Мои родители - немцы по национальности, (папа Пётр Павлович и мама Мария Ивановна Лайгер), при жизни родителей я не писала об этом, но накануне такого Великого праздника как День Победы (В этот день мама всегда плакала. Вспоминала, что пришлось им перенести в военные годы, как узнали радостную весть о том, что закончилась война, что наш народ победил) решила рассказать о депортации немцев.
Итак, Автономная Социалистическая Советская Республика Немцев Поволжья - национальная автономия поволжских немцев. Столица республики город Энгельс. В республику тогда входило 12 районов, среди них и Ундервальдовский район. В одной из деревень этого района и родилась моя мама. Здесь проходило её детство. Из рассказов мамы знаю, что жители республики испытали и голод, и массовые репрессии 1937 года, репрессировали у мамы отца и старшего брата, так и сгинули они. Никто о них ничего не знал. Бабушка с детьми на руках осталась одна. Мама вспоминала, что дети, достигшие 12 лет помогали колхозу в прополке зерновых и овощных культур, в уборке урожая, помогали родителям ухаживать за домашним хозяйством и приусадебным участком.
В начальный период Великой Отечественной войны, 28 августа 1941 г. был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР №20-160 «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья»,(Это была Автономная Социалистическая Советская Республика Немцев Поволжья - национальная автономия поволжских немцев, существовавшая в составе РСФСР с 19 декабря 1923 года до 28 августа 1941 года). Жертвами стали простые советские граждане немецкой национальности. Немцев Поволжья переселяли под предлогом наличия среди них диверсантов и шпионов, но до сих пор, то есть до настоящего времени, фактов сотрудничества советских немцев с фашистской Германией накануне войны обнаружить так и не удалось. Всего было переселено 1 млн. человек. Местом переселения выбрали Сибирь.
Так Сибирь вновь подтвердила своё право называться краем каторги и ссылки. Согласно инструкции каждая немецкая семья имела право везти с собой провиант, одежду и другие полезные вещи до одной тонны. Однако в реальности всё было иначе: мама рассказывала, что их всех забирали ночью. Кое-как успели собрать необходимые вещи, продукты, немного мяса сварить - всё в сундук сложили, а больше и нельзя было брать, очень много было народу. Их вывезли из деревни на фургонах, в которые были запряжены верблюды, затем лежали на берегу Волги трое суток, потом плыли на плашкотах до Энгельса, затем везли в теплушках, как скот, по 44 человека. Обещали в пути трижды кормить и давать кипяток, или же выдавать деньги на приобретение продуктов. Но что можно было на них купить, кому были нужны эти бумажки... Да и это были просто обещания... Порой и кипяток не давали...Ехали в неизвестность целый месяц. На руках был документ, подтверждающий, что сдали в фонд государства: хозяйство и родной дом.
Эту историю рассказывала мне моя бабушка. Она произошла, когда по прибытии на место жительства их регистрировали. Все по очереди подходили и называли фамилии, подписывались. Одна женщина не понимала ничего по-русски, свои ей объяснили, что надо будет говорить. И вот очередь дошла и до неё. Регистрирующий спрашивает:
- Ваша фамилия?
- Так,- улыбаясь отвечает она.
- Что? Говори, как фамилия? - раздражённо повторяет мужчина.
- Так,- опять последовал невозмутимый ответ, ничего не понимающей немки.
- Это что ещё за шуточки? С фашистами шути, а не со мной,- взвизгнул регистратор.
Женщина в растерянности, напугана и не понимая, что от неё хотят, повторяет только одно слово:
- Таак, - протяжно, со слезами на глазах, говорит она.
-Фашистка, что ты, как попугай, заладила: так-так-так? - орёт побагровевший от злости мужик.
Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но тут вступился за неё один из немцев, немного понимающий по-русски:
- Да, у неё фамилия такая: Так.
Несмотря на трагизм положения: сорваны с родных мест, впереди лишения, голод - все рассмеялись. Это была кратковременная душевная разрядка.
Папе в то время шёл десятый год, в семье 6 детей было, отец их служил санитаром в трудармии, а у бабушки, маминой мамы,было девять детей, правда, из них пятеро взрослых, уже со своими семьями. И тоже были экспортированы в Сибирь.
Точно так же приехала в Сибирь и семья Вильгельма Фридриховича и Нелли Генриховны Штрак, в семье было трое детей, поселили сначала в деревне Майнак в халупу, затем перевезли в деревню Новодубровка. Но их семье немного повезло, так как Вильгельм Фридрихович был специалистом широкого профиля по сельхозтехнике. А его жена по профессии была бухгалтером. Глава семьи стал обучать местных жителей механизации.
Немцев с детьми привезли в Сибирь глубокой осенью. Уже начались заморозки, Много немцев умерло от голода и холода из-за болезни тифом, я не знаю, какой домик выделили маминой семье. Их поселили в деревне Аткуль. А вот папин домик в Асенкритово - запечатлелся в моём сознании на всю жизнь, часто снится он мне. В этом домике родилась я, и моё детство до 8-и лет прошло в нём. Что он собой представлял? Небольшая кухонька и комнатка, примерно 16 кв. метров. Главное, что крыша над головой была, в семье шестеро детей и бабушка седьмая. Спали на полу на матраце, набитом сухим камышом. На таком матраце и мне с братишками довелось ни один год спать. Хуже обстояло дело с питанием, но из бабушкиных и из слов О. В. Архиповой знаю, что были добрые люди в селе, которые бескорыстно помогали, хотя в военные годы им тоже жилось несладко. Но были и озлобленные: называли фашистами, кулаками.
Мы, родившиеся в Сибири, слышали это долгие годы, часто дрались с местными ребятишками, сверстниками, доказывая, что тоже советские, что не враги. Обиды на них нет, это из-за неграмотности, считали, раз немцы, значит фашисты. Надо было жить среди чужих, общаться с жителями, не зная русского языка, приспосабливаться к климату здешнему, к условиям местной жизни.
Хотелось есть. В первую позднюю осень (ведь приехали родители сюда в конце сентября) перекапывали огороды местных жителей, находили гнилую и порой мёрзлую картошку. Бабушка рассказывала, как у одного хозяина перекопали огород и собрали два мешка картошки, увидев это, мужик не хотел им отдавать её, но вышла жена и уговорила мужа не забирать, аргументируя тем, что картошка все равно до весны не сохранилась бы. Питались, чем придётся, работали в колхозе, папа стал помощником пастуха. Мама, ей тогда было 16 лет, работала на Чкаловском военном заводе в Новосибирске по 15 часов в сутки, изготавливали снаряды для фронта. И не дай Бог, если выходил из строя станок, то в свой адрес слышали грубые слова и обвинения в том, что помогают фашистам. Не разрешалось никому говорить, где они работают. Часто проводили проверки, авось кто-нибудь и проболтается.
Из слов мамы знаю, что выдавали пайки, этого было мало, собирали очистки картофельные из мусорных ящиков, мыли их и жарили на плите, постоянно испытывали чувство голода, не высыпались. В общем,постоянно хотелось есть и спать... Но благодаря трудолюбию и вере, выстояли, выжили.
Победа!!! Казалось можно вернуться в родные места. Но новый указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948г., который запрещал немцам возвращаться к прежнему месту жительства: изгнание на «вечные времена» в места переселения, и устанавливал длительные сроки заключения, а за самовольное оставление спецпоселений- 20 лет каторги. И после 1955 года немцы так и не получили разрешение вернуться на места довоенного проживания. 13 декабря 1955 года выходит Декрет Верховного Совета о прекращении ограничений в правах немцев и членов их семей, которые находятся на спецпоселении, но… без возвращения конфискованного имущества, запрещалось возвращаться в бывшие родные населённые пункты.
В 60-ых годах в среде советских немцев появилось недовольство своим положением невыездных с мест поселения и невозможностью вернуться в Поволжье.
Так что, впервые через 20 лет после окончания войны в 1965 в Москву была направлена делегация с требованием восстановить АССРНП. Безуспешно... И только 3 ноября 1972 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о снятиии с немцев всех ограничений в выборе места жительства. А в 1978 году власти созрели для того, чтобы вернуться к вопросу о немецкой автономии. Специально созданная для этого правительственная комиссия постановила, опять же не считаясь с мнением народа, что возрождать Немецкую АССР в Поволжье нецелесообразно, «так как немецкое население здесь фактически не проживает и исторических корней в этом районе не имеет». Взамен ЭТОГО глава КГБ Юрий Андропов внёс предложение о создании автономной республики в Казахстане, где проживало более половины немцев СССР, почти миллион человек. В июне 1979 года эта инициатива, поддержанная генсеком Леонидом Брежневым, вступила в законную силу на заседании Политбюро ЦК КПСС в Москве. Площадь немецкой автономии должна была составить 46 тыс. кв. км, а численность населения – 202 тыс. человек. Ее столицей намеревались сделать городок Ерментау, расположенный в 150 километрах северо-восточнее Целинограда.
Идея создания немецкой автономии в Казахстане была продиктована не только из-за просьбы немцев, но и в результате массового оттока немецкого населения СССР в Германию. Цель была одна: удержать немцев в стране. И вновь власти не посчитались ни с пожеланиями самих немцев о месте автономии, ни с мнением титульной нации - казахов об образовании немецкой республики в центре Казахстана. Лидер сторонников немецкой автономии тогда первый секретарь Краснознаменского райкома партии Целиноградской области Андрей Браун, намеченный властями в руководители, вспоминал: «Делалось всё как всегда: секретно, топорно, без учета мнения местного населения, не учитывая исторические факторы. 16 и 19 июня 1979 года на площади Ленина в Целинограде прошли демонстрации протеста коренных казахов, поддержанные людьми других национальностей. Власти неожиданно отступили и стали успокаивать население, что создавать здесь Немецкую республику никто и не планирует. От намеченного плана во избежание бунта быстро отказались.
В связи с этим и начался массовый процесс переселения немцев в ФРГ, ГДР и Австрию. В общей сложности, по данным Министерства внутренних дел ФРГ, в Германию с 1950 по 2016 год переселилось 4 589 069 человек российских немцев и членов их семей. Это значительно истощило долю немецкого населения в России, Казахстане, на Украине и в других республиках. Наши родители тоже могли бы уехать в Германию, такая возможность была, но они любили Родину и остались ей верны до конца своей жизни. Так второй малой родиной для моих родителей и многих депортированных немцев стала Сибирь.