Хасан
1
Хасан убирает со стола. Сначала – очистки и объедки аккуратно в мисочку – воронам. Тарелки стопкой. В раковину. Маленькое вафельное полотенчико. Намочить. Отжать. Сложить в четыре раза. Медленно методично вытирает со стола. Все ушли. И водки больше не хочется. Одиноко.
Сел за стол. Чисто, хорошо. Люстра. Не горит лампочка. Надо сказать Юрцу. И тут он взбесился собственной мысли. «Пете сказать, Васе Пипец.. Сам хочу. Хочу сам. Я раньше любил это…»
2
Всех поварих Хасана звали Нинами. Когда появилась Николь – это был сбой формата. Он очень хотел называть ее Николь, но называл Ниной. Что обижало ее. Да и его огорчало – что он не может запомнить имя своей новой кухарки? Николь. Николаша.
Ему ли удивляться? Его зовут Михаил Александрович. Михал Саныч. Хал Саныч. Как-то так и родился «Хасан». Для своих.
3
Откуда она пришла в деревню никто не знал. Она просто приехала на велосипеде, на спине куцый рюкзачок. Короткие светлые волосы, тертые джинсы, ветровка. Издали и не поймешь: парень или девушка?
Постучала в крайний домик, да и прижилась там. В домике жила бабулька. Бабулька выращивала огурцы и капусту, а по выходным к ней приезжал племянник, который возил эти огурцы и капусту в город, на продажу. Летом в свежем, а зимой в соленом виде.
Хозяйство у бабки было небольшое, но видно страшновато ей было жить одной. Постоялице она оказалась рада. Прокофьевной звали бабку.
Девушку называли Николь, но не потому что имя было у нее такое, а потому, что в интернете у нее был такой никнейм. Может правда, а может нет. Проверить это деревенские не могли, так как хоть деревенька была и продвинутая, с газом и водопроводом, но вот интернета у них не было.
Да и честно говоря, не было деревенским никакой разницы, как туристку зовут. Отзывалась она и на туристку, и на Николашу. Общалась с людьми легко, никого не доставала, а потому и к ней отнеслись спокойно. У местных молодцов дама особого интереса не вызывала, так как, по их понятиям мало в ней было от женщины: худощава, волосы короткие. Да и вообще фигуры под мужскими рубашками и футболками, которые она носила, видно не было.
А Прокофьевне с ней было хорошо – она охотно слушала все ее премудрости про технику квашения капусты, любила поливать огурцы и за травами с бабулей (она называла Прокофьевну бабулей) в лес и в поле ходила. Короче, накопившаяся нерастраченная забота бабули, которая уже потеряла и мужа и сына, нашла свой выход к обоюдному удовольствию.
К тому же бабуля была местная знахарка. К ней потихоньку, еще в советские времена, за снадобьями и приговорами ходили. Говорят, Николаше она свой дар передавала. Бабуля-то старенькая уже была, далеко за девяносто. А может вообще ее к себе сама приманила. Всякое говорили.
4
- Ты попей травку-то это попей. Тебе нужно. Попостись, травку попей – полегче тебе будет. Да помолись на ночь. Как молится – сама знаешь, слова найдешь.
- Зачем эта травка, бабуля? Я вроде здорова. А молиться я и так молюсь.
- От твоей хвори одной молитвы мало, долго будет. Ты попей, я знаю что говорю. А потом я тебе немножко помогу, с тобой тоже помолюсь. Только не время еще, подождать надо.
- От чего ты лечишь меня, бабуля?
- Ты ж сама видишь милая. Удачу ты свою подарила, силу растеряла. Нельзя такие подарки делать. Спит у тебя сердце. Одной ниточкой за свет держишься. Но мы разбудим его, разбудим. Будет у тебя вторая жизнь, разрешат тебе. Только силушку надо подкопить.
Николаша не спорила. Она знала, кому она удачу свою подарила. Ни о чем не жалела.
5
Месяца три прошло, когда бабуля, посмотрев на Николашу своими строгими глазами внутри морщинистого лица, удовлетворенно покивала и сказала: «Ну вот и пора, пора… хорошо... Пора тебе в дорогу».
- А куда ехать-то? – для проформы спросила Николаша, прекрасно зная, что скажет бабуля.
- Сердце подскажет, милая.
Николашу уже бесила эта фраза. Сердце ей ну решительно ничего не говорило. Но спорить с
бабкой было бесполезно. А потому, собрав свой рюкзачок, который из куцего стал объемистым, поскольку был набит огурцами (солеными, по причине поздней осени), села на велосипед и, закутавшись в шарфы и платки, как немцы при отступлении, покатила по разбитой грязной дороге.
6
Хасан привык заниматься голову мыслями. Своими и чужими. Он целенаправленно думал о разных вещах. О новом законе в области лицензирования. О политическом курсе России. О стратегии переговоров по инвестиционному проекту. О своем отношении к современному искусству. О том, как правильно готовить борщ. О том, как забавнее рассказать приятелям о своей поездке на Калыму. О том, куда еще было бы забавно поехать. О том, какой правильно купить снегоход. О том, какими должны быть настоящие мужчины. О том, какая дура Пугачева. Много, в общем, о чем. Когда мысли сами не шли – он читал новости или смотрел телевизор.
По большому счету вся его жизнь стала похожа на просмотр телевизора.
В ней было несколько телепрограмм. Телепрограмма «работа». По ней обычно показывали несколько ежедневных передач. Сотрудники – балбесы. Переговоры с партнерами. Передача «Командировка» состоящая из нескольких частей: с бокалом виски в бизнес-классе, ужин в ресторане с партнерами, переговоры, отмечаем сделку в ресторане. Иногда включали специальный выпуск «отдыхаем с девочками». На канале «работа» его часто показывали. Иногда в роли «злой начальник». Иногда в роли «наш добрый папа». Иногда в роли «всех порву один останусь». Иногда в роли «я устал и отдыхаю».
Иногда он перещелкивал на другой телеканал – «Открой для себя мир». Здесь он появлялся исключительно в джинсах, бандане, футболках с черепами и в черных очках. Очки снимать не полагалось, так как лицо под ними в таких передачах, как правило, бывало оплывшее и красноглазое. В этих передачах показывали самые разнообразные пейзажи и фоны – горы, водопады, пещеры, вулканы, затерянные храмы… Детали таких передач вспоминались смутно.
Пару раз в месяц смотрел «добрый сосед и гостеприимный хозяин». На этом канале показывали, как разжигается мангал, приходят люди и едят шашлыки с водкой.
Последнее время все чаще показывали передачу «Один дома». Темные комнаты, зашторенные окна, телевизор показывает картинки без звука. Полная тишина.
Хасан не женат, так что телеканал «семья» он не смотрел.
В тот вечер, когда она приехала, показывали телепередачу про радушного хозяина, так что народу в его доме было очень много. Он не запомнил. Как именно она появилась.
7
Хасан проснулся почти к обеду. Голова болела нестерпимо. Кляня себя, Хасан нетвердо спустился вниз, в столовую. По количеству пустых тапочек и отсутствию верхней одежды на вешалках он понял, что гости разъехались. Выглянул в окошко. Над банькой вился дымок – мальчики знали, что он утром захочет попариться.
На столе стоял завтрак. Овсяная каша. Хасан оторопел. Он не ел овсянку с детского сада.
- Нинка! – заорал он, - это что на столе? Ты уволена!
- Вы ее еще вчера уволили, - раздался за спиной голос.
Он обернулся и увидел ее. Джинсы, мужская рубашка, кстати его. Кажется. Короткие волосы. Чуть насмешливо вздернутая бровь.
- Ты кто такая?....
- Я Ваша новая повариха. Вы меня вчера наняли.
Позднее, Юра разъяснит ему, что его повариха Нина была уволена им вчера в порыве гнева, за то, что осмелилась снять плов с огня, без его участия. А незадолго до этого новенькая пришла в поисках работы и ее взяли помогать на вечер на кухне. А после увольнения Нины, Хасан, прибывая в боевом настроении, нанял новенькую.
О новенькой не было известно ничего. Хасан немного поволновался и попытался вспомнить – откуда у новенькой его рубашка. Наконец, Юра прояснил ситуацию. Никакого интима не было. Просто девушка испачкала свою футболку. И Хасан почему-то настаивал, чтобы она одела именно мужскую рубашку, ему казалось так забавнее в тот момент.
Все это нужно было осмыслить и Хасан, зачем-то проглотив овсянку, пошел в баню.
8
С появлением Николь в доме все пошло наперекосяк. Дом, много лет живущий своими правилами, недовольно скрипел всеми своими колесиками, как старые часы.
Начать с того, что Хасан никогда не селил прислугу у себя в доме. Обычно он нанимал персонал, который жил поблизости или приезжал на машине.
У Николь не было дома и он зачем-то поселил ее на третьем этаже под крышей. Дому это не понравилось. В старой заброшенной детской, где уже давно никто не жил рассохлись полы. Если Николь не спалось, дом всегда жаловался об этом Хасану ворчливым скрипом. А ложилось Николь поздно, как выяснилось – ночь ее любимое время суток.
Во-вторых, Николь боялась темноты, а поэтому оставляла свет на лестнице на ночь, что Дому тоже не нравилось, поэтому лампочки на лестнице стали регулярно перегорать.
В третьих выяснилось, что в ванной на третьем этаже очень слабый напор воды и Хасану пришлось пустить временно Николь в свою ванную комнату. Само по себе его это не беспокоило, Николь вставала на час раньше его. Однако, она обливалась холодной водой и теперь, вставая в душ по утрам, Хасан вместо ожидаемого расслабляющего тепла получал на себя порцию холода из скважины.
Стоит ли говорить, что она переставила на кухне все баночки и тарелочки? Совершенно по-своему варила борщ, всем видам мяса предпочитала отварную курицу, а всем видам завтрака – овсянку?
Хасан, по совершенно непонятной для него причине не мог с ней спокойно объясняться. Дело в том, что он вообще-то редко спокойно объяснялся. В своем же обычном стиле разговаривать с этим нелюдимым мрачноватым существом он не мог. Поэтому он попросил Санчеса разъяснить ей его кулинарные предпочтения, что тот и сделал, аккуратно и под запись.
Однако, существенных плодов такой шаг не принес, так как, хоть Николь и пыталась пожарить на завтрак яичницу на сале со шпикачками, видимо сам вид их ей внушал такую грусть, что выходили шпикачки неаппетитными и недожаренными. Да и жидкость, на которой эту яичницу жарили, подозрительно походила на рафинированное растительное масло.
9
Хасан почти ненавидел ее. Но не уволнял. Это стало каким-то странным ритуалом. Прийти домой. Переставить тарелки. Дать себе обещание завтра на нее наорать. Демонстративно пожарить кусок свинины. Или сделать плов по всем правилам на нутряном сале, так, чтобы казан потом пришлось мыть от жира в трех водах. Лечь спать и слушать, как она пошла на кухню проветривать от горелого мяса.
Иногда если она была на кухне он демонстративно пил растворимый кофе, а не пил чаечки и настойчики, которые она готовила ему каждый день утром и вечером по ей одной известным рецептам. Вообще-то они ему нравились. Просто ему не нравилось, что она все делает по-своему.
Она была очень молчалива. Разговаривала только с Санчесом, который с поры кулинарного инструктажа стал для них переводчиком. Хасан наблюдал за ней с Санчесом и все думал, станет ли она спать с Санчесом. Санчес – старый лис – слаб до женского общества. Сколько жена его ни гоняла.
Николь, уступая требованиям Хасана, стала носить «форменные» (как она сама их называла) платья. Когда приходили гости, она молча сновала среди шумной толпы в своих серых трикотажных сарафанах как мышь. Ее обнаженные плечи иногда привлекали внимание кого-то из гостей и были причиной двусмысленных шуток.
В такие минуты у Хасана где-то в груди возникало странное незнакомое ощущение среднее между удивлением и бешенством, которое удивляло и заставляло его недоумевать.
Однако такие эпизоды обычно заканчивались просто. Николь поднимала глаза и смотрела на шутника своим непонятным отрешенно-удивленным взглядом. Шутник как-то сникал и к теме более не возвращался. А непрошеный тигр в груди у Хасана сердито пофыркивал и засыпал.
10
-Кушай!
- да я не хочу…
- Ну просто попробуй …
- Да я не…
Однако подставляет тарелку. На тарелку ложится изрядный кусок… Свининка. Запеченая со специями. Аромат. Тяжело вздохнув, Юра берется за нож с вилкой.
- А ты, Николаша, чего не ешь?
Николаша вздыхает. Ей уже не хочется есть. Да, соус вкусный. Да, и рыбка хороша. Да, грибочки удались.
А Санчес хитрее. Когда Хасан отвернулся – незаметно смахивает полтарелки в мусорку. Он всегда садиться ближе к раковине (ведро на расстоянии вытянутой руки). Съесть столько, сколько хотят ему скормить, простой нетренированный человек не может.
Хасан приехал сегодня пораньше. После обеда. Неспешно разобрал сумки. «Это мне на завтрак. Это я приготовлю и покормлю народ на работе. Часам к 12 все хотят есть. Отнесу коробочку на кухню и оставлю. Пусть удивляются. А вот это я приготовлю на ужин. Рыбку – Николаше, свининку Юрцу. Грибочки все поедят. И пару салатиков.
11
Николаша – повар. Юра и Санчес - водители. Николь вздохнула. Как же ей надоела эта игра. Сначала сидеть и смотреть, как босс, или как говорят Юра и Санчес «Хозяин», готовит. Предполагается, что это редкое зрелище – хозяин трудится руками. Большая честь и радость – самостоятельно режет салат и чистит рыбу. Сам всем подкладывает. Вытирает со стола. Помогать нельзя. Не есть и не радоваться не положено….
Ночью Николь сидела и смотрела на звезду на небе через свое окошко на третьем этаже. Окошко открыто. Ниже этажом у Хасана тоже. Ей хорошо было слышно, как он стонет и с кем-то спорит, почти кричит во сне. Значит сегодня он не пил снотворное. Значит, опять не стал пить ее чай. Было ужасно слушать, как он мучается. Так было практически каждую ночь. Днем он загружал себя делами и мыслями, стараясь не оставаться наедине с собой, но ночь не обманешь. Днем он упоенно ругался, энергично хохотал, а ночью стонал.
Пару раз она пыталась поговорить с ним.. Он жестко обрывал эти попытки. Так что она ограничивалась тем, что заваривала ему чай, выкидывала из холодильника особенно вредные продукты, упорно варила ему овсянку и молилась за него по вечерам.
Молилась потому, что видела очень ясно, что при кажущейся его жесткости и грубости он живет по совести. Видела, как он бросается помогать каждому нахалу, стремящемуся сесть ему на шею. Видела, что он не умеет отличать нахальство от искренних отношений. Видела как он одинок, в этом своем купленном мирке.
Иногда она почти ненавидела его, но не уходила.
12
Той ночью ему спалось особенно плохо. Мысли ходили по кругу, и одна была мрачнее другой. Перебирая в голове события вчерашнего дня, он с одной стороны не мог не признать, что добился всего что планировал. С другой стороны сам смысл, зачем всего этого он добивался, продолжал ускользать.
Завтра ожидалось таким же, как и вчера, подчиненное правилам какой-то игры, которую он сам придумал и создал, вот только забыл зачем.
Игроки уходили из игры. Уезжали в штаты. Становились художниками. Умирали. Обзаводились семьями. Становились скучными. Переставали быть близкими. Дети выросли. Взаимопонимания с ними становилось все меньше. Болела голова. Стучало сердце. Было душно дышать и страшно умереть. Хасан в полузабытьи – полусне сжался в комок на постели, стараясь дышать ровно.
Когда сознание почти покидало его, отпуская в сон, приходили лица ушедших друзей и врагов. Они наступали, спорили, он отвечал, стонал, просыпался. Снова старался дышать ровно..
На третьем этаже над головой заскрипели доски. Хасан проснулся почти с облегчением. «Опять полуночничает, сова серая», - подумал Хасан и, почему-то улыбнулся. Доски продолжали недовольно кряхтеть. Звук сместился куда-то в сторону, удаляясь. Потом снова стал громче. И ближе. Кажется, совсем близко.
В комнату неслышно шмыгнула Николь. Хасан замер, притворяясь спящим. Замерло дыхание и, кажется даже мысли в голове. Она тихо легла рядом, прижавшись к его спине. Он продолжал лежать не шевелясь, прислушиваясь к своим ощущениям. Она тихонько погладила его по плечу, поерзала, устраиваясь удобнее, и уснула.
От ее тепла, от ее равномерного дыхания, напряжение, что сковывало его весь вечер, а может быть и гораздо, много дольше, вдруг стало растворяться. И он лежал и купался в это давно забытом, почти неведомом ощущении тепла, которого уже давно себе не позволял. Он тихонько повернулся лицом к ней, провел рукой по изгибу ее тела через одеяло, словно пытаясь увериться, что она настоящая. Вдохнул ее сладко-молочный запах. Прижал к себе. Закрыл глаза и медленно, словно в мягкую перину, опустился в спокойный сон.
***
Замочная скважина. Прорезь солнечного света на темном фоне. Заглядываем глубже, все ближе. Теперь темный силуэт - только рамка картины. Потом и рамка исчезает.
Песчаный берег на нем ОН и ОНА.
Она. Я ищу тебя. Я уже научилась быть одна. Уже даже и не знаю, зачем ищу тебя. Наверное, по привычке.
Он. Я вижу тебя. Я столько времени тебя искал, что перестал верить, что ты существуешь. Это сон?
Она. Я не сон. Но я не знаю, чего ты ищешь. Ты ищешь немного тепла и света. Немного жизни. Я – сплошная суета. Я – ненадежная опора. Я разучилась быть надежной.
Он. Да, это ты. Ты как солнышко. Мне тепло рядом с тобой. Ты – дыхание жизни. Я не знаю почему. Мне хочется взять тебя на руки и обнимать.
Она. Я просто женщина, которая хочет немного любви. Мне хочется приготовить тебе завтрак. Но я не знаю, что я смогу дать тебе завтра. Я боюсь исчезнуть и подвести тебя.
Он. Я думал, что хочу обычную земную женщину, которая будет готовить мне обед и варить мне кофе. Я не думал. Что встречу ангела. Ты вдыхаешь в меня жизнь. Я думал, что хочу рассказать тебе правила игры. Но теперь я не хочу знать, что будет завтра. Я хочу дать тебе завтра такой выбор, какой ты захочешь.
Она. Я не могу дать тебе счастье дышать Вселенной..
Он. Я не хочу дышать Вселенной. Я хочу дышать тобой. Я думал, завтра не важно, потому что я придумаю себе любое завтра. Но теперь я понимаю завтра, потому, что сегодня мне выпало счастье дышать тобой.
Она. Я люблю тебя сегодня. Я не знаю, что будет завтра, я не знаю, буду ли я завтра.
Он. Я люблю тебя и сегодня и завтра. Потому что без тебя не было ни сегодня, ни завтра.
Она. Я боюсь завтра.
Он. Можно я подарю тебе завтра?