1.
Тимофей спешил домой по заснеженной улице вдоль деревянных домиков, и его ноги едва были видны из-под подола черной рясы. С вечера началась оттепель, и вытоптанная узкая дорожка стала покрываться хрупким льдом. Он едва не упал, поскользнувшись на одном из бугорков (их было множество) на дороге, но расставив руки в стороны, как птица, сохранил равновесие. Подол одеяния был мокрым от снега, а липкие снежинки цеплялись к ступням осенних туфель дьякона Тимофея.
Тимофей - высокий, худощавый парень, воспитанный строгой бабкой Верой. Через месяц ему исполнится двадцать пять. Зеленые глаза и нос картошкой делали лицо милым. Темные волосы прикрывали его врожденную бледность. Он всегда был серьезным и молчаливым. Жил с постоянной внутренней виной и никак не мог себя простить за то, что мать так и не увидела его лица.
Роды были сложные, он появился только в три часа ночи, а в шесть утра его мать отдала богу душу. Бабка обвинила в этом новорожденного и с детства твердила, что именно он, убил свою мать, и поэтому он отмеченный, поэтому ему надо всю жизнь замаливать этот грех.
Бабке Вере недавно исполнилось семьдесят девять, белые хрупкие волосы обрамляли ее лицо, и делали похожей на волшебницу из сказок. Почти глухая и полуслепая, но очень набожная. Худенькая, но с огромным желанием жить. Она постоянно упрекала (не было и дня) внука, что он не чист, что он виновен, и что рожден был ночью и покрыт волосами, как бесенок. Поэтому путь Тимофея был ясен с рождения. Да и сам мальчик под давлением вскоре стал воспринимать выбранный путь священнослужителя, как единственно верный.
Тимофей закончил приходскую школу, и стал дьяконом. Он служил в церкви и помогал священнику отцу Олегу (доброму, всегда с улыбкой, от которого пахло молоком и конфетами) проводить службы. Тимофей отвечал за сохранность утвари в храме.
Молодой парень подошел к двери бревенчатого дома. Поднялся по ступенькам и постучал. Дверь тут же открылась. Его ждали.
- Как она? – проходя в дом, спросил Тимофей.
- Ей хуже. – закрывая за ним дверь, шепотом сообщил Александр – Проходи. Да не разувайся ты, проходи так! - заметив, что Тимофей пытается снять свои туфли, стоя на коврике.
Тимофей прошел в дальнюю комнату. На высокой кровати лежала женщина, лет тридцати восьми, и выглядела она плохо: худая, осунувшиеся, с потухшим взглядом. А раньше пышечка, веселая и озорная. Каждые выходные в гости звала. На свадьбе он был, и успокаивал Александра, что ничего, что жена старше на 7 лет, главное, чтобы любовь была, и если он чувствует, что это его – то не надо бояться. Они сыграли свадьбу полгода назад. Вся деревня гуляла. Все поздравляли, даже пришли те бабы, что виды имели на Александра. Молодым дарили подарки, а одна женщина, как-то обронила платок носовой, а Светлана подняла и отдала женщине. С того времени все и началось. Светлана не верила в деревенскую магию, и больше молилась и просила силы небесные, чтобы они наладили жизнь ее завистников и дали им здоровья.
Пять месяцев назад у нее нашли рак. Пришлось продать все, что имели, чтобы купить лекарства. Вначале они помогали, и появилась надежда, что болезнь уйдет. Но после их окончания, все вернулось на круги своя. В местной церкви за нее молились все жители этого небольшого села.
- Ну, привет Светик! – улыбаясь, начал он.
- Привет Тимоша… – выдавила она. Она знала его бабку, та в свое время работала в школе учителем математики.
- Ты чего опять хворать то вздумала? – Александр подставил стул к кровати жены, и Тимофей сел и взял женщину за руку.
- Да, вот… - сглотнула она - исповедаться хочу.
- Я еще не священник, Свет. Я позову отца Олега. – держа ее руку у себя на коленях, ответил Тимофей.
- Я тебе хочу. – шепотом говорила она.
- Я не имею права, отпускать тебе грехи.
- Ну что ты! – рассердилась она – Можешь меня выслушать? Просто выслушать?
- Хорошо, Света. Выслушать могу. – крепче сжав руку женщины, и посмотрев ей в глаза, ответил Тимофей.
Женщина посмотрела на мужа, что стоял в двери, и тот вышел из комнаты.
Александр прошел в кухню, сел за стол и обхватив голову руками закрыл уши и глаза.
2.
Ранним утром, отслужив службу, к Тимофею подошел священник Олег.
- Ты молодец, - похвалил он – Стараешься – и похлопал по плечу.
- Спасибо, - убирая церковную утварь по местам, поблагодарил молодой мужчина.
- Ты подумал, тебе 25 через месяц? Женится-то будешь или как? Динка тебя еще ждет? – засмеялся отец Олег и прижал его к себе.
- Сегодня вечером говорить буду. Но я не знаю… Я не чувствую к ней…
- Любви?
- Да. Я не хочу делать то, к чему не готов. Жить как отец из-за долга, и все равно уйти потом.
- Смотри сынок, смотри. Меньше месяца осталось… - надевая пальто, и выходя из церкви, ответил отец Олег. – Любить люди разучились, вот и ты не чувствуешь ее. А она ведь самое прекрасное, что есть на этом свете. Это главное, ради чего был создан этот мир, и все мы.
На календаре начало марта, но погода стояла зимняя. Все, что растаяло двумя днями ранее, снова замерзло и превратило дороги в каток. Сельская церквушка сияла в лучах сонного солнца, еще не проснувшегося окончательно после зимы. Небо голубое и чистое, без единого облачка, будто накрыло этот маленький кусочек земли.
Тимофей шел по тропинке к зданию школы. Деревянная постройка (наверно 80го года) в три этажа стояла недалеко от местной поликлиники. Он зашел в здание, стряхнув с туфель снег. Прозвенел звонок, и дети выбежали на перемену. Спокойствие школы было тут же нарушено сотнями детских голосов. Кончился третий урок.
Паренек, пробегавший мимо, заметив Тимофея, помахал ему рукой и вбежал в угловой кабинет первого этажа.
Через время из кабинета вышла молодая девушка среднего роста и направилась к Тимофею.
Они знакомы с 1го класса и Дина всегда была рядом. От нее ничего не удавалось скрыть, она знала, когда он пытался солгать ей. Самодостаточная и умеющая принимать сложные решения, не теряться и находить правильные пути. Они почти одногодки. В то утро она была одета в юбку-карандаш чуть выше колена и синюю кофточку с небольшим V –образным вырезом. На ее шее висела серебреная цепочка с крестиком, и сам крестик прятался меж грудями под трикотажной кофтой.
- Привет, Тим. Что-то случилось? – подходя к окну, у которого стоял парень, спросила девушка.
- Нет, ничего, особенного. Соскучился. – он ее поцеловал в лоб и улыбнулся.
- У меня еще три урока и я освобожусь. К тебе зайти? - спросила она.
- Да. Да и бабуля все спрашивает о тебе. – взяв ее за руки, ответил Тимофей. Прозвенел звонок на урок. Он не отпускал ее руки и все смотрел на нее. Он пытался понять, есть ли внутри его та любовь, о которой говорил отец Олег, или это просто желание обладать, собственника и не быть одиноким всю жизнь. Хочет ли он, чтобы она всю жизнь с ним оставалась рядом? Не надоест ли? Не надоест ли он ей. Он так задумался, что не услышал звонка.
- Тим, мне надо идти. – сказала Дина, и попыталась высвободить руки из рук Тимофея. – Тим, мне надо идти! Звонок! – повторила она. Но парень лишь смотрел на нее и не реагировал. - Отпусти же! - крикнула Дина, вырвав из дум держащего ее руки.
- Ах, да. Прости. – виновато улыбнулся он – Беги к своим дошколятам. Вечером жду!
Она ничего не ответила и быстрым шагом пошла к кабинету. Открыв дверь, исчезла внутри, не оглянувшись.
3.
Придя домой, Тимофей застал Александра пьющего чай с бабкой. Они пили ромашковый настой, и бабка все учила какие молитвы надо читать, чтобы жена его Светка быстрее встала на ноги. Вера твердо считала, что все в этой жизни не просто так, и болезнь это испытание и мужу и жене, и надо бы понять, что они делают не так.
Когда Тимофей зашел в комнату, бабка Вера сказала:
- Ах, вот и внучок пришел. Говорите, мешать не буду. – Она встала и вышла из комнаты.
Тимофей подошел к столу и сел за табурет, спросил:
- Ну как она?
- Вот то ли ты, то ли отец Олег бываете – лучше. Проходит час-второй и она опять мучается. А сегодня вообще начала кричать от боли. Я попросил родню ее дальнюю, чтобы лекарства достали или что посоветовали, а они в ответ «У самих денег нет, болеем тоже» и вывод «не можем помочь ни чем».
- Жаль… - вздохнул Тимофей. – Мы что-нибудь придумаем.
- Но вот брат на седьмой воде, Костя, он якобы знает, где можно вылечить это. Заграницу надо ее вести. Как бы денег то достать? Ты не знаешь, где? Я ведь все могу. Ты же знаешь, я день и ночь, я сутками… Тим. Я вот этими руками …Никому не надо чего выкопать? Построить? Я ведь все могу. Ты поспрошай там…
- Хорошо. Спрошу.
- Ты объявление лучше напиши. Я ведь за любую работу возьмусь. Пускай копейки. Ты же знаешь, как я ее люблю. Ты же знаешь! – на глазах Александра выступили слезы. – Не смогу я без нее. И видеть, как мучается… тоже. Ты уж молись о нас, от всей души. А? Неплохая же она девка то у меня, какая раньше-то была веселая, добра сколько делала…Куда бог смотрит? За что нам? - опустил голову мужчина. Его подбородок уперся в колючий ворот свитера. – Помоги нам. Помоги, Тим. Прошу, все что угодно, но ее спаси. Не могу я в ее глаза смотреть уже. Пусть бог меня заберет, но ее спасет!
- Не надо так, Саша. Не раскисай. Веру свою не теряй. – успокаивал его Тимофей.
- Слушай, ты же прислужником работаешь? В храме икону я видел … Вот если бы ее продать…
- Что ты, что ты! – осек его Тимофей, - брось эти мысли.
- Если бы ты ее принес мне, у меня человек есть, он заплатил бы такие деньги, и я бы свез Светку за границу и вылечил бы.
- Это тебя бес искушает! Прочь! – и Тимофей перекрестился – Прочь из дома моего, бес окаянный!
- Ну, у вас там много всякого…Даже если другую иконку, но старую… Мне то большую не надо, мне надо чтоб…
- И что? Ты это даже не думай! Нет. Я не могу. Не смогу. И не проси! - рассердился Тимофей.
- А как же возлюби ближнего своего как самого себя? - прищурив глаза, спросил Александр.
- Слушай, Саша, мы дружим давно. Я тебя знаю, и я не верю, что ты мне это говоришь! - наливая остывший чай себе в кружку, грустно сказал Тимофей.
- Если бы твоя Динка заболела, ты бы так же на бога полагался? Ты бы не стал искать пути? – заглядывая в глаза Тимофею, спросил Александр. Рост Александра и без того высокий, казался еще прибавился на пару десятков сантиметров, и серые глаза впились в уголки души Тимофея, мертвой хваткой.
- Я бы … - сделав глоток чая, начал он фразу, и тут же закончил, так как вошла бабка Вера с большой иконой в руках.
Эту икону Казанской Божьей Матери еще ее мать сохранила от большевиков, сбросив в глубокий пересохший колодец, что был во дворе. И только лет как 20ть она снова стоит в углу спальни, где бабка и внук каждое утро и каждый вечер просили о помощи днем и благодарили за прожитый день, отходя ко сну. Иконе было около двухсот лет, краска местами отошла, но оклад был как новенький.
- Ух, ты! – округляя глаза, воскликнул Александр. – Вот те на!
- Сашенька, знаю, что Светочка болеет. Завтра Тима вам ее принесет, поставь Матерь Божью у изголовья жены своей и пусть она молится. Она заступница наша, Она любит народ наш русский, сколько спасала его от напастей и козней врагов. Она услышит, Она передаст Сыну своему о немощах ваших. – Бабка Вера передала икону (весила она порядочно, и высота ее с рамой была чуть меньше метра), так что Александр сразу почувствовал ее вес.
- Так чего завтра? Сегодня нельзя? - улыбаясь, спросил мужчина больной жены.
- Завтра, так завтра - вставая из-за стола, строго произнес Тимофей. – Пошли, провожу, мне к обедне идти надо уже.
Бабка поставила икону на стул, и глядя в нее перекрестилась.
- Помоги, Матерь Божья, нам грешным людям. Сделай нас лучше, и избавь нас от черноты внутри, направь нас на пути правильные и защити нас от врагов видимых и не видимых.
Вера поцеловала краешек иконы и улыбнулась.
Мужчины одели верхние одежды, и вышли из дома.
- Все будет хорошо. Бог всегда дает пути, только надо выбрать. Вечером зайду! - сворачивая к церкви, улыбаясь, сказал Тимофей.
Божественная литургия должна начаться с минуты на минуту. Тимофей надел свои одежды и началось. Хор уже стоял на втором этаже церкви и был готов к пению.
Все шло как обычно, но мысль об иконе не давала ему покоя.
Конечно, он не собирался красть из храма, но внутренне чутье подсказывало, что бабкину икону Саша все-таки продаст. Но гнал мысли от себя, и усердно крестился.
Поведение дьякона заметил отец Олег и после службы подошел к нему:
- Что-то случилось? - спросил он.
- Нет. Все нормально, отец Олег. – накидывая тулуп на плечи, быстро ответил Тимофей.
- Ты всю службу не свой был. Мне не понравилось это.
- Я исправлюсь, - виновато улыбнулся Тимофей и вышел из дверей церкви.
4.
С Диной он встретился в небольшом кафе, недалеко от детского садика, куда он еще годовалый пришел в первый раз.
Ничего не менялось в этой глухой деревне. Разве только все старело и вымирало с годами, разрушалось; и население одно спивалось, другое – уезжало в город за легкой жизнью и счастьем большего одиночества. Ведь в деревне все знают, что ты одинок, а в городе ты делаешь вид, что тебя не съедает одиночество; и проводишь все время то в сетях, то на работе, то еще где-то, где есть другие, лишь бы оттянуть тот момент, когда ты входишь к себе в квартиру (или дом) и тебя ждет в лучшем случае черепашка, жующая лист клевера или одуванчик. Или ты входишь к себе в дом, и тебя ждет куча обязанностей, от которых хочется раствориться будто пятно, выводимое «Ванишем».
- Привет, Тим! – улыбнулась Дина. Она уже сидела в кафе и ждала его около десяти минут. Перед ней было раскрыто меню, видимо никак не могла решить, что заказать.
- Привет, дорогая. – вещая одежду на спинку стула, в ответ улыбнулся парень. – Давно ждешь?
- Нет. Тут кофе новое делают вкусное. Попробуем?
- Почему бы нет, - ответил Тимофей и взял меню.
- Ты хотел поговорить… - начала робко она. – Знаешь, когда это говорит женщина, это не так пугает, как это говорит мужчина. А если взять то, что именно эту фразу я от тебя слышу впервые, я не знаю что мне делать: защищаться или нападать?
- Отнесись спокойно к этому вот и все. Не надо нападать или защищаться… - выглядывая из-за папки-меню, спокойно ответил он.
- Вот это меня и пугает, Тим.
- Я сегодня говорил с отцом Олегом.
Пауза.
Она молчала.
- Мне 25 скоро.
- Знаю, милый. Я помню. – она улыбнулась. – Давай вот этот кофе закажем? - и ткнула пальцем в меню.
Тимофей было настроился сказать нечто важное, а она все испортила! Своим кофе! Он сглотнул, выдохнул и ответил: - Хорошо. Официант! – поднял руку, подзывая за столик.
Когда кофе принесли, Тимофей снова начал разговор:
- Так вот, у меня сегодня был разговор с отцом Олегом. Ты знаешь, он хочет, чтобы я и дальше шел по этой лестнице. Я с детства к этому шел.
- Ну, ты сам должен решать. Не батюшка, ни твоя бабушка, ты сам. – делая глоток «латте», сказала Дина. – Ты не виноват в смерти матери, и ты …
- Я знаю! – раздраженно, произнес он.
Дина испугалась.
- Прости. Я знаю. Я все знаю. Просто мне надо решить один вопрос. – Тимофей нервничал. Как ей сказать, что не любит ее? Или любит, но не знает, что любит? Вдруг она станет несчастна с ним? Вдруг он поступит как отец? Тысячи «вдруг» опустились на него с потолка кафе. Он закрыл глаза.
- Что случилось, Тим? Что с тобой? Ты странный такой… - взволнованным голосом спросила Дина.
Тимофей открыл глаза, сделал пару глотков кофе, и спросил: - Ты меня любишь?
- Да, Тим. Ты же знаешь. Со школы… - робко взяв его за руку, - Люблю.
- Нет, ты не понимаешь! Ты готова будешь меня терпеть всю оставшуюся жизнь?
Утром просыпаться видеть мое лицо, вечером, ночью, днем, год за годом?
- Что за глупые вопросы?
- Отвечай! – повысил голос он. Дина убрала руку от его пальцев и сложила их в замок перед собой.
- Ты чего? – снова испугалась она. – Чего ты? - глаза начали заполняться слезами.
- Прости, прости бельчонок. Я просто хочу быть уверенным, что ты меня любишь. Я боюсь что, ты меня не любишь, что в один день вдруг твоя любовь умрет и я стану невыносимым для тебя. Ты перестанешь меня понимать или я тебя, и мы станем как все остальные, которых тысячи и миллионы. А мне разводиться нельзя будет, и держать против воли не смогу. И это будет мучение. Любви нет меж людьми, это редкость. – он взял ее руки, и сжал в своих.
- Я не твой отец… - холодно ответила она.
- Причем тут отец?
- Если ты меня не любишь, так и скажи. И не зачем тут все эти …. – Ни одной эмоции теперь не видно на ее лице.
- Я люблю. Люблю. Но…
- Но?
- Но мне кажется…
- Ладно, Тим. Перестанет казаться, тогда поговорим. Мне пора идти. Завтра контрольная. А у меня еще тетрадки не проверены с домашним заданием. Не хочу до ночи сидеть. – девушка встала из-за стола.
- Мы не поговорили….
- Договорим позже. Ты определись. Потом поговорим. Мне правда пора. – надевая
зимнее пальто и вязанную шапку, сказала Дина.
- Я провожу! Девушка! Счет, пожалуйста! – одеваясь, торопился Тимофей.
- Я одна пройдусь. Не надо. Спасибо за кофе. – и вышла из кафе. Он посмотрел, как она прошла мимо садика, через дорогу и свернула во дворы.
Силуэт синего пальто исчез в лабиринте скользких дорог и тропинок.
5.
После утренней литургии в церковь пришел Александр. Вид у него был печальный и отчаянный. Он нашел Тимофея и попросил принести икону к ним в дом, Светлане все хуже. Всю ночь он не спал, и синяки под глазами обозначились четче на его лице.
- Привет. Я за тобой, - еле слышно сказал он.
Они пришли в дом, и, обернув икону старым покрывалом, понесли в дом Александра. От мужа Светланы разило спиртным. Тимофей давно подозревал, что сосед пьет, но этот запах говорил лишь об одном, человек ушел в запой. Пахло отвратно. И это выражение Тимофея не ушло от внимания соседа.
- Что? Воняю? – спросил отчего-то с улыбкой он.
- Есть немного. Ты пил, что ль вчера? - пропуская его вперед на узкую тропинку, спросил Тимофей.
- Не просто пил, я - нажрался! – довольно сообщил Александр.
- Ты же знаешь, что…
- Я устал, Тим. Понимаешь? Я не могу. Я не могу слушать ее, видеть ее. Кормить ее. Я не могу быть рядом. Я понимаю, что не могу и от этого тошно. Я понимаю, что проваливаю испытание. Я не хочу ничего.
- Саша, нельзя. Нельзя отчаиваться. Вот увидишь, все наладится. Мы молимся за вас, все знают о Свете. Все сочувствуют. Вот вам передают же деньги? Хоть какая-то помощь. Нельзя, Саша. Нельзя. – успокаивал его Тимофей.
- Да пошел ты со своим Нельзя! Давай поменяемся местами? Посмотрю, как ты сам себе скажешь «нельзя». – зло говорил Александр.
- У каждого свой крест. Успокойся. – спокойно ответил прислужник.
Они внесли икону в дом. Поставили у кровати Светланы и сняли покрывало. Божья Матерь смотрела на больную женщину в кровати.
Светлана слабо улыбнулась.
Она снова изменилась.
Каждый раз Тимофей отмечал изменения, не в лучшую сторону. Каждое утро, и каждый раз отходя ко сну, он просил небесную обитель исцелить ее и дать силы для борьбы с болезнью.
- Ну вот, ты быстро пойдешь на поправку! – улыбнулся он.
- Конечно, милая, ты поправишься! Ты только хоти этого очень-очень. – добавил Александр и подошел, обнял жену. – Очень-очень.
Вернувшись домой, бабка попросила, чтобы вечером занес отвар из трав. Когда-то ее тетка делала такой отвар для восстановления сил, и только сейчас Вера вспомнила все ингредиенты.
- Кто знает, может, поможет? – искренне переживала бабка Вера.
- Хуже не должно быть… - вздохнул Тимофей.
Через полтора часа надо было идти на вечернюю службу. Под вечер опять вышло солнце, и капли застучали по подоконнику. Тимофей взял отвар из трав и поспешил к соседям. Войдя в дом без стука, он сразу вошел в комнату к Светлане. Она все также полулежала на кровати, и смотрела на икону. Мужа дома не было.
- Я принес тебе отвар. Бабушка передала. – ставя на круглый стол, покрытый белой скатертью вышитой крючком, сказал он.
Светлана улыбнулась.
- Должно помочь. Ты только верь! Прошу тебя, верь! – Тимофей подошел к ней и сжал ее руку. Холодная, худая и отталкивающая. Не похожая на живую… Странная.
Добравшись до церкви, Тимофей заметил черный джип, стоящий неподалеку от ее входа. Такие гости если и приезжали, то ненадолго. Обычно крупные бизнесмены пытались выпросить прощения, у бога жертвуя большие суммы денег то на реставрацию, то заказывая молебны «о здравии» на весь год на всех членов семьи. Обычно после таких гостей денег хватало на три-четыре месяца полного обеспечения церкви. А если учесть, что эта церквушка в селе, заброшенная от цивилизации, то и того больше.
Для людей из города такое местоположение является преимуществом. Они считают, что в деревне и селе еще сохранились настоящие верующие люди, настоящие священники и настоящие чудеса.
Что ж, они правы. Где-то в глубинке нашей России есть еще люди, которые живут не по правилам денег, а по законам собственной души.
Войдя в церковь, Тимофей начал готовиться к службе, и каково было его удивление, когда он увидел чужого священника в своей церкви. Это был мужчина лет сорока, в черной рясе до пола (без складочки), с массивным золотым крестом на шее (будто это медаль за олимпиаду) и с маленькими (почему-то Тимофей сравнил их с крысьими) глазами, нежно-холеными руками, и лживой улыбкой на лице. Он смотрел на Тимофея сверху вниз, да так, что всей кожей чувствовалось, будто он сам некое ничтожество перед этим незнакомым вычурно-нарядным господином. Взгляд незнакомца говорил «Ты ничтожный таракашка передо мной».
Тимофей перекрестился, будто хотел отвадить нечистую от себя, и продолжил готовиться к службе.
Через несколько секунд пришел отец Олег и сообщил, что это его племянник приехал навестить его, посмотреть и сравнить, как ведутся службы здесь, а как у них в городе Г. «Раньше был обмен учащимися, сейчас батюшками» подумалось Тимофею.
Служба прошла как обычно. Племянник стоял в углу, и то и дело морщился. Он не произнес ни единого слова при службе, и только как и все прихожане усердно крестился и потом всякий раз целовал свой золотой крест, и не отпускал его ни на секунду, будто это самое важное и самое ценное в его жизни.
По окончании процесса Тимофей стал невольным слушателем разговора двух священников:
- А ты, не изменился, дядя! – гладя себя по животу (что был отнюдь не маленьким), говорил племянник.
- Тут время по-другому идет, нежели у вас в городах. Тут время останавливается…
- Я и вижу. Как был нищим, так и остался. Даже машины нет? - удивлялся племянник отца Олега.
- Нет. Да и зачем мне она тут? Село же…
- А вот у меня какая ласточка! – и выглянув в окно, улыбнулся он.
Отец Олег посмотрел, пожал плечами и сказал: - Какие планы? Ты к тетке сходишь на кладбище?
- Схожу, но завтра. Сейчас поехали в ресторан. Выпьем, посидим, поговорим.
- Нет, я домой. Вот доделаю дела тут и пойду.
- Хотя какой у вас тут ресторан. Кафе-то есть приличное? – усмехнулся племянник отца Олега.
- Кафе есть. Недалеко от детского садика. – с грустью ответил отец Олег.
- Ладно, посмотрел я тут. Завтра еще приеду. Скучновато. Народу мало. Все нищие какие-то. Да и одежонка вот вся штопанная у тебя. Перебирался ты бы в город. Мы с тобой такие дела делали бы! Да и исхудал ты совсем. Ая-яй-яй – покачал головой мужчина.
6.
Тимофей вышел из церкви и пошел домой, из головы не выходили слова «Просто затерялась... Спишите на вора... Ты благое дело сделаешь... Ты ее спасешь... Возлюби ближнего своего…»
Бабка снова приготовила отвар, и просила отнести больной Светлане. По дороге он встретил Дину, и они зашли в кафе у садика.
Свободных мест почти не было. Молодые снова взяли себе по чашке кофе, а для Дины пару конфет «рафаэлло».
- Ты прости меня за вчерашнее. Я сам не свой был. – начал аккуратно разговор Тимофей.
- Я не сержусь. – кладя конфету за щеку (отчего одна ее щека стала вздутой) ответила Дина.
- Я хотел спросить. Спросить хотел.
«Благое дело сделаешь. Спасешь ее», «Любить люди разучились, вот и ты не чувствуешь ее. А она ведь самое прекрасное, что есть на этом свете. Это главное, ради чего был создан этот мир, и все мы», «А вдруг я, как и отец?».
Мысли, мысли, снова мысли.
- Ну, спрашивай, если хотел. Я доем? – беря последнюю конфету, спросила Дина.
- Да. Конечно.
- А ты не обидишься? – разворачивая обертку, виновато улыбнулась девушка.
- Из-за конфеты. Глупости. Я конфеты не люблю. Доедай. – пододвигая блюдце с единственно оставшейся целой «рафаэлкой», сказал он.
- Спасибо! – девушка быстро развернула обертку и положила белый шарик в рот. – Ммм… вкуснятина!!
Тимофей смотрел на нее и думал, какой же она еще ребенок. Самое милое, что у него есть. Слова вырвались сами, будто боялись, что потом застрянут и исчезнут в нерешительности:
- Ты пойдешь за меня?
- Чего-чего? – чуть не поперхнулась девушка.
- Женой моей станешь? – уже не так решительно спросил Тимофей, и чувствовал, что переспроси еще раз, у него уже не хватит смелости повторить свои слова.
Дина широко улыбнулась, прикусила нижнюю губу, посмотрела на окружающих, и тут ее глаза стали такими счастливыми, что их сиянье нельзя было не заметить.
-Да! – выдохнула она, не веря, что это произошло. Конечно, ей хотелось романтики, огромный букет цветов, преклонил колено, кольцо и прочие атрибуты из сказки, что обычно придумывают женщины, но и так тоже не плохо.
- Значит, согласна? – допивая кофе, обычным тоном спросил Тимофей.
- Согласна… - сказка кончилась, Дина вернулась на землю.
- Хорошо. Сегодня уже поздно, давай завтра все обговорим. Встретимся и решим что и как. Согласна? – вставая из-за стола, спросил Тимофей.
- Согласна… - как эхо повторила Дина.
Что это было? Так просто? Так быстро? Вот оно как бывает, так раз, и все. Она еще несколько секунд сидела не моргая, осознавала произошедшее, но слово «Девушка, сюда счет принесите!» вывели ее обратно в реальный мир.
Они вышли из кафе держась под руку. Вся дорога до дома девушки прошла в абсолютном молчании. Тимофей думал о Светлане и ее болезни (с Диной он вопрос уже решил), а вот девушка шла и боялась нарушить мысли своего уже жениха, и только глупо улыбалась. Слабый свет уличных фонарей не давал разглядеть эту тайную улыбку во всей красе встречавшимся редким прохожим. Мелкий снег падал им на лица, останавливаясь в снежинках на губах, да на ресницах.
Возвращаясь обратно идя по краю дороги, Тимофей увидел стремительное приближение света от фар машины. Он пододвинулся к самому краю (дальше начинались сугробы), но машина пронеслась в сантиметре от него, да так, что потоком воздуха его просто отбросило в сугроб. Он упал в снег, и оставил приличный след своего тела в тулупе. Как только он встал на ноги и почти отряхнулся, та же самая машина вернулась задним ходом (из нее слышалась музыка шансона и смех девушек) открылась задняя дверь и выглянула Нюрка (кто не знает Нюрку? Нюрку знают все! Местная бабочка двухсторонняя и ночная и дневная) она сказала: «Извини, кореш!» и послала ему воздушный поцелуй. Дверь джипа закрылась, и машина так же быстро исчезла, как и появилась из глубины села.
7.
Работа священника или человека, который решил посвятить себя служению богу, не подразумевает выходных. Утром, днем и вечером. Итак 365 дней в году. Поэтому, когда Дина спала в кровати, Тимофей уже помогал проводить службу.
После утренней службы его бабка снова приготовила отвар и парень, уже без напоминания отнес ее Светлане.
С утра светило солнце, но морозец щипал за уши и щеки. Пятнадцать минут ходьбы показались часом.
Подойдя к дому, Тимофей постучал. Никто не ответил, но он вошел, т.к. дверь по своему обыкновению была открыта.
- Привет, Светик! – поздоровался Тимофей, заходя в комнату.
Женщина слабо улыбнулась: - Привет, Тим.
- Я тебе тут снова отвар принес. Бабка говорит, что еще месяца два-три-четыре, и ты избавишься от этого недуга, если конечно молится, будешь все время. – Тимофей поставил баночку на стол со скатертью, и осмотрел комнату.
Стул, где стояла старинная икона, был пуст.
- Прости, Тим. Я ему запрещала, но он не стал меня слушать. Взял и унес.
- Унес? – он присел на стул, почувствовал слабость в ногах – Все-таки унес…
- Я плакала, я говорила. Ты так заботишься о нас, обо мне. – заплакала Светлана.
- Успокойся. Что ты сделать могла? Не плачь. – пытался не выдать свое расстройство Тимофей.
- К нам какой-то мужик приходил вчера вечером. В рясе, такой с животом. И крест у него большой такой. Он сказал, что купит, и деньги сегодня отдаст. Правда, я не знаю, где они встречаются. – тихо говорила Светлана. Она неожиданно закашлялась, и Тимофей поднес ей отвар. Сделав пару глотков, виновато улыбнулась.
- Прости ты нас. Прости его. Он меня вылечить хочет. А вот так…
- Я зла не держу. Буду молиться за не разумного мужа твоего. Эх… Совратил все таки нечистый его! – раздосадовано произнес Тимофей. – А ты пей отвар –то, пей!
На вечерней службе снова объявился племянник отца Олега. Чуток помятый, сонный и от него пахло Нюркой. Как пахла Нюрка знали многие. Поэтому как отец Олег довел службу до конца тут же взял приезжего батюшку из города Г, по совместительству племянника, за локоть и вывел в подсобку, подальше от глаз прихожан.
- Ты чего меня позоришь? – спросил отец Олег – Ты чего сюда приехал? Ты зачем этот маскарад устроил весь?
- Дядь Олег, чего ты ругаешь меня, будто я мальчишка? Ты чего? - возмущался племянник.
- А как мне с тобой говорить-то еще? Зачем ты в священники подался? Зачем роль играешь? Не твоя она, оставь. Уйди с этого пути, бога гневаешь только. Нельзя так. Думаешь, пузо отрастил, крест нацепил, и все? Нет в тебе этого. Нет! Уезжай! Давай, уезжай отсюда. Позор на мою голову! - обхватил руками свою седую голову священник, - Я молится за тебя буду, за душу твою, света ищущую… Уезжай миленький. Уезжай, хорошенький.
- Вот заладил! Уеду- уеду. Ты посмотри, что я тебе в твою церковь красоту, какую принес! – Племянник взял из угла комнаты икону, завернутую в покрывало - Говорят, старая очень. Видишь? От большевиков спрятанная. Прошла раскулачивание и наш век и еще тот век пройдет. А то у тебя ни одной нормальной иконы нет. А ты ее в серебро одень, или в золото да камнями укрась. И может дела лучше пойдут у тебя.
- Откуда это у тебя? – встревожился отец Олег.
- Да один вчера продал мне. Жена больна сильно. Видел я ее, бедняжка. Я выкупил, вот тебе принес. Хорошо, что мне попался он, а не проходимцу! Обдурил бы мужика вашего. Еще гляди распилили бы на дрова. Жалко.
- Спасибо за подарок, - улыбнулся отец Олег. – Спасибо Тебе Богородица! – кланяясь святому лику, перекрестился священник.
- Ей, то за что? – удивился племянник отца Олега. – Или так положено?
- Чудеса творит Матерь Божья!
- А ну, ладно! Чудес не бывает, дядя! Ты уж состарился, а все в сказки веришь! Прощай, через годик заеду, может вы, из глуши выберетесь! - сказал священник из города Г. сел в свой джип и, нажав на газ, укатил обратно в свой город наводненный соблазнами и ложью.
Отец Олег улыбнулся, еще раз посмотрев на икону. Он знал, кому она принадлежала. Священник стоял и смотрел на нее и улыбался. До чего же интересна порой жизнь.
Дверь тихонечко открылась, и в подсобку заглянул Тимофей. Увидев стоящую икону перед отцом Олегом, обрадовано засмеялся.
- Вот она где!
- Вот видишь, как в жизни бывает! Чудеса еще есть, в них нужно только верить!
© Юлия Брайн (март 2013)