От осмотра каюты «люкс» Виктор пришёл в восторг. Ему очень понравилась каюта с небольшой гостиной, красивым столом с резными ножками и диваном. За перегородкой увидел широкую кровать с туалетным столиком, рядом со спальней – ванную и туалет. «Ну, всё создано для интимной обстановки. Мне крупно повезло», – радовался он, подмигнув своему отражению в зеркале.
Теплоход «Тарас Шевченко» выполнял туристический рейс.
Закрыв каюту, Виктор бегал по палубам, знакомясь с теплоходом, заглядывая куда надо и не надо. Туристы, ехавшие впервые, покинули свои каюты и носились, как угорелые, по теплоходу, толкая друг друга, мешая команде производить посадку пассажиров. Усмирить восхищенных туристов было невозможно.
– Да, немцы умеют строить корабли, – восхищался немолодой турист, рассматривая концертный зал теплохода.
Виктор поддержал, и они разговорились. Турист оказался священником. На удивление Виктора он оказался довольно эрудированным человеком и за словом в карман не лез. Священник представился Ипполитом. Он сообщил, что на теплоходе тридцать шесть священнослужителей и все они едут в паломническую поездку по святым местам. Поездку им организовало духовенство, проживающее за рубежом.
Такого расклада событий Виктор не ожидал и не мог понять, как это можно было организовать такую поездку для российских священнослужителей. Ипполит ответил:
– За доллары всё можно. Наши соотечественники пригласили нас, закупив шесть кают до города Хайфа.
– Так вы, Ипполит, не на тот теплоход сели, – воскликнул Виктор. – Нет вашей Хайфы в расписании нашего маршрута теплохода.
– Это для вас нет, а для нас есть, – усмехнулся Ипполит, – «Тарас Шевченко» подойдёт к израильскому порту Хайфа, но остановится в нейтральных водах. К теплоходу подойдёт израильский катер и заберёт нас, а вы поплывёте дальше в свою Александрию. В Иерусалиме мы пробудем девять дней по приглашению духовенства, а затем другим теплоходом вернёмся на родину.
– А почему только шесть кают закупили ваши соотечественники, если вас 36 человек?
– Правильно! Но каюты же шестиместные, – ответил Ипполит.
– Да! А я думал, что больше четырёх мест в каюте не бывает, как в поезде, – удивился Виктор.
– Бывает, почти вся нижняя палуба состоит из шестиместных кают.
– В каютах, наверное, очень тесно и кровати в три яруса? – спросил Виктор.
– Это в некоторых двухместных и одноместных номерах тесно, как в поезде. А у нас большой стол, диван, правда, три кровати в два яруса. Есть умывальник и два шкафа, но туалет и душ в коридоре общий. А вы в двухместном номере?
– Нет, в одноместном.
– Значит, это у вас тесно, как в конуре, – и Ипполит улыбнулся.
– Нет, у меня каюта «люкс» на верхней палубе с гостиной, спальней, ванной и туалетом.
Осматривая теплоход, они зашли в бар. Виктор встретился взглядом с симпатичной пухленькой некрашеной блондинкой. Она сидела с двумя мужчинами и, разговаривая, при этом внимательно разглядывала Виктора. Недолго думая, Виктор подмигнул ей, не собираясь заводить знакомства, а затем вернулся в каюту.
Он задумался, но его размышления прервал стук в дверь, кто-то настойчиво стучал. Он открыл дверь. В коридоре стояла блондинка, которой подмигнул в баре. Виктор отступил назад, приглашая незнакомку.
– А я тебя ещё на пристани приметила, – заявила она.
– И что из этого следует?
– Ничего! Но когда ты подмигнул мне в баре, то я решила, что ты приглашаешь меня на свидание. Или я что-то не так поняла? – и она внимательно посмотрела на него. – Или ты струсил и жалеешь, что подмигнул женщине старше себя?
– Может и так, но ты, очевидно, хочешь со мной заняться любовью? – спросил он напрямик, пристально рассматривая её.
– А почему бы нет? Или ты против?
– Дверь закрыть на замок? – спросил, задергивая плотнее шторы.
– Закрой. Надёжнее будет.
Закрыв дверь, подошёл к ней и обнял, как старую знакомую. Она не сопротивлялась. Он поцеловал, она ответила. Целуя и лаская, постепенно раздевал её, она не сопротивлялась, а помогала, торопливо раздевая его.
Обхватив, она повалила его на кровать, прижав своей солидной массой. Продолжая ласкать друг друга, они готовили себя. Почувствовав, что он созрел, она насадила себя на его твёрдую плоть и ахнула. Он начал было ворочаться, но она коленями придавила ему бока, как коня, дав понять, чтобы не мешал и лежал не двигаясь. Она вдруг пустилась в пляску любовной страсти, изгибаясь всем телом, приседая и поднимаясь в такт музыки, доносившейся с верхней палубы. Вертелась на нем, она то затихала, прислушиваясь к чему-то, то пускалась в дикую пляску любви, в такт, разбрасывая руки по сторонам. Виктор почувствовал, что вот-вот прольёт в неё своё семя, и захотел поменяться местами. Прекратив извиваться, удивлённо взглянула на него, скривив губы и дернув плечом, дав понять, что это его проблема, устремляясь в пляску «танец живота», сидя на нем верхом. Наслаждаясь её телом и танцами, вдруг почувствовал, как его жидкость устремилась в неё. Она это почувствовала и, ахнув, свалилась на него, прижав разгорячённым мягким телом.
Они затихли, отдыхая, дергая иногда непроизвольно то рукой, то ногой. Придя в себя, она, схватив салфетку, протёрла его не твёрдую плоть и убежала купаться, хлопнув дверью.
Минут десять он слышал, как она плескалась водой. Прикрывшись простыней, он отдыхал и ждал, когда освободится ванная. Когда вышла, он убежал купаться, дав ей возможность свободно одеться. Но, вернувшись, увидел, что она продолжает ходить по каюте нагая и не собирается от него уходить. Она приготовила и аккуратно разливала кофе. Увидев его в плавках, заметила:
– Ты боишься меня или я уже тебе надоела?
Пристыженный, он оголил себя, расхаживая по каюте с обвисшей плотью. Не стесняясь своей и его наготы, поднесла ему чашечку кофе. Прогуливаясь и посмеиваясь над собой, выпили по чашечки крепкого кофе и взбодрились. И у них опять появилось желание овладеть друг другом. Уронив ложечку, она повернулась к нему задом и наклонилась. Увидев перед собой оголённый задок, вдруг подумал: «Да на такой задок во время охоты в диких степях Казахстана можно разместить весь выпивон с закусоном и ещё место останется». И у него проснулся дух исследователя. Ему пришла в голову идея – проверить, действительно ли можно на её задке разместить на троих выпивон с закусоном.
На охоту они ездили втроём. Оставив «тачку» на сухом месте, надев сапоги от воды и взяв ружья, рюкзаки с продуктами, спускались в солончаки. Здесь прятались зверьки и бегали куропатки. Однако в солончаках даже присесть было негде. Набегавшись, они устраивали пикничок, держа в руках выпивон с закусоном. Выпивали по-очереди, а закусывали, как придётся, ломая хлеб и куски колбасы. По очереди чистили куриные яйца.
И ему ужасно захотелось проверить свою гипотезу относительно вместимости её задка. Он схватил ножницы, бумагу и заскочил в ванную, но не купаться, а принялся из бумаги вырезать кружочки, подстать по площади равным предметам, что приходилось держать в руках на охоте. Он вырезал донышко бутылки водки, горбушки хлеба, хвост селедки, баночку шпрот и кружок колбаски, три огурчика и столько же стопок для водки. Подумав, добавил три куриных яйца.
Всё это он рассчитывал пристроить на её задке, поставив на коленях, как кошку перед котом. Чтобы не запутаться в кружках, всё подписал. Затем, сполоснув и протерев свое грешное тело, вышел к ней.
Поставив её на колени и пристроившись сзади, погладил её по спине, а она, прогнув пониже спину, выставила зад, словно пень отшлифованного кедровника. Схватив бумажки, принялся их расставлять, соображая, как лучше прикрыть ей зад.
Почувствовав неладное, она закрутила своим задком, как собачка виляет хвостом, а бумажки слетели.
– Ну, что ты там возишься? Не знаешь, куда свой прибор вставить? – возмущенно прошептала блондинка, разбросав по подушке свои белые кудри.
– Да, подожди ты, не крути своим задом! Дай всё пристроить.
Она притихла, соображая, что и куда он собирается пристроить. Её даже охватило беспокойство, не перепутает ли её дырки. А он, обхватив рукой задок, чтобы не крутилась, как сучка, и, намуслив бумажки слюной, расставлял их, как на столе. На возвышенности одной ягодицы он закрепил донышко водки, на другой – кружок колбаски, а внутри её баночку шпрот, между водкой и колбасой закрепил горбушку хлеба, хвостом селёдки прикрыл дырку на попе. Прилепил три стопки для водки, разбросал три огурца, а, уложив три куриных яйца, убедился, что ещё место осталось.
А тут и похоть у него приключилась, и он коснулся её нижних губ своей твёрдой плотью и вошёл в неё. Она вздрогнула и напряглась, обхватив его плоть своею. Он медленно, как бы раздумывая, задвигался в ней, то убыстряя свой танец любви, то замедляя, прислушиваясь, как одна плоть ходит в другой. Теперь он танцевал в такт музыки. Она сопела всей грудью, как паровоз, помогая ему, как могла. Доведя себя и её до экстаза, впрыснул в неё порцию ада, а она, выпрямив колени, неожиданно рухнула под ним, дрожа всем телом. Он животом распластался на пухлой спине и мясистом заде, смахнув с её мягкого зада свой вымышленный выпивон с закусоном.
Отдохнув, она спросила:
– Что ты там колдовал с моим задом? В дырках, что ли запутался?
– Нет, не запутался, просто тебя и себя разогревал, – соврал он. – Потом же тебе было приятно и хорошо.
Отдохнув, она повернулась на бок, сбросив его со своей спины так, что он чуть-чуть не слетел с широкой кровати. Взяв одежду, она прошмыгнула в ванну освежиться. Приведя себя в порядок, блондинка, мурча песенку, появилась перед партёром. Не долго думая, она звонко шлёпнула по его голому заду, сказав:
– Проводи меня до каюты, а то «черномазые», увидев мой пикантный задок, так пристанут, что отвязаться от них будет невозможно и придётся уступить, – созналась она, усмехнувшись. – А условий-то нет, хоть в туалете с ними закрывайся.
Одеваясь, Виктор вспомнил старый анекдот и решил его рассказать, сообразив, что он будет кстати:
– У одного грузина спрашивают, какая жена лучше. Красивая и всем безотказная или не красивая, но верная. И тогда грузин, подумав, ответил, что лучше есть хороший пирог сообща, чем парашу, но в одиночку.
Блондинка поняла, в чей огород запущен камень и, скривив губы, улыбнулась, ущипнув его за сосок.
Закрыв каюту и подхватив под ручку блондинку, не зная как её зовут, повёл красотку в её каюту. В одном широком проходе столпились кавказцы. Увидев блондинку, они загалдели, опуская шутки на своём диалекте о её пикантном заде, жестикулируя руками, описывая круги. Около её каюты он остановился, собираясь проститься, но она пригласила зайти, подтолкнув его в дверь. В прихожей горел ночник, но даже при слабом освещении разглядел довольно просторное помещение шестиместной каюты.
– А у вас не так уж и плохо, довольно просторно, – заметил он.
В каюте размещались три двухъярусные кровати, завешенные плотными шторами. Два шкафа для одежды и вещей. Небольшой умывальник с зеркалом. В конце каюты большой стол, а за ним чёрный диван, над которым виднелся задраенный иллюминатор. Пока Виктор рассматривал каюту, блондинка зашепталась с девушками по купе. Одна из них Виктору понравилась с первого взгляда, но он попрощался и вышел, твёрдо наметив объект последующего увлечения.