К сожалению, процветание Леонполя было недолгим. В 1831 году за участие Лопатинских в антиимперском восстании усадьба была захвачена казаками, которые основательно её разграбили. Они даже пытались поджечь дворец, но он чудом уцелел. Однако на этом несчастья не закончились. В 1841 году местные крестьяне, в большинстве своём униаты, отказались переходить в православие и оказали вооружённое сопротивление карательному отряду российской армии, который был направлен сюда по просьбе священника. Бунт вскоре был подавлен, местные униатские церкви стали православными, а имение в наказание было конфисковано у Лопатинских и передано в казну, после чего оно пришло в полное запустение.
Как это ни странно звучит, но именно этот упадок спас усадьбу от полного уничтожения. Именно в это время в Беларуси проходила реформа министра П.Д. Киселёва по улучшению положения государственных крестьян. Кроме прочего тут предусматривалась продажа ряда имений местным помещикам, а также, в отдельных случаях, возвращение ранее конфискованной собственности. Лопатинским повезло, и Леонполь в 1845 году вновь стал родовой собственностью. К сожалению, все эти бурные события негативно повлияли на дворцовый комплекс, который нуждался в капитальном ремонте. Однако, хозяева имения предпочитали жить в прочих своих владениях. А деньги, которые так были нужны Леонполю, шли на строительство усадебных домов и храмов в других местах Беларуси. К примеру маршалок дриссенский Игнат Доминик Лопатинский в 1850-е годы за свой счёт воздвиг в д. Сарья (сейчас Верхнедвинский район) прекраснейший неоготический костёл, вызывавший всеобщее восхищение и, кстати, уцелевший до наших дней.
Восстановить же прежнее великолепие Леонпольской усадьбы попытался в начале ХХ века историк и известный коллекционер Ефсебиуш Лопатинский (1882 — 1961). Он расширил парк, а в отремонтированном дворце разместил свою богатую коллекцию картин, гравюр, медалей и монет. Усадьба вновь стала культурным центром края, куда на балы и музыкальные вечера съезжались местные помещики. Но этот период возрождения имения вновь оказался очень коротким. Боевые действия Первой мировой войны не затронули Леонполь, но зато во время советско-польской войны (1919 — 1921) линия фронта какое-то время проходила как раз по Двине, и артиллерия Красной Армии не раз обстреливала вражеские укрепления на западном берегу реки, значительно повредив при этом дворец.
После раздела Беларуси между Польшей и Россией Леонполь вошёл в состав возрождённой Речи Посполитой. Большие разрушения в его окрестностях и крайне низкий уровень жизни крестьян не позволяли им собрать необходимые средства для восстановления местных храмов.
Учитывая это, Е. Лопатинский, который в это время постоянно жил в Вильне, отдал свой Леонпольский дворец под костёл и профинансировал его перестройку. Подобное превращение дворца в храм является уникальным событием в истории Беларуси. Однако именно оно привело к окончательному уничтожению прекрасных интерьеров XVIII века.
Уцелевшая в годы Великой Отечественной войны Леонпольская усадьба была передана местному колхозу, который разместил тут небольшой молокозавод. В 1960-е годы, однако, этот дворцово-парковый комплекс получил статус республиканского памятника истории и культуры и, после ряда критических публикаций, в помещениях усадьбы разместился сельскохозяйственный техникум. Но удалённое месторасположение и нехватка площадей также не позволили этому учебному заведению прочно тут обосноваться. Вскоре место техникума в Леонпольской усадьбе заняла спецшкола. Последним же хозяином (на данный момент) дворца и сильно заросшего парка стал Белорусский институт культуры (сейчас университет), который приспособил строение под свой профилакторий. Сейчас дворец и парк находятся в довольно плачевном состоянии. Троицкая церковь также имеет далеко не самый представительский вид.
В Леонпольской усадьбе Лопатинских, на наш взгляд, кроме небольшой музейной экспозиции, посвящённой этому древнему шляхетскому роду, было бы неплохо разместить что-то вроде постоянной выставки-продажи оригинальных изделий белорусских народных промыслов, изготовленных студентами Белорусского университета культуры, где этот процесс в определённой степени уже налажен (гобелены, керамика и пр.). Кроме того, со временем можно было бы восстановить и местную ткацкую фабрику, где туристы знакомились бы с процессом производства начала XIX века и приобретали бы различные сувениры из льна, которыми Беларусь ещё в 1930-е годы славилась на всю Европу».
Поскольку в этой публикации упоминается другая знаменитая усадьба Лопацинских, то я не могу обойти ее вниманием. Вот что гласит история Сарьи:
«История Сарьи очень богатая и вспомнить есть о чем. Большую часть своей жизни ею владели аристократы. Род Лопатинских еще с XVI века еще владел деревней. Аристократы понимали, что географическое расположение этих земель очень выгодно. Лесные массивы, реки, озера – красивейшие места. А еще близость до Вильни, — все это представляло довольно лакомый кусок. В свое время это понял Брестский воевода Николай Лопатинский и в 1753 году у Александра Сапеги выкупил деревню.
Правильным будет сказать, что с этого времени, благодаря предприимчивому воеводе, Сарья стала превращаться в жемчужину. Архивные данные утверждают, что Лопатинский был не просто отменным бизнесменом, но и популярным по тем временам юристом белорусско-литовского права. Ко всему прочему он был еще и полиглотом, владел пятью иностранными языками. За ним закрепилась репутация бескомпромиссного политика. Еще одним из его достоинств было то, что он начал собирать уникальную библиотеку и создавал фамильный архив. Жаль, что до наших дней дошли лишь отдельные документы. Но именно благодаря этим документам, мы узнали, что в реках Сарьянщины сетями ловили лосося.
Лопатинские то оседали в родовом гнезде, то покидали его. Лишь правнук воеводы, Игнат, накрепко обосновался в Сарье. Потомок был под стать своему славному прадеду.
Воспитанный на европейской моде, он прекрасно разбирался в эстетике. Благодаря своей эксцентричной матери Дороте, увлекался искусством. Был прекрасно эрудирован, политически подкован. Еще в детстве Игнат с матерью и сестрой путешествовали за границу: Италию, Францию. А младшая сестра даже училась музицировать у самого Фридерика Шопена.
Наверное, Игнат так спокойно и размеренно и провел бы свою жизнь не будь он романтичной и чуткой натурой. Он часто выезжал в свет. И однажды он страстно влюбился в дочь бедного офицера Станислава Шумского. Невеста была бесприданница, но этот факт мало его волновал. В те времена подобный брак был непозволительной роскошью для аристократа.
Лопатинского не испугало и то, что отец Марии воевал на стороне Бонапарта в 1812 года. Бунтарское прошлое нисколько не смутило потенциального зятя. Невзирая на все предрассудки молодые влюбленные поженились. Супружескому счастью четы Лопатинских не было ни конца ни края. Не омрачила их отношения даже смерть сына-первенца. Вот только не перенесла Мария третьих родов. Раньше времени разбилась любовная чаша.
Убитый горем вдовец фактически поселился у могилы своей возлюбленной. Вот тогда и возникла мысль о строительстве костела в честь супруги. Память о безвременно ушедшей любви не позволила больше Лопатинскому жениться во второй раз.
Проект будущего храма Лопатинский заказал у самого известного архитектора тех времен – Густава Шахты. В июне десятки крепостных приступили к работе, и уже к осени фундамент костела был заложен. Игнат очень спешил. Ему не терпелось помолиться у алтаря на родовом кладбище за упокой души своей жены. Во времена Российской империи в западных краях проводилась антикатолическая кампания. Она набирала обороты. Строительство не православного храма могло закончиться весьма плачевно для Лопатинского. Бабка Наталья утверждала, что мужики таки написали царю об этом в своем доносе.
Разбирательства по этому поводу было не избежать. Когда строительство уже близилось к завершению, поздней осенью 1853 года в Сарью для этих целей был прислан чиновник по особым поручениям Алферов. Как только Лопатинский не убеждал его, что храм этот просто памятник своим жене и сыну. Что сюда он перенесет бюсты своих умерших предков и будет за них молиться. Это ведь не является преступлением. Чиновник выразил пану свое сочувствие, но как только вернулся домой, написал донос губернатору. Через полгода после этих событий в Сарью был направлен генерал-майор Какушкин для того, чтобы усмирить аристократа-вольнодумца. Генерал осмотрелся и пришел к выводу, что у Лопатинского не все в порядке с головой, так как только умалишенный додумается затеять стройку на кладбище. По сему поводу Какушкин написал шедевральный донос.
Несмотря на нанесенную обиду, упрямый дворянин все-таки достроил костел. И в 1857 году освятил его во имя святой Марии. Вдобавок ко всему самовольно открыл школу для крестьянских детей, за что чуть не был сослан в Сибирь. Как не парадоксально, но от ссылки Игната спас виленский генерал-губернатор Муравьев. Из-за жестокой расправы над участниками восстания 1863 года он вошел в историю под прозвищем Вешатель. Ссылка была заменена штрафом в сумме десяти тысяч рублей. Но на этом строительство храма окончательно не закончилось. Лопатинский решил дать костелу достойное обрамление.
Позднее и появился чудесный и диковинный ландшафтный парк. Интересен тот факт, что подсобные помещения в имении построены тоже в духе неоготики. В 1872 году царское правительство вынесло свой приговор храму, и в этом же году он был освящен в Воскресенскую церковь.
Во времена атеизма, советская власть разрешила превратить церковь в склад химикатов. А в начале 1920-х годов в бывшем имении располагалась коммуна. Родовые кладбища были разорены и исчезли вообще. В прекрасном саду располагался теперь дом отдыха для пограничных войск. Рассказывают, что здесь любил бывать сам маршал Буденный. Надвигалась эпоха новейшей истории, которая положила конец дворянским нравам Лопатинских и их неоготическим курятникам.
Несмотря на то, что в годы Великой Отечественной войны Сарья была стерта с лица земли, как партизанская республика, храм все же устоял.
В послевоенные годы представители местной советской власти хотели из творения Лопатинского сделать двухэтажный культурный центр: на первом – бар, а на втором – концертный зал. Перепланировка бесповоротно испортила величие собора. Аристократ Лопатинский вероятно перевернулся бы в гробу, зная намерения советов.
К счастью дальше перепланировки дело не сдвинулось. Чудом церковь уцелела и избежала унижения. Когда народу вернули веру, храм много раз пытались отреставрировать. Благодаря энтузиазму руководителю местного совхоза это получилось, правда, лишь частично. Восстановлению подлежали изящные шпили, украшающие башни и профильный кирпич. Чтобы не повредить несущие конструкции стен, пришли к решению не трогать перекрытие между этажами.
.
Живет и функционирует сегодня сарьянская Свято-Успенская церковь с внешними признаками готического католического костела. Важно, что эта культурно-историческая ценность дожила до наших дней почти в первозданном виде. Этот объект был взят под охрану государством. Одним из первых в районе он был назван памятником зодчества. Обидно лишь то, что случайные проезжие увидеть его не могут. Проезжая Верхнедвинский район, промелькнут лишь два указателя – наименования реки да деревни. Об этом святом месте, неописуемой красоты, с большой гордостью вам расскажут лишь местные жители да аисты – символы мира и счастья, которые селятся здесь сотнями»
Продолжение следует