- А в Англии ты был?
- Был. И вот что больше всего меня там поразило. Англичане в корне отличаются от россиян по отношению к лесу. Россия практически вся покрыта лесом. Русские привыкли, что бы из окна их дома был виден лес. Им нравится ходить в лес за грибами, ягодами. Они из леса делают тысячи наименований различных изделий для строительства, мебели, бумаги, тары и многое другое. И если россиянин увидит, что кто - то срубает дерево рядом с его домом, он бежит в природоохранное ведомство с жалобой. Российские экологи, отталкиваясь от положения, что в составе воздуха должно быть не менее двадцати одного процента кислорода, а уровень его от двенадцати процентов опасен для жизни, всячески защищают лес, как они считают, от истребления. Ибо лес, по их мнению, является почти единственным источником пополнения кислорода в воздухе. Они считают, что лес по берегам рек регулирует уровень воды в них, способствует увеличению количества рыбы.
Под этим лозунгом им удалось убедить правительство страны в семидесятые годы запретить молевой сплав леса практически по всем рекам союза. Это резко ударило по объемам заготовки древесины, так как более ста двадцати миллионов кубометров ее заготавливалось зимой на болотистых местах. По замерзшим болотам лес свозился к рекам, укладывался в штабеля вдоль берега. Весной, в половодье, он сталкивался тракторами в воду и плыл в отсутствие дорог десятки, а порой сотни километров до запани. Здесь его выгружали на берег для дальнейшей транспортировки автомобильным или железнодорожным транспортом на перерабатывающие предприятия. А основную массу формировали в плоты и плотами доставляли на заводы, которые находились на берегах рек. Водный вид доставки леса был самым дешевым по сравнению с железнодорожным и тем более автомобильным.
А, кроме того, эти объемы леса заготавливались в болотистых местах, где полностью отсутствовали летние дороги и вывезти от туда лес, кроме сплава, не было никакой возможности. Не смотря на колоссальные экономические потери, правительство, под давлением экологов и общественного мнения, пошло на этот шаг.
В Англии, почему - то, все наоборот. Англичане веками привыкли видеть перед окнами своих домов луга и пасущихся на них стада овец и коров. Они считают, что если у них будет много мяса, молока, шерсти, они всегда, продав их, купят лес. И действительно, Россия еще с дореволюционной поры продавала им более миллиона кубометров пиломатериалов каждый год. И на вопрос: - А как же у вас с кислородом? Не мелеют ли их реки в отсутствие леса и водится ли в них рыба? Они недоуменно отвечают: - А при чем здесь лес? У нас все в порядке.
Рассказали такую историю. Сразу после Великой Отечественной Войны, еще до начала холодной, Сталин при встрече с Черчиллем сказал: - Вы англичане не правильно делаете, что не выращиваете лес. У вас хороший климат, лес будет расти в два раза быстрее, чем в СССР. Экономически это будет выгоднее, чем его покупать за рубежом. Если хотите, мы поможем вам его посадить и Англия, правда уже не при нас, убедится, что я прав.
Сталин дал команду и советские лесохозяйственники посадили в Шотландии, на севере Англии, на площади сорок восемь тысяч гектаров еловые саженцы. Прошло пятьдесят лет. При одной из поездок мне его показали. Лес действительно вырос высотой до двадцати - двадцати пяти метров, а в диаметре сорок – пятьдесят сантиметров. Это размеры, которые деревья на нашем севере Архангельской области достигают к восьмидесяти – ста годам. Сталин оказался прав, в Англии деревья растут в два раза быстрее, чем в России. Англичане в этом убедились, и теперь спрашивают:
- А что с этим лесом теперь делать? Ведь нужна специальная техника, специалисты, технология заготовки. Мы никогда не сажали лес и видимо сажать не будем. Будем его покупать. Теперь, после того как прошло тридцать с лишним лет после принятия постановления правительства о запрете молевого сплава на реках СССР, стало ясно, что никакого вреда рекам от сплава по ним леса молем не было. И даже наоборот – была польза. После окончания молевого сплава на всех речках проводилась зачистка затонувшей в процессе сплава древесины. Русла речек чистились, углублялись. В результате десятки лет речки хорошо себя чувствовали, в них водилось много рыбы, так как ее подкармливали всевозможные личинки, короеды, жучки из коры, сплавляемой древесины.
Сейчас большинство речек, по которым прекратили сплавлять лес, перестали существовать - пересохли, заросли и рыбы в них не стало вовсе. Сегодня никто об этом не вспоминает, не до этого.
А вот еще что запомнилось. Было это в феврале. Ночевали мы в гостинице, в центре Лондона. По программе завтра с утра у нас намечалась встреча на складе пиломатериалов одной фирмы в тридцати километрах севернее столицы. Мы проснулись, шел снег. За ночь его выпало примерно десять сантиметров. Довольные начали сборы к поездке: умылись, позавтракали. Тут приходит глава фирмы, к кому мы должны поехать и говорит, что поездка не состоится из–за большого количества снега, который выпал ночью. Мы подумали, что это шутка. Спросили - разве это снег? А он ответил, что для Лондона десять сантиметров снега, это катастрофа. Даже зимой в Лондоне не бывает снега. Никакой снегоуборочной техники у городских властей нет. Легковые машины выехать из гаражей не могут потому, что у большинства из них коробки передач автоматические, а они при таком снеге работать не могут.
Школы не работают. Большинство рабочих и служащих получили выходной. Вся жизнь в городе замерла. Одни довольные дети во дворах играют в снежки и лепят снежных баб. До сих пор, хотя прошло много лет и автоматические коробки передач автомобилей давно усовершенствованы, я их не воспринимаю, боюсь. Езжу на механической.