Вика
Мне снился Константин Константинович. Может, именно поэтому, я все-таки не опоздал на роботу. Открыв глаза, я увидел рядом собой лежащую Машу, и почувствовал себя практически счастливым человеком.
Осторожно выбравшись из-под одеяла и тихо, стараясь не разбудить Машу, стал собираться на работу.
Неторопливо дожевывая свою законную утреннюю яичницу, я думал только о том, что вообще мне осталось решить один, всего один вопрос, и тогда я смогу назвать свою жизнь нормальной. Правда, на этом самом вопросе я зацикливаться не стал, меня куда больше интересовало мое будущее: жена Маша, наша уютная квартира и наш любимый ребенок. Нет, лучше два.
– О чем ты думаешь? – Я не услышал, как Маша сзади подошла ко мне.
– О детях, – ответил я, глядя на нее.
Маша улыбнулась. И вообще вид у нее был совсем не привычный для меня. Красивые девушки красивы по-разному, в зависимости от того, где и с кем они находятся.
Я не удержался, встал и подошел к ней, обнял и поцеловал. В этот момент на меня нахлынуло ощущение дежа вю. Только с одним различием – Рита, а не Маша. Я даже немного отстранился от Маши, а она непонимающе на меня посмотрела.
– Что случилось?
А я не знал, как задать вопрос.
– Маша, я ночью тебе ничего плохого не сделал?
Девушка улыбнулась.
– Ничего, чего бы я тебе не позволила, – и спросила: – А почему это тебя интересует?
Что я на это мог ей ответить? В секунду я сообразил, что рассказывать Маше о Рите не стоит, даже несмотря на все сложившиеся обстоятельства.
– Да так. Со мной бывает, – уклончиво объяснил я.
Потом мы молча пили чай. Это было практически так же как с Викой. Мы молчали, но при этом понимали друг друга. Я даже на какое-то мгновение задумался над тем, что так, возможно, я теперь буду встречать каждое утро много-много лет подряд. Но если раньше меня эта мысль могла испугать, то теперь же наоборот – я хотел этого.
– Переезжай ко мне, – сказал я, наконец, поставив пустую чашку на стол. При этом я уставился на непонятный узор на кухонном столе.
Маша молчала. Но я не торопил ее, единственное, что меня подгоняло – рабочее время. Теперь я уже опаздывал.
– Я позвоню Вике. Она привезет тебе ключи, – сказал я, поднимаясь со стола.
– Кто это? – спросила Маша.
– Моя сестра. Они тут иногда кувыркаются с ее парнем.
Маша недоверчиво посмотрела на меня, а мне только и оставалось улыбнуться. Так, мол, семейные приколы.
– Правда, я могу тебе оставить свои ключи, а потом забрать у Вики.
Девушка пожала плечами. Ух, как мне это не понравилось. Все вроде бы хорошо, но тут не то, что сквозило – тут обдавало холодностью. Как-будто Маше все равно. Крайне обидно и ужасно непонятно было это осознавать после всего, что между нами было.
– Что-то не так? – догадался наконец спросить.
– Да не знаю, нервно ответила она. – Какое-то нехорошее ощущение, как-будто все это не правильно. Не так, как должно быть.
Я обнял ее и, прижав к себе, поспешил заверить, что все будет в порядке. Получилось, что теперь я был ответственным за все, что произошло дальше.
Ключи я Маше не оставил – ошибка номер раз. Вторая ошибка заключалась в том, что на работе я первым долгом позвонил Вике. До сих пор не могу понять, почему я так и не позвонил ей с домашнего телефона. Почему я потратил полчаса, которые все кардинально изменили.
Вике мое предложение вернуть ключи не очень-то понравилось. Естественно – это говорило о том, что теперь им с Жекой придется искать место, где они смогут оставаться, прости Господи, наедине. Мне было немного неудобно говорить все сестре в силу своего характера. Но когда-то же надо что-то менять.
– Хорошо. Я через час принесу ей ключи, – ответила Вика недовольным голосом. – Это и есть та Маша, из-за которой ты попал в больницу?
– Да, это она, – ответил я. Вика была одна из немногих, кто знал, что произошло. Но даже она не знала деталей и знала только то, что два мужика не поделили одну бабу. Что-то в этом роде.
– Ну, хоть поеду, посмотрю, за что тебя всего разукрасили.
– Ты не умничай. Отдашь ключи, и в институт.
– Да, конечно, большой папочка! – ответила моя зловредная сестра, и отключилась. Можно себе представить, что она мне скажет в ближайшую нашу встречу.
Потом я позвонил Маше, и попросил перезвонить, как только ключи будут у нее. Положив трубку, я вдруг подумал о том, насколько сегодняшний день не похож на все остальные. Откуда столько тревоги? Даже нарушенный баланс казался мне ерундой. Что-то большее, и куда худшее. Что? Почему всегда что-то мешает, когда, казалось бы, все стает на свои места? Почему последний фрагмент мозаики под странным названием «жизнь», терялся где-то в смутных ощущениях того, что все как-то нереально. Именно такое ощущение было у меня – не сон, и, вроде, не реальность.
Еще я хотел позвонить Максу. Но стоило мне поднять трубку и потянуться пальцами к кнопкам, как дверь моего кабинета открылась, а за ней показался Константин Константинович.
–Здорово! – пробасил он. Радовало хотя бы то, что, не смотря на свою бледность, КоКо хотел выглядеть этаким здоровяком.
– Доброе утро, – ответил я на его рукопожатие. Ой, как хреново он сиял. – Как себя чувствуете?
Шеф как-то виновато на меня посмотрел.
– А что, слишком заметно? – я кивнул. Для меня это действительно было слишком заметно. – Так, что-то сердечко шалит. Ну, а ты как?
Пришлось соврать, что все в порядке.
– Тогда принимайся за работу. Пока тебя не было, заказов на монтаж не брали, а вчера, поскольку ты появился, взяли два. Скажу, чтоб Вера тебе их занесла.
Он замолчал. Мы подумали об одном и том же.
– Жаль, конечно, что Машка уволилась. С ней люди охотней работали.
Я кивнул. Я, как никто другой, это знал. И работал охотнее, быстрее, только чтобы она чаще появлялась в моем кабинете.
– Ну, ладно. Я пошел. Сейчас же пришлю Веру.
Вот тебе еще одна странность этого дня – шеф пришел, поговорил и ушел, так и не сказав своего любимого слова: «понятно».
Вера не заставила себя ждать. Кроме того, не успела порадовать своим присутствием. Влетев в кабинет, прошипев что-то вроде «добрутр», швырнула диск мне на стол и так же скрылась.
Закурив, я попытался настроиться на работу. Может, от того, что я в последнее время не знал, чем забить себе голову, в нее и лезут всякие нехорошие мысли. Сейчас вот займусь фотомонтажом очередного маленького засранца с большими ушами, и снова все будет в порядке. Правда?
Хотелось верить.
Я окунулся в роботу. Что-то добавил, что-то вырезал из фотографии, но хоть убей, не помню что. Отвлек меня телефонный звонок. Маша – решил я. Но ошибся. Звонила Вика.
– Андрей, тут Рита пришла. Говорит, что забыла у тебя что-то. Просит, чтобы ты пришел.
Сердце упало куда-то в желудок. Я весь похолодел и понял – все! Конец! В квартире сейчас Маша, Вика и Рита. Худшей ситуации не существует в природе. Вот он – последний ход черной королевы.
Я даже не стал ничего отвечать сестре. Схватив куртку, я стремглав бросился из кабинета, из студии едва не сбив и так едва державшегося на ногах Константина Константиновича, который вообще ничего не понял. Уволит? Пусть, срать я хотел на его работу. По крайней мере, в данный момент.
Я бежал по улицам, лавируя между прохожими и машинами. Перебегая через оживленный перекресток, услышал, как сзади меня дико завизжали тормоза. Потом – отборные ругательства в свой адрес.
Продолжив свой кросс, я натолкнулся на старика с палочкой, сбив его с ног. За что получил вот той самой палочкой по морде. Старик разбил мне губу, но и на это я не обратил никакого внимания.
Влетел в подъезд, поднялся по лестнице и остановился, утирая рукавом кровь, тупо уставившись на приоткрытую дверь своей квартиры. В боку кололо от бега, легкие, казалось, разорвутся. А сам весь просто с ума сходил от того, что понимал – уже слишком поздно…
Рванув дверь на себя, я, словно на крыльях, влетел в квартиру. Ног я не чувствовал. То ли от бега, то ли от напряжения.
В зале на полу лежали Вика и Маша. А над ними стояла Рита. Смотрела на меня и улыбалась.
– Скажи мне, что ты собираешься делать?
Я двинулся на нее, но она протянула вперед руку, в которой был зажат маленький дамский пистолет.
– Помнишь, когда-то я сказала, что ты можешь быть донором? Это правда. Дашь мне уйти – сможешь спасти одну из них.
Я не шелохнулся. Во-первых: я хотел убить Риту. Задушить, повесить, разорвать собственными руками. Во-вторых: выбор «один из двух» меня не устраивал. Потому я молчал – не знал, что делать.
– Учти, чем дольше я здесь нахожусь, тем меньше у тебя шансов спасти хотя бы одну. Кстати, очень любопытно, кого ты выберешь? Сестру или любимую?
Я даже не хотел задавать себе этот вопрос.
– Пошла ты! – крикнул я, не скрывая своей злости.
– Ну и пойду. – Рита переступила через Вику и направилась ко мне. Пистолет она держала на виду. – Дай мне уйти, и, может быть, все будет в порядке.
– Иди, – крикнул я. На глазах выступили слезы, а сам я упал на колени перед бесчувственными девушками.
Я услышал, как закрылась металлическая дверь. А потом зарыдал во весь голос. От отчаяния. Я понимал только то, что сейчас смогу спасти только одну из жертв этого чудовища. Кого? Я не представлял свою жизнь без Вики. Вика всегда была, всю мою безнадежную жизнь. Я помнил, как мать вынесла завернутый комочек из роддома, я помнил маленькое орущее существо, я помнил девчонку с косичками, которая когда-то плакала у меня на плече. Вика должна быть…
А Маша? Я ведь ценой собственной крови выборол ее в неравном бою. Я вспомнил тот день, когда впервые увидел ее. В тот день она пожала мне руку. Вспомнил, как она пряталась за столом от бушующего КоКо, вспомнил машину Вадика и наше первое свидание, закончившееся поцелуем. В конце концов, прошлую ночь. Господи, зачем ты дал право выбора и совесть?
Я не мог успокоиться. Тянулся руками то к одной, то к другой. Но так и не мог сделать выбор. Где, черт его возьми, Макс, когда он так нужен. Где Бог, или как там его…
Неожиданно я вспомнил лицо одного человека. Спокойное, постаревшее, покрытое сетью морщин. Потом еще одно – суровое, задумчивое, взгляд, направленный куда-то в даль.
Лица матери и отца.
Это решило дело.
Прикоснувшись, я почувствовал взрыв внутри себя.
И все.