В Уссурийске я прожил почти девять лет.
Приехал туда из города Канска, бросив перспективную работу. Стояла золотая дальневосточная осень.
Ещё на вокзале мне показалось, что город должен быть неким «среднестатистическим» провинциальным городом российской глубинки. Об этом говорило и само здание вокзала, выстроенного в стиле сталинского классицизма.
От вокзальной площади я двинулся пешком в сторону центра города. Моей целью был городской рынок, и от вокзала он был не очень-то и далеко. Перешёл речку Раковку и оказался на улице Чичерина. Бойкие цыганки возле входа на рынок торговали польской косметикой. Рынок был довольно большой и товаров на нём было в достатке. Тут я припомнил, что до революции здешние места заселялись в основном выходцами из Малороссии – об этом можно найти материалы в Интернете (смотрите в поиске «Зелёный Клин» - http://ru.wikipedia.org/wiki/ ).
Рядом рынком стояло капитальное здание стационарного цирка (старейшего на Дальнем Востоке). Городской парк знаменит своей каменной черепахой (оставшейся от древнего государства чжурчжэней). В старом центре города остались постройки времён Российской Империи. К тем же временам относится и здание городского театра имени Комиссаржевской.
Меня удивило, что улица Ленина была совсем не главной улице города. Главная улица носила имя Некрасова. А жил я в первые месяцы на улице Горького. Центр города производит впечатление обжитого уюта, но большая часть застройки была в конце семидесятых годов довольно безлика: стандартные пятиэтажки-хрущевки и одноэтажные деревянные домики на окраинах (как правило – без каких-либо удобств). Запомнился и мемориальный паровоз на проспекте Блюхера, в топке которого японские оккупанты (во времена Гражданской) сожгли живьём подпольщика Сергея Лазо.
В городе очень много военных, что совсем не удивительно в виду близости границы и множества различных воинских частей, базирующихся в Уссурийском районе. В городе есть и суворовское училище. Совсем рядом военный аэродром в селе Михайловке, откуда некогда перебежчик угнал в Японию новейший истребитель.
Рядом с городом протекает река Раздольная (которую старожилы упорно именуют старым именем Суйфун), на берегах которой можно неплохо отдохнуть.
В городе много различных заводов и фабрик. Тут ремонтируют локомотивы. Изготавливают дизельные двигатели, делают мебель, производят растительное масло из сои и подсолнуха, мощное железнодорожное хозяйство, много разнообразных институтов и техникумов. Я успел поработать и грузчиком Уссурийского торга, и слесарем-сборщиком на производстве холодильников «Океан». Примерно через год мне на глаза попалось объявление о наборе желающих пройти курсы рефрижераторных механиков подвижного состава при Уссурийском рефрижераторном депо. Работа на железной дороге давала возможность удовлетворить мою постоянную тягу к перемене мест за государственный счет. Ну, и, кроме того, давала возможность хорошего заработка и перспективу безбедной жизни до самой пенсии. Сама по себе работа с железом, электричеством и дизельным оборудованием мне тоже импонировала, так как вполне укладывалась в рамки моего мировоззрения российского "мачо".
Курсы длились шесть месяцев, курсанты получали приличную стипендию и имели возможность прирабатывать в депо. Я, сразу же после зачисления на курсы, «проставился» начальнику электроцеха Кравчуку, и он (мужик умный и отзывчивый) взял меня на время курсов электриком пятого разряда, что сразу увеличило мой месячный доход в полтора раза.
Жильё я снимал вместе с приехавшим на курсы из Владивостока Александром Осадчим. Жили мы в летней кухне, которая находилась во дворе крепкого дома в ста метрах от депо. Это давало возможность утром спать чуть подольше, и не бояться опоздать на автобус после вечерней смены.
Так и шло время - днем учился, а вечером работал электриком.
Для экономии мы с Сашкой Осадчим питались в основном мясом кита.
Это было самое дешевое мясо в Приморских магазинах - оно стоило всего пятьдесят копеек за килограмм. Для того, что бы отбить не шибко приятный привкус, мы вымачивали китовое мясо в уксусном маринаде и щедро его солили-перчили. После двухчасового отмачивания и хорошей обжарки такое мясо могло тягаться с местными, не очень умело приготовленными, ресторанными шашлыками.
Чтобы разнообразить меню мы, начиная с мая месяца, отправлялись на пригородные озерки с бреднем на ловлю раков или шли ранним воскресным утром с удочками на берег Суйфуна и с пустыми руками не возвращались.
Перед самыми экзаменами нашу группу отправили на две недели перегружать грузы из корейских вагонов в отечественные. Происходило это на станции Хасан, которая находится возле точки, где сходятся границы России, Китая и Кореи. Мы перегружали из корейских вагонов конфеты, рубашки, коврики из кроличьего меха и корейскую водку, настоянную на "огородном" женьшене. Нужда в перегрузке была вызвана тем, что железнодорожная колея в Корее и России разной ширины. Наблюдали за перегрузкой представители Северной Кореи, все одетые в одинаковые темно-синие костюмы. На груди у каждого - значок с профилем Ким Ир Сена, а в голове - идеи чучхе. Общались они только между собой, а с нами – исключительно в рамках рабочей необходимости. Держали дистанцию.
Во время перегрузки мы запасались корейской водкой с запахом сырого подвала и коричневыми хрупкими конфетами, которые напоминали жженый сахар. Вечерами ходили по маленькому поселку или забредали к озеру Хасан, чтобы поглядеть своими глазами на цветущий розовый лотос.
А потом шесть или семь лет работал механиком рефрижераторных секций в вагонно-рефрижераторном депо Уссурийска (ВЧД-7).
Но для меня самым важным было то, что в этом городе я прожил самый активный период своей жизни – здесь я встретил настоящую любовь и настоящих друзей. Именно в этом городе родились двое из моих четырёх детей.
И я всегда вспоминаю Уссурийск с особым теплом.