Жизнь моя, как осенний листочек.
Роман
Глава 2. «Мои достижения»
Часть 22. «Жизнь проходит в мире потерянном»
Боготворю, я прежде всего женщина, я мать, я дочь,
Таких, как я, не мало есть на свете - свою любовь
Всецело отдают, не прося взамен ничего, ни чуть...
Рождённая, чтобы создавать в семье уют и радость...
Блаженна плачущая ныне - даже, когда смеёшься...
Блаженна плачущая - ибо утешаюсь я слезами...
Такова женская доля - плакать от боли, горя, страданья...
Чаще слёзы проливаются - вдвойне от радости...
Женщина, плачущая дважды – радости победы, горе детей,
Злющая - плачущая от зависти, добрая - от жалости...
В целом посмотреть на нашу жизнь и на всех женщин:
Плакать захочется - жизнь проходит в мире потерянном...
http://www.stihi.ru/2011/10/10/7431
Боготворю себя. Я, прежде всего, женщина. Я мать, я дочь, и не-
достойно плакать мне в подушку, такую выбрала сама судьбу, и надо
до конца оставаться человеком, матерью. Я никогда не думала о себе,
полностью отдавалась детям. Следила, чтобы всё у них было в по-
рядке, но понимала – для полного счастья надо иметь рядом мужа,
который активно бы участвовал в жизни твоей и детей. Улыбок на-
ших встреч, хотя и тёплых, которые мы устраивали для себя, было
недостаточно для женщины и для мужчины тоже. Несмотря на то,
что во время его падения я дважды подала руку помощи, как мужик,
вытащив его из ямы смерти. Но до конца не уверена, что он будет со
мной честен, как была я. Потому что его прежние измены, как лез-
вие, полосовали моё сознание. Оно так и произошло. После моего
отъезда у Ашота оставалось три месяца. А кто оставит свободного
мужчину? К нему стала прилипать телефонистка Вера Григорьевна.
Она всегда подслушивала наш телефонный разговор, часто включа-
лась, и, видно, встретились. Потому что он больше не приезжал или
же так часто не звонил, и во мне разыгралась ревность. Обратная
реакция. То он меня – то я его. Ведь правду говорят, что казачки
ревнивы. Я беру одну неделю отпуска без сохранения зарплаты и
под видом, что мне надо увидеть сына, вылетаю в Харьков. Было
воскресенье, встретил меня Роберт, а Ашот не встречал. Он позво-
нил сыну и попросил встретить, так как у него были якобы неза-
конченные дела. Робик сказал, что у него неприятности в институте
и родителей тоже вызывают в деканат. Я передумала поехать в За-
чепиловку, решила остаться и разобраться в деканате. Осталась в
гостинице одна.
Наутро встретились у деканата с Робертом. Я выслушала при-
чину раздора. Его обвиняли за непорядок в общежитии и грязную
комнату, где они проживали. Вызвали не только нас, а всех родите-
лей ребят, проживающих в этой комнате. Своего сына я знала как
аккуратного мальчика. Я не понимала, о чём говорят, ведь дома на
его письменный стол даже кружку не поставишь. Мне пришлось
выслушать грубости замдекана, даже, наверно, по хозяйственной
части. Потом, когда он остановился, я сказала: «Могу ли я при Вас
послушать сейчас сына, в чём дело». И выяснилось, что студенты
сметали грязь со стола веником, и он пару раз сделал им замеча-
ние, что этого нельзя делать, но они не послушались. Он перестал
кушать за этим столом и вообще убирать там. С замдекана у нас
состоялся диалог:
– Общежитие – общие правила для всех. Я это понимаю, но я
приехала сюда подыскать квартиру сыну и перевести его из обще-
жития. Мой сын не привык кушать, как в свинарнике.
– Я понимаю, что он отлично учится, но сделайте это, уберите его
из общежития, пока не отразилось это и на учёбе тоже.
Я так и сделала. Сын пошёл на лекцию, а я из дома в дом, из
квартиры в квартиру стучалась, спрашивала квартиру около инсти-
тута. И только к вечеру нашла. Рядом находилась воинская часть,
там же, на площади Фейербаха, стоял небольшой дом старой по-
стройки, впритык к ней. Пожилая женщина Раиса Захаровна сдала
нам одну комнату в своей двухкомнатной квартире, в пяти минутах
ходьбы от института ХИИТа. Комната была уже с мебелью – желез-
ная кровать, маленький столик и диван узенький, где я еле поме-
щалась, когда оставалась у него. Перевезли все вещи Роберта. Ему
очень понравилось. У неё был телефон, и мы позвонили Ашоту. На
третий день он приехал, привёз свежих продуктов с колхоза. Хозяй-
ка так обрадовалась, что сказала: «Я же ему и буду готовить». Так
что сейчас я уверена была и спокойна за сына. Но странное пове-
дение Ашота меня настораживало. Он даже не остался, сказал, что
дела, и уехал. У меня был куплен обратный билет на воскресенье,
и так как Ашот больше не приезжал, уехала в Тбилиси не солоно
хлебавши. Я точно не смогла определить, он был действительно за-
нят или же занят новой любовью, которую нашёл в отсутствие меня,
мне хотелось посмотреть на неё. Ведь жизнь так коротка, и минуты
пошлости всегда могут найти мужикa, если кто-нибудь повиснет на
его шее.
Я уже в самолёте. Заснуть не могу. Закрыла глаза, и передо мной
пронеслась вся жизнь. Сколько было хорошего – какая малость.
Годы достаточно меня уже обволакивали семейной жизнью. Мне
уже тридцать три года – молодая красивая женщина, и стаж боль-
шой семейной жизни – почти семнадцать лет. А сколько я прожила с
ним, точнее спали в одной постели? Можно года по пальцам сосчи-
тать. Вспомнила: как-то с приёмного отделения медсестра пришла,
улыбающаяся, ко мне. Оказалось, вошёл мужчина, указывая на меня,
когда я проходила, что пришёл свататься. Она же сказала, насмеяв-
шись над ним: «Иди переоденься и сватай её в парадной форме». Он,
правда, пришёл в белом костюме и чёрном галстуке, потом только
она ему сказала, что у неё есть муж и трое детей. Красота никогда
не портится у женщины. Она в этом возрасте становится зрелой, бе-
лоснежной розой, которую надо постепенно орошать, чтобы та не
завяла. Но отсутствие мужчины дома заставляло довольствоваться
перечитанными романами. Эмиль Золя, Теодор Драйзер, Ги де Мо-
пассан – я глотала одну книгу за другой, страдая бессонницей. Оди-
ночество и ревность меня загоняли в тупик, из которого не так легко
выбраться. Утром освежалась и скорее на работу.
Бабушка Катя редко стала приходить. И мне пришлось найти
женщину, которая была бы дома по возвращению моих девочек из
школы. Я как-то поговорила с хозяйкой рентгеновского отделения, и
она согласилась у меня работать. Раньше она работала у врача-гине-
колога, еврейки по национальности, но та уехала в Израиль, и она с
удовольствием продолжила работать у меня. Я знала врача и знала,
как её заставили положить партбилет на стол из-за того, что она по-
кидает страну. Я вспомнила, как однажды, когда я ехала в Ростов
на сдачу экзаменов, ко мне тоже в купе попал еврей, уезжавший из
Грузии. Он тогда мне сказал: «Куда едешь, девушка?» Я сказала, что
в Ростов на сессию. Он же ответил: «Не туда ты едешь, девочка... ты
должна бежать без оглядки отсюда». Я очень удивлялась в те годы
его словам, ведь они все так хорошо были устроены в Тбилиси. За-
нимали все хорошие должности, все склады, имели большие дома и
прекрасную мебель, книги художественные на русском языке вели-
ких наших классиков, и продавали всё за бесценок, лишь бы уехать
отсюда. Значит, они уже знали – что-то назревает. А мы в то же самое
время вместо того, чтобы собрать денег или же купить золото, цена
которого росла, как на дрожжах, покупали у них книги и антиквар-
ную мебель.
Тогда мне тоже повезло. Стояла в комиссионном магазине араб-
ская столовая с разноцветной инкрустацией цветов, отделана брон-
зой. На каждой ножке стола – львиная голова, всё из бронзы. У меня
немного не хватало, побежала на работу и попросила у Галины –
у неё была превосходная манера собирать деньги, я же была тран-
жиркой. Я, она и Гамлет, заведующий складом с нашей больницы,
поехали за мебелью. Там я оставила задаток и обещала к четырём
часам возвратиться. Мебель состояла из большого длинного стола
в два с половиной метра, двенадцати стульев и двух комодов пре-
красной инкрустации, один в полтора метра шириной, второй в два с
половиной. Как будут заносить в лифт или на десятый этаж? У меня
возник такой вопрос. У нас носильщиками в основном работали кур-
ды. Они согласились за определённую плату донести до квартиры,
хотя был в нашем доме грузоподъёмник. Всё поместилось в лифт,
даже пришлось раскрутить у стола ножки, кроме большого комода в
виде пенала. Лестница крутая. Привязали к одному из носильщиков
на спину перевёрнутый ножками кверху комод, он и поднимал, сгор-
бленный, до самого последнего этажа. Так и занёс в нашу квартиру.
У нас была шикарная столовая комната с двумя окнами. Когда рас-
ставили там, наша квартира стала красивой до неузнаваемости. Я
заплатила этому экстра-носильщику больше денег и рада была, что
мне досталось такая прекрасная мебель.
А сейчас я точно уже решила переделать квартиру. Сашка, мой
брат, работал на деревообрабатывающем комбинате, уже в Тбилиси,
и через него я достаю материал для окон и дверей – африканский
махагон тёмно-красного цвета, цвета хорошего бургундского вина, и
заказываю все двери, окна, плинтуса и всё, что касается деревянных
работ. Мне просто надо было отвлечься от постоянной лжи мужа, ко-
торая приводила меня в ярость. Я отвлекалась. Он же высылал толь-
ко денег – ни чуточки тепла в придачу. И так продолжалось долго
– наверно, полгода. Он не приехал на Новый год и не приехал после
Нового года. Появляется к началу апреля, когда ему надо было за-
брать рабочих. Конечно, встретились суховато. Я знала, что я теряю
его. И мне уже было безразлично. Он помогал детям, полностью обе-
спечивал меня. Я же уже купила спальню Людовика семнадцатого,
сделала паркет с инкрустацией, заказала все полки и арку сквозную
из индийской инкрустированной махагоновой плитки. Квартира пре-
образилась. Заказала железные двери. Когда он всё это увидел, очень
удивился. Сказал:
– Ты думаешь, там примаку легко жить – наколи дров, воды с
колодца натаскай.
– Ты сам выбрал себе такую жизнь. Так живи, как хочешь.
Он набирает бригаду и в конце апреля уезжает снова на Украину.
Галина, моя подруга, часто просила, чтобы Ашот пристроил в своей
бригаде её мужа, который работал на тридцать первом заводе. Я же
всегда отнекивалась. Но сейчас я точно знала, что ему туда не надо.
Он был симпатичным мужчиной кавказской внешности и ещё с голу-
быми глазами. Ей я сказала: «Ты согласна потерять мужа или нет? Я
тебе не советую». Она увидела, что я постоянно отказываю, решила
обойти меня и тоже один раз спросила у Ашота. Тот ей ответил то
же самое. Но она нашла другую бригаду, и это лето было последним,
когда она видела своего мужа. Он приехал в конце сезона – собрал
вещи и уехал далеко в Сибирь.
В каждой семье свой сюжет,
И можно книгу написать,
Но только вот один сосед мой...
Одна тема - в магазин сбегать.
Потом нажраться водки с утра,
Затем смотреть в окно, кричать...
Ломать и матом всех послать...
Забыть, что праздник не настал...
А там, вообще,...и спать не даст...
http://www.proza.ru/2012/04/13/1367
Продолжение романа http://www.proza.ru/2013/03/03/1861
Начало главы №2 http://www.proza.ru/2012/10/20/1990
Начало романа http://www.proza.ru/2011/03/16/208
© Каменцева Нина Филипповна, 2013
Свидетельство о публикации №213030300332
http://www.proza.ru/2013/03/03/332