«А у царя Мидаса ослиные уши… уши». Таинственный голос шёптал мне это в моём сознании, пока я уверенным шагом преодолевал несколько кварталов по сырому октябрьскому городу. Небо было серым. Город был серым. Лужи под ногами и асфальт тоном вторили общему фону. Только руки горели красным кровавым огнём, а перед глазами плясали золотые огоньки, словно солнечные блики на золотых статуях-слугах во дворце мифического царя Мидаса.
«Ослиные уши…»
Два поворота – и я останавливаюсь у пятиэтажки. Когда-то она была оранжевой; кто знает, возможно, она и сейчас оранжевая. Но для меня она сейчас серая, в цвет неба. В подвале этого здания – бар, о существовании которого знают немногие избранные, в который не так-то легко попасть. Хотя конспирация отсутствует вовсе. Здесь меня ждёт она – девушка, которой я не имел права доверять, однако доверял больше, чем себе.
Я вошёл, обогнул барную стойку и сел за оплёванный стол в углу. Осмотрелся. Здесь, как обычно, гразно и сумрачно; посетителей лишь двое – молодые крепкие парни у противоположной стены, с татуировками на руках (наверняка «бойцы») – да и те уже собираюся к выходу. Пустовато. Сквозь серо-жёлтые занавески из крошечных окон-щелей под потолками пробивается серо-жёлтый свет октябрьского полудня. Двенадцать небольших столиков, за каждым из которых от силы поместится тройка посетителей. Выглядят просто ужасно: лак и краска пластами лопались и сходили, из пепельниц через край высыпался папиросный пепел. Из дыр и прорезей мягких стульев лез поролон. Пол, хотя и был наверняка вымыт трижды за сегодня, выглядел грязнее, чем уличные дороги после дождя. Вообще мне здесь всегда было неприятно находиться: всюду грязь, всюду мусор и грязь. Да, конечно, я и сам далеко не невинный ангелочек, но такое мне тяжко видеть. Я словно добровольно заперся в лифте древней многоэтажки либо в троллейбусе.
В углу зашевелилась шторка, из-под неё вылез силуэт. Я напрягся, однако это была не она. Тощее волосатое существо в коже и джинсе прошло мимо прямиком к стойке. Бармен Жека. До сих пор не могу понять, какого оно пола. Наверно, всё-таки парень: глаза уж больно нахальные. Жека взял в руки тряпку и начал полировать стаканы. Я невольно осклабился. С гигиеной этого помещения толком не понять, что именно он делает: чистит стаканы тряпкой или тряпку стаканами?..
Ещё миг – и из-под колыхающейся шторки выходит Она – девушка, которую я ждал. Она быстрым уверенным шагом подошла и села напротив меня. Я наклонил голову набок и стал нагло её рассматривать, криво и нахально усмехаясь. Я всегда рассматривал её так, когда боялся того, что она может мне сказать. Знал, что её это чертовски смущает. Она, как, впрочем, и всегда, не подала вида и смело глядела мне в глаза. Наконец, ей это надоело и она спросила, стараясь говорить медленно и внятно:
- Привет. Рада, что ты пришёл. Что ты запомнил, когда кончается моя смена, - она работает официанткой в этом баре. – Только не рада причине, по которой ты здесь. Знаешь? У царя Мидаса ослиные уши.
Улыбка мгновенно сползла с моего лица. Я похолодел и растерялся. Только и исключительно она могла угадать фразу, которая мучала меня в кошмарах несколько ночей, которая не давала мне покоя и днём. «Ослиные уши… уши…» Фраза, напомнящая мне одну древнегреческую легенду. Легенду о том, как у царя выросли ослиные уши, которые он старательно прикрывал шапкой, о которых, всё-таки, знал один человек, его брадобрей. О том, как тот, не в силах скрывать тайну, вырыл ямку на берегу реки, в которую прошептал, что у царя ослиные уши. О том, как На месте той ямки вырос густой тростник, который при порывах ветра шевелился и повторял фразу, сказанную нерадивым брадобреем…
- Уже все знают?
- Да. Веришь? Я сама узнала «из третьих рук», через сплетни, разговоры, споры… Ты мне ни слова не сказал на этот раз, однако теперь узнали просто все.
Что ж, милая, спасибо за честность. Твои слова возродили те видения, которые превратили мои последние часы в кошмар. Ты ведь родная для меня, ты можешь представить то, что я вижу? А я вижу…вспышку. Блик на лезвии ножа, занесённом над моей головой. Удар, звук входящего клинка в плоть, короткий крик. Вспышку. Ночь, сырой лес, вижу, как я волоком тащу мёртвое тело по грязи и листьям. Как я выкапываю яму ржавой лопатой, бросаю тело и засыпаю его землёй. Вспышка. Я нахожусь в грязном сером баре, напротив меня сидит девушка и ждёт реакции.
- И что теперь будет?
- Не знаю, - она снова замолчала и просто смотрела на свои сжатые в замок пальцы. Что в её глазах? Боль, разочарование, ненависть? Укор? Всего этого я никогда не видел в её глазах, всё это было чуждо и пугающе. – Ты Каин. Ты чёртов предатель и убийца. Ты понимаешь, что ты натворил? Кого ты зарезал? И за что? За такое нельзя просто убить тебя, за такое нужно убивать медленно и мучительно, а ещё лучше – оставить покалеченным жить, чтобы ты страдал и мучался до конца своих дней, до самой смерти помнил лицо убитого тобой, - она резко замолчала. Наверное, заметила, что заговорила слишком быстро и скомканно. Потом, выдохнув, произнесла: - И всё равно я тебя люблю. Каким бы ты ни был.
Она перегнулась через стол и поцеловала меня – так, как вряд ли смог бы кто-нибудь ещё на этой земле: с любовью, нежностью и вызовом – и затем, откинувшись назад на спинку стула, продолжила:
- Поэтому я скажу тебе. Они придут сюда через восемь минут. Придут за тобой. А сейчас я провожу тебя в дальнюю комнату, в которой есть выход наружу. О нём никто не знает. Тебе придётся долго идти под землёй. Подойди к Жеке, попроси проводить, он поймёт. Доведёт до Стрелы. А там уж сам, не маленький. Только домой не возвращайся и следы замети, внимания не привлекай. Ты ведь знаешь, какова сеть у нашей банды, из-под земли достанут.
- А ты? – спросил я, до одури боясь ответа.
- Кто-то ведь должен их встретить? – хмыкнула девушка и поднялась. Я бросился к Жеке, в двух словах объяснил ему свою просьбу. Через минуту мы целовались с девушкой у внезапно открывшегося прохода в дальней комнате. Я не мог оторваться и уйти, зная, что это может быть нашей последней встречей. Однако всё-таки пришлось.
- Мы ведь ещё встретимся?
- Я очень на это надеюсь, веришь? – улыбнулась она. А я не верил. Она знала, что больше никаких встреч. Как и я. Внутри всё болезненно сжалось.
- Пошли со мной? – я не особо надеялся на положительный ответ.
- Кто-то ведь должен их встретить, - отозвалась она, качая головой.
***************
Дверь закрылась. Убийца-предатель и его волосатый проводник навсегда покинули это помещение. Девушка бессильно осела на пол и прикрыла глаза. Картинки, воспоминания, фантазии.. И наиболее ярко – поцелуй у двери и вопрос: «Пошли со мной?»
- Кто-то ведь должен их встретить, - произнесла девушка вслух внезапно севшим голосом. – Кто-то ведь должен занять т в о ё место…