Скорость была приличной – тянулись метрах в пятидесяти за белым Туарегом, 120-130 так…. По обочинам грязные сугробы, да елки за ними. Мама впереди пожаловалась, что душно, отец принялся тыкать кнопки климатконтроля, предупреждение, чтобы не отвлекался, следил за дорогой несколько запоздало. Как раз началось жесткое ограждение опасного участка, а вдоль него обледенелая присыпка щебенки – машину стало заносить, стукнуло о стенку задним правым крылом, развернуло, вынесло на встречную полосу, ударило там дважды (уже и не восстановить, отчего пострадало четвертое крыло). Тут как раз подоспели фуры…
Маша выскочила на дорогу первой, Гавр – не сразу, его дверь заклинило…. Отец мелко суетится, пытается доставать сумки из багажника, потому что вдруг показалось: где-то там под днищем лежит аварийный сигнал, мама его останавливает, смеется и все повторяет, какое, дескать, счастье, все живы…. Да, действительно, ни синяка, ни царапины…
Машина стоит на шоссе, повернувшись на 330°, т.е., все-таки слегка поперек тем, кто в Петербург. Всего по одной полосе в каждую сторону, транспорту, особенно тяжелому, не разъехаться – своим ходом вернулись на противоположную обочину, колеса не совсем круглые, да еще багажник их скребет….
У отца, наверное, давление – руки дрожат, реакции замедленные, но все-таки сконцентрировался, начал общение со страховщиками. Не сразу удалось обозначить место события: населенных пунктов не видно, навигатор определил широту-долготу, а Маша прошлась по дороге до ближайшего столбика с синим квадратиком жести – 104/105, как раз середина пути до финской границы. Она так долго планировала эту поездку…
Кубики складываются постепенно: полиция приедет из Выборга, комиссар не раньше, чем часа через четыре – к тому времени стемнеет, а потому предлагается сделать снимки повреждений самостоятельно. Эвакуатор вызывать, определившись с гаишниками, он доберется через полтора часа. Маша ведет свои переговоры, подключив интернет и сослуживцев. Время, на удивление, бежит незаметно. Мама разливает кофе, Гавр то и дело куда-то исчезает, все по очереди прогуливаются в лесок по проложенной снегоходом дорожке – метров через двадцать снег оказывается девственно чистым, рев трассы стихает, и хочется остаться в этом случайном месте насовсем.
Когда через три часа, уже в темноте, из Петербурга прибыли за "пыжиком", а ровно через две минуты за ним остановился минивэн из Выборга, готовый везти их дальше, только отец немного удивился, а Маша почувствовала, наконец, что это ее история.
И водитель Алексей, славный парень с немного смятыми чертами лица и гигантским носом, сразу выделил это ее главенство, и все вопросы решал только с ней. Он долго кружил по Иматре в поисках какого-нибудь магазина, но у соседей вся жизнь замирает в 9 вечера, только чипсами можно запастись на редкой заправке. Дороги зато чудесные, снег аккуратно расчищен даже на лесных грунтовках, так что уже в начале первого (у финнов на 2 часа раньше) открывали дверь коттеджа, в котором был включен свет и телевизор на российском канале…
Алексей ночевать отказался, обещал заехать в полдень воскресенья.
Разобрали спальни, Маше досталось место, можно сказать, на антресолях, растопили камин. Ужином, мать, естественно, запаслась, его даже и на завтрак осталось, но это все – ни чая, ни кофе, только нашлись в шкафчиках пряности, соль да полпачки какао, а до ближайшего магазина 20км, но об этом хотелось подумать завтра. Разговоры, разговоры – о происшествии, о снеге, о соснах и озере…. Маша смотрит в родные лица: усталое мамино, чем-то неуловимо похожие – отца и Гавра…. Мама рассказывала, как однажды под окна роддома Видемана, где она лежала на сохранении, отец привел для знакомства с ней своего нового друга – так что, получается, она знает его дольше, чем себя помнит. Отцовские надежды осуществились не вполне – легкая ирония всегда присутствовала во взаимоотношениях этих двоих, Елена Михайловна даже и накануне слегка побунтовала против участия общего приятеля в экспедиции, но равновесие сохраняется уже столько лет. Гавр – это от фамилии….
Ощущение того, что это они с ней, так и не уходит.
После утренних прогулок Маша вызывает такси. Потом все идет по первоначальному плану: озеро, камин, обед, разговоры и музыка, сауна и камин, фильм и ночной лес. Только Гавр отказался от совместной парилки, и Маше пришлось развлекаться в одиночку. Она раз шесть огласила окрестности радостным визгом, ныряя из плотного жара в искрящийся снег, что поделаешь, жизнь продолжается, даже если в ней отсутствуют важнейшие компоненты…
Обратная дорога – с неизбежными покупками в Призме, ожиданием на границе и пересадкой в другую машину под Выборгом, с легким брюзжанием Гавра по поводу "Авторадио", которым развлекался водитель, переговорами последнего с мамой по поводу маршрута – пролетела неожиданно незаметно. Первой завезли мать на Долгоозерную, потом вышел Гавр, на Петроградской – отец. А Маше еще через весь город в свое одиночество….
Она пока так и не поняла, навсегда ли посетило ее это осознание ответственности за родителей, или есть еще время….