21 февраля, четверг.
С утра в горы, там завтрак и лёгкая гимнастика. И ещё, лазаю по камню, метра в четыре высотой, хотя прекрасно понимаю, что если сорвусь, то без вариантов – внизу острые зубцы камней, а не специальные маты для боулдеринга. А сорваться могу в том случае, если оторвётся какой-нибудь выступ, нагруженный всем весом тела при рывке вверх. Камень весь слоистый, как бы склеенный из многих кусков. Поэтому сдерживаюсь, не лезу напролом, обхожу потенциально опасные места стороной.
Потом, возвращаясь, домой, захожу к Роману. Он просит иголку с ниткой, показывая истрёпанные в африканских джунглях брюки.
Сам приходит ко мне с ящиком для сиденья, усаживается в тени под навесом и портняжничает пару часов. Подсаживается третий палаточник, израильтянин. Прямо на песок под стойкой навеса.
Наконец я узнал его имя – Барак. Роман смеётся, почти как Обама.
Барак чернявый и смуглый, родился в Израиле. Хорошо говорит на английском. И вообще, все евреи, учившиеся в израильских школах, достаточно хорошо знают английский язык. Это вам не Россия, здесь ученикам дают знания, а не аттестат об окончании школы.
Он свободно общается с Романом, а я понимаю лишь отдельные фразы. И если бы не польское происхождение Романа, то вряд ли, мы бы понимали друг друга. А так понимаем, ибо польский и русский, как и все славянские языки, имеют много общего.
Во всяком случае, Роман понимает меня, а я его. Иногда, когда возникает затруднение, мы прибегаем к английским словам и фразам. А если уж совсем заходим в тупик, то начинаем жестикулировать, что всегда разрешает языковой конфликт.
Я пошёл к турнику, подтянулся 12 раз. Следом прибежал Барак и тоже повис на перекладине.
Но, только три раза. Подошёл Роман с очень накачанными на тренажёрах мышцами и показал нам одно упражнение, которое требовало усилий брюшного пресса. Я повторил, а Барак не смог, хотя самый молодой из нас. Кстати, Роману сорок лет, а Барак выглядит лет на двадцать пять.
После турника Барак позвал меня плавать в море, а Роман опять занялся стиркой, ибо появилась вода в умывальнике, которой не было два дня.
Когда мы достаточно далеко отплыли в море, Барак спросил меня на английском, как дела. А я отвечаю ему на иврите:
- Аколь бисэдер! (всё в порядке).
И тут же спрашиваю его:
- Ма нишма? (Что слышно?)
Тут уж парня прорвало на смех, и он кричит мне:
- Ма шломха? (Как дела?)
Ответ тот же:
- Бисэдер! (Порядок!)
Барак лечит здесь, на Солёном море, по направлению врача кожное заболевание. И очень помогает, почти всё прошло, по крайней мере, я ничего особенного на его спине не заметил, кроме заживающих прыщиков.
На следующий день мы все втроём договорились, после завтрака пройти ручей Бокек и искупаться у водопада, где чистая и тёплая вода. Вода в ручье, который вытекает из карстовой пещеры, горько-солёная и тёплая. Дальше вход запрёщён и всё равно почти невозможно пройти в диких, колючих зарослях. Я как-то, ещё в прошлый свой приезд, пытался пробраться к пещере, но, быстро исцарапавшись, вернулся назад.
22 февраля, пятница.
В час ночи я проснулся от громких криков. Опять шалили бедуины, видимо накурившись травки.
Часа полтора пришлось выслушивать громкие крики, арабскую музыку и частые взрывы хохота. Но, как сказали мне мои еврейские друзья, это у арабов в крови, так они себя и ведут постоянно.
Бедная Европа, впустившая их к себе, особенно Франция. Это нашествие диких племён гораздо хуже нашествия гуннов в начале новой эры и войск Чингисхана в более поздние века.
Те пришли и ушли, а эти теперь вряд ли уйдут. Скорее всего, уйдут или вымрут коренные жители.
Раз уж я проснулся, то устроил себе первый завтрак. Завтрак в два часа утра!
С восходом солнца тихо и тепло, сразу 25 градусов. Русские туристы приехали с опозданием, и я успел сделать основную часть гимнастики без свидетелей.
Подошёл Роман, подал мне пакет с булочками и фруктами.
Весьма кстати, ибо я уже опять проголодался и пора устроить себе второй завтрак.
Попросил перенести на 11 часов наш выход в ручей из-за Барака, у которого утром ещё и процедуры.
Окей!
В одиннадцать вышли. Роман одел, кроме брюк, которые чинил вчера днём, ещё мотоциклетные ботинки, повидавшие виды Африки.
Идём не спеша, не хочу напрягать своих неопытных попутчиков. Когда перешли дорогу, сразу смешались с толпой израильских туристов. Неудивительно, первый день Пурима, да ещё и пятница, накануне шабата.
Вскоре идти пришлось по воде, которая по щиколотку. Роману хоть бы что, в его ботинках, а мы, с Бараком, прыгаем с камня на камень, выбирая дорогу, чтобы не промочить кроссовки.
Мои компаньоны в лёгком изумлении, и есть от чего, ибо за каждым поворотом открываются новые, экзотические виды. То нависающие скалы, то заросли тростника высотой в два человеческих роста.
Конечно, достали фотокамеры и снимаем пейзажи и друг друга на их фоне. У Романа старая цифровая камера в кожаном чехле, как мой ФЭД ещё советских времён, висящий дома на гвоздике. А Барак снимает на сотовый.
Когда дошли до последнего, самого крутого водопада, длинной пять метров, именно длинной, ибо вода не падала сверху, а просто круто сбегала по скалам, то его уже облепила группа израильтян пожилого возраста. Роману сунули в руки айфон, с просьбой сфотографировать всех сразу.
Он, наш парень, не лишённый юмора, после нескольких снимков, повернулся к водопаду спиной и начал уходить, демонстративно засовывая айфон в карман.
Следом взрыв криков и хохота, а хозяин айфона побежал за Романом вслед. Пришлось отдать.
Дальше полезли по скальной тропинке вверх. Скобы, вбитые в камень, помогали удержаться в опасных местах.
Я предложил вернуться назад другой дорогой, поверху. Парни согласились, хотя идти пришлось долго, часто отдыхали на крутом подъёме. Зато, какая панорама открылась им потом, когда мы вышли на самую верхнюю точку маршрута.
Все отели Эйн-Бокека далеко внизу, под нашими ногами. И хорошо видно Солёное море. И конечно, опять делать снимки.
Предлагаю спуститься вниз не по тропинке, уходящей далеко в сторону, а прямо здесь, по скальному массиву, где я много раз ходил и знаю все тропки. Парни уже прониклись ко мне доверием и согласно кивают головами.
Полчаса посидели в тени скалы, и тронулись в путь. Я бегал впереди, выискивая более
безопасную дорогу, а они не спеша покоряли спуск.
Все справились на отлично, особенно опытный Роман, несмотря на свою искалеченную ногу и тяжёлые, кожаные ботинки.
Мы поздравили друг друга с успешным завершением экскурсии и пожали руки.
И лишь потом, когда спускались с насыпи автомобильной дороги, Барак поехал на пятке и сел на мягкое место. Роман после этого долго объяснял ему, что на крутых спусках ходят боком. Парню было немного больно и всё бедро в пыли, но он внимательно слушал нового учителя.
К Бараку пришли гости, два молодых парня, и он позвал меня к своей палатке. Один его гость не только играл на гитаре, но и пел песни на иврите. Мне настолько понравилось, что я снял часть его выступления на видео.
К сожалению, он спел всего несколько песен, и они пошли дальше, простившись с нами. Сколько интересных людей встречается мне здесь, в Израиле.
23 февраля, суббота.
Сегодня сразу три праздника: шабат, Пурим и День российской армии и флота. Но, день начался не очень хорошо.
Во-первых, с утра в атмосфере повис лёгкий туман, который, как выяснилось вскоре, вовсе не туман, а мельчайшая пыль, принесённая ветром из Аравийской пустыни сильным ветром, который здесь называют Хамсин.
Во-вторых, у молодых парней из Хайфы, ночевавших под соседним навесом без палатки, арабы утащили ночью айфон из сумки, лежавшей под боком. Когда они проснулись, то сумку обнаружили под соседним навесом. Остальные вещи не взяли.
Элад долго сокрушался, что он теперь скажет своему папе, недавно купившему ему этот телефон. Сходил в отделение туристической полиции, но там не приняли заявление о краже, сказали, что найти вора невозможно среди местных бедуинов.
Конечно, как я думаю, при желании, найти можно даже иголку в стоге сена. А тут телефон, который можно отследить новейшими средствами обнаружения.
И, в-третьих, у Романа возникли прения в ресторане гостиницы, когда он подал девушке, разливавшей вино, не рюмку, как все, а пивной бокал, не желая бегать несколько раз с рюмочкой.
Воровство у арабов обычное дело. Не знаю, крадут ли они друг у друга. Наверное, крадут, надо же где-то сначала практиковаться. А вот у зазевавшихся туристов или израильтян утащить что-нибудь – всегда, пожалуйста.
Ещё когда мы с Константином приехали в Латрун 1 января этого года на встречу с русскоязычными израильтянами, они нас предупредили, что в машине ничего не надо оставлять на виду, если мы поедем в арабские районы, например в Яффо. Разобьют стекло у машины и вытащат. После такого предупреждения мы отказались от запланированной поездки.
И ещё, Элад и его друг Виктор, бывший москвич, привезённый родителями в Израиль в семилетнем возрасте, рассказали, что когда они проживали рядом с территорией Палестинской автономии, то были частыми свидетелями арабских свадеб, во время которых те палили в воздух из автоматического оружия боевыми патронами. И обычно, из российских калашниковых.
Интересные парни Элад и Виктор. Оба окончили школу в Израиле, общаются между собой на иврите, но, если Элад имеет ярко выраженную семитскую внешность, то Виктор мало чем отличается от обычного русского парня из интеллигентной семьи.
Недалеко от нас, когда мы все вместе общались, расположилась израильская семья: папа, мама и несколько взрослых дочерей. Роману так понравилась одна девушка, что он не сводил с неё глаз.
Да, Роман, хороший у тебя вкус, девушка действительно супер. Точёная фигура и чисто семитское лицо, слегка овальное, смуглое, с чёрными глазами и прекрасными зубами.
- Я старый для неё, - вздохнул он.
- Роман, разница всего в двадцать лет!
По пляжу и между отелями целый день ходят армейские патрули. Бойцы вооружены полностью, со всеми средствами индивидуальной защиты, в бронежилетах и с касками, притороченными сзади.
А наверху одного из холмов раскинулись армейские палатки. Здесь всегда так, во время шабата и праздников.
Когда шёл к умывальнику в одних шортах, услышал недоброжелательные выкрики группы молодых арабов в свой адрес, спешащих на пустырь между отелями, для каких-то своих, сугубо арабских дел. Сначала не понял, в чём дело, чем я вызвал такое неудовольствие у бедуинов. Потом дошло, они увидели магендавид на моей шее.
А ведь я им ничего плохого не сделал и наши пути раньше не пересекались.
Вау, какую ненависть у них вызывает еврейская символика! А ведь, без евреев они прозябали здесь, в этой земле, в жуткой нищете. Возьмите, хотя бы для примера Египет или любую арабскую страну, кроме Эмиратов, конечно. Но, там нефть делает деньги, а не арабы.
Вечером я обратил внимание на двоих парней, лежавших на ковриках под соседним навесом.
Лежат тихо, уткнулись в айфоны. Но, когда я достал рюкзак, собираясь сходить к своему очагу, чтобы вскипятить чаю, один проводил меня цепким взглядом. Утром их уже не было. Думаю, это были агенты службы безопасности. И действительно, ночь прошла очень спокойно, арабы не шалили.
Вот только под утро раскричались еврейские девчонки, приехавшие ночью и поставившие две палатки рядом, под соседним навесом. Точнее, они не кричали, а просто громко разговаривали, как у себя дома. Но, меня разбудили. Посмотрел время – 4 часа утра.
24 февраля, воскресенье.
Утром, на парапете набережной, услышал женское соло. Исполнялась ария из оперы. Так я думаю, ибо слабый знаток классической музыки.
Выглянул из палатки. На камушках, полукругом сидят зрители, а лицом к ним стоит женщина в платье и хорошо поставленным голосом поёт. И это при тихой погоде и восходящем солнце из-за гор Иордании.
А все навесы вблизи меня пестрят палатками, появившимися ночью, ибо вечером я ничего подобного не видел. Насчитал десять штук.
Праздник!
Когда пошёл в горы, к своему очагу, готовить завтрак, увидел на площадке у торгового центра возводимый шатёр передвижной синагоги.
А потом, через пару часов, когда я уже двигался в направлении кафе, в синагоге читал свиток Эстер молодой, безусый хабадник, ученик ешивы.
Чтение шло в обычном стиле ортодоксов, с раскачиванием телом и напеванием некоторых слов. Как бы, с лёгким завыванием. Несколько человек, сидя на стульях, следили за чтением, держа в руках книжечки с текстом.
А солдаты на холме уже сняли шатёр армейской палатки и патрулей я больше не видел. Шабат закончился, а Пурим идёт несколько дней. Обычно, ортодоксы на этот праздник сильно напиваются. Ну, конечно, не все и не сразу. Но, увидеть этого не пришлось, ибо их здесь почти нет, а те, что есть, приехали на время.
Днём хорошо разглядел девчонок, разбудивших меня ночью. Их четверо и они ведут светский образ жизни, если судить по внешнему виду и поведению на пляже.
У некоторых татуировка и пирсинг. А все вместе они пили водку в честь праздника и курили кальян по очереди. И ещё сигареты.
Один накачанный спасатель, ловелас по внешности и поведению, сразу, почуяв, что может обломиться, оказался возле них. Мышцы то он накачал, и то, неравномерно, грудь в два раза шире бёдер, но в голове от этого не прибавилось.
Я часто вижу его пристающим то к одним, то к другим, и, в основном, к женщинам с татуировкой.
Специально спросил у Барака, когда мы пили с ним кофе у моей палатки, еврейки ли эти девицы. Он ответил, еврейки. Так что, всякие здесь есть. Не только арабы любители потянуть кальян, но и евреи.
Обратил внимание на четверых молодых арабов. Крутятся среди отдыхающих, приглядывают, что можно стащить. У одного загипсована рука выше кисти. Бинт грязный. Отвратительное зрелище.
Роман пожаловался, что ночью обшарили мотоцикл под чехлом, искали, что можно снять.
Искали нечто ценное в сумках с инструментом. Часть ключей оказалась на земле. И ещё, когда шарили на приборном щитке, то включили навигатор и сел аккумулятор, ибо Роман сразу этого не заметил. Ему уезжать через пять дней, и он просит нас с Бараком завести мотоцикл с толчка.
Толкнём, а не получится, так Гену попрошу, он найдёт ещё людей.
Людей в этот день так много на пляже, как мух, которые стали уже конкретно донимать. И откуда их здесь столько развелось? Значит, где-то валяется неприбранный мусор.
Гена сказал, что с наступлением марта месяца, здесь яблоку негде будет упасть. Похоже на то!
А под другим навесом, очень близко к моей палатке, ночевала еврейская пара с маленьким мальчиком. Я с удовольствием наблюдал за ними. Полная идиллия семейной жизни. Никаких сигарет и выпивки, а улыбки и поцелуи ребёнку и друг другу.
Парень высокий, интеллигентный, в очках. А его жена обычная, ничем не примечательная внешне женщина, прихрамывающая на одну ногу.
Я немного пообщался с ними, насколько позволяло моё знание иврита. Они очень дружелюбны, легко идут на контакт с российским туристом.
Я так и сказал им сразу на иврите:
- Ани – тайар (Я – турист).
25 февраля, понедельник.
Утром, когда вышел из палатки, увидел под соседним навесом арабскую семью, маму и трёх девочек. Мама и старшая дочь в наброшенных на голову покрывалах, как это обычно у арабов. А младшие бегают, как все дети в Израиле.
Старшая дочь сидела с большой тетрадью и что-то там или писала, или рисовала. А младшие, есть младшие, бегают, дурачатся.
Когда мама искупалась в море и обмылась под душем, не снимая всей своей традиционной арабской одежды, то пошла в женскую раздевалку переодеться в сухое. А детям сказала, чтобы собирались в дорогу.
И что мне понравилось, она собрала весь мусор после себя и опустила его в мусоросборник. Такое не часто увидишь среди арабов.
Сегодня поднимаемся с парнями на плато пустыни. Высота не менее пятисот метров. И уже конкретно жарко, с утра +31. И ещё, очень сухой воздух, влажность почти на нуле. Приходится часто прикладываться к бутылке с водой.
Роман нашёл Бараку кроссовки для похода в пустыню, ибо идти приходится по острым камням. Предлагал и мне нечто в этом роде, но я сказал – мои старые кроссовки выдержат ещё не один поход.
А сам он опять обул свои кожаные ботинки. Они тяжёлые, но очень надёжные. И ещё, левый ботинок имеет более толстую подошву, чтобы компенсировать недостаток искалеченной ноги, которая теперь короче другой на два сантиметра.
В одиннадцать вышли. Идём не спеша, разговариваем. Спешить нельзя, парни непривычны к таким походам, особенно молодой Барак, которому вскоре стало плохо на подъёме, и он зашатался. Хорошо, что не упал. Мы остановились и подождали, пока он придёт в норму.
И всё же, потихоньку, полегоньку, часа за два вылезли на плато Иудейской пустыни.
Когда шли к знакомому мне каньону ручья Бокек, чтобы сверху обозреть всю местность, встретили огромную толпу, не менее, чем сто человек, арабских школьников. Дети, как дети, и лишь некоторые девочки были в традиционных головных накидках, но с открытым лицом. Идут, галдят по-арабски, бросают недопитые бутылки с водой, а может быть, теряют. Мы, после них, когда шли назад, подобрали четыре штуки. Не засорять же пустыню.
Но, сначала отдохнули на краю отвесной стенки каньона, высотой не менее ста метров. Парни разулись и дали отдых ногам. Ну и конечно, сделали несколько снимков, сольных и групповых.
Когда на обратном пути подошли к месту спуска, то долго пришлось ждать, пока детишки пройдут узкое место, где только по одному. Так и тащились потом за ними, ибо их процессию замыкали два араба с пистолетами, охранники, которые недоброжелательно косились на нас всю дорогу. В Израиле это обычное дело, когда детей охраняют специально приставленные профессионалы. И у арабов также, никакой разницы с евреями.
Когда до выхода к асфальтированной дороге осталось триста метров, я предложил компаньонам спрямить дорогу, пройдя часть пути по нехоженому месту. Они посмотрели и отказались. Ну, что ж, парни впервые в горах, правильно сделали, что не полезли за мной.
Несколько раз меня заносило на осыпающихся местах, но я устоял на ногах. Только в кроссовки набились мелкие камешки, пришлось вытряхивать. Потом спуск стал лучше, и я смело побежал вниз, перепрыгивая с камня на камень.
Когда выходил опять к тропе, значительно сократив себе путь, мне помахал руками полный араб, видимо учитель, который тоже шёл с детьми и был удивлён моим профессионализмом.
Приятно, что тебя заметили. Я помахал ему в ответ, и тут же, не сбавляя темпа, пересёк тропу и начал подниматься к моему очагу, чтобы оставить там воду, которую мы насобирали по дороге. Этот подъем в быстром темпе по пересечённой горной местности добавил к моему рейтингу недостающие очки. Учитель был в восхищении, если судить по его реакции на тот момент.
Но, полностью он проявил себя, когда мы встретились на дороге, где закончился маршрут.
Он, сложив руки вместе, поклонился мне. Меня этот его жест тронул, и я сделал нечто подобное.
Роман уже ждал нас за дорогой, прислонившись к ограждению.
- Я первый! – Заявил он, а по-польски это звучало - перший.
Да, первый, первый. А Барак, пока третий. Молодой, есть возможность исправиться, догнать и перегнать.
Остаток дня мы отдыхали, приводя в порядок себя и пропотелую одежду и обувь.
26 февраля, вторник.
В этот день никуда не ходили, собравшись после завтрака у моей палатки, сидели на стульях и одном ящике и общались. Барак играл нам на гитаре.
Было очень тепло, и весь пляж шевелился, как муравейник от обилия отдыхающих. В отель Лот понаехали немцы, они всегда селятся в этом отеле, так сказали мне мои знакомые израильтяне. Утром немцы встретились мне у стадиона, или, точнее, римского цирка, где в центре небольшая эстрадная площадка и есть места для зрителей. Площадка в самом низу, в глубине, а сиденья из камня опоясывают её полукругом. А вся территория заросла мягкой травкой, за которой очень следят, вовремя поливают и постригают рабочие, среди которых в основном арабы и нигерийцы.
Полив осуществляется автоматически. Рано утром из земли выскакивают пластмассовые колпачки и разбрызгивают кругами воду. Потом опять исчезают под землёй, и если пройдёшь мимо, то не заметишь, где они есть.
И ещё, по газону всегда ходит пара обычных ворон, которые достают из земли своими мощными клювами, каких-то червяков.
Так вот, немцы, в основном женщины среднего возраста, занимались утренней спортивной ходьбой.
И не только они. Многие израильтяне тоже ходят и бегают по утрам.
Роман днём готовил мотоцикл к запуску, промывал и сушил воздушный фильтр.
А вечером, когда солнце спряталось за горы и стало прохладней мы пришли к нему, толкать мотоцикл.
Вскоре мы с Бараком выдохлись, хотя в одном месте нам помог Боря, знакомый парень из Арада. А мотор даже не чихнул.
Выход был один – подкурить у автомобиля. И здесь надо отдать Бараку должное. Он один из нас говорит на иврите, и быстро нашёл нужных людей с автомобилем.
Мотор завёлся сразу и Роман выехал на дорогу, чтобы подзарядить аккумулятор на ходу.
Довольные, мы разошлись. Парни пошли на ужин в отель, а я в свою палатку, поработать на компьютере.
Позвонил Гена, спросил, можно ли прийти, пообщаться. Он в этот день работал допоздна.
Посидели на стульях, пообщались. Народ долго бродил по пляжу, многие ещё купались. Температура воздуха вечером и ночью – около 25 градусов тепла. И безветренно.
Настоящая весна, а в некоторых странах и лето таким не бывает.
27 февраля, среда.
Погода отличная. И опять гомон российских туристов с шести часов утра. Многие первый раз на Мёртвом море и свои эмоции во время купания выражают громкими криками, не обращая внимания на палатки, в которых могут спать люди.
С утра, как это уже вошло в привычку, сбегал невысоко в горы, к своему очагу, вскипятить воду и заварить чай или кофе. Одним действием достигаю сразу два результата: разминаюсь, ибо подъём нелёгок и завтракаю на камушках, среди дикой природы. Именно дикой, ибо только пришёл к месту, как увидел песчаную лисицу, неторопливо уходившую прочь. А диких коз столько перевидал в этих местах, что уже перестал их фотографировать и удивляться.
Когда с парнями ходили на плато, то встретили целое стадо, козла с огромными рогами и пять козочек.
Считаю дни до отъезда, готовлюсь потихоньку. Договорился с Геной, оставлю палатку у него, чтобы не таскать её постоянно туда-сюда.
Уже по настоящему захотелось домой, значит, я достиг главного, чего хотел, в долгой разлуке с родиной осознал, что лучше наших мест, где я живу, нет. Тем более, дома всё привычно и не надо напрягаться при всяких нежелательных встречах, с арабами, например. Хотя, последнее время я вижу на пляже очень культурных приезжих арабов.
А вот сегодня увидел нечто такое, что просто – ах!
Шестеро израильтян, молодых парней, четверо из которых были марокканцы, если судить по цвету кожи, а двое белые, расположились под соседним навесом. Выпили, закусили, улеглись отдохнуть. Потом, проспавшись, начали дурить, бегать друг за другом, бросаясь кусками льда, который доставали из своего ящика-термоса. Позже, когда солнце залезло к ним под навес, они улеглись почти перед входом в мою палатку, где была тень.
Лежат рядком, дурачатся, не обращая на меня внимания, будто здесь никого нет, кроме них. И кстати, они не пытались мне досадить, сделать неприятно, плохо. Они такие есть, по сути, по менталитету. Очень низкий уровень развития, культуры.
Их присутствие было неприятно и очень напрягало.
Я общался с Бараком, мы вместе купались, загорали и ещё, он играл мне на гитаре. Под вечер пришёл Гена, и я специально уточнил у него, не арабы ли это. Нет, не арабы, а вроде бы, как евреи, но очень уж некультурные. Когда они наконец-то слиняли, под навесом осталась гора мусора.
А Роман весь день готовился к отъезду, всё чинил, проверял, стирал. К нам ни разу не подошёл, а только вечером, помахал издали руками и знаками показал, что идёт в тренажёрный зал, заниматься.
А мы здесь занимались, на турнике, и ещё отжимались и качали пресс. Попутно учим с Бараком языки, он русский, а я иврит.
Для начала выучили несколько сленговых слов: ала кефак (по кайфу) и сабаба (ништяк).
И ещё мне понравилось одно выражение на иврите: ало яфейфия! (эй красотка!)
Всем знакомым я говорю, что видимо, скорей Барак выучит русский, чем я иврит, и тогда будем нормально общаться. А пока с трудом понимаем друг друга и часто зовём Романа в переводчики, когда заходим в тупик во время разговора.
Потом пришли с Бараком в кафе, и я показал ему наши общие фото, уже выставленные в интернете. Парень был доволен.
28 февраля, четверг.
Ветер с утра и очень сильный. Моя палатка прекрасно выдерживает мощные порывы, внутри тихо и уютно, благодаря тому, что она двойная. А у израильтян палатки одинарные и высокие, поэтому ветер делает с ними, что хочет. И внутри неуютно.
Под соседним навесом вчера вечером появилась маленькая, одинарная палатка. А хозяев я увидел сегодня. Их двое, мужчина и женщина. Поздоровались, поговорили со мной. При общении с евреями я вперемешку говорю на английском и иврите, и меня понимают.
Мужчине понравилась моя палатка, и он даже заглянул внутрь, чтобы убедиться, что она двойная. После этого поднял большой палец кверху.
Конечно, спросил, откуда я и где побывал в Израиле. Мои ответы его удовлетворили. Было приятно общаться, чувствуется интеллигентность, воспитанность.
И вот, что интересно. Мужчина уже в возрасте, маленького роста, лысый, морщинистый, худощавый, что, конечно же, более чем достоинство на фоне всех упитанных мужичков, заполняющих своими тушами пляж. Как бы, невзрачный. А весёлый, жизнерадостный.
И есть от чего, ибо женщина у него крупная, полная, красивая и гораздо моложе его. Я сначала засомневался в близких отношениях между ними, но вскоре увидел их обнимающимися. А палатка у них одноместная, как они там могут помещаться, если только не в обнимку.
И сказать, что он богат, так нет, не похоже. Приехали они на автобусе и опять собираются ехать на нём дальше, в Эйлат. Спрашивали у меня, как там погода и ещё об автобусах, идущих в ту сторону. С автобусами просто, я вытащил и показал ему расписание. А насчёт погоды он засомневался, увидев в моей палатке тёплый спальник. А у них, как я понял, и спальников нет. Какое уж тут богатство.
Людей на пляже, в связи с ухудшением погоды, мало. Вот и хорошо, надоели, хочется отдохнуть от шума и гама.
Роман и Барак меня совершенно разбаловали. Каждый день приносят мне еду из отелей. Рыбу, сыр, яйца, всякие выпечки. Ещё сметану и ряженку. И конечно, не забывают про овощи и фрукты. Часть сыра и булочек я уже выбросил, пропали, не успеваю съедать.
Днём пьём с Бараком кофе с булочками и сыром, подкрепляемся. Кипяток нам наливает в приготовленные стаканчики с порошком кофе милая девушка в уютном кафе на набережной. Кофе пьём натуральный, молотый и всегда у моей палатки, которая является для моих друзей центром притяжения.
Вчера ночью утащили стул, принесённый Романом. Когда обсудили случившееся, то резюмировали так: как пришёл, так и ушёл, и рассмеялись.
Сегодня пытались найти адаптер для навигатора Романа, чтобы перепрограммировать его на европейские дороги. Но, увы, навигатору уже 12 лет, так просто переходник не найти. Мы и не нашли, хотя сходили в агентство к Мише, надеясь на помощь.
Да, без навигатора трудно будет Роману найти в Тель-Авиве нужный дом, где живёт его знакомая девушка, магистр психологии, к которой он скоро поедет. Тель-Авив большой и запутанный город, так мне сказали знакомые парни, живущие в нём.
Но, он особо к девушке не торопится, хочет побыть несколько дней в Иерусалиме, посмотреть все примечательные места. Там у него тоже есть знакомые люди. Парень путешествует спокойно, чтобы ничего не упустить в этой уникальной стране.
1 марта, пятница.
Вы когда-нибудь бывали на сатанинском шабаше? Наверное, нет, но примерное представление имеете.
А я побывал, этой ночью. Спать практически не пришлось. Сначала громкие раскаты барабана из ближайшего кафе, где была дискотека, или что-то в этом роде. Я находился в ста метрах, и мне было совершенно непонятно, как можно было танцевать там, рядом с источником какофонии. Однако, судя по шуму и аплодисментам, людям нравилось.
Только закончилась эта пытка в двенадцать часов, как началась другая, арабская. Оказывается, арабы-бедуины поставили две палатки почти рядом с нами уже в тёмное время суток. Самый пик их активности, как не странно слышать это европейскому человеку, приходится на три часа ночи. А в этот раз они превзошли все мои ожидания и угомонились лишь в пять часов утра. Только я задремал, как появились русские туристы и тоже загомонили. Слова одни и те же:
- Ой, как поплавок выталкивает из воды!
Вот и всё, ничего другого они сказать не могут.
А арабы, когда я вылез из палатки и осмотрелся кругом, спали мёртвым сном, пометив песок своей блевотиной в пяти метрах от моей палатки.
Когда я подошёл к Роману, и мы обменялись мнениями о прошедшей ночи, то он тонко заметил:
- Как платишь, так и спишь!