Если ребенка часто пугать волком перед сном, при этом расхваливая ум и сообразительность обыкновенных поросят, то незачем удивляться, что дитятко, возмужав и окрепнув, начнёт хрюкать.
Свинская философия, хуле, она с детства прививается.
**
- .. и согласно одной красивой легенде, настоящий мужчина обязан построить дом, вырастить чадо и посадить дерево, - Вадька гордо расправил плечи и обвел нас победным взором.
- Ёлку я уже поставил, - его явно не смущали противоречия, - и теперь..
- К плядям? - разгадал многоходовку Володя и поднял на друга красные, полные нежности глаза.
- Пробы и попытки сейчас неуместны. Тебе проще моего усыновить, он уже подрощенный и умеет рисовать красивые палочки в прописях, - Вадька с загадочным видом высморкался, - Для настоящего мужчины дети — на втором месте. Главное — это дом.
Он вперил в меня свои очи.
- Мне тоже нельзя к плядям, меня в библиотеке ждут, - честно попытался образумить я товарища.
- В какой нахуй библиотеке, - опять вмешался Вова, оросив похмельное пламя замерзшим пивом, - Ты чо, гей? А как же пляди?
Услышав в короткой фразе столько вопросов, Вадька вдруг посерьёзнел и свирепо замахал руками:
- Суки вы. Дом, просто дом. Небольшой, деревянный, тут неподалеку. Надумал купить, уже и задаток отдал. Вот и хотел вам фазенду показать, посоветоваться.
- Литр, - задумчиво выдохнул Володя.
- Каждому, - подозрительно быстро согласился Вадька, - заодно и обмоем.
Дерзкий красный *Москвич* ловко маневрировал среди робких снежинок.
Мне выдалось держать руль. Вадюхе, как штурману — гордо поднятую голову и хрупкий стаканчик. Вовина же голова увалилась с туловищем на заднем сидении, и поглощала амброзию из грааля напрямую, минуя пластикового посредника.
- Аккуратнее гони, мне на нём сейчас часто в город ездить придется, - Вадька бережно гладил запотевшее окно своего пепелаца, - какие вы, горожане, все-таки беспечные.
- Слушай, колхозник, - икнул откуда-то сзади Вольдемар, - А как ты будешь свой урожай возить, навоз, например? Маловата коробочка, - он поскрёб ногтем по грязной обшивке.
- Вообще-то мне физический труд противопоказан, - товарищ стремительно опустошил тару и бросил в бесконечность, - я же только лёжа копать могу. Не барыга ведь я, не фермер, мне ж для души только.
- Поставлю деликатный вопрос по-другому, - Вольдемар наседал и сыпал подвохами, - Лотерея? Клад? Постель или тёща на органы? Откуда деньги, дружище?
Он ласково обнял сзади Вадькину шею своими лапами: - Я тебя не выдам, сообщник. Но думаю, ты хочешь неправильно распорядиться нашим богатством.
- Тёщу не трожь, это её заслуга, - Вадька вывернулся из цепких рук и выпалил в пропитанный алкоголем воздух салона, - она на это жизнь свою отдала.
Мир остановился и треснул. Раскололся пополам на До и После. Разломился, словно свежая сдобная булка, где за одну сторону держались зубами я и Вова, а за другую — Вадька и маленькая, сухонькая Маргарита Львовна, наряженная по случаю в белые погребальные одежды.
Резко взвизгнули тормоза.
- Ты пользуешься успехом у престарелых женщин, - Вова брезгливо вытер руки о сиденье, - облапошил таки старушку.
- Поклялся ей отдать, когда гараж продам; она на похороны себе копит, который год уже, - друг скорбно помолчал и выпил не чокаясь, - так что отдавать не скоро придется.. А чего стоим-то?
- Приехали, - я мотнул головой в сторону то ли селения, то ли хутора, маячившего оконцами в быстро темнеющем зимнем воздухе.
- А летом вы будете приезжать ко мне в баню, - Вадька бросил прощальный взгляд в сторону безнадежно увязшего в сугробе болида, - Утром трактор найдем, откопаем. Тут недалеко совсем. Свет, тёплая печка и заблудшие селянки юных лет.
- Вперед! - взревел Вольдемар и рванул пакеты, наполняя морозный вечер хрустальным бутылочным перезвоном.
- Хорошая фазенда, на отшибе, здесь можно запросто коноплю растить, - в полутьме мы разглядывали небольшую хибару, притаившуюся под толстой шапкой снега за упавшим забором, - И недорого, если за гараж-то. Да и размерами такая же.
- Вот и я сразу понял — моё, - Вадька довольно улыбался, - чудом урвал.
- Главное, что тёплая, - покосился я на столб дыма из трубы, - заходим что ли.
Мы вступили на скользкую тропу к калитке. Истошно взвизгнула собачонка.
Вадька по-хозяйски толкнул незапертую дверь.
В жарко натопленной избе горел свет. За столом сидел мужичонка, пил чай и добродушно нам улыбался.
- Холоп? - осведомился Володя у владельца латифундии и громко добавил, - Старик! Нам рюмки, ченить пожрать и баню затопить. И да, еще деву нагую. А лучше две, господа кутить желают.
- Лучше три, - поправил я расчёты товарища и благодарно склонил голову.
- Чё за ***ня? - хамовато, барским баритоном вопросил Вадька.
- Из города будете? - мужичонка улыбнулся еще шире и крикнул кому-то вглубь комнаты, - гости к нам заявились, от Юрки кажись!
- Лично я из деревни. Соседней. От Петра, по дороге прибился к юродивым, - поправился Володя и крепко прижал к груди пакет, прочувствовав дурной сценарий.
- Это родовое поместье теперь принадлежит мне, - Вадька вдруг напал на крестьянина, словно фашистский оккупант: внезапно, безжалостно и нагло, - я купил его недавно, по сходной цене. Вот.. Расписка.. Ивлев, Юрий Александрович, проживающий.. Дата, роспись.. Оформлять решили после праздников.
- Мать, ну говорю же, от Юрки! - опять гаркнул мужичонка.
- А чего тогда в пороге держишь, - всплеснула руками откуда-то выскочившая старушонка.
- Почём купили? - она хитро нам подмигнула и сообщила доверительно: - Третьи вы уже, за эту неделю-то..
Что-то пошло не так.
Гнев, боль, разочарование, обида и ярость плеснули по древним, почерневшим от горя стенам.
Вадька давал аншлаг.
«Не верю!!», «Где Йорик?» и «Ебучая лошара!» не смолкали в тот предновогодний вечер со сцены затхлой избушки.
Невольные зрители запивали спиртным и крепким чаем жидкие аплодисменты и черствые печенюшки.
Но всё когда-либо заканчивается, как закончилась и водка, и закуска, и Вадькины стенания.
- Вы уж на нас с матерью зла не держите, - провожая до дверей, дядя Саша развел руками, - Это Юрка шалопай, связался в городе с дурными парнями, совсем от рук отбился.
- Среди нас только один терпила, епанутый на всю башку, не вините себя, - почесал щетину Вольдемар.
- Раньше надо было сына воспитывать, - внёс педагогический акцент в беседу Вадюха, - видимо, вы рассказывали ему в детстве неправильные сказки.
Мы ещё долго прощались с гостеприимным селянином и приглашали его в город ловить сына-мошенника *на живца*. Он в свою очередь обещал по лету приглядывать за персональной Вовиной конопляной грядкой и искренне пытался возместить все убытки: «Когда поймаете Юрика — рвите ему руки. Они у него — золотые!»
Сблизившись на чужом несчастье, хорошим людям всегда есть над чем посмеяться до утра.
Где-то неподалеку громыхнуло пустое ведро, опрокинутое неловкой дояркой, и позвало в дорогу.
Поддерживая друг друга, мы выписывали неровные круги на подмёрзшем снегу палисадника.
- Они похоже все втроём в доле, - Володя мотнул гривой в сторону дома и застегнул ширинку, - аферисты, ёпана.
- Да чего с них взять; это ж дремучие, тёмные люди, с детства воспитанные на народных былинах и сказочках. И чем-то они мне тёщу мою напомнили, - Вадька вдруг задумался, - Это ж как она лоханулась, прикупив какой-то сарай у обычных деревенских прохвостов.. Вот тебе и мудрая женщина.
- Не зря у нее такой епанутый зять.. Эй, отче, подскажи еще разок, где тут у вас тракторист обитает? - согласился я с другом и развернувшись, постучал в тёмное, уже знакомое окно.