''Четырнадцать''
Часть 16
***
‘’Он огляделся вокруг —
и не увидел ничего другого,
кроме себя самого.
Тогда он для начала воскликнул:
''Я есмь!''
Потом он испугался;
ибо страшно человеку, если он один’’.
Брихадараньяка-упанишад
***
Пути через реку не было, если только не по Мосту, контролируемому Колесниками.
Он попытался представить себе попытку прорыва через Мост… пару минут прокручивал в голове самые неожиданные повороты схватки. Не получалось… не получалось в конце ничего хорошего… даже с автоматом и несчастными четырнадцатью патронами… может плот построить? Течение слишком быстрое… ниже снесет на владения Деревяги, а если вверх по течению, то на Мост.
Опять же чем строить… и из чего… и чем связывать?
Разве что ивняком… очень ненадежно… или волосяные веревки может сплести. Он поглядел на Мэй… волос у нее, конечно, хватает, но, во-первых, за свою шевелюру она глаза выцарапает ночью и придется переплывать вслепую потом, а во-вторых, на нормальный плот не хватит все равно.
Он хмыкнул, представив себе лысую Мэй. Она перестала обрывать лепестки с какого-то цветочка и повернулась к нему.
-Чего?
Он сделал знак что ничего, мол, и пригляделся к цветку… вроде ничего опасного.
Что за существо такое беспокойное… только и следи, чтобы оно чего-нибудь не съело несъедобное. Как глупая молодая лошадка… только зазеваешься и смотришь уже лютиков или крестовника наелась..
‘’Попробуем подняться еще выше по течению’’, - решил он и поднялся.
Поскольку он не сказал ничего, проходя мимо она еще некоторое время продолжала лежать, поджав ноги и балуясь с цветочком, видно решив, что он отлучается по нужде… потом все же засомневалась, и встала на колени… приложила руку козырьком и спросила все - таки:
-Эй… ты куда? Подожди!
Поднялась на ноги отбросив ощипанный цветок.
-Вот наказание на мою голову! Эй, подожди меня!!!
***
Она лежала неподвижно, но ощущалось, что она знает какое чувство вызывает в нем ее оголенное колено.
Самка... просто самка в обычной для самок роли... соблазнение - мах хвостом в момент пробуждения самца - потом ведение его за нос в нужном направлении.
Он весело ухмыльнулся... весело… впервые за много лет после того, как собирал куски близких и закапывал их в землю.
-Про тебя говорят, что ты живешь уже триста лет, - вдруг сказала она.
Он нахмурился и вспомнил, что не мог сказать сколько лет прошло после Волны… попробовал сосчитать сколько зим он пережил в Убежище… потом попытался вспомнить за какой срок мог так разрушиться бетон в городах и почему ему тогда попались остатки машины сквозь кузов которой пророс толстенный тополь.
-А еще про тебя говорят, что ты можешь помочь... что ты помогаешь людям.
Он недоуменно нахмурился.
-Ну... - она сделала под пледом какой-то неопределимый жест.
-Делаешь чего-то... делаешь так что людям становится лучше... помогаешь...
Сначала он подумал, что она о той деревне, на которую напали Режикиножики, потом решил, что все же о том, как он сказал притворщикам в другой деревне, что никакие они не больные, и, если сейчас же они не встанут и не пойдут работать в поле, то он сильно расстроится… потом вспомнил детей старосты Соленой деревни… потом стал вспоминать так мучившие его видения… накатывающие по временам.
-Болтают, - ответил он и неопределенно пошевелил пальцами в воздухе. – Может и не про меня вообще говорят… мало ли. Смешно… триста лет.
-Почему не поможешь самому себе?
‘’Зачем?’’ – хотел ответить он, чтобы прервать разговор, но вместо этого застыл сгорбившись.
Почему-то ему вдруг захотелось ответить.
-Другим-то я может и могу помочь... но это… это как врач, который сам себе в ухо заглянуть не может.
-Видеть... иногда я могу Видеть… но если бы это было по моему желанию и в любой момент я бы наверное был предсказателем... я сам большинство случаев отношу к с детства выточенной дедукции перешедшей уже в ранг неосознанного, то есть в интуицию, то есть какой-то отдел мозга вычисляет, но словами его переводить и выводить на печать считает необязательным.
Он на секунду ничего не видящими глазами взглянул на нее.
Мэй раскрыв рот слушала поток непонятных и ничего не значащих для нее слов… как слушают песню на чужом языке.
-Как рассказать о том, что неосязаемо... мы и большинство снов-то рассказать не можем. У Стругацких в ‘’Пикнике’’ есть пример того как человек пытается описать стакан... видишь его... пытаешься сказать что-то и только пальцами щелкаешь от невозможности. Ах да… откуда тебе знать кто такие Стругацкие.
Он замолк и, сорвав травинку, некоторое время рвал ее на мелкие кусочки.
-Иногда это густой-густой туман... из него все время что-то высовывается... всегда по-разному... иногда это Время... но не в виде часов и стрелок... просто знаешь, что это Время... иногда руки или локоть и ты знаешь иногда чье это и почему-то они всегда детские... и потом глаза... они появляются и исчезают... на секунду смотрят на тебя и тут же исчезают... или проплывают мимо и ты только потом успеваешь понять, что это были глаза... там все время слышен далекий гул и медленные удары барабана... далеко-далеко... и еще звуки падающих капель.
Но это не самое страшное... вернее, когда ты там, то страха нет... вообще ничего нет... ты просто регистратор... как - будто ходишь по затуманенному складу... библиотеке? Только библиотека с книгами из земли, глины и камня и на склонах пологих холмов... с засохшей, но мокрой от тумана травой… Безвременные Пустоши.
Но это не самое неприятное... иногда… и этого я боюсь... это Колодец... с прозрачно чистой и очень холодной водой... узкий и глубокий... вверху выход как маленькая светлая точка Неба... стены каменные… булыжники и очень скользкие... я медленно двигаю руками и ногами, чтобы держаться на плаву и чувствую, как отнимаются они от холода... и холод этот не имеет отношения к миру... это не просто холод… это не людской… не человеческий холод.
Из стен на разной высоте льются струи... иногда это просто вода... иногда рвота, гной, моча и кал... все это падает в чистую родниковую воду... и тогда происходит понимание того, кто делает это... в этот момент нет личных претензий или хорошего отношения... ты просто видишь поступки таковыми каковыми они являются... спасибо что могу сказать это... я раньше и думать не мог объяснять это кому-то... наконец я это обрисовал словами.
Есть еще более высокие ступени, но их я не хочу говорить... да и не могу вспомнить... просто ТАМ очень страшно... оттуда я убегаю сразу же... там все в последней инстанции... там никто не заступается и все только строгие и безжалостные судьи... ты можешь спрашивать у них, но то, что они отвечают только прибавляет тебе наказание.
Она долго молчала и потом снова собралась спросить:
‘’Так почему ты все-таки не захотел меня в тот раз’’?
Но вместо этого подперла кулачками лицо и вздохнула
-Бедненький!
-Чего? – опомнился он. – Спать давай ложись! Завтра долго идти… а может и ползти придется.