***
"Жизнь – это большой сюрприз. Я не понимаю, почему бы смерти не стать не меньшим".
Владимир Набоков
"Смерть - это не самое худшее, что может произойти с человеком"
Платон
Олег Григорьевич начал свой обыденный день: зарядка легкого типа для разогрева организма, контрастный душ, плотный завтрак из трех жареных яиц со стручковой фасолью, и чашка чая зеленого с жасмином и ложкой мёда. Закончив свои стандартные действия, Олегу захотелось совершить утреннюю прогулку. Он бесшумно собрался и вышел в приятную февральскую солнечную прохладу.
Ему нравились утренние прогулки выходного дня. Людей мало, солнышко только-только начинает прогревать воздух. Улицы невинны и пусты, лишь воробьи разводят кипишь, усевшись свитой на кустах, залихватски перечирикиваясь; а он вышагивает неторопливым шагом по кровеносным тропинками Третьего Рима.
Его жена Елена Андреевна, наоборот, была соней и могла спать до обеда, но это им не мешало жить под одной крышей и безумно любить друг друга в наш век полигамности и разврата. Они дополняли друг дружку, как две части единого и теперь не представляли, как бы они были бы, если бы у них не было самих себя.
Расписались они месяца четыре назад, перед этим - встречались с университетских времён. От свадьбы она отказалась, он не настаивал на этой глупой трате денег. Вместо этого они отправили его и её родителей на Мальту, а сами скромно посидели на даче в кругу друзей: поели шашлыка, попарились в баньке с березовыми вениками, водочки пригубили, да и улеглись спать.
Олег Григорьевич - молодой человек тридцати лет, ростом приблизительно около ста восьми десяти, атлетического телосложения в самом расцвете сил. С русыми волосами, высоким лбом, прямыми бровями, спокойными серо-голубыми глазами, выражавшими безмятежность и умиротворение, немного заостренным носом, имевшим легкую горбинку от травм, полученных в юности, впалыми скулами и прямым подбородком на котором виднелись шрамы.
Елена Андреевна - стройная девушка двадцати восьми лет, на пару сантиметров ниже своего спутника жизни, с каштановыми волосами переливающимися рыжим отливом, узким лбом, маленьким аккуратным носом, сладкими аккуратными губами, изящной шеей и несколькими татуировками на теле. Одна на стопе, в виде неизвестного мне цветка - почти у ахиллова сухожилия, другая - на запястье в виде слов, обвивающих руку по кругу, напоминающую браслет. Но всё же вернёмся к прогулке Олега.
Сделав пару поворотов, Олег наметил себе курс в сторону дома, но не успел пройти и пары шагов, как ему набрал его давний кореш Василий Наумов, который, как ни странно, был тоже утренним организмом.
- О, Вася с третьей полки, здравствуй, дорогой. - Олег всегда так шутил на ним, когда тот ему звонил на мобильный.
- Здравствуй-здравствуй. Чем занят, женатик? Как насчёт по пиву, али жена начнет гудеть потом? - подшучивал над ним Василий.
- Совершаю утреннюю прогулку. По пиву? Можно. Давай через двадцать минут, место-то надеюсь еще не забыл?
- Как же, забудешь… Хорошо. На любимом месте через двадцать минут.
Через двадцать минут Олег и Василий сидели в любимом пабе, курили сигареты, пили пиво, закусывая гренками с чесноком, попутно обменивались ненужной информацией, которую просто хотели высказать, это была их обычная практика, чтобы случайно не сорваться на работе или в любом другом публичном месте. Людей в пабе почти не было, для ажиотажа слишком рановато.
Интерьер заведения был не особо напрягающим, выполненным в стиле минимализма. Деревянные большие столы, такие же деревянные стулья, все перегородки, даже барная стойка была выполнена из дерева, естественно не красного. На стенах висели Ирландские флаги, разнообразные плакаты с названиями сортов и марок пива, чьи-то непонятные фотографии, которым они поражались, приходя каждый раз сюда.
Они сидели часа три-четыре, пока Олегу не позвонила жена и не сообщила, что она проснулась, после чего, встреча стала приобретать своё логическое завершение. Расплатившись по счёту, они вышли на улицу, и закурили по сигаретке.
- Ну что, как в браке-то? Хорошо ли тебе девица красная, а? - с улыбкой спрашивает Василий.
- Еще не распробовал… Но миф о том, что женщины не срут, не пердят и не храпят - развеян. Тут уж могу ручаться…. Ну а вообще, смысла в браке никакого, если хотите жить вместе, съезжайтесь и живите, зачем лишний геморрой и зачем уведомлять государство о том, что мы спим вместе? - ответил ему Олег.
- А дети? - удивляется Василий.
- Что дети? - ещё больше удивляется Олег.
- Ну, а если дети появятся, то нужно расписываться по-любому. - отчеканил Василий.
- Блин, ну зачем? Откуда такие стереотипы? Можно всё решить и без штампа в паспорте.
- А вы зачем расписались? - прищурив глаз интересуется Василий.
- Попробовать-то надо, - улыбается Олег. - а развестись всегда успеем и будем жить дальше. Это что-то вроде эмпирического эксперимента у нас с женой.
- Ну, сколько людей, столько и мнений….
- Эт точно. Ты-то, когда уже обзаведешься единственной?
- На днях… - Василий смеётся.
Они весело посмеялись, пожали друг другу руки и разошлись.
Дома Олега ждал запоздалый обед и его обворожительная Елена, которая встретила его без нижнего белья, лишь шелковый халатик красовался на ее изящном теле. Он захотел её в ту же минуту, но Лена хотела провести трапезу, а уж потом - всё что угодно. Отобедав, они включили кино и начали его смотреть. Спустя час, они начали заниматься любовью и занимались ей до самого вечера, позабыв о фильме, да и вообще обо всём на свете. Быстро, медленно, романтично, хаотично - по-всякому.
Вместо ужина они попили чаю с блинами и улеглись отдыхать. На завтра у них была запланирована поездка на горнолыжный склон - покататься на лыжах.
Олег смачно пёрднул удушающим газом, сквозь сон, и тихонько умер.
- Фу-фу-фу, ну ты негодяй… - она ткнула его кулаком в плечо, прикрывая нос одеялом. - Спит, зараза. Мёртвым сном. Своё говно не пахнет, оно благоухает…. Некоторых, знаете, удушает… До чего же отвратительно воняет, пойду окно открою, проветрю, а то ведь задохнёмся, ей богу, как в газовой камере. - ворчит она, открывая окно, и возвращается в кровать к своему суженому.
- Диву даюсь, даже не шелохнулся. Вот подлец, вот мерзавец. - она снова ткнула его кулаком. - Спит и не краснеет. Ну вот, хоть из окошка свежий воздух пошёл, а то ведь твои благовония, прости меня, не ромашками пахнут, а натуральным…. - сквозь дрему ворчала она, погружаясь, в совершенно иную реальность.
Ей снилась лёгкость, свежесть и прохлада. Под лёгкостью сон воспроизводил детство, когда всё было можно, всё в диковину, беспечно и беззаботно паришь по пространству бытия, сокрушая горы, падая в канавы, сидаря колени, горько плакать, затем смеяться, вновь подниматься и парить дальше. Под свежестью понималось, то, что моменты, которые она проживает во сне, это не из её детства. Это её детство, но совершенно другое.
Вот она первый раз в жизни бьет мальчика учебником по голове, лишь потому, что он ей симпатичен. Таким образом она привлекает к себе внимание, но мальчик отшатнулся, чуть-чуть потеряв координацию, развернулся и пошёл своим путём с недоумением на лице. Вот она заканчивает школу. И в честь выпускного, она очень быстро наклюкалась и отдалась мальчику, которого в младших классах ушибла учебником. Но она не знала, что это он, всё выяснилось по ходу действий, которые бессмысленно описывать.
Она спала сладко и крепко, толи от свежего воздуха, то ли от приятных сновидений. Но что-то начало смущать её. Лицо нахмурилось. Дрожь пробежала по телу. Нос стал красным. Ей снилась прохлада. Прохлада заброшенного тоннеля. Сейчас - во сне - она добралась до той части реальности морфея, в которой она была сталкером, бродившим по подземным тоннелям и шахтам. В тоннеле было холодно и температура постоянно понижалась. Страшно ей не было. Она осознавала, что она спит, а сон - игра. Никого не трогала, ни с кем не конфликтовала, лишь изучала и разговаривала, если встречались попутчики. Она проснулась от озноба.
- Окно! Твою мать…. Так и простыть не долго, не май же месяц. - она вскочила с кровати, закрыло окно, попутно ворча, и легла обратно. - Ночка удалась… Сперва задыхаюсь, теперь замерзаю, вот если заболею, ведь тебе же прийдется ухаживать за мной, собирать все мои сопли, слушать мои заскоки из-за болезни, поить чаями…. - не успев поворчать, она сладко зевнула и вновь уснула.
Теперь ей ничего не снилось до самого утра. Лишь чёрная, пушистая, мохнатая бесконечность. Темнота. Безысходность. Лучику света негде упасть из-за обильности сгустка темени. Она ничего не видела, лишь чувствовала присутствие. Словно легла и умерла, но осознаёт это, а утром, проснувшись - воскресла и в новую жизнь.
Только это утро было не таким как все. Елена проснулась, сладко потянулась, улыбнулась новому дню и задумалась. Что-то её не устраивало, что-то терзало, она никак не могла понять что, но вскоре ей стал понятен крик своей души. Ей всегда снились сны, а сейчас… Елена вспомнила ощущение темени, пустоты, безысходности, смерти? Но Зацикливаться на этом не стала, сведя всё к простой мысли: ей приснилась вечность или бесконечная бесконечность.
Она повернулась к своему любимому - он спал на левом боку с рукой, вытянутой под голову - обняла его и решила полежать с ним в обнимку. Лежала минут пять, пока не поняла - у мужа какая-то странная температура тела и вроде он не дышит. Она убрала руку, привстала, упираясь на локоть.
- Олег, ты спишь?
Олег лежал не шелохнувшись.
- Я знаю чем тебя разбудить… - она игриво приблизилась к нему и за правое плечо начала поворачивать мужа на спину.
Не могу с уверенностью сказать в какой момент она поняла, что муж мёртв: то ли, когда уже окончательно он плюхнулся на спину, то ли, когда только начала его переворачивать. Но она поняла, что мёртв он уже давно. Елена вмиг отскочила от тела, да так прытко, что очень сильно ударилась спиной о стену. Её колотит, зрачки расширены, начинается истерика, слёзы еще не подступили к глазам, но вот-вот да хлынут из этих серо-зеленых глаз с оранжевой радужкой.
- Нет, нет, нет, этого не может быть, быть того не может, а что может? Что не может? Мамочка, маменька… что же делать… что же делать? - повторяла она как мантру, раскачиваясь из стороны в сторону, сидя на полу, прижав колени к груди. Слезы текли по щекам, падая на пробковое покрытие, их было столько, что образовалось маленькое солёное озеро.
Автору кажется, что ей овладело сильное помешательство, аффект, из-за которого она совершила может быть глупый поступок, может быть и не очень, может всё из-за того, что никого рядом больше не было, возможно, что она решила себя так наказать за ночное ворчание. Возможно многое, но нам никогда не понять и не изведать этих мыслей, чувств, которые переполняли её в тот момент.
Из докладной записки патологоанатома, плавно перетекающей в увольнительную:
Заведующему отделением
Попкову А.С.
Докладная записка.
Двадцать пятого февраля две тысячи двенадцатого года, было доставлено два тела. Мужчина тридцати лет с остановкой сердца и женщина лет тридцати - суицид - черепно-мозговая травма и множественные переломы несовместимые с жизнью - вышла в окно. В первом случае, экспертиза не выявила ничего интересного - тромб. Было произведено вскрытие женщины, засвидетельствовавшее о том, что женщина находилась на четвертой недели беременности. Но когда я узнал, что они семейная пара…. В связи с этой трагедий в кубе, прошу уволить меня по собственному желанию.
Прошу рассмотреть.
Старший патологоонатом
Зубин В.М.
Ч.П.