Глава двадцать вторая
Прощеное декабря или как справляли Новый год
У двух друзей был целый ряд традиций, касающихся только них и скрепляющих их дружеский дуэт…
Одной из таких традиций было «Прощеное декабря». Так Наиль и Давиль называли последний день последнего месяца года.
Каждый год в этот день, утром, один из них приходил к другому в гости. Друзья вместе садились за стол друг против друга и выписывали на листок бумаги все обиды, накопившиеся за год. Обиды могли быть не только друг на друга, но и вообще на кого бы то ни было. Затем Наиль и Давиль обменивались листками и ознакомлялись со злопышащими списками. Как правило, они зачитывали друг другу наиболее понравившиеся им обиды (а среди них и вправду встречались весьма забавные экземпляры) и комментировали - когда в шутку, а когда всерьез, - все прочитанное.
Когда дело доходило до оглашения списка обид друг на друга, Наиль и Давиль просили прощение за каждую обиду и отвечали на каждое извинение словами «И ты меня прости! Бог простит».
В конце концов, друзья начинали шутить на тему обид, и дело кончалось гомерическим хохотом. После этого Наиль и Давиль разжигали камин и предавали пламени свои «обидные списки». Вся процедура заканчивалась плотной праздничной трапезой с рядом злоупотреблений вполне, впрочем, безобидными продуктами питания.
- Не, мне больше всего понравилось про икру, - хохотал Наиль, силясь сдержать улыбку (рот его был полон салата).
- Да, тестяга у меня, конечно, выдал фортель, – заплевывая стол и поперхиваясь, соглашался Давиль. – Нет, ну он, конечно, добрый человек – я все понимаю, но чтобы кошку накормить чистой красной икрой, без масла и хлеба!
- Да, она же у вас в строгости воспитана – ты говоришь, Каринка ее только куриными лапками кормит, а тут такой подгон, - тоже уже плохо сдерживая выпадающую изо рта пищу, все больше раззадоривался Наиль.
- Не, Наих, вообще, надо старому памятник поставить, ну или хотя бы барельеф из оцинковки ржавой сбацать, - начинал гуманистически мыслить слегка успокоившийся Давиль. – Он же нас от отравления спас. Изька-то всю квартиру нам переблевала, - (Изей – полное ее имя было Изабель – звали кошку Давиля и Карины), - представляешь, что было бы с нами, наешься мы этого угощенья?!
- Да уж, весело у вас – нечего сказать, - вытирал выступившие от беспощадного смеха слезы Наиль.
- А мне понравилось про деда Аршака, - уже предусмотрев возможные последствия, поддерживал беседу проглотивший все находящееся во рту, Давиль.
- Да уж, дедка у меня выдал, - смеясь, соглашался Наиль. – Нет, ну, мало того, что руки себе испортил, так и заготовку пришлось потом переделывать. Пока я его в больницу возил, остатки его кожи на кокосе полимеризовались, и потом я полдня все это сошлифовывал.
- А долго он потом забинтованный-то ходил? – прервал тираду друга Давиль.
- Да погоди ты, не в этом суть. Два месяца. Так вот, я говорю – сошлифовывал полдня потом, и ведь самое главное – говорил ему при входе в мастерскую: «Руками ничего не трогать!», а он тут же про все забыл и схватился за свой подарок, - не унимался Наиль.
- Ладно, ты мне вот что скажи, - протягивая руку за маринованным огурчиком, прерывал обиженного друга Давиль…
Так, весело и бурно проводили последний день года два неразлучных друга – Наиль и Давиль.
Конечно, холодильник в доме принимающей стороны в этот день отдыхал, а скатерти приходилось нелегко. Камин весело потрескивал, а продукты целыми тарелками и упаковками падали смертью храбрых в желудки празднующих…
Под вечер друзья выходили на прогулку, поскольку, есть уже не могли, обид уже ни на кого не держали, и хотелось подышать свежим воздухом…
Наиль и Давиль шли, петляя, через весь поселок. От дома принимающего утреннего гостя к дому принимающего вечернего. Бесцельно и легко шагая по не убранному снегу, друзья поздравляли с наступающим каждого встречного на словах, а иногда, распаляясь, пытались перейти и к более близким отношениям… И иногда даже нарывались на взаимность.
Новый год отмечали, рассаживаясь за столом по парам: Карина с Рустелькой, тесть с тещей, кошка Давиля с кошкой Наиля, и сами друзья так же – парой.
Как ни ругалась теща, и как ни подзуживала поддержать себя тестя, Давиль регулярно и мастерски пародировал новогоднюю речь президента, чем поднимал всем без исключения участникам застолья, а особенно кошке Изе, настроение. Последняя подбегала с воинственным воплем к телевизору и начинала махать лапой на первое лицо государства, целясь попасть в язык разглагольствующего, как будто бы давая понять, что ее хозяину речь удается куда лучше, а президенту пора бы уже помолчать. Затем Изабель подбегала уже с довольным мурлыканием к Давилю и начинала ласкаться.
Так и встречали друзья со своими семьями каждый новый год, отмеряя еще и еще один год своей бесшабашной и бесконечной дружбы.