможно? Это харам! Харам! Я поеду в Мекнес и поговорю с Рахимом. Если ему нужна ещё одна женщина, пусть возьмет вторую жену. Это не будет харамом.
- Вот именно об этом, Абдул, я и хотел тебя попросить. Побывай в Мекнесе, навести сида Рахима. Передай ему мой огромный «салам». Узнай, что происходит с дочерью твоего племянника. Саид пока ничего не знает, хотя Хадижа очень просила нас с Зорайдэ рассказать отцу о ее проблемах с мужем.
- Ещё чего! Какие такие проблемы могут быть у Хадижи? Муж поздно возвращается домой? Он много работает! Есть любовница? Я разберусь, где тут правда. Но жаловаться Саиду на мужа? Или Фарид не кормит ее? Не дает крыши над головой? Не дает денег на домашнее хозяйство? Он не заботится о ней?
- Сид Абдул, - не выдержала Зорайдэ, спустившаяся вниз и уже некоторое время ненавязчиво стоявшая здесь же, в гостиной. Она подошла   к мужу, чтобы узнать, не надо ли чего ему и гостю перед выходом из дома. Но услышав слова сида Абдула и не смогла сдержаться.  – Муж ударил Хадижу! Фарид дал ей пощечину!
- И что такого? Жен не запрещено бить. Вот в Саудовской Аравии один имам даже написал фетву, как надо бить непокорных жен.
- И как же? – со страхом спросила Зорайдэ.
- Не нанося физического ущерба женщине. Бить газетой, например, чтобы женщине было обидно, но не больно. 
- Да что Вы такое говорите. Сид Абдул! Не думаю, что Саиду понравится, когда он узнает, что зять бьет его дочь, - сказала Зорайдэ, поджимая губы.
- Нет, моему племяннику ничего не рассказывайте. Я разберусь и тогда позвоню Саиду. И если у Фарида обнаружится любовница, он получит удары плетью. На площади!
- Но если Зухра стала женой? Что тогда? – беспокоилась Зорайдэ. – Если Жади узнает? Если ей станет известно, что Фарид бьет ее дочь?
- Зорайдэ, если Фарид взял вторую жену, то, кем бы она ни оказалась, Хадиже придется принять ее. Брак – это святое. Хадижа должна будет покориться его выбору. Значит, Фарид прав, ударив Хадижу.
- Но почему мы ничего не знаем о втором браке Фарида? На медине только сплетни, никто ни о чем не знает точно, - недоумевал сид Али. –  Если брак законно заключен, то был никях. Как возможно скрыть никях? Почему Фарид не привел женщину в свой дом? Скрыл от семьи?
- А кто сказал, что скрыл? Сказал семье, а Хадиже решили не говорить. Она ждет ребенка. Не хотят, чтобы она нервничала, - пожал плечами сид Абдул.
- Это неправильно, - не смог согласиться сид Али.
- Я завтра же поеду в Мекнес и всё разузнаю. Но не хочу, чтобы кто-то в той семье знал о моих планах. Не желаю быть введенным в заблуждение. Приеду внезапно.
- Так ты поймешь, Абдул, что сид Рахим скажет тебе правду?  Он всегда будет на стороне внука.
- Али! Есть каноны, предписанные религией! Рахим не может солгать мне. Но я хорошо знаю своего приятеля. Много лет знаком с ним.
- Поезжай, попробуй узнать, что там происходит, - как-то безнадежно произнес сид Али.
- Не беспокойся, Али. От меня ничего не скроется. В вашем доме могут мне принести ещё стакан чая? У меня  во рту пересохло, пока к вам шел. А чайник уже пуст.
- Карима, скажи, чтобы принесли ещё один чайник, - тут же обратилась жена сида Али к главной служанке. Карима жестами дала понять, что чай готов, ждут только знака, чтобы внести.
Вскоре сид Абдул выпил ещё несколько небольших стаканчиков, один за другим. Сид Али терпеливо ждал, когда приятель утолит жажду.
А тем временем Карима приблизила лицо к уху Зорайдэ, что-то прошептав. Женщина удивленно посмотрела на нее в ответ.
- Так что мне сказать Рании? – уже не шепча, спросила Карима.
- Сид Али, Рании можно пойти с нами на праздник? Она попросила Кариму узнать, разрешите ли Вы ей побывать на сватовстве Ясмин?
- Рания хочет пойти с нами? – переспросил сид Али. – Пусть идет. Лучше пусть увидит всё собственными глазами, чем потом станет пересказывать Саиду сплетни с медины.
- О чем ты говоришь, Али? – встрепенулся Абдул, поставив пустой стакан на стол. – Рания общается с моим племянником?
- Саид оставил Ранию у нас, как ты знаешь, чтобы соблюсти обычай. Конечно, она звонит и разговаривает и с сыном, и с Саидом. Ведь он обещал Рании  забрать её в Бразилию, когда подойдет время.
- Вот как? Саид меня не слушается. Пусть сам разбирается в своей жизни! Но меня сейчас беспокоит другое: Фарид не похож на человека, способного тайно встречаться с одалиской. Но и второй брак ему скрывать ни к чему.
- Возможно, причина в Саиде? Фарид его боится.
- Боится? – скептически повторил Абдул. – С чего ему бояться отца Хадижи? Но я думаю, что одалиской могла стать Зухра. Она его вновь околдовала. И я их разоблачу. Фарид понимает, что ему нельзя быть с Зухрой, а она колдует на него.
- Абдул, я поручаю тебе ещё одно дело: дай понять Фариду, что мой младший сын Икрам скоро приедет сватать его сестру Дайнаб.
- Вот это хорошая новость, - обрадовался и сразу оживился сид Абдул. – Когда Икрам намерен сватать девушку?
- Думаю, сразу после окончания Рамадана можно устроить праздник и объявить о помолвке, - кивнул сид Али. – Поговори с Дунией. Даже возьми ее с собой в Мекнес. Пусть она присмотрится к будущей невестке, всё подметит. Послушает, что о ней говорят в городе, соседи. Как она ведет себя в семье. Пусть Дуния поговорит с Хадижей. Мне интересно и ее мнение о сестре мужа.
- Ээээ… когда это дружили сестры мужа с женой брата? Хадижа может быть не объективна.
- И всё-таки пусть расспросит, - настаивал сид Али.
- Я возьму Дунию в Мекнес, а она уж пусть разузнает о девушке. … А где Нурия? – удивился он. – Куда пропала моя верная Нурия?
Ему ответила Зорайдэ.
- Сид Абдул, Нурия попросила Кариму отвести ее на кухню, чтобы увидеться с женщинами. Им есть, о чем поговорить. Ведь Нурия много лет знакома с многими служанками,   работающими в нашем доме.
- Зорайдэ, пусть Нурию приведут. Пора отправляться на праздник. Иначе мы опоздаем. Если жених придет раньше нас, гости решат, что мы не ценим жениха Ясмин.
- Пора, действительно, время не будет нас ждать, - тяжело вздыхая, произнес сид Али, поднимаясь с дивана.
- Зорайдэ, пусть женщины вынесут выпечку. Ахмет придумал, как без потерь доставить ваше печенье на праздник.
…. Так, наконец, из риада сида Али в сторону дома его сына  выдвинулся караван из нескольких ослов, груженных выпечкой и подарками будущим  невесте и жениху, а так же несших на себе стариков и женщин, которые не захотели передвигаться пешком по залитой горячим воздухом медине. Рания, узнав, что для нее не нашлось осла, с сожалением решила остаться дома.  Не идти  же ей пешком?
Она стояла на галерее – таком привычном теперь для нее месте. Сколько раз за последние месяцы она смотрела вслед то возвращающимся домой Саиду и Фатиме, то отбывающим с очередного праздника в Мекнес Хадиже с мужем. Но когда же и она сможет покинуть этот дом вместе с Саидом? «Очень жаль, что мне пришлось остаться. Кажется, в доме сына лары Дунии что-то случилось. Но что? Саиду следует знать об этом или нет? Важны для него события в семье сида Али или нет? Опять буду ждать рассказов Каримы о том, каким был праздник, что надела Ясмин в такой важный день жизни, какие украшения были на гостях. Но задам столько вопросов, что Карима всё равно проболтается».
Когда хозяева риада и их гости скрылись из вида, а Ахмет закрыл ворота на улицу, Рания вернулась к себе и достала телефон, чтобы позвонить Саиду. Разве он не просил ее сообщать новости о жизни дочери? Пусть узнает, что Фарид дал пощечину Хадиже, что он с кем-то встречается, а сид Абдул собрался в Мекнес, чтобы всё выяснить.

…. Сид Али и сид Абдул с женщинами двигались по медине, стараясь не потеряться в довольно густой толпе жителей. Юнус следил за ослом,  который тянул тележку с вещами. Зорайдэ и Карима здоровались с знакомыми торговцами, весело отвечая на вопросы о предстоящем празднике. Как бы у Зорайдэ ни было тяжело на душе, она старалась не показывать вида. Пусть сплетники медины думают, что всё хорошо. Если кто-то успел услышать об исчезновении Ясмин, то, увидев их процессию, двигающуюся на праздник с хорошим настроением, поймут, что всё услышанное – сплетни.
Сид Али тоже «держал лицо». Он беззаботно приветствовал всех, кто с ним здоровался. А умиротворенный вид сида Абдула говорил сам за себя. Зорайдэ радовалась, что муж не стал рассказывать приятелю о побеге Ясмин, и надеялась, что сид Али сумеет уладить ситуацию. Поговорит с женихом. Вместе они могли бы найти выход из  положения. Но прежде предстоит отыскать беглянку… Только бы жених не объявил об отказе от помолвки, узнав о сбежавшей невесте!
Но когда они въехали на улицу, соседнюю с той, где  жил сын сида Али и Дунии,  Карима вдруг дернула поводья, чтобы заставить осла быстрее двигаться. Так она вскоре поравнялась с Зорайдэ.
- Смотри, Зорайдэ! Кто та девушка, что оглядываясь, спешит впереди нас? Это не… Ясмин?
- Ясмин?!
- Точно, это же она! – отозвался сид Али, услышавший их восклицания.
- Ясмин? Это Ясмин? Али, твоя внучка бродит по улице, когда жених может в любую минуту появиться возле ее дома?! – тут же подхватил сид Абдул.
 – Я и сам хотел бы знать, что моя внучка делает на медине, если ее место – в комнате, где соберутся гости, чтобы услышать, как в присутствии жениха будет объявлено об их помолвке? – сурово отозвался дед невесты.
- Куда смотрит Дуния? Спрошу с неё за такое упущение! Она же мать отца невесты! Должна бы понимать, что могут подумать о Ясмин гости и родственники, которые пришли на праздник.
- Карима, позови ее, - попросила Зорайдэ, понимая, что этого хочет и сид Али. Ведь надо прояснить ситуацию и что-то придумать, чтобы спасти репутацию невесты. Даже хорошо, что Ясмин попалась им по пути к дому. Можно этим воспользоваться.
- Она вернулась сама. Что же случилось? – прошептала Зорайдэ.
Карима ее услышала или поняла, о чем думает хозяйка. Тоже тихо сказала ей:
- Ясмин могла одуматься и вернуться. Карима уверена, что Ясмин одумалась!
- Тише, Карима. Молчи. Ничего больше не говори. Если Абдул услышит…
- Но почему она вернулась? Кариме непонятно! Сама вернулась. Ее не тащат под руки, как когда-то нашли и насильно вернули Саиду Жади его люди.
- Может, она поняла, что не может так поступить с семьей. Ведь  у неё есть две сестры, которым не смогут найти женихов, когда придет время, если Ясмин сбежит и свадьба не состоится. От Ясмин сейчас зависит не только ее репутация, но и всей семьи, ее сестер.
- Ясмин! Ясмин, подойди! – крикнула Карима.
Девушка оглянулась и … побежала им навстречу. 
Когда оказалась возле сида Али, возле деда, хмуро и пытливо смотревшего на неё, девушка расплакалась.
- Объясни, Ясмин! Но думай, ЧТО  ты будешь говорить, - с намеком предостерег сид Али, косясь на сида Абдула.
Но Ясмин не была глупой. Она предпочла не рассказывать правду, видимо, полагая, что родственники отца не знают правды о ее исчезновении.
- Откуда ты идешь? Что ты делаешь на улице? Где ты должна сейчас находиться? – строго вопрошал сид Али.
- Я… заблудилась на медине. Одна моя подруга рассказала мне о парикмахерской, где можно покрасить волосы хной и сделать удивительно красивую праздничную прическу.  Но я не нашла той улицы, о которой мне рассказывали, потом потеряла бумажку с адресом, пока бродила в районе Карауина. А потом сама не заметила, как заблудилась в переплетении улиц. Я несколько часов хожу по городу. Только одна женщина смогла подсказать, как мне выйти в мой родной район, - расплакалась Ясмин, растирая грязными ладонями слезы по лицу.
Зорайдэ заметила, что от рук на щеках девушки остались странные желтые следы. Где она так испачкалась? Она же не могла идти, держась за стены домов, окрашенных, как все дома Феса, в светло-бежевый цвет. А вот в коридорах касьбы с осыпающимися стенами…
Но, удивившись, она промолчала, как и о том, что видела внучку сида Али вовсе не возле Карауина, а совсем в другом районе, куда она никак не могла бы попасть, если бы оказалось правдой то, о чем Ясмин им рассказывает. Зорайдэ не собиралась при сиде Абдуле  разоблачать девушку.
И тут же она вспомнила Жади. Это было время первых месяцев ее семейной жизни. Тогда Жади и Лукас, как позже выяснила Зорайдэ,  тайно встречались в палатке возле верблюжьего рынка на окраине Феса. Однажды Жади решила сбежать, продав золото, подаренное Саидом.
Но когда она захватила с собой все деньги и отправилась в конец города, в палатку, то была застигнута там людьми мужа. Лукас, к счастью, в тот раз немного опоздал. Поэтому подозрения сида Абдула об измене не нашли подтверждения – к радости влюбленного в жену Саида.
А Жади тогда потеряла свой любимый нефритовый кулон и все деньги, которые выпали из ее одежды, когда несколько мужчин тащили ее в дом мужа, а она изо всех сил сопротивлялась и кричала, призывая на помощь. Нашлись свидетели, уверявшие, что Жади звала некоего Лукаса.
Зорайдэ, поежившись, вспомнила и первый семейный суд над Жади. Сид Абдул допрашивал Жади и обвинял, а сид Али защищал, веря и не веря в обвинения родственника Саида. Это потом семейные суды войдут в жизнь Жади и Саида как нечто обыденное, и сиду Али не раз придется лукавить, участвуя в этих действах. На что только Жади не толкала сида Али,  то требуя развести ее с Саидом, то однажды желая ради дочери помириться с бывшим мужем и вновь стать его женой!
 И вот теперь перед ними стоит Ясмин и лжет в лицо им всем. Неужели и у неё не обошлось без запретной любви? Но почему же Ясмин вернулась? Зорайдэ не верила в то, что в таком возрасте в девушке может победить разум, поборов  любовь и страсть. Жади в свое время не раз доказывала обратное. Никто не откажется от любви, если она дает надежду на счастье.
- Что ж, Ясмин. Ты войдешь в дом вместе с нами и будешь молчать, если гости или кто-то из родственников станет тебя расспрашивать, где ты была. Но твоему отцу ты скажешь правду …  Повторишь то, о чем ты только что нам рассказала.
-  Я очень боюсь отца! Он меня убьет!- заплакала ещё сильнее внучка Дунии.
Абдул, молча слушавший их разговор, что-то почувствовав, но не поняв правды, всё-таки сказал:
- Пусть отец накажет тебя как следует, потому что ты поступила неправильно! Отчего ты плачешь? Значит, ты отправилась в парикмахерскую одна и без позволения отца!
- Не плачь, Ясмин. Главное, что ты смогла выбраться на знакомую улицу и скоро будешь дома, - утешил сид Али внучку. – Но у тебя такой грязный вид, что надо как можно скорее привести себя в порядок. Ты ведь не можешь показаться жениху в таком виде! А он появится уже очень скоро.
 - Успею, не стоит волноваться из-за жениха, - хлюпнув носом, слишком уверенно ответила заплаканная Ясмин.
«Так говорит, как будто знает, что он может и вовсе не прийти!» - заметила про себя Зорайдэ. И тут же увидела, как посмотрел на нее сид Али. О, значит, и сид Али вспомнил про выходку Жади, когда ещё до свадьбы ею было послано письмо Саиду, в котором она постаралась опорочить себя. Что тогда началось! Мухамед узнал о письме и поверил, усомнившись даже и в собственной невесте Латифе, потому что у нее оказалась такая родственница.
 А Саид верить словам Жади не захотел, решив, что она слишком молода и поэтому способна на такие безрассудные поступки – оговорить себя. Саид всегда находил объяснения поступкам Жади, что бы она не делала… А как отнесется к поведению Ясмин ее жених? Как бы ни был он влюблен в девушку, но если узнает о том, что она отсутствовала несколько часов  перед обрядом сватовства, позволив семье решить, что она сбежала, а потом вернулась, но солгала всем, придумав невероятную историю...
Нет, он может поступить иначе, чем Саид Рашид. Если Ясмин будет разоблачена, то на репутацию семьи ляжет несмываемое пятно позора. А как после этого поступят с девушкой, Зорайдэ даже думать боялась. Разве что сид Али вмешается.
Так, в размышлениях о неразумных девушках, Зорайдэ добралась вместе со всеми до риада, где жила Ясмин.


30. Часть 12. Глава 30. Праздник сватовства Ясмин.

Когда, спешившись с ослов,  они вошли в открытые ворота риада родителей невесты, увидели, как им навстречу спешит сын сида Али. Раскинув руки, Ясин по очереди обнял отца и сида Абдула. Поприветствовал женщин.
- Ясин! Сын мой, салам алейкум!
- Отец! Вы осветили светом наш дом! Как я рад, что…, - замолчал сид Ясин, только теперь заметив за спиной Зорайдэ дочь.
Он молча посмотрел на отца, на сида Абдула и осторожно спросил:
- Ясмин ходила к вам, отец? Она была у Вас? Почему же сразу не позвонили?
Сид Абдул, с подозрением следивший за сценой, тут же вмешался, решив, что понял, что происходит.
- Я так и думал, что твоя дочь, Ясин, ушла на медину без твоего разрешения, да ещё в такой неподходящий момент!
- Абдул, не будем больше обсуждать этот случай. Ведь Ясмин нам всё объяснила. Она заблудилась, когда ей пришло в голову отправиться в парикмахерскую. Бывает. Но  всё закончилось хорошо. Оставьте девушку в покое. У неё и без того заплаканные глаза, поэтому жених может неверно истолковать ее вид. Решит, что она не хочет выходить за него замуж.
- Иди, Ясмин, в дом, мы потом поговорим! Умойся и переоденься. Жених скоро будет здесь.
Зорайдэ и Карима вдруг заметили, как Ясмин скептически усмехнулась. Неужели она уверена, что жених не появится на празднике? «Что она ещё натворила?»  –  прочли они в глазах друг друга, переглянувшись. Кажется, даже лара Нурия что-то заподозрила, но не стала говорить об этом вслух. Скромно стояла рядом с хозяином, но не вмешивалась в разговор.
«И пусть Нурия молчит. Она тоже понимает, что сид Абдул способен отправить девушку на площадь, чтобы наказать плетьми, если ему станет известно об обмане. Но куда всё-таки ходила Ясмин? С кем встречалась? И почему вернулась? Или у нее тоже что-то не сложилось, как много раз случалось у Жади с Лукасом?» - то и дело думалось Зорайдэ.
 А Ясмин ушла. Послушно отправилась готовиться к встрече с женихом, в которой уже не были так уверены Карима и Зорайдэ.  Незабываемый пример Жади научил их не доверять, казалось, послушному поведению юных красавиц.
Сид Али и сид Абдул смешались с гостями праздника. А Зорайдэ и Карима вместе с Нурией  позаботились, чтобы аккуратно были выгружены блюда с печеньем и не потерялись пакеты и коробки с подарками.
Потом, после чашек  чая и кофе со сладостями, которыми угощали всех гостей, Зорайдэ и Карима с беспокойством стали ждать появления Ясмин. Не было видно и Дунии. А Нурия держалась рядом с ними, женщинами из семьи сида Али. О ней пеклась заботливая Карима. Но и Зорайдэ относилась доброжелательно к Нурии, которую так высоко ценил сид Абдул. Нурия всегда нравилась Зорайдэ.
Наконец, вышла к гостям Ясмин. О том, что девушка недавно плакала, невозможно было догадаться, разве что по слегка припухшим векам. Но у невесты были подведены тхолью глаза, наложены тени на веки, что делало незаметным последствия горьких рыданий на медине при встрече с дедом.
Зато какое чудесное платье-кафтан было на Ясмин! Оно так шло ей, что незаметная в обычной жизни девушка теперь казалась ослепительной красавицей. На шее сверкало ожерелье, то самое, которое было обнаружено невестой в сумке после возвращения из Бразилии. Гости, заметив украшение, тут же стали перешептываться, что это подарок жениха.
Разумеется, на внучке Дунии были и другие многочисленные украшения: кольца, серьги, браслеты. Даже на волосах сверкала тоненькая золотая цепочка с жемчужными бусинами. Украшение выглядывало из-под накинутого на голову легкого шелкового шарфа, один конец которого  Ясмин перебросила через плечо, заколов  оригинальной золотой булавкой.
Ничто не говорило о том, что Ясмин ещё пару часов назад была причиной переполоха, не успевшего, к счастью, выплеснуться за ворота дома.
- Машалла! Какая красавица! Машалла!  Какое платье! Ясмин, ты самая красивая невеста в Фесе, – восхищенно рассматривали девушку Зорайдэ  и Карима. 
Вскоре рядом с внучкой возникла  недовольная, даже рассерженная чем-то лара Дуния.
- …Дуния, ты должна лучше следить за собственной внучкой, - тут же возник у неё за спиной сид Абдул. От его нотаций и вынуждена была отмахиваться женщина.
- Абдул, когда ты оставишь меня в покое? Не порти мне праздник! Всем весело, только ты ходишь  за мной по пятам и всё о чем-то зудишь!
- Аллах, пошли мне терпения! Дуния, я тебе ещё не раз скажу о том, что…  А что, жениха всё ещё нет? – вдруг опомнился старик. - Где же он? Это странно: я знаю Амаля как человека пунктуального и обязательного. Неужели он ещё не пришел? Дуния, спроси у сына, не звонил ли жених?
- Не звонил! Успокойся, Абдул! Иди, вон там чай разносят, тебе тоже нальют и печеньем угостят, - громко посоветовала она ему приторно-сладким голосом. И тут же пробурчала под нос, оглядываясь по сторонам:
- Только от меня отстань, старый осел.
- Что? Дуния, ты что сейчас сказала? – спросил, подозрительно посмотрев на женщину, старик.
- Ничего! Пора бы уж жениху появиться, говорю! Люди уже подшучивать на этот счет начинают.
Сид Абдул хмыкнул. Потом достал из кармана джеллабы сотовый и, щурясь,  присмотрелся к дисплею. Непринятых звонков, скорее всего, не было – если судить по недовольному выражению его лица.
- Нет, это начинает меня настораживать. Амаль Мухиб Бенхашем – не из тех, кто может опоздать на собственное сватовство. Неужели он не придет? Или до него дошли слухи о неудаче Саида? О том, что от него сбежала Джамиля? Когда от мужчины сбегает невеста, которая ею даже не успела назваться, то… Что с тобой. Ясмин? Дуния, Али, что с вашей внучкой? Она побледнела и едва стоит!
Действительно, девушке  стало нехорошо. А сид Али беспокойно посмотрел на Зорайдэ и Кариму. Неужели старый приятель что-то разузнал? Кто Абдулу рассказал о побеге Ясмин? И был ли побег? Или только домыслы перепуганных родителей?
- Карима, принеси стакан воды, простой воды! – попросила Зорайдэ.
 Все родственники задавались одним вопросом: где жених? Поэтому подошли ближе к невесте и после слов сида Абдула увидели, как Ясмин едва не потеряла сознание.
- Что вы хотите? Ясмин столько улиц прошла, когда бродила по городу. Заблудиться в Фесе просто, но это страшно. Она устала  и проголодалась. Она и теперь не съела ни крошки, когда вышла к гостям, - оправдывал внучку сид Али.
- Я сейчас же принесу тебе блюдце с печеньем и чай, - пообещала Карима и исчезла среди гостей.
- Но где же Амаль Мухиб Бенхашем? – вновь повторил сид Абдул, а Ясмин, совладав с собой, спросила:
- Дядя Абдул, как полностью имя жениха? Вы сказали: Амаль Мухиб Бенхашем?
- Да, именно так, а тебе разве не говорили, кто он? Твой отец не рассказал тебе, что твой жених – тот самый наш попутчик, который летел с нами из Бразилии после свадьбы Хадижи?- усмехнулся старик. - Ты должна быть рада, что тебя собрался сватать такой богатый и успешный мужчина. Щедрый, молодой, что так ценят в молодости все женщины. И он платит закяты, отдавая в мечеть в пользу бедных положенные деньги.
- Амаль Бенхашем – мой жених? – как будто не веря, повторила Ясмин. – Тот, который… эээ…. ехал с нами в автобусе из аэропорта?
- Он самый! – подтвердил, усмехаясь,  сид Абдул, в руках которого невесть откуда появились четки. Он стоял рядом с довольным видом,   перебирая бусины одну за другой.
- Не могу поверить, - ошеломленно повторяла девушка. – Не может быть!
- Али, ты посмотри, как удивляется твоя внучка! 
Дуния, смерив его взглядом, высоко выгнув бровь, сказала с насмешкой:
- Ещё бы! Если вы с Али запугали бедную девочку, уверяя, что ее жених -  старый и лысый. Ясмин, таким тебе описали жениха?
Но Ясмин не ответила. Она потерла рукой щеку, молча обдумывая что-то.
- Боюсь, что после такого позора, когда все поймут, что уважаемый человек передумал тебя сватать, Ясмин, то вряд ли найдется кто-то, кто захочет взять тебя замуж, - с досадой произнес Абдул.
И тут в его руке зазвонил телефон. Старик охнул от неожиданности, но потом обрадовался.
- Это он! Жених Ясмин звонит! – сообщил старик и включил телефон.  – Амаль!...Что?… Аллах,  Амаль, как вовремя ты позвонил! Мы начали думать, что ты отказался от невесты… Ясмин? Конечно, она здесь. У тебя очень красивая невеста… Что? – как будто удивился сид Абдул. Но что сказал жених, никто не слышал. А Абдул не счел нужным повторять вслух. – Ээээ… ей так хотелось красиво выглядеть на празднике,  она отправилась на медину и заблудилась, пока искала нужную парикмахерскую…, - рассмеялся Абдул, и все поняли, что он говорит о Ясмин.
- Абдул, хватит болтать! – первой отреагировала Дуния.
То, что приятель обсуждает его внучку, не понравилось и сиду Али. Помрачнел и отец невесты.
Но хуже, чем всем, всех было Ясмин. У нее из глаз брызнули слезы, и девушка резко повернулась, чтобы уйти.
- Останься! – приказал отец. И дочь ему повиновалась, пряча лицо и стараясь отвернуться от любопытных гостей, уже обративших назойливое внимание на их компанию.
- Вот как? – сочувственно произнес сид Абдул. – Ничего страшного, мы всё понимаем. … Конечно, я передам и родителям невесты, и гостям… Объясню причину… Что?! Амаль, ты именно мне оказываешь такое доверие?... Хорошо, да благословит тебя Аллах! … Иншалла! Иншалла! – несколько раз повторил старик и на этом закончил разговор.
- Так что, Абдул? О чем ты так долго разговаривал с женихом? – сердито спросил дядя Али.
- Жених отказался от Ясмин? Говори скорей
Абдул высказал несколько нравоучительных мыслей в адрес нетерпеливой женщины, между прочим,  своей жены, которую он никак не мог перевоспитать… При этом он не замечал, как испытывает терпение  у всех, кто ждал ответа на вопрос о женихе.
Наконец, сид Абдул сообщил:
- Всё в порядке. Мне трудно поверить, что такое бывает,  но жених, направляясь на праздник, тоже заблудился среди улиц Феса. Я мог бы предположить удивительное сходство характеров Ясмин и Амаля Бенхашема,  но, как выясняется, он, подходя к риаду невесты, увидел, как его невеста Ясмин выходит из дома и, крадучись, идет куда-то прочь от риада. Он проявил любопытство и пошел за ней следом…
Все: от родителей Ясмин до лары Нурии и, конечно, Каримы, посмотрели на девушку, а внучка Дунии с вызовом сказала:
- Вот как? Я его не видела! – и тут же вновь опустила глаза.
- И что же было дальше? – тихо, но с угрозой в голосе поинтересовался сын сида Али.
- А дальше…  Ясмин шла всё быстрее и явно знала район, по которому уверенно двигалась вперед, а он же начал отставать, а потом и вовсе упустил ее из вида. Амаль заметался по улице, свернул в другую, надеясь на счастливый случай, который поможет ему вновь увидеть в толпе Ясмин. Но оказалось, что он заблудился. Амаль пытался выбраться из лабиринта улиц, но город всё дальше заманивал его в медину, и Амаль понял, наконец, что окончательно заблудился.
- Странно, что истории жениха и невесты так похожи. Оба потерялись в городе, который для Ясмин родной город с рождения. А мужчина, выросший на Востоке, часто бывающий в Фесе, мог заблудиться как какой-нибудь турист – в это трудно поверить! – заявила Дуния.
  Зорайдэ не могла с ней не согласиться. Она поняла, что за двойной ложью что-то стоит. И сид Али поймет, конечно, что скрывают эти двое.
- Так он собирается жениться или нет? – задала Дуния вопрос, который интересовал всех куда больше, чем то, что сначала Ясмин едва успела вернуться с медины на собственный праздник, потом непостижимым образом история повторилась и с ее женихом.
- Амаль не только не отказался жениться, но и уверил, что он, как только сможет добраться до дома невесты, тут же объявит о сватовстве и свадьбе. Он готов жениться хоть завтра!
- Нет уж! Пусть сначала выберется из… Я против! Завтра я замуж выходить не стану! – в панике запротестовала Ясмин.
- А кто тебя спрашивать собирается?... Кому интересно твоё мнение?... Выйдешь замуж – спасибо нам скажешь!... Амаль купил для тебя целый дворец! – одновременно набросились на неё и отец, и сид Абдул.
И только сид Али, кажется, заметил оговорку девушки, на которую не обратили внимания ни отец, ни друг семьи. А Дуния услышала только про дворец.
- Неужели купил дворец?! Не верится что-то! Он до риада в Фесе добраться не смог без приключений, а дворец купил! Сказать можно всё! пусть хотя бы золото нашей Ясмин купит, как было оговорено с моим сыном. Ясин, сколько килограммов золота жених должен купить моей внучке в качестве махра? – прищурилась Дуния.
- Столько, сколько и обещал купить, я  об этом рассказал, - разозлился ее сын. – Сколько можно переспрашивать? Аллах, пусть даже будет вдвое меньше золота, но я желаю, чтобы моя дочь вышла за него замуж!
- Не хочу! Не выйду! Ещё посмотрим, как он на мне женится! Шпион мерзкий! – опять разозлилась Ясмин.
- Тебя закроют на ключ и глаз не спустят, пока не станешь женой выбранного тебе семьей жениха, - серьезно сказал ей отец. – Не сомневайся, что так и будет.
Потом мужчина повернулся к сиду Абдулу и задал вопрос:
- Так когда ждать его на праздник, дядя Абдул? Или жених не придет?
- Он никак не найдет дорогу. Ему не могут объяснить, как пройти к вашему риаду, потому что те люди, у которых он спрашивает, тебя, Ясин, не знают. Но…, - сид Абдул выдержал торжественную паузу. – Но жених просил меня от его лица объявить о помолвке и назвать дату свадьбы – как и оговаривалось ранее – через неделю после окончания Рамадана. Т.е. (….) сентября, - уточнив число, закончил он.
- Если он не сможет добраться сегодня, то завтра он обязательно придет в дом невесты и поведет Ясмин с родственницами на рынок золота и в лучшие ювелирные лавки Феса. Амаль Бенхашем намерен купить невесте обещанное золото!
- Вот это другой разговор, - осталась довольна лара Дуния. – Я обязательно отправлюсь вместе с внучкой выбирать золото!
Она повернулась к заинтригованной Кариме и предложила:
- Карима, ты тоже пойдешь с нами. Заодно и тебе присмотрим золото к свадьбе. Ведь и ты скоро выйдешь замуж. Пусть и Ахмет потратится на золото для тебя. Выберем тебе недорогое золото, но много украшений. Отложим, а Ахмет пусть потом оплатит.
- Нет-нет, Дуния, Ахмет сам обещал отвести меня на рынок золота. Карима с ним за своим золотом пойдет! Но с тобой я не отказываюсь идти. Мне интересно посмотреть, какое золото выберет Ясмин.
 А на девушке лица не было. Она обвела взглядом родственников и у каждого на лице увидела пожелание счастливого брака с выбранным для нее, но без нее, женихом. Ничего не сказав, она не просто ушла в дом, а убежала от гостей и наверняка закрылась у себя в комнате.
- Не трогайте ее. Оставьте Ясмин в покое! – приказал сид Али. – Вы не видите, что девочка на грани срыва?
- Хорошо, отец. Пусть Ясмин сидит в своей комнате хоть до следующего дня. Но завтра она отправится на рынок золота, как пожелал ее жених.
- Но сначала надо объявить гостям от лица жениха, что сватовство состоялось, и на какую дату назначена свадьба, - согласился сид Али, подсказав, что делать дальше.
…Праздник длился до позднего вечера. Гости  удивлялись отсутствию жениха, но им всё объяснил сид Абдул. Не поверить ему было невозможно. Репутация сида Абдула была такова, что слово его дорогого стоило.
Но Зорайдэ и Карима, когда лара Дуния увела Нурию к столу с едой, успели обменяться несколькими мыслями.
- Зорайдэ, я уверена, что Ясмин что-то скрывает. Карима точно поняла! Я следила за ее лицом, когда сид Абдул разговаривал с женихом по телефону. И наблюдала за ней, когда сид Абдул пересказывал нам, что решил жених…
- Карима, только ни с кем не делись своими подозрениями. Но мне тоже показалось, что дело нечисто. Ясмин отчего-то не желает выходить замуж за молодого, красивого, богатого жениха, которого она, оказывается, видела, и не раз.
- Я тоже заметила, что Ясмин странно повела себя, едва услышав имя Амаль Мухиб Бенхашем! Она побледнела.
- Карима, больше ни с кем не делись догадками. Как бы не нанести вред Ясмин.
- Зорайдэ, это вовсе не догадки. Сплошные загадки! Она отказывалась от старого лысого жениха, и Кариме было всё понятно. Но когда женихом оказался такой красавец, богатый предприниматель, каких поискать, она испугалась ещё больше.
Зорайдэ только кивала, стараясь удержаться от дальнейших обсуждений. Она не доверяла длинному языку Каримы. А подумать было,  над чем. «Уверена, что Ясмин не могла потеряться в городе. Она ходила в касьбу.  Я же видела ее идущую именно в том направлении. Но в таком случае и жених преследовал ее до касьбы. Так что же между ними произошло в касьбе? Они добрались до крепостных развалин, или он потерял Ясмин из вида? Почему Ясмин давно вернулась, а он всё ещё «не может отыскать дорогу к риаду невесты»?»
 И вдруг истина открылась Зорайдэ: Ясмин вернулась потому, что смогла убежать от преследовавшего ее жениха, который следил за ней. А мужчина всё ещё бродит по касьбе, не находя выхода. Он на самом деле заблудился, но не на медине, где всегда обнаружится хотя бы один человек, кто сможет подсказать, как добраться до нужной вам части города. А в касьбе такого случиться не может. Жених блуждает по развалинам! и без посторонней помощи ему оттуда не выбраться!
- Надо предупредить сида Али. Как бы ему не пришлось искать жениха внучки в касьбе. Аллах, пусть с этим человеком ничего не случится! – тихо шептала сама с собой Зорайдэ.
Но Зорайдэ никак не подворачивалась возможность поговорить с сидом Али. Наконец, на празднике появился Икрам. Он заметался среди гостей, тоже, видимо, желая поговорить с отцом. Но сид Али был занят разговором с шейхом из Рабата, и сын не посмел прерывать их беседу. Зорайдэ была уверена, что знает, о чем пойдет разговор. Она решила подойти к Икраму и поговорить с ним.
- Икрам, скажи, ты вернулся из касьбы? – заметив рыжую пыль на подоле его джеллабы.
- Откуда Вам это известно, лара Зорайдэ? – удивился молодой мужчина.- Да, я там бродил недавно…
- Ты искал жениха Ясмин?
- Нет, я даже не знаю, как он выглядит.
- Ты его видел. Это Амаль Бенхашем. Вспомни: он летел с нами из Бразилии. И здесь в Фесе часто бывал на праздниках в доме твоего отца.
- Как?! Это он? – поразился Икрам. А потом Зорайдэ увидела, как лицо сына Али отразило страх.
- Ты видел его в касьбе?
- Как Вы узнали, лара Зорайдэ? А мой отец знает, что произошло в касьбе? Это он рассказал? А моя мать? И сиду Абдулу тоже известно?
- Нет, никто ничего не знает. Даже твой отец. Но ему надо рассказать правду, пока не поздно. Пока с женихом твоей племянницы ничего не случилось в развалинах. Когда вернулась Ясмин, она солгала нам. И он тоже, когда позвонил сиду Абдулу и попросил без него объявить о сватовстве и будущей свадьбе…
- Что?! Ясмин вернулась? Она нашла дорогу из касьбы? – поразился Икрам.
- Я так и поняла, что девушка ходила в касьбу. Но, Икрам, об этом никто не знает.
 Она рассказала ему, что случилось по пути на праздник, повторив версию событий, рассказанную Ясмин. И о том, что поведал всем сид Абдул, поговорив по телефону с женихом.
- И я так думаю, Икрам, что дочь твоего брата убежала от жениха, когда он встретился с ней в касьбе. А вот он там заблудился и бродит до сих пор. Его надо спасать. Я никак не могу привлечь внимание твоего отца, чтобы срочно поговорить с ним. Может быть, у тебя получится?
 Икрам подтвердил, что именно так всё и произошло. Он столкнулся с Ясмин на медине. Она, увидев его, попыталась убежать. Но Икрам догадался, куда стремится Ясмин. А затем понял, что не он один ее преследует. Тогда сын сида Али решил следить за обоими, чтобы разобраться в том, что происходит. Разные подозрения начали роиться в его голове…
Но вскоре он убедился, что Ясмин явно не собиралась встречаться с мужчиной, который пытался настигнуть родственницу Икрама. И дядя Ясмин предпринял всё, чтобы помешать преследователю. Вот только держась на расстоянии, он потерял время, и когда Ясмин уже была внутри касьбы, а потом туда же, как теперь выяснилось, вбежал и жених, то Икрам смог только выбраться из бедуинской палатки, в которой он прятался, наблюдая за передвижениями пары.
Он не знал, с какой целью незнакомец следует за его родственницей. Икрам боялся предположить самое плохое. Увидев, что и Ясмин, и незнакомый мужчина уже внутри развалин, тогда и он  тоже рванулся к касьбе. Услышав сверху голоса, поднял голову и увидел, что Ясмин стоит в окне одной из башен на уровне выше, чем мужчина, который пытается ей что-то сказать. Потом в его руках он увидел дорогой телефон, на который мужчина пытался сфотографировать Ясмин. Но успел ли он сделать хотя бы один снимок, Икрам не уверен, так как девушка скрылась внутри башни.
Икрам зашел внутрь развалин, стараясь ничем себя не выдать. Он хотел прийти Ясмин на помощь, если потребуется. А для этого не стоит выдавать себя противнику. В любом случае, у Икрама получалось держать в поле зрения незнакомца, но Ясмин пропала.
Икрам несколько часов бродил по коридорам касьбы, заглядывая во все залы и башни, надеясь, что племянница прячется от преследователя где-нибудь в укромной части крепости. Но этого не случилось. Ясмин он не видел и не слышал. А вот мужчина попытался звать девушку по имени. Откуда ему известно имя девушки? Это удивило сына сида Али.
Икрам понял, что Ясмин не отзовется, наоборот, затаится. Когда начало быстро смеркаться, Икрам понял, что надо что-то делать. Ясмин надо найти! Но ему одному не справиться. Он был в растерянности, не зная, как родители племянницы объяснили ее отсутствие на празднике жениху и гостям. И как теперь ЕМУ действовать, чтобы спасти дочь брата, не причинив вреда ее репутации? Но и уйти из касьбы он тоже не мог, предполагая, что преследователь может найти девушку раньше, чем он, Икрам, вернется с подмогой.
 Наконец, он всё-таки решил идти за советом к отцу и брату. Не зная, что предпринять, он  помчался туда, где должны были находиться родственники:  на праздник в риад брата. Но он всё-таки позвонил в риад отца. Рания ответила ему, что все отправились в дом его брата. Там он найдет и сида Али, и дядю Абдула, и Зорайдэ…
И вот он здесь. Как он рад, что Ясмин вернулась, что с ней ничего не случилось!
- Икрам, значит, внучку сида Али преследовал ее жених?
- Да, так получается. Но для чего? Он следил за ней? она шла в касьбу вовсе не ради встрече с ним. Неужели ее кто-то там ждал? – нахмурился парень.
- Нет, я так не думаю. Ясмин не желает выходить замуж, вот и сбежала туда, где по рассказам ее родных всегда находила укрытие Жади. Ясмин хотела переждать там сватовство! Но спрятаться от жениха не получилось.
- Не знаю, лара Зорайдэ. Я ничего не понял, что произошло в касьбе.  Но Вы считаете, что надо всё рассказать отцу, хотя Ясмин уже вернулась?
- Конечно! Икрам, ведь жених Ясмин остался в касьбе! Сможет ли он выбраться? О, Аллах! Я сомневаюсь! Его надо спасть, иначе Ясмин останется без мужа.
Икрам постоял, опустив голову, подумав, решил, что жена отца права.
- Лара Зорайдэ, так и поступлю. Как только смогу поговорить с отцом, тут же всё ему расскажу.
- Поспеши, мальчик. Это опасная ситуация. С Амалем Бенхашемом в развалинах может случиться, что угодно.
Он кивнул и исчез в толпе веселившихся гостей.


31. Часть 12. Глава 31. В доме дяди Али. После сватовства.

Немного спустя сид Али появился рядом с Зорайдэ. Они о чем-то тихо поговорили, и сид Али засобирался домой.
- Где Карима? Надо ее найти. Пусть она предупредит Абдула, что мы уходим.
Было заметно, как он расстроен.
- Сид Али, сид Абдул может  узнать, что в касьбе начались поиски жениха. Как нам удастся скрыть такое событие?
- Мы ничего не станем от него скрывать.  Предоставим жениху самому выкручиваться из ситуации и объясняться с родными невесты, почему он не пришел на сватовство. Выглядело странным, когда Абдул объявил о просьбе жениха объявить дату свадьбы.
- Сид Али, но жених Ясмин уже солгал Абдулу. Что он сможет сказать  в объяснение того, как оказался в касьбе, если «бродил по медине»?
- Надо подумать, как ему помочь.  Нет, мне он, разумеется, обязан будет объяснить, почему преследовал мою внучку. Когда Икрам рассказал мне странную историю, я не мог понять одного: почему Амаль не схватил Ясмин и не вернул в дом, где собрались наши гости? Возможно, он решил посмотреть, куда Ясмин отправилась в день помолвки? Это правильный шаг. Но почему она вернулась, а он остался в касьбе? Я ничего не понимаю и хочу получить ответы на вопросы.
- Конечно, сид Али. Эта история и мне кажется запутанной. Не могла же Ясмин встретиться с кем-то в развалинах, и тот человек задержал там ее жениха.
- Зорайдэ, или всё-таки нам самим рассказать Абдулу? Он мастер улаживать  проблемы. Иногда и он поступается принципами. Как говорят: ложь, предотвратившая беду, лучше правды, сеющей вражду.
- Да, сид Али. Глаза всевидящи, но иногда их стоит прикрывать.
- Вот и я так считаю. И Абдул тоже согласится, что не каждая правда нужна.
- Алхамдуллилах! Как хочется, чтобы в жизни нашей семьи всё уладилось! Почему так не везет нашим девочкам?
- Они не следуют обычаям. Не слушаются старших. И Жади, и Ясмин сами виноваты в том, что с ними происходит.
- Неопытные, самоуверенные девчонки. Теперь многие такие из молодежи. Живут не по обычаям, а своим умом, думая, что в них уже есть мудрость, которая постигалась до них веками.
Пока Зорайдэ сетовала, вернулась Карима, подошел Икрам. Тут же возле него очутилась Дуния.
- Сынок, куда же ты собрался? Не домой разве?
- Мама, у меня еще есть дела. А… той девушки, Арибы, на празднике не было? Я ее не видел.
- Ты спроси об этом у сида Абдула, почему Ариба с Лейлой не пришли на торжество. Жена Мухамеда беременна, а ведет себя, как тяжелобольная. Из дома шагу ступить не желает. Вот и на праздник идти не захотела, а Ариба с ней осталась – ухаживать за подругой.
- Вот как…
Их разговор не ускользнул от внимания сида Али. Он тут же обратился к сыну:
- Икрам, так ты всё ещё интересуешься родственницей жены Мухамеда? Тогда попросил бы дядю Абдула сосватать её тебе в невесты. Но я, кажется, поспешил, Икрам. Сид Абдул на днях отправляется в Мекнес в гости к другу, сиду Рахиму. Вот я и попросил, чтобы он поговорил с Фаридом Обенсуром насчет его сестры Дайнаб. Пора тебе и ее сосватать.
- Так ты, отец, желаешь, чтобы я женился на Дайнаб, а не на Арибе? – уточнил сын, и в его голосе слышно было разочарование.
- Женись на обеих. Тебе с твоей натурой, сын, нужно иметь двух жен.
- Ну, нет, Икрам. Ещё ничего не решено насчет невесты для тебя. Выберешь ту, что тебе больше понравилась, - тут же наперекор всем высказалась Дуния. – Я поеду с сидом Абдулом в гости. Но только не уверена, что захочу, чтобы капризная девчонка вошла в мою семью. Ариба лучше, она послушная, скромная.
- Дуния, зачем ты голову парню забиваешь? Пусть женится на обеих.
- Чем тебе хороша Дайнаб? Мне так она совсем не понравилась, - фыркнула бывшая жена Али.
- Успокойся, Дуния. Икрам пусть сам принимает решение. Скажи: где твой муж? Я жду сида Абдула, чтобы сообщить ему важную новость, не предназначенную для чужих ушей. Позови его, если увидишь. Карима отправилась искать Абдула, но что-то задерживается.  Нам срочно надо уходить, возвращаться домой. А потом...
- Что – потом? Праздник в доме сына ещё в самом разгаре!
- Дуния, поищи нашего сына. Ясин тоже должен знать то, что мы узнали от Икрама.
- А что случилось? Или это не предназначено для моих ушей? Карима будет знать, а мне нельзя? Икрам, сынок? – вопросительно посмотрела женщина на задумчивого нахмурившегося сына.
- Нам предстоят поиски жениха Ясмин. Он заблудился в касьбе.
- Где? – удивилась женщина. – Как он туда попал? Что он там делает? Разве Ясмин бросила его не на медине?
- Что делает? Наверно, уже выбился из сил и присел на камень в каком-нибудь коридоре одного из переходов. Если ноги-руки не переломал!
- Но как он туда попал? Что за день сюрпризов? Сможет  ли он завтра пойти на рынок за золотом для Ясмин?
- О чем ты думаешь, Дуния? Какое золото?- отмахнулся сид Али. – Жених нашей внучки оказался в опасном положении, а ты о золоте думаешь.
Пока Дуния обдумывала его слова, пытаясь понять, что он имеет в виду, заговорила и Карима, вынырнув из толпы веселившихся гостей.
- Карима здесь! Сид Абдул сейчас подойдет, - отчиталась она, потом повернулась к Дунии. - Карима тоже хочет идти с Ясмин золото выбирать, если жених жив останется, конечно. Аллах, помоги ему выбраться из лабиринта!  А он ведь и погибнуть может. Ночью в касьбе можно и ноги переломать, и шею сломать, если упадешь, провалишься на другой этаж. Всякое там бывает. Шаг ступишь – а там окно, и летит человек вниз!
- Да о чем вы все говорите? Почему жених в опасности? Как он в касьбе-то оказался? Зачем его туда понесло?! – злясь, недоумевала Дуния.
- Говорят же тебе – жених забрел в крепость и там заблудился, - рассердился на непонятливую женщину сид Али. – Зови Абдула немедленно!
 Дуния опять злобно хмыкнула.
- Чего это его звать? Вот он идет! Сам!
Когда подошел старик, сид Али тихо-тихо рассказал ему о приключениях жениха. Абдул тут же начал возмущаться.
- Что же это такое? Стоит только кому-то оказаться поблизости от нашей семьи, как его или ее тут же тянет в касьбу! Почему я туда идти не хочу? Что там можно делать? Амаль – не турист, которому всё везде надо увидеть; он не глупая женщина, которой где-то надо спрятаться от мужа, как когда-то Жади, она ведь там облюбовала себе и убежище, и превратила касьбу в место для прогулок.
- Когда мы его отыщем, у него и спросим! К чему тратить время на гадание? Абдул, я вот думаю, кого отправить на поиски? – озабоченно спросил сид Али.
- У тебя есть трое надежных людей, даже имеется один ветеран поискового дела. Это я об Ахмете говорю. Его синюю вязаную шапку помнит каждый камень в развалинах. Столько раз он искал там то Жади, то Жади с Хадижей, и Фатиму искал, и теперь вот – жениха Ясмин искать надо!
Его слова вызвали оживление в Кариме.
- Дядя Абдул, Ахмет и туристов там отыскивал! Он сам рассказывал. Его полиция несколько раз просила помочь в поисках пропавших туристов!
- Вот и я говорю – опытный он человек. А от меня могут только Юнус и мой Ахмет пойти в помощь твоему Ахмету. Нам с тобой тоже, Али, придется тащиться через ночную медину к верблюжьему рынку. Оттуда до касьбы недалеко - добираться несколько минут.
- Не те у нас годы, Абдул, чтобы скакать по камням крепостных развалин. Но делать нечего, придется искать пропавшего.
- Аллах, как страшно! Хотя бы ничего не случилось! Иншалла! – тут же послышались искренние причитания Каримы.
- Сид Али,- тихонько спросила Дуния, незаметно приблизившись к бывшему мужу. – Что, если и Ясмин не там блуждала, где говорит? А если это она завела Амаля в касьбу, а сама сбежала, бросив там жениха?
- Думаешь, специально завела его туда, заманила и бросила? – спросил сид Али, не удивляясь уму Дунии. Она, конечно, скандалистка, но в уме ей не откажешь.
- А что тут думать? Ясмин не хочет выходить замуж. И от жениха она не в восторге! Вот вернется он благополучно, так она ещё и за золотом откажется с ним идти – вот чего я боюсь. Устроит на медине скандал в лавках золота. 
- Дуния, будь осторожнее. Не говори никому о своих домыслах. Даже сыну не говори. Мы ещё ничего не знаем. Но думаю, что Амаль Бенхашем отказался бы от такой невесты, которая с ним обошлась таким образом.
- Ты прав, он же звонил из города и ни слова о ней не сказал, что видел ее в касьбе или что она его завела куда-то.
- Идемте! Вижу, что ослов нам уже вывели. Икрам, что такое?
- Отец, выходите на улицу. Можно садиться на ослов и ехать домой. Кто-то из женщин может разместиться в тележке, тогда и для меня найдется место на ослиной спине. Идти пешком не могу, столько находился по касьбе, ноги еле двигаются. А если впереди ещё ночь поисков, то..
- Сынок, что я слышу! Мне ты ничего не рассказывал! А ты как оказался в касьбе? – тут же прицепилась лара Дуния.
- Это долгая история, мама. Но в касьбе я оказался случайно, - вежливо ответил Икрам.
Дуния надулась, поняв, что никто ей ни о чем рассказывать не собирается. Она решила, что не станет высаживаться вместе с Нурией у дома Абдула, а отправится вместе со всеми в дом Али. Там она многое сможет узнать!
Наконец, отправились в обратный путь по вечерней медине. Женщины ехали молча, говорил один сид Абдул.
- …Лучше дважды спросить, чем один раз блуждать, - послышалось очередное мудрое изречение из уст сида Абдула. Он продолжал возмущаться современными нравами.
А все так устали за день, что ехали молча. Женщин оказалось четверо, и Нурия с Дунией ехали на тележке, которую тянул крупный осел. Зорайдэ с Каримой заняли места на спинах животных.
- Зорайдэ, почему ты уступила место Дунии в повозке? Тебе же трудно ехать на осле! Карима знает, что трудно! Карима видела, с каким трудом Зорайдэ взбиралась на осла. Если бы не помог слуга Ясина, так…
- Хватит, Карима! Вернемся в дом,  отдыхать будем,  ждать, чем закончатся поиски. Всю ночь проищут, но хорошо, если завтра утром найдут. В темноте ведь ничего не видно.
Так они прошли несколько улиц, пока не очутились перед высокими воротами риада. Сид Али постучал, Ахмет с внутренней стороны отодвинул засов и широко открыл ворота, чтобы во двор можно было въехать на животных.
В доме сида Али их ждала новость, которую сообщила Рания, оказавшаяся тут же у фонтана. Вид у нее был взволнованный.
- Дядя Али, к вам гость прибыл, совсем недавно. Говорит, что вы его знаете. Он долго бродил в касьбе…
- Как зовут гостя? – тут же спросил сид Али.
- Амаль… Бен..
- Понятно! – обрадовались старики, услышав, что затерявшийся в касьбе  жених сам нашел дорогу из развалин.
- Где же он? Где вы его разместили?
- Он лежит на узком диване в маленькой комнате возле кухни. Сид Али, я хотела вызвать врача, но Ахмет не позволил, - наябедничала Рания.
- Надо было вызвать врача, если ему так плохо. Но мы всё сделаем после того, как увидим его. Рания, веди к гостю дядю Абдула. А ты, Ахмет, займись животными. Дай им попить и корм тоже положи. Наших ослов отведи в загон. Ослов сида Абдула тоже пристрой. И можешь идти отдыхать. Гости заночуют у нас.
  Ахмет, выполняя приказ хозяина, повел ослов на их привычное место, а во дворе возле фонтана остались животные, которым утром предстояло развести своих пассажиров по домам.
Сид Али, поговорив с Ахметом, убедился, что в доме всё в порядке, ничего больше не случилось, и тоже вошел в дом, где уже находились женщины и сид Абдул с  Икрамом.
…Пока хозяева и сид Абдул общались с незваным гостем, которым оказался жених Ясмин, Рания вышла во двор и остановилась у вазона с одуряюще пахнущим кустарником – подальше от вспотевших по дороге ослов. Животные мирно жевали корм, который принес им Ахмет, перед этим напоив каждого осла из ведра.
Рания обняла себя за плечи и устремила грустный взгляд на фонтан. Отчего-то ей вспомнился день, когда они с Саидом вернулись после свадебного путешествия, прошли в этот дом, где их уже ждали, устроив праздничную встречу.  Как она тогда красиво была одета, машалла! Какое золото подарил ей Саид в дни, проведенные вместе после свадьбы! Это кроме того золота, что она поучила от него в счет махра.
Саид так хорошо к ней относился в то время! «Уверена: муж любил меня! Пусть не так, как любил Жади, но он вел со мной достойно. Если бы я была первой и единственной женой, всё ложилось бы иначе», - печально думала она, уже не в первый раз сожалея об одном и том же – о потерянном счастье, утраченном рае, который мог подарить ей Саид Рашид. А Жади всё испортила! Но теперь всё вернулось, но не к ней, конечно, к ее дочери! Муж обижает Хадижу, потому что у него есть другая женщина, которую он любит - так же, как когда-то Саид любил Жади и из-за этой любви обделял вторую жену – ее, Ранию.
Тут же пришли к ней неприятные воспоминания о разговоре с Саидом, когда она, позвонив, рассказала, что Хадижа звонила и жаловалась на мужа, то Саид тут же отчитал ее за то, что не сообщила ему об этом срочно.
- Надо было звонить мне немедленно! Почему ты рассказываешь об этом только сейчас?!- разозлился Саид.
- Потому что случайно услышала разговор Зорайдэ и дяди Али! Саид, они не хотят тебя беспокоить, думают, что Хадижа с Фаридом помирятся.  Здесь ещё что-то случилось, но я пока не поняла, что именно. Все ушли на праздник в дом сына дяди Али. Я осталась одна и поэтому звоню тебе, чтобы сообщить новости, как ты и просил.
- Рания, в следующий раз, если дело коснется моей дочери,  звони немедленно, - приказал он.
- Хорошо, Саид. Мне кажется, что сид Али хочет отправить дядю Абдула в Мекнес, чтобы он всё выяснил. Хадижа думает, что у мужа есть другая женщина. А дядя Али сказал Зорайдэ, что Фарид совершил никях с бывшей женой. Она снова его жена, вторая. Но от Хадижи это пока скрывают.
- Вот как? Рания, держи меня в курсе событий. Я понимаю дядю Али. Но хочу знать, что происходит в семье Хадижи.
И вот теперь Рания не могла решиться, звонить Саиду ещё раз или нет. Новости были потрясающие, но к Хадиже не имели отношения. Разве что дядя Абдул с Дунией собираются в ближайшие дни отправиться в Мекнес. Но об этом она Саиду уже говорила. Вот если бы они ее с собой взяли – другое дело. Но такое не придет в голову ни дяде Али, ни дяде Абдулу.
Немного постояв, она положила сотовый обратно в карман платья и вернулась в дом. Карима и Зорайдэ суетились вокруг стола, за которым разместились мужчины,  рядом уселась лара Дуния.
Рания обратила внимание на красивого молодого мужчину, которого усадили в кресло, а перед ним на столик поставили блюда с едой. Он с достоинством ел таджин, помогая куском хлеба в правой руке. Карима крутилась возле. Только принесла тарелку с хлебом, как тут же поспешила за чаем.
Рания решила, что и ей лучше присоединиться к семье, что-то принести, подать, на стол поставить или убрать, но зато можно услышать собственными ушами какую-нибудь новость, а не расспрашивать потом Кариму, выуживая у нее сведения о проведенном вечере.
 Никто Ранию не гнал, она по мере возможности участвовала в женской работе,  прислушиваясь к разговору за столом.  Вот так новости! Ясмин-то сватали без жениха! Амаль Бенхашем зачем-то отправился в касьбу, где и заблудился. Разумеется, опоздал на праздник, но смог позвонить и объясниться, но потом пропала связь, и ко всему разрядился телефон.
«Опять касьба? Что за место, куда всех так тянет? Надо и мне там побывать, чтобы знать, в чем дело», - решила Рания.
Но как идти туда одной? Страшно, неприлично, можно заблудиться. А как же там гуляла Жади? Она встречалась там с Лукасом, и ведь ни разу не затерялась в коридорах и башнях. А жаль… Наверно, опыт большой – не раз там бывала, а вот пойди туда она, Рания, так или на наркоманов нарвется, или бедуины украдут и продадут в рабство, увезут, угонят в пустыню с караваном. Ведь нельзя забывать, что рядом с касьбой – верблюжий рынок. Зорайдэ как-то рассказывала, что дядя Али с Саидом много лет назад именно там искали мужей тем женщинам, которых Саид получил в наследств от умершего дяди. Всех то ли замуж отдали, то ли продали бедуинам – Рания не поняла.
 «Но Саиду суждено жить в многоженстве. Ему даже в наследство достался гарем, а не дворец или ещё одна фабрика!»
Только теперь до Рании дошло: почему она не догадалась много лет назад проследить за одалиской, когда Жади тайком выходила из дома дяди Али и, крадучись, добиралась до касьбы? Если бы Рания могла увидеть всё собственными глазами – с кем и где Жади встречалась, чем они там занимались, даже сфотографировать изменницу!
 Она принесла бы доказательства против Жади Саиду, и он не только передумал бы брать Жади замуж, как это и случилось после того, как Рания уличила Жади в прогулках в касьбе, но и вовсе не стал забирать ее в Бразилию! А если бы отдала фотографии дяде Абдулу, Жади получила бы заслуженное количество ударов плетью на одной из площадей Феса!
«Но как я могла бросить новорожденного сына? Ведь я прилетела вслед за Саидом с Мунирчиком на руках, за что была наказана мужем. Но чтобы следить за Жади, потребовалось бы много времени. А если бы она заметила меня? Пожалуй, сделала бы так, чтобы мне было не выбраться из развалин».
Рания опять разволновалась, но вовремя спохватилась - нервничать при всех не стоит, заметят, не так истолкуют. А если Зорайдэ рассердится на то, что она позвонила Саиду и рассказала о том, чего знать не могла? Это значит – подслушала, иначе как узнала? Дядя Али может решить, что ей будет лучше оставшееся время жить не в его доме, а у сида Абдула. Вот тогда Саид тоже разозлится из-за ее неосторожности. Откажется от Рании, передаст родителям…  Отец найдет другого мужа, но похожего на Хасана, и Рания пропадет навечно! Нет, ни за что!
Саид и так сейчас зол. Как он возмутился, услышав про пощечину! Хадижу ударил муж! Саид готов был лететь немедленно в Марокко, чтобы разобраться с негодяем. К тому же Рания заподозрила, что Саиду ещё до ее звонка было что-то известно о муже дочери, потому что его не удивило известие о том, что Фарид мог жениться на некоей Зухре. Рания предполагала, что новость ошеломит Саида, а он уже знал об этом, наверняка – знал!
Отчего-то у Рании испортилось настроение. Она ушла на кухню, где Карима оставила для нее большую чашку с пучками мяты,  которую следовало перебрать, отобрав лучшие веточки для чая. Ведь заваривали чайник за чайником. Гости в доме,  и вообще – когда приходит сид Абдул, то это дело обычное. Карима раз пять выносила блюда с заварочными чайниками и стаканчиками с мятой. Вода, едва вскипев, тут же использовалась, и ставили новый чайник – для следующей порции.
Рания воспринимала как должное всё, что происходило на кухне у Зорайдэ. А вот в доме Саида ей в голову не приходило увидеть работу служанок изнутри.
«Там я была госпожой, а кто я теперь? Здесь я гостья, которая не отказывается помочь Зорайдэ и Кариме. Но чем ближе время возвращения в Бразилию, тем страшнее мне становится. А если гадание Зорайдэ не сбудется? Наоборот – стану служанкой у Фатимы и Зулейки, и что тогда? Как мне заслужить у Саида милость вернуться в его дом хотя бы просто няней Мунира. Никем для его жен. Поверить не могу, что я больше не его жена! Ни первая жена, я для него теперь совсем никто!»
Рания быстро покончила  с мятой и сказала Кариме, что у нее разболелась голова.
- Иди, Рания, отдыхай! Наверно, у тебя сотрясение мозга. Тебя так сильно ударили по голове у дома Джамили, что даже сейчас видно шишку под волосами! Иди, Рания, иди, поспи! – уговаривала Карима.
 Рания быстро поднялась в комнату и сразу же подошла к зеркалу. Шишка на голове? Какая шишка? Болит место удара, но шишки никакой уже нет. Прошло несколько дней, всё зажило.
 – Ах, эта Карима! Вечно напугает. Скажет что-нибудь, и так, что страшно становится. Совсем не думает, что говорит.
Убедившись, что с ее головой всё в порядке, Рания легла спать. Чем ещё заниматься? А часы показывали начало ночи. Еще несколько часов – и за окном раздастся крик муэдзинов, призывающих верующих к намазу. Рания не вставала так рано, не молилась пять раз в день. Вот если бы Саид приехал и мог увидеть, как она старается, или не дай Аллах ей оказаться в доме сида Абдула, вот тогда ей, как и Дунии, пришлось бы строго соблюдать все правила. 
Рания закрыла глаза, пожелав себе увидеть сон о Мунире и Саиде. Кстати, завтра Карима собралась идти на рынок золота с Ясмин и Дунией, а ее не позвали. Но Рания так соскучилась по своей шкатулке с золотом, что пожелала: пусть ей приснится и оно – ее золото, ее ожерелья и браслеты, серьги и кольца, кулоны и заколки…
И утром она вспомнила сон: в ее руках вновь лежало ожерелье, отобранное у нее Хасаном. Правда, на этот раз мерзавец не украл его, а всего лишь разодрал ожерелье на звенья. Рания вновь увидела себя в его доме, в нищей каморке, где на убогом столе стояла коробочка из-под конфет, а в ней лежали куски ожерелья.
Рания брала в руки то один фрагмент, то другой, и драгоценные камни  ярко сверкали в ее пальцах. Она притрагивалась к мелким бриллиантам, а они тут же от прикосновения выпадали  из золотых креплений, и, сверкая, падали вниз, скрываясь в щелях между досками жуткого грязного пола… 
Рания не двигалась и совсем ничего предпринимала, чтобы сохранить бриллианты. Так она и проснулась с чувством удивления самой себе…


32. Часть 12. Глава 32. Жених Ясмин. Покупка золота для невесты.

Утром, переночевав в доме деда невесты, Амаль Бенхашем отправился в гостиницу, чтобы привести себя в порядок, а затем вместе с сидом Абдулом  и Дунией пойти в дом Ясмин, чтобы вместе с девушкой  купить на ювелирном рынке  золото.
После его ухода  Дуния  позвонила сыну, поговорила с Ясмин, а также пригласила старшую сестру пойти с ней за золотом. Надо же всё взвесить, чтобы совпало до грамма, чтобы не было никакой ошибки! Карима согласилась пойти с ней тут же, как только Дуния напомнила ей о вчерашнем предложении.
 Сид Али вышел на улицу и дал совет бывшей жене:
- Дуния, ты женщина внимательная. Приглядись, как Амаль теперь относится к девушке, после того, что случилось в касьбе. Не задумал ли он отомстить моей внучке за ее выходку? Расскажешь мне, как вела себя Ясмин в лавке ювелира, не жадничал ли жених. Сколько именно золота по весу было куплено.
- Да уж присмотрюсь! Всё подмечу – мне об этом напоминать не стоит. Каждое украшение рассмотрю, пробу на золоте проверю. Ясмин достойна самого лучшего золота, самых красивых и дорогих украшений – уже потому, что она моя внучка!
-  Потом  ты мне расскажешь, как всё сложилось. Или с Абдулом зайди к нам, или позвони.  Я доверяю жениху, но надо знать всё, чтобы потом быть объективным, если что-то случится.
- Хорошо, сид Али.  Это ведь и моя внучка. Только вот ты обо мне бы так позаботился, когда Абдул решил оставить меня себе. Он должен был купить мне золото, но отказался. А ты, Али, отнесся  к нарушению твоим приятелем древнего обычая слишком снисходительно. Почему Абдул мне самого тонкого кольца не купил до сих пор?!
- Иди, Дуния, иди. Как я могу чужому мужу давать советы, указывать? Значит, Абдул считает нужным вести с тобой именно так.
- Ну, Али, когда-нибудь ты пожалеешь, что не забрал меня в жены от временного мужа! – зло пообещала ему Дуния.
- Иди! Скажи Ясину, чтобы не очень строг был с Ясмин. Не стоит давить на девушку. Иначе она может что-нибудь выкинуть. Кто думал, что она в день помолвки пойдет в касьбу? Если бы не это, сватовство прошло бы по всем правилам.
- Конеееечно, это Ясмииин во всем виновата! – скандальным тоном  поддакнула Дуния. – А то, что жених не пришел в дом невесты, а тоже оказался в касьбе – это как? Сколько теперь разговоров по медине прокатится из-за такого поведения жениха! Что это за помолвка - без жениха?!
- Что ты кричишь? Дуния, ты так и не научилась говорить нормальным голосом! Жених пошел туда следом за Ясмин, потому что увидел ее на улице и удивился, почему она не дома –  не у себя в комнате, с родственницами, которые должны наряжать ее к празднику!
- Так вот он шел и шел по медине, заглядываясь на каждую девушку, высматривая, нет ли среди них Ясмин? И ведь увидел  её! – начала заводиться любительница поскандалить.
- Да, сама судьба его столкнула с нашей внучкой! Ты знаешь, что сказала ему Ясмин, когда он почти догнал ее в касьбе? Когда они перекрикивались между собой с разных этажей? Нет? Амаль мне рассказал, ЧТО там произошло. Ясмин заявила ему, что пришла в касьбу, чтобы забраться наверх самой высокой башни и сброситься вниз, потому что не хочет выходить замуж за лысого старика! Если бы не Амаль, она бы так и сделала!
- Аллах! Али, да что ты такое говоришь?! Не может быть такого! Алхамдуллилах! Ясмин, бедняжка…
Сид Али продолжал:
 - Амаль  сначала попытался отговорить ее от задуманного разными шуточками. Потом предложил спуститься к нему с верхнего этажа и сбежать   с ним от «лысого жениха», но Ясмин отвергла его предложение. Наконец, Амаль признался, что он и есть тот самый жених, но Ясмин ему не поверила. Как он ни уговаривал ее вернуться на праздник, где он сам сделает предложение, а она пусть ответит согласием, и тогда ее родители откажут «лысому» и выдадут  ее замуж за него…
- Хм, хм…, я вам сразу говорила, что не надо Ясмин обманывать. Мало ли что жениху захотелось - понаблюдать за будущей женой. Вот и получил бы ее труп!
- Аллаааах! – протянул сид Али. - Не говори так, Дуния. Скажи сыну, чтобы не спускали глаз с девушки. Теперь, когда она знает правду, она должна смириться. Но так как характер у нее твой, то она долго ещё будет упираться. Может снова уйти из дома, а нам ее придется искать!
- Скажу! Но сын и сам не дурак, догадается! Наверняка, уже с вечера Ясмин закрыли в комнате – там и просидит до самой свадьбы!
- Можете взять ее с собой в Мекнес. Пусть поговорит с Хадижей. Ведь Хадижа не знала жениха до свадьбы, но не стала сопротивляться, вышла замуж за Фарида и полюбила его. Скоро у них родится ребенок. Пусть Ясмин увидит на ее примере…
 Но Дуния не позволила договорить. Прервала, с возмущением заметив:
- Али, кого ты обмануть пытаешься? Хадижа-то  счастлива? Это она пока ещё не знает, что есть другая жена. Зухра ее сживет со свету! Мне сестра не раз такое про Зухру рассказывала! Дочь моей сестры живет в Мекнесе, если помнишь, она-то наслышана о Зухре. Какое там счастье ждет Хадижу?
- Дуния, может быть, тебе лучше не ездить в Мекнес? – забеспокоился сид Али.  – Если ты собираешься  настраивать Хадижу на несчастливое будущее, то лучше оставайся в Фесе. Абдул сам всё выяснит и поговорит с Хадижей.
- Да нет уж. Поеду!  Хадиже ничего говорить не стану, а вот за Дайнаб понаблюдаю. Если она такая же змея, как и ее подруга,  а мне Абдул говорил, что Дайнаб дружна с Зухрой, то лучше пусть мой сын вовсе не женится, чем такую в жены брать, а потом мучиться с ней всю жизнь и ему, и мне.
- Это правильно, Дуния. Обязательно понаблюдай за Дайнаб. нашему сыну пора завести семью, но хочется, чтобы он был счастлив. Ему понравилась Ариба, я уже понял. Но мы ошиблись, поторопившись с намеком Фариду насчет его младшей сестры. Теперь ничего не поделаешь: Икрам должен жениться, чтобы не рассорить наши семьи.
Дуния вскоре ушла, захватив с собой Кариму. Сид Али и Зорайдэ порадовались такому повороту. Карима им обо всем расскажет!
И вот Карима вернулась часа четыре спустя. Она устала, и это было удивительно. Обычно женщина могла обойти столько улиц, чтобы встретиться с приятельницами-сплетницами, а возвращалась  в прекрасном настроении и множеством новостей. Чувствовалось, как горит у нее язык от желания сообщить все сплетни с медины.
Но в этот раз повествование о походе за золотом  заняло мало времени, но вызвал у кого сочувствие к Ясмин, у кого-то – возмущение.
- Как могла Ясмин посметь отказаться выйти из комнаты? Жених пришел, чтобы отвести ее за золотом, а она решила показать характер? – сердито сказал сид Али.
Карима тут же его успокоила.
- Сид Али, сид Али! А сид Амаль не понял, что Ясмин уперлась и не захотела выходить к нему. Лара Дуния к ней поднималась, а потом с сожалением сообщила, что у Ясмин разболелась нога, которую она подвернула ещё на медине, когда она бродила в поисках дороги домой. Дуния придумала, что   Ясмин на празднике еле выстояла, чтобы не давать повода для сплетен гостям, ведь и без того людей удивило ОТСУТСТВИЕ жениха…
-  И что же, мужчина поверил Дунии?
- А что ему оставалось делать? Конечно, поверил.
Оказалось: Амаль Бенхашем сказал сиду Абдулу и Дунии при родителях девушки, что завтра он улетает в Бразилию и вернется только перед свадьбой, т.е. сразу после окончания Рамадана. Он будет очень занят. Но откладывать покупку золота из-за болезни Ясмин он не станет. Поэтому он купит золото сам, то, которое сочтет достойным красоты и достоинствам невесты, а женщины уже передадут шкатулку с украшениями Ясмин.
Но чтобы всё было по правилам, жених попросил лару Дунию и ее родственниц отправиться на рынок золота вместе с ним. Пусть проверяют вес каждого украшения, знают их стоимость, сверяют пробы на каждом кольце и браслете. Одним словом, обошлись и без невесты.
- Зорайдэ, как я устала! – жаловалась потом Карима. – Дуния давала советы жениху, что выбрать для ее внучки. Карима всё слышала. Дуния выгребла всё самое ценное из десятка ювелирных лавок, но жених не сказал ни слова против. Карима рядом была, слышала все разговоры! Он соглашался на все, даже самые дорогие украшения.  У Каримы в глазах до сих пор золото стоит. Дуния вела себя так, будто это она и есть невеста!
- Так всё купили, о чем договаривались?
- Не просто всё, а намного больше! Когда при кадии взвесили золото, то его оказалось больше на полкилограмма! А по цене и говорить нечего! А жених ещё и от себя добавил несколько украшений, велев завернуть их отдельно! Сказал: для Ясмин в память о посещении ими касьбы. Пусть Ясмин не забывает этот день.
Зорайдэ даже ахнула.
- Как?! Вот так и сказал? Неужели он такой злопамятный?
- Нет, Зорайдэ, я не так выразилась! Сид Амаль, наоборот, купив от себя золото, со смехом отдал его Дунии и сказал, что дарит Ясмин на память о том дне, когда они оказались вместе в крепости. Ничего плохого он не имел в виду.
- Не знаю-не знаю! – с сомнением сказала Зорайдэ. – Сейчас он золото дарит, а потом начнет всё припоминать жене и мстить девушке.
- Зорайдэ, главное – уговорить Ясмин не бунтовать на свадьбе. А то ведь на рынок золота можно и без невесты пойти, а свадьба без невесты не бывает.
- Да…, - вздохнула Зорайдэ. - На медине мне  довелось услышать сегодня утром разговоры про то, что сватали Ясмин без жениха, теперь же скажут, что золото покупали без невесты. Всё не как у людей!
- Зорайдэ, - понизив голос, заговорила Карима. – А Ясмин-то как обрадовалась, узнав, что сид Амаль улетает в Бразилию! Наверно, надеется, что он передумает на ней жениться. Ведь золото и вернуть можно, а помолвку - разорвать.
Оказывается, после покупки золота жених с женщинами вернулся вновь в дом родителей невесты. Но Ясмин и в этот раз не согласилась выйти к нему. Как ни уговаривали ее родственники, как ни угрожал ей отец через закрытую теперь уже изнутри дверь, Ясмин наотрез отказалась показываться жениху. Посмотреть на золото она тоже не захотела.
 - Сид Амаль был очень разочарован! Карима видела, какие у него были глаза!
- Он разозлился?
- Нет, Зорайдэ! Жених расстроился. Сказал, что очень сожалеет, что не удалось перед отъездом взглянуть на невесту ещё раз.  Кариме даже жаль его стало! Но он ещё сказал, что когда Ясмин станет его женой, то он ее ни на миг от себя не отпустит. С тем и ушел к себе в гостиницу. У него самолет ночью. Но я слышала, как он говорил сиду Абдулу, что если сможет, то поменяет билеты на рейс, которым можно улететь раньше.
Сид Али больше не вмешивался в разговор женщин, хотя происходило всё в гостиной, где он расположился на привычном месте – на диване, а Зорайдэ принесла ему чай и  стояла рядом. Карима же, войдя в комнату, сразу  начала болтать. Но когда новости иссякли, сид Али свернул газету, которую просматривал после чаепития, посидел, нахмурившись, потом сказал им обеим:
- Думаю, вам надо сходить к Ясмин. И я тоже с вами отправлюсь, чтобы Дуния там скандал не устроила при вас. У меня были другие планы на вечер, но что поделаешь – иногда стоит заняться семейными проблемами, чтобы потом не кусать локти. Зорайдэ, сейчас и отправимся в гости к моему сыну.
- Да, сид Али. Только платок  шелковый захвачу. А то в чалме по такой жаре идти опасно, жарко на улице.
- Иди, Зорайдэ, я тебя во дворе подожду. А ты, Карима, наверно, оставайся всё-таки дома. Вижу, какой у тебя уставший вид. Тебе надо о себе позаботиться. У тебя же скоро свадьба – через неделю! Отдохни, пока мы ходим.
- Нет, сид Али. Возьмите и меня с собой! Так хочется узнать, что думает Ясмин о купленном для нее золоте. Дуния оставила шкатулку под дверью ее комнаты, а отец велел никому ее не трогать. А то сестры Ясмин хотели  посмотреть на украшения.
- Может быть, она и взглянет, когда все разойдутся или спать уйдут. Не понимаю, откуда в Ясмин такая неприязнь к жениху? Почему она даже не попытается наладить с ним отношения? – удивлялась Зорайдэ.
- А я, Зорайдэ,  догадываюсь, - ответил сид Али. – Ясмин боялась признаться в этом, но в глубине души она всегда хотела жить так, как живет Жади. Стать такой, как Самира. Я не раз замечал, как она смотрит на Самиру и завидует ей. Ты только вспомни, что было весной в аэропорту, когда мы улетали в Марокко из Рио-де-Жанейро. Ясмин не сводила глаз с одежды Жади, разглядывала Самиру.
- Ах, да, сид Али, я заметила, какие взгляды бросала ваша внучка на бразильскую молодежь. Журнал какой-то купила, потом выбросила его… что в нем было?
- И я, я тоже заметила! Карима тоже видела, как Ясмин с несчастным видом рассматривала прохожих девушек ее возраста! С завистью!
-  Вот она о чем мечтает! А выйти замуж за марокканского мужчину – это  значит,  ничего подобного у нее не будет. Пусть Амаль и живет в Бразилии, но его жена будет придерживаться в одежде обычаев, принятых в нашем окружении в Марокко.  В замужестве жизнь Ясмин не изменится. Конечно, есть в Бразилии семьи, которые живут по обычаям новой страны,  ставшей для них второй родиной. Они уже не признают никаких правил, считая себя настоящими бразильцами. Но это не о семье Амаля Бенхашема.
- Как же быть, сид Али? – испуганно прошептала Зорайдэ.- А если Ясмин не даст согласия на брак? Скажет «нет», когда на свадьбе к ней в «комнату невесты» придут свидетели спрашивать у нее, согласна ли она стать женой Амаля.
- Это может быть, Зорайдэ. Но мой сын мне сказал, что свидетели будут слепые и глухие. Что бы там ни ответила Ясмин, но они «услышат» то, что надо  ее отцу и жениху.
- Это неправильно, сид Али, не правильно! – тут же вмешалась Карима.
- Сид Али, но, кроме официальных свидетелей, рядом с невестой на свадьбе будут сидеть и женщины – ее родственницы, его родственницы,  да мало ли, кто! Если Ясмин скажет «нет», пойдут разговоры, и брак могут счесть незаконным.
- Аллах не допустит, Зорайдэ, чтобы Ясмин вела себя так неблагодарно!
Карима вдруг кое-что вспомнила:
- Сид Али, Ясмин спрашивала, какой минарет в их районе самый высокий. Как туда попасть, если в мечети время не для намаза.
- Аллах, что ещё она задумала?  С минарета вниз броситься? Как в старых арабских сказках?
Зорайдэ тоже с сожалением покачала головой.
- Вчера жених держался с таким достоинством, не смотря на непрезентабельный вид после похождений в касьбе. Костюм весь грязный и помятый. Сам  измученный. Устал парень – было очевидно, но все равно не показывал вида.
Пока они обсуждали будущего родственника, зазвонил телефон. Карима тут же схватила трубку. Обычно это делала сама хозяйка – неторопливо,   спокойно. Но оказалось, что получилось удачно – звонила Дуния, но ещё неизвестно, стала бы она разговаривать с Зорайдэ. А вот Кариму она попросила позвать к телефону сида Али.
Зорайдэ посмотрела на мужа. Почему он медлит? Боится, что из трубки польется ругань жены сида Абдула?
Нет, этого не случилось.
- Всё в порядке! – радостно сообщила Дуния. – Мы с Абдулом уже дома. Собираем вещи для поездки в Мекнес. Ясмин едет с нами. Она согласилась побывать в Мекнесе в гостях у Хадижи.
- А как тебе удалось уговорить ее открыть дверь комнаты?
- Эээээ…. Как внучке с бабкой не договориться?! Открыла, мы с ней вместе даже все украшения в шкатулке с золотом пересмотрели, примерили, приценились.
- Приценились? С золотом что-то не так?
- Всё так! Чем ты слушаешь, сид Али? Просто Ясмин передумала вредничать.  Она впустила меня в комнату, а когда увидела  у меня в руках шкатулку, то забрала и сама же ее открыла. Мы выложили на покрывало все украшения и  рассмотрели каждое, до мелочей. Ясмин золото понравилось,-  слышал сид Али довольный голос Дунии.
И чем дальше она рассказывала об идиллии с Ясмин, тем больше не нравилось это сиду Али.
Что задумала внучка?
А Дуния расписывала, как девушка обрадовалась, узнав, что может поехать к Хадиже.
- Аллах! Как бы она не сбежала по дороге! Дуния, девушка может притворяться.
Но женщина его успокоила:
- Не сможет сбежать. Нас повезет Юнус. Сид Абдул решил подстраховаться, договорился с ее отцом. Возьмем такси до Мекнеса. Утром на такси туда, вечером – обратно. Нескольких часов нам хватит, чтобы выяснить, что происходит в доме Фарида и Хадижи. Пусть Ясмин посмотрит и сравнит, как живется Хадиже – ей ведь всё самой по дому делать приходится, и что Е ждет. Жених купил Ясмин дворец в Эмиратах, где будет полно слуг. Станет жить, как принцесса Будур!
Зорайдэ и Карима без труда слышали каждое слово,  сказанное в трубку Дунией. Сид Али специально увеличил громкость в аппарате.
- Как хорошо, что нам не придется идти в тот дом, - с облегчением сказала Зорайдэ.
- Да уж,  Дуния и сама справилась. Как же ей удалось уломать девчонку?
Сид Али положил трубку и задумчиво произнес:
- Мне это не нравится. Нет, что-то не так. Пожалуй, теперь я не стал бы советовать брать с собой Ясмин к Хадиже. Но уже поздно: если Ясмин оставить дома, она ещё больше обозлится.
- Сид Абдул будет занят приятелем, Дунии интересна только будущая невестка. А Ясмин окажется предоставлена самой себе. И если она задумает сбежать, то сид Абдул помешать не сможет, - предположила Зорайдэ.
- Я вот что сделаю: пожалуй, сам лично отправлюсь провожать Абдула. Пусть они при мне сядут в такси. Я постараюсь понять, что в голове у Ясмин. Когда это касалось Жади, я всегда знал, что она что-то задумала, стоило мне посмотреть в ее глаза. Никогда не знал, что именно собиралась натворить Жади, но ей никогда не удавалось меня обмануть. Но не всегда я успевал принять меры. Надеюсь, у меня получиться и с Ясмин понять, к чему нам готовиться.
- Конечно, сид Али, садитесь на осла и поезжайте к остановке такси, - согласилась его жена.
Карима тоже не удержалась от совета:
- Сид Али, позвоните дяде Абдулу и скажите, что хотите его проводить. Пусть он Вас подождет. А то зря силы и время потратите: уедут пораньше, без Вас.
… Через два часа старики прощались возле автомобиля, внутри которого уже сидели одетые в никабы Дуния и Ясмин. Рядом на сидении лежала плоская коробка, в которую поместили выпечку. Сумка с подарками для Хадижи и ее родственников, приготовленная Зорайдэ и Каримой, была передана в машину и стояла у ног Ясмин.
Сид Абдул и сид Али коротко переговорили о чем-то, и женщины видели, как Абдул многообещающе погрозил пальцем в пространство, кивая при этом и прищурив один глаз.
- Кому-то придется несладко, - сделала вывод лара Дуния.
…Они даже предположить не могли, как после поездки в Мекнес изменятся судьбы многих родственников. Одна пощечина, обидевшая Хадижу, ее звонок в Фес приведут к тому, что судьба и ее, и Самиры, и Ясмин- судьба каждой из них пойдет вовсе не так, как могло бы быть, не задай Хадижа Фариду вопрос о том, где он бывает по вечерам.
Один вопрос, но потом одно событие потянет за собой другое, потом второе повлечет за собой третье, и, наконец, всех накроет лавиной, изломав жизнь многим.
Предчувствуя подобный исход, сид Али всё-таки надеялся: «Аллах велик. Он милостив, не допустит, чтобы невинные пострадали из-за глупости неопытных девчонок. Ясмин и Хадижа… Им надо научиться смирению. Тогда они обретут и счастье».
О том же молила во время намаза и Зорайдэ: «Бисмилляхи рахмани рахим!.. Пусть Ясмин одумается и примет жениха. Пусть Хадижа выдержит посланные ей испытания. Пусть Жади укротит свое сердце и не станет вмешиваться в дела дочери».
Но судьбами людей управляют не их желания, а воля  Всевышнего. Чтобы обрести счастье, Жади и Лукасу пришлось пройти дорогу друг к другу длиной в двадцать лет. Жади долго сопротивлялась, думая, что может перебороть предначертанную ей судьбу. Но разве можно пересилить то, что зовется словом МАКТУБ? Это Аллах позволил Жади соединиться с Лукасом, потому что Он так захотел. Зорайдэ всегда была уверена в этом.
  Как скоро станет счастлива Хадижа, если вот-вот рухнет ее мир? Что ждет Ясмин, если она станет сопротивляться браку с Амалем?
Сид Али смотрел вслед удалявшемуся такси до тех пор, пока машина не скрылась из вида.
Вспомнив,  как внучка помахала ему рукой из окна автомобиля, и то, что Ясмин   казалась радостной и беззаботной, не смогло успокоить его. Он не забыл ее слова. В ответ на вопрос, что она думает о женихе, увидев подаренное ей золото, девушка ответила:
-  Я ничего о нем не думаю. Не желаю ничего о нем знать! Ему нет места в моей жизни!
 И сид Али понял, что спокойной жизни наступил конец. А если ещё и Жади с Латифой прилетят в Марокко на время Рамадана, буря настигнет их семью намного раньше…