Незаметно пролетела учебная неделя. Последний её день начался с физкультуры. Урок проходил на школьном стадионе — ведь погода еще совсем летняя, середина сентября. Девочки, как обычно, заявились в джинсах и на каблуках, так что заниматься, собственно, не могли. Они и не собирались: столпились на беговой дорожке, освободив мальчишкам футбольное поле, и увлеченно щебетали. Лишь несколько «спортсменок» в костюмах разминались вместе с мальчиками под команды учителя физкультуры — пожилого, но подтянутого Петра Петровича. Настя оказалась в числе «спортсменок».
После разминки дежурный принес спортинвентарь: скакалки, мячи и прочее. Ребята увлеченно спорили, стоит ли натягивать сетку или лучше поиграть в волейбол без церемоний. В конце концов восторжествовала идея пляжного волейбола. Мальчики выбирали мяч получше, когда к ним подошла Настя.
Сегодня настроение у Антона было хорошее, да и за недавнюю выходку было до сих пор немножко стыдно, так что он решил не очень-то задирать новенькую. Поэтому приветствовал девочку шутливым тоном:
— Ну, здравствуй, девица-краса, русая коса!
Настя в веселом удивлении вскинула брови, но тут же подхватила игру. Сдерживая улыбку и озорно блестя глазами, она вдруг поклонилась Антону в пояс и заговорила нараспев, да так складно, будто с листа читала:
— И ты здрав буди, гой еси, Антон свет Батькович, да и вы все, добры молодцы! Невмочь мне с девицами-то боярскими перемывать честным людям белы косточки! Али примете меня в свою дружину княжескую да в команду волейбольную?
Хохот мальчишек распугал голубей и воробьев с соседних деревьев. Все держались за животы, а маленький Вовка Горобец рухнул на траву и катался, пытаясь выговорить сквозь смех:
— Ха-ха… гой еси… молодцы… ой, не могу!..
Настю единодушно приняли в игру. Антон тоже не возражал, хотя и приготовился к привычным девчоночьим капризам.
Конечно, играть с девочками — морока: то они за маникюр беспокоятся, то за макияж. А уж если ноготь сломают — стонов и ругани будет выше крыши.
Настя, однако же, вела себя совсем иначе. С ней было легко играть: она не побоялась поднять закатившийся в лужу мяч, не пищала, когда ее нечаянно — в пылу игры — толкали. Да и мяч отбивать получалось у нее получше многих мальчишек.
После урока, по пути к раздевалкам, Антон догнал Настю.
— Слушай, а ты где так научилась по-древнему шпарить?
— Я в детстве очень любила былины: помню, маму заставляла по сто раз их мне перечитывать.
— Ага, вот мне про Илью Муромца нравилось: такой крутой боец — прямо как спецназовец!
Настя улыбнулась. «Спецназовец» — придумает же!
— Ну, в былинах все, конечно, преувеличено: «Направо махнет — улица, налево — переулочек.». Но воином он был и вправду смелым и самоотверженным: настоящим русским богатырем.
— Что значит «вправду»? Это ж сказка, а Илья — выдуманный. Как оно… — собирательный образ!
— Ничего подобного! Я тебе как-нибудь о нем расскажу много интересного, а сейчас, извини, пора переодеваться.
Девочка скрылась в раздевалке, а Антон решил обязательно расспросить ее после уроков об Илье Муромце. Неужели он действительно настоящий воин, не сказочный? Вот здорово!
А девчонка-то вполне уверенно общается — не такой уж и «коврик»!
***
Едва дождавшись окончания учебного дня, Антон снова подошел к Насте. Она как раз складывала в сумку тетрадь и пенал.
— Помнишь, ты мне обещала… это… про богатыря рассказать?
Девочка серьезно кивнула:
— Конечно, помню. Только я домой спешу. Ты где живешь? Может, нам в одну сторону идти — по дороге бы и поговорили, а?
— А ты где?
— В частном секторе, рядом с церковью — мой папа там служит.
— Тогда нам по пути: моя пятиэтажка как раз между школой и этим вашим сектором.
— Вот и прекрасно!
***
Дети шагали рядом по тротуару. Настя, чуть прищурив глаза, задумчиво смотрела перед собой, стараясь вспомнить побольше о богатыре-«спецназовце».
— Кое-чему и в былинах можно верить. Например, известно, что родился Илья в городе Муроме или где-то в его окрестностях. (Вот встречается же в былинах «село Карачарово») — отсюда и прозвище Муромец — в 12 веке. Целых 30 лет был парализован и не ходил — помнишь: «сидел на печи 30 лет и три года»? А потом его исцелили таинственные странники — «калики перехожие». Наверное, это Бог услышал его молитвы, и послал старцев — а может, то были ангелы? Они же объяснили будущему богатырю, для чего ему дано здоровье и большая сила: чтобы приносить пользу Родине, сражаться с врагами. И он бесстрашно боролся — и побеждал! Отважно боролся со всякими басурманами да соловьями- разбойниками, защищал родную Русь, не думая о себе — не то что о комфорте, а о жизни даже…
— Погоди, а с чего ты все-таки взяла, что Илья Муромец — не выдумка? — перебил Антон.
— Да ведь я же его своими глазами видела!
Антон разозлился:
— Так ты мне голову морочишь! Или ты пришелец из 12-го века? Или у тебя видения с богатырями?
— Ну чего ты разошелся-то так, я еще просто не успела дорассказать, прости. Между прочим, не только в наших русских былинах осталась народная память о Муромце. В старинных германских сказаниях говорится о могучем воине, его называют «Илия Русский» — а это он и есть, наш богатырь!
Так вот, а когда Илья состарился, утомился от ратных подвигов, да ещё ведь и ранен был тяжело в грудь, — решил он сменить меч железный на меч духовный. Отправился Муромец в Печерский монастырь. Там принял постриг, и умер истинным монахом. Тело его до сих пор покоится в пещерах Киево-Печерской лавры — я вот только не помню, в Ближних или в Дальних… Бог прославил его мощи нетлением: тело не гниет, не разлагается вот уже больше восьми веков, представляешь? Мы с папой ездили в Киев, были в Лавре — какое святое, благодатное место!- и я сама видела Илию Муромца. В одной руке у него меч, а другая сложена для крестного знамения. До сих пор видны боевые раны. А когда ученые исследовали мощи, то они подтвердили, что человек был высокий (177 см, тогда это был рост выше среднего) и сильный, позвоночник изменен из-за долгого паралича, имеются серьёзные ранения: на левой руке и в области сердца… Вот так-то! Илья — не какой-то там Иванушка из сказки, а самый настоящий православный святой. А день его памяти запомнить проще простого: Новый год!
Антон слушал со смешанным чувством недоверия и восторга. Перед ним открывался какой-то совершено неизведанный, но захватывающе прекрасный мир. Для Антона подобные рассказы были внове, и ему ужасно захотелось узнать еще что-нибудь об этом сказочном мире, который, оказывается, реально существует, но так долго прятался от него, Антона.
А вот для Насти прекрасный мир был родным домом, и Антон посмотрел вдруг на нее по-новому, как на Алису из Зазеркалья.
— Слушай, Насть, ты… это… извини за косу…
— Какую косу? Ах, косу! Да я и не обижалась. И вообще — сама виновата: уселась и соблазняю соседей своей косой! — и дети весело рассмеялись.
— А вот уже и мой дом.
— Какой?
— Вон тот, с красной крышей. Его легко запомнить и узнать, потому что у нас голубятня, видишь?
— Ух ты, и много у вас голубей?
— Столько, полстолько, да еще четверть столько! Зайдешь к нам в гости — на чай? Или, вернее, на обед?
— Не, мне домой пора. Ну, пока!
— До завтра.