Мать отложила прочитанное письмо в сторону и сказала:
- Тётя Сима замуж вышла. На выходные она нам своего мужа привезёт знакомиться, так что порядок надо навести. Дядя Веня у нас в первый раз, надо, чтобы всё было чин-чинарём. Устраиваем генеральную уборку.
Ага, устраиваем. Распорядилась и исчезла. А мне полы мыть, половики трясти, стекла протирать. Кто он такой, этот дядя Веня, что ради него столько шуму-копоти?
В субботу к вечеру под окном скрипнул тормозами зеленовато-серый «козлик». Приехали. Свежеиспечённый муж тёти Симы, дядя Веня со странной фамилией Маленький, оказался высоким мосластым мужиком с красным лицом, русыми маслянисто-жирными волосами, мелкими, как будто сгрызенными, зубами и сиплым голосом. Как выяснилось, он работал водителем у директора районной типографии и мог иногда по выходным пользоваться казённой машиной по своему усмотрению.
Бабушка суетилась у буфета, обтирая полотенцем бутылку водки за 3-62 и расставляя стопарики, мать жарила яичницу, тётка вынимала из сумки какие-то свёртки.
Дядя Веня по-хозяйски сидел в торце стола, курил и в упор смотрел на нас с братом; его светло-серые глаза казались белыми на красном лице.
- А это что за население? – просипел он, оперев правую руку на колено. На тыльной стороне ладони синело вытутаированное восходящее солнце с надписью «Веня».
Мы стояли посреди кухни как «два тополя на Плющихе». Не знаю, что чувствовал Юрка, но мне казалось, что меня за какую-то провинность вызвали в учительскую и сейчас будут песочить. От нехорошего предчувствия на душе было муторно.
- Чего как пни торчите? Вас спрашивают! Как зовут-то, скажите, - фыркнула со смехом мать.
- Юра, - выдавил мой брат.
- Таня, - прошептала я.
- Как? Маня? – «не понял» дядя Веня. – Хорошее имечко! Ну и сколько тебе, Маня, лет?
- Таня меня зовут, - ещё тише сказала я. – Мне скоро двенадцать будет.
- Маня так Маня, я не спорю, - опять «не понял» дядя Веня. – И в каком ты классе? В пятом? Двойки, поди, приносишь?
- Хорошо учусь.
- Врёшь, небось! А ну, неси дневник! – под общий смех потребовал дядя Веня.
Я стояла, набычившись. Я никогда не вру! Слезы обиды уже кипели на ресницах.
- Неси-неси, - подхватила мать.
Я вынула дневник из портфеля. Стыдится мне было нечего: учебный год только начался, чистенький дневник ещё свежо пах типографской краской и в графах для отметок стояли, в основном, пятёрки. Да и вела я его старательно: ещё бы - до пятого класса никаких дневников у нас не было, только табеля, и мне нравилось, что мой первый главный школьный документ был в идеальном порядке.
Дядя Веня разочарованно пролистал аккуратно заполненные странички:
- Ну-ну! А здесь почему четвёрка? Исправить надо! Приеду в следующий раз, проверю! Смотри, старайся, ты же пионерка. Клятву-то пионерскую, поди, забыла?
- Помню.
- А ну, рассказывай!
- Не буду! - не выдержала я, выхватила дневник из клешнястых рук и, всхлипывая, убежала в комнату. На кухне захохотали.
- Ишь, соплюшка, хорохорится! – просипел дядя Веня.
Бабушка, видимо пожалев меня, громко, так чтобы было слышно в комнате, сказала:
- Танька – молодец, учителя не нахвалятся: и учится примерно, и общественную работу выполняет - староста в классе.
Я тихонечко скулила, забившись в угол кровати. Они все смеялись! Все! Почему? Ведь нет ничего забавного в том, что я помню пионерскую клятву, что у меня в дневнике только одна четвёрка! Противно было чувствовать, что тебя неизвестно за что выставляют на посмешище.
Юрка угрюмо утешил:
- Не реви. Он так пошутил.
***
Эта глупая проверка стала любимым развлечением дяди Вени, когда он приезжал к нам. К оценкам он придраться не мог – я была лучшей ученицей в классе, – цеплялся к мелочам: помаркам, замусоленным уголкам, незаполненным строчкам:
- Как это ничего не задавали? Такого быть не может, наверное, домашнее задание не делаешь, я вот поинтересуюсь у твоей классной руководительницы. Как её зовут? А фамилия? А где она живёт?
И я должна была отвечать, причём, вежливо: дядя Веня был гораздо старше и к тому же - гость. Народ смеялся, брякал рюмочками, закусывал, а я стояла посреди просторной кухни с портфелем в руках и ждала очередного вопроса, который незамедлительно следовал:
- Так. Дневник проверили. А где тетрадь по математике?
Это продолжалась до тех пор, пока бабушка не прерывала:
- Оставь девку в покое, Веня, еда стынет!
Я ненавидела его. Ненавидела его красное лицо, становившееся багровым уже после первой рюмки, прядку противных жирных волос, при каждом движении головы падающую на глаза, мелкие, прокуренные зубы, приказной тон его неприятного, скрипуче-сиплого голоса:
- Неси дневник!
Маленькие бывали у нас часто. Почти каждый месяц. Дядя Веня привозил ружьё и они уезжали с моим братом стрелять тетеревов. В воскресенье к вечеру гости отправлялись домой, и Юрка садился с ними в машину, чтобы прокатиться за околицу.
Ближе к весне моя кошка окотилась. Через три недели два очаровательных серо-голубых котёнка, выставив вверх хвостики-морковки, смешно ковыляли на неокрепших лапках по скользкому полу кухни, забавно фыркая, лакали молочко из плошки, сладко мурлыкали у меня на коленях, когда я сидела на диване и читала книжку. Бабушка ворчала:
- Отдай котят кому-нибудь, куда нам три кошки.
- Подожди, бабуш! Маленькие они. Подрастут – подружки заберут, - говорила я, втайне надеясь, что постепенно бабушка смирится с наличием в доме моих подопечных.
Тётя Сима и дядя Веня приехали, как всегда, в субботу. После ужина и традиционной пытки дневником, разговор взрослых перешёл на бытовые проблемы: как достать комбикорм для поросят да где купить мешок пшеничной муки.
Бабушка привычно вздыхала:
- Тут бы самим прокормиться, а Танька ещё живность расплодила. Тебе, Веня, кошку в дом не надо? Или знакомым каким?
- А давай! – весело подхватил дядька. – Два котёнка? Обоих заберём и в пять минут пристроим!
- Ну вот и ладно! – обрадовалась бабушка.
Вечером следующего дня я отправляла своих котят в дальний путь: нагрела для них на печке старую шапку, посадила в это гнёздышко тёплые серые комочки и прикрыла их сверху сложенной вчетверо байковой пелёнкой. Гости уже сидели в машине, когда я вынесла и осторожно передала тётке своё сокровище:
- Тётя Сима, они приученные, вы им ящик с песочком поставьте и кормить не забывайте, они ещё маленькие, им надо часто кушать.
- Не волнуйся, кошачья мать, будут жить как у Христа за пазухой, - ухмыльнулся дядя Веня, поворачивая в замке ключ зажигания.
Когда Маленькие приезжали в следующие разы, я подолгу пытала их, выспрашивая, как там поживают мои серые.
- Нормально! Выросли и уже мышей гоняют! – хором отвечали тётка с дядькой и почему-то громко смеялись.
Через пару лет мой брат признался мне, что в тот весенний день дядя Веня, выехав за село, привязал котят проволокой к телеграфному столбу и расстрелял их из ружья.
***
...Он давно умер. А я всё равно не могу его простить...
2005 г.