- Привет, Михалыч!
Это Витек. Главный среди них. Типа бригадира. Хотя, если внешне, так он мало чем отличается от остальных двух. И эти ли с ним приезжали прошлый раз – трудно сказать. Все, как с одного конвейера. Трое из ларца… С лица, так точно одинаковы. Короткая стрижка, оловянный, потусторонний взгляд, от которого сразу становится как-то не по себе. Одинаковые квадратные габариты. Короткая стрижка. Как её раньше? Ёжиком? Хороши «ёжики». Такой вынырнет из тумана, так точно копыта откинешь:
- Лошадка, лошадка, хочешь по рогам?
И что? Скажешь «не хочу»? Да кто тебя и спрашивать будет? Интересно если вот этот… Или вот тот? Да они все – одинаково квадратные с шеей шире головы. Если любой из них - засандалит. С первого удара слетишь с катушек? Или…
- Привет, Витек. С чем пожаловал?
Все они – одинаковы с лица, по габаритам, прикиду. Только у Витька кожана чуть подлиннее. И в глазах иногда проскальзывает что-то, отдаленно напоминающее мысли. Да и разговаривает, исключительно он. Его молочные братья, обычно степенно помалкивают. Это и к лучшему. Такое впечатление, что кроме отдельных букв, у них в голове ничего нет. У-уу, а-аа, о-оо… Вот, пожалуй и весь их буквенный запас. Эллочка Людоедка отдыхает. Что уж тут о Фиме Собак… А если эти буквы и складываются, время от времени, в слова, то… Нет, лучше бы они не складывались. И букв – вполне достаточно, чтобы понять – о чем это они.
- Как с чем? А то не догадываешься?
- Откуда, Витя? Я ж не Господь Наш, вездесущий и всемогущий, даром предвидения не обладаю. А и обладал бы… Вроде как, Бог миловал, долгов за мной никаких нет.
- Ха! А ты, Михалыч, шутник. Не, пацаны, в натуре… Он нам должен! Он. Нам! Ха… Михалыч, перламутровый ты мой. Да был бы должен… Стояли бы мы тут с тобой, терки терли. Да ты бы уже давно с паяльником в заднице на вот этом тельфере болтался. И ножками дрыгал с пластиковым пакетом на башке. Деньги… Откуда они, деньги-то, у тебя? Да ты хоть знаешь что-то за деньги? За деньги, Михалыч, а не за ту мелочь, что ты тут зарабатываешь. Золотыми, между прочим, руками.
Такие времена нынче, Михалыч. На хрен кому они нужны. Руки-то золотые. Башка! Башка сейчас нужна. А к ней – старый ТэТэ под курткой. А ещё лучше – Калаш на заднем сидении. У тебя есть Калаш?
Да ладно, не дергайся. Я, сам знаешь, не с ментуры. Ты хоть станкач у себя под верстаком запрячь. Нам – по барабану. А, пацаны? Вот, видишь? И Мишаня, если ты не понял, говорит тебе – «Нафигсон нам твой станкач. У нас самих такого говна»…
А вот рук твоих золотых, Михалыч… Ни у меня. Ни у Мишани. И Коцый, тоже этим похвастаться не может. У него только указательный палец на правой руке – рабочий. А всё остальное… Так, без особой надобности.
По руки… По руки твои, Михалыч, золотые мы приехали. Я ж знаю твою пылкую любовь к разному хламью. И как ты полный отстой в сладкую конфетку превратить можешь. Вот этими… Вот этими самыми руками.
И привезли мы тебе… Вот, посмотри. Не хламьё. Вполне приличная машинка. Ну, помятая самую малость. И царапульки… Вот, тут. Тут. И здесь. Так это… Мелочи жизни! Движуха ещё вполне. Мы ж – своим ходом. Подвеска… Как, Коцый? Пока вел, почувствовал что? Вот, и Коцый говорит – в норме. А ведь ещё довоенная…
- Да нет, Витек. Это, самое раннее – 49-ый год. Да, «Фиат-1500» начали выпускать ещё до войны, с 35-го. Но это – модель «Е». Видишь, передок какой? А главное, запаска. У предыдущих моделей она была снаружи. А здесь… Открой, открой. Видишь, где? Внутри кузова.
- Вот, скотина… А говорил «довоенная, довоенная». Мишаня, надо будет наведаться-таки ещё разик к этому терпиле. В больничку.
Да тут лошара один задолжал нам. Ну, мы и забрали у него этот пепелац. В счет возмещения морального вреда. Он, гаденыш, ещё и отдавать не хотел. Пришлось Мишане… Пришлось провести воспитательную работу. А Мишаня у нас пацан горячий. Как, братуха, горячий? Горячий, горячий… Ну, он и раздухарился немного. И буцнул пару раз мимо терпилы. Прямо по машинке. Сам видишь.
А тут такое дело…
Да, Михалыч, я ж знаю, как ты это хламьё облизывать любишь. Пылинки с него сдувать. А мне понимаешь… Тут как раз в начале следующего месяца у одного хорошего человека - Днюха. Ну, мы с пацанами и хотели подкатить ему в качестве подарка, вот этот… Как ты сказал? Модель «Е»? Вот эту модельку и подкатить ему к Днюхе. Как, за неделю управишься?
- За недельку?.. Здесь подрихтовать, здесь… Шпаклевка. Шлифануть. Покраска… Неделя? Реально.
- Смотри, Михалыч. Я тебя за язык не тянул. Мне к началу месяца машинка нужна – во! Чтобы сверкала и блестела, как у того кота… Ну, сам знаешь что. Поэтому так – без лишних понтов. Сделаешь к сроку… В обиде, сам знаешь, не будешь. Бабло есть. За это даже не переживай. А вот за то, что к сроку надо… Вот за это – помни хорошенько. Не успеешь, ты ж меня подведешь. Меня!
А я, ты ж понимаешь, без предъяв. Только халабуда вот эта, со всем, что тут у тебя внутри… Начиная от подъемника и заканчивая сварным. Это всё я забираю. Да ты ж и сам видишь, оно, даже всем гамузом, не стоит той машинки, что я тебе оставляю. А я сам, как выглядеть буду, если на Днюху… К хорошему! К хорошему человеку на Днюху, да с пустыми руками?! Кто ж со мной после этого дела иметь будет.
В общем, понял? Успеваешь, делаешь к сроку, считай – в шоколаде. Нет… Не серчай, Михалыч, но был бизнес твой… Стал мой. Подо мною работать будешь. Понял?
Ну, а если понял, – бывай. Через недельку приедем.
По коням что ли, пацаны? Да, Михалыч, тут, в дыре вашей есть хоть приличное местечко, где в три хари пожрать можно? Только так… Чтобы без последствий? А то прошлый раз мы в кафе, что на выезде, по солянке навернули, так Мишаня до самой Москвы, можно сказать, из придорожных кустиков не вылезал.
Как? На светофоре направо? У вас что, и светофор есть? Один? Ладно, если что, у вас тут не заблудишься. Одна улица и три переулка. Найдем твой ресторанчик. Ладно, Михалыч, бывай. Через недельку мы – у тебя. Помнишь?
* * *
«Помнишь, помнишь». Тут забудешь. Останешься без штанов. Да и к чему они? Лишняя помеха для паяльника. Да эти ребята, если что, и на штаны не посмотрят. Прямо через них воткнут.
Нет, раскачиваться некогда. Надо бы лючок с крышки бензобака снять, да к покрасочникам. Пусть цвет пока подбирают. А я тем временем…
Санек… Санек же подъехать должен! Договаривались с ним дня три назад встретиться, посидеть. Пузырек раскатить, да так, потрещать чуток о делах наших грешных.
Нет, получается, некогда рассиживать. Пока «Фиат» в порядок не приведу, не до посиделок. Сейчас, записку Саньку накатаю… Потом, потом его байкерские истории послушаем. А сейчас… Сейчас – некогда. Лючок снимаем и – к покрасочникам.
* * *
Фу-уу… С покрасочниками договорился. Теперь можно и посмотреть, что тут, да как с чего на… чи. Нать. Нать…
Вот тебе бабушка… И полный трындец.
Капот. Капот-то от «Фиата» где?.. Где?! Капот!
Ёкарный бабай! Да что за чушь какая-то?! Замки… Двери в мастерскую закрыты были, как вернулся. Сам же открывал. И навесной. И врезной. «Фиат»… Вот он. На месте. Возьмите меня. Там, куда и положили. Капот… Где капот?! Ну, не мог же он, в самом деле, испариться?
Что за чертовщина?
Так, Михалыч, спокойно. Без паники. Вдох. Выдох. О паяльнике – не думаем.
Капота нет. Это факт. Нет, нет его! Хоть смотри, хоть не смотри.
Капота нет. Это факт. Объективная реальность, данная нам в ощущение. А паяльник? Субъективная? Но тоже - в ощущение? Так, договорились же! О паяльнике – не думаем. Не-ду-ма-ем! О капоте… О капоте думать надо.
В мастерской его нет. Соответственно, у меня – тоже. Нет. Нет капота. Но ведь где-то он должен быть. На такую машину? «Фиат 1500». Модель «Е». 49-го года. У нас в городе такого точно нет. В Москве? Навряд ли. Если где и есть, так только… В Италии! В Италии уж точно должен быть.
Италия. Италия… Миленькая ты моя. Родненькая. И кто у нас в Италии?
Папа Римский.
Нет, его по такому вопросу, как-то и беспокоить… Не комильфо. Не комильфо. Да и телефона его приемной у меня… Телефон! Телефонная книжка… Где моя телефонная?.. Где-то здесь ведь была. Черт! Вечно, как что-то понадобится… Где? Где?!!
Михалыч, не суетись. Не сучи ножками. Ещё не на тельфере. Будем мыслить логически. Когда последний раз звонил, откуда её взял? Нет, здесь её нет. Где… Где стоял? Вот! Вот же она… Фу-уу…
«А». «Б». «Ж». «З». «И». Италия. Италия, Италия… Сёма! Сёма Блумберг. И как я за него забыл? Какой там у него номер?
* * *
Аллё, аллё… Сёма? Ты? Это я. Узнал?
Сёма, слушай, тут такое дело… Понимаешь, я ж не просто так тебе звоню, с Днем Красной Армии поздравить. Тем более, на дворе – не февраль. Понимаешь?
Сёма, я тут, как шведы под Полтавой. Ты, специальность не сменил? Как и в Союзе, железом занимаешься? Да, знаю, знаю, - лужу, паяю. «Жигули» починяю. Что? Не «Жигули»?..
Вот, вот, Сёма, мне как раз «Фиат» нужен. Да не весь. На весь у меня и грошей столько нет. Сам знаешь наши заработки. Да уж куда нам. И хотел бы в капиталистический рай, да комсомольские грехи… Мне весь «Фиат» и не нужен. Что? Концерн? Сёма, ты шутишь. Да я за одну машинку. И машинка мне не нужна.
Капот, Сёма. Только капот. Один разъединственный. Вот только он не простой.
Нет, Сёма… Опять шутишь. Золотой мне не нужен. А нужен… К тысяча пятисотому. Модель «Е». Знаю, знаю, задачка не из простых. Но где мне его искать, как не в Италии?
Сёма… Выручай. Правда, горю. Вопрос жизни и смерти. Не в деньгах. Не в деньгах вопрос! Будут, будут гроши. Через неделю…
Да ты что, Сёма! Мне он вчера нужен был. Вчера!
Позвони в транспортные компании. Что, у тебя телефона что ли нет? Позвони, поспрошай. Должны и у вас наши дальнобои быть. Купишь и передашь с оказией. А потом позвонишь мне, скажешь точное время и точку встречи. Я выскочу на московскую трассу.
Сёма… Телефон, такси, твой процент, комиссионные, доплата за срочность – всё потом мне выставишь. Да, и водиле на растаможку дай. Мне приплюсуешь! Сёма… Теряем время. Мне капот позавчера нужен был. По-зав-че-ра! Ты понял? Руки – в ноги. Так давай, звони. Звони коллегам, приятелям итальянским.
Сема. Ты меня знаешь. Всё, до копеечки. Или как там у вас, до сольди?
* * *
- Ну-уу, Миха-алыч… Знал, знал я, что руки у тебя золотые. Но чтобы до такой степени!
- Нет, нет, Витек. Ещё полчасика. Покурите пока. Или на заправку. Вот, тут надо бы…
- Михалыч. Убери. Убери ты эту чертову шлиф-машинку. Знаешь, как умные люди говорят? Лучшее – враг хорошего. Чё ты тут собрался шлифовать? Чё?! Вот скажи мне. Да она и так, как новый пятак блестит. Сверкает, как у кота… Ну, ты сам знаешь, что. Лучше новенькой.
Отойди, Михалыч, от греха. И очечки эти защитные – сыми. Сы-ми. На деньги посмотришь. Настоящие. Небось, уже и забыл, как они выглядят? Как тут с тобой народ рассчитывается? Курочками? Яичками? Дровами?
У нас, Михалыч, лучше, чем в банке. Потому что быстрее. И без очереди. А всё в такой же упаковке, как и у них. Сейчас, посмотришь. Я же говорил тебе – в шоколаде будешь? Пацан сказал, пацан сделал.
Мишаня, где наш кошелек? Коселек, коселек… Да там, на заднем сидении посмотри. Там дипломат лежать дол…
Стой, стой, Мишаня! Посторонись. Задавит, козел, на хрен…
Михалыч, это чё за крендель нарисовался? На каком-то трехколесном убожестве…
- Э-ээ… Граждане, товарищи. Если у меня на голове шлем, это совсем не значит, что я ничего не слышу. Выражения попрошу… Попрошу выражения выбирать. И – повежливее. Для кого-то, может, и кредель. А кому-то… Исключительно Александр Петрович. Можно на вы. Но последнее, поскольку мы живем в демократической стране, – не обязательно. А вот мой «Харлей» называть «убожеством»… Как у вас, уважаемый, язык на такое повернулся?
- Да я сейчас сам повернусь. Развернусь. И кому-то мало не покажется. Мишаня… Подержи товарища.
- Витя! Витя… Охолонь. Свои. Санек это. Сань, ты чего приехал?
- Ну, ничего себе! Вместо того, чтобы всеми фибрами своей широкой души возблагодарить друга… Ему, другу то есть, тут чуть ли не от ворот – поворот. «Чего приехал»? Да вот, того! Ночами не спал. Не пил, не ел. Не курил! Для лучшего друга старался. Помочь ему хотел…
- В чем? В чем помочь-то? Толком… Толком объяснить можешь?!
- А что тут объяснять? Ты лучше посмотри. Посмотри, что я тебе привез! Да обойди «Харлея». С той стороны, за мною. В коляске лежит. Как? Как капотик? Лучше нового! Я его… Отрихтовал, выровнял, зашпаклевал. А цвет… Ты посмотри, как цвет покрасочники подобрали!
- Саня… Откуда у тебя капот?
- Как откуда? Ты же сам написал – «к покрасочникам надо». Я и снял его. Чтобы отвезти. Повез… К покрасочникам. А потом смотрю – какие покрасочники? Тут отрихтовать надо. Там шпаклевочку положить, выровнять…
- Так это ты капот снял?
- Так ты же сам написал! «К покрасочникам надо»…
- Убью… Убью гада!
- Мишаня! Держи. Держи его, Мишаня! И машинку… Отбери у него шлиф-машинку. От греха… От греха подальше, отбери. Коцый, а ты - этого. Оттащи его! Оттащи от Михалыча подальше. Какой следак потом поверит, что это они сами… Сами друг друга. Так ведь и скажет, гнида, – вы их порешили. Рассчитываться за работу не хотели.
Михалыч, ты чего? Белены объелся? У хозяина давно не был? На киче чалиться, знаешь… Не медом намазано. Да успокойся ты!
Успокоился? Точно успокоился? Ладно, отпускай его, Мишаня.
А ты, давай, рассказывай. Что тут у вас за непонятки какие-то? Этот-то капот откуда взялся?
- Этот? Да этот-то как раз родной! С твоего «Фиата».
- А этот тогда откуда?
- А этот - из Италии.
- Из какой такой Италии?
- Из самой обычной. Итальянской. Той самой. Где много-много макарон. И оливкового масла.
- Ну, и на фига он тебе сдался? Этого что ли мало было?
- Да я… Откуда я знал, что этот урод его снял?
- Михалыч… Ты чего? Сам же написал – «к покрасочникам надо».
- Мне! Мне надо к покрасочникам. Пока рихтую, выправляю, затираю, они краску под цвет и подберут. Ты что не видел, я лючок с крышки бензобака снял? Зачем?! Зачем покрасочникам весь капот везти?..
И вот, Витек… Ты пойми! Приезжаю я от покрасочников, гляжу… А капота-то и нет. Мне же, помнишь – неделя! Неделя сроку! Или паяльник… Сам знаешь, куда. Вот я и давай названивать. В Италию. Хорошо, там сейчас мужик. Раньше вместе работали. Он нашел, купил, переправил… Саня, козлятины вонючей кусок, ты хоть понимаешь, в какую это всё копеечку влетело! Сам капот сколько стоит! Это же раритет. 49-ый год. Транспорт, растаможка, доплата за срочность, комиссионные Семену. Помнишь Блумберга? Они с Фимой на Пролетарской. В доме, где аптека, жили. Девочка ещё у них в музыкальную ходила. В ДК почти на всех праздничных концертах на скрипке играла. Помнишь?
- Маленький такой? Так у него же мать акушеркой была в родильном?.. Да через её руки весь город прошел. И я. Да и ты - тоже…
- Помнит он. Ты знаешь, сколько я из-за твоей самодеятельности Семену должен?!
- Да, я-то тут при чем? Михалыч, ты же сам! Сам написал – «к покрасочнику»…
- Убью… Убью гада!
- Мишаня… Пацаны, держите этих чудиков. Крепко держите…
Ой, да я и сам сейчас ласты откину. От смеха. Представляете, пацаны, как долго вам зону топтать придется, когда менты приедут, а тут три жмурика. Эти двое и я с ними. За компашку. Кто ж поверит, что я – от смеха? Ой, пацаны…
Бросайте этих чудиков. Бросайте. Меня держите. Крепко держите, а то я сейчас прямо здесь ласты и откину… Не выдержит у меня сердце. Не выдержит!
Так, ты что, Михалыч, на бабло попал? Из-за вот этого? Дружбана? Который помочь хотел?
Ой, умора…
И на большое бабло попал? Скока-скока? И это деньги? Михалыч… Не бери греха на душу. Я же точно сейчас зажмурюсь. От смеха. А пацаны тебе этого – не простят. А, Мишаня? Вот, видишь, - не простит. Не смеши народ такой мелочью.
Да брось ты его, Мишаня. Тащи кошелек. Сейчас бабло слюнявить будем! И за машину. И за историю. Нет, расскажу пацанам в Москве, они ржать будут… Михалыч… Покупаю. Покупаю твою историю. Вместе с капотом. Этот ржач – стоит того, чтобы за него забашлять. А капот… Да ты знаешь, сколько в Москве помешаных на вот таком хламье, от которого и ты тащишься?! Пристроим капотик. А не пристроим… Коцый продаст. У него – купят. Коцый, - скажи!
Ты, Михалыч, даже не сумлевайся. Коцый и не такое продавал. Он не только могЁт. Он мОгет.
Да ты сюда смотри. Слюнявлю. Как, стока хватит? А это, Михалыч, премиальные. Страховка на твоего дружка. Чтобы ты тут не порешил его, как мы уедем…
* * *
- Михалыч… Ну, что молчишь, Михалыч. Я ж, как лучше хотел. Ты же сам…
- Молчи! Молчи, гнида…
- Всё, всё. Молчу. Как рыбка. Золотая.
- Точно, золотая. Какого баблища тот капот стоил! А нервов. Я ж тут, в мастерской, чуть не окочурился, как увидел, что капота нет. Как представил, что паяльник уже в заднице… Вот, до сих пор сердце, как заячий хвост колотится…
- Так, Михалыч. У меня ж… Лекарство – с собою. Лучшие в мире сердечные капли. Сказал бы
- сам, так в такую минуту и врать – грех. Тёща выгоняла. Для любимого зятя. Чистые… Как слеза. Михалыч, ты нюхни только. Аромат… На семи травах настояна.
Я ж думал, приеду, ну… Мы капотик-то… И обмоем!
Всё, молчу. Молчу. Стаканы-то у тебя где? Как обычно? В тунбочке? Чистые?
Всё, всё. Молчу. Сердечными каплями продезинфицируем. Так я наливаю?
- Ну, что остановился? Краев что ли не видишь? Четвертинка хлеба там же, в тумбочке. Не заметил, когда стаканы доставал? Себе. Себе режь. Нет, мне не надо. Какая к черту закуска?! Саня…
- Молчу, молчу, молчу…
- И долго ты её в руках греть собираешься? Давай уж, что ли. За «Фиат». Чтобы бегалось ему…
- И за друзей. Которые не подводят.
- Саня…