«Моя девочка…»
Учительницу звали Александра Григорьевна. Она была добрая. Таня ее любила. А учительница любила своих учеников.
Школа была малокомплектная. В одном помещении учились первоклассники и третьеклассники. Первых было 8, вторых значительно больше – 9. Девочек и мальчиков в первом поровну, в третьем мальчишки и по количеству и по качеству доминировали. Чего стоил высокий, голубоглазый отличник Островский!
Таня пришла в школу в середине учебного года. Не понимая, почему должна садиться на этот ряд, обратилась к учительнице. Как на грех – забыла имя. Поэтому просто похлопала ладошкой по тому, до чего сумела дотянуться: учительница была высокая и стояла спиной.
- Что, моя девочка?
Эти слова и ласковая улыбка решили все.
Таня быстро привыкла к странным урокам: Александра Григорьевна по очереди работала то с одним рядом, то с другим. У первоклассников - письмо, у третьеклассников – чтение. Быстренько выполнив задание, Таня с головой уходила в урок по соседству. Учительница никогда не одергивала, заметив, – кивала головой и улыбалась. Она вообще никогда никого не ругала. Отдав должное очередной пятерке Островского, переходила к двоечнику Пащенко.
- Мне очень жаль – у тебя сегодня двойка, но зато буква «в», наконец, просто красавица. Думаю – в следующем диктанте все будут такими. А если постараешься – и ошибки исчезнут.
И конопатый растрепка Пащенко готов был рыть землю, стараясь избавиться и от ошибок, и от клякс в измочаленной с закручивающимися углами тетрадке.
Заметив, что Таня любит читать, Александра Григорьевна стала приносить разные книжки. Чук и Гек, Мишка с неудавшейся кашей, Васек Трубачев и его товарищи очень нравились, как нравилось абсолютно все в Александре Григорьевне: красивая одежда, аккуратно уложенные волосы, глубокий бархатный голос, руки. Когда учительница объясняла, сильно соединяла ладони, а когда разъединяла, пальцы несколько мгновений оставались плоскими. Это Таню восхищало особенно, и она пыталась сделать так же, но не получалось.
Александра Григорьевна стала причиной того, что Таня отказалась от мечты стать писательницей. Когда точно зародилась эта мечта, она и сама не помнила. Но считала: так, как написана «Азбука» Льва Толстого, может любой дурак. Таня даже описала случай, бывший летом у бабушки. Петух поднял панику, когда одна из его куриц свалилась в глубокую яму и сама не могла выбраться. Рассказ получился маленьким и неинтересным. Тогда она пустилась на хитрость. Взяла одну из детских повестей и в новую тетрадку в косую линейку красными чернилами из разведенной марганцовки (она ими уже бредила) стала переписывать слово в слово все произведение. До этого, вспомнив портрет все того же Льва Толстого за письменным столом, приняла глубокомысленную позу и время от времени поглядывала в зеркало. Было похоже, беда – не было бороды. Повесть планировала потом показать кому-нибудь из подружек. Но чернила из марганцовки порыжели, и повесть была заброшена : родилась новая мечта – стать учительницей, как Александра Григорьевна. Понимала: еще учиться и учиться, чтобы встать у учительского стола, а хотелось прямо сейчас. Попробовала с двухлетней сестренкой, но та только испуганно таращила глаза, не в силах даже удержать карандаш, не то что писать палочки.
Возможность проявить педагогический талант появилась неожиданно. В первый класс пришел новый ученик, Витя Михеев. После первых же работ Александра Григорьевна деликатно намекнула, что Вите нужна помощь, и тогда все получится. У Тани созрел план – новый ученик жил через 2 дома от них. В первое же воскресенье прямо с утра она отправилась к Вите и прямо с порога заявила, что пришла подтянуть по математике и письму. Красивая молодая мама Таню встретила приветливо, позвала сына, предложила чая с пирогом, но «учительница» строго потребовала сначала выполнить работу, потом распивать чаи. Смущенный ученик безропотно уселся за стол и начал решать принесенные Таней примеры, потом писать диктант. Мама ходила на цыпочках и одобрительно кивала, когда Таня оглядывалась . Проверка диктанта – вожделенный момент. Ничего важней и приятней, по Таниным представлениям, в учительской работе не было. Жаль – без красных чернил, не разводить же марганцовку на глазах ученика… Урок окончен. Чаем с пирогом мама все же напоила и предложила пойти покататься на лыжах, а то Витя ни с кем еще не подружился – все дома сидит.
Тихий, скромный мальчик на лыжах преобразился. Он лихо припускал, ловко разворачивался – Таня за ним не поспевала. Убегал вперед, возвращался. Шапка съехала на затылок, над верхней губой выступила капелька пота. Почему-то эта капелька страшно Тане не понравилась. Ей хотелось ее смахнуть, вытереть, но, конечно, не смела. Было все хорошо, но капелька, капелька… Ее Таня перенести не смогла, и от ученика отказалась. Он, похоже, переживал не сильно. Тем более наступила весна, а там и летние каникулы. Таня и радовалась, и огорчалась. Три месяца без Александры Григорьевны представить было трудно. И она опять придумала. В последний день занятий попросила разрешения приходить за книжками.
- Конечно, моя девочка, приходи.
Проработав почти 40 лет с детьми, Таня стала понимать: самому щедрому, доброму и ласковому учителю нужна передышка – и от детской любви и привязанности, в том числе..
А тогда она быстренько читала, прихватывая свет у белых ночей, и опять мчалась к Александре Григорьевне. Даже полчаса с любимой учительницей наполняли радостью. А когда к той приехала четырехлетняя племянница, появился еще один благовидный предлог. Своих детей у учительницы не было. Однажды Таня нечаянно подслушала разговор двух женщин в магазине. Говорили о своих детях и учительнице, с которой очень повезло. Услышав имена одноклассников, поняла – речь об Александре Григорьевне.
-А своих-то и нет. И лечилась сколько – все без толку. Вот с нашими оболтусами и возится..
Для 4-летней Ниночки муж Александры Григорьевны построил теремок. Придя менять книжку, Таня заглянула в домик и заигралась.
- Ты приходи играть с Ниночкой, она все время про тебя спрашивает.
Таня была на седьмом небе от этих слов Александры Григорьевны. Проснувшись, натянув платье, причем задом наперед: очень нравилось, чтобы воротник охватывал шею спереди, ждала ,пока мать отвернется (она не одобряла дружбу дочери с учительницей), бежала у дому на высоком берегу.
Учительница в домашней обстановке удивляла. Она, оказывается, носит простенькое платье, подметает пол, готовит обед и, страшно подумать, наверное, ходит в туалет.
Таня впитывала слова и жесты Александры Григорьевны, пыталась дома накрыть стол, как Александра Григорьевна, даже мужа в будущем решила выбрать, как у Александры Григорьевны.
И как же она рыдала, спрятавшись ото всех, когда через год отца перевели в другое место, и пришлось расстаться с любимой учительницей.
Но встретилась с ней еще раз.
Таня стала учительницей. Работала взахлеб, жалела, что существуют каникулы. Поэтому все ЛТО (лагерь труда и отдыха), все экскурсии и походы были ее.
Школа поддерживала тесные связи с геологическим управлением. Каждое лето группа ребят ходила в геологические походы: то в Карелию, то в Хибины, то еще куда-нибудь. В то лето обследовали течение реки Сясь, и именно в Воскресенском брали пробы.
Оставив 12 архаровцев на геолога и ассистента, Татьяна Васильевна нарвала букет полевых цветов и помчалась к знакомому дому на высоком берегу.
-Это ты, моя девочка? – Александра Григорьевна сразу узнала свою ученицу и, кажется, даже не очень удивилась.
За 16 лет она нисколько не изменилась. Или это Тане показалось?
Ласковая улыбка, бархатный голос, все те же незабываемые слова.
Таня говорила, говорила, говорила… Останавливалась, что-то спрашивала, слушала, опять рассказывала… Александра Григорьевна улыбалась, удивлялась, радовалась, потом вышла провожать за калитку. Таня оглядывалась, взмахивала рукой.
Александра Григорьевна стояла, тихо улыбалась и кивала головой.
Все правильно. Она передала эстафету. Значит – все не зря.