- Ой-ёёё-ёооооой!!! Горе тооо каакоооооеее!!! Люююдиии!!! – кричала бегущая по снегу тётя Маша, снег сипло скрипел под её грузным телом.
- Ооооййй гооорееее! – продолжала она голосить, подбегая к ближайшим домам, размахивая длинными рукавами телогрейки.
- Что случилось тёть Маш? – крикнула ей выглянувшая из сеней Надька – конопатая девушка двадцати лет.
- Клаавкааа утооонуулааа! – захлёбываясь в слезах, провопила бегущая.
- Кааак так?
- А вооот тааак, уутоооплааа, за водой пошла и под лёёёд! Гооореее то кааакоооее!!!
Через пару минут вся деревня была на ушах. Январское воскресное утро оказалось на редкость недобрым. Разношёрстная, орущая толпа двигалась к реке. Вот и река! Метров в пятнадцати от берега во льду зияла большая продолговатая прорубь. Рядом с прорубью одиноко стояло два пустых ведра и валялось потёртое коромысло.
- Вооот, вииидииитееее! Утооопла!!! – завелась тётя Маша - я пришла, а тут только ведры...
- Говорили же, не нужно такую большую прорубь вырубать – ворчал кто-то.
Седой старик – Семёныч прошамкал:
- Тута течения почти нет, глубина метра два, можа ещё не поздно...
- Кто молодой!? – завопила толпа – нырять, нырять!
Из кучи вытолкали Степана – молодого крепкого парня.
- Ныряй Степан!
- Да вы чё, с дубу рухнули чтоль? Как я нырну то? Ну ладно, нырну, а вынырну то как? – сопротивлялся Степан, мотая кучерявой головой.
- Верёвкой обвяжем его, вот! – махнул зажатой в руке веревкой Семёныч.
- Слушай, Семёныч, умный да? Вот сам бы и нырнул, зимой то, советчик ишь! – заорал Степан, выпучивая свои испуганные глазищи.
- Я своё отнырял уж... семьдесят пять годков - пробубнил старик.
- Ныряй Степан, ныряй!!! – голосили бабы.
Степана подтолкнули к проруби и накрепко обвязали верёвкой.
- Давай Степанушка, выручай родной! Время то идёт!
Степан поёжился и нырнул в ледяную воду.
Все замерли. Бабы шепотом причитали.
Откуда-то сзади раздались скрипучие шаги. Кто-то оглянулся, из-за ближайшего сугроба, одергивая подол, шла Клавка.
- Клааавка... - шепнула толпа.
- Клаааавкааа, тыыы!? Откуудааа? – заорала тётя Маша.
- Откуда, оттуда, по нужде приспичило, отошла я.
- Ты чё, дурааа, по какой нужде, тут Степан уже нырнул в воду то, тебя выручать!!! – заорали все хором –
- Что ж ты дурра, не слыхала что ли, хоть голос бы подала!
Тётка Машка саданула Клавке в бок – Ах ты змея!!!
- Выдёргивай Степана!
Два мужика стали тянуть за веревку – Раз-Два-Раз-Два – Давай поспешай! Верёвку вытянули до половину, как вдруг раздался хлопок и мужики повалились на снег. Порвалась верёвка! Раздался протяжный женский вой. Загубили парня!!!
- Ты что же старый хрыч гнилую верёвку то подсунул?! – заорали все наперебой, обступив Семёныча.
- Да, я, откуда я знал то, крепкая верёвка была – пытался оправдаться старик.
- Что делать! Что делать? Ооой беедааа!!! – голосили бабы.
- Да я вас обоих сгною, угробили Степана – заорал ближайший родственник нырнувшего.
Тут вода в проруби заволновалась и высунулась мокрая голова Степана, лицом бледный совсем, замёрз!
- Тяни, вытаскивааай! – заорали все.
Степана вытянули из воды, скинули с него мокрую одежду и накрыли тулупом. Парень весь трясся от холода.
- Слава Богу, выплыл, слава Богу!
Степан оглядывал всех потерянным взглядом, пока не увидел испуганную Клавку.
- Клавкааа... Ты как... тут... а? – промолвил он трясущимся голосом.
Через пять минут со стороны реки в панике бежали сельчане, а позади них бежал, скинув тулуп, голый Степан и махал длинным коромыслом. Глухо сыпались порядочные плюхи по спинам убегающего прочь люда. Только и слышно было – «Ой» да «Ай», при каждом удачном попадании.
- Я вам щас покажу, мать вашу, я вам щас всем ребры пересчитаю! – кричал озверевший в нет Степан.
В тот памятный день досталось коромыслом всем участникам спасательной операции, включая мужчин, женщин и стариков. Кому-то перепало по два или даже по три раза.
Самое главное – все живы, и, слава Богу!