Вверху Александра Васильевна (1859-1934), в девичестве Новицкая (Саша), мать Серафимы Кроленко
Глава 4. Молодёжь Бишкина
Глава 5. Алёша
Глава 6. Гости
Глава 7. Сватовство
Глава 8. Непокорная дочь
Глава 4. Молодёжь Бишкина
Местом для гуляния молодёжи был выгон возле церкви. Там на зелёной травке в конце рабочего дня было шумно, парни состязались в остроумии, хихикали девицы, подчас раздавались переливы гармоники, а то и всплескивалось кружево хороводов.
Особенно шумно было в воскресные и праздничные дни.
Какой бы ни был жаркий день, девушки попроще одевали грубую полотняную кофту, домотканую шерстяную юбку с искусно запаренными складками (плиссировка), которые сохраняли свою прямолинейность при любых условиях, на ногах на грубых шерстяных чулках самодельные туфли, называемые котами.
Девушки же побогаче носили кубовую (ситцевую) юбку с яркими цветочками. Эти немного задавались, снисходительно смотрели на подруг: «хоть у меня и кубовая юбка, а я ж с вами как ровня!»
На парнях брюки из домотканого полотна, крашенные в синий цвет, которые держатся на «очкурке», протянутом по талии шнурке завязываемом спереди. Рубашки из тонкого льняного полотна с вышитой манишкой, а по низу вышиты петухи. Подпоясывалась рубашка узеньким шерстяным пояском с бляшечками на концах.
Когда играет гармонь, танцуют все, то попарно, то берутся за руки, образуя большой круг. Девушки ведут хоровод вокруг парня, танцующего вприсядку, обмахивают его платочками и какая-то из них, самая смелая, возьмёт да и толкнет его наземь. Это своего рода заигрывание, попытка обратить на себя внимание, вызывает у окружающих бурный хохот.
Изредка появляется парень, приехавший из города, куда он ездил на заработки. Старается держаться независимо, даже одежда подчёркивает его несколько незаурядный статус: на нём красная коленкоровая рубашка, по низу выбит узор в виде оленей, подпоясан шёлковым плетёным пояском, на ногах сапоги в калошах. Фуражка в виде большого правильного блина и с выдающимся по величине лакированным козырьком. Из под фуражки выбивается курчавая волна чуба. На плечи накинут пиджак так, чтобы была видна рубашка, да ещё при случае в кармашке часы на цепочке.
При появлении такого «аристократа» парни становятся тише, а девушки более застенчивыми, чуть тише играет гармонь. Но мало помалу вновь смелеют парни, а «аристократ» начинает выдавать были и небылицы про сладости городской жизни. Чаще всего рассказывает о своих любовных похождениях, о том, как убиваются по нём светские дамочки, как высоко его ценит начальство и в важных делах прибегает к его советам.
Начинает немного свысока с чувством своего превосходства ухаживать за девицами. Девицы краснеют, робкие сразу отходят от него в сторонку, те, что посмелее, жёстко обрезают:
-Не замай. Думаешь, как городской, так все перед тобой и попадают. Смотри, не споткнись на ровном месте.
А если «аристократ» всё же не понимает таких намёков и не снижает свою активную назойливость, то местные парни разъяснят ему более доходчиво тонкости сельского этикета. Иногда после таких разъяснений приходится «аристократу» пару дней припудривать синяк под глазом мукой.
Конечно, никто из сельской молодёжи не избежал соблазнов гуляний на выгоне возле церкви. Подростков привлекала массовость гуляний, смех, кружение в серпантине хоровода, а у тех, кто постарше, начиналась игра взглядами, вспыхивали молнии электрических разрядов при случайных касаниях рук, зарождались первые чувства влюблённости.
Глава 5. Алёша
Прошла и Саша все эти стадии общения на выгоне. Ещё недавно Алёша был просто хорошим другом по играх, немного более умелый, более смелый, более открытый чем другие. Но пришло время, когда Саша стала ловить себя на мысли, что почти всё время думает о нём. И всё чаще ловила его взгляд на себе, и всё чаще в играх и хороводах сталкивались их пальцы.
А Саше шёл уже 17 год. И при случае, вечерком, тайком от матери сбежит на свидание. Но если Саша всё видела в розовом свете, то Алёша нет-нет и загрустит, думая о будущем: « Не ровня я ей, не отдадут её за меня, безграмотного парня из бедной семьи!».
А Саша одно: «Любим мы друг друга и всё тут. И никто нас не разлучит. Лишь бы ты любил меня всегда!».
Эх, Алёша, Алёша, не даром щемило у тебя сердечко.
Глава 6. Гости
Когда Саше исполнилось 17 лет, приехал к отцу какой-то его знакомый. Сидели в горнице, долго о чем-то говорили. Потом Василий Иванович позвал Сашу, велит ставить самовар. Ставит Саша самовар, а сама никак не может избавиться от неприятного ощущения. Поймала она на себе какой-то слишком назойливый, прилипчивый взгляд гостя. Кто он такой, откуда, о чём они говорили с отцом, какая роль отводится ей, Саше, в этом разговоре?
Со временем Саша забыла о посетителе, жизнь пошла своим чередом, также встречались с Алёшей на выгоне, где гармонь, танцы, песни, где танцует она только с Алёшей, и незаметно для других постоянно сталкиваются их руки.
А через пару недель приехал снова к Новицким всё тот же папин знакомый, да не один, а с ним ещё один молодой человек. И в разговоре участвуют уже и отец и мама, Василий Иванович и Анастасия Селивёрстовна. Зайдёт Саша в горницу разговор сразу затихает, а молодой так и смотрит, так и смотрит на Сашу. Снова ставит Саша самовар и всё те же мысли вертятся в голове, что и при первом посещении.
Сидели долго. Уехали! Скорей бы вечер, поделиться бы своей тревогой с Алёшей!
А в маленькой деревне молва бежит впереди событий, строятся догадки о причинах появления в доме Новицких каких-то посетителей. Докатилась молва и до Алёши, заныло от тяжких предчувствий его сердце. Ох, уведут, уведут от него ненаглядную Сашу!
Вечером увиделись на площадке выгона, ушли подальше от посторонних глаз. Почти в истерике поделился Алёша своими тревогами с Сашей. Как могла, успокаивала его Саша:
-Сейчас мы вместе и будем вместе всегда, чтобы не случилось. Не отдадут же меня силой, против моей воли. Никто, никто не отымет меня у тебя. Это ты знай и запомни!
Глава 7. Сватовство
Через две дня после посещения этих двух незнакомых Саше людей, отец зовёт Сашу в горницу, и позвал каким-то необычным голосом, напряжённым и извиняющимся. Предложил сесть, Саша внутренне вся сжалась.
-Вот что, доченька, тебе уже 17, ты уже невеста, время подумать и о замужестве. Ты видела, вчера приходили два человека, пожилой – мой хороший знакомый, а второй молодой собирается прийти тебя сватать. Я дал согласие! Он человек положительный, грамотный, живёт под Харьковом.
Саша еле слышно промолвила:
-Видела, - и ничего больше добавить не смогла.
-Ну вот, через неделю приедут сваты!
И тут Саша пришла в себя. В отчаянии закричала:
-Не пойду я за него, я люблю Алексея!
-Глупая ты ещё! Как ты жить-то будешь с этим безграмотным голодранцем, в его-то нищенской хижине? Через неделю чары любви рассеются, и пойдут будничные голодные дни. А детей нарожаешь, кого ты из них вырастишь?
-Бедный? Безграмотный? А я люблю такого, и знать больше никого не хочу. А с нелюбимым как жить? Терпеть его рядом всю жизнь, а думать об Алексее?
-Я вижу, ты просто не можешь представить, во что выльется твоя семейная жизнь с Алексеем. Не могу я допустить, чтобы ты навсегда покалечила свою жизнь!
-Не пойду! Не пойду замуж за другого, хоть убейте! Лучше утоплюсь.
-Нет, ты всё же плохо представляешь свою будущую жизнь. Придется проявить родительскую волю, раз с тобой нельзя иначе! Я тебя заставлю слушать отца.
Глава 8. Непокорная дочь
Он схватил Сашу за руку, пытался схватить за косы, но Саша вырвалась. Клок волос остался в руке отца. Саша выбежала в сад и помчалась между стволами деревьев в сторону речки, к которой спускался сад.
Отец с клюкой помчался следом, но в саду споткнулся, упал и, потерял Сашу из вида, вернулся домой. Саша увидев, что за ней никто не гонится, забежала в пустую хату, где стояла большая русская печь. Печь топилась редко, от случая к случаю, когда эту хату использовали как баню. Саша залезла в эту печь и провела там три дня.
Все полагали, что Саша утопилась. Изредка в заброшенную хату заходила мать с причитаниями:
-Доченька моя родненькая, где же твоё тело, где же твои косточки? Хоть похоронить бы тебя по человечески!
Отец, верно, раскаивался в опрометчивом поведении в отношении дочери, но крепился, скрывал своё раскаяние, ругал мать за её причитания, запрещал плакать:
-Утонула?! Туда ей и дорога, раз отца не слушает, - а может, до конца не верил, что дочь могла броситься в реку, ждал, что вот-вот она появится на пороге, живая и невредимая. Поэтому и запрещал матери плакать по ней как по мёртвой.
Саша, сидя в печке и слушая причитания матери, всё хотела открыться ей. И, наконец, на третий день не выдержала и подала голос:
-Маменька, да здесь я!
Мать оцепенела, боится пошевельнуться, только произнесла:
-Сашенька, где ты? Явись мне! Откуда твой голосок? Боже, Боже мой! Где твои косточки? Я бы их похоронила, - матери всё казалось, что слышит голосок из потустороннего мира.
-Мамочка, да живая я, тут я в печке! – и стала выбираться из печки.
Нервы мамы не выдержали и от переполнявших её чувств, она потеряла сознание. Саша привела её в чувства, мать открыла глаза:
-Да ты ли это, Саша? Я не узнаю тебя!
Действительно, трудно было узнать в этой похудевшей, с глубоко запавшими глазами, заострившимся носиком, бледными губами и перепачканной сажей и какой-то пылью фигурке прежнюю ухоженную и цветущую девушку.
-Сашенька, радость моя, горе ты моё! На кого же ты похожа? Сейчас я нагрею воду, умоем тебя, искупаем, пока отца нет дома.
-Маменька, водички бы мне испить, в горле пересохло, язык как деревянный!
Мать принесла воды, кринку молока, кусок хлеба. Попила, поела, обмылась в тёплой воде:
-Как батенька, перестал грозиться?
-Ой, не спрашивай, доченька, никак не унимается! Ругает меня, не даёт плакать! Говорит: «Если появится живой, всё равно выбью дурь из головы, заставлю себя слушать! Ведь для её же пользы стараюсь!» Доченька, родная ты моя! Смирись, что же делать? Такая уж наша женская доля, нет у нас своей воли, девицей подчиняемся отцу, а выйдешь замуж – мужу!
-Маменька, да как же смириться, если я люблю Алёшу, а меня неволят за нелюбимого? Как же мне жить после этого?
-Тебе, доченька, только 17 лет. Может, выбор отца не так уж плох. Посмотри, он и статен и какая-то в нём уверенность, положительность. Со временем, может, ты его и полюбишь. Смирись, на колени перед тобой стану! Не перечь отцу! Я ведь ничем тебе помочь не могу, сама видишь.
-Мамочка, знаю и тебе не легко! Может, я и смирюсь, да увидеть бы мне хоть раз ещё Алёшу, проститься с ним навсегда!
-Да говорят люди, будто Алёша уехал из деревни! Будто в город подался.
Заплакала Саша, положив свою бедную головушку на колени маме. И мать тоже гладит её волосы и плачет. Так и проплакали весь вечер.
На следующий день приехал отец. Увидел Сашу, похудевшую, бледную, осунувшуюся. Сердце дрогнуло, но вида старается не показывать. Строго произнёс:
- Ну, слава Богу, что жива! Напугала ты нас всех! Но только слово моё твёрдое, я его не изменю! И глупое твоё упрямство найду способ выбить! А топиться в реке, если отец твёрдо стоит на том, чтобы ты была счастлива – глупо! Придет время, и ты сама поймёшь, что отец был прав!
Саша молча плакала, не вытирая слёз.
-Ну, так как же? Что ж ты молчишь? Через 2 –3 дня приедут сваты, что ж мне им отвечать? – лицо его немного потеплело, глаза стали мягче. Подошёл ближе, положил руку на голову Саше. Саша вздрогнула.
-Ну, чего ты? Иль не отец я тебе? Счастья тебе хочу. У них хорошая семья. Он человек грамотный, был на войне, проявил храбрость, спас офицера, заслужил медали, дослужился до фельдфебеля. А фельдфебель, это хотя и не офицер, но ему приходилось управлять людьми, нести за них ответственность. И уже это говорит, что он человек самостоятельный, не какой-нибудь балаболка, который не может дать раду ни себе, ни своей семье. Ну, жду твоего слова.
(Фельдфебель – старший унтер-офицерский чин в царской армии).
Ещё ниже склонилась голова Саши, потом не выдержала, бросилась к отцу, упала на колени, рыдая произнесла с горечью еле слышно:
-Твоя воля, отец, ладно!
-Ну, вот так бы и давно! Успокойся, вытри слёзы и давай смотреть, что я привёз в качестве приданого.
-Ах, отец, да не хочу я ничего смотреть! Мне всё это безразлично! – но всё же успокоилась, вытерла слёзы. Потом подумала о будущем своём муже: «Воевал, был под пулями, не раз смотрел смерти в лицо». И какое-то сочувствие к этому человеку проснулось в Сашином сердце.
Приезд сватов, переговоры. Сашу одевали подружки, готовили к венцу, что-то пели, суетились.
Обряд венчания, застолье с криками «горько!», после которых ей необходимо было целовать пахнущего одеколоном мужчину в губы.
Ощутила жёсткую щёточку усов у своих губ, и всё поплыло, как в каком-то тумане.
Это произошло в 1876 году, маме было 17 лет, отцу –25.