''Сойти с ума над пропастью''
***
… а ниже и чуть левее виднелся уступ – отшлифованный непогодой крохотный кусок скалы, выступающий из монолита стены... и можно было попробовать дотянуться до него… вытянувшись… хоть носком ноги… но все это было ни к чему, потому что дальше все было опять гладко.
''Какая подлость, - подумал он. – Вниз дороги нет''.
Он попробовал измерить взглядом расстояние до подножия, но понял, что не сможет сделать даже этого… голова тут же начинала кружиться. Пропасть словно засасывала его, начиная с его глаз… они цеплялись за камни там далеко внизу… потом начинали тащить за собой его упирающееся и вопящее от страха тело.
Вверх он не стал смотреть, потому что твердо знал, что никакая сила не заставит его встать и выпрямиться на том узком карнизе, на котором он сидел сейчас.
‘’… вниз дороги нет – вверх тоже… вниз дороги нет – вверх тоже… вниз дороги нет’’…
-Стоп! – прервал он себя. – Только не это! Все что угодно, но только не это! Только не паника и безумие. Пока я в своем уме – я жив… пока я жив – можно надеяться. Может меня найдут… а может я и сам как-нибудь соберусь с силами… с мыслями… с решимостью…
Но когда, почти убедив себя в этом, он на миг представил, что ему для этого все же придется лезть вверх или вниз – у него внутри все обволокло ледяной коркой.
Тело начало бить мелкой... микроскопической... дрожью... и не тело даже… и не кожа… словно волоски на его теле стали вибрировать.
‘’Почему я дрожу? - спросил он сам себя, чтобы отвлечься. – Наверное, от холода’’.
‘’Может мне закричать от страха? Или взвизгнуть?… или завопить от ужаса? Или завыть от тоски? – с тоскливой обреченной иронией продолжал он свой мысленный побег от внешнего мира в мир внутренний… в свой Дом.
Он попробовал и то и другое, но странно прозвучавший одинокий голос его, не давший даже эха и тут же съеденный пространством, еще больше напугал, и заставил внутренне сжаться, уменьшая и так уже стесненное свободное пространство в Доме.
Он еще сильнее вжался в камень стены спиной и попытался поджать и перебросить на карниз ноги, наполовину свесившиеся в пропасть. Поднимавшийся снизу ветер раскачивал их и со стороны могло показаться, что человек сидящий посредине гигантской стены болтает ногами.
… левая рука держалась за крохотный выступ скалы слева, и ей приходилось хуже всего, потому что он не мог ее спрятать в карман куртки и согреть…
‘’Держись… держись… - уговаривал он ее, повернув голову и разглядывая побелевшие от усилия и холода пальцы, вцепившиеся в камень. - Ты молодец… мало кто мог бы выдержать такое?!!… держись еще!… иначе нам всем смерть.
Он ощутил, как вопросительно очнулась в правом кармане согревшаяся и уснувшая на время усталая правая рука и пошевелила исцарапанными пальцами.
‘’Ты тоже молодец! – поспешил он успокоить и ее. Помня, как только она сумела его удержать на весу во время подъема. – Вы обе молодцы… вам я обязан жизнью… но вы же все должны понимать, что мы это одно целое и не можем быть друг без друга’’.
‘’Я разговариваю со своими руками!- отметил он и улыбнулся одной только мыслью, поскольку лицевым мышцам было не до него и его эмоций. – Потом я начну беседовать с ногами, а то и с остальными своими деталями…
Там внутри… в Доме кто-то залился смехом и быстро стал набрасывать и обрисовывать рисунки с потрясающе смешными сценами беседы человека со своими конечностями и причиндалами… проплыли изодранные ветром времени кораблики на парусах, которых еще видны были обрывки анекдотов… но Хозяин Дома указал ему на то, что Ноги требуют от него такого же внимания и почтения что и Руки… и тогда он стал успокаивать их и ворочаться, чтобы восстановить кровообращение.
‘’Странно, - сказал он сам себе. – Я проклинаю эту гору, но готов молиться на этот карниз ее и камешек, которые держат меня и которые есть часть ее’’.
‘’Долго мне не продержаться’’, - спокойно и деловито подытожил он.
… камень высасывал из него тепло и он совершенно закоченев пытался шевелить пальцами рук и ног, чтобы восстановить кровообращение и хоть немного согреться…
… было очень холодно…
…Холод и Темнота…
… свет не несущий тепла…
Мысли, казавшиеся ему ночью тяжелыми жерновами, перемалывающими острые кости Времени, обрели вдруг крылья и разлетелись по миру грез, выбирая словно пчелы каждый свой цветок – мечту и словно высасывая из них тепло… не само тепло, а то что было гораздо сильнее просто Тепла… надежду и спокойствие.
Он окаменел… он стал частью Камня и лишь иногда мысленно поворачивал, как ему казалось со скрипом голову, чтобы взглянуть как там левая рука.
… одна из мыслепчел подлетела поближе к Дому и прошелестела
‘’Хорошо, что ты не взял с собой сына’’…
Но он тут же отогнал ее прочь, потому что ему стало страшно слушать ее.
… он научился спокойно смотреть вниз… он не боялся уже, что подведет левая рука – она вросла в камень. Однажды ему показалось, что он видит там далеко внизу разгуливающих по долине людей, но это уже не волновало его. Он отвел глаза – люди нарушали спокойствие каменного царства и его разговора с Вечностью и Пчелами.
Ночью пошел дождь… мелкий и колючий. Он подумал, что закрывать глаза ни в коем случае нельзя – он тут же уснет, и потому тяжелым окаменевшим взглядом смотрел прямо перед собой в темноту, откуда разгулявшийся ветер бросал ему в лицо отряды колючих капелек. А Пчелы продолжали порхать над цветущими лугами, словно не замечая дождя.
Тело перестало бить дрожь… оно, словно, растворилось в окружающей его сырости и темноте. Открыв рот, он надеялся поймать пересохшим языком влагу, но в горло врывался лишь обжигающе холодный порыв ветра, а капли, играя с ним, продолжали бить по окаменевшим и бесчувственным щекам и глазам.
Он стал маленьким… совсем крохотным… он спрятался внутрь и с интересом наблюдал как ветер и дождь измываются над его оболочкой… как они пытаются достать его и в бессильной злобе отступают. Потом он решил еще раз проверить, как там левая рука… дал приказ и голова, медленно и величаво, развернулась, словно башня старого, ржавого, но еще живого танка… взглянул в прорези глаз… и тут увидел сына.
Он лежал в неглубокой нише в стене… прямо под локтем левой руки… спиной к нему… свернувшись калачиком… и спал. Ему стало жарко когда он представил… когда он с точностью до миллиметра определил расстояние, отделявшее малыша от пропасти.
‘’Спокойно, - стал говорить он сам себе. – Сейчас’’…
Как можно осторожнее, чтобы не разбудить мальчика он стал отодвигаться влево, одновременно занося ноги вправо, и, когда ему все же удалось оторвать левую руку от скалы, он секунду балансировал над бездной, чувствуя, как неудержимо тянет его к себе Темнота Вечности.
… потом, откинувшись и улегшись на правый бок, он вжался лицом в холодную сырую стену… уперся коленом в тот самый выступ, за который ранее держался рукой. Теперь, если даже малыш дернется во сне, между ним и Смертью будет стоять он - его отец.
Мысли – Пчелы облюбовавшие каждый свой цветок стали слетаться вместе и, наконец, образовали гудящий встревоженный клубок.
‘’Что делать’’? – спросила одна ПЧЕЛА.
‘’Обезопасить мальчика’’, - ответил Рой.
Нужен был нож… или что-нибудь наподобие… что-нибудь острое. Он стал осторожно шарить по карманам, все время ощущая за собой глубокое и опасное Ничто… и потому движения его были осторожны и неторопливы.
В кармане не было ничего кроме денег, и он разжал руку над пропастью.
Он вспомнил о замке на куртке с длинной металлической пластинкой на конце и нащупав попытался оторвать…но это никак не удавалось.
Ему показалось, что мальчик шевельнулся.
‘’Только не просыпайся!!! – подумал он со страхом и, с трудом разлепив застывшие губы, на пределе слышимости, тихо чтобы не разбудить ребенка стал напевать ему первые пришедшие на ум слова.
-Спи мой мальчик… спи, малыш, - едва слышно хрипел он, лихорадочно вспоминая хоть какую-нибудь колыбельную.
Рука его меж тем нашла все же способ и, дотянув замок куртки до конца, сдернула пластинку вместе с бегунком. Перехватив пластину покрепче большим и указательным пальцем, он мизинцем провел по стене и, нащупав трещину, стал процарапывать ее.
Он не мог привстать, не мог откинуться на спину, не мог оторвать лицо от стены, чтобы увидеть плоды своего труда… но закоченевшие пальцы стали его глазами, ПОТОМУ ЧТО ТАК БЫЛО НАДО! И он уже мог оценивать достоинства каждой трещинки в этой монолитной стене, разделившей мир его на два понятных и непререкаемых понятия… два конца мира… ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ.
Наверное, он несколько раз терял сознание, потому что ронял железку, и ему приходилось, обмирая от страха, шарить под собой, разыскивая ее.
Он знал, что тепло внезапно укутавшее его пальцы это его собственная еще горячая кровь из растерзанных пальцев… пластинка стала мокрой и скользкой.
Он поздравил себя с удачей, когда ему удалось вытащить из стены несколько мелких камешков и чуть не завопил от радости, когда, едва не полетев вниз, он выдернул из стены кусок камня побольше…
Иногда становилось светлее, потом опять темнело… видно день сменялся ночью, но глаза его уже не могли оторваться от мозаики прожилок на граните в сантиметре от лица… глаза стали косить и расхохотался в душе, представив, как он выглядит сейчас со стороны.
… и все это время он пел колыбельную…страшную, длинную, жуткую и под то что ему представлялось детской мелодией жутко хрипел, часто повторяясь, слова, умолявшие сына не просыпаться и видеть счастливые сны… спать и не просыпаться… пока все не станет хорошо. Настанет ли это хорошо, он не сомневался… на это у него уже не было сил.
Когда он сделал достаточно широкую и глубокую нишу, то подтянул в нее свое окаменевшее и непослушное тело… и это было очень и очень долго.
Потом, с бесконечными предосторожностями, продолжая хрипеть колыбельную… вцепившись зубами в ткань, которой был укутан сын и, помогая себе заскорузлой от крови рукой, втащил и его в убежище.
Он снял с себя куртку и укутал ею мальчика, предварительно набив карманы камешками, чтобы ему труднее было двигаться… потом снял рубашку и, разорвав ее на полосы зубами, сплел веревку и привязал сверток с сыном к каменному выступу.
Секунду он размышлял над тем, что будет, если сын проснется в его отсутствие и испугается темноты и одиночества. Это было так страшно, что он чуть не завыл от смертной тоски и в первый раз за последние дни заплакал и, напевая осипшим плаксивым голосом, глотал слезы, жмурясь от их горечи..
-Ничего… - говорил он сам себе. – Зато он будет жить… значит надо быстрее…
Потом он тщательно растер руки и ноги, чтобы они хоть немного стали слушаться его… выполз из ниши… влипнув ладонями в стену стал вставать и наконец, выпрямился… подняв руку нашарил ранее невидимый выступ… подтянулся и стал искать следующий…
Звезды перестали перемигиваться и болтать между собой, и он спрашивал у них как далеко до вершины и как там ребенок, но отвечали не они, а Ветер… он залетал в пещеру и, возвращаясь, шептал, что с малышом все в порядке… мальчик спит и все будет хорошо…
***
Его поймали на дороге, проходившей по обратной… более пологой стороне горы.
Он ковылял на подламывающихся ногах, выставив перед собой руки, точно слепой, не замечая препятствий, падал, вставал, полз в пыли и беззвучно что-то кричал.
Вызванные из города скалолазы нашли пещеру, где он, видимо, укрывался от непогоды и зачем-то туго привязанную к камню куртку с завернутым в нее рюкзаком.
***
''Сойти с ума над пропастью''
/изд. Турция/
Альтаф Гюльахмедов
Trk veya uurum zerinde akln karmak
Zihnin karanlktaysa,
Kalbinin emriyle davran.
... aada ve azack sol tarafta .....
Altaf
1st February 2012, Seyit Burhanettin Akba tarafndan yaynland
Etiketler: Trk veya uurum zerinde akln karmak Altaf
К сожалению некоторые литеры не отражаются на этом ресурсе... поэтому прочесть можно только по ссылке.