***
ДВА ГОДА СПУСТЯ
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
С.Есенин
«До свиданья, друг мой, до свиданья»
Мне бы очень хотелось поставить в этой истории точку, но смерть опять внесла в мои планы свои коррективы. Она опять начала подкрадываться ко мне – исподволь, из-за угла. Сначала она забрала у меня владикавказскую тетю, потом – моего второго отца, отчима. Казалось бы, мы совсем недавно хоронили с ним нашу бабушку. И вот – теперь он сам лежал в гробу. Я не могла не приехать на его похороны – хоть для этого мне и пришлось перелететь на другой конец земного шара, а точнее – в другое полушарие.
Все мои чувства притупились. Остался только какой-то один сгусток – безмерной жалости, тоски и неверия в происходящее. Неверия в то, что моего второго отца нет в живых. Нет в живых здорового, крепкого мужика, который для меня всегда был образцом силы и энергии. Мне хотелось поднять голову и крикнуть куда-то вверх: «Эй, вы там! Это все неправда, такого быть не может! Это какая-то ошибка!» Но зеленое лицо отчима в гробу как раз доказывало обратное – что все это имеет место быть, что это не сон, а самая что ни есть беспощадная явь, когда человека настолько сжирает внутренняя интоксикация, что тут не помогут старания даже небезызвестного Ивана Ивановича.
В смерти отчима были повинны несколько факторов – он сам, запустивший и доведший себя до ручки наплевательским к самому себе отношением, диабет, который, как заболевание, оказался намного коварнее, чем мы все себе представляли, и наша бездушная медицина, выписавшая его умирать из современной краевой больницы в больницу их маленького заштатного городка.
Мы все надеялись до последнего – я, мама, брат. Но какая это была мука! Почти месяц, предшествовавший смерти отчима, мы были в невероятном напряжении. Осознание того, что человек угасает, было просто невыносимым, особенно для тех, кто старался быть с ним рядом, хоть их и не пускали в реанимацию – я имею в виду маму и брата. В день смерти отчима я вдруг поняла, как сильно я их всех люблю и как сильно за ними скучаю. К черту все обиды, недомолвки – значение имеет только любовь и твоя кровная связь с людьми. Все мелкое – это наросты на нашей душе, которые мешают нам любить наших родных.
Серое февральское небо, пронизывающий ветер, глинистая кладбищенская земля, крики ворон, рыдания мамы, старающийся держаться брат, горькая поминальная водка – казалось, что все это выше моих сил. И все же я должна выдержать это, уметь пережить то, что не могу изменить. И.. со временем отпустить эту ситуацию. Как бы тяжело это ни было. Отпустить ситуацию – это не значить забыть. Это сохранить память о человеке в кармашке своего сознания и жить дальше. Жить… Незадолго до своей кончины отчим сказал маме: «Я смерти не боюсь. Лишь бы у вас все было хорошо». Он хотел, чтобы мы жили дальше. Жили, помня его.
По какой-то нелепой случайности мама с отчимом так и не получили забавную новогоднюю открытку, которую им отправила из Австралии моя старшая дочка Саша. Когда дочка писала в открытке свои пожелания, дедушка Саша был еще жив. Открытку эту он так и не прочитал... Словно время остановилось, и в пределах маленького континуума размером с почтовый конверт дедушка Саша всегда будет жив.
Я чувствую себя вдвойне осиротевшей. И дом без отчима тоже кажется мне осиротевшим. Я не верю, что никогда не услышу, как он кашляет, чихает, смеется, никогда не увижу его сидящим на веранде с его вечной сигаретой в зубах. Нет, это ошибка, дурной сон, нелепость. Я закрываю глаза. Открываю их и вижу пустую веранду, заплаканную маму, вмиг повзрослевшего брата, на плечи которого легло очень многое. Теперь он за старшего. А мне надо в очередной раз уезжать, опять лететь на другой конец света, так как у каждого из нас в жизни свой путь..