Когда мне стукнуло семь лет, я первый раз познакомился с Иисусом Христом. Вообще-то меня с ним познакомила моя бабушка, когда родители привезли меня к ней в деревню на лето. Как познакомила? Ну, нет, она конечно не подвела меня к нему со словами: « Вот знакомьтесь - это Иисус, а это - мой внучок». Я, вообще-то знал до этого, что есть Господь и бабушка с дедушкой ему молятся, но это для меня было само-собой разумеющееся - корова мычит, Жучка лает, петух кукарекает, я по утрам чищу зубы, а бабушка и дедушка Господу молятся. То есть, он ко мне никакого отношения не имел – это были бабушкины дела. Я к тому времени уже успел узнать и испугаться, что когда-то умру. И меня в этом вопросе больше всего пугал не сам момент смерти или ее факт, а именно то, что меня никогда больше не будет. Никогда-никогда. Пройдут стотыщмильонов лет, а меня не будет. Меня это пугало, очень. Но так как, это должно было случиться не скоро ( а может даже и никогда), то я не сильно об этом заморачивался и только иногда , перед тем как заснуть, мне становилось страшно, словно я вот уже сейчас умру и завтра не наступит никогда. Но я засыпал, а утром наступало завтра и все было хорошо.
И вот однажды бабушка мне рассказала об Иисусе Христе. О том, как он умер и воскрес. Я помню, что после ее рассказа очень сильно обрадовался за Иисуса, что ему удалось воскреснуть. И еще я обрадовался за себя – ведь если Иисус воскрес, то и у меня есть шанс. Вот только мне не понравилось, что ему для этого пришлось так нехорошо умереть. И еще мне было обидно за него, потому что как-то неправильно получилось - все хулиганили и баловались, а наказали за это только его одного. К тому же он не баловался, а его все равно наказали. У меня такое тоже было в садике один раз. Меня тоже наказали ни за что. И поэтому я понимал Иисуса как никто другой.
Ну, так вот. Познакомила меня бабушка с ним и сказала, что в субботу мы пойдем к нему в храм. И что там у него очень красиво. Помню, как я с нетерпением ждал субботы. И когда она наступила, вскочил с постели очень рано, чего за мной обычно не наблюдалось. Часам к десяти возле сельского колодца собрались бабки с внуками и внучками, бабы с детишками и пошли всей гурьбой в соседнее село Большую Халань, в храм . У нас в селе церкви не было, потому как село было маленькое и халанская церковь была одна на несколько сел. Идти было далеко – девять километров. И для нас , детишек– это было целое путешествие. Растянувшись цепочкой бабы шли по проселочной дороге с узелками в руках – несли в храм яблочки святить, да нехитрую снедь – перекусить в обед. А мы носились между ними как угорелые. Пока дошли до храма, наверное, уже не девять, а все двадцать километров намотали. Подойдя к храму бабы начали крестится и на нас шикать, что бы угомонились. В храм пришли!
Когда мы зашли внутрь, я сразу поверил – Бог есть! Потому что только у Бога может быть такой дом. Внутри все сияло золотом, горели сотни свечей и эхо церковного песнопения заставляло сердце трепетать от непонятного восторга. Я был ошеломлен, шокирован этим великолепием. В нашей деревне тогда всего лишь половина хат была покрыта шифером или железом, а остальные - под соломой или рубероидом. А про сараи так и говорить нечего - глиняные мазанки из орешника . И асфальта тоже тогда не было – главная сельская дорога всегда была или непролазной жижей или засохшими ухабинами. А тут –все в золоте, свете и чистоте. Дом Господа! Я искренне поверил, что он есть и что он воскрес. Иначе не могло быть. Вот так я познакомился с Иисусом и побывал у него в гостях.
На следующий день бабушка меня взяла с собой на стойло. Туда пастухи пригоняли в обед хозяйских коров и бабы ходили их доить. Возле стойла был небольшой прудик и пока бабы доили своих буренок, мы с моим дружком Андрюшкой играли возле этого прудика. Ну, как играли - то бабочек ловили с кузнечиками, то из вербы плотики делали или свистульки. И там я рассказал Андрюхе про Иисуса, про то, как он умер на кресте за чужие шалости и как воскрес. И про то, какой у него храм есть в Большой Халани. У Андрюхи родители были неверующие, коммунисты – мать учительница, а отец агроном и поэтому ему до этого про Иисуса тоже никто не рассказывал. И его мой рассказ очень обрадовал.
- Умер и потом опять ожил?
- Да.
- На кресте?
- Ага.
- Здорово.
Андрюха немного подумал и потом сказал:
- Это надо проверить.
-А как?- удивился я.
- Надо кого-нибудь привязать к кресту, что бы он умер и потом воскрес.
Я испугался.
- Я не хочу.
- Не, мы сами не будем – успокоил меня Андрюха, - давай лягушку поймаем и привяжем ее к кресту, пусть умрет за всех своих лягушек за то, что они такие противные и квакают.
Эта идея мне понравилась и мы приступили к подготовке к распятию.
Сделали из палок плотик, скрутив его лентами коры от побегов вербы, связали крест и воткнули его в плот. Потом начали ловить лягушку. Больших лягушек мы боялись потому как они были страшными и с огромными ртами и поймали лягушонка размером со спичечный коробок. Он был скользкий, противный и все время вырывался - никак не хотел умирать за своих родственников и потом воскреснуть. Но мы были настойчивы, потому что знали, что ему ничего не грозит – сегодня умрет, а завтра будет опять прыгать за мошками
Немного помучавшись с дергающимся лягушонком , мы все таки привязали его побегами вьюнка к кресту.
- Ну вот, - радостно сказал Андрюха , - теперь давай спустим плот на воду, пусть смотрят лярвы как он умирает за них. А завтра проверим – воскреснет или нет.
Мы спустили плотик с распятым лягушонком на воду и подтолкнули его, что бы он выплыл на середину прудика и…вдруг все квакающие лягушки замолкли. Только стрекот кузнечиков да ветер в листьях вербы шумит. Мне стало страшно. По лицу Андрюхи было видно, что и ему тоже.
- Пошли отсюда, - как-то тихо сказал он и я понял, что мы совершили что-то страшное, жестокое, непоправимое. Через мгновение мы неслись со всех ног к стойлу, где бабы уже заканчивали дойку.
Следующий раз на прудик возле стойла мы пришли только через два дня – на выходные приезжали мои родители из города и поэтому бабушка в стойло ходила одна. А Андрюшка один забоялся идти. Мы с опаской подошли к берегу, лягушки квакали так же как и прежде, горланя на все лады. Я смотрел вовсе глаза на водную гладь прудика - плота не было. Воскрес! У меня в груди поднялась волна радости – он воскрес и сейчас квакает вместе со всеми.
- Серега! Иди сюда, - позвал меня Андрюха. Он стоял метрах в пяти от меня и что-то рассматривал возле камышовых зарослей. Я подошел и обомлел. Возле берега, весь в ряске, стоял наш плотик и на кресте висел трупик лягушонка. Его длинный, почерневший язык вывалился из широко раскрытого, словно в молчаливом крике, рта и на нем сидела большая зеленая муха. Меня вырвало.
Я блевал и плакал. Мне было страшно. И еще я представил, как он умирал, висящий под палящим июньским солнцем в пяти сантиметрах он спасительной воды. Я увидел, как умирал Иисус.
Потом мы с Андрюхой пошли к роднику, там умылись и поклялись, что больше никогда не убьем ни одной лягушки, потому что этот лягушонок умер за них. И еще долго мне снились кошмары с мертвыми лягушатами на кресте.
Через много лет, уже взрослым человеком, я приехал в свою деревню и прошел по местам своего детства. Был я и на этом прудике, он почти весь зарос камышом и пятно чистой воды стало совсем маленьким. И когда я к нему подошел все лягушки в пруду замолчали и мне на мгновение показалось , что на водной глади я вижу плотик с крестом из веточек вербы.
Для того что бы верить в Него необязательно кого-то распинать на кресте. Нужно просто верить.