А вы когда-нибудь задумывались о том, что будете делать, если ваше время закончится? Нет? Я тоже не думал об этом...
Сегодня была самая жуткая ночь во всей моей жизни. Я и глаза сомкнуть не мог, завтра по воле Бога на мою жизнь оставалось 24 часа, 1440 минут, 86400 секунд. Немного и не мало.
Для человека, который хотел бы быть счастливым, хотя бы одного дня вполне хватило. А я вот и понятия не имел, как потрачу их. Звонить и сообщать, что послезавтра я скончаюсь было некому. Родители мои умерли, мне и двух лет не было. Вырос я в интернате, но какими-то усилиями выбился в люди, стал хорошим адвокатом. Жаль, я так и не женился ни на ком. В моей жизни было тысячи женщин, и ни одна так и не сумела разжечь в моем сердце огонь. Да это и не страшно. Я никогда не был приверженцем общества, ища свою вторую половинку. Странно сейчас думать об этом. И совсем не грустно понимать, что сроки подходят. Зачем бояться чего-то, в любом случае ты пройдешь через это.
Интересно, а куда люди попадают после смерти? Рай или ад? Или это придуманная история людьми, которые мечтали стремиться к лучшему и сами себе делали ограничения. Или что? А возможно, моя душа просто будет странствовать по миру. Получается, я лишь потеряю свою оболочку? Тогда уж, совсем не страшно умирать. Хм, о чем же я все время думаю? Вероятно, при всех моих убеждениях, я колеблюсь.
Остается мало времени. По описанию многих книг, знать дату смерти - это и мечта, и наказание.
Люди просто любопытны, и не желают признавать, что им всегда жутко осознавать реальность. Проще к народу, правду.
До рассвета осталось две минуты. Неужели вся ночь ушла на эти размышления? Как безрассудно потрачено ценное время.
Часы на стене медленно тикают. Одна, вторая, третья...
Почему хочется чего-то такого не ясного. Не понятно чего. Нового, приятного ощущения. Напоследок.
Лучи солнца медленно рассыпались по небу, постепенно наступало утро. Шесть часов. Вот и все, пошел отсчет. Так жаль, что я больше не увижу этого прекрасного рассвета. Я не замечал за собой раньше такой умиленности простыми вещами, видимо со временем пришло.
Шесть утра пять минут, на улице никого нет. Выходя, уже чувствуешь холод. По телу проскальзывает приятная дрожь, солнце бьет по глазам. И оглядываясь назад, я впервые за неделю снял на улице шапку, дав волосам свободу. Так умиротворенно стало. Спокойнее на душе. Волосы переливами, словно радуга развиваются на ветру, сухая кожа бледного оттенка, наверное, выглядит уродливо. Кости, да кожа, длинные волосы до пояса, синяки под глазами, я похож на мертвеца из страшилки. И кто бы мог подумать, что я стану таким в свои 27 с небольшим?!
Шесть утра двадцать минут. На улицу вышла молодая семья. Девушка с грудным ребенком на руках и молодой парень. Удивительно, они так молоды, но так не по-детски счастливы. Семья... Это и в правду хорошо? Я не могу понять такого. У меня этого не было. Я привык быть один, надеяться на себя и ничего ни от кого не ждать. По-моему так легче жить. Все идет своевременно, по своей очередности. Ты никому не обязан и никто не обязан тебе. Но, честно говоря, моментами хочется опереться об чужое плечо. Просто, чтобы кто-то был рядом. Не обязательно что-то делать, просто быть.
- Дорогой, мне так холодно, подай пожалуйста кофту, - нежным голосом попросила девушка. Она с неподдельной улыбкой смотрела ему в глаза. Он отвечал ей тем же.
- Держи родная, совсем замерзла. - Аккуратно взяв ребенка себе на руки, он передал ей одежду, и они прошли мимо меня.
Отчего-то в сердце стало больно. Я ошибся?
Шесть утра сорок пять минут. Во двор стали выходить дети. Была суббота. Наверняка решили пораньше встать и поиграть. Не любил наблюдать за этим. Разобьют себе нос и начнут плакать. Глуповато выходит играть.
А с самого начала все так и развивается. В детстве мы играем и за нарушение получаем, со временем правила строже, увечья больше. Ничего вообще не меняется. Может приоритеты и цена?
Семь часов. Я решил пройтись по городу в последний раз. Мда... а город живет. Еще так рано, а лавки открываются. Владельцы небольших магазинчиков напротив успели разругаться. Им определенно нельзя было не делать этого утром на смех прохожим.
Семь утра тридцать минут. Я шел дальше. Возмутительно или любопытно видеть двуличность людей? Видя исхудалого больного человека, они отпускают презрение и отвращение, а видя человека прилично одетого, хорошо поставленного с приятной внешностью на лицах красуется улыбка. Однако, редко встретишь того, кто и это делает не из лицемерности. В той же улыбке селится зависть. В том же презрении страх. Человек – не изучаемое существо. Исследуя его тысячами лет, он выкинет на тысячу первый год новенькое, эдакое.
Восемь утра. Я прошел так много. Устал, небось ноги пошатываются. Правильно, надо было меньше дома отсиживать. Болезнь - отговорка слабака. "Не могу!". Не бывает такого, просто ничего ты не хочешь. А не хочешь ты, потому что боишься переусердствовать, сделать лишнего, лучшего для себя самого. Смешно? А это трагедия. Не лень, а именно она.
Восемь утра двадцать минут. Я нашел лавочку. Ко мне подсела маленькая девочка, которая громко плакала на всю улицу.
- Мама меня побьет, - всхлипывала она, - не хочу... - всхлипывая, она, таким образом разъясняла прохожим, что заставило её плакать. - Акха-акха... А!!! - никто не мог успокоить её.
- И что же ты будешь делать? - тихо, когда все отошли, поинтересовался я.
- Я не знаю... я не хочу д-дом-мой... - вытирая поток слез рукавами, она хлюпала носом.
- Ты что-то натворила?
- Я разбила вазу. Мама накричала на меня. И сказала, что убьет меня.
И добавить нечего. Нам всем в детстве внушали страх, чтобы добиться уважения. И за все человеческое существование мы не придумали метода находить к людям более гуманный подход.
- А когда ты разбила её?
- Сегодня утром. Я убежала из дома... - боится, но жалеет. Какие же мы все одинаковые. Хотим, но страшимся. Дрожим и берем. После, с гордостью говорим, как мы это сделали. И поймут все.
- Иди домой. Не бойся. Твоя мама тебя любит. И многие говорят, мама все может простить.
Девять утра. Я еще брожу по городу.
Все ли мама прощает? Я правильно сделал? А вдруг её мама алкоголичка и изобьет несчастную до полусмерти? Ваза. Простая вещь, за которую женщина готова подолгу свирепствовать. Надо ли так делать? Быть настолько ограниченным. Обычная вещь и ваш ребенок. По каким методам мы делаем выбор?
Девять утра десять минут. Хм, та девочка стоит с женщиной. Она обнимает её. Помирились? Надо же, в руках у малышки новая ваза. А она подошла к делу с умом.
Девять утра двадцать минут. Я дошел до городского парка. Вокруг стояли куча холодильников с мороженым. Надо же, я забыл деньги. А в этих штанах не было и копейки. Пойти обратно и взять денег? Лучше бы я поехал на машине. Нет. Не лучше.
Десять утра тридцать минут. Внезапно пошел дождь. Я не знал, где укрыться. Это даже не дождь, ливень. Волосы так намокли. Крупные капли били по голове. Одежда в воде, что выжимай.
- Эй, ты, - крикнули мне из машины. - Садись, простынешь.
Идти или не стоит? Хотя чего мне бояться. Я итак все знаю.
Сев в салон, я с благодарностью посмотрел на водителя машины - очень милую девушку с необычайно кудрявыми рыжими волосами.
- У меня есть полотенце, - дотягиваясь рукой до небольшой сумки на заднем сидении, она протянула мне свернутое бархатное полотенчико с вышивкой.
- Спасибо, - мне ненароком захотелось улыбнуться.
- Меня Анжелика зовут, - представилась она, солнечно ненавязчиво улыбаясь.
- Андрей. - Обычное имя. Так зовут, чуть ли не одну четвертую России. И кто дал мне это имя?
- Приятно познакомиться, Дроша, - засмеялась она, давая руку в честь знакомства. Милая и открытая.
- Взаимно, Лика, - также и я протянул ей руку.
Мы просидели в машине четыре часа. Успели хорошо познакомиться, поменяться номерами, подшутить.
Какая досада, что она не дозвонится до меня. И я не услышу этот приятный голос снова.
Два часа дня.
- Ну, спасибо, что приютила, Лика, - я хотел было попрощаться с ней, но она этого так не хотела. Да и мне тоже хотелось побольше с ней поговорить. Было бы замечательно покинуть мир рядом с ней. Но не хочу, чтобы она страдала. Пусть лучше она забудет, и будет жить дальше.
- Ты уходишь? - сгрустила она, опуская свои серые глаза в пол.
- Да.
- Я позвоню тебе вечером, - бодрее сказала она.
- Хорошо.
Я буду ждать.
Три часа дня сорок минут. Я добрался до дома пешком. Денег-то не было.
Навернулся же я. А она такая красивая. Лицо было белоснежным, ресницы длинными, волосы такими кудрявыми, глаза серыми, но таящими в себе счастье, улыбка, что лучи утром. Утонченная, прекрасная. Лика, где ты была до этого? Ха-ха, я влюбился? Поздновато.
Четыре часа дня. Я был утомлен за весь день и решил поспать. Я такой дурак. Вместо того, чтобы идти и бороться за жизнь. Умолять врачей продлить мне жизнь, я иду спокойно отдыхать. А я проснусь?
Лика... она приснится мне сегодня и будет улыбаться. Да-а...
Девять вечера. Я потянулся в постели. Меня окружала только пустота большой квартиры. Я тут же встал, побежал за телефоном.
"У вас нет ни одного нового звонка и сообщения".
Наверное, так и должно быть. Она забыла меня. Хорошо. Так лучше для неё.
Девять вечера десять минут. Зазвонил телефон. Незнакомый номер.
- Алло, привет, это ты Дрош? - спросили на той линии.
- Да. Я. - Суховато отвечал я.
- Это я Лика. Помнишь, я обещала позвонить.
Стоп. Это она? Она позвонила? Мне?
- Л-лика? - дрожал мой голос.
- Да, Дрош. Я - Лика. Твой спаситель. Знаешь, я весь день думала, когда тебе позвонить. Ха-ха!
- Я думал, ты шутишь...
Она не знает обо всем. Что мне делать?
- Дрош, давай встретимся? Будет классно, обещаю.
И что делать сейчас?
- Ты действительно хочешь этого?
- Очень, Дрош. Хочу тебя увидеть опять. А ты что не хочешь?
Знала бы ты, как я сейчас хочу этого. Знал бы я с утра, что на свете существуешь ты, я бы ни за что не тратил столько времени. И я так злюсь на себя. Сколько намеков я видел. Сколько времени я потерял. Конечно, я хочу быть рядом. С такой, как она. Принявшей меня таким, какой я есть.
Да, сегодня я нашел причину, почему был одинок. Я стал одним из тех, кому Бог открыл глаза в последний момент. И я рад этому. Я живу и могу быть с ней. Осталось мало, но оно еще есть. Это счастье. Спасибо.
- Да. Давай. В парке.
- До скорого.
Я спешил туда, как ненормальный. Оделся чуть лучше, чем утром. Волосы собрал в хвост, и одел свою любимую черную шапку. На улице слегка морозило, поэтому я сократил время и поехал на машине.
Лика...
Девять вечера сорок минут. Я подъехал к тому месту. Я выбежал из машины и стал искать её.
- Лика! Лика! Лика! - она никак не откликалась.
Я постоял на улице двадцать минут. Её все не было...
Десять вечера тридцать минут. Она не придет. Зачем я поверил?
- Лик, ты его реально привела? - держа девушку за руку, смеялся юноша лет девятнадцати.
- Да, Косяк. Еще бы он не повелся. Вот смеху то будет. - Хохотала вместе с ним Анжелика.
Я обернулся на их голоса. Передо мной была она.
- Лика? - недоуменно спросил я.
Она просто шутила с тем парнем? Они ничего не могли задумать.
- Чего тебе, Дрош? - усмехнулась она, - думал, я в тебя влюбилась?
- Ты ведь...
А что могло быть еще?
- Дрош, в тебя? Да никогда. Видишь этого парня? - смотря на своего собеседника, говорила она. - Ты посадил его три года назад. А он был безвинным, и ты теперь за это заплатишь!
- Заплачу за то, что твой парень был осужден за нарушения и грабеж на самые меньшие сроки освобождения? - помню я его. Обворовал старушку, а все плакал, что не подумал. Что еще подросток. За дело получил, а мести хочет.
- Да ты че несешь адвокатишка хренов. Из-за тебя, я отсидел три года в этой плешивой колонии. - С яростью кричал он.
Лика... и почему все так? Я - адвокат, мужчина с трезвой головой на плечах купился на девчонку? Разве так бывает? Бывает.
Одиннадцать вечера. Я лежал в парке, избитый на земле. Ни один прохожий не подошел и не помог.
Зато было время подумать. Я спешил к своему счастью? К обману? Человек такой хрупкий. И держится за других, думая, что поможет. Создает семью. Не хочет быть один. Теперь ясно, как это бывает.
Двенадцать ночи. Люди расходятся. На улицах одна молодежь. Не удивлюсь, если умру тут. Побитый, весь в крови, изодранной одежде, грязный.
Амбициозный, красивый, статный мужчина с неплохой внешностью. Где та секретарша, клеившаяся ко мне? Где мои клиентки? Где все? Я им не нужен без своего статуса, без машины и денег. Где они все? Где? Они все здесь. Но никому я уже не нужен. И не нужен был никогда.
Кто я? Всю жизнь задавался этим вопросом. Чего я добился? Со мной никого нет. Совсем. И воды подать некому. Чего мне еще надо? Дали немного счастья, на пару мгновений. А сладко еще... Думаю, я обманут. Может мне не та Лика позвонила? Я схожу с ума. Я сумасшедший!?
Двенадцать ночи тридцать пять минут.
- Эй, дядя, а ты почему здесь лежишь? - ко мне подсела рядом та девочка. Что она делает так поздно ночью?
- Мне плохо малышка... - прохрипел я, кашляя кровью.
- Я вам помогу встать. - Всеми силами, силясь поднять меня, девочка упала на меня и заревела.
- Эй, эй, ты чего? Не плачь только.
- Дядя, я не могу поднять вас. - Кричала она. - Вы тяжелый для меня.
Да, ко всем проблемам добавился мой вес. Я толстый?
- Иди малышка, я сам как-нибудь поднимусь.
- Не-е-е-ет! Так не пойдет. Я что зверь? Я должна помочь вам.
Звери. Люди превратились в них. Не могут ни помочь, ни обойти. Боятся, что ты больной и заразный. Как же тогда люди выживут?
- Помогите!!!
Час ночи. Одна большая семья, гулявшая по ночам, помогла мне. Они вызвали врача, который узнав меня, вздрогнул, при выговоре диагноза.
- Как вы? - понуро уставившись на мои руки, спросил врач.
- Доживаю последнее, - я криво улыбнулся. В теле появлялась боль. Но не от побоев, от этой чертовой болезни. И название никто не знает. Что за жизнь такая? Почему некоторым дается все, а другим ничего?
- Простите, мне очень жаль.
- Правда?
- Да.
- Буду надеяться, что вы не врете.
Оставалось несколько часов. Мало. Я так и ничего не сделал. И не знаю, что должен был.
Два часа ночи.
- С тобой все в порядке? - подошла ко мне женщина на балкон.
- Да. Со мной все хорошо. - Да?
- Я слышала про...
- Да ладно вам. Был человек, нет человека. Кому какая разница?
- Как так? А ваша семья? Дети? Родители? Они же будут горевать. Это ужасно. Если бы моему мужу оставалось столько времени, я бы не знала что мне делать, - делилась она.
- А жизнь заключается в семье?
- Мы те, для кого мы живем. Лично я считаю так. Я живу для своей семьи и родных, для друзей.
А я жил не для кого.
- Думаете?
- Я это чувствую.
Она сказала то же, что мне говорили мои воспитательницы. Они каждое день рожденье желали мне большую семью и много детей в будущем. А я никогда этого не хотел. Считал, что быть одному проще. Проще ли это на самом деле?
Три часа ночи. Я решил просидеть на балконе два часа, а умереть я хочу во сне. Я не хочу почувствовать боли.
Мне становится страшно... Я совсем один. Никому не нужен.
Четыре часа ночи. Я так и не заснул. Грустно... о чем можно еще подумать? Ничего не вспоминается. Не было внеземной любви, крепкой дружбы, никаких моментов., хотя, нет!Та девочка! Я хочу пожелать ей счастья. Эти слова из детских уст. Они действительно взрослые.
Четыре часа сорок восемь минут.
Зазвонил телефон, как он уцелел? Во время моего избиения он разбился ведь. На экране высветился знакомый не записанный номер.
- Алло. - Хрипел я, но кровь не шла.
- Прости меня. Они заставили меня. Я не хотела причинять тебе боль. Они заставили меня, Дрош. Пожалуйста, прости меня. - Плакала в трубку девушка.
- Лика?
- Дрош... я...
- И ты меня прости. Я ведь не сказал тебе главного.
- Дрош?..
- Это был мой последний день, спасибо за все, - положив телефон на стул, я вышел на улицу. Рассвет через час. Везет же тем, кто увидит его.
Я не нашел ответа, его не было. Я так рад, что ничего нет. Я бы плакал, если бы терял.