Лицом к лицу лица не увидать
Большое видится на расстоянии
С. Есенин
Я с ним проработал бок о бок, вроде бы не много, восемь лет. Но составить о нем четкое мнение оказалось достаточно трудно, даже за долгие годы совместной деятельности.
Он был непростым человеком. Все у него вызывало возражения. Недовольство всегда было написано у него на лице. Любое начало разговора сопровождалось возражениями, опасениями в неискренности говорившего. В разговоре не звучала, но чувствовалась мысль – «Вы тут поговорите и разбежитесь, а мне дело делать и выкарабкиваться из созданных Вами трудностей» Поэтому общение с ним вызывало раздражение окружающих. Но поскольку он собеседнику был «очень нужен», то разговор с ним продолжался. И вот на этом то «очень нужен» я и хотел заострить свое внимание. Но сначала я хотел бы представить этого человека – его зовут Сергей Борисович Скворцов.
Я даже не помню, когда мы с ним познакомились. Я большую часть производственной работы, занимался эксплуатацией электрических сетей. Сергей Борисович был проектировщиком института «Энергосетьпроект» - нашей генеральной проектной организацией. Он проектировал электроподстанции, а я их налаживал, вводил в действие и, в дальнейшем, эксплуатировал. В принципе мы принадлежали к двум противостоящим лагерям. Моя задача состояла в нахождении недостатков проекта и в требовании к их устранению. Его задача на этом этапе отстоять решения, принятые в проекте. И на заседаниях рабочих комиссий мы иногда в спорах доходили до самых крутых речевых оборотов. Но, выходя с заседания, мы вполне мирно обсуждали другие проблемы. Иногда объекты располагались далеко от Ленинграда, и мы час другой продолжали обсуждать, интересующие нас вопросы, когда возвращались домой в поезде, в автобусе, в машине.
Особенно мне запомнилась наша совместная работа на подстанции Кингисеппского комбината «Фосфорит» Это была закрытая подстанция. Очевидно, ожидалось выделение комбинатом большого количества агрессивных уносов. Этим объяснялось решение разместить высоковольтное оборудование в закрытом помещении, при этом для здания была выделена малая площадь. Необходимый объем помещений достигался за счет высоты здания. Ввод питающих линий 110кВ был осуществлен на верхний этаж. Далее вниз шли помещения: пульта, реакторы, трансформаторы, распределительные устройства 35кВ и 6кВ. Электрическая схема была относительно сложная и насыщенная. Размещение в таком здании оборудования и ошиновки было очень трудной задачей.
Главным инженером проекта был Сергей Борисович Скворцов. И он выполнил эту задачу. Он скомпоновал всю подстанцию в здании большой высоты и малой площади. При моём достаточном опыте работы, я таких подстанций не видел ни до, ни после. Но поскольку меня, как эксплуатационника мало интересовали трудности проектировщиков, то особой заслуги проектной организации я и не видел.
Прошли годы, волей судеб я перешел на работу в наш головной проектный институте, где стал заниматься проектированием и более близко познакомился с Сергеем Борисовичем, как с проектировщиком. Вспоминая подстанцию «Фосфорит» я понял, насколько сложные задачи стояли перед ним. Он, при проектировании подобной подстанции, должен необыкновенно чувствовать пространство, в котором он размещает оборудование и прокладывает шинопроводы. И вот таким чувством пространства, как никто обладает Сергей Борисович.
В отношениях с сотрудниками он оставался ершистым спорщиком, находивший возражения ко всем предложениям. Он разоблачал своих оппонентов в каких-то хитрых замыслах. Заявлял неоднократно, что против некоторых его противников нужно применять автоматы Калашникова. Иначе с ними не справиться. Мне, когда приходилось иметь с ним дело, иногда вспоминалась, услышанная в каком-то кинофильме фраза: «Ты, как северный олень, рога большие, но забодать никого не можешь». Однако в действительности, я не встретил человека, который мог привести случай, что Скворцов когда-нибудь или кому-нибудь причинил зло, или поступил нечестно.
Одновременно с обязанностями Главного инженера проекта, он руководил проектной группой. Все его подчинённые, работали с ним по много лет, и никто ни разу не выразил желания уйти из его группы. А к его воркотне все давно привыкли, поскольку знали, что он в острых случаях их всегда прикроет и никогда не даст в обиду, хотя внутри группы и поворчит.
Но главное, он пользовался неограниченным уважением, как классный специалист. Он понимал и чувствовал конструкцию подстанции, как никто. Обладая прекрасной графикой и чувством объема, любой свой замысел он с легкостью, как казалось со стороны, превращал в рабочий чертеж.
Кроме своих инженерных знаний, он обладал широкими знаниями, далекими от техники. С ним было интересно обсуждать исторические события, в которых он был хорошо подкован. Когда в стране отмечали тысячелетие крещения Руси, у нас были с ним интереснейшие споры.
Проходят годы. Все наносные мелкие фактики от времени обсыпаются, остаются главные контурные линии, характеризующие человека. Как сказано в эпиграфе, так получилось и в отношении Скворцова Сергея Борисовича, из дали прожитых лет, мне видится прекрасным специалистом и хорошим человеком. Именно это сохранила память.
Он и сейчас жив и хочу надеяться здоров. А прошедшее время в очерке применено, поскольку речь идет о событиях давно прошедших лет. И я человек, по возрасту старше Сергея, подводя итоги прожитой жизни, стал вспоминать людей, встречи с которыми украсили и разнообразили мою жизнь, и вспомнил его. Однажды мне пришла в голову мысль. Если бы мне пришлось присутствовать на каком-либо юбилее Сергея Борисовича, я бы попросил слово, и произнес бы следующий спитч: «Дорогой Сережа! Ты всю свою производственную жизнь призывал бороться со злом людским, всеми видами оружия, начиная с автомата Калашникова и кончая Катюшей. В связи с этими твоими призывами, я хочу задать тебе один вопрос. От имени всех присутствующих, я даю тебе заверение, что мы о твоем ответе никому, никогда и нигде не расскажем, и сохраним твою сегодняшнюю репутацию. Так вот скажи нам честно, ты когда-нибудь пристукнул жужжащую, надоедливую, ползающую по тебе муху?» Как бы он покрутился. Врать бы он не стал. А говорить правду, что он не способен причинять зло, после всех его угроз, ему было бы неловко.