Вот и зима заканчивается. Первые лужи появились на асфальте. Для конца февраля – это, мягко говоря, непривычно для нашей климатической зоны. Чтобы не промочить сапоги, отправился на прогулку по маленьким переулкам окраины нашего городка. Здесь снег на дороге прикатан толстым слоем. Незначительные оттепели для него нестрашны. Сухо, чисто и легковушки потоками не носятся. В такие тихие переулочки с индивидуальной застройкой коммунальные машины годами не заглядывают, песок с солью тоннами не сыплют.
Однако за последние полтора десятка лет и здесь стали происходить существенные перемены. Вместо стареньких деревянных домиков, возведенных в первые послевоенные годы, стали появляться добротные коттеджи, огороженные металлическими заборами. Дело не новое. Сегодня многие богатенькие бизнесмены и чиновники имеют коттеджи в черте города, а те, которые еще не созрели материально, даже во сне видят свои будущие виллы в тихом, спокойном районе города.
Неспеша прогуливаясь, любуюсь немудреной архитектурой новеньких строений. Новые дома – это интересно, но меня «своей невиданной архитектурой» поразил один из немногих оставшихся стареньких домиков. Посмотрел, поразмышлял, заснял на мобильник. Признаюсь честно: подобных чудес за свою жизнь мне еще видеть не доводилось.
Осмотрелся по сторонам. У красивых кованые ворот соседнего трехэтажного коттеджа две старушки о чем то увлеченно беседуют. Решил к ним подойти.
– Девчонки, здравствуйте!
– Здравствуй, мальчишка, коль не шутишь! – с некоторым ехидством в голосе отвечает одна из них, – ты по делу, али как?
– Вижу, две нарядные красавицы стоят без дела, грех не подойти!
– Да и ты, похоже, не из бомжей. Спрашивай, что интересует?
– У меня, – толкую им, – вызывает интерес вот этот, наполовину покрашенный домик.
– Он не только наполовину покрашенный, но и шифером наполовину покрыт. Ты глянь! Глянь! Правая сторона – покрыта как следует, а левая – только сверху один рядок шифера имеет, остальное – сплошное решето… – наперебой поясняли они.
Отошел немного в сторону, чтобы осмотреть левую часть крыши. Точно! Бабули правы. Шифером покрыта только небольшая часть крыши, от конька.
– Как же так можно? Не понимаю! Похоже, здесь два хозяина. И не очень то они дружно живут… – возвратившись к бабулям высказал свои недоумения. – Может быть, поведаете мне, что за события происходят в этом доме? Похоже на военные действия местного значения.
– Здесь происходили военные действия не только местного, а всего нашего переулочного значения. Здесь был целый фронт! Фронт без флангов!
– Как в кино?
– У нас тут было такое кино, что по телевизору не увидишь! Если хочешь послушать, расскажем.
Я согласился выслушать рассказ, и старушки, давно не встречавшие такого терпеливого собеседника, наперебой принялись рассказывать мне удивительную и поучительную историю.
– После войны, – начали свое повествование старушки, – мы, молодые девчонки, стали выходить замуж. Благо, женихи с войны вернулись. Правда, на всех девчонок парней не хватало. Но мы, которые побоевее, не дали ребятам долго в холостяках болтаться. Получилось так, что в одно воскресенье собралось нас в Загсе аж целых двенадцать пар. Сам председатель исполкома города после Загса привел нас всех сюда, на пустырь, поздравил и выдал документы на выделенные всем новым семьям земельные участки для строительства жилья и обзаведения хозяйством. Он еще тогда пошутил, что дюжина новых семей получила по дюжине соток земли, чтобы у всех нас было по дюжине ребятишек.
Все мы тогда работали на стройках. Город после войны восстанавливали. Свои дома рубили вечерами, да по выходным. Двух плотников из деревни наняли. За два года целая улица выросла.
Этот дом, который интересует тебя, Алексеевы Матрена с Ванькой срубили. Два сына Павел и Мишка у них появились и шалапутная дочка Лизка. Сыновья выучились, Армию отслужили, в Ленинград переехали. Ванька умер, маленько до семидесяти не дотянул.
– Так Матрена с дочкой сейчас в нем живут? – не утерпел я.
– Стой! Не перебивай нас, а слушай, если сам напросился. Лизка со Швайцнегером сейчас здесь живут.
Чуть раскрыв рот, хотел уточнить про этого самого Швайцнегера, как обе старушки своими взглядами дали понять, кто в этом разговоре хозяин.
– Лизка, хоть и непутевая была, но такого парня сумела отхватить, что мы всей улицей диву давались. Высокий, стройный, чернобровый! По имени Арнольд. На заводе станочником работал. А по дому сколько он помогал! И воды всегда домой принесет, и поросят накормит, и в огороде все делал. Золотые руки, а не мужик! Только ребятишек у него с Лизкой не получилось изготовить. Жили сами для себя.
Но всему хорошему, как часто бывает, быстро приходит конец. Матрена Арнольда прописала в своем доме. Зять все-таки. А здесь и завод разоряться начал. Арнольда уволили по сокращению и он запил беспробудно. Случись, где подзаработает, сразу вместе с Лизкой пропьют. Вот тут и начиналось самое интересное. Лизку он гонял по всей улице. Только мат разносился, да щелкоток от сломанных заборов.
Кино в то время про Арнольда Швайцнегера показывали по телевизору. Прикинули мы, что наш Арнольд ничуть не хуже того. Так и прилипла к нашему Арнольду кличка Швайцнегер. Ой, Матрена и помучилась с ними!
Чтобы теща не мешала, они с Лизкой вдоль всей избы поставили глухую стенку, а ее заставили лазить в свою одну треть дома через свое окно. Пришлось Матрене отдельный вход прорубать прямо с огорода и отдельную печку ставить, чтобы в ее каморке тепло было.
Подошло время всевозможной приватизации. Дома у нас свои, а вот землю заставляли или в аренду оформлять, или выкупать в собственность. Все мы долго разузнавали и порешили оформлять наши огороды в собственность. Матрена две трети платежа пыталась с зятя и дочки взять. Не тут-то было. «Не нужна нам твоя земля, – на весь переулок кричали те, – твой огород, ты и плати».
Матрена поплакала-поплакала, и пришлось ей оформить всю землю на себя. Дочка с зятем официально отказались. Матрена и за выкуп деньги отдала, и налоги потом платила. А куда деваться?
Тут пришло время дом и окошки подкрасить, кровлю починить. Купила Матрена шифер, краску, кисти из своих накоплений. Арнольд с Лизкой свою часть домика подкрасили кое-как, а Матрена не молоденькая, не может она по лестницам лазить. Так и осталась ее часть дома в зиму не крашеной.
В следующее лето Матрена слезно умоляла крышу купленным шифером покрыть. Швайцнегер с двумя своими дружками постелили на крышу шифер только над своей частью жилья. А пока бродили по крыше, над Матрениной «половиной» всю старенькую дранку изломали. Сколько ни плакала, сколько ни упрашивала Матрена зятя с дочкой покрыть шифером и ее часть – безрезультатно. В один из таких разговоров теща для Арнольда уж больно назойливой показалась. Избил ее. До полусмерти избил.
Чудом Матрена выжила.
Выйдя из больницы, Матрена в суд на зятя подавать не стала, а продала весь участок земли и свою часть дома Сашке дальнобойщику с нашей улицы. Сашка за это ей однокомнатную квартиру купил в новом доме, мебель новую поставил с большим телевизором. Живет Матрена теперь припеваючи: ни дров тебе заготавливать, ни воды на коромысле таскать, и туалет в тепле.
На Матренином огороде Сашка домик хороший поставил, забором огородился. Лизка со своим Швайцнегером теперь не могут взять в толк: почему в их доме стало так сыро и холодно, почему их дом оказался на Сашкиной земле. А Сашка посмеивается, что через суд будет взыскивать с них арендную плату за землю по ценам, установленным в городе. Налог за землю под их частью дома ведь Сашка платит.
Третья часть дома, что без крыши теперь Сашкина, но он крышу ремонтировать, ни за что не будет. Смех, да и только! – заключила одна из старушек, внимательно посмотрев на меня, ожидая моей реакции на их такой интересный рассказ.
– Да! – вынужден был согласиться я, чтобы не обидеть старушек, но задумчиво добавил, – было бы очень даже смешно, если бы не было так грустно…