Я старилась,лёжа на его груди,и не было в этом мире ничего прекрасней.
Улыбка широких губ с каждым утром становилась всё менее явной и, в какой то из дней исчезла вовсе. Но я всё равно вижу её,всегда,как и в самое первое утро.
Наши волосы поседели,а лица сжались в траншеях морщин, но глаза всё так же блестят. Да же под саваном катаракты.
Я старилась, лёжа на его груди, и жизнь завидовала нашему покою. Покой был подобен водной толще океана-так же тяжек и непоколебим.
Его пальцы больше не оскорбляют прохожих неприличными жестами,не сжимаются в кулаки,не таскают тяжелые сумки. Они похожи на высохшие финики, с островками пигментных пятен, с бесцветными лунками ногтей и не сгибающимися суставами. Но каждое утро, когда они прикасаются к моему плечу, я чувствую как по телу проносится ток.
Может это и не верно, может мыслю я не масштабно, а всё большего счастья, чем засыпать под сопение его дряхлеющего тела мне не нужно.