Николай Владимирович проснулся как обычно в восемь часов утра. Это происходит уже несколько лет, после того как он ушел на пенсию по инвалидности. Травма шейного отдела позвоночника, полученная в автомобильной аварии четыре года назад беспокоила его все меньше. Сейчас он включит первую программу телевидения, посмотрит новости и пойдет завтракать. Протянул руку к столу, на то место где он всегда оставлял пульт. Пульта на месте не оказалось. Посмотрел на календарь, он стоял на книжной полке напротив. Сегодня двадцать второго июня, годовщина начала войны - подумал он. Начал вставать, чтобы дотянуться до пульта. Сел, опустил ноги в то место, где должны быть тапочки, нащупал их пальцами и начал подниматься. В это время его словно кто - то стукнул по затылку молотком. Он почувствовал, что падает и теряет сознание.
Жена услышала какой то грохот в комнате мужа и вбежала туда. Муж лежал на полу. Он уже пришел в себя, пытался встать, но у него не получалось. Лицо было бледным, его чуть перекосило. Он что - то хотел сказать, показывая на левую руку и ногу. Она поняла, что он их не чувствует. Она предположила, что это инсульт. Три года назад от инсульта умерла ее мама, который с ней случился после пожара на даче. Она хорошо помнила, что очень важно как можно быстрее вызвать скорую помощь. И вызвала ее. Скорая приехала на удивление быстро.
С большим синим чемоданом, вошел плотного телосложения доктор и миниатюрная сестра. Одного взгляда доктора было достаточно, что бы он подтвердил ее предположение - у мужа инсульт и его срочно надо госпитализировать. Он сделал какой то укол и начал вести по телефону длинные переговоры куда можно привезти больного по скорой с инсультом. Наконец ему дали адрес, пожалуй, самой крупной районной больницы, которая находилась неподалеку от дома. Доктор попросил сестру спуститься к машине за носилками и шофером. Но, посмотрев на комплекцию больного, в нем на вид было более ста килограммов, начал уговаривать его попробовать спуститься вниз на своих ногах. Жена помогла мужу одеться, собрала все необходимое для больницы и они медленно повели его к лифту. Левая нога его волочилась, он чего то мычал, но двигался, повиснув на докторе и супруге. Опустились на грузовом лифте с шестого этажа, положили больного на топчан в машине и поехали в больницу. Из больницы выкатили каталку и на ней ввезли его в приемное отделение. Врачу скорой помощи подписали документы, что он довез больного и живым сдал его лечебному заведению. Попрощался с женой больного, пожелал скорейшего выздоровления и уехал. Оформили бумаги, замерили температуру, переодели и на каталке повезли на четвертый этаж в неврологическое отделение. Жена шла следом. Поднялись на лифте на этаж, подъехали к отделению. Оказалось, что в палатах мест нет, мужа перегрузили на койку стоящую в коридоре. Коридор был длинным, слева три двери в палаты, между дверями шесть коек. Мужа положили на последнюю, шестую, рядом с входной дверью. В отделении было три палаты, каждая на четыре койки, но из - за загрузки в каждой палате стояло по шесть коек. В больнице было еще одно неврологическое отделение на этом же этаже через вестибюль. Но оно уже третий год находилось в ремонте и из - за дефолта никак не могло быть отремонтированным.
Жена нашла лечащего врача и стала просить его перевести мужа с коридора в палату, аргументируя тем, что ее муж заслуженный человек, работал заместителем министра крупного министерства. На что лечащий врач ответила, что это компетенция заведующего отделением. Но он сегодня на семинаре и будет только завтра. Она посидела некоторое время на стуле около кровати мужа. Но каждый входящий в отделение спотыкался о ее стул и ей постоянно приходилось перед ними извиняться. Наконец, ей все это надоело, и она отправилась домой с намерением сообщить бывшим сослуживцам мужа о случившимся горе. Попросить их помочь перевести его из коридора в палату или в другую больницу, с нормальными условиями.
Утром Николая Владимировича разбудила группа людей, которая перемещала кровать с покойником к лифту и задела прикроватную тумбочку больного, лежащего через койку впереди от него, с которой посыпались на пол зубная щетка, паста и другие предметы. Худой мужчина в выцветшем синим халате - работник морга, наклонился, сгреб все упавшее с пола, бросил на тумбочку и поспешил за товарищами. В вестибюле у лифта, они переложили покойника на каталку из морга, а освободившуюся кровать прикатили назад в коридор. Кровати лежащих в коридоре, зачем то, передвинули на один шаг вперед, а ее поставили последней, шестой, в ноги Николая Владимировича. Перестелили белье, и через десять минут на ней уже лежал новый больной. Он и не догадывался, что десять минут назад на его месте лежал покойник, который умер сегодня ночью. Рядом с новым больным хлопотала миловидная жена, она также пошла к лечащему врачу. Долго объясняла ему, что ее муж, заслуженный человек – капитан дальнего плавания. Он должен лежать в палате, а не в коридоре. На что доктор ответила:
– Этот вопрос может решить только заведующий отделением. Он скоро будет, обратитесь к нему.
В очереди к заведующему отделением уже сидели жена Николая Владимировича с его другом Владиславом Алексеевичем, бывшим заместителем министра их родного министерства, которое прекратило свое существование с приходом к власти демократов- реформаторов. Сотни приватизированных предприятий отрасли прекратили свое существование в ожидании прихода обещанных реформаторами рачительных хозяев. Предприятия уже по четыре – пять раз переходили от одного хозяина к другому. Но ни один из них не вкладывал деньги в развитие производства, его модернизацию, а выжимал из заводов последние соки и перепродавал следующему «рачительному хозяину». Объемы выпуска продукции в отрасли упали в три – пять раз. Как будто страна пережила две Великие Отечественные Войны. Такие грустные мысли роились в голове у Владислава Алексеевича, после того как он увидел друга, лежащего в коридоре, на проходе, напоминающего бомжа или наркомана, пойманного на вокзале нарядом милиции и отправленного в приют на сутки – другие, чтобы помыть и накормить. А ведь он 45 лет проектировал и строил эти заводы по всей стране, думал он. Имеет много наград Родины, а сейчас лежит здесь, никому не нужный. Ему нет места в палате.
Владислав Алексеевич никак не мог понять, зачем заведующий отделением дает команду принимать больных со скорой помощи, если у него нет мест в палатах? А еще его не покидала мысль - до чего за пятнадцать лет перестройки довели медицину. Не дай бог сейчас заболеть и попасть в больницу. Даже в Москве нужно с собой брать ложку, кружку, халат, тапочки, лекарства, а в некоторые больницы простыни, наволочки, полотенца. Вынести судно лежачего больного некому, сестер нет. Нанятая сиделка берет шестьсот рублей за пять часов работы.
Он понимал, что даже при социализме медицина была разменной монетой, жертвой удивительной интриги. Что происходило?
Начиналось с Москвы. Получилось следующее, все власть предержащие люди страны, народные артисты, известные писатели, все главные конструкторы, все ученые из президиумов академий и другие заслуженные люди были прикреплены с семьями к специальной поликлинике с больницей (Кремлевке) и их не волновало состояние дел в районных поликлиниках и больницах города.
Так было и в министерствах, федеральных ведомствах. Назначенный министром или руководителем федерального ведомства чиновник был вхож к Председателю Правительства. И первым своим делом на новом месте он считал необходимым добиться разрешения в правительстве и ЦК партии построить ведомственную поликлинику, больницу и санаторий. Не каждому это удавалось. А те, которые пробивали решение этого вопроса, получали значительное преимущество в комплектовании своих организаций кадрами. Приходящему наниматься на работу в такое ведомство говорили, что у нас есть ведомственная поликлиника, в которую будете прикреплены на обслуживание вы и члены вашей семьи. В случае необходимости лечение будете проходить в нашей ведомственной больнице. Послебольничную реабилитацию в загородном отделении больницы. В отпуск можете поехать в наш санаторий со значительной скидкой. И, конечно же, он с великим удовольствием соглашался устроиться в это ведомство на работу.
Таких министерств и ведомств, в которых организовывались альтернативные Министерству здравоохранения службы здоровья было много. Это - железнодорожники, атомщики, угольщики, Академия наук, МВД, МИД, КГБ (ФСБ), Минобороны, Госснаб и некоторые другие. Как не парадоксально, но им было даже выгодно, чтобы в городских, районных поликлиниках и больницах обслуживание больных было плохим. Чем хуже там лечение, тем больше поток желающих устроиться к ним на работу. Им было все равно, что финансирование здравоохранения осуществлялось долгие годы по остаточному принципу.
Точно такое же положение было в регионах. Заводы, фабрики строили в живописных окрестных местах профилактории, нанимали врачей и по двухнедельной или месячной программе пропускали через него рабочих. После работы пятьдесят - сто рабочих, в зависимости от вместимости профилактория, садились в автобусы и их везли на природу. Кормили, проводили диспансеризацию и курс лечения. Утром после завтрака везли на работу. Вечером опять в профилакторий и все это бесплатно. Через месяц отправлялась следующая группа. За год все рабочие, нуждающиеся в обследовании и лечении, пропускались через профилакторий. А на всех заводах были здравпункты, где рабочим оказывалась необходимая медицинская помощь. Естественно такие предприятия легче решали свои кадровые проблемы, за проходной стояла очередь устроиться к ним на работу.
Крупные предприятия, являющиеся градообразующими в регионах, строили собственные поликлиники, больницы и им было тоже все равно, как работает поселковая или городская поликлиника и больница.
Все это и привело «рядовую» медицину к существующему положению, думал Вячеслав Алексеевич. И потребуется еще очень много времени и средств, чтобы довести работу городских и районных поликлиник и больниц до надлежащего уровня. Без этого довести продолжительность жизни россиянина до уровня передовых стран не удастся. Хотя были и другие причины. Вспомнилось четверостишье друга Григория по этому случаю, написанное к его Юбилею:
А если со здоровьем и случится что – то
Не надо паники. Не сметь хандрить,
Ведь медицина вылечит в два счета
Ну, если сможешь те два счета оплатить.
Вошел заведующий отделением. Поздоровался и прошел в свой кабинет. Выждав несколько минут, они постучали и вошли.
- Слушаю вас – вымолвил заведующий.
- Мы хотели бы попросить Вас перевести больного, поступившего вчера по" скорой" с инсультом из коридора в палату. Он заслуженный человек, работал заместителем министра, имеет много правительственных наград и не может находиться в коридоре –высказал просьбу Вячеслав Алексеевич.
- У нас в больнице в связи с дефолтом три года находится в ремонте второе неврологическое отделение, поэтому испытываем ужасную тесноту. В связи с чем, мы
ввели в отделении следующий порядок. Вновь поступающие больные размещаются в коридоре. Как только кто - то в палатах выписывается или умирает, мы больного лежащего на первой кровати, который раньше всех поступил в коридор, перемещаем в палату. Исключений стараемся не делать. Придется подождать – ответил заведующий.
Выйдя от заведующего ни с чем, они встали на проходе около кровати Николая Владимировича. Он еще не мог говорить, левая рука и нога плохо слушались, но уже пытался улыбнуться. Правда улыбка походила на гримасу, однако все поняли, что он хотел подбодрить их – ничего поживем и в коридоре.
Вдруг супруга мужчины, лежавшего через одну кровать впереди, стала громко говорить, что с его тумбочки кто - то украл будильник. Она больше всего переживала за то, что мужу строго по часам надо принимать лекарство, а теперь такой возможности не будет.
Владислав Алексеевич понял, что надо предпринять все меры для срочного перевода друга в другую, возможно платную больницу. Попрощался и ушел. Жена посидела до обеда, покормила мужа и тоже уехала домой. До самого вечера мимо кровати сновали люди – медицинские сестры с утками, врачи, больные, посетители.
Утром картина повторилась. Также его разбудила группа людей, перевозящая следующего покойника по коридору к лифту. Также мужчина в синем халате из морга «нечаянно» уронил все с тумбочки капитана дальнего плавания, который лежал на койке в ногах Николая Владимировича. Покойника увезли в морг, на его койке поменяли белье и поставили ее в ноги капитана дальнего плавания, передвинув все впереди стоящие койки на шаг вперед. Через несколько минут на свободную койку уже лег новый больной.
После завтрака пришла супруга капитана дальнего плавания и обнаружила, что с тумбочки мужа пропали его наручные часы. Но мужа эта пропажа как - то не очень взволновала. Он стал спрашивать жену – когда его переведут в палату. Она шепотом ему ответила: « Я дала заведующему двести долларов и он обещал тебя сегодня перевести в палату». Точно такой же вопрос жене задал лежащий в голове у Николая Владимировича больной. И она ему также ответила, что дала заведующему отделением триста долларов – он обещал сегодня тебя перевести в палату. Но за день никаких перемещений из коридора в палаты не было.
На третье утро Николая Владимировича разбудило падение всех предметов с его тумбочки. Он открыл глаза, когда человек с синем халате из морга поднимал с пола его вещи и возвращал их на тумбочку. Кровать с третьим покойником была уже у лифта и сестры отделения перемещали труп на каталку морга, не дожидаясь человека в синем халате. Когда он подошел, они передали ему каталку с телом, а сами поменяли белье и вкатили освободившуюся кровать обратно в коридор. Конвейер из пяти коек переместился еще на один шаг вперед, давая место шестой.
Пришедшая после завтрака жена не обнаружила на тумбочке наручных часов мужа. Эти часы были подарены ему на шестидесятилетний юбилей членами коллегии министерства, о чем свидетельствовала надпись на задней крышке часов. Зачем они понадобились человеку из морга? Не понятно. Ведь продать их не возможно – они были именными.
Супруга сказала, что ей намекнули о необходимости заплатить за перевод его в палату, а также, что Владиславу Алексеевичу удалось договориться о переводе его завтра в другую платную больницу . Правда придется платить восемьсот тридцать рублей в сутки, но зато условия пребывания достойные.
За день больные с впереди и сзади стоящих кроватей были переведены в палаты. Это они заплатили по двести и триста долларов за ускорение перевода. Теперь ему стало понятно, почему три года ремонтируется второе отделение и почему заведующий принимает больных со « скорой» при отсутствии мест в палатах. Это его бизнес. К вечеру Николай Владимирович обнаружил, что его кровать стояла второй в коридорной очереди. Впереди оставалась одна кровать. Но это не радовало его, а скорее пугало. Ему почему – то казалось, что он находится на конвейере смерти. Еще один шаг и человек в синем халате отвезет его на каталке в морг.
На четвертое утро он проснулся очень рано и стал свидетелем, как койку с его соседом со стороны головы, покатили в палату, а на его место привезли койку со следующим покойником. Сестры ушли по своим делам, а он остался лежать рядом с мертвецом. Их разделяли только две никелированные дуги кроватных спинок. Почти ничего. Его сковал ужас. Он сжался комочком под одеялом и затаил дыхание. Мысли распирали его голову. Вот лежит человек, еще несколько минут назад он жил. Дышал, двигался, думал. За свою жизнь он наверняка посадил дерево, построил дом, вырастил детей. И вот его жизненный ресурс иссяк. Он полностью использовал отпущенные свыше по лимитной карточке продукты: съел две с половиной тысячи килограмм мяса, двенадцать тысяч яичек, выпил тысячу сто литров спиртного и т.д.
Еще отец Николая Владимировича рассказывал ему притчу: - лежит на смертном одре девяностолетняя старушка. Ничего ни ест, ни пьет. Просит бога, чтобы он ее скорее забрал. Проходит неделя, вторая – ничего не происходит. Мучается старушка, мучаются родные. Вдруг бабушка стала просить: - дайте мне кусочек соленой рыбки. Рыбки дома не оказалось. Бросились в магазин, принесли. Отрезали кусочек, дали. Не прошло и минуты, как бабушка с довольной улыбкой на лице отошла в иной мир. Оказалось - она не съела пятнадцать граммов соленой рыбы, положенной ей по лимитной карточке на жизнь. Остальное все съела, полностью. И если бы ей этот кусочек не принесли, она до сих пор бы не умерла, мучилась. Значит, этот покойник съел все, что ему было записано в лимитной карточке на жизнь свыше.
Через три дня, по русскому обычаю, его предадут земле. После похорон, поминки. На поминках о покойнике или приятное или ничего. Николай Владимирович на таких мероприятиях, а они за последнее время происходят все чаще, иногда произносит такой тост: « Человек удивительное явление природы, он - бриллиант. За жизнь от встреч с людьми человек подвергается постоянной огранке. К концу жизни у него столько граней, сколько людей пришло на его похороны. К каждому из нас он повернут своей гранью. Для одного он был добрый, для другого строгий, для третьего справедливый и т. д. Видите, как много сегодня нас пришло проводить в последний путь друга. Столько у него граней. А известно, чем больше у бриллианта граней, тем он дороже. От нас ушел бесценный человек. Выпьем за бесценного человека, пусть земля ему будет пухом».
Пока Николай Владимирович размышлял о покойнике, появился человек из морга в синем халате. Каталку морга он оставил у лифта, сестры еще не подошли. Он начал перемещать кровать с покойником к лифту один. Ему было тяжело. У кровати что -то было не исправно, возможно заклинило колесико. Она не могла ехать прямо, а стремилась свернуть направо и наехать на прикроватные тумбочки спящих больных. А может это санитар, так рулил кроватью. Наконец она уткнулась в тумбочку через одну кровать от Николая Владимировича. Санитар подошел к тумбочке, чего - то с нее взял, оттолкнул кровать и покатил ее к лифту. В это время появились сестры. Они помогли переместить покойника на каталку морга. Санитар вкатил каталку в лифт и повез покойника в морг. Сестры поменяли белье на освободившейся кровати и вкатили ее в коридор. Когда все кровати переместили на один шаг, Николай Владимирович обнаружил, что он лежит последним - дальше стена. А в его понимании - пропасть, в которую исчезают люди. Он даже не думал, что исчезновение возможно в палату. Был уверен, завтра за ним приедет человек в синем халате и увезет в морг.
К счастью пришла жена и сказала, что надо переодеться на улице ждет машина, которая перевезет тебя в другую больницу. Вошел Владислав Алексеевич, впереди он катил кресло, в руке держал написанный от руки эпикриз и вещи из приемного отделения. Они переодели его, посадили в кресло и повезли к «скорой», которая стояла у подъезда. Проехали мимо двухэтажного кирпичного здания, на фасаде которого висела черная табличка « Морг».