Рита
Она стояла напротив студии уже довольно долго – может быть, час. Я, отрываясь от экрана своего компьютера, бросал взгляд на ее фигуру, облаченную в бежевое пальто. Девушка терпеливо ждала кого-то, повернувшись к витрине книжного магазина, изредка оглядываясь. Я снова уткнулся в экран и принялся за работу. Однако мне ужасно хотелось спуститься вниз и ...
Ну, и что бы я сделал? Навряд ли мне бы хватило смелости заговорить с ней, а уж тем более пригласить на обед. Это было бы что-то из сферы фантастики. С такими девушками, как эта, я знакомился исключительно в своих мечтах, там, где я был намного круче супермена. И, естественно, все, что меня окружало, тоже должно было быть самым шикарным.
Я снова посмотрел в окно. Девушка теперь прохаживалась по узкой тротуарной полосе. Я грустно вздохнул, понимая, что буду вот так сидеть и грустно вздыхать всякий раз, когда буду видеть подобных мадам. И снова с головой ушел в работу.
Как будто из ниоткуда материализовался Вовка. Есть у него свойство появляться очень тихо и в самый неподходящий момент. Вовка – наш мачо местного назначения, вокруг которого новенькие молодые работницы студии кружились, как планеты Солнечной системы. Он молча подошел к окну, посмотрел в него и задумчиво произнес:
– Здесь вид намного лучше…
Я вопросительно на него посмотрел.
– Вон, видишь ту малышку, – он указал на снующую взад-вперед девушку в бежевом пальто. – Я за ней уже минут двадцать наблюдаю. Даже проголодаться успел.
После его слов нетрудно было представить дальнейший поворот событий: Вовка подойдет к ней, заговорит, прямо там же пригласит отобедать где-нибудь, потом предложит ей еще где-то когда-то встретиться. И в один прекрасный вечер, может быть, даже сегодняшний, мне придется обеспечивать ему алиби. Но к этому я привык, такое случалось не раз и еще не один раз случится. Вовка весело проведет время с какой-нибудь красавицей, а я буду дома в одиночестве смотреть надоевший телевизор.
– Выручишь? – спросил Вовка.
– Куда я денусь.
– Тогда держи, – он положил мне на стол свою фотокамеру. – Если будут спрашивать, скажи, что повез в мастерскую.
– Ладно, – пожал я плечами, и добавил вслед уходящему Вовке, – смотри, не споткнись на лестнице.
Он повернулся и нагло ухмыльнулся.
– Жаба, друг мой, страшный зверь.
И, тихонько прикрыв дверь, ушел. Я снова уставился на экран, с которого на меня взирал прыщавый подросток, изъявивший желание видеть себя в обнимку с Сашей Белым. При чем, в самом большом формате. Скучнейшая, надо сказать, работа – делать фотомонтаж, но именно этим я и зарабатываю себе на хлеб. Что ни говори, а прыщавый отпрыск вышел неплохо, почти натурально, в то время как Саша Белый по-братски его обнимал. Сохранив все это изваяние на диске, я стал собираться на обед. Зашла Маша из отдела печати и, ослепительно сверкнув стройными ногами, пригласила меня на обед, попутно стянув у меня диск. Исключительно с Машей пошел бы не раздумывая, потому как мечтал об этом со времен, когда еще динозавры по земле бегали. Но, увы. Данное предложение распространялось еще на половину студии.
Я отказался. Кроме всего прочего, ребята шли в пиццерию, а я к итальянской кухне был абсолютно равнодушен. Больше по душе мне было тихое кафе «Амели» с его потрясающими блинчиками с творогом под сметаной.
День выдался по-настоящему весенним. Было приято пройтись по улицам, освещенным солнцем, отскакивая от проезжающих мимо машин и перепрыгивая лужи. Люблю весну с ее неповторимым ароматом.
В «Амели» народ подтягивался ближе к вечеру, зато днем здесь всегда можно было найти свободный столик. Обстановка была крайне уютная, не так как дома, конечно, но тем не менее располагала одновременно и к беседе и к аппетиту. Обслуживание и кухня никоем образом не могли сравниться с пиццерией, куда звала меня Маша.
Только вот и Вовка об этом знал. И сейчас сидел в одной из уютных кабинок. Мы встретились взглядом, и он схватил меня за руку, когда я проходил мимо него.
– Рита, хочу представить тебе моего друга, товарища по работе и гения фотомонтажа. Прошу любить и жаловать – всенародно обожаемый Андрей Гудимов!
Вот паскуда! Все весеннее настроение так испоганить! Таким жестом мой любезный друг еще раз решил меня подколоть по поводу моей стеснительности. Знал ведь, что я растеряюсь.
– Очень приятно, – девушка протянула руку, дабы я ее облобызал. А я с глупым видом (косить под дурачка мне не нужно – само получается) ее пожал.
И тут что-то случилось. В глазах потемнело, сердце бешено застучало. Весь мир стал ненатурально-плоским и черно-белым, как старая фотография. Единственное, что я видел, – Рита в бежевом пальто, сохранившая всю палитру цветов. Вокруг нее я увидел что-то вроде ауры, только она не обволакивала ее тело, а сияла, раскинувшись и двигаясь, как протуберанцы во время солнечного затмения.
И самое страшное – эта аура была черного, как воронье крыло, цвета.
Я отдернул руку и, отшатнувшись, налетел на сзади стоящий меня стол.
– Андрюха, ты в порядке? – с улыбкой спросил Вовка. Чего-чего, а такой реакции от меня он не ожидал. Будет долго надо мной прикалываться. А если я ему скажу о том, что видел, вообще засмеет.
– Да, вроде, – прошептал я, не отрывая взгляда от девушки. А она смотрела на меня и, думаю, тоже что-то подобное увидела. – Не буду вам мешать.
Последняя реплика получилась излишне резкой. Развернувшись, я направился к дальнему столу. Спину жгло взглядом, и, бьюсь об заклад, Рита уже прочитала серию акцизной марки на пачке сигарет во внутреннем кармане моего плаща. Есть перехотелось окончательно. Даже блинчики с творогом, которые так мне нравились, сегодня не лезли в горло. Пришлось насильно впихнуть в себя обед, запив его горячим шоколадом. После чего закурил обязательную послеобеденную сигарету. Все это Вовка когда-то обозвал «Обед холодного копчения».
Когда я покидал кафе, Рита провела меня взглядом, но отнюдь не по причине моей привлекательности. Я смотрел в зеркало регулярно и не видел в нем ничего особенного. К тому же, я не был уверен в себе. Единственное, в чем я был убежден, так это в том, что Вовка свою камеру будет чинить еще долго.
Вернувшись с обеда, я взялся за самую сложную и ответственную работу – прохождение четвертого уровня «Красной угрозы». Этим я занимался, когда не было новых заказов, а это случалось не часто. А вот сейчас я просто хотел переключиться на какое нибудь действие, чтобы хоть как-то отвлечься от назойливого воспоминания о черных протуберанцах. Не выходили они из головы. Где-то около трех зашла Маша. Кто его знает, почему, но именно она чаще всего появлялась в моем кабинете и, не зависимо от погоды, настроения и самочувствия, всегда мне улыбалась. Первое время я думал, что она, при виде моей персоны, может сдержать улыбку. Поделился этими размышлениями с Вовкой, на что он ответил:
– Не думай, Андрюша. Это у тебя плохо получается.
Сквозило сарказмом.
– Ты Вовку не видел? – спросила Маша.
– Не, – честно соврал я.
– Там модели прибыли. Его ждут.
Я пожал плечами и предложил позвонить ему на мобильный.
Маша вышла, а я задался вопросом: как интересно, прибывают модели?
Максимум через полчаса прилетел Вовка, бешено вращая глазами и матерясь. Еще бы! Моделей он любил меньше всего, а тут еще и во время обеда с Ритой... Понимаю!
К пяти вечера я перебил столько солдат виртуальной армии, угрохал столько военной техники, что все это никак не могло оправдать выполнение миссии. Ну да хрен с ним, главное, что рабочее время закончилось.
В холле Вовка разговаривал по телефону с Ниной. Она, в данный момент, объясняла ему в чем заключается смысл жизни, в их случае, семейной. Нина – это жена Вовки. Она была на восьмом месяце беременности и крайне часто вечера проводила вдвоем с еще не родившимся ребенком, в то время, как ее благоверный испытывал на прочность отношения с какой-нибудь Олей или Настей.
– Ну, золотце, я же не могу бросить работу, - жалобным голосом вещал Вовка. Ну, предположим, такую, как Рита, бросить было бы сложно. – Вон Андрюха тоже допоздна сидеть будет. Да, Андрюха?
Я вздохнул и прокричал «Да».
Ситуация повторялась от случая к случаю, и меня интересовал такой момент: неужели Нина может поверить в то, что я всегда оказываюсь рядом? И всегда работаю допоздна?
Правда, оказалось, что с моделями что-то не получилось, и поэтому Вовка действительно оставался в студии сверхурочно. М-да, чего только в жизни не случается. Поговорив, посмотрев мне в глаза, он, чуть не плача, сказал:
– Модели, бля. Поубивал бы!
У входа я встретил Риту и счел своим долгом предупредить о занятости Вовки. И получил по заслугам.
– Андрей, - как-то не очень добро усмехнулась девушка, - я предпочла бы, чтобы ты составил мне компанию. Если ты не занят.
Ого! Я даже немного растерялся, неожиданно получив то, о чем мечтал до обеда. К тому же, как говорил мой брат по разуму, медвежонок Вини Пух: «До среды я абсолютно свободен».
Мы отправились в «Амели».
– Я хочу с тобой поговорить, – сообщила Рита. – Насчет того, что ты почувствовал при нашей первой встрече.
– Что? – переспросил я. Сразу всплыли воспоминания о ее сиянии или как оно там называется? Короче, о том, что я уже пол дня пытался забыть.
– Ты же что-то почувствовал? Скажи мне, что?
Хороший вопрос. Самому бы себе на него ответить.
– Не имею ни малейшего понятия. А что?
– Тебя это напугало? – не унимаясь, спросила Рита. Видимо, для нее это было принципиально важно.
– Конечно. Сначала я подумал, что это какая-то галлюцинация, а они, как правило, просто так не появляются.
Рита засмеялась. А вот я ничего смешного не видел. Странная она какая-то.
Мы зашли в кафе, умостились в кабинке, заказали пиво. Я не был особым ценителем сего напитка, однако, чтобы не ударить в грязь лицом, продублировал заказ девушки.
– А откуда ты знаешь, что я что-то видел?
– Почувствовала, – она отхлебнула пиво и закурила сигарету.
Повисла пауза. Думаю, для того, чтобы я мог подумать и задать какие-то вопросы. Но, во-первых, что-то ничего не думалось, а, во-вторых, если и хотелось задать какой-нибудь вопрос, то исключительно из любопытства.
– А ты можешь мне объяснить, что это было?
– Чуть позже. Возьми меня за руку.
Стоило мне только представить Риту в окружении черных протуберанцев, чтобы отказаться от каких-то, не вполне оформившихся намерений. Ко всему прочему, мне совсем не хотелось выглядеть трусом, и пришлось накрыть ее ладонь своей.
Ничего.
– Видел?
Я отрицательно покачал головой. На секунду мне показалось, что Рита потеряла ко мне всякий интерес. Она снова отпила большой глоток пива и, затянувшись, задумчиво произнесла:
– Будет обидно, если ты не тот, кто мне нужен.
Я чуть не захлебнулся пивом.
– Что это значит?
– Пока я не могу тебе ничего сказать. Я должна быть уверена. Иначе ты через пять минут вызовешь «белых братьев», – поймав мой вопросительный взгляд, добавила, – пока не увидишь.
Что-то мне совсем не нравился наш разговор. Рита вела себя крайне странно, и я даже засомневался в ее адекватности. Может она – того? Не совсем в порядке?
– Да мне не особенно и хочется, – оповестил ее я. И это было правдой.
– Если так, тогда забудь наш разговор. – Рита поднялась. В кафе было достаточно тепло, но она не снимала своего бежевого пальто, наверное, чтобы можно было быстро уйти в любое удобное время.
Она ушла, даже не попрощавшись. Можно было бы остановить ее и предложить провести вечер без всяких загадок и философских тайн, но я не смог этого сделать. Все как обычно и нечему удивляться. Посмотрев на недокуренную сигарету и недопитый бокал пива, я решил, что являюсь стопроцентным, законченным идиотом.
По дороге домой меня серьезно покачивало, я выпил почти литр пива, что для меня было совершенно ново, так как одной бутылкой я обычно ограничивался. За двадцать минут неспешной прогулки я так и не смог понять, хорошо мне или плохо.
* * *
Иногда меня посещали гости. Чаще всего, когда меня не было дома. Сестра и ее парень. Они встречались уже долго и регулярно, а местом встречи они избрали пустующую в рабочее время мою квартиру. Так что я не очень удивился тому, что металлическая дверь не хотела открываться снаружи. Я нажал четыре раза на кнопку звонка – такой у нас был установлен сигнал. Минут пять никто не открывал, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто там, и чем занимается. А потом лязгнула на весь подъезд задвижка, и показалось очень недовольное Викино лицо.
– Привет, – сказала она и чмокнула меня в щеку. Кроме жара, исходящего от ее тела, я ощутил уже знакомое учащенное сердцебиение, потемнение в глазах. Вдруг я увидел вокруг Вики темно-синее свечение. Правда, в этот раз мне видение даже понравилось, и я смог сдержать себя в руках.
– Хари Кришна, - ответил я, снимая плащ. – Развлекаетесь?
– Развлекаемся, - резко ответила сестра. Я в уме пытался сосчитать, сколько тысяч моих племянников за последние два часа разбились о резиновую преграду. Не получалось.
Вика ушла в спальню, а я в свою комнату, где включил центр и плюхнулся на кровать. Больше всего мне нравиться засыпать под тяжелые рифы гитар, и наилучшим образом подходила для этого команда «Skinhate». Мне даже что-то снилось.
А потом меня растормошила Вика.
– Мы уходим, – сообщила она.
– Хорошо вам.
Вика подошла к кровати и села на край.
– У тебя все в порядке?
– Нет, – ответил я и отвернулся к стене.
– А что случилось?
– Не знаю. – Я вздохнул. Получилось очень наиграно.
– Я проведу Жеку и вернусь.
– Как хочешь.
Когда они ушли, я встал, прошел на кухню, поставил на плиту чайник. День заканчивался, этому можно было порадоваться, хотя, конечно, такое отношение к жизни далеко не самое лучшее. И к этому можно привыкнуть.
Вике повезло, что ли, намного больше чем мне. Она была заводной во всем и всегда, не могла усидеть на месте, не могла общаться в узком кругу. Даже внешне мы были совсем не похожи – я больше пошел в мать, она – в отца. И, наверное, эта неугомонная, непоседливая девчонка была моим единственным другом.
Она вернулась через полчаса. Села напротив, заварила себе чаю, закурила сигарету. Иногда мы просто сидели и молчали, потому что ничего не хотелось говорить и слышать. Между нами постепенно появлялась какая-то связь, сродни телепатии, только с другим вектором. Я не могу этого объяснить, знаю только, что она, связь, помогала. Повышала настроение и увеличивала желание жить.
А уже через три чашки чая или шесть сигарет мы сидели и травили анекдоты, пошлые до невозможности.
– Хочешь, я останусь? – спросила Вика.
– Хочу.
– Тогда немедленно отправляйся за чипсами.
Вечером мы смотрели «Машину времени», хрустя чипсами, и запивая их апельсиновой водой. Короче, оттянулись. Засыпая, я еще раз подумал о Рите, о моих видениях и о том, как это все ненормально. В самую пору сходить к врачу. Заснул я с другой мыслью – о девушке с голубыми глазами и волосами цвета мокрого песка.
Утро было добрым. Только открыв глаза, я увидел приветливый шум весеннего солнца, пробивающийся через щель между шторами. А еще, чего давно не было, на кухне мне готовили завтрак. Судя по звуку – яичница. И завтракал я в обществе молодой и красивой девушки, правда она была моей сестрой, но это лучше, чем осточертевшее одиночество. К восьми мы разбежались: Вика в институт, я – на работу.
У входа в студию я увидел черный «Мерседес», из которого вышла Маша. Сопровождал ее огромный лысый дядя – шкаф в темных очках. Мне всегда было интересно, что девушки типа Маши находят в этих гиббонах?
Я засмотрелся на Машу. Натуральная блондинка, голубые глаза на невинном, детском личике, аккуратная грудь, осиная талия, попка, ножки – Бог ты мой! Единственное, что слегка портило, а может, и не портило вовсе, эту красоту, было винное родимое пятнышко, размером с пятикопеечную монету, на левой щеке.
– Че вылупился? – это ко мне со всем своим шармом обратился гиббон. – Вали на хер.
На хер я не пошел, а вот на работе должен был быть две с половиной минуты назад. Как выяснилось, меня уже искал Константин Константинович. Встреча с ним ничего хорошего не предвещала, а потому я заранее пытался вспомнить, чем за последние месяца полтора-два я мог провиниться.
– Почему опаздываешь? – спросил шеф, когда я вошел к себе в кабинет. – Рабочее время строго регламентировано, и за опоздания я имею право взыскать с твоей зарплаты.
Шеф сидел за моим столом и что-то выискивал в компьютере.
– А когда это вы, молодой человек, находите время играть в игры?
– Когда работы нет. – У меня дрожали коленки, и мне совершенно не нравилось то, что мне не предлагали сесть.
– Работа есть всегда, – глубокомысленно сказал шеф. – Но хрен с ним. Я сам иногда играю в эту штуковину. У меня к тебе, Андрюша, дело на полмиллиона. Здесь, – он потряс диском, – я и мои друзья на рыбалке. Твоя задача – уничтожить все лишние детали. Сделаешь сегодня – получишь премию. П;нятно?
Так и говорил – п;нятно?
Я кивнул. Шеф оставил диск на столе и подошел ко мне.
– Только чтоб ни одна живая душа…
– Разумеется.
Он протянул руку и, когда я ее пожал, то уже не удивился увиденному. КоКо, как мы, работники фотостудии, его называли, светился ярко-малиновым цветом. И на это даже приятно было смотреть. Я держал его руку в своей дольше, чем положено, и хотелось шефу. Он кое-как высвободился, сделав при этом обиженное лицо.
Наш начальник был хорошим человеком. А его напускная строгость позволяла держать в коллективе дисциплину. Надо сказать, это помогало. Но вообще-то, в лучшие дни мы предпочитали забывать о его существовании, и он, вероятно, разделял это мнение. Поэтому все мы с ним редко встречались, разве что по причине каких-либо нарушений.
Шеф ушел, а у меня все больше и больше росло желание увидеть Риту. Кажется, она должна знать, что за херня вообще со мной происходит. Но поскольку телефона и домашнего адреса она не оставила, связаться с ней я не мог.
Работал я до обеда, и большую часть персонального заказа выполнил. Лишние детали, а точнее если, немереное количество выпивки и симпатичные особы женского пола, приказали долго жить. Для этого пришлось порыться в корзине, и не только в моем компьютере, а во всех, подключенных к сети. Но получалось очень даже не плохо. Только при большом увеличении можно было увидеть несоответствие.
Нарисовался Вовка. Точнее – спрятался. За ним гналась страшная баба, ну, судя по его словам, которая хотела с ним сотворить самое ужасное, что, только можно себе представить – лишить его законного обеда.
– Нет, я ей говорю, у меня обед, – возмущался Вовка, а она мне – «Девочки ждут, девочкам холодно». Достала, бля!
И, наконец, обратив внимание на мою персону, спросил:
– Обедать идешь?
В «Амели» мы с ним и познакомились. Я к тому времени перепробовал кухни различных забегаловок в радиусе километра, прежде чем нашел это уютное место. А Вовка облюбовал кафе уже давно.
– Да, уже заканчиваю.
– А че делаешь?
Вовке про шефа говорить было нельзя. Будет знать он – будет знать вся фотостудия, включая Екатерину Павловну – сестру жены КоКо.
– Не скажу.
– Это еще почему? – он угрожающе шел на меня. Его просто плющило от любопытства. Такая натура – все с его участием. – Дай посмотреть.
– Не дам, – заявил я, грудью закрывая экран.
– Издеваешься, да?
После непродолжительной борьбы и бесполезных попыток заглянуть, что же там я там прячу, Вовка сдался. Я практически наощупь выключил комп, и мы ушли обедать.
Вовка злился всю дорогу до «Амели». Ну, это его личное право. А я думал о Рите. И тут, наконец, до меня дошло. Для начала я поразился собственной безграничной тупости. Вовка, как порядочный мачо, должен был взять у Риты телефон.
Мы заказали наш стандартный обед. Блинчики с творогом и горячим шоколадом для меня, и картофель фри с салатом Вовке. Моя мать, если бы видела, чем я питаюсь, наверное, была бы в шоке.
– Вовка, мне нужен телефон Риты, – сказал я, приступая к трапезе.
Он аж присвистнул.
– Губа не дура. Может тебе еще домашний адрес Ани Лорак дать?
– Вовка, я серьезно.
– Малыш, она тебе не по зубам, ты и школьницу закадрить не можешь, не то, что ее.
Замечание это я пропустил мимо ушей. Кадрить все равно никого не собирался. А вот «малыша» не прощу!
– Сэйчас пасмотрым, какой ты будэш красывый с вот этой вылкой мэжду глаз, – на грузинский манер проревел я.
– Ладно, ладно – замахал руками фотограф. – Ты и Рита. Лукьяненко себе такого не мог представить. Сделаем так – я тебе номер ее телефона, а ты мне покажешь, чем занимался до обеда. По рукам?
– Только сначала телефон.
Ударили по рукам. Вовка стал лимонно-желтым. Минуты через две у меня был до безобразия трудно запоминающийся номер телефона.
– Ну?
– Что, ну?
– Что ты делал?
– Шефа на рыбалке.
– А зачем?
– Чтобы выпивки видно не было.
– Тьфу, бля. Андрюха – ты засранец. Просто эксклюзивный номер за бесполезную информация. У тебя совесть есть?
Я ответил, что есть, только ни разу ее не видел.
Вернувшись с обеда, я сразу же позвонил Рите. Она меня, что само по себе естественно, не узнала. Пришлось объяснять.
– Все, поняла. Ты хочешь встретиться?
– Да, – более чем скромно, произнес я.
– Хорошо. Тогда давай в половине шестого в «Амели». Идет?
Конечно идет. Еще и как идет! Только вот я бы хотел, чтобы на месте Риты оказалась совсем другая девушка. Нет, Рита очень привлекательная девушка, стройная брюнетка с выразительным лицом, похожа на какую-то известную модель. Но все мои мечты занимала более приземленная и так уж далекая от меня Маша из отдела печати, явившая собой для меня тот самый «гений чистой красоты», описанный великим поэтом.
Весь оставшийся день я доделывал шефа на рыбалке, единственный раз отлучившись за сигаретами минут на двадцать. Потом скинул все свое изваяние на диск и отнес в отдел печати, где, пока Коля делал фотографии, я краем глаза следил за работающей Машей. И вздыхал, как безнадежно больной перед очередной операцией.
В полпятого я положил фотографии в фирменном конверте КоКо на стол.
– Спасибо, Андрюша, – сказал он, не отрываясь от своих бумаг. – Можешь быть свободен на сегодня.
Минут сорок я тынялся по студии, появляясь в таких ее уголках, о которых даже не подозревал. Наконец, за долгое время работы я нашел святая святых Вовки – его фотозал. Он, Вовка, а не фотозал, был занят. Какой-то моделью. Девушка, на вид никак не старше восемнадцати, сидела у Вовки на коленях, а он ей что-то рассказывал. Девушка смеялась. Я не стал им мешать, хоть и одолевало желание позвонить Нине, и сказать, что у ее мужа снова сегодня масса работы.
Я не опоздал, я пришел раньше, но Рита уже сидела в кафе, и на столе стоял полупустой бокал пива.
– Готов меня слушать? – спросила она, даже не ответив на мое приветствие.
– Да. – Я сел напротив нее, заказал себе пиво. Кроме того, заметил какие у нее красивые глаза. Хотелось ей об этом сказать, но язык не поворачивался.
– Чтобы тебе было понятно, начну с элементарного примера. Есть два абстрактных холодильника. Один работает, а второй нет. Почему?
– Ну, не знаю, – пожал плечами я, – может что-то сломалось.
– Не копай так глубоко. Элементарно – один включен в сеть, а другой нет. Понимаешь? Они абсолютно одинаковые, с одного завода, те же детали. Но один работает, а другой нет.
– К чему холодильники? – не понял я.
– К тому, что это пример. А вот тебе другой. На одной кровати лежит человек, он дышит, чувствует запахи, видит. Он любит свою жену, пиво и футбол, ненавидит начальника на работе и фигурное катание. На другой кровати лежит труп. Мертвый человек с такими же органами, и по своему строению абсолютно идентичен. Почему он не «работает»?
– А я откуда знаю? Или ты имеешь ввиду, что он как выключенный холодильник?
– Ну, что-то вроде того.
– Тогда кто его выключил?
– Хороший вопрос. Представь себе, что есть такая энергия, которая управляет всем. Будь то элементарные частицы или логичное движение галактик. Можно назвать ее Богом, Аллахом или еще как-нибудь, но суть остается неизменной. И эта энергия управляет и питает жизнь на земле, начиная от амеб и заканчивая таким сложным биологическим механизмом, как человек. Так вот. Большой сгусток энергии, назовем его Богом, питает все живые организмы своей энергией, поэтому ты – это не просто набор внутренних органов, костей и кожи, ты – личность, живая, с разумным мозгом и чувствами.
– Что-то все это смахивает на религиозную проповедь, – заметил я.
– Не перебивай. Энергия должна как-то поступать на Землю, и распределяться между живыми организмами, приводить их в движение, а если точнее, оживлять их и возвращаться в свой первоисточник.
– Рождение, жизнь и смерть, – подытожил я. Я понимал, что говорит мне Рита, но не понимал, зачем. Все это было похоже на очередной бред религиозных сект, а мне меньше всего хотелось оказаться в какой-то церкви.
– Правильно. Только энергия убывает не один раз за жизнь человека, а постоянно. Не регулярно, но постоянно. Так же и наполнение происходит – время от времени. Понял?
– Не понял.
– Скажем, у человека депрессия. Или он простудился, или устал, не занимаясь тяжелым физическим трудом. Все это симптомы недостачи энергии. Той энергии, которую я, например, различаю по звуку. Ты, видимо, по цвету. А еще ее можно определить по вкусу, запаху, наощупь.
– А зачем?
– Чтобы регулировать приток. Предположим при физическом контакте, когда ты ощущаешь энергию в человеке, ты видишь, что ее не достаточно много. В таком случае ты должен направить человека туда, где он сможет ее нехватку пополнить.
– А куда? Я-то откуда могу знать?
– Ты будешь знать. Направляешь человека на встречу с белым столбом.
– Это что за гадость такая?
Рита посмотрела на меня, как на идиота. Примерно так я себя и чувствовал, не понимая, то ли мне лапшу целыми пачками на уши вешают, то ли действительно дело говорят.
– Это проводник. Через него энергия и попадает на Землю. Еще есть черные столбы, через них энергия покидает планету, возвращаясь к источнику. Но их мало, потому, что они опасны. Кроме них, есть еще так называемые энергетические вампиры, которые являются промежуточным звеном между носителями энергии, то есть людьми, и черным столбом. Они, собственно, собирают энергию и передают столбу, а он отправляет ее в первоисточник.
– А что значит «они опасны»?
– После встречи с черным столбом у нормального, здорового человека появляется неизлечимое заболевание, рак например. Или человек по непонятным причинам сходит с ума. Что-то в этом роде. Потому, что ни человеческий мозг, ни тело не в состоянии выдержать того энергетического вакуума, который окружает черный столб. Поэтому они, чаще всего, люди, ведущие уединенный образ жизни.
– А вампиры?
– Они пьют энергию порциями, собирая необходимое количество для передачи столбу.
Я молчал, пытаясь представить себе всю эту истину. Получалось, но довольно смутно.
– Тогда кто я, или кто ты в таком случае?
– Мы с тобой регуляторы.
– А, ну да. Направляем жаждущего…
– Напрасно ты так… – Она уловила нотки сарказма в моем голосе. – Хорошо бы тебе уяснить, что не многие из всех знают, кем они являются. А мы знаем.
– Для чего?
– Я расскажу тебе немножко позже. И еще один нюанс, который ты обязательно должен знать. Ты, ко всему прочему, являешься еще и донором. Правда, с вариантом пятьдесят на пятьдесят. Если ты чувствуешь, что человеку необходима энергия, но по каким-либо причинам ты не можешь его направить к белому столбу, можешь отдать ему свою энергию. Поделиться. Правда, успех не гарантирую.
«Интересно, – подумал я, – а что, если эту девушку уже заждались в «Доме скорби»? Но с другой стороны, как по-другому объяснить ту ауру, которую я видел у нее же, у Вики, шефа, Вовки?
– Почему эта, как ты говоришь, энергия имеет разные цвета или звуки?
– Не знаю. – Рита посмотрела на свой пустой бокал, но заказывать повторно не стала. Я сделал вывод, что разговор завершается. Могу только предположить, что это связано с личными характеристиками. Своего рода код.
Я не понял, боюсь, что и Рита не совсем понимала. Но, в общем, на данный момент это было не важно. Важным было наличие энергии и ее объем.
– Проведешь меня? – спросила она, поднимаясь из-за стола.
Мы вышли из кафе. После всего услышанного мною мир казался каким-то фантастическим, и сажать девушку в автобус было для меня издевательством высшей степени. Хотелось как-то выпендриться и телепортировать ее домой. Чушь какая!
Уже на остановке я задал последний, по крайней мере, на сегодня интересующий меня вопрос:
– А как мне уговорить человека пойти к столбу на встречу?
Рита посмотрела на меня и улыбнулась. Так, наверное, улыбается мать, слыша от своего ребенка вопрос, ответ на который для нас очевиден.
– Ты ему просто скажи: «Сходи в парк или в магазин». Что-то в этом роде. Он сам пойдёт, и не надо тебе его уговаривать.
Я кивнул. Понятно. Затем Рита сказала, что если будут какие-либо вопросы, я их могу задать ей по телефону или при личной встрече. Я же, собрав все свои капли уверенности в себе, ответил, что не только по этому хотел бы ее снова увидеть. Она снова улыбнулась. На этот раз как-то теплее, и на прощание не только пожала протянутую руку, но и поцеловала меня в щеку. Я аж оторопел. Наш разговор не подразумевал такую концовку, но, блин, все равно приятно.
– Звони, когда захочешь, – сказала девушка и зашла в подъехавший автобус.
Оставшийся вечер я провел в подвальном джаз-клубе, на который набрел по дороге домой. В тесном, прокуренном помещении было не много людей. Я, заняв свободный столик, окинул взглядом всех их. Кто-то пришел с дамой, и эта пара о чем-то очевидно спорила. Кто-то с друзьями шумно хохотал, звеня бокалами. Было несколько одиноких, таких же, как я, заглянувших послушать живую музыку. На небольшой сцене находились четыре музыканта. Я хлебнул заказанного пива и понял, что это не самое лучшее пойло. Потом просто откинулся на спинку стула и…
… Я видел берег моря где-то в августе или конце июля. Ночь. На небе миллиарды звёзд. Где-то вдалеке звучит джаз, но не просто как музыка – нет! Это состояние души. Она берет меня за руку, я ждал этого. Вот так держась за руки, мы входили в теплое море. Молчим. Останавливаемся, когда вода поднимается чуть выше колен. Стоим и смотрим на звезды. Вдруг я понимаю, что это музыка. Это не просто звук – это девушка, стоящая рядом со мной. Я смотрю на нее. Не могу различить лица, но в остальном она похожа на ангела. В этот миг я чувствую себя соринкой под сомном звезд и, в то же время, – центральной фигурой мироздания. Все это для меня. Весь мир, вся палитра чувств. Я чувствую себя полубогом в этой джазовой тишине рядом с ангелом под звездным потолком. Это невероятное ощущение.
Открыв глаза, я понял, что заснул. Передо мною стоял почти полный бокал пива. Музыканты уже ушли, большинство посетителей тоже. В несколько глотков я допил пиво и вышел на улицу. На небе ничерта не было видно, никаких звезд. Вспомнил ангела, море и грустно улыбнулся. Я знал, кто это был.