Поздравляю моих дорогих читательниц с Праздником 8 марта - Женским Днём!
Желаю вам, дорогие наши сударыни любви и счастья!
* * * * *
Когда я слышу на первый взгляд нелепое, парадоксальное, даже как-то режущее слух словосочетание «злейшие друзья», то всегда за ним представляется какая-то жуткая тайна.
Иное дело – «злейшие подруги». Тут скрывается нечто банальное. Ходит молва, что красавицы подбирают в подруги дурнушек. Этот симбиоз вполне оправдан: рядом с дурнушкой красавица смотрится ещё более ярко; её же подружка, сознавая свою непривлекательность, пользуется тем, что около красивой подруги всегда крутится выводок поклонников, так что в конечном итоге она окажется в роли хищника в засаде, и ей тоже перепадёт.
Если же дружат две девушки подобной стати, то каждой из них приходится осторожно относиться к советам подруги и задумываться не стоит ли поступить наоборот. Они могут делать так неосознанно, но это не меняет дела.
Рассуждая так, я отнюдь не проявляю какой-то мужской шовинизм. Я просто выражаю расхожее мнение, если хотите – некий штамп.
При звучании фразы «злейшие подруги» мне сразу вспоминаются Гайни и Шолпан. Они дружили много лет и считались подругами «не-разлей-вода». Их всегда видели вместе.
Эти две казашки были привлекательны даже на мой вкус славянина, не сказать – красавицы, но симпатичны и обаятельны по-европейски. Обеим было за двадцать пять. Обычно восточные красавицы к этому возрасту теряют характерную для девочек восточную свежесть, но заметить признаки увядания Гайни и Шолпан можно было только тем, кто видел их девочками. Обе женщины, находясь на улице, заставляли встречных мужчин сворачивать шеи.
Портреты моих персонажей были бы неполными без указания на то, что обе были «городскими» и довольно «продвинутыми». В компании они предпочитали водку, умело отплясывали под европейскую танцевальную музыку, изящно курили дорогие болгарские сигареты с фильтром «ВТ». И только по «просьбам трудящихся» пели дуэтом казахские песни; эти песни резали мой слух и мне не нравились категорически, но глубокие мелодичные голоса женщин всё компенсировали.
Шолпан работала в детском саду «Геофизик» под Ташкентом воспитательницей, Гайни - там же буфетчицей. Наведываясь к своей жене на работу, я несколько раз «подлавливал» подружек за перекуром в скрытом зеленью и хозяйственной постройкой уголке территории детсада. Я в шутку грозился «заложить» их своей жене – заведующей, но они только смеялись и предлагали мне сигарету «БТ». Я курил сигареты подешевле и от приношения не отказывался.
Муж Гайни был «советским» афганцем и носил распространённое среди наших афганцев имя Кабул. Иногда я заходил к ним в уютный дворик сыграть с Кабулом партию в шахматы. У них был один ребёнок и Кабул начинал свой рабочий день с того, что отводил мальчика в школу. Школа была недалеко, но приходилось пересекать ташкентскую кольцевую бетонку. В те времена машин было не так много, как в наши дни, но по кольцевой они набирали опасную скорость.
Когда я заходил к Кабулу и Гайни в выходной день, они проявляли искреннее гостеприимство: Кабул доставал домашнее вино, а Гайни готовила вкуснятину – мясо на раскатанном тонкими листами тесте. При этом Кабул хвалился, что Гайни в совершенстве освоила афганскую кухню.
Шолпан с мужем и двумя детишками жили в новом многоквартирном доме. Хотя сказать «жили» в полной мере нельзя. Муж был геологом, пропадал в экспедициях, а возвращаясь, запивал. Однажды, уйдя с партией, он домой не вернулся. Сейчас я уже не помню, а может быть и не знал, что там с ним случилось, то ли погиб, то ли нашёл другую женщину.
Шолпан постоянно жаловалась подруге, как ей бывает трудно без мужчины, вплоть до болей, да таких, что только дети не дают наложить на себя руки. И что ей бы мужика хоть на одну ночь, чтобы от этих болей избавиться.
Ну как не помочь подруге?
Восьмое марта Шолпан с детишками проводили в усадьбе Кабула. Выпавший накануне снег и холодный ветер с гор заставил компанию обосноваться в доме. Но к вечеру вдруг потеплело, питьё и закуски вынесли во двор и расположились под яблоней, на которой уже проснулись отдельные цветки. На подоконнике открытого окна поместили телевизор, и друзья продолжили отметины Женского Дня под праздничный концерт.
Когда подошёл глубокий вечер и высыпали звёзды, стало снова прохладно.
И тут, поднимая последний тост, Гайни сказала:
- А мы с Кабулом приготовили тебе особенный подарок.
Гайни с Кабулом переглянулись и Кабул вдруг покраснел. Но Гайни рассмеялась:
- Видишь, какой он у меня стеснительный? Ну, Кабульчик, только на одну ночь! Выручим бедную мою подружку!
Гайни ушла спать к детям, а Шолпан и Кабулу постелила новые простыни в спальне.
Утром Шолпан обнимала и целовала подругу, обе всплакнули:
- Теперь мы стали ещё роднее!
Но то были последние поцелуи подруг.
Во все последующие ночи Кабул уходил спать к Шолпан. Жене он говорил:
- Она так просит, говорит, ещё раз-другой, и боли пройдут.
А Шолпан на работу не вышла, взяла больничный лист. И тогда это было не сложно – местный врач от мзды не отказывался.
Гайни поздно поняла, что натворила.
Вот тогда и пришлось заведующей разнимать этих «злейших подруг», вцепившихся в волосы друг дружке.