Демон Максвелла за оконным стеклом - 12 глав

Кузиманза Д Д
   
   ДЕМОН МАКСВЕЛЛА ЗА ОКОННЫМ СТЕКЛОМ
 <a href="#top1">1 - ЛЕКТОР В МУСОРНОМ БАКЕ</a>
<a href="#top2">2 - ЛЕКЦИЯ</a>
<a href="#top3">3 - ПРОБАБИЛИСТИКА В РАЗВАЛИНАХ</a>
<a href="#top4">4 - КОШКУ ШРЕДИНГЕРА ДОСТАЮТ ИЗ ЯЩИКА</a>
<a href="#top5">5 - СПЛАВ И КУКЛА ВУДУ</a>
<a href="#top6">6 - ДВЕ СТОРОНЫ МЕДАЛИ</a>
<a href="#top7">7 - ПАКЕТ </a>
<a href="#top8">8 - АЛГОРИТМ </a>
<a href="#top9">9 - НЕУДАЧА И УДАЧА </a>
<a href="#top10">10 - ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ </a>
<a href="#top11">11 - Я ИДУ НА ПОПЯТНЫЙ </a>
<a href="#top12">12 - МУЗЫКА </a>


 
<a name="top1">1 - ЛЕКТОР В МУСОРНОМ БАКЕ</a>
   
   Времени нет. Не существует. Оно было придумано для упрощения. Не всем доступна сложность мира. Даже того маленького мирка, в котором живут миллиарды людей.
   Нет суток, часов, минут, секунд. Нет месяцев и годов. Они всего лишь удобная в быту фикция. Галактики, звезды, планеты и люди, говорите? А что по этому поводу думают нейтрино и электроны? Они не мыслят, да? Но я не слышала, чтобы кто-то пытался взять у них интервью.
   Я тоже удачно избежала внимания журналистов, можно сказать, серой мышкой прошмыгнула мимо них. Пусть отдуваются другие. Пусть их лица мелькают на снимках, экранах и в визирах прицелов. А я хочу прожить до ста лет, пусть они и не наличествуют в головоломно сложной реальности бытия. Но обычными эти годы мне назвать будет трудно.
   Теперь я понимаю, что обыденность коварна.
   А началось это понимание снежным зимним утром. Три недели мороз рисовал инеем на окнах чудесные картины. Если нечего делать, можно часами любоваться ими. А еще рассматривать ледяную и опасную красоту, свисающую с балконов, окон, крыш и называемую скучно - сосульки.
   Но на красоту времени не было. Я, в бесконечном ритуале обыденности, выбралась из-под одеяла и сразу оказалась в беличьем колесе привычек. Несколько минут утреннего туалета, завтрак вперемешку с одеванием и макияжем. Вышла из подъезда, захлебнувшись в первые мгновения морозным воздухом. С помощью пируэтов на ледяном катке улицы оказалась под замороженной крышей остановки. Вместо оценок - номера проезжающих мимо и набитых счастливчиками автобусов. К сожалению, моего все не было и не было.
   Через двадцать минут, окончательно проснувшись, я все еще стояла там. Постукивая зубами от холода и уже за гранью приличий прижатая к чудаку в каскетке. Он с надеждой изучал расписание. Доверчивый человек с Марса?
   Нет, кажется, он все-таки местный или его хорошо подготовили на родной Красной планете - машет рукой восемнадцатому маршруту, почти выдергивает выходящего паренька и втискивается в двери приемами, говорящими о многолетней практике.
   И в этот момент я его вспомнила!
   
   * * *
   
   Его зовут Франц. Знакомые, по его словам, называют кошачьим прозвищем Франтик. А впервые увидела я его при еще более прозаических обстоятельствах, чем на остановке. Сезон был с точностью до наоборот - лето, июль. Мы с Муркой сидели под зонтиком кафе "Грифон" и пили - ну, конечно, пиво. Кто в наше время пьет кофе в кафе, если для этого есть пабы?
   Так вот, пиво было удивительно холодным, день привычно жарким. А метрах в десяти от столиков - ну, конечно же, были два контейнера для мусора: принадлежащий кафе и второй, подписанный загадочно "Не положено!" И в этом самом втором ящике методично и невозмутимо копался человек в драном свитере и лыжной шапочке. Казалось, июльская жара не имела к нему никакого отношения, а ковыряние в мусоре было самым интеллигентным времяпровождением.
   Я не страдаю излишней чувствительностью, но этого человека мне вдруг стало жаль. По-настоящему. Захотелось ему помочь. Пока я думала об этом, прикидывая то так, то этак, он разрешил мои сомнения. Закончил исследование контейнера, найденные предметы сунул в полотняную сумку и неторопливо пошел по тротуару в нашу сторону. Был метрах в пяти от столика, когда я махнула ему рукой. Мурка что-то изумленно забулькала, но человек уже стоял возле нас.
   - Дать вам денег? - спросила я.
   Он отрицательно покачал головой.
   - Тогда садитесь за стол и выпейте пива. В такую жару - самое оно, - искушала я.
   Он неуверенно посмотрел на Мурку, но подруга поняла, что мне вожжа под хвост попала, и вежливо улыбнулась. Человек сел напротив меня.
   Я позвала официантку и заказала еще три кружки. Она сжала губы в ниточку, но выгода есть выгода. Принесла и со стуком поставила передо мной. Я подвинула кружку незнакомцу. Была уверена, что набросится на пиво с жадностью.
   Ничуть ни бывало!
   Какое-то время вращал кружку, изучая содержимое, как будто подозревал, что мы трое решили его отравить. Затем отпил глоточек, облизнул пену на губах и снова занялся рассматриванием напитка. А я наблюдала за ним, мысленно вздыхая о несправедливости судьбы. Одни пьют кофе со сливками, привыкли к славе, успеху. А другие всего-то бедны.
   Ну, и сразу выскочило такое себе философствование: "Откуда тебе известно, что это не его выбор?" - "Не знаю, - ответила я. - Вернее, с трудом представляю. Зачем человеку стремиться к такому жизненному стандарту?" - "Так спроси его!" - "Легко сказать... Каким образом начать подобные расспросы?"
   Тем более что человек не проявлял желания общаться с нами, а приступил, наконец, к пиву и цедил его крохотными глоточками. Но есть в обиходе гениальный способ начать разговор!
   - Закурите? - я взяла Муркину пачку сигарет и протянула незнакомцу. Очнулся и посмотрел на сигареты с явным желанием. Но тут же опять вернул на лицо маску равнодушия. Итак, с его стороны была игра. Но почему? И какая?
   - Закуривайте, - соблазняла я его сигаретами, как недавно пивом.
   - Спасибо. Я действительно вам благодарен, но сегодняшний мой лимит удачи исчерпан.
   Даже Мурка проявила интерес к разговору. А я чуть было не рассмеялась. Но спросила вежливо:
   - Лимит удачи? А кто вам его устанавливает?
   - Демон Максвелла, - буркнул он неохотно.
   Заинтриговал. Я решила притвориться обычной суеверной дурочкой и широко раскрыла глаза.
   - У вас есть знакомый демон?
   - Меня зовут Франц, а можно и Франтик, - Смотрел на меня внимательно, в глазах появился блеск оживления.
   - Дениза. Можно Низа.
   - Гуманитарный?
   - Что, простите?
   - Какой-то гуманитарный факультет. Филология?
   - Да, можно сказать и так. Интересовалась я немножко демонологией, но об этом демоне... как его? Максвелла? Нет, не слышала.
   Сумела я его обмануть или нет, сказать с уверенностью не могла бы. Но за язык потянула.
   - Демон Максвелла не из демонологии, - ответил с улыбкой и притворным тоном умного дядюшки, объясняющего основы высшей математики малышам. - Это физика. Физическое понятие. Знаете, кто такой Максвелл?
   - А, был такой тип, придумал электромагнетизм и уравнения.
   - Уравнения придумал, но в термодинамике. А прославился созданием демона Максвелла.
   - Идите вы! Как можно создать демона? Наверное, он его вызвал. Начертил пентаграмму и...
   Франтик отрицательно покачал головой:
   - Никаких пентаграмм. Он провел мысленный эксперимент. Вполне достаточно, чтобы создать любую сущность.
   
    <a name="top2">2 - ЛЕКЦИЯ С ПИВОМ</a>
   
   - Физики делают такие эксперименты? - я изо всех сил захлопала ресницами, это было потруднее, чем подтянуться несколько раз на турнике - возникало чувство фальши своего поведения.
   Но Франтик увлекся объяснениями и, кажется, принимал мое гримасничанье за чистую монету.
   - Да-да-да-да, - закивал почти в ритме моего моргания. - Да, если на интересующие нас вопросы нельзя найти ответ...
   "Нас"? Так этот чудак - физик?
   -...Подтверждаемый научными фактами, или проведение эксперимента возможно только теоретически.
   - Ага, вот вы о чем? А зачем Максвеллу был нужен демон? Как-то неразумно, мне кажется, вводить в физические эксперименты демона.
   Франтик окончательно забыл о сдержанности и недоверии ко мне. Из-под маски потрепанного жизнью бродяги уверенно появилась физиономия почтенного лектора.
   - Максвелл выдумал демона, долженствующего наглядно показать смысл второго начала, то бишь, второго закона термодинамики. Гласит он, что в любом процессе, который протекает в термодинамически изолированной системе, энтропия никогда не уменьшается.
   - Энтропия? А кто это, тоже из демонов? - моргание мне надоело, поэтому я опять широко открыла глаза.
   - Энтропия - это мерило упорядоченности системы, - ответил Франтик с ангельской невозмутимостью университетского преподавателя, много лет общавшегося с выпускниками средней школы.
   "Кто он?" - перехватила я взгляд Мурки.
   "Откуда я знаю? И что он искал в мусорном контейнере? Безработный преподаватель?"
   - Чем она больше, тем порядок в системе меньший, - излагал между тем Франтик. - Представьте себе контейнер...
   Я чуть не вздрогнула.
   - ...Ну, то есть, емкость. В нее кто-то поместил шарики - сначала белые, потом черные. Выложил их в определенном порядке. Такая система является упорядоченной, а ее энтропия невелика. Если же вы потрясете эту емкость, то появится некий беспорядок, и энтропия увеличится. Вопросы есть?
   - Нет. Но вы говорили о демо...
   - Имейте терпение провести еще один мысленный эксперимент. Так вот, представьте себе изолированный сосуд, в который вы наливаете воду. Сначала воду холодную, а потом - горячую. Что произойдет через некоторое время?
   - Вода станет теплей холодной, но холодней горячей, - ответила я с идиотской улыбкой ученицы-подлизы.
   - Правильно. Но продолжим наш мысленный эксперимент и вообразим, что теплая вода составится из частичек горячей и холодной. Может ли так случиться, что частички воды через некоторое время самостоятельно сгруппируются? Например, холодные на дне, а горячие над ними?
   - Это абсурд!
   - Вот именно. Ни одна изолированная термодинамическая система не может сама, без помощи извне, уменьшать свою энтропию. Но ученые - существа любознательные. Изучают даже то, что абсурдно и невозможно. Был такой, знаете ли, астроном Ольберс, стало ему интересно, почему небо ночью темное, и подтверждают ли это наше бытовое впечатление расчеты? Посчитал - и вышло у него, основываясь на тогдашних космологических знаниях, согласно которым Вселенная бесконечна и однородна и в ней бесконечное множество светящихся объектов, - что небо должно сиять бесконечно ярким блеском! Назвали его выводы фотометрическим парадоксом Ольберса.
   Франтик посмотрел на ошеломленную Мурку, которая забыла о пиве и даже слегка приоткрыла рот. Я тоже старалась изображать растерянность, а сама внутренне веселилась.
   - Но не будем отвлекаться на Ольберса, вернемся к нашим баранам, - перебил странный лектор сам себя. - Так вот, Максвелл был не менее любознательным и тоже задумался, является ли действительно абсурдным такое самоупорядочивание частичек на холодные и горячие, а в физическом смысле - на двигающиеся медленно и быстро, ведь температура частичек зависит от их кинетической энергии. И представил мысленно, что имеется некая... гм... личность, которая сортировала бы холодные и горячие частички.
   - Я догадалась, это и есть демон! - воскликнула я с пылкостью Джульетты на балконе. - Но как же он это делает?
   - Представьте себе, что сосуд разделен на две части. Назовем их М и Б. А в перегородке между ними находится демон. Демон устроен так, что пропускает быстрые частички из М в Б, а медленные - из Б в М. Температура в части Б увеличится, а в части М уменьшится без какой-либо формальной затраты энергии извне. И парадокс разрешится! Но этот мысленный эксперимант противоречит второму закону термодинамики.
   Устала я притворяться невеждой, пора было показать, что перед Франтиком невежа. Хватит игры! Я кивнула с понимающей улыбкой:
   - Но, как было доказано позже с помощью другого мысленного эксперимента и другими учеными, чтобы измерять кинетическую скорость частичек, демон должен затратить энергию. И, значит, уменьшение энтропии в сосуде произошло бы за счет возрастания энтропии источника энергии, который находится в этом же изолированном сосуде, а значит, баланс энтропии системы - положителен, она не уменьшится.
   Франтик молчал. Смотрел на меня глазами, в которых удивление постепенно сменялось яростью. Затем резко отодвинул кружку, энергично поднялся со стула и зашагал прочь, прижимая локтем свою сумку.
   - Но послушайте! - вскочила и я. - Не уходите, пожалуйста! Вы же не объяснили, как демон Максвелла связан с вашей удачей!
   Он даже не обернулся. Зато рядом со мной возникла официантка:
   - Он что-то у вас стащил?
   - Что? Нет-нет, все в порядке.
   Официантка фыркнула и ушла. Я опустилась на стул и машинально глотнула пива. Мурка смотрела на меня квадратными глазами.
   - Ну, ты и стерва, - выговорила она через несколько секунд. - Так разыграть этого милого человека.
   Я бы могла напомнить подруге о ее бульканьи в начале нашего знакомства с Франтиком. Но энтропию это не увеличило бы.
   
   * * *
   
   И вот теперь тот самый Франц-Франтик на моих глазах втиснулся в автобус и вместе с ним мог исчезнуть на следующие полгода.
   Полцарства за такси? Возможно. Только где их взять? Но тут подъехала семерка, которая некоторую часть маршрута проходила аналогично восемнадцатке. Я почти буквально повторила финт Франтика и забралась на подножку. Тут же крутнулась, оказавшись лицом к двери. Могла через стекло наблюдать за улицей. Где бы ни вышел Франтик - моя семерка у его автобуса на хвосте, и загадочный субъект не успеет далеко уйти от остановки. А он казался мне не менее фантастичным, чем демон Максвелла.
   
    <a name="top3">3 - ПРОБАБИЛИСТИКА В РАЗВАЛИНАХ</a>
   
   Пару минут меня мучили сомнения. Что за глупость пришла в голову? Нужно отвернуться от окошка, доехать до остановки, где пути автобусов расходятся, и пересесть на свой.
   Я попыталась выполнить этот мудрый совет рассудка, но чуть не вывихнула себе несколько суставов. Все ступеньки были плотно заняты пассажирами-сардинками, а два из них почти что сидели у меня на плечах. Снизу их лица показались мне потрепанными, как будто они ехали из ночного клуба. Но когда я невольно вслушалась в их монотонное зудение, то поняла, что Франтик - не самое большое чудо нашего времени.
   - Общим местом является, что чудеса - это один из основных, но, в то же время, и спорных феноменов мировых религиях. Поэтому не удивительно, что будят и вызывают страсти и среди прихожан, и среди ученых.
   - И в чем же полемика? Чудеса это... гм... это...
   - То-то и оно. Спор начинается при обсуждении самой сущности чуда, особенно в его схоластическом, а точнее, томистическом смысле.
   - Ты хочешь сказать: "Чудо - это необыкновенное и внешнее, то есть, такое, которое невозможно исследовать или познать чувственно, событие, которое выходит за пределы естественных возможностей, и поэтому можно его объяснять только непосредственной деятельностью бога или богов или, скажем, чудодеев".
   - Да, именно так. Чудо считается внешним проявлением и признаком достоверности Откровения. Короче говоря, чудо в некотором смысле является как бы эмпирическим доказательством существования богов и чудодеев.
   - Но ведь тогда оно - это лакуна, исключение из законов природы, чтобы таким образом нас, сомневающихся, укрепить в вере.
   Я невольно вспомнила дискуссию о диссертации Арамиса между ним, настоятелем-иезуитом и сельским священником, участие в которой пытался принимать обалдевший д'Артаньян. Сама себе показалась таким д'Артаньяном.
   - Эта концепция по понятным причинам не удовлетворяла всех материалистов, - продолжал первый голос, - особенно позитивистов, которые (говоря возвышенным слогом) в эмпиризме заключают все свои надежды.
   В тот же миг поняла, что и за ум браться тоже поздно: я увидела Франтика, который бодрым шагом, как будто не по обледеневшему тротуару, а по ковру, заворачивал за угол.
   Я такой лихостью не отличалась, поэтому отстала на добрые двести метров. Хорошо хоть, что плутать не пришлось, и дорога была одна-единственная. Зато окрестности выглядели страшновато. Честно говоря, никогда не думала, что в нашем милом городке есть еще такие места, забытые богом и людьми.
   Хорошо еще, что обоснователь чудес и его собеседник слезли на той же остановки и шли на пару десятков шагов впереди меня. Это меня в какой-то степени развлекало и отвлекало от неприятного пейзажа.
   А потом я вдруг поняла, где нахожусь.
   Ну конечно! Это же развалины старинной крепости, которую все никак не соберутся привести в надлежащий вид, и она скорее отпугивает туристов, чем вызывает у них желание хотя бы сфотографироваться на фоне стен и башен.
   Но туда именно и свернул Франтик!
   А я за ним!
   В развалинах его и за день бы не нашла. По следам? Конечно, но вели они через груды камней, мимо неустойчивого вида сугробов. Короче говоря, я не хотела стать первой жертвой схода лавины в нашем городе.
   К счастью, быстро сообразила, куда он мог направляться. Только одно строение выглядело похожим на возможное жилье. А вот и сам Франтик. Мчится по снежной целине, словно закоренелый марафонец.
   Но тут, не сбавляя шага, он вдруг взмахнул руками, как будто хотел взлететь, а затем исчез в сугробе.
   Я остановилась. Не хотелось повторить его "полет". А он, хотя и шевелился в снегу, но делал это как-то вяло и неуверенно. Я вздохнула и, осторожно ступая по его следам, пробралась к Франтику. Увидев меня, он тихо застонал, но тут же процедил сквозь зубы:
   - Осторожно, здесь под снегом какая-то арматура.
   Не арматура, а фрагменты металлической решетки. Но в данном случае это было все равно, потому что именно из-за нее Франтик навернулся и явно повредил ногу. Я помогла ему встать и, слушая его указания, практически дотащила до густого куста. За ним оказалось отверстие, занавешенное какой-то дерюгой. Мы прошли по засыпанному каменными обломками коридору, свернули направо и увидели еще одно отверстие, в качестве портьер прикрытое старым пледом. Это и был вход в жилище.
   Внутри оно оказалось на удивление теплым, топилась там небольшая печечка. Я нашла взглядом что-то вроде лежанки и уложила туда потерпевшего.
   - Уф, - сказал он. - Сегодня порция удачи оказалась очень урезанной.
   - Потерпите, я осмотрю вашу ногу.
   - Ерунда, пройдет.
   - Даже если и так, я разбираюсь в травмах, ходила на курсы.
   К счастью, ни перелома, ни вывиха не обнаружилось, скорее всего, небольшое растяжение связок.
   - Вам придется полежать. Может, мне пойти и купить вам каких-то продуктов.
   - Ничего не нужно, спасибо. Небольшой запас у меня есть. И что бы ни говорили об этом районе, но и здесь есть добрые души. Но вот удача. Сегодня это уже третье падение, и это наводит на нехорошие мысли. А вас я вспомнил, потому что не забывал. И вы очень удачно меня нашли, именно вам я и расскажу кое-что, хотя и не знаю, какую цену за это мне придется заплатить.
   - Ничего не понимаю, о чем вы?
   - Сядьте вон там, - указал он. - Не опасайтесь, там чисто. И возьмите газету. Заголовок я отчеркнул ногтем.
   - "Нобелевская премия по физике, - прочитала я, - присуждается трем ученым". Я все же не совсем...
   - Они получили ее за работы в области квантовой теории сознания.
   - А вы тоже физик?
   - Нет, антрополог.
   - Но знаете физику.
   - Вы тоже, - улыбнулся он в ответ.
   - Ой, вы меня извините за тот случай.
   - Ерунда, не первый раз. Неудача всегда неудача. Дело не в этом. Как я уже сказал, здесь есть хорошие люди, но с не самым подходящим образованием, чтобы им рассказать то, что я хочу.
   - Но я не физик. Так как-то...
   - Но вы тогда в отличие от своей подруги меня хорошо понимали. Поэтому я вам все расскажу, ведь мне придется кое-что сделать, и это может для меня плохо закончиться. Хочу кому-то передать свои знания, возможно, они даже пригодятся. Вы согласны?
   - Вы просите моего согласие на что-то, о чем я не имею никакого понятия. И при этом говорите, что это может быть опасным. Ладно, раз я уже прыгнула в тот автобус... Но объясните, какое отношение демон Максвелла имеет к удаче или неудаче?
   - Погодите, погодите, все по порядку. Вон там бутылка с водой...
   - Конечно, конечно.
   Сделав несколько глотков, Франтик опять откинулся на подушку.
   - Я, дорогая барышня, будучи антропологом, тем не менее, интересовался областью знаний, которую можно было бы назвать феноменология удачи.
   - Интересно. И что же это такое? Вы не обижайтесь, но звучит наукообразно и банально.
   - Никаких обид, у вас присутствует нормальный и здоровый скепсис. В чем состоит концепция феноменологии удачи? Достаточно просто объяснить. В жизни мы имеем дело с разными событиями. Такими, которые от нас зависят, и с такими, на которые не можем повлиять. Эти последние составляют событийное пространство, которое вопреки нашему желанию создает историю отдельных индивидуумов и целых цивилизаций. Вот говорят: каждый кузнец своего счастья. Нет и еще раз нет!
   - Вы правы, но это трюизм. Банальность, простите за слово.
   - Да, если мы говорим только о наблюдении, как в случае с Ольберсом и темным небом. Но подумайте: если мы имеем дело с судьбой, то независимые события, ее составляющие, должны подчиняться законам пробабилистики. Но не подчиняются!
   - А вот этого высказывания не понимаю.
   - Это известный трюизм: расписание событий (не играет роли, хороши они или неприятны), которые нас так или иначе касаются, не является симметричным. Наблюдая жизнь, рано или поздно приходишь к выводу, что баланс справедливости этой юдоли слез не сведен. Видим, что к одним судьба слишком сурова, а другим все достается без малейших усилий с их стороны. Наше чувство справедливости бессильно бунтует, когда мерзавец получает луну с небес, а честные и добрые индивидуумы остаются ни с чем.
   - Ну, - замялась я, - для некоторых это даже повод для веры в Бога и Провидение, в посмертное блаженство. Другие считают абсолютно непонятным и бессмысленным этот, как вы назвали его, не сведенный баланс справедливости. Не сведенный именно относительно безукоризненной логики и конструкции нашего мира, как его описывают нам естественные науки. Чтобы баланс свести, необходимо учитывать существование "того света" и его деление на рай и ад.
   - Давайте не оценивать пока наши рассуждения в категориях присутствия смысла или его отсутствия, - возразил Франтик. - Асимметрия, о которой говорю, является фактом и фактом наблюдаемым. Кстати, как и другой феномен: удача или неудача в азартных играх, где пробабилистические механизмы особенно ярко выражены.
   - Вы говорите о покере и рулетке? Но принимаете ли во внимание существование шулеров и ловкачей?
   - Несомненно, такие случаи встречаются, но не объясняют все отклонения от статистической нормы, которые наблюдаются изо дня в день. А раз так, то не можем говорить о таких событиях, как о чисто случайных. И тут возникает соблазн аналогии с термодинамикой. Да-да, возникает подозрение о существовании некоего "демона", даже если взять его и в кавычки, четко разделяющего хорошие и плохие события.
   - Ах, вот вы к чему тогда вели? Ловко! Но как же этот демон - будем говорить о нем без кавычек - функционирует? По каким критериям выбирает счастливчиков и неудачников? Может, кто-то платит мистеру Демонио взятки?
   - Милая барышня, иронические реплики не являются качественной аргументацией. Как гуманитарий вы должны это знать!
   Я покраснела, но решила не сдаваться и парировала его филиппику:
   - А вы, как ученый, должны помнить о бритве Оккама.
   
    <a name="top4">4 - КОШКУ ШРЕДИНГЕРА ДОСТАЮТ ИЗ ЯЩИКА</a>
   
   - Бывший ученый, - уточнил Франтик с еле заметной ноткой горечи в голосе. - Асимметрия распределения событий, которые считаем случайными, слишком заметна во всем антропогенезе, и должно существовать какое-то объяснение этого явления. Демон здесь, конечно, понятие чисто символическое, абстрактное, как и в термодинамике. Извините, а не могли бы вы вскипятить чайник? Да-да, в эту пещеру привожу газовые баллоны. В печь встроена форсунка, вентиль вон там.
   Я занялась выполнением его просьбы. Присмотревшись, поняла, что Франтик поддерживал в своей "пещере" педантический порядок. Вот уж никогда бы не подумала, что при таких обстоятельствах, с такиv человеком буду вести научную беседу. Когда я опять уселась в ободранное, но довольно удобное кресло, Франтик продолжил свои объяснения:
   - Пытаясь найти причины этой асимметрии, как ученый, я уже в самом начале отказался от метафизических объяснений. Знаете, те самые - "так хочет Бог".
   - Вы атеист?
   - А какое это имеет отношение к теме нашего разговора и моих исследований? Каждый ученый обязан в процессе познания применять атеистическую методологию, то есть, искать объяснения исследуемого явления без обращения к сверхъестественным причинам. Вы как думаете?
   - Да-да, конечно, - пробормотала я, немного раздраженная его менторским тоном.
   - Прекрасно, я продолжаю... Во время размышлений о путях решения этой проблемы, я, к сожалению, вспомнил о человеке, с которым учился еще в школе. Его звали Антон, и вот он-то, в отличие от меня, как раз и был физиком. В один недобрый день я заговорил с ним на эту тему. Антон всегда был горячей головой и сразу же увлекся поиском объяснений представленного мною явления с точки зрения физики.
   - Вы имеете в виду квантовую механику, - это было первое, что пришло мне в голову. Странно, ведь я еще не и подозревала, кем был увлекающийся Антон.
   Франтик с вздохом кивнул:
   - Да, ее самую. Интуиция подсказывала ему, что господствующие в микромире пробабилистические механизмы могут иметь связь с событийными явлениями на уровне макромира, а те являются их отражениями.
   Я не выдержала:
   - Но в микромире действуют совсем другие законы. Туннельный эффект, кошка Шредингера, принцип Гейзенберга, парадокс Эйнштейна - Подольского - Розена...
   - Эти убеждения были навязаны, между прочим, Нильсом Бором. По его мнению, исследователь получает воистину божественный статус, ибо он и никто другой актом наблюдения сводит всю сложность квантового мира к измеряемым значениям. Кстати, что вам известно о коллапсе волновой функции? - неожиданно и строго спросил Франтик.
   Я словно оказалась у доски и, прокашлявшись, начала отвечать:
   - Когда мы наблюдаем за квантовым объектом, мы как бы влияем на его поведение. Волновая функция, упрощенно говоря, характеризует вероятность обнаружения частицы в той или иной точке в тот или иной момент времени. Но сама она, условно говоря, равна сумме вероятностей обнаружения ее в этих точках - не итогу, заметьте, а сумме. Но как только мы производим замер, то есть, пытаемся частицу найти, прощупать, измерить, как она, малышка, оказывается - внимание! - в одной конкретной точке. В этот момент волновая функция стягивается в одну точку, коллапсирует.
   - Мне нравится ваше "как бы", - одобрительно улыбнулся Франтик. - Другие в этом смысле невыносимо категоричны. Возможно, именно поэтому я сейчас вам и рассказываю печальную историю последствий своего открытия.
   Как наблюдатель миров, он занудно не замечал своих менторских замашек, и я решила его немного расшевелить:
   - Если вытащить многострадальную кошку Шредингера из ящика до того, как она сдохнет, назвать ее Элементарной Частицей и поселить в квартире, невозможно будет сказать точно, где она находится. С вероятностью шестьдесят процентов она окажется на кухне возле кормушки. Еще тридцать пять процентов я дам за то, что она валяется в комнате на диване, хотя это ей строго запрещено, потому что она линяет. А оставшиеся пять процентов - ее пребывание в туалете. Но это чисто условные вероятности, ведь я не пытаюсь кошку взять в руки. А потому сумма их - шестьдесят, тридцать пять, пять - и есть ее волновая функция.
   Франтик закашлялся. Кажется, он скрывал смех. Интересно, над примером или моим невежеством?
   - Но как только я начну кошку искать, чтобы погладить, то обнаружу ее в одном, конкретном месте, например, в кухне. При этом волновая функция кошки коллапсирует, стянется в одну точку - кухню. И станет такой: ноль процентов на диване, сто на кухне и ноль в туалете.
   Франтик достал из-под подушки неожиданно чистый носовой платок и вытер слезы.
   - О кошках мы поговорим как-нибудь потом, а я хочу рассказать вам об Антоне. Так вот, Антону импонировал не Бор, а Хью Эверетт, который отважился не на уклончивое "как бы", а на прямые возражения утверждению Бора. Он предложил теорию множественности миров или, если угодно, параллельных вселенных или, как сейчас модно болтать в курилках фирм по продаже заводов в нарезку, мультиверса. В этой теории Эверетт утверждал, что каждый раз, когда наблюдатель делает квантовый выбор, не происходит никакого коллапса волновой функции, зато вселенная расщепляется на столько своих копий (включая и наблюдателя), сколько необходимо, чтобы реализовать каждое потенциальное состояние квантовой суперпозиции.
   - То есть, мы с кошкой окажемся в трех вселенных, - пробормотала я.
   - В одной. А ваши с кошкой копии еще в двух. Если только вы точно осведомлены о кошачьих передвижениях и пристрастиях.
   - И что же Антон? - поспешила я отвлечь его от саркастических выпадов.
   - Ах да, Антон. В свое время, а это, как вы помните, было почти шестьдесят лет назад, теория Эверетта не вызвала особого энтузиазма. Я полагаю, исключительно из-за гротесковости предложенных принципов бытия, состоящих в производстве мультиверсов с бесконечным числом элементов, что приводит к нарушению любимого вами принципа Оккама, состоящего в минимизации. И все же продолжатели нашлись. Через два десятилетия Брюс Де Витт и Нейл Грэхэм придали этой концепции более элегантную математическую форму. Де Витт рассчитал, что если согласно общей теории относительности Эйнштейна вселенная конечна, то количество параллельных вселенных или мультиверсов огромно, но также конечно. И вот тут-то мы и подходим к самому важному. Теория Де Витта также была дополнена. Утверждалось, что среди возможных квантовых состояний вселенных наибольшую вероятность существования имеют классические, наиболее легко предсказываемые состояния, самые правдоподобные. Но Антон принялся искать механизм, который позволял бы реализацию в мультиверсе состояний, наоборот, менее правдоподобных.
   Я тяжело вздохнула:
   - Что-то мне подсказывает, что делал это не для того, чтобы просто блеснуть гибкостью ума, судя по тому, что вы обитаете в этой пещере.
   - Не совсем так, хотя я сам, помнится, натолкнул вас на эту мысль. Так вот, как-то в одном из реферативных журналов встретилась ему теория, из которой можно было сделать вывод, что механизмом реализации в мультиверсе состояний может быть сознание.
   - Демон Максвелла! - вырвалось у меня.
   - Да-да, вы внимательны.
   - Но ведь таких сознаний на Земле несколько миллиардов. Если бы каждое влияло на ход событий, то в мультиверсе начался бы невыносимый хаос! Это уже не лебедь, рак и щука, запряженные в одну повозку, это...
   - Да-да, Антон, как и вы, знал по собственному жизненному опыту, да еще и проверил экспериментально, что далеко не каждое желание, не каждая мысль влияют на состояние мультиверса. Ему пришла в голову аналогия с химическими и биохимическими процессами. Не все реакции благополучно завершаются, не все идут с одинаковой скоростью. Для многих важен так называемый катализатор, который ускоряет реакцию или вообще дает ей возможность начаться. Антон некоторое время работал в этом направлении, пока я, именно я не натолкнул его на правильную дорогу. Антропологи, знаете ли, во время экспедиций не ограничиваются сбором данных и сведений только по своей специальности. Точнее, к нам часто присоединяются спутники с несколько другими интересами, например этнографы и так далее. И вот когда мы в очередной раз обсуждали с Антоном его эксперименты, я исключительно в шутку упомянул о талисманах.
   - О чем?
   - Да-да, о предметах, которые, по мнению их владельцев, должны приносить им удачу и счастье. Или, если угодно, защищать от бед.
   - Ничего себе финт, - усмехнулась я. - Где квантовая физика - а где суеверия.
   - Но финт оказался выигрышным фантом, - печально покивал Франтик. - Так вот, я упомянул при Антоне о талисманах чтобы немного отвлечь его от мыслей о неудачах. Сказал, что ему необходим талисман, и тогда дело будет на мази.
   - Не слишком тактичная шутка.
   - Ах, если бы я знал, к чему она приведет, то был бы любезен, как распорядитель на королевском балу! Но я сказал, и Антон вдруг заинтересовался этой мыслью.
   - Физик - и талисманы? Абсурд.
   - Не скажите. Дело не в суеверии, а в концепции. Да, есть всякие обычаи, которые помогают людям разве что морально. Но иногда их изначальная основа забыта, а в ней-то вся суть. Например, запрет на определенного вида пищу в определенных регионах Земли. Или разрешение охотиться на какую-то дичь только два-три месяца в году. Обычный человек может даже не задумываться - почему?
   - А, вот вы о чем! И что же, Антон исследовал влияние талисманов на счастье и удачу?
   - Хуже. Он исследовал их воздействие на квантовые процессы. А я ему в этом помогал.
   
   <a name="top5"> 5 - СПЛАВ И КУКЛА ВУДУ</a>
   
   Я почти не удивилась. Этот разговор постепенно подготовил меня к тому, что услышала.
   Но чайник закипел все же вовремя. Я по указаниям Франтика заваривала чай и ставила на колченогий столик возле его ложа чашки с ложками, сахар и коробку с бубличками. А мои мысли немного пришли в порядок и позволили мне настроиться на то, что услышу нечто фантастическое.
   Настолько фантастическое, что может быть правдой.
   - Спасибо, вы очень добры, - сказал Франтик и со стоном сел, спустив ноги на пол. - Этого мне и не хватало - замечательного, крепкого, горячего чая. Помогите мне снять пальто. Ах да, - он сунул руку в карман, - вот два лимона. Совсем забыл. Да, блюдца вон на той полке. Мне очень совестно, что я вас вынуждаю... Да нет, не буду лгать, мне приятно, что могу обсудить свою проблему с кем-то. Вот так, спокойно, за чашкой чая. Вы не могли бы зажечь новую свечу? Спасибо, теперь совсем хорошо. Теперь можем продолжать разговор.
   - Значит, вы и Антон исследовали влияние талисманов на квантовые процессы, - уточнила я, помешивая ложечкой в чашке.
   - И амулетов. Ведь эти гаджеты имеют хотя и противоположное, но влияние на...
   - Что, простите? Гаджеты? Ах да...
   - Да, так мы их называли для простоты. Старались относиться к ним, как к техническим устройствам, к которым прилагаются только инструкции, но не схемы внутреннего устройства.
   Франтик допил чай, с счастливым вздохом протянул мне чашку. Я налила ему новую порцию действительно прекрасного напитка и сказала:
   - Ну да, конечно, при тестировании абстрагирование от мысли, что действие таких предметов - это сказки, суеверие и тому подобное вам очень помогало. - Вспомнился недавний спор о концепции чудес, который не позволил мне махнуть рукой на преследование этого странного человека. - Но трудно поверить в гармонию физики и метафизики. Разве можно всерьез думать о мире, в котором явления, случаи, события выглядят неестественно, чудесно и при этом полностью основываются на законах этого мира. Даже если основываются пока только потенциально.
   Франтик фыркнул прямо в чашку:
   - Значит, барышня, вы не заметили? Дело не в чудесности или неестественности этих гаджетов. Главное, что действие их было взаимно противоположным и приводящим к одной и той же цели - изменению энтропии. Амулет оберегает своего владельца от несчастий, а талисман приносит счастье. Но в сумме-то получается коллапс волновой функции. Понимаете? Нам оставалось только выяснить, как совершается само разделение гаджетов на амулеты и талисманы посредством высшей нервной деятельности человека.
   - Демон Максвелла в мозгах, - пробормотала я.
   - Да-да, именно к этому мы и шли. И, скажу вам, такой отбор, особенно фильтрация так называемого информационного "шума" - это каторжный труд. Ведь иногда на музейных ярлычках к этим предметам был написан сущий бред. А если гаджет принадлежал не юридическому, а физическому лицу, то владелец тем паче объяснял его действие в таких выражениях, которые формализовать не смог бы и сам Стивен Хокинг! Но даже когда я терял всякую надежду, Антон продолжал работу, и мне волей неволей приходилось помогать ему. Ведь, в конце концов, это я был застрельщиком. Нам пришлось исследовать тысячи предметов из музеев, частных коллекций и просто личные вещи какого-нибудь белого колдуна, черного шамана или светлой ведьмы.
   - И все эти светлые и темные соглашались? - невольно улыбнулась я.
   - Вы не поверите, что может сделать лесть. Хотя перед напором Антона мало кто из этих бедняг имел шансы устоять. Но - увы! - пришлось пару десятков экземпляров банальнейшим образом похитить. Я не буду вдаваться в подробности, но наступил момент, когда от исследований мы перешли к разработке модели, потом технической разработке и создали "Билль".
   - Свой талисман? То есть, амулет? Ой, то есть, прибор, соединяющий в себе свойства талисмана и амулета?
   - Нет! - торжествующе взмахнул чашкой Франтик и едва не облил меня чаем. - Оригинальное устройство, приносящее удачу и оберегающее от неудач!
   - Ага, правильно. Очень действенный гаджет, то есть, устройство.
   Франтик упрямо затряс головой и стукнул кулачком по столу, а я убрала подальше от него сахарницу.
   - Видите ли, материалы, из которых были сделаны талисманы и амулеты, - увлеченно объяснял он, - в других случаях их форма, в третьих сам процесс изготовления гаджетов имели разную интенсивность воздействия на уровень изменения квантовых процессов посредством сознания. Но производительность нашего гибрида "Билля" оказалась не простой арифметической суммой производительности его составляющих. Превосходит ее на порядок.
   - Подобное явление мы видим в сплавах металлов, - я не удержалась, чтобы не добавить и свои три копейки. - Их свойства не являются простой суммой свойств составляющих. А если не секрет, из чего вы построили ваш "Билль"?
   Франтик сделал попытку хитро улыбнуться, но у него это не получилось. Глядя на простодушно-торжественное выражение его лица, я вдруг начала понимать причину его печалей. Кажется, напористый Антон оказался для него слишком шустрым партнером.
   - Не скажу из чего, - наконец повинился Франтик. - Могу только намекнуть, что были это вещества, извлеченные из отобранных нами гаджетов. А технологический процесс конгломерации составляющих в целое очень сложен и дорогостоящ. Но Антон пользовался лабораторией института, в котором служил. Под прикрытием темы, над которой тогда формально работал, готовя диссертацию.
   - И этот... "Билль" действовал?
   - Увы, даже несколько "Биллей". Увы, действовали даже лучше, чем я надеялся.
   - Почему "увы"? - спросила я, хотя уже сложила в уме все известное мне о Франтике и догадалась о причине его несчастий.
   - Каждый из них не только доставлял удачу владельцу и защищал его от опасных ситуаций, но и позволял фокусировать эти воздействия на других особах.
   Я ощутила холодок страха. Итак, мои предчувствия и соображения оказались правильными.
   - Что-то такое помню о куклах вуду, - промямлила, дожевывая бубличек.
   - Да, что-то в этом роде, - Франтик яростно захрустел сахаром.
   Я отпила глоток остывшего чая. Все-таки печка тут еле греет. Зачем мне нужно было прыгать в автобус? Что заставило гнаться за своей причудой, как это сделал в свое время Франтик? Но произошло что произошло, прятать голову в песок, словно страус, было теперь глупо.
   - Вы испытали "Билли" друг на друге, и ваши оказались слабее, - предположила я. - И не случайно слабее, а по замыслу этого вашего соратника.
   Франтик вздохнул:
   - Что-то в этом роде. Вы не могли бы подать мне сигареты и зажигалку?
   Я помогла ему прикурить, и в свете танцующего огонька свечки заметила мокрые дорожки на его щеках. Но не осмелилась выразить ему свое сочувствие.
   - Было мне очень приятно говорить с такой умной барышней, - сказал он, сильно затягиваясь.
   - Да ну что вы... А где ваши "Билли"? То есть, я не наста...
   - Первый просто потерялся самым загадочным образом. Второй где-то в реке. Выпал, когда я шел по мосту. Даже не знаю, зачем я по нему шел.
   Я поставила чашку и переплела пальцы рук:
   - Вот как? Получается, ваш коллега отобрал у вас единственное оружие, которым вы можете прикрыться от его "Биллей"? И где теперь этот Антон?
   - За границей. Время от времени напоминает о себе. Как сегодня, например. - Франтик указал на травмированную ногу. - А сам благополучно получил Нобелевскую премию. Вы читали, - кивнул на газету.
   Я схватила ее. Да, Антон, так и есть. Даже где-то слышала это имя.
   - Но из-за чего он на вас так окрысился?
   Франтик посмотрел на сигарету в своей руке:
   - Из-за ерунды. Из-за настоящей чепухи.
   
   <a name="top6"> 6 - ДВЕ СТОРОНЫ МЕДАЛИ</a>
   
   С Франтиком мы разговаривали утром. А назавтра вечером я входила в вестибюль главного корпуса университета, который находился за пару сотен километров от нашего города.
   Сюда меня привело... не знаю, возможно, любопытство. Хотя если бы начальник нашего отдела не подписал мне бесплатный отпуск на три дня...
   У Франтика газету я взять, конечно, не решилась. Но по дороге из развалин крепости спросила ее в киоске, а, придя на работу, изучила не только статью о нобелевках, но и остальные. И недаром. На третьей полосе, отведенной под рекламу, я нашла объявление о конференции, в которой принимал участие теперь уже известный мне нобелевский лауреат Антон. И, по-моему, он был главным блюдом на банкете, состоявшемся после конференции.
   Конференция, естественно, началась еще с утра, но на банкет я успела и сумела "просочиться" туда через черный ход. Я вообще спец по черным ходам и пожарным лестницам.
   Только даже приблизиться к "гвоздю программы" было проблематично. Сначала его то и дело окружали группы людей с бокалами, потом с ним рядом находились одиночные субъекты. А время шло, ряды тусующихся неумолимо редели. И ведь стоило Антону выйти из здания - ищи его, свищи. Останавливать его посреди тротуара было страшновато.
   Притворно оглядываясь по сторонам и как будто разыскивая знакомых, я подобралась к нему на расстояние вытянутой руки. И, как только очередной бокалоносец отошел от него, возникла из-за спины.
   - Антон Сергеевич, не так ли?
   - Да.
   Смотрел на меня, как на муху, которая упала в его суп, чтобы испортить удовольствие от обеда. Годился Франтику в сыновья, но гонора хватило бы на них обоих. Конечно, по этикету меня кто-то должен был представить. Но меня здесь никто не знал (оно и к лучшему), а мы были не при дворе Людовика XIV. Между прочим, даже Людовик смотрел бы не так заносчиво, оно и понятно: был породистым королем, а не князем, вылезшим из грязи. И все же я вежливо продолжила разговор:
   - Очень приятно познакомиться, Антон Сергеевич. А я приехала из Пруднолесска.
   Выражение лица великого ученого смягчилось, он даже позволил себе улыбнуться:
   - Пруднолесск, - сказал, слегка грассируя. - Да, мои юные годы, альма-матер.
   - Не могли бы мы с вами поговорить минут двадцать? - спросила я.
   Улыбка исчезла с его губ, и он слегка развел руки в притворном ужасе:
   - Мне очень жаль, но это невозможно. Извините, но...
   - Франтик, - вполголоса сказала я.
   Он замер и еле слышно отозвался:
   - Простите, что?
   Уже не грассировал, барскую картавость как рукой сняло. Мои колени задрожали, вдруг стало понятно, что этот зазнайка по-настоящему испугался.
   - Франтик, - повторила я. - С которым вы в альма-матер использовали лабораторию.
   - Идите за мной. - Лауреат повернулся и неторопливо пошел, лавируя меж присутствующими. Я последовала за ним.
   Мы выбрались из банкетного зала и свернули в боковой коридор. Потом еще в один. Пересекли полутемный холл. Антон уверенно входил в двери и не сомневался ни на одном из поворотов. А ведь во время поездки сюда я старательно изучала сведения о противнике Франтика. Он никогда не бывал в этом университете. Из нашего города уехал прямиком в столицу, а оттуда через два года - в Германию. И там не задержался, но вся дальнейшая его работа проходила еще дальше от нашей страны.
   И все же он уверенно вел меня полутемными помещениями, как будто отлично знал здание, как будто много лет здесь работал.
   Вдоль моего позвоночника пополз холодок, а колени опять задрожали. Я вдруг сообразила, что не догадалась спросить Франтика, какие габариты у "Билля". Если гибрид амулета и талисмана невелик, то Антон пользуется им прямо сейчас.
   - Поднимемся на этаж лифтом.
   Я вздрогнула и перехватила его взгляд. Но в полумраке трудно было понять, что этот взгляд выражает.
   Выйдя из лифта, мы опять повернули за угол коридора, затем Антон вдруг остановился и поднял руку. Только когда в стене перед нами открылась дверь, я сообразила, что он только что приставил карту-ключ к считывателю.
   - Прошу вас, - энергичным движением пригласил меня войти. - Садитесь.
   Не зажег свет, в этом не было необходимости: окна выходили на оживленную улицу, свет фонарей и рекламные огни хорошо освещали душную комнату с давно устаревшей мебелью. Антон уверенно подошел к резному шкафу и открыл дверцу, как оказалось, бара. Не спрашивая меня, достал бутылку и налил до половины два высоких бокала. Один подал мне.
   Пару минут мы сидели в молчании. Антон в кресле напротив потягивал напиток и косился то на меня, то в сторону окна. Я нервно вертела бокал в руках, прогулка по зданию насторожила меня.
   - Вас прислал Франтик, - наконец сказал мой визави.
   - Нет, даже не знает об этом.
   Антон как будто хотел возразить, но передумал. Теперь мы молчали дольше. Конечно, я могла только предполагать, что он затеял. И все сильнее беспокоилась, потому что не сообразила спросить Франтика, как внешне выглядит управление "Биллем".
   - Не знает, - нарушил тяжкое молчание Антон. - Как вы познакомились?
   Я кратко рассказала ему о встрече в кафе и о несчастном случае в снегу. Он слегка хмурился, как будто ему было неловко, и это подтолкнуло меня спросить его:
   - Почему вы поссорились?
   - А он вам не рассказал?
   - Сказал, что из-за чепухи, но подробностей...
   Антон так улыбнулся, что слова застряли у меня в горле.
   - Чепуха? Хорошенькая чепуха!
   - Но вы пользуетесь славой и благами, а Франтик... Зачем вы так с ним поступили?
   - Как? - приподнял он брови.
   - Он живет в какой-то норе. А теперь у него травмирована нога. Это, знаете ли, жестоко.
   Антон вскочил на ноги, мне показалось, что швырнет бокал в стену. Сдержался. Поставил его на стол и раздраженным тоном ответил:
   - Жестоко? Что вы знаете?
   Опять подошел к бару, но теперь бутылку принес к столу. Налил в бокал и выпил все одним глотком.
   - После того, как мы сделали прибор, он вдруг сошел с ума. Требовал публикации результатов исследований и подробностей конструкции "Билля". Произносил лозунги о наших моральных обязанностях перед человечеством. Я объяснял ему, что мир не готов к такому открытию, что мне самому не сразу пришло в голову, но мы можем выпустить на свободу джина!
   - Демона Максвелла?
   Антон яростно сверкнул на меня глазами:
   - Это не шуточки! Если "Билль" попадет в руки мафии, военных или политиканов, то они получат неограниченные возможности управления событиями.
   - Все так мрачно, Антон Сергеевич?
   - А вы такая же дурочка, как и он?
   - Возможно. Но есть государственный и международный контроль использования таких изобретений...
   - Что вы понимаете! - рявкнул он мне в лицо. - Какой контроль? Это как раз тот случай, когда палка определенно имеет два конца, а медаль две стороны!
   "Нобелевская?" - подумала я, но благоразумно промолчала.
   - Здесь работает закон сохранения, если так можно выразиться, удачи! - разорялся Антон. - Понимаете, прекраснодушная Манилова? Закон сохранения, и его в рамки не впишешь!
   Посмотрел на свой стакан и поставил его на стол. Я тоже, не хотела пить неизвестную жидкость.
   - Вы должны меня понять, - заговорил Антон уже спокойнее. - Каждое, так сказать, хорошее событие оплачивается возникновением плохого с равной интенсивностью. Кому вы доверите решать, кто получит хорошие, а кто плохие?
   "Но пока это вы", - чуть не сказала я, но опять вспомнила, что рассуждаем мы не абстрактно, и стоящий передо мной невротик вполне может отсыпать мне целую сотню плохих событий. Поэтому изобразила на лице приятность:
   - Антон Сергеевич, я понимаю, что вы действовали из самых высших побуждений. Только зачем нужно было издеваться над Франтиком?
   Ну, и кто меня тянул за язык? Но Антон уже успокоился, скорее всего, он был уверен в своем могуществе.
   - Я не издевался. Но он не слушал моих уговоров. Решил действовать сам, а когда я его пытался остановить, применил против меня свой "Билль"! Я попал в больницу и провалялся... Да какое значение имеют подробности? Он собирался написать в журнал и дать интервью в газету, вот как! Думаете, мне приятно было превращать его в бомжа?
   - Но вы отняли у него "Билли".
   - Не совсем так, он просто лишился их. Потерял, утопил.
   - А возникшую при этом удачу вы забрали себе.
   - Какие глупости! Это всего только побочный эффект, - цинично улыбнулся он.
   
   * * *
   
   Так я от Антона ничего и не добилась. Даже не пообещал, что больше не тронет Франтика. А мне опять захотелось поговорить с антропологом из развалин.
   Версии бывших соратников не просто отличалась в мелочах. Я никак не могла понять, кто же из них двоих начал военные действия из-за "Билля". Но я боялась, что внимательный Франтик сумеет заставить меня проговориться о встрече с Антоном.
   Тем временем стало мне казаться, что Антон направил действие аппарата и на меня. Поезд попал в небольшую аварию. У меня вытащили кошелек. Я чуть не получила по голове упавшей сосулькой. Все это могло приключиться и само по себе, но я теперь стала очень подозрительной и начала понимать чувства того, против которого применяют "Билль".
   На следующий день я просто позвонила Франтику и кратко рассказала о поездке. Он не интересовался подробностями, только спросил, в какой город я ездила.
   Так прошла неделя.
   А потом уже Франтик позвонил мне и пригласил в то же кафе, где мы с ним познакомились. Но теперь мы сидели не под зонтом на знойной улице, а в теплом зале, и выглядел Франтик на удивление хорошо. Какой там Франтик! Элегантный интеллектуал в дорогой одежде и с красивой тростью. Даже если бы официантка узнала его, то не поверила бы превращению бомжа в солидного клиента. И еще я была уверена, что пришел он сюда не из развалин. Даже не пришел, а приехал, судя по чистым ботинкам.
   - Антон оставил вас в покое? - обрадовалась я и даже позволила себе пошутить: - А может, увеличил ежедневную порцию удачи?
   Мой визави коротко улыбнулся. Было в его лице что-то настолько знакомое, что я вдруг прикусила язык. И расхотелось называть его Франтиком, даже мысленно.
   - Нет-нет, дело в другом, - ответил он. - Еще в процессе создания "Билля" я научился экранировать его влияние. Но до вашего звонка не знал конкретно, где находится Антон, то есть, координаты "Билля". А когда вы мне это сообщили, я заэкранировался, и мне удалось нанять водолаза.
   - Водолаза?
   - Разве вы забыли, что один мой "Билль" непонятно как потерялся, но вот другой упал в речку на моих глазах? А речка у нас не очень глубокая. Теперь "Билль" у меня.
   Он опять улыбнулся. А я вспомнила такую же циничную улыбку, и холодок опять пробежал по спине.
   - И что вы теперь будете делать, э-э-э... Франц?
   - Как это что? Покончу с этим мерзавцем. Пусть на своей шкуре почувствует...
   Несколько минут он перемывал Антону кости и ругательски его ругал. Когда устал, я робко сказала:
   - Но вы же когда-то говорили, что создание "Билля" принесет пользу человечеству...
   Слова застряли у меня в горле, когда Франц рассмеялся.
   - Банальная чепуха! Я как будто слушаю этого идиота Антона. Он не мог слова сказать, чтобы не вспомнить о человечестве. Вы такая же дурочка, как и он. Все эти глупости о благоденствии...
   Я опустила глаза и больше не возразила ни словом. А как только он опять выдохся, попрощалась и поскорее ушла.
   Три недели ночью меня терзали кошмары, а днем - страхи, хотя никаких особых неприятностей со мной не происходило. И наступил момент, когда, просматривая в новостях раздел "Происшествия", я увидела давно и ужасом ожидаемое:
   "ДТП... водителю стало плохо... столб... в коме... нобелевский лауреат... бессмысленная трагедия..."
   А на следующей странице меня поразило лицо одного из новых политических деятелей страны, влияние которого неуклонно росло и расширялось. Холеное и бородатое лицо, которое после "бритья" в Фотошопе легко было узнать.
   Я тотчас же выбросила карту из телефона. Жалкая попытка спрятаться. А как же любимое кафе и остановка, на которой жду автобус? Только через несколько дней убедила себя, что, несмотря на возможности "Билля", я не кажусь его владельцу потенциально опасной.
   
    <a name="top7">7 - ПАКЕТ</a>
   
   Но меня буквально распирало желание поговорить об этой истории.
   Нет, не прямо. Даже не намеками. Как-нибудь абстрактно, отвлеченно, но чтобы собеседник отвечал на те же вопросы, над которыми я ломала голову.
   Только вот любой мало-мальски сообразительный человек через какое-то время задал себе вопрос: о чем это мы говорим? И что мне ему отвечать, как выкручиваться? Тогда я пересмотрела в сети массу страниц, на которых могла прочесть статьи или дискуссии хотя бы чуть-чуть касающиеся того, что теперь то и дело занимало мои мысли. Но все это было не сравнить с живым общением, как будто только оно могло немного меня успокоить.
   И тут Мурка пригласила меня после работы на чибрики с чаем. Бывали у нее, особенно в холодное время года, такие кулинарные порывы.
   Я так и подпрыгнула от радости. Подружка звезд с неба не хватает и вряд ли заметит что-то странное в разговоре. Но самое главное, сама меня пригласила, а за чаем и ее божественными чибриками болтать можно о чем угодно: в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Мы объедимся, нас разморит, и никакого воспоминания о разговоре не останется.
   Конечно же, я не сразу развила интересующую меня тему. Мы не виделись почти месяц, только перезванивались и поэтому сначала слегка перемыли косточки знакомым. Только после третьей чашки чая я спросила:
   - Мурсиля, а что бы ты сделала, если бы могла всё?
   - Как это - всё? - спросила она, с сомнением протягивая руку за очередным чибриком.
   - Ну так. Всё - это значит, всё.
   - Всё? А что всё?
   Оказывается, сложнее всего объяснить что-то простейшее.
   - Ну, всё. Все желания.
   - Не три как в сказке?
   - Не три, а в любом количестве.
   Мурка задумалась, а я вдруг вспомнила, что долго не знала ее имени. Все называли ее "Мурка", и она откликалась и не обижалась на такую, по моему мнению, кошачью кличку. И только когда мы по-настоящему подружились, и она пригласила меня на свадьбу какой-то своей родственницы, я услышала как звучит ее настоящее имя.
   - Всегда придумаешь что-то странное, я даже не знаю, что ответить, - наконец сказала она, сдвинув густые темные брови. - Мне хватило бы одного желания.
   - Одного?
   - Да. Чтобы меня полюбил хороший человек и раз и навсегда.
   - Ну, это понятно, это все хотят. А еще?
   - Ничего больше. Если бы это было, то все остальное...
   - Но послушай, это же просто человек, мало ли хороших людей?
   - Не знаю, - с вздохом сказала Мурка, - почему-то все такие люди попадаются другим. Это, понимаешь, как в игре. Есть люди удачливые, а есть неудачливые.
   - Но ты посмотри в зеркало, ты же красавица и...
   - А помнишь в отделе сумок мы видели крокодилшу?
   - Крокодилшу? В смысле, сумку из крокодиловой кожи?
   - Настоящую крокодилшу, - повысила Мурка голос. - Крокодилу, крокодилину! У нее был длинный нос и пасть с кривыми передними зубами. И на ней было жуткое пальто зеленого цвета, знаешь, как мыльница? От этого цвета ее физия казалась совсем синей.
   Мурка со стуком поставила чашку, которую держала в руке, забыв о ней.
   - И эта крокодила висела на руке у такого красивого и приятного мужчины, какие попадаются один на тысячу. На пять тысяч! Что? Что он в ней нашел... в этой сине-зеленой?
   Да, тема удачи для Мурки была бесконечной и болезненной. Но не в том ракурсе, который интересовал меня.
   В общем, развивать этот разговор я не стала. Какой смысл выжимать из нее что-то еще? Да и мне почему-то расхотелось даже вспоминать о "Биллях". Да нет, ясно почему, вспомнился красивый Антон. Пусть циничный и противный, но он погиб. Из-за Франтика?
   Я перевела разговор на сплетни из мира кино, мы еще немного поболтали, и я засобиралась домой. Мурка вручила мне объемистый сверток с чибриками, а я вызвала такси. Время близилось к десяти, не очень-то хотелось мерзнуть на остановке автобуса.
   Ехать было минут двадцать, я сонно щурилась и обдумывала серьезный вопрос, не попить ли по приезде еще чайку с этой вкуснятиной, пока все свежее...
   И тут мне позвонили. Я почему-то подумала, что это Мурсиля, и ответила, даже не глянув:
   - Я еще еду, но скоро...
   - Добрый вечер, Дениза, - сказал мне смутно знакомый голос. - Вы, очевидно, в транспорте, и ваши ответы слышат?
   - Да, но...
   - Мне очень неловко обращаться к вам, Дениза, после того, как я втянул вас в мои невеселые хлопоты...
   Франтик! Со мной говорил прежний бомжеватый антрополог, а теперь успешный политик. Я чуть было не подскочила на сидении.
   - Вы меня узнаете, Дениза?
   - Да.
   - К сожалению, могу свободно говорить только сейчас. Я хочу вас попросить об огромном одолжении. Вы помните, где я жил? В замке?
   - Д-да. - У меня начали стучать зубы.
   - Прекрасно. Слушайте внимательно. Сходите туда, отодвиньте диван от стены и вытащите три самый нижних кирпича. Не спрашивайте - какие, только три не закреплены. За ними будет лежать пакет. Когда принесете его домой, то позвоните мне и просто скажите: "Кирпичи". И все. Понятно?
   - Д-да, - ответила я, и он отключился.
   Конечно же, у меня не возникло даже мысли ему возражать, я не сделала ни одной жалкой попытки отказаться. Не потому, что меня слышали. Я ужасно испугалась. Опять меня втягивает в опасную историю! Что я должна забрать из развалин? Еще какое-нибудь жуткое изобретение?
   Слова водителя: "Приехали, это ваш подъезд?" прозвучали, словно грозный набат, а светящиеся окна и фонари не казались уютными и знакомыми. Я сунула таксисту заранее приготовленные деньги и выскочила из машины. Была уже возле дверей, а он что-то кричал мне вслед. Пакет? Какой пакет? Он что, слышал слова Франтика? Руки у меня тряслись, я чуть не уронила ключи, а когда кто-то возник рядом, чуть не завизжала.
   - Ваш пакет, - недовольно буркнул таксист. - Оглохла?
   И сунул мне в руки еще теплый сверток с чибриками.
   
    <a name="top8">8 - АЛГОРИТМ</a>
   
   Сразу после разговора с Франтиком я так испугалась, что если бы он приказал, то, не задумываясь, поехала бы к развалинам сейчас же. Но он не приказал, а оставил время и способ добывания пакета на мое усмотрение. Хотя я не сомневалась, что не пройдет и дня, как он позвонит опять.
   Поэтому ни свет, ни заря я вышла на остановку, где маячили всего два человека, и на уже знакомой семерке доехала до нужной остановки. А потом пошла к развалинам.
   Погода, как на зло, мало способствовала моей "экспедиции": температура болталась возле нулевой отметки, снег раскис и таял, энергично превращаясь в грязные потоки воды. Только они мне мешали, пока я шла по остаткам асфальтированной дороги.
   Пока... Оказалось, что это цветочки. Ягодки начались, когда я заметила знакомые груды заснеженной арматуры на пути к бывшему жилищу Франтика. Снежная целина на подходах к крепости внешне оставалась той же, но стоило мне ступить на ноздреватый снег, как он с шипением просел под ногой, выбросив из-под себя фонтанчик воды. Я чуть не провалилась почти по колено. Попробовала в нескольких метрах от этого места - опять неудача. Поняла, что так просто мне не пройти. Начала прикидывать, можно ли пройти по камням. Ду-у-удки!
   Ч-черт, как же я не обдумала все заранее? Ведь был у меня вечер, чтобы составить программу действий! Но, вместо этого, тряслась, как заячий хвост.
   Я осмотрелась, не видать ли какой тропинки.
   Была.
   Не тропинка, а настоящая дорога из раскисшего снега и грязи. Начиналась метрах в пятидесяти дальше, там, где жалкий, но все же асфальт заканчивался. Я это не увидела, а почувствовала собственными ногами. Грязь и снег были так разъезжены и растоптаны, как будто тут прошествовал небольшой парад в сопровождении техники.
   Такое оживление? В этом заброшенном месте?
   Я посмотрела вдаль. Именно это и нужно было сделать самого начала, тогда я и не подумала бы штурмовать промокший снег. Далеко впереди маячили два человека в форменных бушлатиках, а рядом с ними болталась лента, которой обычно отмечают места всяких происшествий. На спинах бушлатиков что-то было написано, да только подходить ближе и читать мне не хотелось. Правоохранители это или другая какая служба - все равно. Меня не пропустят, на вопросы вряд ли ответят, а вот на заметку могут взять. С чего это вдруг приличная девушка ранним утром шляется по заброшенным развалинам, где обитают бомжи?
   Первыми моими мыслью и движением было - развернуться кругом и бежать, бежать, бежать отсюда. Но затем я сообразила, что Франтику таинственный пакет явно нужен позарез, и так просто бывший антрополог от меня не отвяжется. Все равно придется сюда идти: не завтра, так через неделю. Сегодня я уже совершила глупость.
   А потому преодолела панику и посмотрела вдаль внимательнее. Не пожалела. Оказалось, что огорожено не здание, где жил Франтик, а развалины чуть подальше. Значит, пакету в тайнике ничего не грозит, можно забрать его и как-нибудь потом.
   Я облегченно вздохнула и поспешила к автобусной остановке.
   Время было еще ранее, до начала работы минут сорок, но я решила посмотреть в сети последние городские новости. Конечно, разумнее было посмотреть их еще перед походом к крепости, но по некоторым причинам дома Интернета у меня нет, а просматривать его с телефона накладно.
   Журналисты оправдали мои надежды и подали информацию оперативно, хотя и в виде жареных фактов. Тексты предварялись фотографиями с лужами крови, которые явно были взяты из каких-то других материалов, потому что в старой крепости никто не пострадал, три человека всего лишь отделались испугом. Но все же на месте происшествия обвалилась часть стены, и власти обещали огородить опасное место. Я знала, что это означает на самом деле: повесят две-три таблички с предупреждениями, и дело заглохнет.
   И в этот момент засигналил телефон. Я так и подпрыгнула: Франтик!
   Но звонил директор, потому что телефон был не мой, а наш внутренний.
   - Протоколы я еще...
   - Протоколы потерпят. Зайдите ко мне.
   Я насторожилась. В последний раз я видела директора два месяца назад на собрании, а меня лично к себе в кабинет он не вызывал никогда. Что могло приключиться? В это утро все казалось мне подозрительным.
   Но ни претензий, ни вопросов у него ко мне не было. Пригласил сесть по другую сторону стола, протянул листок и сказал:
   - Тут, понимаешь, изменились некоторые нормы налогообложения, и нужно составить программку нового расчета. А вы ведь специалист по автоматике.
   Да, была бы, если бы закончила институт, а не ушла после второго курса. Но то, что просил меня сделать директор, явно касалось бухгалтерского учета или чего-то подобного, а значит, вполне хватит офисной программы электронных таблиц. Слеплю директору табличку, и пусть радуется.
   Но когда я вышла из его кабинета и взглянула на листок, то поняла, что директор тоже считает себя специалистом. По составлению блок-схем. Уж не знаю, где он их видел или изучал, но сами по себе фигурки и стрелочки были нарисованы четко и красиво. Но вот как целое... Формулы вычислений были написаны невнятно. Разветвления не были однозначными, а иногда противоречили сами себе. В двух местах вычисление нужно было производить бесконечное число раз. А главное, я так и не нашла начала и конца этого дикого алгоритма.
   Уже хотела вернуться и уточнить сомнительные места, но подумала, что директор, как многие администраторы, только думает, что знает тонкости работы бухгалтера, например. Если я его начну спрашивать, то он будет долго соображать, а потом все равно позвонит в бухгалтерию, а потом еще и наорет на меня. Знаю я его хамскую натуру! Лучше сама все выясню.
   Но мне не повезло. Возле дверей бухгалтерии я носом к носу столкнулась с директором. И, конечно, он спросил, что мне тут нужно. Я ответила.
   Толстые щеки шефа покраснели.
   - Зачем вам бухгалтер? Вы что, забыли, кто вам дал этот алгоритм? - возмутился он. - В чем дело? Вы издеваетесь? Или ни черта в программировании не шурупаете?
   - Чтобы произвести эти расчеты его не нужно знать. Я составлю таблицу. Но в некоторых местах блок-схемы есть явные ошибки и противоречия...
   - Молчать! - повысил он голос. - Какая-то соплячка будет учить меня работать? Понапринимали, понимаешь, малограмотных!..
   Я почувствовала, что и сама краснею. От ярости. "Спокойно, спокойно. Только не сорваться, а говорить с ним сдержанно..."
   Но тут засигналил мой телефон. И теперь это был Франтик. Мгновенно забыв и об алгоритме, и о директоре, я ответила.
   - Ну что? - спросил опасный владелец "Биллей".
   - Придется подождать.
   - А в чем дело? Вы не...
   - Дело не во мне.
   - Как?! Что-то с моей башней?!
   - Не совсем, но пока мне ничего выяснить не удалось, - соврала я.
   - Там что-то случилось?
   - Да, ведется расследование.
   Он тяжело вздохнул. Помолчал несколько секунд.
   - Ладно, подождем пару часов. Я постараюсь узнать, что там такое. Но вам придется туда сходить: не сегодня, так завтра.
   - Я сделаю, что смогу.
   Франтик отключился, а я вспомнила о директоре. К моему удивлению, его красные щеки мучнисто побледнели, а глаза бегали из стороны в сторону, избегая встречаться с моим взглядом. Неожиданно шеф выхватил у меня листок с алгоритмом и пробормотал:
   - Ладно, это не срочно. Идите и займитесь протоколами. Можете не спешить.
   Я кивнула и, не торопясь, вошла в свою комнату. По пути пыталась вспомнить, что же такое услышал в моем разговоре с Франтиком наш неукротимый директор, если оно превратило его в испуганно блеющего козлика.
   
    <a name="top9">9 - НЕУДАЧА И УДАЧА</a>
   
   Только под утро я немного пришла в себя. Лежала на диване, смотрела в окно и вспоминала все прежние события, связанные с Франтиком, Антоном и "Биллями", как забавные, слегка щекотавшие нервы приключения. Трясти меня перестало, зато накатило такое чувство безысходности, что я уже вполне всерьез подумывала пойти в университет.
   А ведь вчера вечером самым страшным мне казалось опять идти к старой крепости. Я не знала, горят ли там хоть какие-то фонари. С другой стороны, место там безлюдное и, судя по рассказу Фантика, обжитое всяким бродячим и бомжеватым элементом. И какая мне разница будет, увижу я того, кто на меня нападет или нет?
   Но Франтик пристал просто с ножом к горлу, точнее с почти открытыми угрозами. Я вспомнила о судьбе Антона и вызвала такси. Конечно, адрес поездки указала приблизительный. Не помогло. Узнав куда я собираюсь ехать, таксист категорически отказался.
   - Там сейчас не проедешь.
   - Там есть асфальтированная дорога. Вы подождете меня буквально четверть часа.
   - Да пока я постою там четверть часа, у меня половину машины раскрутят.
   Короче говоря, он плюнул и уехал. Жаловаться? Но узнав куда я собираюсь ехать, диспетчер сама пошлет меня подальше и положит трубку! Вот невезение с этой обрушившейся стеной... Невезение? Я спокойно откинулась в своем рабочем кресле. Франтик запретил мне звонить ему. Прекрасно, подожду его звонка.
   Долго ждать мне не пришлось.
   - Вы едете?
   - На чем? Машины у меня нет, а такси туда ехать отказывается.
   - Да вы понимаете?..
   - Не кричите на меня! Это не поможет. Мне просто напросто не везет. Понятно? Если бы я сообразила это утром, то не ждала бы до вечера.
   - О чем вы...
   - Послушайте, я вам ясно говорю: "Мне не везет". Сделайте так, чтобы повезло.
   Франтик что-то буркнул в трубку, потом сказал уже внятно:
   - Я не хочу включать... Гм... Я сам вас отвезу. Где вы сейчас?
   Я объяснила, а когда он отсоединился, выругалась длинно и витиевато. Даже не подозревала, что знаю эти слова. Политик чертов, не мог с этого начать. Умник. А если бы меня шваркнули кирпичом по голове в этой крепости и забрали пакет?
   Но теперь все прошло как нельзя лучше. Знаменитый политик приехал на стареньком автомобильчике неопределенной модели с пыльными сидениями и треснутым передним стеклом. Да и сам был одет в какой-то задрипанный спортивный костюм и вязаную шапчонку. Доехали мы удачно, я подождала в запертой машине, пока он забирал свой драгоценный пакет. Не совсем понимала, зачем я ему нужна, потом догадалась: к машине с человеком внутри правонарушители не сразу решаться подойти.
   Вернулся он мокрый и даже с разбитой щекой - как видно не раз спотыкался и падал - но очень довольный. Небольшой, с коробку для туфель, сверток в пестром рекламном пакете положил на пол под заднее сидение и прикрыл каким-то ковриком. Франтик даже мурлыкал что-то под нос, разворачивая машину назад, к улице. И так продолжалось минут пять. Впереди уже виднелись фонари.
   Вдруг он что-то невнятно сказал.
   - Что? - спросила я, поворачиваясь.
   - Плохо... Давит... Засёк... Низа, палец вверх... Палец вверх...
   - Какой палец?
   - На "Билле"...
   Нас резко кинуло в сторону. Я чуть не вышибла головой переднее стекло. А машина съехала передними колесами в какую-то, судя по всему, канаву и застряла там, надсадно урча.
   - Вы с ума сошли, - простонала я, ощупывая голову и благодаря фетровый берет за ее спасение. - Куда вас понесло... Франтик!
   Крик чуть не разорвал мне горло, а потом я просто онемела. Сидела, безмолвно шевеля губами, и смотрела на Франтика. Не знаю, сколько секунд или минут. Но меня вывела из шока мысль, что он еще жив. Пусть голова его безвольно упала, пусть челюсть отвисла, а открытые глаза остекленели. Но он еще может быть живым!
   Трясясь словно припадочная, я принялась шарить в сумке. Были там расческа, кошелек, записная книжка и телефон, так вот именно телефон я никак не могла нашарить. В конце концов, просто вытряхнула все из сумки на колени и увидела, что он выключен. Когда успела? Я стала его включать - никак. Разрядился. Но почему не светится вообще? Что-то с батарейкой? Вот невезение! Что же делать? Взять телефон Франтика? Пошарила по его карманам, во втором нашла трубку. Тоже выключена. И не включается. Вот невезение!
   Я принялась дергать дверь и кое-как выбралась из машины. Бежать к улице и звать кого-то? Попросить прохожего вызвать "скорую"? Остановить машину?
   Как неудачно мы остановились, еще бы немного проехали.
   Вот невезение.
   Меня словно кипятком окатило.
   Невезение!
   Не мое! Франтика!
   Все события для него неудачны.
   Неудачны.
   Против него работает демон Максвелла.
   Какой демон? - "Билль"!
   Я принялась обшаривать остальные карманы на безвольно сползающем с сидения теле и в четвертом нашла прямоугольную коробочку размером с ладонь. Включила фонарик, с которым Франтик ходил забирать пакет, и увидела на коробочке под прозрачной крышкой две сенсорных кнопки с пиктограммками в виде руки: с большим пальцем вверх и такую же, но перевернутую.
   "Палец вверх", - сказал Франтик.
   И я нажала.
   В тот же момент безжизненное тело сползло набок и упало на второе сидение, я еле успела отшатнуться. И что? Что теперь? Это и есть вся его удача?
   Потом вспомнила, что надо бы все же пощупать пульс. Да, в таких случаях делают искусственное дыхание и массаж сердца, но я не знала, поможет ли это ему? А вдруг он повредил позвоночник?
   Поэтому только взяла его безвольную руку. Ничего. Пульса не было. Рядом со мной сидело мертвое тело. Я уже отпускала его запястье, как под пальцем уловила слабое движение. Еще. Еще.
   Чудеса? Или... или то, что он упал только что на сидение и теперь лежит в неудобной позе, каким-то чудом повлияло на его сердце?
   Неровно и медленно, словно старые, заржавевшие часы, оно начало свой ход. И тут же раздался сиплый вдох. Выдох. Вдох. Легкие работали сильно и напористо, словно хороший насос. Никогда при мне Франтик так не дышал. С другой стороны, до этого вечера он и не умирал на моих глазах.
   Я и сама шумно перевела дыхание. Была мокрая как мышь от пота, но стало мне намного легче. "Билль" работает и спасает своего владельца.
   И в этот момент Франтик сел прямо, словно хотел вести машину дальше.
   Я радостно посмотрела ему в лицо. Потом вывалилась из машины, с размаху села на край канавы и услышала свои тихий всхлип.
   То, что происходило потом долго буду видеть в кошмарных снах.
   Это не было человеческое лицо. Это было не человеческое выражение лица. Это было...
   В мертвенно голубоватом свете фонаря бежали по щекам, лбу, подбородку, векам, вискам судороги, подергивания, вспухали и опадали какие-то бугорки. Напоминало все это лицо на экране старого телевизора, которое дергают помехи или искажения из-за пробитого конденсатора.
   Да нет, ничуть не напоминало. В помехах или искажениях есть какой-то ритм и направление, какая-то симметрия, они горизонтальные или диагональные. Здесь не было ни ритма и направления. Каждая мышца, каждая часть лица двигалась сама по себе, складывались в такие гримасы, которые я никогда не видела даже у клоунов.
   Пока я с ужасом не сводила глаз с лица Франтика, незаметно зашевелилось его тело. Голова, руки, ноги не просто перемещались, а совершали повороты и изгибы, о которых, возможно, известно только акробатам.
   Но страшнее всего двигалась грудная клетка. Неестественно, уродливо - только левая сторона, только правая, левая, правая, с хрустом и жутким шипением.
   Я зажмурилась.
   Стон. Еще. Еще стон.
   Он приходит в себя! То были просто судороги, а теперь...
   Я торопливо открыла глаза.
   Прямо передо мной было лицо Франтика. Глаза в глаза мы смотрели друг на друга. Мы? Смотрела я, а его зрачки метались во все стороны, словно две ошалевшие мухи.
   Потом он упал лицом вперед и замер. Пульса не было. Не дышал.
   Напрасно я нажимала кнопку с поднятым большим пальцем. Сердце и легкие запускались, работали мышцы, включалась перистальтика, и до меня доносилась жуткая вонь. Но я уже поняла, что произошло. Мозг погиб. Франтик как личность, как человек умер. Я напрасно гальванизировала труп.
   Но зато его и мой телефоны заработали.
   Приложив к губам шарф, я вызвала по его телефону "скорую". И ушла, забрав свою сумку, трубки и сверток. Владельцу он уже не был нужен. А если Франтика каким-то чудом сумеют воскресить, то он меня найдет.
   
    <a name="top10">10 - ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ</a>
   
   Если раньше у меня были какие-то сомнения и надежда благополучно выбраться из этой фантасмагорической истории, то теперь я без всяких сомнений отправилась бы в университет. С "Биллем", с пакетом, не заглядывая в него. По горло была сыта этим изобретением и жуткой войной изобретателей и владельцев аппарата приносящего то фиаско, то везения. Даже не хотелось мне решать очередную загадку: если Антон погиб, то кто же так жестоко обошелся с Франтиком?
   Но сегодня профессора Истратова в университете искать было бесполезно, а домашний адрес его я не знала, да и по слухам прорваться в жилище профессора было не легче, чем в хранилище банка. И я поплелась домой с самыми скверными предчувствиями.
   Но ничего плохого со мной не случилось. Кроме бессонницы, пожалуй. Но после такой передряги не знаю уж кто смог спокойно и сладко спать. Джеймс Бонд? Штирлиц? Какой-нибудь из цельномифриловых героев саг в блестящих обложках?
   А я лежала на диване, смотрела в окно и вспоминала все прежние события, связанные с Франтиком, Антоном и "Биллями", как забавные, слегка щекотавшие нервы приключения. Трясти меня перестало, зато накатило мерзкое чувство безысходности. Только под утро немного покемарила, но как только за стенами квартиры и во дворе послышались обычные утренние звуки, я вскочила как ошпаренная. Присутствие в моей квартире "Билля" и пакета опять вогнало меня в нервную дрожь. Но когда я кое-как выпила чашку кофе и уже направилась в прихожую, меня остановила простейшая и трезвейшая мысль.
   Предположим, профессор меня примет. Предположим, он поверит всему, что я расскажу. Но затем он возьмется за "Билль" и пакет. А, как я уже видела своими глазами, "Билль" - штука смертельно опасная. Но кроме него еще и пакет. Не хотелось бы мне оказаться в зоне поражения очередной невезухи уже не зрительницей, а в роли неудачливого подопытного кролика.
   И я начала рассматривать "Билль".
   Но он оказался самым настоящим "черным ящиком". Не тем, который ищут после аварии в самолете, а одной из тех штук, которой можно пользоваться, даже не зная ее устройства. Вот, пожалуйте, две кнопки - и все. Но должен же он как-то настраиваться? Или Франтик и Антон сделали их индивидуальными, под себя?
   Я вздохнула, отложила "Билль" и осторожно заглянула в пластиковый пакет. Так оказались школьная тетрадка в клеточку и еще один сверток. В свертке находилась еще одна коробочка размером с ладонь. Не "Билль", во всяком случае, не похожа на него. Металлическая, с тремя рядами кнопочек она чем-то напоминала маленький пульт управления или мобильный телефон. В тетрадке же были исписаны только три листа, и то, что я на них прочитала, привело меня в сильнейшее недоумение. Так просто? Так незатейливо? Безо всякой шифровки и хитростей?
   Короче говоря, там была написана инструкция по настройке и управлению "Биллем", и были они не сложнее переключения каналов в телевизоре.
   "Что бы ты сделала, если бы могла всё?" - вспомнила я свой собственный вопрос. Да, соблазнительно было попробовать ответить на него с помощью этих штук. Я могу всё. Любое желание исполнимо. Деньги, слава, имущество, любовь, успех. То, ради чего грешат и страдают многие. То, ради чего многие готовы стереть в порошок не то что родного человека, а весь шар земной. И вот оно в моих руках. Моё. Ни с кем не нужно делиться. Жить полными ложками и горстями. Всё испонимо, все возможно, никакого отказа!
Но вдруг перед моими глазами возникло кошмарное зрелище напрасно оживляемого тела Франтика...
   Я коротко усмехнулась, уложила тетрадку, "Билль" и "черный ящик" в пакет, затолкала его в сумку и поехала в университет. Пусть Истратов сам разбирается и рискует.
   Но прорваться к нему оказалось не так-то просто.
   Я и раньше знала, что секретарша с метким прозвищем Прилипала считает своим долгом не допускать посетителей в кабинет профессора и отсылать их прочь под любым предлогом. Но сегодня она была в особенном ударе.
   Небрежно махнула мне рукой, что я восприняла как приветствие и разрешение идти дальше, к Истратову. Не тут-то было. Прилипала резко выпрямилась на стуле и совершила движение, однозначно дающее понять, что с этого мгновения единственным ее желанием будет как можно быстрее увидеть, как я пячусь в коридор и вообще к выходу из университета. Внутренним взором явно уже видела меня на улице. На другой ее стороне.
   Я взяла себя в руки и решила быть максимально вежливой. Безрезультатно.
   - Он занят, - буркнула Прилипала в ответ на мой вежливый, даже несколько робкий вопрос.
   - Занят? Это понятно в случае человека на такой должности, - нудно и миролюбиво согласилась я, но почувствовала, как на щеках заиграл румянец злости.
   - Я понимаю, - льстиво улыбаясь, продолжала я в стиле театральных просителей, - и не посмела бы мешать такому занятому человеку, если бы не было уверенности...
   - Что дело самое важное, - грубо оборвала меня Прилипала. - Знаю, знаю! Таких самых важных дел тут вагоны.
   - Так вы здесь за грузчика поставлены, эти вагоны разгружать? - все мои благие намерения лопнули как мыльный пузырь. - Что-то мне говорит, что вы этого не делаете. И не умеете делать. Я знакома с деятельностью профессора Истратова. Вывод только один: кто-то мешает его работе. Или вы, или он сам. Сейчас вижу, что, скорее вы, - я улыбнулась уже нагло.
   Подействовало. Прилипала тоже покраснела от злости.
   - Что у вас? - процедила сквозь зубы.
   - Об этом буду разговаривать с профессором.
   - Не будьте ребенком, - фыркнула Прилипала. - Можете считать меня фурией...
   - Фурия - это я. - Как говорится, "Остапа несло".
   - Можете считать и себя, и меня кем угодно, только посажена я здесь именно для того, чтобы спрашивать о причине посещения, - оказывается Прилипале удавались и длинные предложения.
   - Спрашивать? Тем лучше, - со смехом ответила я, вызывая очередной приступ ее раздражения.
   - Ну? Так что у вас?
   - Могу вам сказать: знаю, что сделать, чтобы иметь все и всех в кармане.
   - Вы сумасшедшая? - почти вежливо спросила Прилипала, но немедленно разозлилась: - Если бы ты была всемогущей, детка, то уже давно уже разговаривала бы с профессором.
   - Я знаю, - нагло продолжала я ломать комедию. - Но не могла себе отказать в удовольствии поболтать с вами.
   - Хватит! Говорите серьезно или закройте входную дверь с той стороны.
   "Безнадежный случай, - подумала я. - Она знает, что я здесь уже не работаю и никак с профессором не связана. И она хорошо знает тематику его работ, поэтому соврать и обмануть ее будет трудно. А если хоть раз она поймает меня на вранье, то второй попытки не будет. Прорваться силой?"
   Я шагнула было вперед, но Прилипала прыжком тренированной пантеры одолела расстояние от своего стола до двери кабинета и стала перед ней, сложив руки на груди.
   - Ладно, - сказала я и вышла в коридор.
   И что теперь делать? Стоять тут и ждать, пока профессор соизволит выйти? Но можно подумать, что он кинется ко мне с радостным приветствием и желанием общаться. Ду-у-удки, он меня даже не узнает! Бежать за ним следом? Хватать за рукав? Да любой встречный охранник вышвырнет меня вон.
   Я почувствовала отчаяние. Не от досады. Потому что поняла: сейчас я эту глупость сделаю. Сейчас я настрою "Билль" для себя. Да и не глупость это. Как только прорвусь к Истратову, так сразу же сброшу настройки. И пусть он возится с этой кошмарной аппаратурой.
   Я выполнила все действия, которые прочитала в инструкции, потом последнее, самое нелепое и бессмысленное предложение произнесла мысленно.
   И опять открыла дверь. Прилипала уже сидела за столом и подняла на меня изумленный взгляд: мало кто решался открыто конфликтовать к ней. А тем более два раза подряд.
   Я же сосредоточилась на том, как все будет происходить. Не магически, а с точки зрения банальной науки. Кресло Прилипалы? Происходит там локальное и резкое падение энтропии. Потом локальная же антигравитация (минус g вполне достаточно). Хватит для начала?
   Хватило.
   Эффект был поразительный! Прилипала сначала почувствовала жар под ягодицами и энергично вскочила. Но так как находилась в невесомости, врезалась головой в потолок. Там и осталась на время, отчаянно размахивая конечностями. Конечно же, передвинулась за пределы антигравитационной трубы над креслом и рухнула на стол.
   - Не могу объяснить вам подробности, и не просите, - сказала я с таким видом, как будто ничего не произошло, а Прилипала всего лишь опять спросила меня о цели визита к Истратову.
   Она же потирала ушибленный копчик, а ее злость достигла своего пика.
   - Уматывайте, - пискнула. - Сейчас же! Иначе...
   Я оценила ее служебное мужество, но сейчас было не до восхищения: согласно инструкции, если желаешь эффекта, механизм которого не совсем знаком тебе, нужна сосредоточенность,- чем большее отступление от физических законов, тем большей должна быть амплитуда правдоподобия. А лучшие результаты должно дать использование квантовых констант. Постоянная Планка, например, идеально подходит. Туннельный эффект на макроуровне.
   Я моргнула - и предметы из ящиков стола Прилипалы стали появляться на его поверхности. Мы с Андреем Гурьевичем, который как раз вышел из кабинета на шум, с интересом наблюдали, как Прилипала кинулась закрывать своим телом нарядно оформленный альбом "Секс-тур в Таиланд". И я не сразу поняла, что она нажала кнопку вызова охранника.
   Концентрация сознания в таком бешеном темпе стоила мне вспышки головной боли. Но удалось. В основном потому, что повторила туннельный эффект. И когда охранник энергично открыл дверь из коридора, я уже была на два этажа выше, в лекционном зале, не вызвав интереса у играющих студентов, но приведя в состояние остолбенения молодого преподавателя у доски. Я остолбенела вместе с ним, потому что рядом со мной возникла Прилипала в красной тунике и с мечом в руках.
   - Я фурия, - нежно пропела она и подмигнула студентам. Была слегка прозрачной и приятной на вид. Так-так, в инструкции что-то невнятно говорилось об остаточных явлениях. Мое остолбенение прошло, я решила не пугаться помех, если верить инструкции, они позже улетучатся.
   Поэтому горячо извинилась перед преподавателем, фурия отсалютовала мечом, вызвав довольный гогот аудитории, и мы вышли как обычно, через дверь. Помеха не улетучивалась, а шагала за мной, только вложила меч в ножны. И за это спасибо. Мы спустились по лестнице и в коридоре встретили обозленного охранника, возвращающегося на пост. Даже не посмотрел в нашу сторону.
   А я в третий раз вошла в приемную и с широкой улыбкой спросила Прилипалу:
   - Хватит? Или развлекаемся дальше?
   Она вскочила из-за стола так, словно увидела привидение. Еще бы - в дверь впорхнула фурия с ее собственным лицом. Рука Прилипалы машинально потянулась к кнопке, но тут же безвольно опустилась вдоль тела. Она легко дрессировалась, не заставила меня локально применять закон Ньютона. Я даже пожалела ее, но ничего не поделаешь - за мужество, даже служебное, нужно расплачиваться.
   - Так как же профессор Истратов?
   - Его нет, - сказала Прилипала таким усталым голосом, что девять посетителей из десяти поверили бы ей. Я тоже, если бы не видела Истратова недавно своими глазами.
   - Шли бы вы на кастинг в цирк, а? Или там большая конкуренция? - у Прилипалы еще остались миллиграммы сарказма. - Или это дурацкий гипноз? Я вас запишу в очередь. Позвоните через... - она замолчала, словно что-то мысленно подсчитывая. - Да, позвоните через неделю. Тогда уточню.
   Фурия потянула меч из ножен.
   - Нет-нет, - сказала я. - Не нужно грубой силы. Хватит и аннигиляции с трансмиссией энергии.
   Ручка выпала у Прилипалы из пальцев. Ведь пальцев уже не было, именно этих трех.
   - Ох, - растерянно сказала я. - Ошибочка вышла. Получите свои драгоценные пальчики назад. И не шалите больше, когда я выйду от профессора. А пока доложите обо мне, если нетрудно.
   Прилипала выполнила просимое, не сводя глаз с восстановленной руки, на подгибающихся ногах и дрожащим от ужаса голосом. Фурия любезно пропустила меня в приветливо открытую дверь кабинета, но тут пришел мне в голову уж совсем детский и неэстетичный трюк. Не удержалась, что поделать.
   - А это вместо шоколадки.
   В тот же момент на клавиатуре компьютера появилась увесистая, свежая, сразу же из-под хвоста, коровья "лепешка". Где отыскалась коровка, честное слово, не знаю...
   
   
    <a name="top11">11 - Я ИДУ НА ПОПЯТНЫЙ</a>
   
   Профессор Истратов был совсем другим. Всегда мне казалось, что сожалеет о времени, потраченном на административные дрязги. Это впечатление и несколько фраз, которые при мне произносил в разное время, придавали мне уверенность, хотя я хорошо знала, как обманчивы бывают внешность и ни к чему не обязывающие высказывания.
   Но когда я вошла к нему в кабинет, Истратов еще улыбался. Как и все терпеть не мог Прилипалу?
   - Что это было? - спросил он, указывая на глубокое кресло перед его огромным столом. Не имел в виду мебель, понятное дело.
   Но я все же промолчала и поудобнее уселась в кресле. Пусть обозначит свой интерес яснее.
   - Ведь это все проделали вы. - Истратов как будто читал мои мысли. Возможно по лицу, хотя я и старалась быть невозмутимой. - Вы не могли бы все это повторить? - Да, к Прилипале он добрых чувств, как говорится, не питал.
   Я кивнула в ответ.
   - Это гипноз.
   Я покачала головой.
   - Но мы же с вами не в телестудии, где проводят эти странные соревнования пара... экста... ну, эти шарлатаны.
   Я засомневалась. По пути составила целых три плана беседы. Но она пошла в таком направлении, что приходилось придумывать план четвертый. Пока же пробормотала:
   - Радио тоже называли шарлатанством.
   Истратов перестал улыбаться.
   - Даже так? Тогда давайте договоримся вот о чем. Фокусы меня не интересуют. Только принципы.
   Так-так, значит, увиденного ему хватило. Ну и прекрасно. Я не хотела никого больше пугать и травмировать. Но хотелось все же придать себе значительности.
   - Принципы? Да, конечно. Но не будут ли они слишком...
   - Слишком что?
   - Слишком сложными для понимания.
   Он нахмурился, потом иронически улыбнулся. Теперь я читала по его лицу: сидит, утонув в кресле, такая вот девица и заявляет ему в глаза, что он, профессор Истратов, дважды доктор наук и без пяти минут член Академии Наук, не поймет мои объяснения.
   - В каком смысле - сложными? - уточнил все же.
   - В любом. Вы можете быть хорош во всем, Андрей Гурьевич. В физике, биохимии, психологии. Даже в философии и этнографии.
   - Неожиданное сочетание, - буркнул он.
   - Вот видите, вы уже не верите.
   - Чему не верю?
   - Разрешите мне привести пример. В физике, как говорит история науки, было два фундаментальных мировоззренческих скачка: Коперник-Ньютон и Эйнштейн. Каждый из них разрушал основы прежнего научного понимания мира. И встречал яростное сопротивление. Трудно менять систему взглядов и представлений, в рамках которых мы воспринимаем окружающий мир и предсказываем его поведение в будущем.
   - Вы хотите сказать, что принципы, которые вы опасаетесь мне изложить, являются чем-то подобным?
   - Да.
   - Но вы, если я не ошибаюсь, после окончания вуза работали не в науке. И даже не по специальности.
   - Множество открытий были сделаны не в элитных лабораториях, а в полуразрушенных сараях и гаражах, - усмехнулась я.
   - И ваше?
   "Ваше". Впервые я подумала об этой стороне нашего разговора. Если меня посчитают изобретателем, то не будет ли это нечестно по отношению к Антону и Франтику. С другой стороны, этим двоим уже ничего не нужно. И в третьих, из-за них я пережила столько, что патент на "Билль" как раз и явится достаточной компенсацией.
   - И мое, - отрезала я.
   Истратов прищурился как будто увидел меня только в эту самую минуту.
   - Я очень занятой человек, Дениза... ведь вас зовут Дениза? Ну вот, переходите к существу дела. Принципы, основы, применение.
   Теперь уже я посмотрела на него внимательнее. Принципы, говоришь, применение? А кто тебе мешает записать наш разговор? Полностью, до капелюшечки. И тут же надиктовать статью, заявку на монографию, заявку на патент. Когда со мной откровенничал Франтик, то делал это - теперь я хорошо понимала - не из желания поболтать или облегчить душу. Он хотел с моей помощью добраться до Антона, а для этого нужно было заинтересовать меня, заставить поверить в существование "Билля". И в то же время Франтик раскусил меня полностью: я человек увлекающийся, но не практичный, ни ему, ни Антону я дорогу перебегать бы не стала, тайна "Биллей" осталась бы тайной для всех, кроме нас троих.
   В случае же с профессором "демон" грозился вырваться на широкий простор. До сих пор из-за действия четырех "Биллей" погибли только два человека, но когда этих устройств станет много... Я вдруг сообразила, что у меня только один "Билль". Второй, тоже Франтиков, был уничтожен. Остались еще два. Что если кто-то, как и я, нашел хотя бы один? Что если авария и смерть Франтика не случайность? Ни Франтик, ни Антон не выглядели безжалостными убийцами, но уничтожили друг друга. Я хотела переложить на плечи Истратова ответственность за страшное открытие и забыть обо всем - но что если он прежде всего уничтожит меня?
   - Все дело в сознании, - медленно произнесла я. - Все, что вы видели в приемной, - это парапсихология.
   Истратов закурил сигарету и улыбнулся сквозь дым:
   - И только? Ловкая выдумка.
   - И ваша секретарша на потолке - тоже выдумка?
   - Внушение. Гипноз и ничего больше.
   Это его убеждение меня устраивало. Я гипнотизерша-шарлатанка? Пусть. Я выбралась из глубин кресла и пошла к двери. Истратов не пошевелился. Очень кстати, между прочим: в приемной пахло дезодорантом, а коровьего дерьма на клавиатуре не было. Вернее, клавиатура явно была другая, даже другого цвета. Я широко улыбнулась Прилипале:
   - До свидания.
   Она опасливо кивнула мне.
   Я вышла из приемной, на всех парах пронеслась по коридорам и только возле киоска с пирожками и напитками посмела остановиться. Что произошло? С чего это я начала фокусничать с Прилипалой, а потом болтать с профессором? Откуда все мои рассуждения и подозрения? Я же шла с твердым намерением просто отдать Истратову пакет с "Биллем", коробочкой настройки и тетрадью. Я вполне могла постоять в коридоре и ткнуть пакет в руки выходящему профессору.
   Но события сложились так неудачно, что я не смогла сделать это.
   Неудачно? Или удачно? Для кого?
   Без моего ведома вдруг сработал мой "Билль" или...
   
   <a name="top12">12 - МУЗЫКА</a>
   
   Я шла улицей, шлепая по лужам. Перевернутый в них мир, спокойный до моего появления, исчезал на несколько секунд в хаосе, после чего появлялся опять, дрожа и волнуясь.
   Совсем как я теперь. Грызли и поедом ели меня сомнения, растерянность достигла максимума. Чувствовала, что не все в порядке, и очень не в порядке. На мгновение я остановилась посредине лужи: вернуться, ехать, наконец, на работу, убежать домой и спрятаться под плед на диване. Немного привел меня в чувство холод в ногах, и я зашагала дальше. На работу? Я отпросилась. Вернуться? Не решусь второй раз заговорить с Истратовым и отдать ему "Билль". Домой? И что, дома под пледом я решу проблему - работает еще один "Билль" или случай с Франтиком и резкая смена моих намерений у Истратова просто совпадения.
   Совпадения, как же! Зачем обманывать себя? Вчера Франтик не захотел включать "Билль", чтобы его удача помогла мне взять пакет из тайника. Из-за этого нехотения ему, солидному политику, пришлось переодеваться в тряпье и на старой таратайке ехать к старой крепости. Он попросил меня включить "Билль" только в отчаянной для себя ситуации. Чтобы другой владелец "Билля" что?.. В тетрадке не упоминалась возможность одного "Билля" находить другой в пространстве, но для изобретателей это могло быть само собой разумеющимся свойством аппаратов.
   Я немедленно спряталась за какой-то киоск, достала из кармана "Билль" и выключила его. Но поганое чувство, что за мной следят, не проходило. Не хозяин другого "Билля", так Истратов может передумать и решить, что я не мошенница, а все же владею какой-то тайной силой.
   Вспомнила слова: "Первая инстанция для греха - это разум. Любые угрызения совести и сомнения умеет опутать тайной сетью логичных аргументов". Поежившись от холода и страха, я обернулась, чтобы идти дальше, и взгляд мой остановился на входе в какое-то здание. Резные массивные двери, стрельчатые окна. Костел. Вот то место, где я смогу свои подозрения проверить. Побуду здесь столько, сколько нужно и послежу за входящими.
   Да, костел подходил для такой проверки идеально, ведь мне достаточно было спрятаться на заднем ряду скамеек, где полумрак, и никто меня не заметит.
   Так я и сделала. Села, съежилась, чтобы моя голова почти не выступала над спинкой сидения, но смотрела в сторону входа. Надо мной склонилась массивная фигура ангела, застывшего в каменном спокойствии, тень от нее довершала мою маскировку. Я почувствовала, что в костеле не так уж и холодно, начала согреваться.
   И тут обратила внимание на звуки органной музыки. Когда вошла, то стук крови в висках и лихорадочное волнение помешали мне услышать ее. Но теперь звуки окружили меня. Нарастали и распространялись неторопливо, низкие тона басовых регистров медленно затухали в стенах, а скамья, на которой я сидела, отзывалась на басы едва заметной дрожью. Под их действием ли или еще почему, но мысли мои, оставленные без присмотра, пустились бесконечной эстафетой. Умные и глупые. Трезвые и сюрреалистические. Примитивные и хитроумные.
   Мне стало не по себе. Я торопливо пыталась найти причину беспокойства, присматривалась к скамьям - они были пусты. К входу - и там никого не было. Ангел посматривал на меня свысока и сочувственно. Постепенно из непрерывной цепи мыслей я выхватила одну, как будто подходящую к ситуации.
   Музыка. Органист играл для себя, не для публики. Играл не так уж и громко, но как же мощно. По сравнению с этой мощью звуков мои переживания вдруг показались до смеха банальными, до нелепости инфантильными.
   А потом я поняла, что с помощью моего "Билля" или же сама по себе пришла сюда не для того, чтобы выявить "хвост" за собой.
   Я пришла по старой памяти. Хотела или не хотела, но ноги или голова и ноги привели меня к нему. Чем мог мне помочь? Не лучше было встать и уйти, пока он не перестал играть и пошел вдоль рядов скамей, высматривая забытые вещи? Усилием не столько воли, сколько здравого смысла я преодолела паническое желание убежать. Дождалась тишины. А потом услышала его шаги. Когда включил свет, увидела его: шел, немного горбясь, в своей темно-коричневой сутане. Такой же, каким мы впервые увидели его когда-то с Муркой. Тогда он стоял возле живой изгороди, держа в одной руке секатор, а другой наклоняя ветку. По выражению его лица мы поняли, что решает - срезать побег или оставить его в покое. Тогда меня поразила его сосредоточенность. Не видел ничего вокруг, словно от его решения зависела судьба по крайней мере нашей галактики.
   И я опустилась на скамью.
   Наблюдала за ним с завистью и легкой иронией. Невысокий, робкий. Внешне - закомплексованный монашек. А в действительности, мощный ум, который привлекал меня (наверное, по принципу противоположных зарядов или вечной тяги мотылька к огню; я-то, в конце концов, не разделяла его символ веры и прочее) своеобразной экзотикой мышления.
   Пан Томаш вот-вот должен был поравняться с моим рядом. Я тихонько вышла навстречу ему и коснулась его руки. Как всегда не вздрогнул от неожиданности, а мне стало стыдно: в очередной раз хотела проверить это его свойство сдержанности. Пан Томаш медленно обернулся, без удивления, без улыбки.
   - Дениза, вы взволнованы?
   - Кажется, не очень...
   - Очень. Пойдемьте. Расскажете.
   Вот так. Все просто. Переложить тяжесть тайны на него?
   
    (продолжение следует)