Ужасный сценарий. В наши дни хороший сценарий на вес золота. А этот просто отвратительный, такая скука, невозможно читать. Иду ставить чайник, хочу погасить свет в комнате и перед выключателем оборачиваюсь: на столе сидит кошка, как фарфоровая статуэтка, и смотрит мне в лицо. Я выключаю свет иду на кухню, но краем глаза замечаю, что свет всё ещё горит. Возвращаюсь: на столе сидит кошка, как фарфоровая статуэтка, и смотрит мне в лицо. Я выключаю свет и иду на кухню, но понимаю, что всё это уже было. Ужасный сценарий.
Май, но погода какая-то невесёлая. Огромный зал забит людьми до отказа, все при параде: костюмы, вечерние платья. На сцене Клинт Иствуд: белый верх, чёрный низ, на шее галстук бабочка. Он долго возится с листком бумаги, бросает пару фраз и добирается до заветной – всё внимание на нём, кому достанется ветвь, сейчас, сейчас и – Палп Фикшн. Разочарование, досада? Эти клоуны вскакивают с мест и начинают поздравлять друг друга, многие в зале тоже поднимаются, аплодируя стоя. Тарантино и вся его банда вываливаются на сцену, продолжая радоваться и обниматься.
Рукоплескания смолкают. «МУДАК! МУДААААК! ДЕРЬМО!» - какая-то женщина в последнем ряду громко выкрикивает грязные ругательства. Всякое бывает, тем более она права, я с ней совершенно согласен. Эта женщина мне определённо импонирует и, не сдержавшись, я широко улыбаюсь, забыв о своей неудаче.
Тем временем, эти придурки заканчивают и спускаются со сцены в зал, идут по проходу в мою сторону. Разве здесь их места? Скользкий Траволта, бородатый Уиллис, следом сам Тарантино с довольной ухмылкой, смотрит прямо мне в глаза. Так бы и плюнул в противную рожу. Продолжает смотреть, поравнялся, сворачивает ко мне. «Простите, разрешите пройти, прошу прощения, спасибо, спасибо, благодарю». Что ему нужно?
Меня прижимают к спинке кресла, крепкие руки держат так, что не шелохнуться. Что происходит? Что происходит? Я кричу, что есть сил, но меня словно не слышат и церемония продолжается. Тарантино пробравшись ко мне, встаёт передо мной, расстёгивает штаны и начинает мастурбировать эрегированный член. Гоняет лысого у всех на виду!
Я кричу. Помогите! Помогите! Но Сэмюэл Л. Джексон бьёт мне в живот. Дыхание сбивается, я пытаюсь согнуться, но меня только сильнее вдавливают в кресло. Я стараюсь отдышаться и слышу, как в правое ухо Уиллис бубнит что-то невнятное про гордость, чувствуешь лёгкий укол, от гордости одни неприятности, а слева Траволта ржёт как обкуренный и говорит, что в Европе всё поливают майонезом. А Тарантино знай себе надрачивает у самого лица. «Открой рот!» - орёт Л. Джексон. Я растерянно спрашиваю «что?», он достаёт пистолет 45 калибра и стреляет мне в ногу. В следующее мгновение вопль вырывается из моей груди, Тарантино громко хохочет и кончает. Сперма щедро орошает всё вокруг, падая преимущественно мне на лицо, смешивается со слезами, катится по щекам, застревает в усах. Теряя сознание, я слышу праведника… грешники… мщение…
Я просыпаюсь разбитый, целый день сам не свой. Вечером еду на вручение Оскара. В этом году ведущий Сет Макфарлайн – посмотрим, что получится.
Совершенно неожиданно Оскар за лучшую мужскую роль второго плана достаётся мне, хотя я даже заявлен не был, и что ещё более странно вручает статуэтку Бен Кингсли. Я в замешательстве поднимаюсь на сцену. Все аплодируют, я ужасно счастлив, такой сюрприз, как это возможно? Пусть не главная роль, но всё же, ведь за столько лет ни единого Оскара. Благодарю кое-как всех присутствующих, с трудом подбирая слова, я даже не подготовил речь. Собираюсь уходить, а Кингсли спрашивает: «Доволен?» Я не могу понять, что ему нужно и всё ещё глупо улыбаясь, киваю в ответ.
— Неужели ты так ничего и не понял? - спрашивает он снова. Улыбка медленно сползает с лица, я растерян. — Послушай, я твой лечащий врач, а ты попал ко мне ещё в детстве, после того, как убил всю семью и был признан невменяемым. Но в психиатрии я продолжаю придерживаться радикальных методов лечения, поэтому ты стал главным действующим лицом моего врачебного эксперимента. Потакая твоим фантазиям, я пытался помочь тебе, но, похоже, что я ошибался и тебя не вылечить. Извини, но ты не актёр, а сумасшедший и, к сожалению, не можешь получить награду, ведь всё это лишь спектакль. Спектакль, который должен был помочь тебе. Я хотел дать тебе шанс доиграть до конца, я думал, что Оскар вернёт твой разум. Но теперь, если ты всё ещё считаешь себя актёром, мне придётся сделать тебе лоботомию.
— Ну чего вы, ребята, ну будьте же людьми…
—Кто будьте?! К кому ты обращаешься во множественном числе, я здесь один!
—Будьте ж людьми, ребята, ну все же мы… Все же мы люди!
—Ты понимаешь, что ты поехавший, абсолютно, парень. Что у тебя крыша поехала, понимаешь?
Я поворачиваюсь к сидящим в зале людям. Тарантино вскакивает с места и начинает рыскать взглядом по рядам, словно хочет найти кого-то. Огромная масса людей приходит в движение, шуршит сбрасываемая одежда, начинается оргия. Дженифер Лоуренс опережает остальных женщин и хватает Дензела Вашингтона и Сэмюэла Л. Джексона, Хелен Хант, расстроившись, довольствуется Кристофом Вальцем. Хоакин Феникс овладевает пышечкой Аделью. Сет Макфарлайн жарит Эмму Стоун. Тарантино же, прекратив свои поиски, начинает дрочить на сидящих рядом Уэса Андерсона и Романа Копполу. Энн Хэтэуэй старается соблазнить Хью Джекмана, но убедившись, что тот к ней безразличен, отвечает взаимностью Наоми Уотс. Как ни странно, Хью Джекман тоже терпит неудачу - в совращении Бена Аффлека - и начинает ласкать Бредли Купера, что ж оба довольны. Тем временем, Бен Аффлек пытается трахнуть сам себя. Вскоре все сплетаются в гигантский комок человеческих тел.
Я снова просыпаюсь. Просторная комната, я сижу на стуле, рядом Хабенский. Мы ждём, когда нас примут. «Смотри» - говорит он и показывает на груди значок «Дети вне политики». Широко улыбается: «Сам сделал». Я удивлённо смотрю на него и в этот момент понимаю, что должен вспомнить о чём-то важном, но не могу. Стараюсь, напрягаю память, перебираю недавние события. Не получается.
«Проходите, вас ждут» - открывается дверь в кабинет. Хабенский встаёт и проходит внутрь. Я за ним. В конце кабинета за рабочим столом сидит Сталин и ест жареного младенца. Едва увидев его, я вспоминаю, что под рубашкой на мне надета футболка с портретом Мандельштама и словами «Иосиф отсоси». Мне делается дурно. Сталин же вручает нам награды, говорит тёплые слова, рассказывает о планах переснять «Ивана Грозного», но тут замечает значок Хабенского. Я замираю в ожидании, что будет дальше?
- Славный значок, товарищ Хабенский. Откуда он у вас?
- Сам сделал. – радостно отвечает тот.
- Вот и правильно. Дети цветы – жизни, о них заботиться надо. До свиданья, товарищи. – и жмёт ему руку, затем протягивает мне. Я сам не свой, креплюсь из последних сил. Ладони мокрые, на лбу испарина выступила.
- У вас ладони мокрые, вам, что жарко? – спрашивает вождь и пристально смотрит на меня. - Разденьтесь.
- Нет спасибо не жарко это так только не серьёзно кажется бывает иногда но на деле не так а другие думаю и я иногда тоже хотя по большей части газету «правда» очень даже за русский народ!
- Раздевайтесь.
- Нет.
- Помогите товарищу. – командует Сталин.
Вскоре всё было кончено, меня осудили по "делу врачей" и, похоже, что я единственный, кого успели расстрелять. После смерти Сталина обо мне решили снять фильм, о том как я снимаюсь в продолжении «Ивана Грозного». Роль меня досталась какому-то актёру со странной фамилией располагающей к неудачам: Бездарный, Несчастный, Криворуков – как-то так. Мне в его исполнении дают сценарий и начинаются съёмки. Иван Грозный попадает в будущее, а в прошлое перемещаются глава одной из Управляющих Организаций города Москвы и харизматичный полицейский.Тем временем, Иван Васильевич, оказавшись в столице в наше время, начинает кутить: ходит по клубам, где его принимают за стильного сутенёра, нюхает кокс, трахает всех подряд, гоняет на дорогих авто. В прошлом двум героям приходится тяжелее, из доступных развлечений только выпивка, бабы и массовые казни, хотя плюсы тоже есть, особенно радует героев отсутствие некоторых вирусных болезней. Но не всё так просто, временной портал необходимо закрыть, иначе ткань времени разорвётся и уничтожит всё. Абсолютно всё! Это понимает лишь один человек – гениальный учёный, занимающийся изобретением лекарства от смерти и проектированием виртуальной женщины, которая не знает слова «нет». Потому что он очень одинок. Между Иваном Грозным и учёным вспыхивает искра, но они должны расстаться, чтобы сохранить целостность миров. Привыкший повелевать царь сначала отказывается принимать это, но в финале они жертвуют своей любовью ради человечества.
При этом, чтобы я играл в подобном фильме Тарантино и Клуни захватили мою семью в заложники и теперь едут к мексиканской границе, и у Квентина, похоже, совсем с головой плохо.
Я просыпаюсь, рядом лежит сценарий.
Бросаем кубик, если выпадет:
1. Герой – молодой актёр, участвующий в театральной постановке романа «За рекой, в тени деревьев».
2. Герой – известный актёр, а сценарий называется «Иван Васильевич опять меняет профессию… и не только», с нетерпением ждём премьеры.
3. Герой – известный режиссёр, которому предложили снять фильм про Ивана Грозного, и он вправе выбрать для себя любую роль.
4. Герой – известный голливудский актёр, которому не везёт с Оскаром.
5. Герой – известный писатель, заслуженный говновед России, которому приснился рядовой сон.
6. Герой – неизвестно кто и всё ещё спит.