Глава 5.
«Разными путями…»
Хлыст нервно бил по мягкому голенищу сапога. Мармидон, почтительно склонив голову, молча слушал, искоса наблюдая за рукой барона.
-Что значит «не нашли»?! – бушевал Лирис. – Ни костей, ни следов, ни свидетелей?! Куда она могла деться?!
-Собаки не взяли следа, - спокойно доложил управляющий. - Вернее, её следы вскоре перекрылись волчьими следами. Но, по-моему…
-Что? – Лирис выжидательно уставился на него. Выражение баронских глаз Мармидону не понравилось, но не ответить было нельзя.
-Если господин барон позволит мне высказать мой скромное мнение…
-Короче!
-Что Бог не делает, всё к лучшему, господин барон!
-Яснее!
-Ведьму лучше не задевать, господин… - и Мармидон невольно вздрогнул от резкого удара хлыстом по столу.
-Разве ты забыл, что я всегда добиваюсь, чего хочу? – вкрадчиво, почти ласково спросил Лирис. Мармидона окатила волна дрожи: этот тон своего господина он знал слишком хорошо!
-«Ну вот! – с тоской подумал он. – Сейчас начнёт мебель громить…»
-Разве ты забыл это? Ты, мой управляющий?
-Нет, господин барон, - молчать дольше было опасно. – Нет, конечно же, я это помню. Но этот случай неординарный! Вспомните, я рассказывал вам о тех, кто сталкивался с её матерью, с Марэн.
-Ну и что?
-Вспомните судьбу этих несчастных! Герцог Иридон умер калекой, в нищете и одиночестве; герцог Старг сошёл с ума и влачит жалкое существование; изуродованные тела барона Кейра и его личной охраны нашли в Северных Горах – у них была страшная смерть! А граф Радамир, околдованный этой ведьмой, так и сгинул где-то без следа и памяти…
-Дочь – не мать, Мар. И то, что могла мать, едва ли доступно дочери. Поэтому повторяю: я хочу, чтобы эта девушка стала моей! Я так хочу – и, клянусь, она станет моей!!
-Неизвестно, кто ее отец, мой господин, - покачал головой управляющий.
-Не важно, кто он! – Лирис чуть подумал. – Родители Марэн ещё живы?
-Мне ничего не известно о них, господин.
-Узнай. Кто, где, есть ли ещё дети… Что-то подсказывает мне, что она появится там. Не сейчас, но скоро…
-Но…
-Никаких «но»! – Взгляд Лириса швырнул Мармидона к двери. Бешеный взгляд. Кровавый. Человек с такими глазами не остановит удар, не задержит клинок к горла противника!.. А совсем рядом с рукой барона, на той же стене висит тяжёлый кривой меч-ятаган…
-Никаких «но», Мармидон! Отправляйся немедленно! И поторопись! Слышишь?
-Слушаюсь, господин барон, - пробормотал управляющий, выходя из кабинета. Сделав несколько шагов, он услышал за закрытой дверью короткий свист и грохот, и поспешил удалиться, гадая, чему же из обстановки не повезло на этот раз. Уж он-то лучше кого бы то ни было знал, как умеет рубить злой господин барон! Потому что, при всех своих недостатках и отвратительном характере Лирис был, к несчастью, превосходным бойцом. Бойцом «от Бога»!
*****
Близилась ночь, и предвещавшие её белесоватые прохладные сумерки прижимали к земле дневную жару. Трава вдоль тропы отяжелела от росы, изредка стряхивая её на обутые в открытые сандалии ноги. Из леса тянуло сыростью – и жизнью, и Рада только вздохнула, вспомнив об этом. Гаспи бежал рядом, по брюхо в мокрой траве – ему было жарко.
-"Скоро ночь", - сказал он, то ли напоминая Раде о том, что пора бы и остановиться, то ли тоскуя о вольной волчьей жизни.
-Эта земля жжёт мне ноги, - резко отозвалась девушка.
-"Ты же не босая!" – наивно удивился полуволк.
-Я хочу уйти подальше отсюда, чтобы не ощущать их страх и ненависть! Если понадобиться – я готова идти всю ночь!
-Неужели ты боишься? – произнёс голос Марэн, и призрак проявился перед дочерью.
-Нет, но… я не хочу ощущать это!
-Я не учила тебя этому, - задумчиво проговорила Марэн, - но мне и в голову не приходило, что ты так отреагируешь на чужие эмоции.
Рада не ответила, продолжая бездумно идти вперёд. Призрак плавно двигался над верхушками трав, мерцая уже знакомым серебристым свечением.
-Я не боюсь их, мама, - заговорила Рада. – Сначала мне было смешно, потом противно, а теперь – обидно. Неужели же люди могут ненавидеть себе подобных только за то, что они чем-то отличаются от них?!
-Они не «могут», - поправила мать, - они ненавидят. Вернее, только за это и ненавидят. А боятся – потому что не понимают. Не думала, что тебя это так заденет!
-Но ведь я такая же, как они…
-Ты?!! – Марэн расхохоталась, а Рада вздрогнула: именно так она представляла себе тот самый «сатанинский» смех!
-Мама…. – прошептала она.
-Ты – такая же, как они?!- воскликнула Марэн. В серых глазищах заплясали алые отблески. – Тогда вернись! Вернись в эту деревушку, пади ниц на церковном дворе, разрывая на себе одежду, отбрось в сторону Сайглер, сломай лук со стрелами – и проси прощения! Кайся во всех смертных грехах, прими очищение, отрекись от своего Дара, от меня, от Радамира, от Гаспи и Дагрета – от всего, что тебе ещё дорого! Рыдай и валяйся у них в ногах, отдаваясь на их сомнительную милость - и эта серость «простит» тебя, протащив по грязи деревенской улицы, привязанную за руки к лошадиному крупу, а потом продаст барону Лирису в обмен на покой своего стоячего болота. А может, тебе предпочтительней участвовать в изобличении какой-нибудь травницы или знахарки как ведьмы и вместе со всеми наблюдать, как она заживо сгорит в «очищающем пламени»?!
-Мама!
-Или ты радостно примешь позорную «милость», забитая камнями на кресте до полусмерти? Или добровольно отдашь себя в руки фанатиков, чтобы выть в огне, прикованная цепями к столбу? Ты – такая же как они?! Так, Рада?
-Я человек, мама! Как и они!
-Они? Они – не люди, усвой это раз и навсегда, дочь! Они – серая безликая масса, зыбучие пески, болото, которое засосёт и утопит, если ты не будешь сопротивляться! Неужели же ты так мало вынесла из моих уроков?
Рада снова немного помолчала
-Я усвою этот урок, мама.
-Тебе придётся привыкнуть к ненависти и страху, - чуть поспокойнее сказала Марэн. – Пусть и не сразу, но они везде будут появляться вслед за тобой. Тебе, как и нам с отцом, нет места среди этих... существ. Среди них, за очень редким исключением, нет тех, кого можно назвать людьми.
-Ты сказала – «за исключением». А где они?
Помедлив, мать пожала плечами.
-Не знаю. Но где-нибудь они должны быть. Даже в болоте иногда попадаются твердые кочки.
Призрак, колыхаясь, поднялся повыше, явно собираясь растаять, и мать, наконец, улыбнулась.
-Ты ещё совсем ребенок, Рада, и многого не понимаешь. Но поймёшь. Обязательно.
-Я рада, что мы поговорили, мама…
Марэн снова рассмеялась, и смех этот звучал некоторое время даже после того, как исчез последний отблеск серебристого свечения.
-"Здорово она тебя!", - заметил Гаспи. Полуволк привык к посещениям призрака и больше не шарахался от него, как это было в первый раз.
-А ну тебя! – весело отмахнулась Рада. У нее было такое чувство, будто мать только что помогла ей решить сложнейшую жизненную задачу. К ней вернулось привычное озорное настроение, и она неожиданно вспомнила отца Лейка. Ах, до чего же жаль, что ты уехал так рано, святой отец! Её внезапно окатила волна дрожи, так что она вынуждена была остановиться и опереться о ближайшее дерево. Образ отца Лейка вызвал в девушке странное, до сих пор не испытанное ощущение. Гаспи с тревогой заглянул ей в лицо – и зафыркал, уткнувшись носом в траву и подрагивая ушами. Рада рассержено тряхнула головой – и наваждение, или что там это было, исчезло, и решительно отправила дальше. Гаспи перестал смеяться и последовал было за ней, но остановился, принюхиваясь.
Ночной ветерок принес слабый запах дыма, к которому примешивался едва различимый, но очень знакомый человеческий запах. Полуволк сбил его, ткнувшись носом в траву, а потом снова поймал. И даже тихонько взвизгнул: она ведь только что думала об этом человеке!
Гаспи вприпрыжку пустился догонять Раду, которая успела отойти дольно далеко.
-"Здесь неподалёку костёр, - сказал он, забегая вперёд и преграждая девушке дорогу. – Ты можешь свернуть к нему."
-Можно подумать, ты не слушал нашего разговора!
-"Я слышал. Только вряд ли это кто-то из той деревни. А раз так – для него ты просто человек."
-А если ты ошибаешься?
-"Можно же посмотреть из кустов! Он один…"
-А это откуда?
-"Запах один. Пойдём, а? У меня скоро лапы отвалятся и я весь мокрый. Пойдём?"
Рада заколебалась. С одно стороны, Гаспи прав. Да она и сама устала. А с другой – Урания Дель всё ещё слишком близко.
-"Мы уйдём с первыми лучами солнца", - просительно сказал Гаспи, и Рада сдалась.
ххххххххххххххххххххххххххххх
«Неподалёку» оказалось шагах в двухстах от тропинки. Человек возле костра сидел совершенно спокойно, задумчиво глядя в огонь под булькавшим котелком. Левая рогатина постоянно заваливалась, грозя опрокинуть ужин в костёр, и человек терпеливо поправлял её. На нем была дорожная одежда, рядом, на камне, лежала сумка и аккуратно свёрнутый дорожный плащ. Сидел он к Раде спиной, она видела только тёмные волосы и тонкие, но очень крепкие руки: ветки незнакомец ломал без малейшего напряжения в плечах.
Рада невольно залюбовалась его неторопливыми уверенными движениями. Вот он берет толстый корявый сук, пальцы плотно обхватывают деревяшку у самых концов, руки и локти идут вниз, плавно и, кажется, совсем без усилия… и – тресь! – сук ломается посередине.
Гаспи недовольно ткнул девушку носом.
-"Ну, долго ты будешь тут стоять?!"
И Рада вышла на поляну. Человек обернулся на её шаги – и замер. Очередной сук выпал из разжавшихся пальцев и чуть не ударил его по ноге.
-Ты?! – только и смог выговорить он. Значит, всё правда! Напрасно он старался забыть её, вырвать из сердца, напрасно отказался от сана (тогда он считал это наиболее правильным!), напрасно ушёл из Урания Дель, нанеся этим своим… бегством! обиду учителю – всё напрасно! Бог – на её стороне… или на ИХ стороне?!
-Отец Лейк?! – ахнула, в свою очередь, Рада. – Что вы… ты здесь делаешь?
-Я… проходи к огню.
Рада послушно подошла, удивляясь собственному замешательству и на чём свет стоит ругая Гаспи.
-"Я знал, что тебе будет приятно увидеться с ним", - самодовольно заявил полуволк, развалясь возле костра.
-"Что?! Ах ты, лохматое чучело, комок шерсти, так ты с самого начала знал, что это он?!"
-"Знал, - прежним тоном подтвердил Гаспи. – Потому и позвал тебя. А чем ты не довольна?"
-"Ну, погоди, останемся мы вдвоём, я тебя…"
-"Осторожней, он смотрит!.."
Рада подняла голову. Отец Лейк… нет, уже не «отец», потому что ни один священник никогда не сменит рясу на мирскую одежду… в общем, он смотрел на неё со странным выражением боли и радости, а Рада глупо молчала, не зная, что сказать.
-Почему ты ушла из Урания Дель? – тихо спросил он, но девушке показалось – он хотел спросить о чём-то совсем другом.
-Они спалили сторожку, - так же тихо ответила она. – И если бы я задержалась там, мне было бы… в общем, они убили бы меня… наверное.
-Они давно боялись тебя, - сказал он, не спрашивая, а утверждая. Рада согласно кивнула.
-Страх, - глухо проговорил бывший священник. – Когда-нибудь он убьёт нас самих…
-Как тебя зовут? – неожиданно спросила Рада.
-Лейк, - чуть помедлив, отозвался он.
-Это имя тебе дали в монастыре. Но у тебя есть и другое, то, которым тебя назвала мать…
-Меня зовут Лейк, - повторил он, и Рада отступила, поняв что из каких-то соображений он хочет оставит себе ученическое имя. Ну, что ж, пусть так.
-В деревне говорили, что твой отец – сам Сатана, - нарушил молчание Лейк. Рада усмехнулась.
-У страха глаза велики, как известно. Мой отец был человеком из плоти и крови и носил графский титул.
-Был?
-Он умер. Его убили, давно… А твои родители? Кто были они?
Лейк пожал плечами.
-Я не помню их. С пяти лет я рос и воспитывался в монастыре Святого Воинства.
-А до того?
-Жил у каких-то людей… не помню. Потом, позже, я узнал, что отец никогда не видел меня, а мать умерла, едва успев назвать меня по имени.
-Что значит «никогда не видел»? Он умер, да?.. – и она тут же пожалела что спросила, потому что Лейк весь как-то напрягся и побледнел, хотя и ответил:
-Он просто не знал обо мне.
-Не понимаю…
-Они… не были обвенчаны, – неохотно проговорил он, нервно сжимая и разжимая кулаки. Проклятый Устав! Его вбили в Мирослава слишком хорошо. Не ответить на прямой вопрос – значит проявить неуважение к собеседнику, а не хочешь отвечать – не заводи разговора. А солжёшь… лучше б тебе не рождаться на свет.
-Они не были обвенчаны, - справившись собой, повторил он. – Они были вообще никем друг для друга.
-Прости, - Рада коснулась его плеча. – Я не должна была спрашивать, прости…
-Всё в порядке, - глухо отозвался он, пряча лицо.
-И потому ты не любишь своё детское имя? – осторожно спросила она. Лейк поднял голову, печально улыбнулся:
-Нет, просто сейчас я не имею на него права… да и на то, которым назвался – в общем-то, тоже. Пока я не сделаю выбора, я - никто. И, пожалуйста, не спрашивай больше! – умоляюще добавил он. – Пожалуйста!
-Хорошо, - Рада улыбнулась ему, - хорошо, я не буду…
Лейк закрыл глаза, чувствуя, как колотится сердце. Близость этой девушки была для него настоящей пыткой, в процессе которой священник и молодой полноценный мужчина драли его душу в клочья. И он с ужасом чувствовал, как священник мало-помалу начинает сдавать позиции!
И вдруг Рада вскрикнула. Лейк, вздрогнув, открыл глаза и увидел в трёх шагах от них, на расстоянии вытянутой руки от Рады, из травы с угрожающим шипением поднимается жёлто-чёрная треугольная голова.
Рада оцепенела. Несмотря на то, что она выросла в лесу, единственным существом, с которым она не могла договориться, была ядовитая змея. С ужами и веретеницами у неё был нейтралитет. Но ядовитых тварей она боялась. Конечно, в ее положении это было огромным недостатком… но что поделать!
Рада смотрела на змею, не в силах пошевелиться или даже вздохнуть.
-Не двигайся, - прошептал Лейк. И в этот момент на змею откуда-то из темноты прыгнул Гаспи. Прижал её к земле передними лапами и, вцепившись зубами в длинное тело у самой головы, поволок прочь.
Всхлипнув, Рада упала на грудь Лейку. Он, растерявшись, неловко погладил е по голове:
-Ну, что ты, всё закончилось… всё хорошо, успокойся…
Она прижалась к нему, словно испуганный ребенок, вздрагивая всем телом от пережитого. Лейк задохнулся, непроизвольно обняв её за плечи – и в тот же миг священник оказался на лопатках…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ