Петрочувства

   

   Заповедные места были удивительно спокойными, как бы дремлющими. Только тихие трели птиц да редкое хлопанье крыльев уточек на озере… Я не знала, как приглушить гром шороха моих одежд, топот моих вкрадчивых шагов. Когда же стала свидетелем брачных утиных переговоров, совсем засовестилась. Уползти – помять молодую траву, убежать – сбить изумруд мхов с камней. Сижу тихо-тихо.
Проснулся шмель, как шар неуклюже разбирался в растениях, что-то искал. Очень захотелось его больного поцелуя. Подставила руки, но он быстро понял, что мои руки – это не цветы.
Легла, разоблаченная, в траву прошлогоднюю и, представьте, она меня приняла-вспомнила, я ей косы заплетала по осени.
Ну что ж , быть родней прошлогодней траве тоже достаточно почетно.



 Вы никогда не писали, подложив под лист бумаги подошву башмака ?

Я уверяю вас – это вполне подходящий мольберт для записи, которую хочется сделать безотлагательно. Сколько мыслей рождают добрые камни Каменных Могил, заповедника земной сути, много веков назад пришедшей из недр.

 Быть может, роспись мхов и лишайников - рассказы о пережитом, а дети камней, растения-петрофиты - утешение и радость настоящих дней.

Я ощущаю простые слагаемые вечности, но смотрю на заповедный мир  глазами ребенка : сколько причудливых, сотворенных ветром уютных ниш, так подходящих для устройства домика. Выбираю по душе и устраиваюсь на теплом, прогретом солнцем каменном троне.

Прямо надо мной висит неподвижное облако, как оторванный небрежно кусочек ваты. Хочется достать его, придать форму подушечки для новой кровати, и жить здесь, с письменным столиком – мольбертом.

Мимо с шумом пролетели две влюбленные утки.