Ромка-а-а. Ты не видел мою розовую косметичку? ( Кто так складывает вещи, ни чего не возможно найти)
-Зачем тебе косметичка? Кроме меня и йети там ни кого не будет. И вообще, если мы сейчас не стартуем, то просидим в пробке пол дня.
-(Дурак) Там крем для рук и вообще.
-И вообще, все твои прибамбасы в красном рюкзаке. Садись, поехали. (Вообще, вообще, вообще-то мы едем отдыхать или где?)
-(А вот она). Роман Георгиевич, не дуйтесь, это вам не идет. С вами любимая, обожаемая женщина.
-Любимая, любимая. А вот обожаемая - еще вопрос. Пристегивайся.
- Да, точно не обожаемая. Посмотри, сегодня будет такое же пекло как вчера, а я буду париться под этим ремнем, к тому же он впивается мне в плечо.
- Та-а-к. Тебе хочется всю дорогу слушать это пиканье? Лично меня оно раздражает.
-Во-первых, давно нужно было об этом позаботиться, а во-вторых, включи музыку.
-Елена Венедиктовна. Не нервируйте меня, я все-таки за рулем. Даже если от музыки будут вылетать стекла, все равно я услышу. Обратите внимание, какой у вас изобретательный муж.
-(Я всегда об этом знала). Удивите меня немедленно!
-Сейчас. Встань. Застегни ремень в замок. И садись снова.
-Браво! Браво! Ты душка! Дай я тебя чмокну.
-Да, пожалуйста. Только без засосов.
-Что, боишься, что любовницам не понравится?
-Да, конечно. Там живет пару кикимор, им точно не понравится.
-Смотри. Такая рань, а у Мак Дональдса столько машин. Наверное, это из-за погоды, есть хочется только утром?
-Ерунда. Просто на их территории паркуются. Впрочем, их официанты так разбогатели, ну некуда деньги девать. Кстати, слышала, в Европе их потихоньку закрывают.
-Точно. Приходят такие серьезные парни с длинными пистолетами и “закрывают” официантов по одному. Нет, врываются, отморозки в капроновых колготах на голове, при этом чулки развиваются за спиной, и палят по ним из автоматических компактных штуковин и те красиво падают, взмахивая руками, корчась в предсмертных судорогах.
-Все, смотреть блокбастеры мы больше не ходим. Они вредно действуют на твою хрупкую психику.
-Да я не про это. Как же их можно закрыть, они же Мак Дональдсы.
-А вот так. Закроют и откроют блинные, пирожковые, чебуречные, котлетные, пельменные, сосисочные и еще рюмочные с пряными конопульками из кильки масла и хлеба.
-Размечтался. Смотри поворот не пропусти. (Вот дура, надо было взять перекусить). Давай остановимся на заправке я куплю какой-нибудь сандвидч.
-У нас полный бак и есть я не хочу. Дай лучше, там за сиденьем бутылка колы.
-Он не хочет, а я. Сначала расписывает всякое разнообразие, возбуждая слюноотделение, а потом «полный бак». Облом какой-то. (Ждешь, ждешь ласковых слов, прикосновений, а он бух к стенке и спать).
-Подожди, сейчас выедем за город и где-нибудь в тени на зеленой травке, под щебетание птичек, мычание местных коров перекусим, чем бог послал.
-Под мычание? Как же. Под вжик, вжик да под у-у-ш-ш этих дурацких пеналов на колесиках.
-И откуда у тебя сегодня столько язвости? Посмотри, вон впереди голубые просторы, чистый воздух, свобода, «дышите глубже, вы взволнованы».
-Ладно. Включи что-нибудь спокойное. Я помучаюсь с закрытыми глазами. Как думаешь, через стекло загар пристает?
-Думаю, ты еще успеешь почернеть за две недели. Будешь как шоколадка и тогда я тебя съем.
-Вот обрадовал. Все помолчи.
-Ленка. Просыпайся. Слушай, уже пол часа едем и ни одной машины, ни сзади, ни встречной. Даже неуютно как-то.
-И стоило из-за этого будить? Вот тебе плохо, едем, ни кто не мешается, да об этом только мечтать можно. В конце концов, мы для этого и уехали.
-Да, не плохо. Вот только неожиданностей не люблю. Может там, впереди какая то большая авария. Встанем потом намертво.
-А где мы сейчас?
-Если память не изменяет, должно быть Ленинское. Вон километровый столб 60тый километр, только возле Ленинского должен быть сосновый бор, а здесь все сплошь елки.
-Лучше нужно свой край знать, а не по Турциям разъезжать. Где у тебя карта?
-В бардачке. На фига мне карта? Я по этой дороге с отцом все детство проездил.
-А, когда это было? Мы за десять лет кроме заграницы ни где небыли.
-Можно подумать за десять лет сосны в елки превратились?
-Вот, по карте, 61-ый километр - Ленинское, значит, сейчас будет.
-Ага. А это что?
-Что?
-Опять 60тый километр. Столбик видишь.
-У меня голова не на шарнирах. Я так быстро ей крутить не могу.
-Все, проехали. Можно я закурю?
-Вот еще, мы же договорились, в машине ни-ни пропахнет. Чем потом дети будут дышать?
-Какие дети? Где ты их видишь?
-Знаешь, не начинай, уже весь язык в мозолях. С моей работой, когда их заводить? Сам то копейки зарабатываешь, я не собираюсь в однушке с детьми маяться.
-Помолчи! Опять 60тый. Надо остановиться. Что-то тут непонятное.
-Останавливайся, за одно и покуришь.
-Лена.
-НУ.
-У нас нет тормозов.
-Как это?
-А вот так. И газа тоже. Видишь, ноги на полу, а машина все равно едет.
-Выдерни ключ зажигания.
-Вот, на тебе его на память.
-Издеваешься? Прекрати идиотские шутки! Слышишь, прекрати! Что молчишь! Тормози немедленно!
-Не ори. Дай мне колы глотнуть, ладно я сам.
-Ты что делаешь, держи руль! Совсем сдурел!
-Спокойно. Его тоже держать не надо. Он теперь сам по себе.
-Что значит сам? Хватит меня пугать, пожалуйста.
-Да не пугаю я тебя. Видишь, машина все делает сама, видишь, и руль поворачивается сам. Спокойно, спокойно не трясись, на, попей. Я сам напуган не меньше твоего, сон какой-то, только я уже себя ущипнул, так что это реальность. Давай попытаемся взять себя в руки. Договорились?
-Да, да. Обними меня. Мы что-нибудь придумаем?
-Конечно. Смотри, елки кончились, а столбик все тот же. Слушай, может выпрыгнуть? На спидометре не так много, кстати, тоже 60. Понятно, можно здорово покалечиться, но так мы, по крайней мере, выберемся отсюда.
-Нет, ты что, я не прыгну.
-О, черт. Забавно, но прыгать не придется. Дверь не открывается. Попробуй со своей стороны, хотя я уже знаю результат.
-Ты хочешь сказать, мы попали в ловушку как у Кинга? Но так не бывает. Посмотри на меня, не бывает ведь! Сейчас будет Ленинское, там люди, нам помогут. Телефон! У нас есть телефоны! Надо звонить!
-Звонить? Если все как ты предполагаешь, то телефон не работает. Ну, точно, связи нет. Постой, чувствуешь, кажется, стало прохладней?
-Да, я бы одела что нибудь. Может это от страха?
-Боюсь не от этого. Смотри, листья на деревьях стали желтее. Вот что, я включу обогрев и попробую добраться до багажника. Надо поесть, еда успокаивает.
-Не надо со мной как с ребенком, я в норме, насколько это возможно.
-Хорошо, что у нас хэчбек. Вот держи куртку. Еда у нас есть, а вот воды мало и ничего теплого, кроме спальников. Обогрев все-таки не работает.
-Рома, смотри, пошел дождь, и листья опадают. Странно, не видно ни одной птицы.
-Чего тут странного? Кажется происходящее только для нас двоих. Вот хлеб, ветчина. А может это вообще конец света? Никто, в сущности, не знает какой он.
-Тогда, нам нужно покаяться, хотя бы друг перед другом.
-А не рано ли? Я пока еще оптимист, как началось, так может и кончится.
-Нет, Ромка не кончится. Видишь, идет снег. Снег в конце июня. А мы, в сущности, ни чего в своей жизни не совершили. Копили, тратили, развлекались и вот пустота. Холодно, Ромка как холодно.
***
-Ба! Санчо! Ты ли это? К-к-к-какими судьбами в наших местах? Ну, п-п-прямо столичная штучка, обнимать страшно. Еще п-п-пиджак помну. К-к-как нашел?
-Веришь, Феликс, в гостинице газетку вашу местную перелистывал, вижу “ коррекция семейных отношений” и морда твоя очкастая, улыбающаяся. Ну, вот я и тут.
-Ну и п-п-правильно. П-п-присаживайся, ром, виски, тэкила?
-А давай, как раньше, водочки.
-А давай, и п-п-пивком запьем. Водка без пива - деньги на ветер.
-Смотрю, ты тоже неплохо устроился, и офис вполне современный. Что за хрень такая, твоя коррекция?
-Это мое н-н-ноу-хау. Давай вздрогнем. Что, пошла, как лапоточки по душе.
-Пошла, пошла, а все-таки колись, черт страшный.
-Т-т-ты же помнишь, Александер, я все, по молодости с паяльником да с паяльником, п-п-приемнички да усилители. Но дело не в них, хотя и в них тоже. Сидел я к-к-как-то без работы даже т-т-травку покуривать начал. Ну и мысли всякие сами собой в голове крутились. Вот что такое наш мозг? А, не знаешь. Да и не кто не знает. Вот Бехтерева, всю жизнь изучала, а потом призналась – не знаю. Но то, что он не на всю катушку работает, там процентов на 6 – 10 это все слышали. А остальное что? Вот ты думаешь, когда дышишь? В смысле, не во время дыхания, а само дыхание думаешь? Нет. Или нос почесать, думаешь? Или пища, по кишкам передвигается, а сердце? Все это ты не контролируешь, оно как бы само собой. А зачем? А затем чтобы организм действовал, и этот самый мозг в комфорте содержал.
Дальше больше. Есть в мозгу центры управления удовольствиями. Ученые туда животным электроды понапихали и видят, животные ради удовольствия готовы отказаться от пищи в плоть до истощения. Да и человек тоже, алкоголики, наркоманы, дай им удовольствие без ограничения и труда, так в нем и сгинут. Ученые, бизнесмены, музыканты да маньяки всякие, того же поля ягода, только у них удовольствия другие, но не менее сильные, уж поверь мне. Вот и получается, что 90 процентов мозга занято самим собой и своими удовольствиями, какими, ни кто не знает. А остальные проценты, делегированы нам, оболочке. То есть, для поддержания его дражайшего. Теперь о механизме его работы. Тут все как в компьютере, двоичный код, возбуждение, затухание, по сути, единичка и нолик, ну и характер носителя схожий, частично электрический, а частично, скорей всего, волновой. Причем, связанный с мировыми, тобиш, вселенскими волнами. И плавают эти волны в общем едином бульоне. Вот я и попытался считать эти слабые электрические сигналы, ну может и волны зацепить, хотя куда уж мне. Технически вещь не сильно сложная, вибратор в виде катушек, усилитель, но самое главное – смеситель от двух источников с обратной связью. Разбираться, что там эти мозги думают, не по Сеньке шапка, а вот столкнуть их между собой… Пусть сами разбираются, это, пожалуйста. Собрал, значит, прибор ну и эксперимент провел.
Был у меня сосед, по общаге, я тогда еще в общаге жил. Наркоша конченный. И ходила к нему девица, так думаю, он ее тоже подсадил. В общем, подловил я момент, когда они наширялись, да приборчик свой бац, им на головушку. На пол часика всего, так представляешь, они с герычем завязали и в скорости поженились, живут, довольны. Тут я и прикинул, что если на этом приподняться. Оформил документы на индивидуальную деятельность, благо лицензии ни какой не надо, у меня ведь ни лекарств, ни скальпеля, ни даже лечения никакого не происходит, так как бы задушевная успокоительная беседа. Взял на работу алкаша, бывшего психотерапевта, от него и требовалось только клиентов в кратковременный сон ввести. Так дело и пошло. Семейные пары, у которых разлад надвигается, ко мне ходят и олрайт, все в порядке. А главное, почему все хорошо, ни кто не догадывается. Вот такие пироги, Санчо.
-Ну, Феликс, прямо с ума спрыгнуть.
- Т-т-точно. Давай еще по одной? Кстати за стенкой как раз сеанс идет. Хочешь посмотреть?
-Феликс Иванович! Беда!
-Что т-т-такое, дражайший? Знакомься, Санчо, это как раз мой психоалкоголик.
-Феликс Иванович. Они пропали.
-Да что пропало? Дурацкая твоя башка.
-Эти, клиенты наши, Роман и Елена!
-Тьфу ты. Опять нажрался с утра. Пошли.
Небольшая комната без окон, с мебелью из двух кожаных кресел, была пуста. На стенах, потолке на всем, переливаясь всеми цветами радуги, лежала удивительно крупная изморозь, не снежинками, а кристаллами. Холод стоял собачий. Кто-то сказал бы – Ну у вас и морозец, за сто градусов.