Восток – дело тонкое
Итак, начнем как в старой доброй сказке – жил был на свете добрый юноша. Отец его, оставив, сей грешный мир, завещал сыну беречь мать и сестер, умножать семейное состояние и исполнить свое предназначение.
Юноша этот, строго следуя родительскому совету, выдал сестер замуж, нашел матери компаньонку и весьма успешно занялся семейным бизнесом.
Жизнь его текла, как драгоценное каратское вино в чашу верунского стекла. Однако вскоре все переменилось, и струя вина хлынула через край, заполняя все вокруг пенным потоком.
Вот как это все начиналось: в одну из теплых ночей, когда людям, собравшимся во дворе с пиалой чая или чашей вина, не хочется расходиться, несмотря на приближение рассвета, в ворота постучали. Сам хозяин дома, обеспокоенный столь поздним визитом, поспешил к двери вместе с привратником. Тревога неуловимо разливалась в воздухе. Уже давно судьба не испытывала их дом внезапными нападениями, но все когда-нибудь возвращается. Не спят спокойно враждебные кланы, и не спят умы чужих инженеров и техников в стремлении превзойти достижения рода Азилла, лучших из лучших в своей области.
Ночной сумрак улицы разгонялся масляным фонарем в руках дюжего сифара с многозначительной кобурой на поясе. Рядом с его плечом находился другой охранник, удерживая на плече свернутый ковер, а перед ними, широко улыбаясь, стоял высокий полный мужчина лет около пятидесяти, в высокой чалме и пышном шелковом кафтане.
- Племянник, дорогой! – воскликнул он.
- Дядюшка, какими судьбами? - мужчины обнялись и поспешили войти во двор, заперев ворота.
Вежливый хозяин тотчас проводил гостя во внутренний дворик, украшенный многочисленными растениями в горшках и кадках. В центре двора журчал фонтан, рядом расположился помост, устланный коврами.
Расторопный слуга подал чай в тонких пиалах, сладости и фрукты. Мужчины помолчали, прихлебывая чай, отщипывая кусочки сладостей и слушая звуки ночи. Наконец юноша спросил:
- Удачен ли был ваш путь, дядя Хамид?
- Удачнее не бывает, сын мой. Прошло уже семь лет, с тех пор как мой брат покинул нас навсегда. Скажи, был ли я эти годы плохим советчиком тебе и твоей матери?
- Нет, дядя, твои советы были мудры и приносили нам только радость.
- Так вот, сынок, я говорю, что пришло тебе время жениться. Позови мать, пусть примет невестку и готовится к свадебной церемонии.
У племянника лишь чуть расширились зрачки и невольно сбилось дыхание, но доверие его к дяде было столь велико, что он тут же, хлопнув в ладоши, подозвал слугу:
- Пригласи госпожу Зобейду, у нас гости.
Слуга склонился в торопливом поклоне и скрылся в доме.
Через несколько минут раздались легкие неторопливые шаги. Слуга распахнул узорчатые двери, и во дворик шагнула немолодая женщина. С открытым лицом, но в плотном черном платке с золотой каймой. Когда-то она, вероятно, была очень хороша, а с возрастом к природной красоте добавилась женская мудрость и элегантность.
- Приветствую дорогого гостя, вошедшего под наш кров, - женщина склонилась в легком поклоне.
- Привет и тебе, Зобейда, – поклонился в ответ гость. - Твой сын сегодня женится. Прошу тебя, позаботься об этой девочке, пока не взошло солнце. На рассвете сможешь назвать ее своей невесткой.
С этими словами гость кивнул тому сифару, который держал ковер на коленях. Плотная ткань развернулась, явив удивленным хозяевам космический прозрачный контейнер «скорой помощи». Из него извлекли смуглую фигурку в мужском кафтане, разукрашенную синяками.
- Она немного не в себе, бедняжка. Сангу пришлось уколоть ей успокоительное: когда я выкупил ее у Тупана, стала кусаться, как дикая кошка.
- Помилуйте Первые Трое! - воскликнула Зобейда. - Что привело девочку в этот вертеп?
- Не знаю. Кажется, долги. Вам пора готовиться к свадьбе, ночь уже на исходе.
Зобейда торопливо позвала свою служанку и вдвоем они унесли безвольное тело в глубину покоев.
Мужчины помолчали, отпивая еще по глотку из расписных пиал. Потом дядя кивнул племяннику, и тот извлек из деревянного изголовья миниатюрный пульт. Нажал пару кнопок. Свет звезд чуть дрогнул и подернулся молочной дымкой. Сидящий на корточках сифар замер неподвижно, а в складках одежд купца замерцала малиновая искра.
Лукаво хмыкнув и переглянувшись с Орамом, Хамид вынул из кошеля маленькую табакерку и полюбовался на встроенный в резную крышку индикатор.
- Сынок, девочка принадлежит к царскому роду, - тихо сообщил дядя.
Племянник удивленно вскинул брови, а Хамид продолжил:
- Это еще не все. Если она родит тебе сына - наш род сможет вернуться на Аман. Я не просто выкупил ее, я пообещал Тупану, что она исчезнет с Гай–Нодир, и должен сдержать данное слово.
- Слово этому шакалу? Да он первый доложит Оташ-баши! - Вертикальная морщинка собралась на переносице юноши.
- Неважно, Орам. На рассвете совершим обряд. Ты знаешь, что я могу это сделать. Потом как законный муж ты переменишь ей имя. Тупан не посмеет искать встречи с твоей женой. Главное, чтобы Зобейда представила ее как иностранку.
- Почему так важно сделать это сегодня? Девочка напугана, избита - может, стоит подождать?
- Нет, я сказал правду – лучший час наступит на восходе Сув–Ягыш. И не упусти ее, сынок, эта девочка стоит табуна курпанов.
- Хорошо, дядя. Будьте моим гостем и позвольте Салам позаботиться о вас.
По мановению руки хозяина дома из тени выступила темнокожая девушка с огромными карими глазами и черными волосами, заплетенными в тонкие косички до плеч.
- А я оставлю вас ненадолго.
Уходя, Орам бесшумно нажал кнопку на пульте, и дымка над двором растворилась, вновь открывая блеск звезд. Хамид остался сидеть на подушках, кивнув девушке, чтобы подлила вина. Он вдруг спросил:
- Ты свободная?
- Да, господин.
- Сколько лет служишь дому?
- Я служу госпоже Зобейде уже пять лет.
- Сможешь рассказать всем, что госпожа пригласила в гости дочь подруги, и она зажгла огонь в очах Орама?
- Да, господин.
- Хорошо, возьми, – из рук гостя к ногам девушки упал мешочек.
- Не нужно, я все сделаю для госпожи, - девушка осмелилась возразить.
- Возьми, быстрее соберешь приданое.
Служанка смутилась. Быстро взяв кошелек, прикрепила его за пояс. Потом вновь присела на корточки у ковра и потянулась к кувшину.
Гость вновь задумался с чашей в руке.
Вдруг один из чернокожих воинов взмахнул коротким кривым мечом – к помосту с металлическим лязгом свалился жук. Моргнули и погасли вмонтированные окошечки видеоглазков, тренькнули усики антенн. Гость спокойно кивнул девушке, и та шустро сгребла обломки в маленькую урну с крышкой.
- Отнеси Азим-бею, пусть найдет гнездо, – распорядился Хамид.
Поклонившись, смуглянка вышла со двора, а сифар протянул хозяину кисточку с пояса девчонки, сверкнувшую в его инфракрасном зрении.
- Пыль, - скомандовал Хамид, и кисточка тотчас отправилась в экранированный кошель – перегонять любопытным сцену пьяного разгула дяди и племянника.
Орам шел по сумрачному коридору. Кафтан развевался за спиной, шуршали шальвары и длинная рубаха, но шаги были почти неслышными, хотя он был весьма раздражен. Из купальни доносился плеск воды и воркование няни. С тех пор, как сестры вышли замуж, старуха ворчала целыми днями, а теперь в ее голосе слышалась прежняя ласковая строгость.
Подойдя к двери, Орам замер, прислушиваясь, но, кроме голосов няни и матери, никого не услышал и, постояв еще чуть-чуть, повернул в сторону своих покоев.
Зобейда устало откинула прядь волос с лица и тотчас украдкой оглянулась – не заметил ли кто. Ох, Хамид, Хамид… развел секреты! Или забыл, как она стала его невесткой?
- Пусть девочка полежит немного в воде, Зоча, потом разотрешь ее и кликнешь меня.
Госпожа вышла, и няня с банщицей принялись готовить высокий стол, обтянутый кожей. Застилали малиновую юфть чистой простыней, выставляли на край флаконы, выбирали плотные рукавицы из разных тканей, ножнички, щипчики - в общем, весь арсенал женщины для ухода за телом.
А Зобейда, неспешно пройдя через прохладный холл, вошла в покои, в которых не была семь лет.
Здесь ничего не изменилось – высокие узкие окна, стены, обтянутые голубым шелком, знакомая мозаика на полу.
Стараясь не оглядываться, женщина прошла к двери в соседнюю комнату, щелкнула пальцами – зажглись светильники вокруг широкой кровати. Постояла минутку, сдержав подступившие к глазам слезы, потом поднесла к губам браслет:
- Зульфия, Икрам, в главных покоях нужно проветрить, сменить постель, расставить цветы. И принесите с собой одежду, наша гостья переоденется.
Пока слуги собирали все необходимое, Зобейда стояла у раскрытого шкафа, вдыхая знакомый аромат, исходящий от одежды мужа. Потом, встряхнувшись, открыла соседнюю дверцу и вынула тонкий шелковый халат и сорочку, наклонилась и с усилием выдвинула из шкафа сундучок с резной крышкой.
Вернувшиеся с летающей тележкой, нагруженной всем необходимым, слуги застали госпожу спокойно раскладывающей на диване свадебный наряд. Подняв голову, она быстро распределила их по комнатам, уточнила задание и вышла, захватив халат с собой.
- Эх, - вздохнула девушка, приблизившись к дивану. - Красота какая! Икрам, а чье это платье?
- Госпожи, наверное. Здесь были покои ее мужа. Давай-ка побыстрее, нам нужно успеть до рассвета.
Девушка дернула плечиком и, подавляя зевоту, принялась собирать с роскошной постели простыни.
В купальне две крепкие старушки уже закончили растирание и, накрыв малышку простыней, аккуратно подпиливали ногти, смазывая кремом многочисленные мелкие царапины и ссадины.
Девушка лежала тихо, не шевелясь, хотя царапины, размокшие в ванне, наверняка щипало. Отмытые волосы, закрученные в полотенце, свисали со стола до самого пола, тонкая шея изгибалась под их тяжестью. Плечи, несмотря на худобу, красиво перетекали в тонкие, но крепкие руки. Зобейда посмотрела на будущую невестку еще раз и, вздохнув про себя, сказала
- Вот рубашка и халат, накинь и поешь, скоро будем одеваться к свадьбе.
Изумленная невеста подняла взгляд на хозяйку дома.
- Мой сын берет тебя в жены. Назови свое полное имя для церемонии. – Дама успокаивающе посмотрела в расширенные от страха глаза девушки. Шепнула тихо: - Будь спокойна, туда, откуда тебя принесли, ты больше никогда не вернешься.
- Госпожа, я не могу выйти замуж… - потерянно произнесла малышка, горестно опуская глаза. Ее до сих пор не отпускал жуткий призрак дома утех.
- Это не обсуждается, - отрезала госпожа. Мягко улыбнулась и повела плечом: - Я подпишу бумаги о твоей невинности в присутствии трех свидетелей. А мой сын не скажет тебе и слова. Для него важен факт, а не слухи.
Девушка залилась малиновым румянцем и спросила едва слышным голосом:
-Госпожа, как вы можете знать?
- Это просто. Зоча, Амун, подойдите.
Две старушки тотчас приблизились к госпоже. Зобейда взяла со столика небольшой амулет и попросила девушку:
- Повернись на спину.
Гостья медленно выполнила просьбу. Тотчас тяжелый металл амулета лег на нижнюю часть ее живота. Чуть нагрелся и замерцал.
- Я, Зобейда ильдур Азилла, свидетельствую при двух свидетелях, как то велит закон: девушка, предназначенная в жены моему сыну, сохранила свою честь неприкосновенной.
Старушки склонили головы, бормоча подтверждение. Амулет щелкнул.
- Все, - сказала Зобейда, - этот амулет хранит свидетельства невинности всего нашего рода. Никто не посмеет оспорить этот брак или опорочить твою честь.
- Но почему? – удивилась девушка.
- Этот прибор изготовлен больше двухсот лет назад как раз для таких случаев. Он не вскрывается и его записи нельзя уничтожить. Он лишь проверяет несколько параметров женского здоровья и делает запись.
Тут в баню вошла служанка с подносом, и Зобейда заспешила:
- Не бойся, мой сын хороший человек. Ты поешь, и мы поговорим.
Служанка поставила еду на низкий столик у дивана. Нянька подала гостье руку и помогла сесть на массажном столе, а потом перебраться на диван.
Скрывая интерес, хозяйка дома отошла, машинально раскладывая флаконы, искоса поглядывая на девушку за столом. Несмотря на явный голод, ела она не спеша, изысканно и деликатно.
Служанка принесла то, что нашлось на кухне – тонкие ломтики драгоценной белой рыбы и простецкие плоды кружаны. Рядом на блюдце лежало печенье с семенами тику.
Аккуратно наложив специальной ложечкой крем на печенье, девушка откусывала кусочек и заедала ломтиком рыбы. Кружану разделила ножом пополам и, чуть присолив, стала есть белую хрустящую мякоть, отрезая по кусочку за раз.
Зобейда, увидев привычные движения хорошо воспитанной аристократки, улыбнулась и налила в пиалу чай.
Через несколько минут трапеза завершилась.
Мягкие, ухоженные руки стали бережно разбирать спутанные пряди волос. Девушка прикрыла глаза от сытости и усталости. Присев рядом в удобное кресло, Зобейда негромко заговорила:
- Наша семья появилась здесь вместе с первым кораблем. Ты, наверное, знаешь, почему.
Девушка слушала, не поднимая глаз, но крупная дрожь, пробежавшая по ее позвоночнику, все объяснила.
- Да, именно. Мятежный сын покинул родную планету волей отца, не желающего пролития крови, а мой муж был его другом.
Уже почти тридцать лет как мы не видели леса Амана. Наши дети родились и выросли здесь, но мы очень хотим вернуться.
Невеста сидела безмолвно и покорно.
Зобейда, вздохнув украдкой, продолжила повествование:
- Хамид – брат моего мужа, и когда-то он принес в этот дом и меня. Так же, как тебя, завернув в ковер. А сначала выкрал с пролетающего челнока.
Хозяйка хмыкнула и слегка задумалась. Потом пояснила:
- Видишь ли, ему открыто больше, чем нам. Он видит предназначение человека. Поэтому пошел на риск и выкрал меня на пересадке, чтобы подарить своему брату.
- Что было дальше? – Девчонка, заинтересовавшись, осмелилась спросить.
Голос Зобейды стал суше:
– Спустя сутки корабль, на который я должна была сесть, взорвался. Как видишь, выбора у тебя нет. Это судьба. Все предопределено. Хамид уже готовит обряд, постарайся быть красивой невестой…
Хрупкая девушка сидела неподвижно, пока женщины заканчивали прическу. Лишь когда ее потянули к зеркалу, попыталась остаться на месте. Но хозяйка кивнула - и невесту, как пушинку, подняли и перенесли к блестящей поверхности на дальней стене у окна.
Зеркало отразило бесформенную фигуру, закутанную в слишком просторный халат. У этого существа были впалые щеки, смуглые руки и великолепная прическа, превращающая голову на тонкой шее в прекрасный цветок на хрупком стебле.
Ворчащая старушка появилась в комнате, неся в руках нечто блестящее и гибкое: серебристое платье–доспех. Тончайшие чешуйки складывались в облегающий силуэт на плечах и груди, подчеркивая талию и стекая завесой до самого пола. По команде с изящного браслета, юбка превращалась в шальвары, сливаясь с серебристыми сапожками, а накидка, прикрепленная к плечам, становилась шлемом.
Пораженная невеста подняла голову:
- Но это же…
- Примерь, нас ждут, - скомандовала Зобейда.
Далее не возражая, девушка влезла в гибкий чехол. Несколько команд, отданных будущей свекровью - и платье засияло синевой радужной стали. Затем принялось укладываться по фигуре, попутно подключая тестеры физического состояния. Складки разбежались, накрывая девушку с головой и, наконец, утихли, окрасившись белизной горных снегов.
Зобейда удовлетворенно кивнула. Прищелкнув пальцами, кивнула няне:
- Зоча, подай «Серебряный Снег».
Няня бережно открыла коробку, принесенную вместе с платьем.
- Здесь основной набор, – продолжила хозяйка. – Диадема-мемосканер, защита, связь, основные коды. Браслеты – лазерный щит и, если нужно, - «огненный веер». Пояс – кокон, аптечка и транспорт. - Глянув на внимательно слушавшую девушку, Зобейда добавила: - Активация обручальным кольцом после принесения клятв.
Дождавшись кивка, мать жениха вновь занялась прической невесты, добавляя в черные пряди шпильки с искристыми головками. Увидев в зеркале внимательный взгляд, брошенный на шпильки, только кивнула:
– Да. Маячки, радиовзрыватели и еще кое-что по мелочи. Ты невеста рода Азилла и найдется немало желающих сорвать свадьбу.
Наконец женщины покинули баню и гурьбой направились в главный зал.
Большое помещение уже было ярко освещено и украшено цветами прямо в горшках и кадках, принесенных из оранжереи.
Высокий помост, устланный ковром, стоял у каменной стены, прикрывающей внутренние покои. Его разграничивала низкая ширма. С одной стороны рамы, обтянутой расписным шелком, усадили невесту, расправив складки брони, с другой из-за ширмы доносились шорохи и позвякивание ритуальных одежд свиты жениха.
Перед помостом в глубокой чаше плескалась вода с нежными белыми цветочками оранжерейных хризантем. Рядом в плошке горел огонек.
На золотистом шелковом платке переливался гранями сосуд с притертой пробкой. Над маленькой жаровней плыли ароматы благовоний.
Все это невеста успела рассмотреть во всех подробностях, боясь поднять глаза на собиравшихся в зале гостей. Их яркие одежды отпечатывались в ее памяти пестрой мозаикой, а от шепота и шуршания болела голова.
Зазвенели колокольчики, призывая всех склонить головы в молитве Трем Первым. Амина прикрыла глаза и безмолвно попросила, чтобы ее муж оказался достойным сыном своей благородной матери.
Колокольчики зазвенели вновь, возвещая конец моления. Гости распрямились и вновь с любопытством уставились на помост.
Через секунду раздался протяжный удар гонга. По этому знаку гости затихли, а жених и невеста низко склонили головы перед облаченным в роскошный шитый золотом кафтан Хамид –беем.
Громко прочитав положенные молитвы и обрызгав все вокруг ароматной водой, Хамид–бей открыл сосуд и дал отхлебнуть жениху и невесте, остаток плеснул в жаровню. Пламя взвилось, потом приникло к углям и, наконец, затанцевало ровными синеватыми языками. Жених и невеста протянули руки прямо в синеватое пламя. Зазвучали древние слова брачной клятвы:
– Клянусь небом и землей, воздухом и огнем, твоей и своей кровью быть рядом до скончания дней. И если оружие мое поднимется на тебя - да развеет меня ветер, спалит огонь, а вода и земля забудут мое имя. Кровью связуется этот союз, да будет он крепче земли, длиннее воды, ярче огня и сильнее ветра.
Хамид–бей одним движением надрезал соединенные в огне ладони, и кровь молодых людей, смешавшись, брызнула в костер. Гости и свидетели склонили головы – вспыхнувший огонь обещал новорожденной семье благополучие и крепкий брак.
Госпожа Зобейда первая хлопнула в ладоши. Под гром аплодисментов молодой муж подхватил на руки едва не потерявшую сознание жену и вышел с нею в соседний зал.
Половину зала занимали низкие широкие диваны, обтянутые шелком. Вороха подушек, полосатых валиков и пуфов превращали эту часть в царство неги и роскоши.
Вторая половина зала представляла собой бассейн, наполненный прозрачной подсвеченной водой. В прохладной влаге плавали рыбки и чудесные водяные лилии с Аркорана.
В центре бассейна находился помост. На нем возвышался двойной трон, украшенный резьбой из белоснежной кости глубоководного марена.
На левую часть трон Орам усадил молодую жену и обложил ее подушками, хотя в броне ей было все равно, на чем сидеть – хоть на камнях. На правый трон сел сам.
Его броня была темно-синей, почти черной. Единственное яркое пятно – родовой знак на плече.
Гости неторопливо рассаживались на диваны, выбирая место согласно своему статусу. Ближе всех усаживались родственники и высокопоставленные служащие. Дальше садились знакомые, коллеги и случайные гости.
По сигналу хозяйки слуги внесли подносы с ароматным пловом, блюда с сырами и копченостями, тонкие хрустящие лепешки и зелень. Мальчики в малиновых шароварах и отороченных золотым галуном жилетках несли узкогорлые кувшины и стопки пиал. Девочки в шелковых длинных рубашках и шальварах разбрасывали вокруг лепестки цветов, звеня браслетами и колокольчиками в длинных тонких косах.
Первый тост за молодых произнес Хамид–бей. Он говорил на древнейшем царском языке своей родины. Произнеся здравицу и полное именование Орамазада иль Зибейди ильдур Азилла, старший родственник сказал:
- Сегодня случилось знаменательное – наследник рода Азилла взял в жены последнюю деву из рода Амджад. Отныне Амира ильдур Амджад принимает имя Амина ильдур Азилла и под этим именем вносится в списки рода Азилла.
Среди гостей возник тихий ропот.
Старый интриган удовлетворенно прислушался к шороху, пробежавшему среди гостей, и закончил:
- Поднимем чаши и выпьем это драгоценное каратское за молодых! Будь счастлив, сынок!
Гостям оставалось лишь поддержать тост. Едва чаши опустились на столики, как за ближайшим окном раздался болезненный крик. Хамид–бей широкими шагами подошел к окну, откинул прозрачную штору и распахнул узорную решетку – под окном в освещенном масляными светильниками прямоугольнике лежал один из гостей, туго спелёнатый силовой сетью.
- Ай-яй-яй, - укоризненно покачал головой Хамид-бей. - Разве я не предупредил дорогих гостей? Дом закрыт со всех сторон. Мой любимый племянник играет свадьбу и не хочет, чтобы его празднику помешали неразумные люди. Поэтому прошу, дорогие гости, к столу! Будем есть, пить и веселится, полюбуемся молодыми, пока они здесь. Вознесем хвалы Трем Первым за их здравие и благоденствие!
С этими словами опытный царедворец увлек гостей к столикам, наполненным едой и вином. Старый хитрец старательно делал вид, что не замечает безуспешных попыток гостей связаться с охраной, или хотя бы пробиться за пределы силового купола дома, дабы обрадовать всех такими удивительными новостями.
Через несколько часов пара дюжих сифаров внесли ручные носилки, выполненные в виде павлина с роскошным хвостом украшенным изумрудами и сапфирами.
Невесту под громкие славословия и улюлюканье подвыпивших гостей усадили на спину невиданной птицы. Полдюжины прислужниц в белых одеждах запели печальную песню о разлуке с любимым и начали осыпать гостей розовыми лепестками. Особенно чувствительные гости достали расшитые платки и прослезились.
Вдруг в общей суматохе раздался свист: что-то звякнуло - и один из гостей покатился по полу, зажимая руками разорванное горло. Побледневшая невеста неподвижно сидела на носилках, кинжал сифара, торчащий из горла умирающего, выдернул Хамид–бей и поклонился неподвижной хрупкой фигурке.
- Благодарю, ханым, примите от меня ответный дар, – и положил у ног красавицы снятый с пояса короткий меч.
Гости ахнули: убив человека, покушавшегося на бея, девушка и так получала право на любую ответную услугу, но меч, лежащий у ног, означал гораздо большее – Хамид бей признавал новоиспеченную новобрачную своей повелительницей.
Орам, успевший спрыгнуть с помоста и прикрыть девушку плечом, лишь улыбнулся и подал знак сифарам. Невесту под возобновившиеся славословия и пение понесли в главные покои дома.
Еще через час, когда затихли пьяные здравицы и пение, слуги растащили гостей по опочивальням.
Дом затих под нежной лаской розовых утренних лучей.
***
Орам, по-прежнему облаченный в броню, отворил дверь в опочивальню невесты. Кровать была пуста, на столике возле нее покоились нетронутые фрукты и кувшин с напитком. Хрупкая фигурка в тонких шальварах и полупрозрачной кофточке виднелась у окна.
Не приближаясь, Орам щелкнул по запястью, сворачивая боевой режим брони. Затем аккуратно выбрался из тонкой скорлупы защиты и отбросил ее на кресло.
Конечно, броня была предназначена для длительного ношения. Внутренний резерв позволял носить ее не снимая около месяца, но всякий раз, освобождаясь от почти невесомой защиты, Орам чувствовал необходимость вымыться.
Вот и сейчас оглянулся, вспоминая расположение помещений - ему не часто приходилось бывать в родительской спальне. Затем шагнул к витражной ширме в углу комнаты.
Главные покои отец проектировал лично. Супружеская спальня была оборудована по принципу каюты крейсера: санузел, душ, мини-кухня - все находилось в одном помещении со спальней и хранилищем, изящно замаскированное под традиционные покои. В случае необходимости по команде хозяина комната превращалась в бункер, способный стать последним оплотом семьи.
За спиной раздался легкий вздох – Орам не обременил себя ничем, спеша ополоснуться.
- Не хочешь мне помочь? – спросил он, не оборачиваясь. - После брони ужасно чешется спина.
Судорожный вздох был ему ответом.
- Жаль, - искренне промолвил мужчина, шагнув за ширму. - Зоча, наверное, помогла тебе вымыться после всех треволнений, а мне пришлось проверить посты и отправить два десятка бойцов присмотреть за твоим бывшим хозяином.
И тут же Орам едва не стукнул себя по лбу – ох, зря напомнил девочке о том ужасе, откуда ее забрал Хамид! Ведь сегодня им предстоит разделить постель, а то, что она видела в том борделе, не добавит ей сговорчивости. Ну да сделанного не воротишь.
Постояв еще немного под тугими струями, Орам потянулся к склянке с ароматным травяным мылом. Склянки на месте не оказалось, но в тот же миг крепкая девичья ладошка коснулась его спины, втирая в кожу плотный зеленоватый гель.
Жених замер – руки сменились жесткой мочалкой из натуральных волокон. Вот запела разогретая спина, плечи, руки, снова поясница. Постепенно мочалка опустилась ниже, натирая крепкие ягодицы, потом еще ниже – свою долю удовольствия получили ноги. От приятной истомы побежали колючие мурашки.
Орам старался отвлечься, думать о несостоявшемся убийце, но частое дыхание у самых ног сбивало с толку. И тут он понял – девочка просто боится! Избитая и ничего не знающая о своей судьбе, она вдруг оказалась среди толпы гостей, предотвратила убийство и стала женой человека, которого видит впервые в жизни. Так что сбившееся дыхание говорит не о его мужской привлекательности, а о том, что невеста вот-вот упадет в обморок от нервного истощения!
Мысленно вздохнув, Орам перехватил ловкие ручки, уже начавшие обратное путешествие – снизу вверх. Поднял за подбородок тонкое, измученное личико с написанной на нем решительностью воина, идущего в смертельный бой. С сожалением прикоснулся губами к закрывшимся в ужасе глазам и попросил:
- Подожди меня в кровати, я хочу быть нежным с тобой,- и ласково вытолкнул жену из-за ширмы.
Еще несколько минут Ораму понадобилось на омовение ледяной водой. Потом, завернувшись в простыню, он вышел в комнату.
В окна уже пробивался рассвет, рисуя узоры на деревянном полу. В постели виднелся маленький бугорок, укрытый с головой одеялом. Еще раз вздохнув, жених приблизился к постели, швырнул простыню на пол и забрался под одеяло. Бугорок дернулся и замер.
Покопавшись в нагретом сумраке, мужчина отыскал узкую талию и притянул обмякшее тело к себе. Желание тут же кольнуло, свиваясь тугими кольцами внизу живота. Сцепив зубы, новоиспеченный супруг заставил себя аккуратно расправить длинные волосы нареченной, убрал за ухо непослушную прядку и, прижав к своему прохладному, влажному телу горячее тело жены - воплощенный комочек нервов, остался тихо лежать.
Рассвет вполз в комнату и начал нагревать ее жаркими нитями, когда Орам понял, что девушка в его постели перестала трястись и теперь просто спит. Расслабившись, он вытянулся рядом и провалился в глубокий сон.
Они проспали почти до самого вечера – перетягивая на себя шелковистое одеяло и недовольно бормоча во сне.
Первой проснулась девушка – ей очень захотелось кое-куда, да и жарко стало невыносимо. Открыв глаза, она замерла на несколько мгновений, ощутив практически на себе большое и тяжелое мужское тело. Потом глаза немного сфокусировались, и она увидела светловолосую голову на своем плече, руку по-хозяйски обхватившую ее талию. Ощутила, что ноги ее запутаны в одеяло и крепко прижаты к кровати – не шелохнешься, не убежишь.
Страх постепенно отступал – мужчина, лежащий рядом, дышал размеренно и глубоко. Не тянул к ней руки со скрюченными пальцами, не рвал тонкое ночное одеяние в лоскуты. Обнимал бережно и осторожно.
Постепенно Амира успокоилась и стала рассматривать новоиспеченного мужа вблизи. Любопытно, вчера она не видела, что волосы у мужа светлые – на церемонии он был в чахе, особой повязке под шлем брони. А потом она боялась поднять на него глаза.
Задумавшись, молодая жена потянулась потрогать длинные светлые пряди и тут же отдернула руку - а вдруг проснется? Но тут природа напомнила о своем. Пошевелившись, девушка попыталась выбраться, но была прижата еще крепче.
Пискнув, Амира стала вырываться всерьез, боясь опозориться перед этим огромным незнакомым мужчиной, ставшим ее мужем. Тут Орам откатился и, приоткрыв глаза, взглянул на нее.
- Как спалось, моя Амина? - вздрогнув от непривычного имени, обращенного к ней, девушка торопливо сползла с необъятной кровати и поспешила за ширму.
Хлопнула дверь, шумно полилась вода.
Усмехнувшись, Орам потянулся, разминая чуть затекшие от долгого сна мышцы. И, вскочив одним рывком, отправился следом.
Закатный свет падал сквозь цветное стекло ширмы и рисовал на миниатюрной фигурке затейливые узоры. Амина умывалась, аккуратно отводя в сторону прядки, падающие на лицо. Полюбовавшись девушкой в помятых шароварах и сбившейся кофте, Орам подошел к унитазу. Зажурчала струя.
Амина резко обернулась, глаза ее испуганно расширились.
-Не бойся, моя Амина, мы муж и жена и будем часто видеть друг друга.
Девушка промолчала. Торопливо отвернувшись к зеркалу, схватила расческу, вытерла руки полотенцем и выскочила в спальню. Орам покачал головой: ничего не поделаешь, супружеская жизнь заставит быть ближе - и принялся умываться.
После процедур он завернулся в красивый, но совсем простой кафтан и вышел в спальню. Его молодая жена успела переодеться в свежие шальвары и кофту, а возле кровати стоял поднос, уставленный едой и напитками.
- Давай поедим и я расскажу тебе все, что ты должна знать о нашей семье, - сказал Орам, приглашая жену к столу.
Она вздрогнула, услышав его голос, но послушно отложила щетку и подошла.
- Садись на кровать, так будет удобнее, - видя, что Амина все еще опасается его, Орам улыбнулся и поставил поднос между ними. - Ешь, ты устала вчера, тебе нужны силы.
Перед церемонией броня подлечила, насколько было возможно, его невесту, но ресурсы организма не беспредельны, их нужно восстанавливать.
Видимо, поднос собирала его мудрая мать – вместо традиционных афродизиаков на подносе разместились куски печеного мяса, обжаренные в муке овощи, сладкие и нежные фрукты. Отдельно стояли два кувшина и кубки. Орам понюхал горлышко большего кувшина – все верно, сок с мякотью и медом, питательно и вкусно. Во втором кувшине было вино, крепкое и сладкое, помогающее забыть о печалях.
Проголодавшиеся молодожены быстро съели мясо с овощами, запивая его соком, Потом Орам налил в пиалы понемногу вина, подхватил вазу с фруктами и перебрался к полюбившемуся молодой жене окну – под ним стояла мягкая скамья с несколькими подушками.
Водрузив вазу и вино на подоконник, Орам вернулся к кровати и, протянув руку, попросил:
- Давай посидим у окна, сейчас наш сад особенно красив.
Продолжение можно купить здесь:
http://sb4u.info/