Содержание
Красная панама (Бася и чудо)
От груши до океана
Наладились
Король
Молоко с далекой улицы
Из шкуры молодого теленка
Давай гори
Чей клад
Соня, велл
Ночь пирата
Ветка по поле
Отличница и двоечник
Тарелки в елках
Но ведь я же люблю
Хрустальное
Тайно и явно
Чужие ландыши
Тарелки в елках
День рождения у. Баси не задался с утра. Ей уже тринадцать. Она подскочила по-школьному рано, не поленилась сбегать в огород, чтобы насобирать клубники. На листах еще было полно росы? ноги вымокли. Зато треугольные ягоды одна крупнее другой, в зернинках, точно лаковые, они пахли дождем, заморским конфитюром и пачкали пальцы розовым соком. Собрала ягоды, нарвала разноцветной космеи и карликовых георгин, их было полно за домом - поставила в вазу. Она хоть и привыкла что взрослые ничего не помнят, а все –таки надо какого-то чудесного момента, надо, надо…
В доме шел долгий ремонт, вся семья сгрудилась в деревянном домишке на хоздворе. Антоша торжественно уехал в спортивный лагерь на два месяца, чтобы его тут особо не угнетали на ремонте, папа, как обычно, пропадал на заводе, а мама костерила строителей по одному и всю бригаду в целом, давала им мощный разгон.
- Что это вы сделали в детской, что это за батарея? три секции на такую кубатуру. Да они померзнут у меня, как цыплята!. Вы ж мне обещали девять секций! И посмотрите, какие дыры под окном! Так не пойдет. В подвале опять ничего не сдвинулось. Пол зацементировать, стеллажи довести до самой картофельной ниши.
И после прочистки мозгов строителям Прокурорша уходиа в школу проверять школьную практику. Бася оставалась с Бабушкой Зайчиком, которая по-прежнему называла всех зайчиками. Даже пьяниц-строителей, которым варила лапшу на обед. «Идить, зайчики, снидать, бо стынэ». Небритые зайчики в забрызганных белилами робах живо подтягивались на хоздвор к большому столу на ящиках.
В то противное утро мама хотела посмотреть на строителей, но они вообще не торопились приходить, никого еще не было. После жаренья оладьев и чая, который пили на улице, мама велела переодеть новые босоножки на старые, пополоть кабачки и морковь, и сходить за сахаром. Груши падают, а они все никак не наладятся их варить. Бася надулась.
- Ты чего надулась?
- Так чего опять полоть, да полоть… У меня лето или концлагерь? У меня день рождения, между прочим.
- Когда?
- А-а. Забыла. А я цветы поставила, клубнику собрала- вон, целая кастрюля. Сама же говорила - утром свежую ягоду к завтраку….Как в усадьбе Обломовых…
- Да? Надо же, правда. Срочно поставь в холодильник. Ну что, тогда молодец. Поздравляю!– Мама скорчила такую рожицу, так щеки надула, что хоть стой, хоть падай. Называется - поздравила. Порывшись в сумке, протянула Басе денежку и велела купить торт:
-Позови свою Лару на чай!
-А вы с папой?
- А мы с папой вечером.
- А если не будет в хлебном, можно купить в ресторане? Ну… в кафе «Колос».
- Можно. Если не будет в хлебном. Но сахар все равно надо!
Засмеялась и пошла в школу, не надоела ей эта школа.
Бася грустно мяла денежку. Ветерок трепал доточенный синий сарафанчик, темно-каштановвую шевелюру. Торт - это хорошо, а кого позвать? Лето, все, наверно,
- А чого на нэи дывыться? Пидемо купувать, - постановила Бабушка Зайчик.
А хлебный был далековато, за рынком. Пока туда шли по жаре, Бабушка отдувалась: «Сами горы, та сами ж горы!» Торт оказался большой и круглый, в розами в решетчатой вазе, которая стояла на орешках. Ничего себе торт! Сахар был насыпан продавщицей в ситцевый мешочек с завязками. До кучи Бабушка купила ситро и шампанское. Так что из центра они шли медленно, но гордо.
А вот Лары и правды не было дома. Телефон был тоже отключен из-за ремонта.
В общем, праздновать было не с кем. И несмотря на то, что никто вроде не виноват, Басе было не по себе. Когда пришли на обед мама и папа, Бабуля выставила им не просто окрошку и кашу, но также торт и клубнику со сметаной. Это была немая сцена!
- Вы тут совсем перегрелись, - сказал, помедлив, отец.- Вот почему мне не хватает денег на шифер!
- А мне на сахар, - съехидничала мать.
Бася с Бабушкой захихикали, довольные.
-Три-четыре! - скомандовала мать. – Поз-дра-вля-ем.
-Я хотела поехать на базу… - начала мать.
- Но заведующая в отпуске, - договорил отец, - поэтому мы пошли на такой вариант номер один…. Покажем?
- Да нет, отнесем обратно.
- Ну, хватит! – забеспокоилась Бася. - Покажите хоть.
В коробке в синей бумаге плыли маленькие лодочки парчово-вишневого цвета, на черном каблучке. На низком, конечно. Разве они разрешат высокий. Но ничего…Очень даже ничего… Бася зафигуряла мимо стола.
- …И на вариант номер два! - сказал отец с нажимом. – Сегодня я отпускаю с работы лучшего работника и он…Он везет вас на озеро… Потому что местная речка хоть и кисельные берега, но в ней полно мазута…И чтобы мне никакой прополки сегодня не было!
- Ура! Мы сейчас купальники найдем! А Бабушка? Почему не хочет? Разве можно не хотеть озеро?
Озеро было за сорок километров. Лучший работник Иван Андреев, личный водитель директора, сам был рад уехать их городка в самый разгар рабочего дня. Он завез в два места каакие-то бумаги, потом в хлебный за питьем и они рванули. Директорская потрепанная «Победа» сначала нервно тарахтела по булыжной дороге, а потом мягко съехала на проселочную, как в пуху утонула…. В машине стало душно и пыльно.
А на озере оказалось битком народу. Иван Андрев хотел покружить и выбрать пустое местечко, но терпенья уже не было. И вот она, тяжелая хлюсткая вода, добрая прохлада, куда падаешь с размаху, барахтаешься и вдруг замираешь. Чтобы видеть мальков в зеленной глубине и свои собственные змеящиеся ноги.
- Мам, я могу на спине.
- Хорошо, хорошо. Далеко не заходи…И вы говорите, что письма на завод шли?
- Да, они шли на завод и в райком. А в райкоме сидел свой человек и все
это дело отсматривал. Домой вам тоже приходили?
- Да нет, я что-то не помню..
-Ну, значит, сам отслеживал.
Иван Андрев, полностью Иван Андреевич Андреев, и мать говорили о чем-то, что не знала Бася. Она не хотела думать ни о чем страшном, темном, что было в их жизни. Это был завод. Завод иногда казался ей живым зверем, с глазами, клыками и когтями. И сидит это завод за высокой стеной, плюется дымом и рычит на людей. На отца рычит, на мать…Но сейчас он далеко. Сейчас тут озерная чистая водичка, от которой пальцы становятся белые и морщинистые..
- Маа-м! Почему вода такая мыльная, скользкая?
-Потому что пресная она…Ну, дождевая. Без ржавчины. Без хлорки.. Иди, погрейся.
Бася хлопнулась на одеяло, и сладкие солнечные мурашки запрыгали, заскользили по ее коже. Бурленье и хлопанье воды стояло в ушах, ветер доносил свист и чириканье, а перед глазами качались травинки. « Хочу жить на озере, - подумала Бася, вздыхая. – Всегда купаться в дождевой воде и слушать как вода плещет». Мать дала ей бублик, и был этот бублик самый лучший на свете, самый маковый, самый ванильный.
- Ребенок кабы не сгорел, - проворчал Иван Андрев, накрывая Басю полотенцем.
- А я не горю, - засмеялась Бася.
- Не горит, - поддакнула мать. – Смуглая кожа. Она в меня.
- Я тоже не горю. А моя горит, - сказал Иван Андрев, хмуря белые брови на красном лице. - Даром что деревенская, а кожа тонка. Как на речку, так облезать. И сын в нее.
-Мам, повози меня в воде. Ну, немножко.
- Ну, перестань, отец повозит.
- Повозите, чтоб детство-то было. – вступился Иван Андрев. – Я своего всегда вожу, пока не надоест.
Мать подняла брови и пошла. Она в черном тугом купальнике такая стройная была. Как будто ей восемнадцать лет на старой фотографии…Они все пошли. Басю возили за руки и на шее. Бася верещала на все озеро и эхо отдавалось, прыгало по воде мячом. «Ну, дорвалась, как Мартын до мыла», - смеялась мать. Кто такой Мартын? Бася не знала. Она только чувствовала, что все так, как она хочет сегодня, что ей подарили большое доброе озеро и это все настоящее… У нее даже голова закружилась от такого богатства.
Они купались долго, до тех пор, пока не задрожали. И тут увидели, что солнца нету и с неба крапает.. И поехали назад.
- Третьего дня дож был, - сказал себе под нос Иван Андрев, - а завернем-ка мы в посадки…
«Победа» крякнула, качнулась и встала. Посадки – это были молодые сосенки, ровные, игрушечные, не выше роста человека. Они росли не плотными рядами, а как-то вразброс, вперемешку с березами. Взрослые разбредись, а девочка уселась на пенек и стала смотреть посадки как кино. Тим-бом, тим-бом, береза-елка. Высоко-низко, бело-зелено. Так на сольфеджио в музыкалке высоту звука показывают. Эта посадка – клавиатура. Вот белые ноты , а вот – зеленые, вместо черных. Подошел Иван Андрев:
- Чего расселась, Бася? Устала, что ль?
- Не, смотрю… Красота…
- А я щас кого видел!
- Зайца?
-Какого зайца! Огневушку. Она тебе предала…
И подал Басе огромный… серый… гриб. Он был тяжелый и липкий, точно пластилиновый. Шапка тарелкой, на ней листок прилип.
-Ой, мамочки! - закричала Бася. – Сейчас я упаду.
-Не падай, клади сюда…Там еще есть. Погоди, дам ведерко…
Бася еле дождалась, пока он найдет в багажнике ведерко резиновое, мягкое и обломок ножика, обмотанный изолентой. Она стала пробираться между елками-березками, напряженно глядя вперед. Что-то не видно. Уж и на цыпочки, и наклонялась до земли. Покажи, покажи, где… Бз! Что-то блеснуло… Нагнулась – в путанице травы намечался бугор. Отвернула траву– три больших серых блюдца. И в луночках, посредине – стояли лужицы дождевые
- Ааа! - закричала Бася. – Мамочки!
- Бася! – донеслось. – Чего верещишь? Что с тобой?
- Да я нашла, я гриб нашла!
- Я тоже!
Снова ползла, почти на корточках. Нету. Покажи, покажи Огневушка, где твое богатство? Треснула ветка – и девочка перед ней, рыжая, в длинном. Бася помотала головой. Нет, не может быть! У Бажова Огневушка показывала только на деньги, спрятанные в земле. Только клады… А тут что же? Девочка была ростом гораздо ниже Баси, может, с детсадовскую, но лицо взрослое, и в платочке.
Она указывала туда сюда, вон туда… Бася заметалась, на нее напала жадность, она дрожащими руками срезала, а то и срывала грибы прямо с землей, не успевая толком рассмотреть девочку. Кто же это такая, не то хозяйка посадок? Одежда странная…
Отсветы так и мелькали на стволах.
-Аа-у! - вопила, опомнившись, Бася. - Где вы?-
- Ау! - тут же отзывалась мать то сзади то спереди.- Выходи скорее, темно уже…
И вдруг Бася выпрямилась, а и правда, деревья темнели.
Девочка пропала.
-Ааа! Не вижу, куда идти!
- Стой, зови, а иду к тебе!
- А—ааа! – пошумливала она. Но ведерко резиновое из рук не выпускала. Она все думала, что убежит девочка в платочке и грибы свои заберет, и как Бася докажет потом, что эти самые грибы она не только видела, но и первый раз в жизни сама собирала? Никто же не поверит…
Она ждала, приплясывая от нетерпения, уже потирая голые руки о комаров.
Тут кусты затрещали сильно и с разных сторон к Басе поспешили мать и Иван Андрев, у которого было вообще два ведра! У матери - большая сетка для рыбы, тоже полная…
- Иван Андрев! - возбужденно говорила мама. – Это что мы, за два часа набили полный багажник? Вы точно знаете, что это можно есть?
- Как не знать. Раиса Климовна, это чернышки, черны грузди, значит. Есть их так нельзя, щас дома замочите в корыте, пусть вымокнут. Горьковаты. А коли уж так охота, вы отварите воду слейте да на сковороду. За ухи не оттянешь. Здоровы наросли, тут , видать, мало кто ходит! Что твои тарелки. Ну это нам так повезло из-за Баси. Вроде как подарок ей. Да Бася?
Бася спала. Ей снилась девочка в платочке, которая ходит по богатству, и сказочный лес, и сказочное озеро, которое баюкало ее на добрых зеленых волках.