Рассказы из беседки
Солнце перешло рубикон и пошло на запад. Время катилось к обеду. Иван Васильевич симулировал супруге здоровье: прохаживался бодрячком, стараясь не хромать, напевал романс Глинки «Я помню чудное мгновенье…»
На самом деле правую ногу «крутило» как следует и сердечко поджимало, давало перебои. Он быстренько съел тарелку борща и пошел вздремнуть в беседку, прихватив с собой книжку мемуаров Фаины Раневской, которую очень любил и часто цитировал.
- Когда у попрыгуньи болят ноги – она прыгает на жопе, - прочитал он.
- Не понял к чему это прыгать. Зачем? Хотя если попрыгунья… Не прыгать она не может… Я-то давно уж не прыгаю. Ноги болят, а на жопе совсем ни к чему! Да и нога не гнётся – как в таком случае на этом самом неподходящем месте попрыгаешь?
Нет, лучше я о чём-нибудь приятном, о молодости, например. Вот недаром та же Раневская говорит, что «воспоминания – есть богатство старости». Так этого богатства у меня просто через край…
Вот Михалыч вчера всё за партийность трогал. А что ему плохого партия сделала? Наше поколение образование получило бесплатно, работой все были обеспечены. Кто хотел, имел возможность роста. Миллионеров с миллиардерами не было. А нахрена они нам сдались?
Да… партия! Как вспомню, как я в партию вступал, расскажи кому, так не поверят…
Он набросил плед и прикрыл глаза. Воспоминания захватили его. Как будто всё это было вчера:
- Иван Васильевич, - раздался в трубке сухой официальный голос.
- Да, - насторожился Иван Васильевич. Такие голоса, до еще произнесённые таким тоном ничего хорошего не предвещали. - Слушаю Вас.
- Инструктор городского комитета Иванов Павел Сергеевич, - представился он. Иван Васильевич, мне поручено передать Вам, что завтра, пятого сентября в 18 часов в городском комитете слушается Ваше персональное дело.
- Простите, не понял, - Иван Васильевич был явно озадачен, - позвольте полюбопытствовать, в чём собственно существо вопроса? Что за персональное дело?
- Всё вы прекрасно знаете и без пояснений! - голос резанул металлом. - Ваша фирма, единственная в городе не выполнила производственный план!
И это то время, когда вся Ростовская область приняла почин «Работать без отстающих», одобренный ЦК партии.
Упоминание о почине ростовчан, одобренном Центральным Комитетом, прозвучало в ушах Ивана Васильевича как похоронный звон. Где-то далеко в животе возникло непреодолимое желание покаяться, а инструктор продолжал голосом инквизитора:
- Вы рапортуете о невыполнении плана и еще удивляетесь, в чем состоит ваше персональное дело. За такие дела Иван Васильевич можно и партбилета лишиться!
- Позвольте, позвольте засбоил Иван Васильевич, - мы действуем на законном основании. Есть постановление правительства СССР о квартальном учёте. Там совершенно ясно написано, что планы производства промышленных предприятий теперь будут учитываться поквартально, а не помесячно.
Предприятия получили возможность самостоятельно планировать свою работу внутри квартала.
В этом и заключается смысл постановления, а временное и объективное августовское невыполнение плана производства перекроем в следующем месяце. В выполнении квартального плана у меня нет ни малейшего сомнения!
- Вот вы всё это и объясните на бюро. До свидания.
- Постойте, Павел Сергеевич, - закричал в трубку Иван Васильевич, чувствуя как жизнь возвращается к нему. У него остался один, но железный аргумент:
- есть еще одно обстоятельство, о котором вам придётся доложить: чтобы лишить меня партийного билета, надо, как минимум, его иметь!
В трубке зависла продолжительная пауза.
- А вы, что не член партии? – спросил Иванов и металл в его голосе уступил место деревянному отупению.
- Да нет пока! - победно ответил Иван Васильевич, неожиданно обрадованный обстоятельством, которое ещеё недавно являлось для него мучительной проблемой.
Трубка опять замолчала, подышала несколько секунд и вскоре в ней раздались гудки. Иванов положил трубку.
Иван Васильевич вытер пот со лба, хмыкнул и подумал:
- Чего только в жизни не бывает! Сами не знают, что делают. Одна рука не ведает, что делает другая! В одной стране живём, а постановлений правительства не читаем!
Иван Васильевич подал заявление о приёме в партию полгода назад.
При советской власти дальнейший карьерный рост для беспартийного технаря, коим он являлся, был невозможен.
Сейчас это обстоятельство является поводом для разного рода насмешек и других инсинуаций, но это вполне логично вытекало из системы государственного устройства страны. Коммунистическая Партия Советского Союза являлась руководящей и направляющей. Поэтому любой руководитель не член партии выпадал из-под её контроля, а это невозможно допустить, даже если ты директор бани или вытрезвителя.
Хотите, верьте, хотите, нет, но Иван Васильевич не «бил копытом» и не лез в руководство. Его увлекала руководящая работа и не из-за зарплаты или положения в иерархии фирмы, а просто этот вид деятельности для него был привлекателен по складу его характера и ума. Конечно, время от времени появлялись и другие, индивиды, которые стремились пролезть в партию любым путём, чтобы, как им казалось, быть ближе к кормушке номенклатуры. Но, вспоминая долгие годы руководящей работы, Иван Васильевич, в душе даже жалел таких людей.
Потому, что персональная машина и блат, который сопутствовал любому руководителю, заслонялся огромной ответственностью, ненормированным рабочим днём и той нервотрёпкой, которая сопровождает его работу.
Производственная деятельность Ивана Васильевича началась в интересное время реформ в промышленности.
Так называемая Косыгинская реформа, проводимая в 1965-1970 году задумывалась для усиления экономического стимулирования и расширения самостоятельности предприятий. В сентябре 1965 года состоялся Пленум ЦК КПСС, который принял соответствующее постановление.
Расширялась сфера хозрасчётных отношений, увеличивалась самостоятельность предприятий, устанавливались прямые договорные связи, внедрялись экономически обоснованные цены на продукцию. Самое главное, что оценка деятельности предприятий осуществлялась по показателям прибыли и рентабельности. Почти как на западе!
Сокращалось число показателей, которые диктовали сверху. Появилось премирование инженерно-технических работников. Так называемая «прогрессивка», которая устанавливалась, в размере сорока процентов от оклада. Это существенно улучшало благосостояние рядовых сторублёвых управленцев и состава ИТР.
К моменту описываемых событий Иван Васильевич занимал должность заместителя главного инженера.
Городской комитет партии в данном случае действовал по устоявшемуся шаблону. Там не могли знать, что Иван Васильевич в тот момент был «Калиф на час». Совершенно случайно на фирме временно создалась уникальная, просто фантастическая обстановка: генеральный директор отправился в отпуск. А его заместители по вопросам производства, экономики, капитального строительства, снабжению и сбыту, решали вопросы производства, каждый по подчиненности, однако первым и штатным заместителем являлся главный инженер.
Его совершенно неожиданно вызвали на предзащиту кандидатской диссертации в Московский институт и, поскольку выезд планировался краткосрочный, на два дня, на фирме сложилась кажущаяся ситуация административного безвластия. Кажущаяся, потому что работой служб руководили соответствующие заместители и все шло как надо, по плану.
Но главный в Москве задержался, а наступало первое число следующего месяца и надо было рапортовать о выполнении производственного плана. За несколько дней до этого пришло постановление правительства и министерства о поквартальном учёте продукции, которого ждали как манну небесную потому, что практически все предприятия страны работали неритмично.
Поставки сырья и материалов, кооперированные связи начинали «раскачиваться» в первых числах месяца и массовый выпуск продукции начинался с десятых, пятнадцатых чисел. Вы спросите, как же тогда выполнялись производственные планы? Да никак. Просто приписывали выполнение и всё. Шла мышиная борьба с приписками. Но они являлись порождением «планового» ведения хозяйства.
И вот, правительство, возглавляемое А.Н. Косыгиным, решило учитывать выполнение планов предприятий поквартально для того, чтобы дать промышленности возможность манёвра с поставками сырья, кооперированными связями, децентрализованными закупками. В течение месяца допускалось смещение в объёмах выпуска продукции, лишь бы предприятия выполняли квартальные планы.
Это лишало предприятия необходимости приписывать выполнение месячных производственных планов.
По завершении составления месячного отчёта заместитель гендиректора по экономике заявил, что поскольку главный - исполняющий обязанности генерального директора отсутствует, а его штатным заместителем является Иван Васильевич, то ему и подписывать документы, предоставляемые в статуправление и другие вышестоящие органы о выполнении месячного производственного плана.
Со стороны заместителя генерального директора это являлось обычной уловкой многоопытного управленца, не желающего ставить свою подпись под сомнительным документом, а Иван Васильевич клюнул на эту подставу по молодости лет. Он согласился, что в новой ситуации и в свете последних указаний об учёте продукции нет необходимости приписывать выполнение плана и надо показывать то, что есть. Недовыполнение по расчётам перекрывалось в следующем месяце.
Начальник планового отдела Канаев, который присутствовал при разговоре предупредил, что этого делать нельзя – получим по мордам! Но Иван Васильевич опрометчиво настоял, и отчёты пошли с цифрами невыполнения плана по месяцу.
Первый звонок раздался из районного комитета КПСС. Звонил инструктор, или как мы про себя называли «шнурок», то есть незначительный по должности человек, выполняющий указания.
-Иван Васильевич, здравствуйте, у вас в отчёте какая-то ошибка. По нему фирма не выполнила производственный план? Этого не может быть!
- Почему не может быть? – ответил он, - есть постановление правительства о квартальном учёте, где ясно написано, что планы производства теперь будут учитываться поквартально, и у меня нет сомнений в выполнении квартального плана, а внутри квартала теперь допускаются сдвижки по выпуску продукции.
Инструктор замолчал, потом многозначительно сказал: - Да…- и повесил трубку. Видимо побежал докладывать.
Второй звонок был уже второго секретаря райкома. Он резким тоном посоветовал не валять дурака, а срочно представить новый отчёт.
Иван Васильевич опять сослался на постановление правительства.
Третий звонок был от инструктора уже городского комитета, в котором ему назидательным и категоричным тоном было указано, что он не прав. В Ростове принят почин «работать без отстающих» и вдруг выскочил «прыщ», который не просто шёл не в ногу, а еще и сопротивлялся и имел наглость указывать на постановления правительства, когда его партия предупреждает, что ты, мол, умник, не прав и "должон" взять под козырёк!
Позже состоялось приглашение на Бюро Городского Комитета.
Заявление Ивана Васильевича о вступлении в партию, где все писали, что хотели бы быть в передовых рядах, оставалось без ответа.
Весь фокус при поступлении состоял в том, что по партийным правилам должно было выдерживаться соотношение в партии 1 к 10-и. То есть на одного партийного служащего должно быть принято десять рабочих, а они, то есть рабочие, в партию вступать не торопились, а партия обязана состоять преимущественно из рабочих и крестьян.
Дед Ивана Васильевича - профессор, бабушка художник, а мать с отцом и вовсе артисты драмы. Но и в его семье был праздник. Отец деда оказался из крестьян.
Вот тут-то, как говорил генеральный директор фирмы, и «собака порылась!» Поэтому Иван Васильевич с гордостью в анкете писал о крестьянском происхождении!
Но это ему не помогло. Прошло уже полгода с подачи заявления, а десяти заявлений от рабочих не набиралось.
Иван Васильевич особенно этим не заморачивался. Работы у него хватало.
- В этой ситуации, - подумал он, - даже хорошо, что я не член партии. А то бы выгнали напрочь. Потом только в мастера!
Благостные мысли прервал звонок из райкома: его срочно приглашали на рандеву.
Через полчаса Иван Васильевич входил в кабинет второго секретаря Райкома, курирующего работу промышленности в районе.
- Ну, что же, давайте знакомится Иван Васильевич, - произнес второй. Как же это так получилось, что вы не член партии?
- Да я, собственно, - начал Иван Васильевич, - заявление подал давно, но никак не набирается десять рабочих… Секретарь с интересом посмотрел на него и ответил:
-Ну что же мы обязаны помочь в выполнении самого главного вашего желания в жизни. Сейчас и примем!
-Иван Васильевич буквально онемел. Потом слегка очухался и спросил, желая показать свою осведомленность в правилах приёма и знания Устава КПСС:
- Но ведь сперва должна принять первичная организация?
- А она вас уже приняла. Вы же писали заявление. Вот протокол партийного собрания – его нам сейчас передал ваш секретарь парткома. Он же вам даёт рекомендацию для вступления в партию.
- Но должно быть две рекомендации!
- А вторую вам даст наш старейший общественник Иван Семёнович Козлов.
А вот и он! В дверь, предварительно постучавшись вошел пожилой человек с военной выправкой и колодками орденов.
-Иван Семёнович садитесь пожалуйста за стол. Вот вам образец, и надо вот этому молодому руководителю написать рекомендацию для вступления в партию. Он со всех сторон достойный человек. Семья, двое детей…
- А теперь Иван Васильевич, за углом у нас фотография. Там предупреждены. Передайте фото в приёмной и подождите полчасика. Я вас приглашу.
Вскоре его пригласили в кабинет, вручили зеленую книжицу кандидата в члены КПСС и тепло поздравили. Секретарь, широко улыбаясь, сказал:
- До встречи Иван Васильевич на бюро Горкома.
А до бюро оставалось три часа.
Прилетев на фирму, Иван Васильевич вызвал начальника планового отдела Канаева и приказал срочно выполнить план и на его машине отправить бумаги во все заинтересованные учреждения.
Ростов на Дону мог вздохнуть полной грудью: Все предприятия города выполнили августовский план производства.
А Иван Васильевич похрапывая, крепко спал на даче в беседке.