По-настоящему Зай боялся только волков и собак. Волков – потому, что еще никогда их не встречал: здесь, в маленьком лесу, они не водились (вот и очень хорошо, говорила мама). Собак – потому, что они очень страшно лаяли.
Собаки обычно приходили в лес вместе с людьми. Людей Зай тоже опасался, хотя и не так сильно, как волков и собак. Люди не жили в лесу и поэтому не знали, как тут правильно себя вести. Они громко разговаривали, ломали ветки, рвали цветы. Оставляли после себя непонятные и пугающие вещи: пятна выжженной травы, горелые палки, пустые скорлупки, мягкие и прозрачные или твердые и блестящие. Такие места лесные звери долго обходили стороной. Ждали, пока лес прогонит чужие запахи, залечит раны, спрячет горелые проплешины и страшные штуки под молодой травкой.
Зачем людям нужны собаки, Заю объяснила мама. Оказывается, собака охотится не сама по себе, а помогает своему хозяину -- охотнику. Когда она разнюхивает следы, то ходит тихо. А лает тогда, когда надо вспугнуть дичь, чтобы хозяин ее убил из самой опасной человеческой штуки – ружья. Когда Зай обо всем этом узнал, он стал бояться собак еще больше.
--- --- ---
В то летнее утро, солнечное и веселое, мама не пустила Зая гулять.
-- Во-первых, вчера Сорока вроде бы видела волка, - сказала мама. – Скорее всего, она ошиблась, но все же… А во-вторых, где-то поблизости лает собака, и это уже точно. Посиди-ка сегодня дома. Обед у нас есть. Лучше нам обоим вообще не выходить, чтобы не оставлять свежих следов.
Зай вздохнул. Делать нечего, мама права. Вскоре он и сам услышал собачий лай. Было похоже, что этой собаке хозяин дал задание напугать всех, кто живет в лесу, так много она лаяла. Голос у нее был противный: визгливый и азартный. Видно, ей очень нравилось вот так носиться туда-сюда и гавкать во все горло.
Зай с мамой пообедали, вымыли посуду, убрались в доме, потом Зай отправился в свою комнатку и стал играть с желудями и шишками, а собака все не уходила. Ее лай ненадолго затихал, потом опять раздавался за окном, то громче, то тише, то дальше, то ближе.
Вдруг Заю пришла в голову ужасная мысль: может быть, охотник догадался, что где-то тут находится их домик, и приказал своей собаке его найти?! Зайчонку стало не по себе. Он бросил свои игрушки, подошел к окну и, отогнув краешек занавески, принялся вглядываться в тесно обступавшие дом кусты.
Некоторое время лая не было слышно. Вдруг за окошком прямо перед Заем появилась взволнованная мордочка Бельчонка. Зайчонок вздрогнул от неожиданности, но тут же опомнился и открыл окно.
Когда Бельчонок торопился, его трудно было понять. Вот и сейчас он, едва соскочив с подоконника, затараторил что-то невразумительное:
-- Зай, бежим скорее, ему надо помочь! Я один не справлюсь, он слишком тяжелый! Бедненький, ему так больно! Вдруг он умрет?!
-- Тише, тише! Расскажи толком, что случилось? Охотник кого-то ранил?
-- Какой охотник? Нет там никакого охотника! Ну, чего ты не идешь! Ему совсем плохо… Мы должны отвести его к Ёжику! -- трещал Бельчонок, подпрыгивая на месте от нетерпения. Зай понял, что кому-то в лесу срочно нужна помощь.
-- Я бы пошел, только там собака, -- ответил он. Бельчонок дернул своим пушистым хвостиком и заверещал еще быстрее:
-- Да никакая это не собака, а щенок! Он еще маленький! Его Тявкой зовут! Он из деревни убежал и потерялся, а я его нашел! Мы с ним все утро играли! Жалко, что он по деревьям прыгать не умеет, а то бы еще веселее было. А потом… эта… как ее…гадюка. Я ему говорю: не трогай! А он ее – хвать! А она его – цап! И теперь он лежит…
Так вот в чем дело! Оказывается, даже собаки бывают маленькими и беззащитными… Поразмыслив, Зай решил, что маме лучше пока ничего не говорить. Она запросто могла не выпустить его из дома. Поэтому друзья, стараясь не шуметь, вылезли через окно и побежали в лес.
Пробравшись сквозь заросли орешника, Бельчонок и Зай оказались на поляне, посередине которой красовался трухлявый сосновый пень. Здесь они обычно собирались, чтобы играть в прятки. Сейчас на пне сидел большой зеленый кузнечик и весело пиликал своими ножками на крылышках, как смычком на скрипке. А рядом, почти незаметный в густой траве, лежал щенок - лохматый, белый с рыжими пятнами на спине и мягких висячих ушах. Он уткнул распухший нос в большие не по росту лапы и тихонько скулил от боли. Зайчонку стало жалко этого бедного Тявку, он подошел и погладил его по голове. Тот поднял на него налитые слезами карие глаза.
-- Не плачь, все будет хорошо, -- сказал зайчонок. – Ёжик тебя обязательно вылечит, вот увидишь. Ну-ка, попробуй встать…
Щенок с трудом поднялся и, тихо повизгивая, заковылял туда, куда вели его Зай и Бельчонок. Друзья были так заняты Тявкой, что не услышали подозрительного шороха в гуще ореховых кустов. Едва они ушли, на полянку бесшумно выскользнула большая серая тень.
Кузнечик все еще стрекотал, пригревшись на солнышке. Вдруг на него обрушился меткий удар когтистой лапы. Беззаботная песенка оборвалась.
--- --- ---
До ёжикова дома друзья плелись целый час. Тявка едва переступал лапами, а Зай и Бельчонок поддерживали его с обеих сторон. В конце пути щенок совсем ослабел. Бельчонок сбегал за Ежиком, и они уже втроем втащили его в уютный низенький домик, спрятанный в корнях ели.
Ежик, разыскивая в шкафчике нужные для лечения травы, пыхтел от негодования.
-- Это же надо – один в лесу, такой маленький! Ничего не знает, ничего не понимает… Все утро лаял, на всех страху нагнал… Теперь вот лечи его!.. А ты о чем думал? – накинулся он на Бельчонка. – Надо было не играть с ним, а сразу же взрослым все рассказать! Тогда не случилось бы такой беды…
Бельчонок только глазами захлопал, ответить ему было нечего. Ему вдруг очень захотелось домой. Он что-то пролепетал, махнул на прощанье лапкой и выскочил за дверь.
-- Мне тоже пора, вдруг там мама волнуется, -- сказал Зай. – Я завтра обязательно зайду, узнаю, как дела.
-- Когда снова придешь, принеси подорожника, -- крикнул ему вдогонку Ёжик. – Самых молодых листочков, и побольше!
--- --- ---
Тявка болел целую неделю. Ежик сказал, что ему еще очень повезло. От укуса гадюки может умереть даже взрослая собака.
Пока щенок жил у Ежика, Зай и Бельчонок навещали его каждый день и очень с ним подружились. Тявка был добродушный, доверчивый и любознательный. Он ровно ничего не знал о жизни в лесу. Когда он немного поправился и начал гулять вокруг домика, то всюду совал свой нос, всему удивлялся и без конца задавал разные неожиданные вопросы: « А это кто? А это что? А есть это можно? Нельзя? Точно? А почему?». Щенку все время хотелось что-нибудь грызть, и для этого он отыскивал всякие интересные сучки и палки, а потом приставал к друзьям, чтобы они эти палки забрасывали как можно дальше, а он бы их приносил. И еще ему постоянно хотелось лаять, но Ежик, как и все лесные жители, шума не любил, и тут уж Тявке приходилось терпеть.
И вот настал день, когда Ёжик наконец разрешил щенку вернуться домой. Друзья собрались проводить Тявку до опушки - оттуда ему будет легко добраться до деревни. Ёжик на всякий случай прихватил длинную крепкую палку. Эту палку Тявка гордо нес в зубах.
Когда они уже выходили из леса, Ёжик вдруг остановился и поднял лапку.
--- Тс-с-с! – прошептал Ёжик. – Кто-то за нами идет. Слышите?
Зай, Бельчонок и Тявка тоже остановились и принялись озираться по сторонам. Раздался легкий шорох, и друзья застыли на месте.
Из кустов на них смотрела огромная волчья морда. Из открытой пасти свисал длинный красный язык, исподлобья глядели страшные желтые глаза. Волк тяжело дышал: видно, ему было жарко. Он переводил угрюмый взгляд с одного зверька на другого, будто выбирал, на кого напасть в первую очередь.
Ни Ёжик, ни Зай, ни Бельчонок от растерянности не могли пошевельнуться. Наконец Тявка выронил изо рта палку и с любопытством спросил:
-- А это кто?
-- Это Волк, -- едва шевеля губами, произнес Ёжик.
-- А почему мы дальше не идем? Мы что, его боимся? – допытывался Тявка. – Он, что ли, опасный? Как гадюка, да?
-- Намного опаснее, -- прошептал Ёжик. Он медленно нагнулся, подобрал дрожащими лапками палку и высоко поднял ее над головой.
-- А что нам теперь делать? – продолжал спрашивать Тявка. – Может, убежим?
Ёжик нахмурился, угрожающе взмахнул палкой и крикнул:
-- Нет, мы не будем бежать! Он один, а нас вон сколько! Мы его напугаем! Лай, Тявка! Лай изо всех сил! Ты ведь все-таки собака!
Тявку долго упрашивать не пришлось. Он широко расставил свои неуклюжие лапы, задрал голову и громко-прегромко, очень страшно, как тут же решили и Зай, и Бельчонок, залаял.
Волк еще некоторое время разглядывал эту странную компанию: грозно размахивающего палкой ежа, дрожащих зайчонка и бельчонка, смешного взъерошенного щенка, который так пронзительно тявкал, что закладывало уши. Наконец волк закрыл свою ужасную пасть, развернулся и исчез, будто его и не было.
Тявка на всякий случай еще немного полаял, потом гордо спросил:
-- Ну что? Здорово я его напугал?
-- Ты молодец, -- охрипшим от волнения голосом сказал Ёжик. Зай и Бельчонок еще не могли говорить, они только покивали головами. – Думаю, моя палка тоже произвела впечатление, -- добавил Ёжик. -- Так и знал, что она пригодится.
--- --- ---
А в это время волк, опустив голову, не спеша брел среди высокой травы. Ему было грустно. Он вспоминал тот далекий день, когда впервые попробовал завыть, как большой, и как тогда смеялась его мама. Тогда, давным-давно, у него тоже был друг: толстенький, серьезный полосатый Барсучонок. Вместе с ним так интересно было ловить жуков и изучать незнакомые тропинки... А теперь волк уже совсем старый, у него выпали почти все зубы, и ест он только траву, корешки и в лучшем случае кузнечиков, а его все по-прежнему боятся. И правильно делают, что боятся: еще недавно он напал бы на этих зверюшек, не раздумывая. И обязательно бы кого-нибудь съел. И волку вдруг стало жаль, что ему уже никогда не стать таким же маленьким, как этот глупый щенок. Может быть, тогда у него могли бы снова появиться друзья…
Волк лег в траву, перевернулся на спину, прижал лапы к груди и замер. Над ним в синем-синем небе медленно плыли пушистые облака, качались верхушки сосен и, совсем рядом с ними, беленькие венчики ромашек и розовые шишечки клевера. Если смотреть отсюда, снизу, казалось, что деревья и цветы одного роста. В кронах сосен на разные голоса пели птицы, над клевером деловито жужжали шмели. И никому во всем огромном мире не было дела до него, старого волка.
«И правильно, что им всем нет до меня дела. Ведь я, в общем-то, всегда думал только о себе и никогда никому не сделал ничего хорошего», -- вдруг подумал волк. И эта мысль была самой правильной и самой печальной за всю его долгую волчью жизнь.
Волк, хотя ему было больно и неприятно, продолжал думать дальше. Он думал о том, что всегда считал себя лучше других зверей, потому что был сильным и жестоким. И своих волчат учил быть такими же: всегда нападать первыми и никого никогда не жалеть. И волчата хорошо усвоили его уроки: они выросли и выгнали из стаи старого, слабого отца.
«Видно, я должен был бы жить по-другому, но я об этом никогда раньше не думал и догадался только теперь. Простите меня за это», -- сказал волк соснам, птицам, цветам и шмелям. «Простите меня», -- сказал он своему другу, маленькому Барсучонку, и тем смешным зверюшкам, которых сегодня случайно напугал. «Прости меня», -- сказал он небу, такому высокому и спокойному.—«Пожалуйста, простите меня -- все, все, все».
В лесу вдруг стало тихо-тихо. Будто Кто-то невидимый, добрый и мудрый внимательно прислушивался к тому, что подумал старый, больной, одинокий зверь. И тут из травы вылетела маленькая, желтая, как солнышко, бабочка. Вокруг было много цветов, но она, немного покружившись над неподвижно лежащим волком, доверчиво села прямо ему на нос.
Волк закрыл глаза и затаил дыхание, чтобы не спугнуть бабочку. «Может быть, еще не все потеряно и я когда-нибудь все-таки стану маленьким волчонком, -- подумал он. – Где-то там, в синем небе, среди этих чудных, белых, тихих облаков».