Мы знаем эту картину, как “Явление Христа народу”…
Мало кому известно, однако, что картина эту Александр Иванов должен был написать… ну, говоря современным языком, как студенческую дипломную работу. Тогда любой живописец, посланный для совершенствования своего гения в Италию за казенный счет, должен был отчитаться итоговой картиной.
Поразительно, но тогда получается, что Иванов этот самый «диплом» писал двадцать лет!
Эту цифру называют всем, кого экскурсоводы приводят в зал, где и вывешено это огромное – пять с половиной на семь с лишним метров! – полотно.
Мы головой киваем, но не даем себе труда задуматься над простой вещью: вы можете представить себе, что двадцать лет вы каждое утро просыпаетесь с мыслью об одном и том же, засыпаете – с этой же мыслью. Рисуете десятки эскизов, портретов, типажей, мучительно расставляете мысленно фигуры на еще не существующем полотне… И это все одна и та же картина. Это ж с ума сойти!
В судьбе “Явления…” все необычно. Павел Третьяков, основатель галереи, все двадцать лет мечтал, чтобы эта работа оказалась в его коллекции. Но – напрасно. Картину Иванов писал по заказу Академии художеств и поэтому только академия могла ее заполучить. Там он ее и выставил в 1858 году со всеми эскизами.
Эскизы, между прочим, знатные. Их лично мне интереснее рассматривать, чем саму картину. Для одной из фигур купающихся Иванову позировал Николай Васильевич Гоголь. На набросках он разный. Сперва художник нарисовал друга спиной к Христу (и, говорят, это был момент, когда Гоголь начал «Мёртвые души»), а потом - лицом к Христу (классик как раз закончил великую свою поэму).
На этом приключения с картиной не заканчиваются. Сперва ее привезли в Москву в Румянцевский музей (мы знаем его как Дом Пашкова), но она туда не влезала! Пришлось строить специальный павильон.
Когда в 1925 году Румянцевский музей закрыли, полотно передали в Третьяковку. Но и там его негде было выставить. Так что возвели специальный зал. Такой чести не удостаивалась ни одна из картин собрания галереи. Да, пожалуй, и вообще ни одна в мире. Даже великая “Джоконда” висит в Лувре чуть ли не в проходном коридоре.
“Явление Мессии” затмило все, что написал Иванов. Впрочем (это чисто мое мнение и дело вкуса), надо сказать, что остальные его картины – скучны. Хотя и исполнены великолепно. Ну вот вы знаете, картину «Приам испрашивает у Ахиллеса труп Гектора» или «Иосиф в темнице истолковывает сны царедворцам фараона»? “Аполлон, Гиацинт и Кипарис”, и «Явление воскресшего Христа Марии Магдалине»? А некогда знаменитую “Беллерофонт отправляется в поход против Химеры”?.. Они, конечно, замечены были современниками, отмечались медалями, но нам они ничего не говорят, даже названия читаются нынче экзотично. Осталось в мире шедевров только “Явление Мессии”.
Иванов свято верил, что искусство может переменить человека, сделать его лучше, возвышеннее. В этом смысле “Явление…” – абсолютно отточенное художником произведение: рабы, апостолы, римские солдаты, иудеи-книжники, все они замерли, чтобы оглянуться, всмотреться, увидеть того человека, которого Иоанн Креститель по одной ему ведомой причине только что назвал Мессией, Спасителем. И понимают, что с этой секунды меняется их жизнь, радикально, необратимо, но – в этой необратимости будет много доброй надежды.
Скорее всего, Иванов искал двадцать лет даже не сюжет и не композицию, а пытался понять, как ему показать эту надежду. Отсюда эти бесчисленные – триста! – эскизов к картине. Лица, взгляды, жесты, повороты тел, пейзажи… "Старался на лицах всех людей, с какими ни встречался, - говорил об этом Гоголь, - ловить высокие движения душевные". Ведь это очень трудно, а для многих художников просто трагично: отчетливо понимать, что знаешь, что хочешь сказать, а исполнить на полотне - не можешь.
Иванову исполнить понятое им однажды удалось.
Настолько, что когда он это сделал, жизнь потеряла для него смысл. Закончил картину он в 1857 году, привезя из Италии, выставил “Явление Мессии” в Академии художеств в Санкт-Петербурге в мае 1858 года, а умер в июле. Через несколько часов после его смерти Александр II лично купил картину за 15 000 рублей и подарил Румянцевскому музею. Император не посмел держать ее в своей личной коллекции – все-таки Мессия явился народу..,