Содержание
Красная панама (Бася и чудо)
От груши до океана
Насладились
Король(Подруга Короля)
Счастье по списку
Молоко с далекой улицы
Из шкуры молодого теленка
Давай гори
Чей клад
Соня, велл
Ночь пирата
Ветка по поле
Отличница и двоечник
Тарелки в елках
Но ведь я же люблю
Хрустальное
Тайно и явно
Чужие ландыши
СЧАСТЬЕ ПО СПИСКУ
В Сушенской начальной школе было тихо и пусто. В открытые двери, на которых развевалась марля, влетал шелест листвы и чириканье птиц.
Полы недавно вымыли, они были коричневые, мокрые. На них из окошек падали квадраты солнца. Горшки с цветами тоже были мокрые и стояли на полу в коридоре.
Баммм! Гулко отбили один раз часы на стене.
-Вам, товарищ, чего? – спросили в спину
Товарищ Бубенцов обернулся, увидел пожилую женщину с детским голосом
- Да мне бы дочку записать.
- Эту, что ли?
- Эту, - подтвердил товарищ.
- Да это не товарищ, а папа.- Бася не понимала.
- А ты кто?
- Бася
- Чего это за имя? Не то польское?
- Да нет! Полностью надо. Бубенцова Василиса Степановна. Вот документы, метрика. А все же учителя-то где? Администрация?
- Да тут, через стенку. Позовем чичас.
И првда, очень скоро пришла седенькая маленькая женщина в темном горошистом платье с воротничком, с лаковой причесанной головкой на пробор. Она, не торопясь, открыла ключом стол, достала папку, бумаги, все записала.
- Значит, ты Василиса? Чудеса, да и только. А скажите, папаша, отчего вы так поздно пришли? Девочке уже восемь лет!
- Никак раньше не могли, уважаемая…эээ… Как вас?
- Нас Анна Дмитриевна. А вас?
- Спепан Данинлыч. Болели мы, Анна Дмитриевна, в больнице лежали. Травма. Тут и выписка у нас.
- Ой-ей –ей, деточка. Как же ты так?
- Да мы играли в лапту…
- Хорошо, хорошо. Иди-ка сюда. Ручку дай. Вторую. Так. Посажу тебя на первую парту, чтобы ты с доски все хорошо видела. А вот скажи, деточка…Ты буквы какие знаешь?
- Анна Дмитриевна. Я все буквы знаю, только запишите меня скорее в школу. У меня уже портфель крокодиловый есть.
-Уу, какая молодец. А мама-то есть у тебя?
- Мама с братом завтра приедут от бабушки. Мы поедем встречать их на станцию, нас повезет Иван Андрев. Да, папа? Она звонила в телефон, чтобы мы с папой все оформили…
Девочка волновалась нешуточно…
Анна Дмитриевна засмеялась.
- А вот тут что напипсано?
- Же-у, жу. Рэ. Жур…Нэ-а, на. Лэ. Журнал
Анна Дмитриевна погладила Басю по голове и сказала.
- Ну, деточка, молодец. Речь чистая, буквы знаешь. Будешь у нас отличницей. Хорошо? …Вот мы все и оформили. Форма есть? Нагладите форму, бантики, в ваш крокодиловый портфель вот это все положите – вот вам списочек. Всего доброго.
Они вышли на крыльцо довольные-предовольные.
- Нам самая хорошая учительница досталась, - сказала Бася.- Только зачем она спрашивает, как зовут? Все равно деточкой называет.
- Ну, это она от доброты. Деточка, значит, дочка…- Папа, хмурясь, читал список. – Идем скорей в сельмаг, мне еще надо на работу, обязательно.
В сельмаг дойти по жаре не так просто. Сельмаг на Сушке был огромный, двухэтажный, снизу кирпичи, вверху деревянный. На окнах сельмага были толстые решетки. В сельмаге жужжали сонные мухи и глупо липли на желтые липучки. Не было там ни одного человека, что очень подбодрило папу.
-Что хотели? – угодливо пропела продавщица в клетчатом платье и такой же косыночке.
- Да вы знаете, мама у нас в отъезде, так для первоклассницы кой-чего.
- Поняла! Форму надо?
-Нет, форма есть. - Папа отряхнул с рубахи какое-то крыльчатое семечко. - Нам бы эти… Носочки, бантики.
- Этого нету! Это редко бывает. Но вот для вас я гляну, конечно.
Продавщица ушла за занавеску. Бася встревожилась.
- Пап, у них нет носочков. А как же я?
- Не дрожи заранее, не репетуй. Разберемся.
Тетя вынесла носочки, две пары – остались только красные, белые разобрали. Ой, как обидно! А лента белая капроновая, - сколько метров? Три хватит? Остаток.
-Берем. И вот еще список дали в школе…
Бася - «Берем, все берем!» Она так обрадовалась, что хоть чего-то есть.
Продавщица схватила листок, зашевелила губами. Бубенцовы застыли, ожидая ответа, что ничего нет! Но она поставила коробку пустую, а потом набросала туда карандаши, ручку с пером, чернильницу, пачку тетрадей с промокашками, при них проверила, что есть промокашки - ластики, деревянные линейки, пенал. Потом еще прописи! Пластилин детский. Краски акварельные медовые. Ой, что они, сладкие?
Тут в сельмаг зашел странный человек в теплой одежде в жару. Он стоял, осматривал полки, говорил сам с собой.
-Что вы хотели, мужчина?
-Что мы хотели, того нету у вас.
- А чего? Именно?
- Счастья по списку.
- Счастья нет, зато пиво по прйскуранту.
- Ну, хорошо, я подумаю! Я же понял - что номер камеры хранения - это мощное средство самовнушения - вбиваешь их в голову по несколько раз в день - проговариваешь про себя. В общем, это заклинание года… стало действовать. только пока неясно, к чему это все приведет. Может, предупреждение о беде, или наоборот…
- Мужчины, вы давайте, не очень! Кассы букв и цифр вот нету, не бывает у нас, это надо ехать в район. Все?
- Провианту бы еще.
- Хлеб кончился! Ты, девочка, по утра приходи за хлебом, ладно? Консервы – печень трески. Большие остались, маленькие разобрали. Лечо болгарское. Есть повидло бочковое, пряники. Пивка не желаете? Жигулевского парочку?
-Берем! И тому задумчивому дяде одну.
Они поставили ему бутылку пива на прилавок, а он, не оборачиваясь, говорил:
- Провинция, то такой естественный ограничитель столичности… Хочешь кушать? Все рестораны закрыты - расслабься - тебя накормит незнакомый человек.
И понесла Бася свои товары, а папа свои, полные сетки им наложили. Она спрашивала – а кто этот черный, почему так непонятно говорит, она боится. Но отец сказал, что это просто загадка и думать попусту над ней нечего. Она уж не помнит, как они дотащились, как отец поджарил ей картошку на сковороде и налил сверху томатное лечо. Это было бесподобно!
А вот утром на другой день началась суета великая. Красные носочки и сандалики были в порядке, крокодиловый портфель тоже, счастье по списку туда уложили, даже фартук кое-как погладили! А бант не завязывался, сползал. Папа безнадежно опаздывал на работу. Он чертыхался, бегал по комнате, звонил на работу и говорил, что опаздывает, хотя это итак было ясно! Потом тетка с работы ему посоветовала один хороший способ завязать бант. Надо сначала завязать волосы резинкой от лекарства! Папа так и сделал. Тогда он половину банта отрезал, завязал его на двойной бантик, крепко, на голове, а оставшиеся концы красиво развевались.
В последний момент Бася вспомнила про цветы! И они второпях ломали тяжелые бордовые георгины у себя в огороде. Наконец, они пошли. По улочке тянулись стайки детей тоже с цветами, но редко кто с родителями. Бася все спрашивала : «А как же у нас не все по списку, пап? Как, если спросят?» Нашел папа Анну Дмитриевну, поставил около нее Басю и побежал на работу! Он был теперь спокоен за ребенка!
И Бася тоже успокоилась У нее была все утро какая-то нервная тряска, она хотела даже оставить дома очки, но папа уговорил, что с очками лучше видно доску. И что так велели врачи. Она стояла на линейке, музыка играла в репродукторе, учителя поздравления говорили, дети шумели, солнце плескалось. Она ничего не понимала, просто улыбалась и все. Оказалось, это так и надо.
А буквари им выдали уже в классе – новенькие, цветные обложки. Еще одно счастье по списку.
Самого главного счастья в списке не было, ну, как у того дядьки ненормального в сельмаге… В списке не было того, что мама должна приехать. А она приехала на попутке со станции очень поздно. С ней вошел загорелый в зеленой клетчатой рубашке старший брат Антоша. Они свалили большие сумки прямо у порога, из екоторых достали круг жареной домашней колбасы, домашний ср, сушеные абрикосы – курагу... Грели-пили длинные чаи на кухне, смех и рагговоры заполночь, прямо как на Новый год. Было так сладко что все, наконец, вместе…