Динка

В десятом классе на выпускном танцевалось с одноклассницей Майей, мило так танцевалось, ну прямо ни с кем так замечательно ещё не танцевалось. Особенно медленные танцы. И ощущались флюиды, токи, и кругом голова. Ах какой был обворожительный аромат, какой-то необычно волшебный, сказочный. Аромат обволакивал меня и её. Я знаю, это наверное от близкого присутствия ангельских существ. И похожа Майка была на Софию Ротару, и когда певица пела по телевизору, я всегда видел Майку. И приходил этот сказочный волшебный аромат. А зимой-весной поехал я в Киев, в город чем-то очень мне родной. И Киев встретил меня сказочно прекрасной снежной, но по весеннему уже теплой и прекрасной погодой и очарованием. Крещатик, Памятник Богдану Хмельницкому, Андреевский спуск, Софийский собор... Я гулял по городу. Гулял, гулял... Ах, как я гулял! Дышал. Дышал городом. И это украинское годин, хвилин, коханий... И как глубоко дышится и проникает в самое сердце. В кинотеатре посмотрел фильм Раба любви. Через клуб сабоководства, а в Киеве они славятся прекрасными породами немецких овчарок, так запавшими мне в сердце образами из фильмов "Ко мне, Мухтар!" и "Четыре танкиста и собака", я поехал и взял щеночком свою Динку. Таким пушистым, любопытным, не знающим покоя бутузиком, лапки, носик, хвостик, висячие такие пушистые розовые ушки и розовый животик. По заснеженному и заиндевевшему утреннему городу, в тулупе, с Динкой и букетом алых роз за пазухой, в Киевский Государственный университет где я знал, училась Майка. Как найти? Легко! На кафедре сказали, у них сейчас экзамен, скоро закончится. Я подождал на улице у заиненных колонн, а чтобы не упустить одноклассницу написал на инее колонн крупными буквами Майкино имя стенографическими символами, я знал что как и я Майка изучила стенографию и обязательно это заметит и остановится. Да, вот и она. И её удивлённые глаза и мой букет в её руках, алые огромные розы на фоне заснеженного города. В Киев пришла весна, и мы улетали с Динкой в самолёте сладко посапывающей на моём овечьем тулупе в кресле среди облаков и увозя с собой весну. А я учился в Тамбовском институте Химического машиностроения, воспитывал Динку, гулял с ней и с другими знакомыми собачниками. И это такое прекрасное общество или сообщество. Людей добрых, отзывчивых, общительных, интересных, людей души не чаявших в своих питомцах. А питомцы такие разные, и лайки, и ротвейлеры, и овчарочки, и все дружат, играют, бегают, носятся, резвятся. Гуляем, общаемся, рассказываем, рассказываем... Ездим вместе в лес по грибы, по ягоды, или как бы на охоту. С ружьями, с ночёвкой в лесу у костра, и ранней весной, и летом, и под дождём. Озёра, бекасы, утки, лоси, лисы, ондатры, волки. Ружья исключительно для солидности и приобщения к миру леса, максимально по чему стреляли, так это по стеклянным молочным бутылкам на пеньке на полянке, и это замечательно. И среди таких людей мастерство резьбы по дереву, изготовления из дерева птиц и животных. И привозили из этих походов найденные сброшенные оленьи и лосиные рога, интересные природные материалы для поделок. А Динка росла и училась, занимался я с ней в клубе служебного сабоководства, выступали на смотрах и конкурсах. Приходит мне повестка из военкомата в армию в артиллерию. А Динке уже 10 месяцев, взрослая почти и гордая и добрая и умная собака. Захожу в военкомат, говорю, какая может быть артиллерия, когда у меня воспитанница немецкая овчарка и мы хотим с ней идти служить только на границу. Улыбнулись, говорят, приходи на призывной пункт вместе с ней, так и быть. И служили мы с Динкой в армии как в фильме "Ко мне, Мухтар!" и "Четыре танкиста и собака". Незабываемые и прекрасные два года. А в конце службы я подал документы в МИФИ, поступил, забрал Динку с собой, устроил её у хорошего парня в Москворечье, навещал издалека, чтобы не травмировать. Но снилась она мне постоянно в течение наверное пары лет. Привыкаешь к этому беззаветно лябящему тебя доброму и умному существу, срастаешься всеми фибрами.