Дневник VII-9 Тебя у меня отняли
18 января 2010 г. Звонил Серёжа Афанасьев, сказал мне о рыцаре: "Если он тебя узнает, как творческую личность, он будет очень хорошо к тебе относиться. Он очень тщеславен...". Этот звонок был мне утешением от Бога.
19 января. В салоне после спектакля о Христе Саша Субботин гораздо лучше пел за трапезой божественным голосом, чем на сцене. Прекрасные песни пел его знакомый Алексей. Большую радость испытала я, слушая их.
20 января. В салоне другом была я не в своей тарелке, как выходец из начала XX века, как инопланетянка. Странные люди без вкуса, без образования, смеющиеся над низшими проявлениями человеческой природы, молодые люди с громкими голосами (один парень дико рявкнул, читая стихи, испугав меня). Был Максимилиан Гюбрис. В коридоре мы с ним немного поговорили. Он молод, черноглаз, длнноволос, сильно морщит лоб.
21 января. В метро читала книгу "Мои звёздные путешествия". Ко мне в моменты чтения подключили нечто, что наполнило меня очищающими энергиями. Это было очень хорошее переживание, я вспоминала своё состояние после того, как меня крестили, наблюдала за своими мыслями.
23 января. Я говорила по телефону с психологом о рыцаре. Он сказал: "Дело не в твоих ошибках, а в нём", - в рыцаре. Душа болит тихой болью разрыва с рыцарем. Это, как смерть. Он убил меня некоторым образом.
24 января. Под утро сон - я нахожусь одна в дачном доме. Вдруг свет, как вспышка молнии, я вижу двух людей - рыцаря в его синей безрукавке и его приятеля, они смотрят в мою сторону. Я вижу их абсолютно отчётливо. Я оказываюсь среди деревьев, кустов, чужих домов, вглядываюсь в темноту, боюсь преследования, пробираюсь в незнакомой местности. Думаю, что если встречу или найду рыцаря, что я ему скажу. Страх смерти во мне.
29 января. С Линой слушали фортепьянную игру внучатого племянника Александра Блока. Его зовут Александр Витальевич Блок. Сначала он играл свои произведения, в которых я не уловила мелодий и красивых гармоний, мне это показалось экспериментальной музыкой.
Во втором отделении звучали Моцарт, Шуберт, Шопен, Равель, Рахманинов. Каждую следующую вещь он играл лучше предыдущей. Общее впечатление - сухой музыкант, головной, резкий, может быть, редко играющий на публике. Рояль с плохим звуком тоже подбавил негатива. Я жалела, что пришла на концерт. Лина, напротив, очень радовалась, она редко куда-либо выбирается. В конце программы его пианизм стал преобладать над резкостью звука, появились тембральные краски и образы. Впечатление о нём изменилось в лучшую сторону.
Мои стихи о рыцаре:
Тебя у меня отняли.
Живу, задыхаясь в печали.
Тебя отнимали часто.
Тебя я верну и - basta!
И пусть ты ко мне равнодушен,
Я буду тебе послушной.
Подобие, образ Бога -
К тебе я найду дорогу!
И пусть ты меня забываешь,
С другими где-то летаешь.
Ну, что же: наверно, искусство -
Хранить это нежное чувство...
4 февраля. Читала стихи Владимира Набокова и рыдала. То, что он пережил, он воплотил в стихах так живо, тепло и человечно. Эта энергия любви и тоски разлита в его стихах, чувствах, мыслях.
Звонил рыцарь, сообщил, что звонил мне несколько раз. Он играет царя Саула на премьере. Голос у него был тревожный. Он звал меня и в театр, и туда, где мы с ним познакомились, и на салон. Я говорила с ним спокойно, ничем не выдав свою радость и своё удивление. После разговора с ним я помолилась о нём. Печаль пошла в сердце. Ему почему-то плохо.
Неужели я ему немножечко нужна? Через какое-то время я почувствовала глубинную связь с его душой, тепло появилось в сердце - и жалость к нему, и материнское чувство.
Но я почему-то ему не доверяю.
7 февраля. Снился умерший брат Феликс. Был какой-то предмет во сне неопределимый, неопределённый, мы с Феликсом пытались понять, что это. "Это еда", - сказала я во сне. Ему, наверное, нужны молитвы о нём.
9 февраля. Вечер двух сестёр в салоне, они знакомые Ани Ш., живут в Израиле. Они пели на иврите, потом на идише. Я потрясена красотой мелодий.
После вечера я поговорила с композитором Сашей Вустиным, мы учились с ним в одном Музыкальном училище. Его, как композитора, очень ценит поэт и переводчица Ольга Седакова. Он показался мне ласковым человеком. Но и рыцарь был сначала таковым!
Тому, кто грустью взят в полон,
Ведом тоской, как свет, ты нужен.
Слова пусты, фальшивы. Ужас!
Кем послан ты, и кем спасён?
Мой дух тобой был обольщён.
Мой рисунок.