Встречи и дороги.
Впереди синеют Карпаты. Бежит автобус, из окна пахнет хвоей и дождем. Рядом с Сашей сидит сухощавая довольно приятная женщина (об этом свидетельствует обручальное кольцо на правой руке) лет двадцати трех – двадцати пяти и пытается завязать разговор. Саша односложно отвечает, а сам думает о Веронике. Не будь у него встречи с Вероникой, Саша сам бы постарался завести с ней знакомство, но Валентина появилась в их группе только в Ивано-Франковске, опоздав к началу маршрута. Нет, напрасно она старается – Саше никого не надо. Вероника сказала, что даст телеграмму или напишет короткое письмо, когда выйдет замуж, а до этого остается хоть маленькая, но надежда.
Кто-то из группы включил магнитофон, и теперь весь автобус слушает песни.
«Мой белый город - ты цветок из камня…», - поет прекрасную песню София Ротару. И Саша видит как бы со стороны себя и Веронику, идущих по этому, ему еще неизвестному городу…
…Турбаза «Серебристые водопады», Гриша пьет почти беспробудно. Борис тоже причащается, однажды и Саша тоже однажды напился с ними за компанию. Пошли на танцы, Валя уже без стеснения вешается на шею, в другое время Саша бы, конечно, не устоял, но только не сейчас. Да он пьян, но трезва голова и четки мысли, и Валентина понимает, что ее усилия напрасны.
- Боря, ну, займись ты «девочкой», – советует Саша.
Саша отводит, можно сказать, приносит, Гришу в домик и ложится спать, а Боря является только под утро.
- Ну вот, а ты боялась! – ободряюще говорит Саша.
Праздник кончился, начались туристические будни.
Путевка совмещает в себе автобусные экскурсии и два небольших пешеходных похода, однако "пенсионеры" - так за глаза называл их Саша, сходив в первый трехдневный поход, и, приехав на конечную турбазу в Яремчу, живописный поселок, расположенный в долине реки Прут, категорически отказываются от пятидневного похода. Эта турбаза, состоящая из трехэтажных корпусов, оригинальной архитектуры, первый этаж которых был выполнен из дикого камня, а остальные из дерева, по сравнению с палатками кажется им раем. Кроме того, дождь идет почти каждый день, и редко, в основном только с утра, проглядывает солнце.
Боря теперь частенько не ночует в номере, а Гриша вошел в крутое «пике», и является вдребезги пьяный только к полуночи, утром идет, игнорируя завтрак, в буфет, и … все повторяется!
Саша сначала от скуки проводил время в обществе "пенсионеров", а когда это ему надоело, стал бродить по окрестностям, забираться на полонины, любоваться открывающимися далями, сидеть за стаканом дешевого, но качественного вина в "колыбе". Так называлось полу-кафе, полу-забегаловка, представляющая собой добротно сделанный навес с конической крышей, обшитый тесом, в центре которого располагался мангал с углями. За три рубля там давали хорошую порцию шашлыка, который надо было самому жарить на мангале - в этом и состояла главная прелесть посещения колыбы. К шашлыку подавалась на тарелочке нарезанный колечками репчатый лук и приличное количество вкусной томатной пасты. Интерьер колыбы, кроме мангала, состоял из скромного прилавка с небольшим выбором вин, вместительного холодильника и нескольких импровизированных, сделанных из стволов дерева столов и стульев.
Вечером Саша ходил на танцы, но танцевал в основном с девчонками из своей группы. Иногда, пригласив на белый танец, с ним пытались завязать знакомства довольно симпатичные девчонки, но они ему сейчас были безразличны.
Однажды, придя в центр поселка, он увидел на местном кинотеатре громадный во всю стену рекламный плакат фильма «В бой идут одни старики»: артист Леонид Быков на фоне самолета, украшенного скрипичным ключом и звездочками одержанных побед. Саша любил фильмы о войне, связанные с авиацией, сказались рассказы отца. Последний фильм на эту тему «Хроника пикирующего бомбардировщика» он смотрел еще вместе с отцом.
- Похоже, на правду, но в жизни было много хуже, - говорил отец.
Отец рассказывал, что наши аэродромы немцы часто бомбили, особенно таких случаев было много в начале войны, а иногда немецкие самолеты, вылетевшие на «свободную» охоту подкрадывались поодиночке и неожиданно наносили удары. Отца ранило как раз во время такого налета.
Фильм очень понравился Саше, что-то в образе техника Макарыча, сыгранного артистом Смирновым, напоминало ему отца.
«Но отец был тогда много моложе, чуть старше, чем я сейчас. Надо будет сходить на это кино дома вместе с мамой», - решил Саша.
Вечером опять пошел дождь, и танцы с танцплощадки перенесли в холл столовой. Саша, потолкавшись в духоте и не встретив знакомых, зашел в колыбу, но и там из-за дождя было много народа. Саша купил бутылку сухого вина и, не найдя свободного места за столиками, присел на стул - чурбачок около прилавка.
В колыбе шумно, народ, приехавший со всех концов Союза, веселился, заводил знакомства, отдыхал от повседневной жизни, все чувствовали себя свободно и раскованно.
Рядом с Сашей сидели армяне, вскоре пригласившие его за свой столик, чуть подальше четверо молодых лейтенантов с любопытством поглядывали на сидящих напротив украинских девчонок. В уголочке пристроилась ребята с девчонками откуда-то из-под Горького, что было слышно по говору. Затем сидела компания рижан, вероятно впервые пришедшая в колыбу, они с интересом оглядывали присутствующих и переговаривались, и у входа расположились рослые парни литовцы.
Всем хотелось петь, и первыми не выдержали горьковчане. Полноватая девчонка с красивыми синими глазами, раскрасневшаяся от духоты и вина, запела:
«Лишь только подснежник распустится в срок, лишь только приблизятся первые грозы»…
Со второго куплета песню подхватили все, кроме рижан и литовцев, но чувствовалось, что песня им нравится, и они просто не знают слова, а армяне, тоже не зная слов, пытались подпевать. Как только закончилась песня, так девчонки-украинки запели «Червону руту» (знай наших!), потом парни литовцы запели что-то свое, - народ внимательно их слушал, и тоже пытались подпевать. Через полчаса пели уже все, даже уговорили продавщицу спеть местную гуцульскую песню.
Народ, возвращающийся домой после танцев, и привлеченный песнями толпился в дверях.
Пришло время закрытия, а уходить никому не хотелось, все упрашивали продавщицу подождать еще полчаса. Наконец, уже ближе к двенадцати посетители стали расходиться.
От автора. Где вы сейчас дети Великого государства, разнесенные ветром перемен по национальным квартирам? Помните ли вы этот прекрасный вечер...
На следующий день на доске объявлений Саша прочитал сообщение об организации экскурсии в Закарпатье и, узнав, что имеются свободные места, записался в поездку. Поскольку путевка заканчивалась через день, Саша решил не возвращаться в Яремчу, а прямо из Закарпатья ехать домой.
Утром собралась у экскурсионного автобуса не выспавшаяся публика, группа подобралась в основном из москвичей, как всегда кто-то опаздывает, кто-то что-то забывает. Просыпается турбаза.
«В небе колышется дождь молодой, ветры летят по долинам бессонным», - слышится из репродуктора.
При посадке в автобус Саша пропускает вперед женщин, детей и других людей, старших по возрасту, и когда входит в автобус, видит свободное место недалеко от водителя. Его соседкой оказывается милая женщина лет тридцати восьми - сорока. Из вежливости, поскольку им быть вместе всю дорогу, они знакомятся.
- Меня зовут Светлана, - говорит женщина. - Я с приятельницами по работе решила посмотреть Закарпатье.
Приятельницы Светланы, дамы за пятьдесят сидят сзади их и листают путеводитель.
- Меня зовут Саша.
От автора. Я не знаю ни кто такая Светлана, ни ее жизни, поэтому могу домыслить некоторые детали.
Возможно, ее жизнь проходила так.
Родилась она в небольшом городке юго-восточнее Москвы сорок один год назад, да я не оговорился, просто она хорошо выглядит. Ее отец вышел из рабочей семьи, окончил рабфак и стал толковым, грамотным инженером. Много таких людей в то время вышло благодаря революции из глубин народа. Мать Светланы была из старинного купеческого рода, потерявшего в революцию все. Волей судьбы случилось так, что два таких совсем разных человека познакомились и полюбили друг друга. За маленькой Светой ухаживает нянька, живут они в новом, недавно построенном доме недалеко от завода, на лето их семья выезжает на дачу. Мать, воспитанная в духе старых обычаев и порядков, в том же духе воспитывает Свету. Отец все время пропадает на заводе и только в выходные дни может побыть со своей дочкой. Наступает тридцать седьмой год: аресты, доносы, бессонные ночи в ожидании худшего. Лихорадит производство, где работает отец Светы. Часто, уходя на работу, он не знает, увидит ли вновь семью, и, ложась спать, не знает, придут за ним или нет. Взяты уже многие сослуживцы отца. Соседка по квартире, вся рассыпается в любезностях, не иначе написала очередной донос на Светиного отца.
Но семье Светы везет, доносы соседки попадают к грамотному чекисту, и тот видит их очевидную ложь. Соседку вызывают с отдел НКВД и предупреждают. Я не знаю, было так или нет, но семья Светы в эти страшные годы не пострадала. Соседка продолжает таить злобу, она хотела, чтобы освободились комнаты, и тогда она могла бы в них прописать своего любовника.
Война. Бомбежки. Отец Светы дни и ночи на заводе, иногда только звонит по телефону. Соседка уехала к дальним родственникам в деревню.
Голодные послевоенные годы. Боязнь начала новой страшной войны. Быстрое, невиданное в истории восстановление промышленности. В школах раздельное обучение юношей и девушек. Окончена школа. Поступление в институт.
Случайное знакомство на вечере с молодым флотским офицером. Он провожает Светлану до дома. Не было даже поцелуя. Ужас матери – ей все донесла соседка.
- Да у него в каждом порту по бабе! О чем ты думаешь! Ты что, хочешь жить, где ни - будь на Камчатке?
Молодой человек пишет Светлане письма, но мать их перехватывает и, наконец, пишет сама ему, чтобы он оставил Свету в покое. Потом через двадцать лет этот скромный офицер, вполне возможно, станет адмиралом.
Смерть Сталина. Растерянность народа.
- Как теперь будем жить? – плача, говорит отец.
Поездка на целину: бескрайние степи, жара, недостаток воды.
Окончен институт. Работа технологом в цехе. За Светланой пытается ухаживать инженер из соседнего цеха, пару раз они ходят в кино.
- Он тебе не пара, – звучат, как приговор, слова матери.
Сдает отец. Мать нигде не работает и ведет домашнее хозяйство. Смерть отца.
Они живут вдвоем с матерью, летом снимают дачу в деревне.
Фестиваль молодежи в Москве. Света имеет возможность туда поехать, но мать против.
- Нечего тебе там делать! – как всегда категорична она.
Начало шестидесятых, полеты первых космонавтов, Карибский кризис, Хрущев в отставке.
Светлана Андреевна уже опытный технолог, ее ставят во главе тех. отдела. Почетные грамоты, премии, награды. Она увлекается литературой, выписывает множество журналов. Начинает ездить по стране. Где только она не была!
Она по-прежнему хорошо выглядит, но ушла молодость. Нет, ни с кем она не была знакома и тем более близка. Она проводит время в обществе женщин, которые старше ее на несколько лет - их возможных мужей унесла война. И вот поездка в Прикарпатье…
Возможно, так оно и было.
… Автобус взбирается на перевал, проезжают поселок Ворохта - центр зимнего туризма. Саша оглядывается назад. Снова моросит дождь. Саша время от времени достает фотокарточку Вероники и любуется ею. Милое прекрасное лицо, стройная точеная фигурка – это та фотография, сделанная Сашей при их знакомстве.
«Родная, хорошая моя», – глядя на фотографию, думает Саша.
Дорога идет с перевала вниз, делают остановку в Рахове, маленьком уютном городке, чем-то похожим на виденные Сашей по телевизору альпийские городки, - это уже Закарпатье, дальше дорога идет вдоль границы с Румынией. Два государства разделяет неширокая река Тисса, видно как румынский пограничник, укрывшись от дождя под навесом и сидя на лавочке, машет им рукой. Граница надвое разъединила села, стоящие на реке, но с нашей стороны - колючая проволока и к реке не подойдешь. Долина реки постепенно расширяется, проезжают город Тячев, река поворачивает, километров через тридцать горы остаются позади, начинаются равнины, проезжают городки Хуст, Берегово, где-то километрах в трех с левой стороны автобуса видны возвышенности.
- Это уже Венгрия, - говорит экскурсовод.
С обеих сторон дороги ровные ряды садов: яблони, виноградники. Становится жарко, солнце нагревает крышу автобуса и в открытые окна дует теплый ветер, принося запах созревающих яблок. Саша дремлет, его попутчица тоже, случайно, во сне их головы склоняются к друг другу, и волосы Светланы касаются Сашиной щеки. Ее волосы хороши, густые русые, только чуть-чуть тронутые сединой, они сплетены в косу и собраны на затылке, но им там тесно, непокорная прядь вновь щекочет Сашину щеку.
«Где же я чувствовал этот пряный запах волос»? – думает Саша во сне. Вдруг он вспоминает свою первую женщину. Да, ее волосы также приятно пахли. В полудреме Саша вспоминает то давно прошедшее лето. А Светлана, кажется, совсем уснула и теперь уткнулась головой в Сашино плечо.
«Пусть спит, наверное, она устала, лишь бы ее приятельницы не разбудили».
Приятельницы спят сами, одна даже похрапывает во сне. Неожиданно Светлана просыпается:
- Саша, извините я, кажется, уснула.
- Какие пустяки.
Они говорят об окружающей их местности, о том, что интересного можно будет еще увидеть.
…Мукачево - небольшой уютный городок, старинная крепость на вершине горы, полная местных легенд, откуда открывается прекрасный вид на окрестности города. Далее следует обед в местном кафе, изумляет дешевизна и отменное качество местных вин. Вечереет, автобус едет в Ужгород, экскурсанты устали и дремлют. Вновь Светлана засыпает и кладет свою голову на Сашино плечо. Проезжают кемпинг «Сосновый Гай» - белое стройное здание гостиницы с рестораном, расположенным на террасе верхнего этажа.
Уже в темноте приезжают на ужгородскую турбазу, но выясняется, что свободных мест там нет, однако организатор экскурсии энергичный пожилой еврей, успокаивает:
- Сейчас вернемся назад в Сосновый Гай, это же совсем недалеко, и там устроимся.
Снова все в автобусе дремлют, и, поэтому, приехав в Сосновый Гай, и, отдохнув, идут в ресторан. Действительно, все устроились, кто в общем номере, кто в трех местном, кто на раскладушке, а Светлане немного повезло. Сначала ее никак не могли устроить: в комнате с приятельницами - было мало места для раскладушки, а в других комнатах уже расположился народ, и тут организатор экскурсии, который тоже, конечно, устал, посоветовавшись с администратором гостиницы, предложил ей небольшой одноместный номер.
- Только это стоит пять рублей, – говорит он.
А Саша, совершенно случайно разговорившись с одним попутчиком, мужчиной лет сорока, поехавшим на экскурсию вместе с десятилетней дочерью, узнает, что тот родом из города, где живет Саша. Они сидят в ресторане, расположенном самом верху гостиницы, за бутылкой сухого вина и говорят о родном Верхневолжске. Оказывается, они имеют общих знакомых. И Саша опять удивляется, как тесен наш мир.
За соседним столиком сидят парень с девушкой из их группы, они глядят друг на друга, а потом садятся рядом, целуются, а скоро идут к себе в номер.
«Как мы с Вероникой»,- глядя на них, думает Саша. Тихая грусть, где-то там, за горами осталась Вероника.
Становится совсем темно, только светятся огоньки селений да фары проезжающих автомобилей, из-за далеких гор встает красноватая луна.
От автора. У каждого из нас есть свой ангел-хранитель, он подсказывает нам, как поступить в той или иной ситуации, я попробую взять на себя роль ангела-хранителя Светланы и попытаться подсказать, что ей делать сейчас.
- Светлана, - шепчу я ей, - почему ты сидишь в номере? Выйди на верхнюю площадку гостиницы, стоит такая чудесная ночь.
Я, автор, вижу, как Саша стоит там и смотрит куда-то на восток, ему очень грустно.
- Светлана, иди, встань рядом с Сашей, скажи ему любые добрые слова.
Я знаю, что Саша улыбнется и скажет:
- Какая волшебная ночь, где-то далеко за Карпатами мой дом, а здесь, по сути дела уже в Центре Европы, я никогда не был.
- И я здесь впервые, а прошлый год я была на юге в Архипке (так по простому, называют Архипо–Осиповку), – скажешь ты, Светлана.
- И я там был, но позапрошлый год.
Вы постоите, помолчите, перекинетесь еще парой фраз. Станет немного свежо.
Саша спросит:
- Вам не холодно? - и коснется твоей руки.
- Давайте, оденьте, мою куртку, – скажет он.
Потом он обнимет тебя за талию, и ты прижмешься к нему. Вы будете минут десять стоять и смотреть вдаль.
- Пошли ко мне, - неожиданно для самой себя скажешь ты. (Это я, приложив все свои усилия, заставлю сказать тебя, Светлана, эти слова.)
Дальше будет ночь, которую ты никогда не забудешь. Потом ты приедешь домой. Мать, узнав, что ты беременна, будет тебя ругать, но я посоветую тебе уехать к своей тете, потом у тебя родится ребенок. Я не знаю, кто это будет: мальчик или девочка, мне, автору, все равно. Но у тебя появится настоящая цель в жизни, и ты будешь счастлива. Возможно, ты еще встретишь свою половинку. А мать, увидев внука или внучку, все тебе простит, и будет очень хорошей бабушкой.
- Светлана, что ты медлишь! – кричу я тебе.
Саша постоял наверху и сейчас идет к себе в комнату.
- Светлана, если ты не пошла наверх сама, хочешь, я сделаю так, чтобы Саша зашел к тебе?
Но ты молчишь, уткнувшись в новый журнал, а я все же беру в свои руки инициативу.
Я делаю так, что у Саши отрывается пуговица на джинсовой куртке, и он ищет иголку с ниткой. Но я сделал так, что в комнате, где остановился на ночь Саша, все уже спят, и ему неудобно включать свет. Саша идет по коридору, опять я делаю так, что порыв ночного ветерка приоткрывает дверь твоего, Светлана, номера. Саша видит тебя.
А ты хороша, я сам любуюсь тобой: прекрасные волосы рассыпались по плечам, легкий халатик оставляет слегка обнаженной твою грудь, нижняя пуговка халата не застегнута (опять я постарался) и видны прекрасные, может быть, чуть полноватые ножки, но в этих чуть-чуть состоит особая прелесть.
Саша из вежливости стучит в дверь.
- У вас не найдется иголки с ниткой? - спрашивает он.
Я советую тебе, Светлана, усадить Сашу напротив себя – пускай он полюбуется тобой и, не спеша пришить ему пуговицу. А потом все случится само собой и будет, как я уже говорил.
- Пожалуйста, – говоришь ты, и даешь иголку с ниткой.
- Молчи, не говори следующих слов, Светлана! – кричу я тебе, но ты говоришь:
- Завтра вернете.
Я хватаюсь за голову, что же мне делать?
- Как у Вас уютно, – вдруг говорит Саша.
Предложи ему чаю, ведь у тебя есть и чай, и очень вкусные вафли, но ты молчишь.
- До завтра, Светлана, спасибо, – Саша уходит.
- Что ты наделала Света?! - Я, автор, сделал все, что мог, думаю, что читатель согласится со мной.
На следующий день недолгие утренние сборы и снова справа и слева от дороги благодатная земля Закарпатья, еще нежарко, скоро въезжают в Ужгород, следует экскурсия по городу и поездка на близкую советско-чехословацкую границу.
Саша снова достает фотографию Вероники и любуется ею. Увидев, что Светлана тоже смотрит на фотографию, он говорит ей:
- Это моя взаимная, но неудачная любовь.
- Все устроится, Саша, – отвечает Светлана, и вспоминает, как провожал ее до дома тот моряк в тот единственный вечер, как шли они рядом по ночному городу.
А автобус скоро останавливается в двухстах метрах от расположенной внизу под горой таможни, далее Чехословакия, видны аккуратные домики и сады, за ними, опять начинается возвышенность. На нашей стороне гигантский памятник солдату -освободителю. Памятник суров и динамичен, в нем совсем нет помпезности. Сколько русских солдат полегло, освобождая эти места! Люди помните ли вы о погибших?
…Автобус возвращается в Ужгород, экскурсия заканчивается, Саша на прощание машет рукой Светлане и ее приятельницам и идет к вокзалу.
От автора. Больше мы уже не увидимся со Светланой Андреевной. Сейчас ее уже больше нет. Я, автор, не знаю, как прошли ее последние годы, да это особенно и не интересно. Знаю только, что она так и не вышла замуж. Как она умерла? Нет, ей повезло: она не болела перед кончиной, просто почувствовала себя плохо и неделю перед смертью пролежала в постели. Умирала она не в доме для престарелых, где часто внешним за благополучием скрыто людское горе, и подчас процветает откровенный произвол тех, кто посильней по отношению к старым и беспомощным. Я видел такое в жизни. Я жалею Светлану Андреевну, и, допустим, последние годы с ней в квартире живет ее двоюродная племянница с семьей – места всем хватает, и ухаживает за ней, а соседка-доносчица давно уже умерла, покаявшись перед смертью в своих грехах.
Однажды ночью ей становится совсем плохо; как пойманная птица, стучит в груди ее сердце. Проходит перед глазами вся ее жизнь, может быть, она вспоминает мои советы.
Горько, что не вернуть прошлое.
- Надо было быть более самостоятельной, может быть, поменьше слушать мать, – мысли как пчелы гудят в ее голове.
- Вспомни лучшие моменты своей жизни! – советую, я ей.
Вспоминается окончание войны, всеобщее ликование. Вспоминается тот морской офицер (как он был скромен), Светлана Андреевна вспоминает тепло его руки, пожатой на прощание; полет Гагарина; вереница мест и городов, где она побывала.
И вот она видит бездонное, громадное небо…
…- Зачем ты жила? Ты так трудно появилась на свет, что твоя мать больше не могла иметь детей. Твой отец, уходя из дома в тридцать седьмом году, каждый раз прощался с тобой, а мать молилась перед хранимой в тайне родовой иконой. Ты хорошо училась в школе и институте, была хорошим специалистом, но кто тебя сейчас помнит? Над твоей могилой будут сказаны добрые слова людьми, которые хорошо тебя знали, но через десять лет не будет и их
… - Зачем ты жила?