Противостояние
Город Минск, не смейтесь, в некотором роде напоминает Москву. Я имею в виду его общую городскую планировку. Она такая же радиально кольцевая, как и в российской столице. Пересекающие Минск в диаметральном направление проспекты соединяются двумя кольцеобразными магистралями. Сегодня они уже не справляются с возросшими транспортными потоками, и в городе прорубается третье транспортное кольцо. Между первым и вторым. Обусловлена такая планировка теми же историческими причинами, что и в Москве. После последней великой войны, когда пленные немцы из сплошных руин возводили новый город, который наконец-то стал белорусской столицей (перед войной ею был Могилев) было решено и в градостроительном плане оформить его как центр Белоруссии, страны – полноправного члена ООН. От центра города во все стороны разбежались широкие проспекты, которые за городской чертой плавно перетекали в шоссе, которые вели ко всем пяти важнейшим центрам республики: Бресту, Гродно, Витебску, Могилеву и Гомелю. К сожалению, в этот перечень уже не входили Белосток, ставший польским городом и Вильнюс, который товарищ Сталин в 1939 году решил передать Литве, после чего 1940 году он стал литовской столицей. До этого момента в короткой истории независимого литовского государства столицей его был Каунас, с чем были очень несогласны польские товарищи, которые всегда считали Каунас – Ковно, как они его называли, исключительно польским городом. Ну, мало ли что там считали гордые поляки. Немцы тоже считают, что никакого Гданьска нет, а есть Данциг; и никакого Вроцлава в природе не существует, а существует Бреслау. Нет никакой такой Чехии, а есть Богемия, а Судетскую область мы у вас, пепички, все равно отберем рано или поздно, как и Силезию у поляков. Да еще и по мордам вам надаем. Вообще-то в Европе таких узелков вагон и маленькая тележка и, стоит только потянуть за ниточку… Михаил Горбачев имел такую возможность (она, кстати сказать, еще и сегодня не упущена). Я имею в виду тот момент в начале «перестройки», когда поволжские немцы хлопотали о возрождении немецкой автономии. Если бы тогда им отдали под автономию Кенигсберг, они бы не уехали в Германию, а остались бы в России. Сотни тысяч отличных работников. Уж они-то навели бы порядок в этом анклавном бардаке, где правит бал одно ворье, и которое все равно просрет его рано или поздно. Зато при таком раскладе, после поволжских немцев своего куска стали бы требовать судетские и силезские немцы, восточные пруссаки. Турки заявили бы претензии болгарам. Венгры румынам и галицийским хохлам. Пошло бы и поехало. Не до НАТО стало бы этим неофитам. Передрались бы, как воины, в толпу которых Ясон бросил камень. Впрочем, такое можно сделать и сейчас. А то я припоминаю, как плакал от счастья болгарский министр иностранных дел, когда его страну вкупе с остальными восточноевропейскими пигмеями принимали в НАТО. Полномочный представитель болгарского народа, исстрадавшегося под пятой русской оккупации. Я этих сладких слез никогда не забуду. Стоит только оборвать один узелок и все это «братство» поедет, как женский чулок. Никаким крючком эти петли не поднимешь. Конечно, нашим нынешним продвинутым креативщикам, которые считают, что солнце всходит на цивилизованном Западе и освещает своими благословенными лучами мрачные закоулки дикой Московии, такая точка зрения, может быть, покажется кощунственной. Диссидент в России никогда не обойдется без русофобства, даже, если он патриот до мозга костей. Вот Лермонтов, например, написал «Бородино» и тут же: «прощай немытая Россия страна рабов, страна господ». Почему «немытая»? В моей деревне возле каждого дома баня, и хотя бы раз в неделю вся семья в ней моется. А в Европе, между прочим, люди не мылись вовсе. Веками! Людовик XIV – король Солнце прожил больше семидесяти лет, а мылся всего три раза. За всю жизнь! Генрих IV – два. Королева Елизавета I слыла в Европе «чистюлей», потому что мылась один раз в месяц. Зато ее папашу Генриха VIII придворные ощущали задолго до того, как он появлялся по нестерпимой вони, которое источало его тело. Вшей, которые по ним ползали они гнобили с помощью ртути. И дохли от этого сами. Считают, что Моцарта Сальери отравил сулемой. Признаки, мол, на это указывают. Может быть, если бы они отыскали могилу своего самого великого композитора и провели анализ костей, то версия отравления подтвердилась бы. Только Сальери здесь не при делах. Мыться нужно было великому музыканту, а не ртутью вшей гонять. Про «рабов и господ» тоже можно кое-что рассказать. Да, в России в это время было крепостное право, чего стыдились многие русские люди и все цари, начиная с Екатерины II, ломали головы, как можно этот позор устранить. Но в самой продвинутой демократии того периода – американской было самое примитивное рабство, а самые продвинутые европейские демократии богатели от того, что поставляли в Америку рабов из Африки. Полезный промысел избрав, так сказать. Когда в России крепостное право отменили, все сословия юридически получили равные права, а в продвинутой Америке сегрегация продолжалась еще сто лет. Вагоны были для белых и небелых. Скамеечки в парках. Я помню, как в шестидесятых годах прошлого века в США негры боролись за равные права. Репортажи из «пылающих Чикаго и Детройта» еще не выветрились из моей памяти. Так что сказками о западном гуманизме и повышенной в сравнении с нами, русскими дикарями культурой меня не одурачишь. Меня тут, намедни, один диссидент оскорбить захотел: «Ты, - говорит – совок». А я не совок – этот термин еврейчики придумали – я советский человек. Не то, чтобы я очень горжусь этим, а по-другому просто и выйти не могло, потому что я большую часть своей жизни прожил в Советском Союзе. Я был и останусь патриотом своей страны, которая была и будет. Кто бы ей ни правил. Русь в своей истории пережила две страшные катастрофы: монголо-татарское иго и октябрьский переворот и все, что за ним последовало. Какой-то историк сказал, что после татаро-монгольского ига какого русского ни копни, откопаешь татарина. А я говорю, что после советского ига, какого русского ни копни, откопаешь коммуниста. Я - русский, а, значит, во мне сидит коммунист. Не партбилетчик, которых в стране Советов были десятки миллионов и, которые, как только им это стало не выгодно, стали партбилетики выбрасывать, а русский, которых гитлеровцы всех огулом коммунистами считали. И правильно считали. И я такой же русский коммунист, хотя эту партию я никогда не поддерживал и не поддерживаю. Я между прочим даже в комсомоле не состоял. По этим самым идейным соображениям. Русский коммунизм не влезает в узкую щель марксизма-ленинизма. Это Зюганов загоняет его туда. Тоже диссидент, своего рода, по узости мышления. Но, по крайней мере, он перед западом не раболепствует и дает правильную оценку и западной демократии, и западной культуре. С Запада в Россию на протяжении всей нашей истории накатывались волны самой примитивной агрессии. Но все эти тевтоны, шведы, поляки КарлXII, Наполеон, Гитлер – это все было полбеды. Получили и отвалили. Хуже то, что с Запада к нам к нам веками перла физическая и нравственная зараза: чума и сифилис, испанка и СПИД, атеизм, марксизм, педерасты и евреи. О последних хочу поговорить подробнее. Я думаю, что, прочитав этот рассказ, кое-кто решит, что я антисемит. Пускай думает. Пожалуй, что при этом он будет недалек от истины. Я не один такой и не в ефтом главное. Многие их не любят и во многих местах. А, если есть такие места, где их любят, то укажите мне такую обитель. Я такого угла, честно говоря, не видал. Просто, как человек, всю свою жизнь проживший в Минске, где до недавнего времени концентрация представителей этой нации была выше, чем в Израиле, я очень хорошо их изучил и хочу поделиться своими наблюдениями с теми, кого это интересует. Для пользы интересующихся. В 1972 году наша семья получила наконец-то отдельную трехкомнатную квартиру в новом длиннющем девятиэтажном доме по улице Типографской. Через четыре года после этого знаменательного события тогдашний председатель Верховного Совета Белорусской ССР товарищ Сурганов, возвращался с охоты в Беловежской пуще и погиб в автомобильной катастрофе. Вместе с ним погиб командующий авиацией КБВО дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Леонид Беда. Хорошо еще, что в живых остался Рауль Кастро, которого они туда возили. Типографскую улицу после этой трагедии переименовали в улицу имени Сурганова, а отходящую от нее улицу поменьше в улицу имени Л.Беды. Улица Типографская входила в состав так называемого второго транспортного кольца, которое в тот период формировалось и, о котором я упоминал в начале моего рассказа. Она представляла собой широкую шестиполосную магистраль – по три полосы в каждом направлении, разделенных газоном. Сегодня она является как бы границей центра города, а в те времена это было не так. Тогда белокаменный – из силикатного кирпича – и крупнопанельный Минск здесь заканчивался, а с другой, внешней стороны улицы Типографской располагался, так зазываемый, «сельхозпоселок» - территория, застроенная одноэтажными домами. Чаще всего бревенчатыми и щитовыми. Лепились они вдоль узких улиц кое-как и кое-где замощенных и освещенных кое-как и кое-где. Три окошка нашей квартиры выходили на улицу Типографскую, и сельхозпоселок располагался перед ними, как на ладони. В направление на 11 часов от наших окон, через улицу Типографскую располагалась еврейская синагога. Это была обычная одноэтажная изба, сложенная из почерневших бревен и покрытая замшелым шифером. При синагоге был небольшой: в шесть стандартных соток двор, обнесенный забором из покосившихся и потемневших полусгнивших досок. Все здесь дышало самой убогой бедностью и словно бы призывало проявить лишний раз сострадание и участие к этому вечно гонимому несчастному народу. Но никто не сострадал. Не по жестокосердию, а по причине того, что забор, которым был обнесен синагогальный дворик, выпирал на противоположную от нас сторону улицы Типографской и перегораживал две проезжих полосы из трех. Поскольку это была одна из основных транспортных магистралей города, здесь постоянно образовывались пробки и случались дорожные аварии. Водители, ругая жидов, вынуждены были объезжать проклятое место по параллельной улице Некрасова – двухполосной и вымощенной булыжником. Кстати, через десять лет, после описываемых мной событий я, тогда уже женатый и имевший двух сыновей, получил на улице Некрасова трехкомнатную квартиру. Сельхозпоселок к тому времени снесли и на его месте, на площади около пятидесяти гектаров возвели новый микрорайон. На улице Леонида Беды построили среднюю школу, и мой старший сын пошел в нее учиться. А в соседнем со школой доме поселился и жил до самой своей безвременной смерти Владимир Мулявин, руководитель ВИА «Песняры». Но - это личное и не имеет прямого отношения к данному рассказу. Проходили месяцы. Городские власти уговаривали евреев освободить проезжую часть. Предлагали варианты. Все предложения и варианты евреями отвергались. Постоянно отряжались ходоки в Москву, которые заваливали иностранные посольства жалобами на произвол городских властей на невозможность отправлять свои религиозные потребности, на притеснения и пр. Продолжалось все это больше года и кончилось совершенно неожиданно для всех. В октябре 1973 года египетские арабы штурмом взяли линию Барлеева и форсировали Суэцкий канал. Буквально на следующий день после этого приехали дорожные службы, снесли часть забора, освободив полностью проезжую часть и пешеходный тротуар возле нее. Возникшую в заборе брешь забили все теми же полусгнившими досками. В таком "урезанном" виде синагога профунциклировала еще лет восемь, после чего была уже окончательно снесена вместе с сельхозпоселком, освободив место под строительство нового жилого микрорайона. Из евреев никто даже не пикнул, никаких ходоков в Москву никто не отрядил, поток еврейских просьб на выезд в Израиль прекратился, а многие из тех, кто перед этим подал заявление на такой выезд, стали спешно забирать обратно свои заявление. Правда, продолжалось это недолго. Духу у арабов надолго не хватило и буквально через десять дней они привычно ударились в драп. Евреи опять обнаглели, стали качать права, но и белорусские власти, получив боевой опыт обращения с этой публикой, были уже не те. Лично я тогда уже понял, что основная сила еврея в его нахальстве и в полной уверенности, что он умнее всех на свете. Но в этом же заключается и слабость. С евреем нужно поступать по правилу ДДД. Уступи ему дорогу, пусть прет. Держись подальше и наблюдай, чем все закончится. Можно даже подыграть ему, еврея это вдохновляет. Он теряет осторожность и это ускоряет процесс, приближая роковую развязку. Классический пример: товарищ Сталин такую тактику применил в процессе противостояния с товарищем Троцким и всей ленинской гвардией. Те его посредственностью считали. Товарищ Сталин им не возражал. До самого, что ни на есть конца. Вот, написал я этот рассказ, и мне показалось, что чего-то в нем не хватает. Подумал немного и понял, не хватает художественного вымысла. Описаны одни голые факты, словно в протоколе. Беда в том, что воображение у меня развито слабо, и измыслить ничего я не могу. Но, недаром я всю свою жизнь прожил в Минске среди евреев. Там, где не хватает фантазии, поможет изворотливость. Во время описанного мною противостояния между еврейской диаспорой и городскими властями мы, лица славянских национальностей, с интересом наблюдали за происходящим. Иррациональность поведения детей Сиона удивляла нас и заставляла строить различные предположения. Одно из них я высказал в разговоре с соседом, предположив, что у евреев в той части двора, который перегораживает улицу, хранится какой-нибудь священный тотем еврейского народа: возможно ковчег с кусочком обрезанья Иисуса Навина. Но сосед цинично высмеял меня, сказав, что у них там располагается туалет типа сортир, с дырой и евреи и еврейки справляют туда нужду, когда их припрет. Вот вам, господа, предмет выбора. Не совсем вымысел, но факт двойного толкования, пища для фантазии. Выбирайте то, что вам больше нравится. А я, наконец-то, могу поставить точку.