Посвящается моей жене
Вере Александровне Макаровой
Предисловие, написанное перед публикацией.
Предлагаемая к прочтению повесть «Мнимые числа» написана мною уже давно, осенью 2005 года и немного дополнена в 2007 году. В ней я постарался рассказать читателю о жизни своего поколения, родившегося после Великой Войны. Признаюсь, сама идея написания такого произведения владела мной не менее двадцати лет. И все эти годы я придумывал различные эпизоды будущего повествования, но в те времена не было компьютеров, и хотя я пытался печатать эти отрывки, по сути дела маленькие рассказы, на машинке или писать их от руки, но все равно дело двигалось плохо. Наконец, освоив компьютер, я неожиданно для себя начал писать эту повесть заново и через три месяца она была у меня готова. При работе над ней мне приходилось вспоминать ситуации и отношения людей, бывшие в середине шестидесятых - конца семидесятых годов, и стараться показать существовавшую тогда картину повседневной жизни, совершенно не украшая, не умаляя и не увеличивая её достоинств и недостатков.
Знакомые, которым я давал почитать эту повесть, говорили мне, что такая повесть заинтересует читателя и её можно издать. Но для этого нужны были деньги, а их у меня как не было, так и нет. Обращаться к кому-то за помощью я не решился, вот и хранилась эта повесть у меня в компьютере и «в бумаге» до лучших времен. Но я все равно считаю, что намеченное мной дело сделано - повесть существует, а, значит, доступны читателю мои мысли, чувства, и воспоминания о тех, безусловно, дорогих мне годах молодости.
Однако сразу хочу подчеркнуть: у героев повести нет прототипов, с которых бы я их писал, совпадения могут быть, без них никуда не денешься, но они случайны. Кроме того, главного героя совершенно не следует отожествлять со мной – это совсем другой человек, это собирательный образ: его черты, поступки и события взяты из жизни, в том числе из жизни моих знакомых и друзей, и в малой части, конечно, и из моей.
И последнее, повесть написана уже достаточно давно, за это время многое изменилось, но переделывать или корректировать её я не стал. Повесть стала за это время своего рода историческим документом: в ней мои мысли и комментарии соответствуют тем еще совсем недавним годам середины нулевых годов 21 века, и потому она, как это, ни будет громко сказано, уже принадлежат Истории.
Вступление.
Который год после завершения летнего сезона Александр Ильич чувствовал избыток свободного времени. Ему, жившему все лето на даче и каждый день ездившему на работу, трудно снова привыкать к тому, что не надо, поглядывая на часы, стремиться завершить в срок неотложную работу и бежать на автобус. Затем ехать на автовокзал и, в как всегда переполненном автобусе среди постоянных попутчиков добираться до своей «загородной резиденции», где он никогда не сидел без дела: держал в полном порядке огород, что-то мастерил и даже умудрялся «пробежаться» в лес за грибами.
В те дни, когда работы было много и Александру Ильичу приходилось задерживаться, он ехал следующим рейсом, тогда времени для работы на даче оставалось совсем мало, но все равно что-то, пускай по мелочи, он успевал сделать. Вообще, он любил работать и любил результаты своего труда, всегда отслеживал изготовление спроектированных им узлов и деталей, беспокоился, если случалась задержка в производстве, и был рад, когда видел, что все получилось, как он задумал.
В выходные дни приезжала на дачу его семья, а так как основные, требующие срочного выполнения работы были сделаны, то они устраивали себе маленький отпуск: можно было поспать подольше, погулять и посидеть вечерком у самовара.
Он любил вечера, когда после трудового дня находится часок свободного времени и можно наблюдать за тем, как большое солнце заходит за лес, как начинает смеркаться и, наконец, как в небе, с начала несмело, а потом все ярче и ярче загораются вечные звезды. В такое время вспоминалось теперь уже далекое-далекое детство, давно ушедшие из жизни родители и близкие люди, накатывала волна тихой грусти. Вспоминалось, как раньше вечерами раздавались в деревне крики играющей детворы, ближе к закату шло через деревню огромное нескончаемое колхозное стадо, где-то за околицей тарахтел трактор, а потом, управившись с делами, собирались у дома местного гармониста местные жители и устраивали маленькие посиделки. Примерно через час, деревня засыпала, и в ночной тишине были слышны гудки плывущих по Волге пароходов да фырканье лошадей, пасущихся на выгоне у реки. Теперь деревня вымирала: не засевались поля, лет двадцать назад упразднили ферму, а остатки стада перевели на центральную усадьбу, еще раньше не стало лошадей. После перестройки на сельское хозяйство вообще махнули рукой, и местному населению и без того малочисленному негде стало работать, и сейчас осталось в деревне с десяток постоянно живущих людей, в основном пенсионного возраста. Летом приезжали из города дачники, привозили детей и внуков, но осенью снова деревня пустела.
А сегодня не надо никуда спешить, Александр Ильич специально немного задержался на работе, хотя в этом и не было особой необходимости, и по пути с работы пошел дальним путем через парк.
Было еще относительно тепло для начала октября, стояла та редко бывающая не каждый год осенняя пора, когда казалось, что остановилось время: проглядывало солнце, над Волгой совсем по-летнему кружились чайки, невольно думалось, что так будет еще очень долго.
Сколько лет ходит он этим парком: поднялись и состарились деревья, но почти не меняются заволжские дали, также плывут корабли и течет к далеким городам река Волга. Раньше здесь, на месте парка, был учебный полигон, находившейся рядом воинской части: землянки, ходы сообщения, стрельбище - здесь учились новобранцы перед уходом на фронт. Война не дошла до этих мест, но город, и особенно заводы, сильно бомбили. Потом полигон закрыли, и в детстве Саша со своими сверстниками, как и все дети, родившиеся послевоенной порой, здесь играли в войну. В начале шестидесятых годов все сооружения полигона сровняли и устроили парк, затем и воинскую часть перевели в другое место, а здания, где она размещалась, передали институту, главный корпус которого располагался в старой части города, и стал уже для него тесен. Других высших учебных заведений в Верхневолжске не было, и учился там Александр Ильич, или просто Саша Тихонов, на вечернем отделении долгие шесть лет. Эти годы, вернее первые три года, он считал самыми трудными в своей жизни.
Александр Ильич остановился и долго смотрел на давно знакомый пейзаж: на окрашенную осенью в желтые тона листву заволжского парка, на одноэтажные домики Заволжья, на мост через Волгу, на далекую, лежащую вниз по течению часть города, с едва различимыми линиями электропередач и громадами элеваторов.
Он любил этот город, город, где он родился, где прошла его жизнь. Родной город, родной дом, друзья детства – все это навечно осталось в его памяти. И пусть давно уже нет того дома, на бывшей городской окраине, где прошло детство Александра Ильича - сейчас на этом месте микрорайон однотипных «хрущевок», но стоит ему закрыть глаза, и он снова видит перед собой тихую поросшую травой улицу, тесовые заборы, лавочки у ворот, дедушкин дом. Кончалась улица какими-то бесконечными огородами, где сажали картошку, а дальше, в низине, росли кусты ивняка, потом начинались поля, за ними, где-то уже довольно далеко, километрах в двух, на небольшой возвышенности была видна деревня с интересным названием Нескучное, а за ней снова тянулись поля и синел далекий лес.
В этом городе, быстро разросшемся во времена первых пятилеток и после войны, было множество поселков, построенных рядом с новыми заводами, а в каждом поселке - свой центр с Дворцом или Домом культуры, магазинами, школами. Часть этих поселков находилась рядом с городскими кварталами, но иногда их отделяли деревни, вошедшие в городскую черту, а то и просто поля, садовые участки и лесопосадки. Было в этих маленьких городских поселках кроме разнообразия, какое-то очарование, какой-то своеобразный уют, присущий небольшим городкам. А центральная часть города с монументальным, величественным Собором, стройной изящной колокольной, множеством купеческих особняков сохранила, несмотря на прошедшие времена и утраты, свою неповторимую самобытность и красоту.
Множество речек, а то и просто небольших ручьев впадало в Волгу в черте города, и по весне, в конце мая по их берегам везде цвела черемуха, и пели соловьи. Самой большой рекой была Смородиновка, быстрая и чистая в верховьях и спокойная в городской черте. Несколько мельниц стояло на ней в давние времена, а сейчас река обмелела, и только в весенний паводок по ней можно было покататься на лодках.
Вспомнились Александру Ильичу различные годы его жизни. Не все удалось, не все получилось, так как он хотел, но всегда вспоминалось лучшее, и даже в самые лживые времена девяностых годов, когда нормально мыслящему человеку было тошно от окружающей его фальши и обмана, были в его жизни часы и минуты счастья, и сейчас вспоминались они, эти светлые островки времени.
А раньше… А раньше была жизнь, надежды, встречи, любовь, дороги, друзья, учеба в институте, а еще раньше было время, когда после окончания техникума так неожиданно быстро закончилась его юность.
Александр Ильич снова посмотрел на отливающую бирюзой волжскую воду, и вспомнились ему мысли и чувства, с которыми он вступил тогда во взрослую жизнь.
Как тогда все хорошо начиналось! Весной окончен техникум, и теперь ты уже специалист, пускай еще молодой, зеленый и неопытный. Но окружающий огромный мир уже раскрылся, распахнулся перед тобой настежь - это уже не замкнутый техникумовский мирок, добрый и теплый, как родительский дом. Теперь ты не студент техникума, а работник коллектива громадного завода. Ты уже взрослый. Свежий ветер надул паруса кораблей жизни, и вчерашние выпускники техникума, плывут теперь в дальние дали, взрослея и набираясь опыта с каждым новым днем. Впереди большая жизнь в великой могучей стране, работа, такая интересная и нужная, вокруг множество друзей. Сколько путей, дорог будет тобой пройдено, сколько городов, а может быть и стран тебе доведется увидеть. Все еще впереди…
От автора. Тогда, в конце шестидесятых годов, Советский Союз достиг вершины своего могущества. Я говорю это так потому, что считаю величием государства период, в котором соединяются стабильный быстрый экономический рост, наличие сильной армии, оснащенной современным отечественным вооружением, духовное единение большинства народа, культура, отражающая надежды и помыслы страны и народа, и, конечно, руководство страны, заботящееся о процветании своего государства. Все эти качества в той или иной степени были присущи тому времени.
…Потом, спустя пятнадцать – двадцать лет, когда между СССР и США будет создано равенство по видам вооружения - создано за счет неимоверного напряжения всех сил страны, СССР, дряхлеющий вместе со своим вождем, уже превратится в больное, требующего коренных реформ государство, но, увы, не найдется в Стране человека, способного их грамотно разработать и провести.
А тогда, в середине шестидесятых годов, безграмотного, не понимающего что требуется Стране, и совершенно не представляющего последствий своей политики, Хрущева, сменил деликатный спокойный Брежнев. Умный, знающий свое дело Косыгин наметил проведение первоочередных реформ. А Стране так нужны были последовательные продуманные реформы, их надо было проводить, имелось время и запас прочности государства на исправление возможных ошибок; был честный трудолюбивый, талантливый, привыкший к любым свершениям и лишениям народ. Те реформы, которые в дальнейшем с блеском будут проведены в Китае, можно было еще с большим успехом провести в СССР. События в Чехословакии напугали руководство СССР, заставили свернуть даже малейшие намеки на реформы – как бы чего не вышло, а простой народ думал: «чего им там, в Чехословакии, не хватает, ведь мы им все время помогаем».
Нам не вернуться в прошлое, но с высоты прожитых лет видны просчеты, как людей, стоящих у руля государства, так и наши собственные.
Этот период конца шестидесятых годов двадцатого века был спокойным временем в истории России: стал забываться Карибский кризис, когда мир был поставлен на грань всеобщей страшной войны; война во Вьетнаме была где-то далеко и в ней противник СССР увяз очень надолго; булавочные уколы от Китая, погрязшего в «культурной» революции, были просто несерьезны; а в Стране росли новые города и заводы, засевались поля, строились дома, рождались дети.
Да, это было спокойное время, время полное надежд…
Глава первая. Экзамены.
Во время учебы в техникуме Саша еще не определился, не решил, надо ли учиться дальше: после его окончания можно стать рядовым технологом или конструктором, знающим свое дело, или мастером, или начальником участка, можно даже быть простым грамотным рабочим - техника идет вперед и квалифицированные кадры нужны везде. Но, окончив техникум, он понял, что трудно остановиться, если учеба тебе удается и нравится сам процесс познания. О том, что надо учиться дальше и получить высшее образование говорил Саше его отец, ему, успевшему накануне войны окончить техникум, а затем служившему в армии авиационным техником, не довелось получить высшее образование - причиной были последствия ранения, полученного на войне. И хотя десять лет назад он поступил на вечернее отделение института, и даже поучился два года, но ухудшение здоровья вынудили его бросить учебу.
Отец пользовался уважением на работе, его ценили за добросовестность, за умение вникнуть в любой возникший производственный вопрос и дать ему неожиданное, но всегда правильное решение. Он всегда старался довести до исполнителя поставленную задачу и реальные сроки ее выполнения. В трудных ситуациях при невыполнении поставленной задачи спрашивал он всегда строго, но никогда не повышал голос на подчиненных, разбирался в истинной причине невыполнения для того, чтобы подобные случаи больше не повторялись. Таков был Сашин отец, что-то похожее было и в Сашином характере.
Саша по распределению поступил в один из конструкторских отделов завода и быстро привык к работе и новому доброжелательному коллективу. Правда, порой чувствовалось отсутствие старых друзей и подруг. На работе коллектив состоял из людей, старше его лет на пять, а познакомиться с молодежью, работавшей в соседних отделах, он пока не успел.
В тот год стоял теплый, можно даже сказать, жаркий август, а ему опять надо готовиться к экзаменам, тем более что многое забылось. Вечерами Саша уходил в кухню, садился за учебники, а за открытым окном жил своей жизнью город: играла музыка на танцплощадке, раздавался девичий смех, стучали чьи-то каблучки, гуляли люди. Уходило лето…
Саша глядел в окно, и ему невольно вспоминалась учеба в техникуме, промелькнувшая как один день: экзамены, всегда успешно сдаваемые, защита курсовых проектов, практика на заводе, вечера и КВНы. Вспомнились друзья по совместной учебе: Слава Баринов, Гена Максимов, Витя Петров…
Ярким впечатлением была поездка на юг, тогда после окончания первого курса руководство техникума по договоренности с местным совхозом организовало в Краснодарском крае в районе Анапы летний трудовой лагерь, где студенты занимались уборкой помидоров, огурцов, ранних сортов яблок. Жили в армейских палатках, ходили купаться на озера, пару раз ездили на море. Вечером сидели у костра и под гитару пели песни. Саша вспомнил, как были красивы лица девчонок в свете костра.
Вспомнил, как встречался тогда с девушкой, милой и скромной, стеснявшейся быстрого рассвета своей женственной красоты, вспомнил ее гладкие темно-русые волосы, глаза, похожие на спелые вишни, черные вразлет брови, милые веснушки, вспомнил, как после отбоя они тайком от всех стояли под теплым южным небом, смотрели на звезды и целовались. Это были первые несмелые и неумелые поцелуи, это была чистая светлая любовь, первая любовь в их жизни.
«Таня-Таня, как все тогда было прекрасно…»
По возвращению с юга они некоторое время встречались, пока однажды, проводив Таню после одного из вечеров до общежития, где она жила, и, оставшись с ней наедине в ее комнате, Саша не повел себя излишне смело. Потом, осмысливая случившееся, Саша, чуть не избил своего дружка, хвастуна по части его встреч с девчонками, посмеивающегося над Сашей в части его скромности в отношениях с Таней и посоветовавшему ему проявить инициативу. Да и вся смелость заключалась в том, что Саша стал гладить колени Тани и немного (а этого так хотелось!) позволил себе поднять руку несколько выше.
Ему бы надо было извиниться на следующий день, наверняка Таня бы его простила, но чувство ложной гордости оказалось сильнее.
Затем у Тани появился другой поклонник, парень из пригорода, учившийся на дневном отделении института, с которым она некоторое время встречалась. Саша смотрел на эти встречи с ревностью и с беспокойством за Таню.
Прошла зима, и однажды в конце марта Саша решил навестить своего старого приятеля, Женьку Рудакова, перешедшего учиться в другую, более престижную, школу с «углубленным», как тогда говорили, изучением английского языка. Дома его не было, Женькина мать сказала, что он еще не приходил с уроков, и Саша, благо была хорошая погода, решил заглянуть в школу, где тот учился. Светило солнце, с крыш звенела капель, на солнечной стороне улицы давно уже стаял снег - и город, и дома, и люди казались Саше прекрасными. Прямо у входа в школу Саша столкнулся со своим другом, коренастым плотным парнем, чуть ниже среднего роста. А рядом с ним шла – Саша застыл на месте – стройная высокая девушка ослепительной неземной красоты. То ли весна так подействовала на Сашу, то ли он не встречал раньше такого типа красавиц, но он остановился и не мог сказать ни слова. Женька, увидев своего друга в таком обалдевшем состоянии, усмехнулся и представил их:
- Знакомься Саша, это моя одноклассница Аля Данилова, а это Саша - мой друг с самого детства. У нас в школе спектакль решили устроить, вот мы и репетировали на английском - в пьесе мы с Алей Ромео и Джульетту играем - у нас с Алей с английским языком лучше всех в классе.
Тут Саша невольно улыбнулся: он представил себе, как они будут выглядеть на сцене. В его понятии Ромео должен быть стройным худеньким юношей, почти мальчиком, а Джульетта – чуть ниже его ростом такая же стройная, почти невесомая. Саша как будто видел и чувствовал, что их Любовь, большая, ни с чем несравнимая Любовь, должна заполнять все окружающее влюбленных пространство и они, два таких маленьких хрупких человека, должны, как будто в невесомости, парить в этом почти осязаемом светлом облаке. В их любви должны отражаться все лучшее, что есть на нашей Земле: солнечный свет, неоглядный морской простор, шелест весенней листвы, ширь полей, мерцание вечных звезд, красота древних городов…
Конечно, это было Сашино представление о Любви Ромео и Джульетты, но может быть, это представление относится ко всем влюбленным Земли?
Ребята остановились и перекинулись парой фраз, Аля попрощалась и пошла домой, Саша, как зачарованный смотрел ей вслед.
- Как тебе «моя возлюбленная», правда, очень хороша? Она ни с кем не встречается, иди, если хочешь, догони ее, - посоветовал Женя, уловив взгляд Саши. - Иди, иди, не стесняйся!
А у Саши бешено стучало сердце, и он не знал, что ему сейчас делать.
- Да, иди же…
Саша шел по улице, стараясь скорей догнать девушку.
- Аля, я могу проводить тебя?
Огромные необычного разреза глаза снова загадочно посмотрели на Сашу.
- Конечно можно, но я собиралась зайти в книжный магазин, а потом поехать домой – я живу за Смородиновкой у самого станкостроительного завода.
«Вот почему я тебя не встречал раньше, - подумал Саша, - это далековато от моего дома и я почти не бываю в этом районе, только как-то раз ходил на танцы в тамошний Дом культуры».
- Я редко бываю в ваших краях, разве что на концертах во Дворец культуры вашего завода бываю, туда часто хорошие артисты приезжают.
- Да, таких Дворцов культуры не очень много по стране, даже в Старославле такого нет, хоть он и центр области. А в эту школу тоже из-за английского, как Женя, перешла?
- Да, в школе, где я до девятого класса училась, учителя английского языка не очень сильные, вот и пришлось перейти.
- А я вот в техникуме учусь, через два года закончу, потом в Армию.
- Мне отец тоже предлагал к вам в техникум поступить, мы даже документы подали, но я подумала и сказала «нет». Хочу быть врачом, попытаюсь в московский институт поступить.
- Там конкурс большой, а может быть в старославский институт лучше попробовать?
- Туда пойду, если в Москве не поступлю.
Они шли по городу, а окружающий мир, казался Саше еще прекрасней - весна, эта светлая звонкая весна, была во всем: и в синеве неба, и в лужицах на асфальте, и в ворковании голубей, и в лицах прохожих.
Они стали встречаться. С Алей Саше было очень интересно – она много знала, и ему даже было иногда неудобно, что в некоторых вопросах архитектуры, литературы, и даже истории она знала больше его. Чтобы не выглядеть некомпетентным, Саша стал много читать. Весной и в начале лета они с Алей ездили в областной центр, древний Старославль и другие старинные города области. Для Саши было открытием многое из увиденного, он даже не представлял себе раньше, как много интересного находится в их области. Жаль, что Аля сначала готовилась к выпускным экзаменам в школе, а потом к вступительным, поэтому времени для встреч и поездок было очень мало.
Но тогда, той весной они любили гулять по прекрасной волжской набережной Старославля, где под теплым волжским ветерком уже шумели листвой липы, и сидеть на скамейке, на знаменитой Стрелке при впадении в Волгу другой реки – это было их любимое место. Оттуда было хорошо видно, как по Волге плыли корабли, синел дальний лес. Это место увековечено во многих кинофильмах того времени.
«Нам бы встретиться года на два раньше!» - мечтал Саша, и тут же вспоминал о Тане.
Саша был очень корректен с Алей. Расставаясь, он долго держал в своих руках ее ладони и смотрел в загадочные волшебные глаза, но почему-то так и не решился ее поцеловать.
В середине июля Аля уехала в Москву поступать в институт и несмотря ни на что действительно поступила. Потом они полгода переписывались, Саша в своих письмах довольно популярно описывал свою жизнь со всеми более-менее значительными событиями, Аля хвалила его, говоря, что такие зарисовки для нее очень интересны и посоветовала писать статьи в местную газету, что Саша и сделал. Несколько его заметок о городской жизни, об учебе в техникуме, о проходивших концертах были опубликованы, и Саша тот же час их переслал Але. В своих письмах Аля писала о своей жизни в Москве, об учебе в медицинском институте, о том, как много времени ей приходится тратить на дорогу.
Вечерами, сделав уроки, Саша любил сидеть у себя на кухне и слушать по радио «Маяк». За окном в темноте осенний ветер обрывал последние листья с тополей, стучал давно надоевший дождь, а Саша представлял себе, что сейчас в Москве Аля, может быть, тоже слушает музыку и смотрит в окно на громадный город. Ее облик стоял перед ним – казалось, что она здесь, совсем рядом.
«Как только мы вновь встретимся - обязательно ее поцелую…» - мечтал он.
Саша рассчитывал, что на октябрьские праздники Аля приедет домой, но она осталась в Москве. В письме она написала о том, как была красива в эти дни Москва. Саша очень тосковал и собрался съездить к ней на денек в воскресенье, но из-за сдачи курсовых проектов откладывал поездку со дня на день. А потом подумал, что их встреча будет совсем недолгой:
«Живет она в общежитии, значит, меня туда не пустят, надо ждать, когда Аля выйдет. А может быть у нее свои дела. Куда они пойдут? А может быть ей надо готовиться к сдаче срочной курсовой работы? Наверняка она очень занята. Ну, увижу ее, что от этого мне станет легче?»
В конце концов, Саша решил, что скоро все равно будут каникулы, и они встретятся.
Родители Саши, зная об их отношениях, не вмешивались, но однажды отец, как будто между делом сказал Саше:
- Любовь - это как огонь, а расстояние – как ветер, если любовь большая, то ей не страшны расстояния, а слабый огонь даже ветерок может погасить.
Так оно и случилось, Аля, приехав на зимние каникулы, деликатно дала Саше понять, что он для нее остается теперь только в качестве хорошего друга. Они еще раз встретились уже следующим летом, опять в компании теперь уже бывших одноклассников. Аля стала к тому времени настоящей москвичкой: много говорила о московских театрах, об увиденном на выставках, об интересных людях, с которыми ей довелось встретиться. Саша тогда пожалел, что пошел учиться в техникум - ведь он тоже мог поступить в московский вуз.
А тогда зимой, после отъезда Али, Саша быстро успокоился и особо не жалел, что все в их отношениях все так получилось:
«Значит не судьба нам быть вместе, а, впрочем, очень хорошо, что я ее встретил – в наших отношениях все было чисто и светло, а та весна была нашей весной, нашей прекрасной неповторимой весной».
После случившегося Саша был близок к примирению с Таней: они вели себя так, как будто между ними ничего и не произошло: как и прежде, сидели рядом на соседних партах, обсуждали новости с друзьями на переменах и даже пару раз танцевали на вечере. Таня уже давно перестала встречаться со своим «студентом», а Саша после того, как Аля после каникул уехала в Москву, тоже был свободен. Сейчас все зависело от того, кто сделает первый шаг, но Саша все не мог простить Тане ее встреч с другим.
«Вот, если бы Таня после того вечера ни с кем не встречалась, - рассуждал Саша, - все было бы просто: подумаешь, поругались – помирились, но с другой стороны я же встречался с Алей, и даже гордился, что такая красавица была рядом со мной. Значит, Таня может мне этого не простить, скажет: «Иди к своей москвичке». Это она может».
Мели февральские метели…
Пришло время, и группа, в которой учился Саша, пошла на завод для прохождения производственной практики. Громадный завод поразил их: по сути, это был город в городе со своими улицами, небольшими площадями, даже скверами - здесь, не зная, как куда пройти, можно было заблудиться. Их «раскидали» по нескольким местам, хорошо еще, что все они попали в цеха, связанные с их специальностью, а именно, в сборочные и испытательные. Саша стал работать мотористом в испытательном корпусе, а Таня комплектовщицей в сборочном цехе. Теперь они виделись совсем редко: Саша работал по шесть часов в четыре смены, а Таня в основном работала в день. А Сашу все равно, несмотря ни на что, тянуло к Тане, и он старался в свободное от работы время как бы невзначай зайти в цех, где работала она, чтобы увидеть ее, перебросится парой слов. Кто знает, может, если бы они работали в одном цехе, то опять бы начали встречаться.
А работа тем временем увлекла Сашу: ему было поручено выполнение хоть и не особо ответственных работ, но все равно он чувствовал, что и от его труда зависит, хоть и в малой мере, и качество, и сроки проведения испытаний двигателей.
Общение с рабочим коллективом также многому научило: это были люди разных возрастов и разных интересов. В этом чисто мужской компании можно было услышать и полезный хозяйственный совет, и любопытную житейскую историю, и свежий анекдот. Саша навсегда запомнил этих людей и, если потом встречал кого-либо из них, то всегда тепло здоровался и перекидывался парой фраз - Саша чувствовал, что и они его не забыли.
На первомайские праздники Саша попытался пригласить к себе на дачу ребят и девчонок из своей группы, надеясь, что и Таня поедет вместе со всеми, но у всех нашлись свои дела, да и Таня уехала на побывку домой в свой город. В результате Саша остался дома, сходил, чтобы убить время, на демонстрацию, и уже собирался ехать к родителям на дачу. Настроение у него было паршивое, а за окном там временем для создания праздничного настроения у жителей города гремели оркестры и из репродукторов неслись песни «о Родине, о Партии». Тут раздался звонок у двери - это пришел его приятель и школьный товарищ Олег Алексеев, учившийся после школы в педагогическом училище.
- Сашка, хорошо, что ты никуда не уехал, давай, надевай фрак, гладь шнурки и пойдем, - с порога сообщил он.
- Куда и зачем?
- В гости к девчонкам из нашей группы. Понимаешь, у нас же почти женский коллектив: в группе только трое парней, а один не пришел. Пошли!
- А ничего, что я там у вас никого не знаю?
- Не знаешь – познакомишься. Пошли!
Оказавшись в кругу симпатичных, милых девчонок Саша растерялся, и долго не мог отдать какой-либо из них свое предпочтение - все были хороши. Его приятель тоже находился в аналогичном состоянии, да и девчонки тоже растерялись.
В следующий выходной они все опять встретились у кого-то на даче - так и появилась дружная веселая компания. Потом они вместе ездили в выходные на природу с палатками, ходили на концерты, отмечали праздники, об них даже писали (с Сашиной подачи) в местной газете и ставили в пример городской молодежи.
Таня часто встречала их в городе, и Саша чувствовал, что ей не нравиться видеть его в окружении подруг.
Время тогда не шло, оно летело, и быстро, очень быстро наступила пора подготовки к диплому и его защита. Для работы над дипломными проектами части студентов их группы выделили аудиторию, находившуюся в дальнем конце коридора последнего этажа техникума. Тогда и произошел случай, когда Саша чуть было, не помирился с Таней.
Вечером после окончания консультации Таня осталась, чтобы почертить, пока никто не мешает, затем, чтобы немного отдохнуть присела на подоконник и стала смотреть в окно на город: начинало смеркаться, зажигались огни, падал снег. В это время Саша пришел с завода, где знакомился c технологическим процессом сборки узла, являющегося прототипом для его дипломного проекта, и решил оформить увиденное в пояснительной записке. Оказавшись наедине с Таней, он смутился, Таня тоже молчала. Саша стал делать записи и, обдумывая фразы, невольно посмотрел на Таню. Как она была хороша на фоне темнеющего окна! Александр Ильич до сих пор сохранил ее образ в своей памяти: Таня сидела в пол оборота к окну, черные волосы, тоненький в полоску свитер, прекрасно подчеркивающий ее стройную талию и тугую девичью грудь, стройные ножки в небольших зимних сапожках.
А снег пошел большими, крупными хлопьями, Саша встал, он хотел подойти к Тане и тихо обнять ее.
- Почему ты не подошел раньше? – спросила бы Таня.
- Прости меня, – сказал бы Саша.
- Я давно тебя простила.
Они бы долго смотрели в глаза друг другу и еще дольше бы целовались.
И была бы впереди у них целая жизнь: совместная работа на заводе, радость рождения первенца, годы учебы на вечернем отделении в институте, рождение второго ребенка, новая квартира, радость за успехи детей, их свадьбы, внучата…- все это могло быть.
Почему Саша не встал и не подошел к Тане, хоть на пять минут раньше. Но тут, в тишине коридора раздались чьи-то шаги, смех и в аудиторию вошли его знакомые девчонки: вечная хохотушка блондиночка Люба Скворцова и самая серьезная из девичьей компании Наташа Токарева, Саше временами казалось, что он ей нравиться, да и он сам частенько на нее заглядывался. Не обращая внимания на Таню, они стали укорять Сашу, что он совсем забыл коллектив, и пора подышать свежим воздухом, а потом посидеть в гостях, подхватили Сашу и, не слушая его возражений, увели на прогулку. Это было так неожиданно, что Саша успел только с порога попрощаться с Таней. Как им удалось пройти через вахтера и найти Сашу в громадном почти пустом здании - неизвестно. Выйдя из техникума, Саша оглянулся на окна аудитории, где только что он был вместе с Таней, в нем никого не было видно. Снег прекратился, немного подморозило, на небе высыпали яркие февральские звезды. Через полчаса Саша под предлогом, что забыл тетрадь, вернулся, но Таня уже ушла. Больше случаев для примирения с Таней не было. После защиты дипломного проекта она уехала по распределению на завод, расположенный в крупном волжском городе.
Прошел выпускной вечер, Саша сразу пошел работать. Подружки из училища поступили на работу. Уехал по распределению в один из сибирских города Слава Баринов, как он говорил: «за туманом и за запахом тайги».
Гена Максимов, окончивший техникум с красным дипломом собрался поступать в военное училище. Витю Петрова, который был чуть постарше, в начале апреля забрали в армию, да и Саша буквально через две недели после поступления на работу тоже получил повестку в военкомат. Мать всплакнула, отец пожелал отличной службы.
Был конец апреля, после пасмурной, прохладной погоды вдруг стало тепло и солнечно. Саша представлял, как хорошо сейчас за городом: блестит в ручейках весенняя вода, оживает лес, цветет ива, скоро прилетит кукушка и своим криком известит о конце холодов и начале такого долгожданного после зимних холодов, мая. Говоря честно, сейчас в этот период времени, идти в армию Саше совсем не хотелось.
«Уж бы лучше осенью, на работе бы поработал, освоился, сдал бы экзамены в институт, а потом уже можно и в армию, - так было бы лучше», – прикидывал в уме Саша, сидя в военкомате, в очередях то к одному, то к другому врачу.
По коридорам сновали работники военкомата с пачками дел призывников: была горячая пора весеннего призыва; могучая, готовая стереть в порошок любого противника Армия получала пополнение. Через полгода эти молодые ребята будут уже обучены, воспитаны, станут единым коллективом, способным решать любые поставленные руководством Страны задачи.
Такое понятие как «дедовщина», появившееся в Армии с начала шестидесятых годов, после того, как «великий» реформатор Хрущев разрешил служить в Армии «с целью перевоспитания», лицам, отбывшим срок в тюрьме, уже пустило свои неистребимые корни в армейскую среду. Однако пока это явление проявлялось пока только во вспомогательных частях, и почему-то в Группе войск, расположенной в ГДР.
«Но, с другой стороны, сейчас лучше пойти, а то осенью, будет тобой какой-нибудь «молодой» командовать, да и приду раньше, сумею за лето к экзаменам подготовиться. Да, лучше сейчас!» – решил, наконец, Саша, разглядывая от нечего делать плакаты, развешанные на покрашенных зеленой масляной краской стенах военкомата.
Очередь двигалась быстро – практически все ребята были здоровы. Оставался терапевт, и затем распределение на комиссии по родам войск - Саша совсем не сомневался, что будет служить в авиации: их техникум являлся надежным поставщиком авиационных техников и других специалистов для службы в этих войсках.
Из кабинета, где приходило распределение по родам войск, вышел знакомый парнишка, и толи довольный, то ли нет, сообщил ребятам:
- Иду в артиллерию. Буду гонять из-под пушек лягушек!
Никто даже не улыбнулся – у всех были свои уже взрослые заботы.
Саша шагнул за порог кабинета терапевта. Пожилой врач что-то дописывал в очередном деле и отдал его ожидавшему уже прошедшему осмотр призывнику.
- Послушаем, так – так, дышим глубоко, а теперь повернитесь спиной! А теперь еще лицом ко мне.
Саша смотрел на лицо терапевта:
«Сколько людей прошло через его руки, а надо ведь каждого принять, сколько вдохов легких и ритмов сердец услышал он сегодня!»
- Теперь проверим давление.
Саше вдруг показалось, что врач чем-то озабочен.
- Давление у Вас великовато. Не курите? Есть ли при ходьбе одышка? Нет - прекрасно!
Врач спрашивал Сашу: болел ли он ревматизмом, не было ли каких осложнений на сердце?
- Вам нужно пройти обследование, сейчас я Вам выпишу направление.
Саша вышел в коридор, еще не поняв, что служить в армию он сейчас не пойдет. Также стояли или сидели вдоль стен призывники, также сновали из двери в дверь работники военкомата, также висел на стене плакат «Готов к защите Родины», но что-то произошло.
- Что такой грустный? – спросил Сашу будущий артиллерист.
- Отправляют на обследование.
- Ну, ничего, осенью возьмут.
Через неделю Саша прошел обследование в стационаре, где у него обнаружили незначительные отклонения в кардиограмме. Уже потом Саша вспомнил, что года два назад на уроке физкультуры, чтобы получить пятерку он отжимался до такой степени, что ему стало плохо. Он не пошел на следующий урок, отлежался дома, а через два дня был осенний кросс. Стояла прекрасная погода, солнце проглядывало через пелену облаков, листья уже опали, и в лесу было торжественно и тихо, Саша любил такие соревнования, но, чувствуя, что с сердцем не все в порядке, пробежал неважно. Дня два он чувствовал сердцебиение, а затем все прошло.
«Надо было беречь себя, - тогда ругал себя Саша, - что из того какую отметку по физкультуре он получил».
В военкомате Саше дали отсрочку на год, и сказали, что через год он снова пойдет на мед. комиссию. Затем в течение трех лет Саша проходил обследования, но улучшения не наступало, потом его оставили в покое до окончания института, и, наконец, призвали на какие-то краткосрочные сборы - так и закончилась, не начавшись, его военная служба.
… За окном незаметно стемнело, теплая августовская ночь покрыла город.
«И вот снова, как четыре года назад надо сидеть за учебниками, повторять давно забытые темы, решать задачи! – Саша очнулся от воспоминаний. – Пойду я лучше спать!»
Надо сказать, на волне эйфории, наступившей после окончания техникума, Саша слегка, несерьезно отнесся к подготовке к экзаменам - почитал вопросы, посмотрел свои тетради по математике и физике, пролистал учебники: «Что мне бояться, ведь в техникум был конкурс семь человек на место, и то ничего, поступил, а здесь на вечернее отделение конкурс маленький - только сдай экзамены, хоть на тройки, и ты студент!»
Кроме того, ему до сих пор было очень жать времени, потраченного на подготовку к экзаменам для поступления в техникум. Тогда целый июль, прекрасный теплый июль, когда его друзья, оставшиеся после восьмого класса учиться в школе, ездили компанией за город, жили на заводской базе отдыха, катались на лодках, впервые назначали свидания, он, не поднимая головы, готовился, повторял не один раз экзаменационные вопросы. Саша перерешал все задачи по всем учебникам и пособиям, а на письменном экзамене по математике поторопился, и при решении одной из задач не заметил быстрого, всего в два действия, способа ее решения, а пошел более долгим путем. В результате он получил четверку, и хотя остальные предметы он сдал на отлично, но недовольство собой осталось.
Постепенно в техникуме он научился схватывать задания на лету и думать над их решением самостоятельно и, как правило, находить верный выход. И вот сейчас его беспокоили только несколько вопросов, содержание которых в техникуме не проходили: преподаватель математики из-за недостатка времени дал их на самостоятельное изучение и не включал в экзаменационные билеты, конечно, в результате эти темы никто не учил и не знал. А недостаток времени объяснялся очень просто. Тогда их, студентов второго курса, по чьей-то глупости, осенью отправили на работы в колхоз, находившийся в другом районе, километров за сто от дома. Осень тогда стояла сырая, работы в колхозе были организованы плохо, навыков к работе у ребят не было, поэтому и пользы от них было мало. Бытовые условия также оставляли желать лучшего - всё время они ночевали, несмотря на наступившие холода, на сеновале, но зато кто-то красиво отчитался наверх об организации уборки урожая. О том, что вместо четырех полноценных месяцев в семестре студенты будут учиться только два с половиной и программа их обучения будет сокращена в ущерб их знаниям, считалось само собой разумеющимся, и никто из городского, а может быть и областного руководства, об этом, и не задумывался.
От той поездки осталось в памяти живописная, холмистая местность, чистые сосновые леса, поля, деревни, церкви и штили колоколен, разбросанные по широкой долине реки, а за которой начиналась возвышенность, похожая на горный хребет. Всегда вспоминалась встречи с Таней, жившей с девчонками из их группы в соседнем доме небольшой деревни, и грустная трогающая за душу, песня «Там, где сосны, где дом родной…» из фильма «Большая руда». Тогда, они вдвоем, отстав от группы, возвращались домой из кино поздним осенним вечером, почти ночью, по старой извилистой вымощенной булыжником дороге, проложенной еще в незапамятные времена между двумя старинными русскими городами. Холодало, и над дорогой среди высоченных «екатерининских» берез светились громадные колючие звезды, так непохожие на те южные звезды, под которыми прошло их первое лето.
Как долго потом они стояли на крыльце дома, где жила Таня, как не хотелось им тогда расставаться…
После завершения приема на дневное отделение наступило время сдавать экзамены вечерникам, как всегда в технических вузах - это была математика. Выйдя из дома по дороге на консультацию, Саша увидел у соседнего подъезда симпатичную девушку: простое голубое однотонное платье подчеркивало ее стройную плотную фигурку, светлые с каштановым отливом волосы были коротко подстрижены по последней моде. Почему Саша на нее обратил внимание, наверное, просто, как на нового человека у своего дома.
Во дворе у главного корпуса института под старыми запыленными кленами стояли группки абитуриентов, ветер приносил запахи железной дороги, было жарко. Саша встретился со знакомыми, в основном бывшими выпускниками техникума, поговорили о работе, о прошедшем лете - о предстоящем экзамене говорить никому не хотелось. Наконец они вошли в гулкое наполненное летним теплом здание института, внешний, а, особенно внутренний вид которого, по сравнению с родным техникумом, оставлял желать лучшего.
«А ведь нам здесь учиться столько лет!» - подумалось многим. О том, что сюда еще надо поступить – думали, как об уже свершившемся!
Нашли аудиторию, в которой должна быть консультация и вновь Саша столкнулся в дверях с симпатичной незнакомкой и уловил ее заинтересованный взгляд. Началась консультация: преподаватель довольно долго и нудно объяснял условия экзамена, главное, что Саша запомнил - это нельзя списывать.
Было скучно. Со стороны железной дороги слышались гудки паровозов - казалось, будто они собирались в дорогу и звали с собой, но, заранее предчувствовали, что на их призыв никто не откликнется. Из окна соседнего дома раздавались мелодии начала шестидесятых годов, потом бодрый голос певца предложил кому-то, вероятно, своей любимой, «искать меня по карте», прозвучали позывные «Маяка» и радио умолкло.
Саша смотрел на незнакомую девушку, увиденную им у подъезда дома и сейчас сидящую через парту от него, любовался ею, и думал, о том, как бы ему с ней познакомиться:
«Вот было бы здорово, если бы мы учились в одной группе, вместе бы ходили на занятия, вместе шли бы домой, встречались бы в свободное время!»
Консультация, наконец, закончилась, и Саша незаметно отстал от приятелей и дождался девушку у выхода. Знакомство состоялось на почве предстоящей сдачи экзаменов и соседства. Выяснилось, что зовут девушку - Ольга и она приехала, после окончания школы из соседнего города к тете, устроилась работать, и теперь будет сдавать экзамены, как и Саша. Тетя сейчас уехала к ним в гости, и Ольга живет у нее одна и готовится к экзаменам.
… Как-то так само получилось, что домой пошли они длинной дорогой через старые кварталы города, где в зелени начинавших дичать садов дремали старинные особняки, и разговорились, будто давно-давно были знакомы. Казалось, что, они будто ждали этой случайной встречи. Так доверительно с человеком, с которым только что познакомился, Саша не говорил никогда. Саша рассказывал о своих поездках и путешествиях - ему было что рассказать. Кроме поездки в Анапу Саша бывал у родственников в Новгороде и Ленинграде. А прошлым летом после производственной практики, заработав немного денег, они с Витей Петровым ездили в Крым, где отдыхали «дикарями» и побывали не только в Ялте и Алуште, а также в Феодосии, Судаке, Керчи - очень интересных и в те времена мало посещаемых широкой публикой местах, живя на одном месте три-четыре дня.
Ольга была в Прибалтике, там, в военном городке у нее жили родственники, бывала в Риге и очарована ее улочками, древними соборами, непривычной для жителей центральной России архитектурой.
Почему она приехала сюда в Верхневолжск, поступать в институт: город, в котором она родом в связи со строительством крупного металлургического завода сильно разросся, но из высших учебных заведений там был только педагогический институт.
Так незаметно вышли они на Волгу, постояли на набережной, посмотрели на плывущие корабли, прошли по аллеям парка, по которому сейчас идет Александр Ильич, и, расставаясь у подъезда дома, решили, что обязательно (обязательно!) встретятся после сдачи экзаменов.
…Первый экзамен письменный экзамен Саша сдал чудом - как назло попалась задача по теме, которую он не знал, еще одну задачу он решил с грехом пополам, в результате получил тройку, чем и был очень доволен. Ольгу он видел мельком сразу после экзамена - она ему улыбнулась, он хотел подойти к ней, узнать, как дела, проводить домой. Однако тут, как потом оказалось, кстати, встретил приятеля, рассказавшего Саше, что на устном экзамене будет разбор ошибок, допущенных в письменном экзамене, поэтому надо хорошо подготовиться и обязательно решить эти задачи, иначе можно не сдать устный экзамен. Пока они обменивались мнениями, Оля ушла, но ничего в этом страшного не было - они ведь договаривались встретиться только после сдачи экзаменов. Увидев свою фамилию и фамилию Ольги в списке, абитуриентов, выдержавших первый экзамен, Саша успокоился: всё пока идет хорошо, только надо серьезнее готовиться.
Второй устный экзамен по математике Саша долго вспоминал, да иногда до сих пор видит во сне, как кошмар. Надо же такому случиться, что одним из вопросов билета оказалась тема о мнимых числах, которую они в техникуме совсем не проходили, а в учебнике об этом было сказано две строчки, что отвечать, если ничего не знаешь? Хорошо еще, что ответ на другой вопрос Саша знал: как будто случайно, буквально перед уходом на экзамен прочитал о нем в учебнике…
Было душно, стукало открытое окно, перекликались паровозы, во дворе ветер гонял пыль и сухие листья.
«Вот и все, прощай мечты об учебе, теперь придется готовиться целый год, - ругал себя Саша за плохую подготовку к экзамену, но пока экзамен еще не провален, надо взять себя в руки, надо собраться с мыслями, надо что-то делать!»
Саша присмотрелся к сдаче экзаменов: экзамен принимают три преподавателя: две женщины и один мужчина - к кому идти? Сначала Саша хотел идти сдавать к мужчине: всё мужская солидарность, авось проскочим, но тут от одной из женщин, принимающих экзамен, той, от которой чаще всего уходили девочки со слезами на глазах, он услыхал слова, обращенные к одному из абитуриентов. Смысл этих слов состоял в том, что, человек, окончивший техникум, может быть ценным студентом.
Саша еще раз попытался вспомнить, что ему известно о мнимых числах, изложил свои скромные знания на черновике и уже собирался идти отвечать к первому освободившемуся экзаменатору, как тут, прислушавшись к ответу на дополнительный вопрос мужчины-экзаменатора, понял, что речь идет как раз о мнимых числах. Саша слушал ответ абитуриента, затаив дыхание. Паровозы, как будто сговорившись, замолчали. В это время строгая экзаменаторша отошла к дальнему раскрытому окну и там закурила сигарету.
Боясь упустить даже слово, Саша написал ответ на вопрос, еще раз прочитал написанное, и собрался отвечать.
В это время экзаменаторша кончила курить, и, подойдя к своему столу, спросила:
- Кто готов отвечать?
«Пойду к ней, в самое пекло, если не сдам, значит, не сдам!» - Саша быстро вскочил – будь что будет - и сел напротив.
Четко, не говоря лишних слов, которые могли показать его поверхностное знание вопроса, он рассказал о мнимых числах. Видно было, что принимать экзамены женщине надоело, и поэтому лаконичность и четкость ответа ей понравилась, однако она стала задавать дополнительные вопросы по нерешенной задаче письменной работы первого экзамена. Тут Саша, накануне перерешавший все задачи на эту тему, выступил с блеском, да так хорошо, что нарвался на вопрос:
- А почему не решили сразу?
Ответ на заданный вопрос у Саши был готов: он ответил, что изучал математику давно, два года назад, и многое забылось.
На что последовал вопрос:
- Где изучали?
- В техникуме, - был ответ Саши.
Так Саша неожиданно для себя получил четыре по предмету, сдать который даже на тройку было для него удачей.
Озадаченный сначала поиском выхода из сложившейся ситуации, а потом успехом, свалившимся на его голову, Саша совсем упустил из виду, как сдавала экзамен Оля.
В зале ее не было, в коридоре тоже, Саша зашел к ней на квартиру, хотя Оля и не велела этого делать, но там никого не было.
Погода начинала портиться - небо заволакивала пелена низких облаков.
На консультацию по физике Оля не пришла, Саша еще раз зашел к ней домой, тоже безрезультатно. Однако не было времени для раздумий: надо было сдавать экзамен по физике. Вероятно, получилось так, что Саша попал в счастливую струю, потому что в числе экзаменаторов, принимавших экзамен, он увидел свою школьную учительницу по физике.
В школьные времена он почти всегда участвовал в олимпиадах, а по физике даже однажды занял скромное, но все равно призовое третье место по городу. Поэтому к кому идти сдавать экзамен у Саши вопроса не возникало. Мельком посмотрев подготовленные ответы на вопросы экзаменационного билета, физичка спросила: «Какую отметку поставить?»
На что Саша ответил, что достаточно и четверки, которую он тут же и получил. Чтобы не вызвать подозрений у окружающих в том, что они знакомы, сделали вид будто Саша отвечает на вопросы билета, а на самом деле немного поговорили о школе, о том, где и как Саша учился, где сейчас работает и расстались довольные неожиданной встречей.
На консультации перед сдачей экзамена по литературе старенький преподаватель, с грустью осмотрев значительно поредевший зал, прямо сказал, что главное написать без ошибок. Саша, кажется, даже уловил в его словах просьбу.
Накануне экзамена по литературе погода испортилась - всю ночь шел сильный холодный дождь, было ясно, что кончилось лето и тепла больше не будет.
…По доске написаны темы сочинений: «Образ Катерины в «Грозе», «Маяковский и революция» и «Лирика Лермонтова». Саша посчитал, что писать сочинение по двум первым темам просто неинтересно, а Лермонтов ему всегда нравился. Саша любил перечитывать «Героя нашего времени», был очарован описанием природы, тем более он был в окрестностях Тамани, видел отроги Кавказских гор, и, конечно, видел море. А стихи Лермонтова он вообще считал волшебными! Поэт рассказывал об окружающем мире так талантливо, что казалось, читатель находится рядом с ним и видит и отблеск зари на вершинах засыпающих гор, стоит под звездным небом на песчаной, еще хранящей дневное тепло, дороге, или в середине жаркого полдня отдыхает на краю поля в тени берез. Как Лермонтов мог простыми, казалось бы, обыденными словами показать окружающий мир и его красоту! Саша стал набрасывать план сочинения и понял, что всю лирику Лермонтова за отведенное для сочинения время он просто не в состоянии должным образом описать, ему даже стало жалко, что времени так мало.
«На чем же мне остановиться, - думал Саша. - Ну, конечно же «Парус»!
За окном стучал дождь, осень, медленно не спеша, шла по земле России. Саша посмотрел на серое без просветов небо, на мокрые деревья, но ему казалось, что он находится в другом солнечном мире полном тепла и света, набегает морской прибой, кружатся чайки, а там далеко в бирюзовом просторе на границе неба и моря - загадочный белый парус…
…Сочинение Саша написал на отлично, причем это была единственная пятерка по литературе на вечернем отделении. Позже Саша узнал, что старичок-литератор переписал это сочинение и зачитывал его своим школьным ученикам в качестве примера.
В середине сентября состоялось собрание студентов, поступивших на вечернее отделение. Вновь Саша находится в зале, где совсем недавно он сдавал экзамен по математике, но нет здесь Оли, и Саша почему-то чувствует за собой какую-то вину. Может быть, если бы Саша не подошел к ней тогда, ей достался бы другой билет, и она сдала бы экзамен, да и Саша не мучался бы со своими мнимыми числами.
- Ольга уехала домой, - так сказала ее тетя, когда вчера он зашел узнать, что же случилось.
На просьбу Саши дать ее адрес она ответила, что напишет письмо Ольге и посоветуется можно ли его давать. Честно говоря, Саша был оскорблен таким ответом, ведь Олина тетка знала его давно, с тех пор, когда они въехали в этот дом.
Осень вступила в свои права, похолодало, низкое солнце светит в окна, после утренников стали желтыми клены, гулко кричат паровозы.
«Зря пошел я на это собрание», - думает Саша.
За столом президиума сидят ректор, декан вечернего отделения, секретарь приемной комиссии и еще какие-то представители руководства института.
- Я поздравляю вас с поступлением в наш институт, - говорит ректор, оглядывая зал. - Я с глубоким уважением отношусь к людям, совмещающим работу и учебу, но знайте, это тяжелейший труд, вам придется во многом себе отказывать и у вас совсем не будет свободного времени. Это будут очень трудные годы. Я, конечно, хочу, чтобы вы все без исключения через шесть лет окончили институт: в этом и состоит задача преподавательского состава, но главное зависит от вашего отношения к учебе, от ваших способностей, от вашей решимости учиться. Помните, что вам нельзя ни на день позволить себе расслабиться.
Поймите нас, нам очень трудно в моральном плане отчислять студентов, особенно с вечернего отделения за неуспеваемость, нам очень жаль этих людей, поэтому я прошу вас, тех, кто не уверен в своих силах - уйдите сейчас, поверьте, так будет легче и вам и нам!