Попасть в Театр на Таганке в 1969 году было непросто. Но мне повезло: на работе распространяли билеты, и среди них оказалось два на «Антимиры». Правда, не дешёвые и «с нагрузкой» в Театр Советской Армии, но зато и конкурентов не было. Купила и стала думать, кого «осчастливить». Вспомнила, что один симпатичный молодой человек, с которым делали лабораторные работы в институте, тоже мечтал о Таганке. Позвонила, приглашение было восторженно принято.
Начало спектакля в 12 часов дня. Пришла заранее, чтобы походить по фойе, всё рассмотреть, проникнуться тем особым ощущением, которое возникает в театре. Стою, жду. Мобильников тогда не было, а ближайший автомат оказался неисправным. Прождала до 11.58, в последнюю минуту продала "лишний билетик" приезжей девушке, которая чуть не разрыдалась от радости, – и вбежала в зал, когда уже погасили свет. Даже программу купить не успела, думала сделать это в антракте, но спектакль шёл два часа без перерыва. Уже потом узнала, что в программе дважды упоминался Владимир Высоцкий: как автор музыки и как актёр.
Молодой, но уже известный по «подпольным» записям, он первым появился на сцене, и по залу волной пронеслось: «Высоцкий! Тот самый?» Его уже знали в лицо по фильму «Вертикаль», только там он был с бородой и выглядел старше. Но, когда зазвучал знакомый голос, сомнений не осталось:
Баллотируются герои!
Время ищет себе герольда.
Слово всем – мудрецам и дурням.
И тут же зазвучала музыка, и к актёру подключился хор:
Дышит время, разинув урны
Избирательные и мусорные.
Микрофоны и объективы
Всё фиксируют объективно –
Это будет не эпатаж,
А протокольный репортаж!
То, что происходило на сцене, не было похоже ни на один спектакль, которые мне случалось видеть. Позднее это назвали возрождением поэтического театра. Одинаково одетые, как единая команда, актёры. Калейдоскоп сюжетов, необычная музыка, удивительное световое оформление…
Честно говоря, творчество Андрея Вознесенского было мне не так близко, как, скажем, Евгения Евтушенко и Роберта Рождественского. Но в исполнении Владимира Высоцкого, Валерия Золотухина, Вениамина Смехова и других актёров, чьих имён я тогда не знала, знакомые стихи, дополненные музыкой, а порой и ставшие песнями, становились мини-спектаклями. Маршировали роботы, которым «некогда думать, некогда», плакала в автомате девочка, ощутившая «первый лёд телефонных фраз», исповедовалась перед смертью Мэрилин Монро, а «кот, как радиоприёмник», ловил зелёным глазом мир. Спектакль прошёл на одном дыхании, и вот уже последняя сцена, и все участники произносят хором заключительные слова:
Мир – не хлам для аукциона,
Люди мы, а не имярек.
Все прогрессы реакционны,
Если рушится человек.
Не знаю, побывал ли потом в Театре на Таганке мой институтский знакомый. Вечером выяснилось, что он не пришёл, потому что перепутал дни недели. А я после спектакля перечитала некоторые стихи Андрея Вознесенского. Любимым поэтом он для меня всё-таки не стал, но многое в его творчестве стало более понятным.